Текст книги "Правовая охрана материнства и репродуктивного здоровья. Монография"

Приведенная история показательна еще и тем, что американские суды апробировали новый статус – «матери-визитера». Возвращаясь к определению субъектов программы суррогатного материнства, установим, что в ней могут быть задействованы:

– женщина – донор яйцеклетки;

– собственно суррогатная мать, вынашивающая ребенка в своем чреве;

– женщина-заказчица, надеющаяся тем самым реализовать свое право на материнство, обойдя проблемы бесплодия.

Таким образом, налицо расщепление материнства на три вида:

– генетическое;

– биологическое;

– социальное.

Остановимся еще на одном моменте. В случае отказа генетических родителей от ребенка возникает несколько вопросов: кто будет записан в качестве родителей, если и биологическая мать отказывается от ребенка? Кто будет нести бремя обязанностей по отношению к ребенку? Каковы последствия невостребованности ребенка? Российское законодательство не регулирует ситуацию, когда ребенок становится невостребованным ни биологической матерью, ни генетическими родителями. Семейный кодекс не содержит обязательства генетических родителей «записать ребенка на себя». В статье 51 говорится, что они могут быть записаны с согласия биологической матери. Спрогнозируем ситуацию. Биологической матери ребенок оказывается ненужным. Генетические родители также уклоняются от принятия на себя семейных обязанностей. Статья 48 СК РФ содержит общее правило: «Происхождение ребенка от матери (материнство) устанавливается на основании документов, подтверждающих рождение ребенка матерью в медицинском учреждении, а в случае рождения ребенка вне медицинского учреждения на основании медицинских документов, свидетельских показаний или на основании иных доказательств». Соответственно, медицинское учреждение, принявшее роды, выдаст документ о том, что именно биологическая мать родила младенца. Но мать в этом случае может оспорить материнство, основываясь на том, что ребенок не является ее по генетическим показаниям. Медицинский тест это подтвердит. Ссылки на абзац 1 пункта 4 статьи 51 СК РФ не корректны, поскольку он говорит только о лицах, состоящих в браке, давших свое согласие на искусственное оплодотворение. Этот абзац говорит о такой ситуации, когда супружеская пара решает свою личную проблему бесплодия. При суррогатном материнстве биологическая мать решает с помощью своего организма проблему бесплодия иных лиц. Настораживает то, что ребенок при таком умолчании законодательства будет не просто невостребованным, а лишним. Права ребенка, закрепленные в Семейном кодексе РФ, Конвенции о правах ребенка, будут для него пустым звуком, так как с самого рождения его основное право жить и воспитываться в семье будет перечеркнуто в силу особенностей медицинских манипуляций.

Отчасти и поэтому тоже О. Ю. Косова считает соглашение о суррогатном материнстве «глубоко безнравственным»: «Материнство – весьма значимая этическая и социальная ценность, одна из тех, на которых основывается человеческое общество. Это – социальная категория, всегда предполагающая биологическое родство, духовную близость женщины и ее ребенка, ответственность за него. Именно поэтому право оформляет эти отношения, дает их участникам соответствующие правовые гарантии. Подлинное материнство предполагает, что женщина зачала, выносила, родила и воспитала свое дитя, а социальная связь «мать – ребенок» формируется на протяжении всего этого времени. Противоестественно и безнравственно разделять и противопоставлять эти стороны материнства»⁴⁷. Автор предупреждает, что нельзя превращать женщину в биологический материал для вынашивания чужих детей даже с ее собственного согласия, а ребенка – в предмет гражданско-правовой сделки. Добавим, что сдержанная точка зрения на суррогатное материнство характерна для видных ученых-юристов, отстаивающих, как минимум, право суррогатной матери на оставление у себя выношенного ребенка⁴⁸.

