Текст книги "Беседы по христианской этике. Выпуск 1: Что такое этика. Десять Заповедей"

Во второй заповеди еще стоит обратить внимание на то, что Бог здесь объявляет Себя Богом ревнителем, наказывающим до третьего и четвертого поколения, но и милующим. Милующим, правда, не до третьего и четвертого поколения, а до тысячи родов, как сказано в Писании. И это очень понятно, потому что поклонение и служение Богу является здесь самым трепетным моментом, и неслужение Богу не может не оборачиваться, как и всякое преступление, нарушение закона, наказанием.

Итак, если есть закон и если есть его преступление, то не может не быть и наказания за это. Каждый человек должен знать об этом: когда он нарушает хотя бы одну из заповедей Божиих, то он всегда этим ставит себя под удар, а вместе и всех тех, кто с ним рядом, кто с ним связан или от него происходит.

Надо знать это! Пусть в специфической терминологии Ветхого завета мы находим прямое возведение к Богу всех наказаний. И это в известном смысле верно: если закон от Бога, то от Бога же, что логично, объявляется и наказание, вернее от имени Божьего. Исходя же из опыта Нового завета, мы хорошо знаем, что на самом деле наказывает не Бог. Хотя закон от Бога, но Сам Бог не есть закон, поэтому от Самого Бога нет ни искушений, ни наказаний. Но то, что всякое нарушение высшего закона влечет за собой и высшее наказание, – это бесспорно. В конце концов, какая нам разница, кто наказывает: мы сами себя наказываем, близкие нас наказывают, природа нас наказывает или Бог нас наказывает. В контексте высшего закона нашей жизни это безразлично.

Третья заповедь звучит так: «Не произноси имени Господа Бога твоего, напрасно (всуе), ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно».

Нам очень понятна эта заповедь, ибо все мы знаем, что как Бог свят, так свято и Его имя, которое всегда является именем эзотерическим, глубоко внутренним, являющим, открывающим саму суть Божьей жизни, точнее только приоткрывающим ее (поэтому отождествлять Бога с Его именем, как некоторые это делали вплоть до XX в., неверно, если мы не хотим впасть в магию имени).

Быть святым – значит быть отделенным от этого мира, мира, лежащего во зле, от мира сего, который являет собой смешение добра и зла, света и тьмы. Имя Божье свято, и оно также должно быть отделено от обыденности. Бывает очень тягостно слышать, когда люди используют имя Божье совершенно без всякого смысла, когда оно по-настоящему поминается всуе, как будто за ним ничто и Никто не стоит и стоять не может. Ведь мы же представляем, что было бы, если бы мы называли своего ближайшего старого друга или почитаемого всеми своего отца просто так, разбалтывая и выбалтывая его имя при всех, тем самым «девальвируя» его, особенно в его личном присутствии. К тому же мы бы заставили его каждый раз при упоминании своего имени оборачиваться. Но всегда оказывалось бы, что все это просто так, зазря, для похвальбы, всуе. Это стало бы трагедией в наших отношениях с близкими людьми. А тем более это может обернуться трагедией в отношениях человека с его Богом.

Четвертая заповедь. «Помни день субботний, чтобы святить его. Шесть дней работай и делай (в них) всякие дела твои, а день седьмой – суббота Господу Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришелец, который в жилищах твоих. Ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них, а в день седьмой почил. Посему благословил Господь день субботний и освятил его».

Эта центральная заповедь Декалога говорит и напоминает нам, что в седьмой день Господь Бог, сотворивший мир, почил и как бы объявил в связи с этим всеобщий покой. Конечно, верно, когда говорят, что это было только начало Царства Божия в мире. Но в то же время я не оговорился, сказав, что эта заповедь – центральная в Декалоге. Например, в Талмуде говорится о том, что исполнив субботу, человек исполняет всю Тору, а не исполнить ее – значит отринуть сотворение мира и Самого Бога. Хотя бы один день в неделю человек должен оторваться от всех дел своих, которые увлекают его в контексте его обыденной жизни, и отдаться радости, радости общения только с Богом, созерцания только Божиих Дел.

И здесь, конечно, нельзя не сравнивать идею ветхозаветной субботы и ее празднования с подобной идеей празднования воскресения в христианскую эпоху. Воскресный день есть тоже целиком день радости, в который тоже не принято говорить о печальном, о грустном, не принято погребать мертвых и их поминать, не принято говорить о своих грехах.

Здесь есть прямая параллель и прямая преемственность с субботой, тем более что многие христиане свято уверены, что в воскресный день нельзя работать, так же как это было в ветхозаветную эпоху по субботам. Конечно, тут прямое заимствование из Ветхого Завета. Может быть, даже излишне прямое, не случайно же оно принадлежит, в основном, народной христианской культуре, хотя подобные мнения высказывались иногда и святыми людьми высокой духовной жизни. И конечно, здесь нельзя все свести просто к духовной дисциплине, к дисциплине субботнего самоограничения, как в Ветхом Завете, так и в Новом.

От этой заповеди, завершив ее рассмотрение, переходим к дальнейшей, к пятой заповеди, начиная вторую часть Декалога, т. е. заповеди, которые относятся по преимуществу к нашим ближним.

Вторая часть Декалога начинается с самой древней заповеди, которая нам известна еще со времен Ноя. Это заповедь о почитании родителей: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе».

Здесь необходимы некоторые уточнения. Во-первых, в этой заповеди еще не говорится о любви к родителям, а говорится об их почитании, и это не одно и то же. Потом, говорится не вообще о почитании отца и матери, а говорится как бы с некоторым продолжением: если хочешь, чтобы продлились дни твои, да еще в земле обетованной, то тогда чти отца и мать, а не хочешь – смотри сам.

Бесспорно, такое почтение к отцу и матери связано с почитанием Бога, потому что Он также есть Отец наш. И поэтому предполагается, что отец и мать являются носителями той же веры в Него, и они способны ее передать. Почтение к отцу и матери, бесспорно, несет в себе этот элемент возможности передачи истинной, святой веры.

К сожалению, сейчас, когда вера разрушена во многих сердцах, мы часто наблюдаем в семьях страшную вражду и полное непонимание. Иногда старшее поколение, уча добру, и правде, и заповедям, и вере, оказывается непонятым. А иногда наоборот, и все чаще и чаще случается так, что молодые люди приходят к вере и вдруг неожиданно для себя открывают, что старшее поколение ничего не хочет об этом слышать, иногда в самых резких формах отрицая все, что открылось детям уже без их отцов. Тут особенно трудно бывает людям исполнять заповедь о почитании родителей, и тогда они задают постоянные вопросы: «Как тут быть?» Естественно, им приходится напоминать, например, слова апостола Петра, что «должно слушаться более Бога, нежели человеков» и что во всех случаях, когда воля человеческая приходит в противоречие с волей Божьей, надо выбирать волю Божью.

И тем не менее заповедь о почитании родителей сохраняется, даже если эти родители неверующие и не желают понимать и чтить своих верующих детей. Чтобы верно понять это, надо знать, какой хотя бы минимальный смысл заложен в это почитание. В заповеди он является вполне определенным, в ней имеется в виду, что надо их кормить, поить, одевать, заботиться о них, об их достойном существовании и их чести, не распространять слухи об их грехах и недостатках, т. е. не открывать как бы «наготу» их перед людьми, даже если она – эта духовная нагота – случайно открылась их детям. К сожалению, так редко бывает, чтобы люди принципиально придерживались такой установки, таких вещей.

Итак, из пятой заповеди мы можем сделать вывод о том, что духовная и всякая иная связь поколений не осуществляется автоматически: здесь, как и везде, требуется особое усилие и даже самоограничение. И если эта связь между поколениями устанавливается, то это великое счастье, и, на мой взгляд, здесь будет совершенно уместно привести слова царя Соломона о том, что «нитка, втрое скрученная, не скоро порвется». Здесь можно видеть и связь духовного с материальным.

Далее знаменитая шестая заповедь: «не убий», или в русском переводе «не убивай» (что не совсем точно, как и во всех других случаях, когда заповеди Ветхого Завета переводятся глаголами несовершенного вида, в то время как они должны переводиться, как в славянском языке, глаголами совершенного вида – «не убей», а не «не убивай»).

Убийство есть покушение на образ Божий в человеке. И поэтому оно также есть отрицание Бога и Его господства. Человек – не хозяин жизни другого человека, вот что стоит за этой заповедью. За ней стоит не просто жалость к человеку, а нечто большее – человек не имеет права поднять руку на другого человека. В одном месте сказано, что даже за одно убийство меч приходит на землю.