Однако развитие ВРТ в скором будущем выведет понятие материнства на принципиально иной уровень. В некоторых странах активно ведутся исследования по созданию искусственной матки, когда женский организм для вынашивания ребенка просто не потребуется. Ученые Токийского университета создали электронную «матку» – устройство, которое должно помочь проводить искусственное оплодотворение (IVF) и помогать зародышам развиваться на ранних стадиях – до того момента, как они будут перенесены в организм настоящей или суррогатной матери или заморожены. «Матка» должна имитировать естественную среду обитания для эмбрионов на самых ранних стадиях, когда только-только произошло оплодотворение яйцеклетки сперматозоидом. Основная проблема, с которой сегодня сталкиваются врачи, проводящие искусственное оплодотворение, – то, что при изъятии яйцеклетки из человеческого организма или, наоборот, перенесении оплодотворенного эмбриона обратно в матку нарушаются температурный режим и кислотность окружающей среды. Это приводит к сбоям в процессе развития оплодотворенной клетки. Однако команда японских ученых под руководством профессора Теруо Фуджи разработала устройство, всего 2 мм в диаметре, в которое могут поместиться до 20 яйцеклеток. Всех их можно одновременно оплодотворить, и они будут развиваться до того момента, пока не придет черед провести имплантацию зародыша в матку. Искусственная матка производит клетки эндометрия матки – слизистой оболочки, к которой крепится зародыш, получая питание. Так те питательные вещества, которые производит «матка», аналогичны тем, что зародыш получает во чреве матери. Эксперименты с искусственной маткой, проведенные на мышах, показали, что аппарат работает более эффективно, чем обычное искусственное оплодотворение (IVF), и больше эмбрионов в нем вырастают здоровыми. Из 50 оплодотворенных мышиных яйцеклеток 30 выросли в здоровых эмбрионов, в то время как по стандартной технологии IVF, при помощи «микрокапли» удалось получить лишь 26. В этом случае микрокапля минерального масла покрывает оплодотворенную яйцеклетку, создавая вокруг нее защитную среду. Когда же выращенные эмбрионы были пересажены обратно в организм мышей, в плод преобразовались 44 % зародышей из искусственной матки и лишь 40 % зародышей из «микрокапли». Мэтт Вилер из Университета Иллинойса прогнозирует, что этот метод также может использоваться для выращивания генетически модифицированных животных, клонирования эмбрионов или выращивания стволовых клеток⁴⁹. Аналогичные исследования проводятся в США⁵⁰.

Создание искусственной матки может иметь глобальные последствия. Во-первых, проблема абортов может приобрести совершенно иное звучание. Противники искусственного прерывания беременности могут потребовать внести изменения в законодательство, согласно которым плод мог бы быть доношен в искусственном «чреве матери». Во-вторых, распространенность технологии повлечет за собой изменение общей модели поведения при беременности. Женщина, желая продолжить карьеру, может после зачатия плода перенести его в искусственную капсулу и спокойно наблюдать за его развитием, не отрываясь от профессиональной жизни и к тому же не испытывая всех тягостей, возникающих в результате беременности. Добавим, что по технологии искусственного оплодотворения процесс зачатия, вынашивания и рождения ребенка может произойти вне сексуального общения, а под наблюдением медиков. В этом случае человеческое размножение превратится в биотехнологию, подобную разведению животных. «Таймс» поместила статью, в которой исследователь Джон Йович рассуждает о неэффективности естественной репродукции. Приводятся также слова австралийского ветеринара Габора Ваджта: «Получение эмбрионов скота в пробирке в 100 раз эффективнее, чем натуральное воспроизводство. Нет никаких причин для того, чтобы искусственное оплодотворение у человека тоже не стало в 100 раз эффективнее, чем традиционные попытки зачать ребенка»⁵¹. Получение такого результата поднимет целый пласт проблем. Можно спрогнозировать: разрешительный порядок рождения детей, обязательная сдача на хранение в государственный банк половых клеток, евгенические мероприятия, способствующие «улучшению породы», и многое другое. Оснований, которые могут быть положены для подобного вектора развития правовой системы, более чем предостаточно: забота о здоровье матери, безопасность эмбриона (плода), распространенность заболеваний, передающихся по наследству, неправильный образ жизни матери, отягощенный употреблением наркотиков, алкоголя, табака, постоянными стрессами. Кроме того, сами работодатели потребуют отказа от социальных гарантий, предоставляемых современной женщине при беременности. В-третьих, искусственная матка даст перспективу для развития клонирования. Вряд ли женщина пойдет на риски с беременностью с непредсказуемым результатом, если ей придется вынашивать клон живого человека. Для рождения только одного человека (и это лишь гипотетический прогноз) понадобится большое количество пробных зачатий. С искусственной маткой такие эксперименты можно проводить без остановок. В-четвертых, сбудется мечта гомосексуальных пар о полном распространении на них ВРТ. Большинство европейских стран не разрешает им иметь доступ к искусственному оплодотворению и суррогатному материнству. Да и не каждая женщина пойдет на зачатие для гомосексуалистов, с искусственной маткой рождение ребенка будет сродни походу в магазин.