Мы очень хорошо знаем это по своей земле, где совершилось и совершается огромное количество убийств и самоубийств. Это трагедия нашей земли, хотя мы часто не видим последствий этого страшного положения, не чувствуем, за что наша земля отказывается и рожать, и плодоносить, и благословлять живущих на ней. Бог не может благословить землю, пропитанную кровью убиенных на ней людей. Здесь что-то надо срочно делать. Может быть, не случайно сейчас в народе такая тяга к прославлению новых мучеников российских, и надо было бы, конечно, к этому отнестись значительно серьезнее, чем до сих пор это делалось.

К слову говоря, всякое убийство – акт не просто физический, а в первую очередь духовный, как вы уже поняли из его определения. Убийство не есть просто лишение жизни биологически другого существа. Обратите, пожалуйста, на это внимание. Животные друг друга не убивают, даже хищники. Хотя мы знаем, что мир во зле лежит и, конечно, это зло коснулось и мира животного, но мы также знаем, что настоящей злобой бывают пропитаны только или очень больные животные, причем их болезни часто бывают связаны с человеческим окружением, или животные, изъятые из естественной для них среды обитания. Ни одно нормальное животное, например, не нападает на человека, хотя сплошь и рядом человек бывает слабее его. Даже змея старается уползти от человека. Наверное, мы все это видели. Только уж если наступишь ей на хвост, то тут смотри сам, а обычно она задолго, еще услышав шаги, уползает. Тигры, львы и другие хищники тоже, как правило, сами на человека не нападают.

Мы дошли да следующей, знаменитой заповеди – седьмой: «не прелюбодействуй», или «не прелюбы сотвори» по-славянски.

Эта заповедь, конечно, сейчас звучит особенно, и людям уже бывает не до смеха и не до веселья, когда речь заходит о ней. Хотя еще недавно стоило только назвать ее, как многие начинали как-то странно улыбаться и вообще вести себя несколько неадекватно. Сейчас, в последние годы во всяком случае, этого не стало. Люди были в этой области крайне дезориентированы, но наконец-то поняли, что они тяжело страдают от нарушения этой заповеди. Они в это не просто «влипли» или «влипают» раз от раза, от случая к случаю. Они от этого страдают, и не случайно «это» теперь снова называют «страстью»: страсть – страдание (вы понимаете, что это одно и то же слово).

С другой стороны, люди, как никогда, теперь бывают неспособны освободиться от этих вещей, которые их нагоняют, настигают и пожирают. А отсюда потом и «плоды» – те же убийства, хотя бы те же бесчисленные аборты. И может быть, самое страшное заключается в том, что люди на этом как бы уже успокоились, признали себя животными и говорят: «Ну, у животных все так же вот, ну, и почему у нас не то же самое?»

Надо понять, что наша большая трагедия как раз и заключается в том, что люди еще не могут воспринять заповедь как руководство к действию просто потому, что это заповедь Божия, откровение Божьего закона, Божией правды, потому, что сами люди, даже страдая, не могут найти выхода из этого положения. Совершенно ясно, что для этого одной воли мало. Все начинают понимать, что и сексуальная революция нашего времени произошла не от силы, а от слабости, от стрессов, от расслабленной воли человека, от разрушения семьи, от вхождения космического холода в души и дома человеческие. Людям хочется тепла, они ищут его извне, потеряв внутри себя, в сердце своем тот огонь, который сходит только тогда, когда в этом сердце присутствует Бог, Который Сам есть «Огонь поядающий».

Сейчас не работает даже то, когда говоришь, что необходимо владеть собою. Люди не знают, зачем им владеть собой. Они настолько отвыкли владеть чем бы то ни было, что владеть собой они тоже не могут и не умеют.

Повторяю, это проблема, и проблема страшная, особенно потому, что она все еще углубляется. Вы знаете, что она вошла чуть ли не в детские учреждения и расширилась до того, что захватила даже пожилых и старых людей.

Это проблема тяжелая, и она, конечно, не является лишь проблемой воображения. Если в Новом завете, как мы знаем, говорится, что «извнутрь, из сердца, исходят злые помыслы, прелюбодеяния» и т. д., то, конечно, для исцеления от этих страстей мы должны прежде всего посмотреть в свое сердце.

Каждый должен сделать это. Не случайно же в Библии прелюбодеяния очень часто связываются не только с отношениями к другим, к ближним, но и к Богу. Можно оказаться неверным в любви Божией, к Богу, Который есть Любовь. Тогда человек способен разрушить, предать и любовь к ближнему. Одно с другим прямо бывает связано. Будем трезвыми, будем это знать. А я еще не знаю ни одного случая, чтобы человек мог такую или иную свою страсть побороть, не придя к Богу. Может быть, я не все знаю – не буду делать мировых выводов, но засвидетельствовать то, что знаю, я обязан.

Следующая, восьмая заповедь также актуальная для нас: «не кради» (или по-славянски «не укради»). Это тоже трудная для нас с вами заповедь, потому что она связана с нормальными экономическими отношениями, с уважением к собственности, т. е. с тем, что для нас совсем непонятно. Мы вообще довольно плохо понимаем, что такое собственность. А это здесь первично. Уже потом надо было бы говорить о том, чья она. И если само понятие «собственность» взято под подозрение, если практически нет понятия о «собственности», то не может быть и понятия о заповеди «не укради».

Поэтому из нашего словоупотребления выходит, даже почти уже вышло, и соответствующее обличение. Попробуйте сказать кому-нибудь, что он вор. Тут же услышите в ответ: «Ну, взял. Да, взял. Но при чем здесь вор? Ты что меня оскорбляешь? Мало ли кто что взял!» И это психология большинства, это наша с вами психология.

И здесь тоже есть колоссальная проблема. Чувство собственности может рассматриваться как следствие грехопадения. Святой Иоанн Златоуст, например, говорил, что человек, который впервые сказал: «это – мое», был самым страшным грешником. Так что святой Иоанн Златоуст тоже ставил под подозрение собственность, но как видно, с какой-то другой стороны, совсем иначе, особенно если иметь в виду тот коммунизм, который был осуществлен в раннехристианском обществе. А Златоуст был его ярым сторонником.

И, к слову говоря, тут я хотел бы привести примеры интересного расширенного толкования заповедей, например, той же «не укради». Так, она может восприниматься в неожиданном для нас контексте и толковаться как нанесение ущерба репутации невиновного. Оказывается, можно обокрасть человека далеко не только материально, а нарушив следующую, девятую заповедь. Или, например, если человек бессовестно пользуется гостеприимством другого, то это тоже будет нарушением заповеди «не укради». Или наоборот, если человек не предоставляет нуждающемуся своего крова, то это тоже относится к нарушению заповеди «не укради». Подумаем над этим, это очень интересно. Редко мы сами предвидим такие вещи.

Девятая заповедь: «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего».

Нами она также воспринимается тяжело после только что прошедшей эпохи массовых лжесвидетельств и предательств. Да и сейчас, если люди не предают других в КГБ, хотя кто-то, наверное, по-прежнему еще предает (я не знаю, но так можно предполагать), то предают по-другому, по-новому. Или в экономических отношениях, семейных отношениях, отношениях наследства и т. д. Кто бывал в судах, особенно на разводных процессах, или при дележе наследства, тот очень хорошо меня поймет, что означают такие предательства и лжесвидетельства. Страшнейшая вещь – эти суды, там очень часто совершаются именно эти грехи, грехи смертные.

Тут интересно заметить, что, например, лжесвидетельство издавна связывается с таким страшным грехом, как клевета, а клевета еще в иудейской традиции, например, рассматривалась как грех, равный сумме грехов идолопоклонства, кровосмешения и убийства.

Девятой заповедью принято предупреждать людей вообще от всякой лжи и клеветы, во всех формах.

Десятая заповедь: «Не желай дома ближнего твоего, не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего».

Это «не желай» говорит о грехе всякого вожделения. Сейчас мы это слово как-то забыли, мы это понятие путаем со всяким пожеланием, чуть ли не со всякой потребностью человека. Но оказывается, что потребности бывают разные. Далеко не всякая потребность хороша и естественна. Многие потребности стали нашими вожделениями, а вожделения греховны сами по себе, чего бы мы при этом ни пожелали. Если они – вожделения, если мы хотим по отношению к кому или чему бы то ни было сказать: «Это – только мое», то это есть та самая порча в сердце человека, от которой происходят «злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, лжесвидетельства, завистливое око» и т. д., по Евангелию.

Все вожделения человека ограничиваются законом и через закон. И очень интересно, что мы сердцем принимаем эти законы. Даже десятую заповедь, закон «не вожделевай», «не пожелай» мы принимаем, хотя, к сожалению, иногда и сбиваемся с пути, например, увлекаясь Фрейдом. Мы знаем, что Фрейд всегда неправ, когда утверждает, что душа не больше тела, а тело и плоть больше души и духа. Да, можно жить по-фрейдовски, и это будет подобие жизни человека, но это всегда будет жизнь греховная.

Итак, мы принимаем весь закон Божий нутром, сердцем и соглашаемся даже тогда, когда не можем его исполнить, что этот закон добр и свят. Мы понимаем, что закон Божий прямо связан с нашим Богопознанием, и поэтому часто с удовольствием цитируем того же Достоевского, говорившего, что «если Бога нет, то все позволено».

Мы видим и понимаем все это, но делаем ли для себя соответствующие выводы? Иногда – да, выводы делаются. Иногда тут, даже отталкиваясь от факта этого понимания, пытаются сотворить нечто вроде нравственного доказательства бытия Божия, что и делал, например, Кант. Об этом мы будем говорить в следующий раз, как и о реакции на такое доказательство Михаила Афанасьевича Булгакова в романе «Мастер и Маргарита».

А теперь, завершая эту беседу, я хотел бы прочитать еще несколько стихов, которые прямо следуют за изложением Десяти заповедей в 20-й главе книги Исход. Что же было после того, как Бог сказал, т. е. изрек в единый миг все эти заповеди?

«Весь народ видел громы и пламя, и звук трубный, и гору дымящуюся. И увидев то, народ отступил и стал вдали. И сказали Моисею: “Говори ты с нами, и мы будем слушать, но чтобы не говорил с нами Бог, дабы нам не умереть". И сказал Моисей народу: “Не бойтесь, Бог пришел, чтобы испытать вас и чтобы страх Его был пред лицом вашим, дабы вы не грешили". И стоял народ вдали, а Моисей вступил во мрак, где Бог» (ст. 18–21).

Я очень кратко прокомментирую эти слова, потому что не знать их вам просто нельзя.

Итак, народ, видя громы и пламя, слыша звук трубный и дымящуюся гору, отступил и встал вдали. Этим самым народ как бы отступает от непосредственного Боговидения, от горы откровения, от этой головокружительной высоты и говорит Моисею, чтобы только он говорил с ними, а они будут слушать его и слушаться, но чтобы не говорил с ними Бог, чтобы им не умереть. Говорить с Богом людям страшно. Видеть Бога – невозможно, чтобы не умереть. В одном церковном гимне говорится: «Бога человекам невозможно видеть, на Него и ангелы не смеют взирать». Только во Христе Бог являет Себя людям.

И далее Моисей отвечает народу: «Не бойтесь». Да, вам страшно, да, вы отступили, и все же не бойтесь. Не бойтесь ничего! Бог пришел, чтобы вас испытать и чтобы только Его страх был перед лицом вашим. Этот страх имеет для вас особое значение. Только имея этот страх Божий, это благоговение, вы можете не грешить.

Видите, здесь как бы противоречие. Моисей в одном и том же месте говорит: «не бойтесь» и в то же время говорит, что Бог пришел именно сейчас, чтобы страх Его был пред вами и в вас. Хотите не грешить? Имейте страх Божий. Нам это должно быть понятно. Такой страх нужен, покуда еще нет той силы благодати, Любви, нет той открытости, глубины и полноты Веры, которая могла бы преодолеть, изгнать всякий страх. Ведь и живя по Любви, человек может не грешить, но к ней еще надо прийти.

Итак, не бойтесь в этом мире ничего и никого и никогда. Но имейте благоговение пред Богом, помните о последствиях всякого греха, т. е. имейте страх Божий и грешить не будете!

И услышав это, народ стал вдали, «а Моисей вступил во мрак, где Бог». Мы с вами уже знаем, что Бог есть Свет, и очень странно слышать о том, что Бог являет Себя во «мраке». Это по-настоящему трудно вместить. Но мрак этот, конечно, не простой. Это «мрак» мистический. Это такой «мрак», в который с Моисеем должен вступить и всякий человек, чтобы освободиться от всяких своих земных привязанностей, от всего, что он видит, прежде чем вступить в такое общение с Богом, которое равносильно вступлению во Свет.

Этот Свет еще должен будет открыться, он должен будет осиять и каждого из нас, для того чтобы мы смогли до конца исполнить свое высшее предназначение. Но его исполнение выходит за рамки закона и вводит нас в эпоху благодати и Истины.

Вопросы и ответы

О. Георгий. Вначале даю слово своему помощнику – искусствоведу Александру Михайловичу Копировскому.

А.М. Копировский. К моей специальности относится вопрос о заповеди «не сотвори себе кумира».

Эту заповедь христиане вспоминают в основном в связи с эпохой иконоборчества, когда отношение к изображениям как идолам или не идолам всколыхнуло жизнь целой страны, Византии. Но переносить этот вопрос только в историю вряд ли имеет смысл, ибо заповедь актуальна всегда и по сей день. Можно говорить еще и о произнесении имени Господа всуе в связи с этой заповедью. Сейчас есть такие произведения искусства, которые претендуют на прямую связь с именем Бога, но не суть таковы (начиная с довольно невинных вещей, типа знаменитой рок-оперы «Иисус Христос – суперзвезда», и кончая более претенциозными). Но не случайно, что именно в плане идолопоклонства был сейчас поставлен вопрос об иконах. Понимание связи искусства с заповедями сейчас поднялось на большую высоту, однако остается и та самая проблема, которая была столь резко поставлена в эпоху иконоборчества в VIII–IX вв.

Так все-таки икона – идол или не идол? Чему и кому мы поклоняемся? Ответ, который дал о. Георгий, говоря о «почитательном поклонении», – это ответ в принципе, ответ по существу. Но он далеко не всегда улавливается. Слишком тонка эта грань между «почи-тательным поклонением иконе» и собственно проскинезисом, падением ниц, возможным главным образом по отношению к Богу. Это серьезная проблема, и заповедь «не сотвори себе кумира» вновь требует раскрытия применительно к современности.

О. Георгий. Я хотел немного уточнить сказанное для специалистов, знатоков греческих подлинников. Св. Иоанн Дамаскин в своих «Трех словах в защиту иконопочитания» говорит о различении «почитательного поклонения» и «служения», а не о почитании и поклонении.

Как вы относитесь к опубликованному в «Смене» лику Христа, который был восстановлен американцем?

А.М. Копировский. По туринской плащанице? Говорить о восстановлении лика Христа и вообще о реставрации – это, с одной стороны, положительная черта нашего времени, а с другой стороны, здесь есть некоторый перехлест. Существует понятие стилизации, когда изображение вроде бы и соответствует стилю какой-то другой эпохи, но специалист сразу увидит различие, так как автор больше выражает себя, свою эпоху, поэтому, я думаю, что к этому «восстановленному» лику не стоит относиться слишком серьезно.

Сохранились ли каменные скрижали, данные Моисею?

О. Георгий. Я вам их предоставить не могу, к сожалению. Как великая святыня эти скрижали долго хранились в так называемом «ковчеге завета», где были и сосуд с манной, и процветший жезл Аарона. Но все эти святыни не сохранились, как и сам Иерусалимский храм.

Вы не могли бы еще раз объяснить разницу между первой и второй заповедями?

По тексту видна разница. Если первая заповедь: «Я – Господь Бог твой, да не будет у тебя богов иных пред лицом Моим», то вторая – «не сотвори себе кумира и всякого подобия». Видите, совсем не одно и то же. Хотя можно и немного по-другому делить текст заповедей. Иногда делают так: в первую заповедь помещают только слова «Я – Господь Бог твой», а во вторую: «да не будет у тебя богов иных, кроме Меня, не сотвори себе кумира» и т. д. Такой вариант возможен. Но есть определенная традиция, и я не думаю, что у нас достаточно оснований, чтобы ее менять.

Закон дал Моисей, а по какому закону люди жили до Моисея?

Чаще всего по никакому. Но все люди, как до Моисея, так и поныне, не знающие Моисея, имеют совесть. Если мы всерьез относимся к тому, что человек, пока живет на земле, несет в себе живой образ Божий, пусть и затемненный, искалеченный, но все-таки несет в себе именно этот образ, то можно жить по закону совести, и не просто жить, но и спасаться им.

В воскресенье нельзя говорить о грехах, а как же исповедание грехов в церкви перед причастием?

По-настоящему это проблема. Это – коллизия двух начал. Вот, подсказывают – исповедуйтесь накануне. Что же, это один из выходов. В нашем храме мы делаем именно так, когда есть возможность. Хотя в воскресенье все же приходится проводить исповедь, и здесь есть некоторая натяжка, это правда. Это противоречит некоторым пластам христианского опыта, о котором я сегодня рассказал. Разные пласты опыта определяются еще какими-то своими вещами. Это противоречие нельзя разрешить только из него самого, надо брать более широкий контекст, а следовательно – проводить особый разговор.

Как совместить «почитай родителей своих» и «оставь отца своего и мать свою и иди за Мной»?

Очень просто. Но, во-первых, будем внимательны, точно таких слов в Евангелии нет. Есть близкие: не «оставь отца и мать», а «кто не возненавидит отца и мать, и жену, и детей, и самой жизни своей…» – это правда. Но это так и есть. Все, что стоит между человеком и Богом, став таким образом идолом, должно быть отринуто. Идолы должны быть отринуты, а не отец и мать.

Сам Господь обвиняет иудеев в том, что они в то время часто заменяли заповедь Божию преданиями человеческими. И среди примеров приводит как раз этот. В Евангелии сказано: «Вы говорите: дар Богу, т. е. храму, то, чем бы ты от меня пользовался». Вот что обличается – когда отец и мать остаются без попечения, без почитания лишь потому, что человек желает получить похвалу от людей.

Блуд подпадает под заповедь о прелюбодеянии. В какой степени они сопоставимы?

Это тоже особый разговор. Блуд – более широкое понятие. Прелюбодеяние – вполне определенный грех, хотя тоже может быть истолкован широко. Пре-любо-деяние означает, что человек как бы переступает через любовь. Оно обычно относится к женатым и замужним людям, если они нарушают верность друг другу. Если же это делают неженатые, незамужние, то это блуд, или любодеяние. Есть еще блуд, под которым понимается то или иное извращение. Думаю, об этом каждый осведомлен.

Скажите, где в Библии отмечен перенос празднования с субботы на воскресенье?

Нигде.

А где в Библии Иисус Христос заповедал бы празднование воскресенья (вместо субботы)?

Нигде. Это частное богословское мнение некоторых святых отцов. Согласно ему, поскольку воскресный день для христианина более значителен, он и является главным праздником всей седмицы. Это верно, и тем не менее во всех богослужебных уставах вы найдете, что субботний день праздничный. Допустим, подтвердите, кто из вас искушен: Великим постом буднями считаются все дни седмичные, кроме субботы и воскресенья. Великопостная служба никогда не служится не только в воскресенье, но и в субботу. Поэтому литургия, как знак праздничной радости, служится и в субботу, и в воскресенье.

Хотя для нас значение того и другого дня не равно, и тем не менее суббота не отменяется. Она исполняется. В Новом Завете нельзя говорить просто о перенесении одного дня на другой, это некоторое снижение. Новый Завет исполняет закон, а не отменяет его. Это значит, что он доводится до полноты тем, что всю жизнь свою человек предает на служение Богу во Христе, входя в Царство Небесное.

Это важно, потому что когда на нас нападают, например, адвентисты (субботники), надо знать, что им ответить, чтобы найти с ними общий язык.

Как Вы относитесь к смертной казни или оправданиям убийц детей, особенно сексуальных маньяков?

Увы, страшных грехов на свете много. Это совсем не обязательно должны быть сексуальные маньяки, тем более что маньяки – это психически нездоровые люди, т. е. больные, и это уже меняет контекст, не забывайте об этом.

Я лично считаю, что к смертной казни не может быть всегда одинакового отношения. В наше время всеобщего падения, разврата необходимо обратиться на себя, вспомнить, что множество людей, если бы применялся закон Моисея, должны быть подвергнуты смертной казни немедленно. Я вам говорил уже о прелюбодеянии, массовом грехе, за который положена смертная казнь. Боюсь, что автор записки об этом забыл. Поэтому в наше время я отношусь, безусловно, отрицательно ко всякой смертной казни. Преступников нужно ограждать от общества, они должны нести наказание, но, во-первых, тоже зная какую-то совесть и меру, и во-вторых, в расчете на их исправление и покаяние, а не на медленное их уничтожение. В наше время нет такого общества, которое могло бы по совести позволить себе умерщвлять людей!

Если человек не исполняет заповеди блаженства, значит ли это, что он должен пройти ветхозаветный опыт?