Столь фантастичные перспективы весьма активно обсуждаются в западноевропейской прессе. «Мы сможем иметь детей и без занятий любовью, наплевав на возраст или на угрозу преждевременных родов. Через несколько десятилетий, в 2038 году бесплодие станет дурным воспоминанием… Женщины позабудут о ненавистном тиканье биологических часов, материнство станет возможным и в 100 лет. Каким образом? Первые эксперименты уже проведены на мышах. В будущем сперма и яйцеклетки будут извлекаться из стволовых клеток кожи. В этом убежден Девор Соултер, биолог Института медицинской биологии Сингапура: “В это время любой человек, вне зависимости от возраста, сможет зачать. Будь то ребенок или старик. В нашем распоряжении будут миллионы гамет, которые мы сможем поменять по нашему желанию”… Хорошая новость и для однополых пар, которым больше не придется искать доноров, мужчин или женщин, для формирования семьи, принимая во внимание, что даже мужчина сможет производить ооциты, из которых благодаря искусственной матке можно будет выращивать плод вне организма женщины. Таким образом, можно будет избежать преждевременных родов и рискованных беременностей. Этические сложности могут оказаться беспредельными. “Мы думаем об абортах, – говорит Гелфанд, – правительство может принять закон, обязывающий тех, кто делает аборт, помещать плод в такую искусственную матку. В Соединенных Штатах делается миллион абортов в год, это значит, что может родиться на миллион детей больше. Это кошмар. Когда я говорю об этом, начинается озноб даже у противников абортов”. Об одном можно говорить с уверенностью. В ближайшие годы диагностика плода до пересадки в утробу матери будет развиваться семимильными шагами, и больше не будет рождаться детей с дефектами развития или генетическими заболеваниями. “Однако я не думаю, что можно будет делать детей на заказ, – говорит Сюзанна Барач, директор репродуктивной генетики в Genetics and Public Center из Университета Джона Хопкинса в Вашингтоне. – Нет одного гена, который бы отвечал за голубые глаза, светлые волосы, рост или худобу. Никто из нас не является идеальной моделью, и никакой ребенок не может ею стать. Появится возможность создавать несколько эмбрионов и узнавать все о том, какие у них гены, какие проблемы могут быть у будущих детей. Решение будут принимать родители”. Можно будет корректировать наличие особых заболеваний до рождения благодаря “искусственным хромосомам и специальным генетическим кассетам”, предвидит Алан Трузон, пионер искусственного оплодотворения и директор Калифорнийского института по регенеративной медицине Сан-Франциско. Кроме того, искусственное оплодотворение станет доступным всем, даже в развивающихся странах. Весь цикл может стоить всего 70 евро вместо сегодняшних 3 тысяч. Настоящая манна для африканских женщин, страдающих бесплодием, которые сегодня не имеют возможности лечиться»⁵².

Проводятся эксперименты и по пересадке матки. Так, исследованиями в этой сфере занимается шведский ученый профессор Мат Бранстром. Проведенные им эксперименты на животных развеяли большинство опасений на счет того, что плод в пересаженной матке не сможет нормально развиваться. Кроме того, профессор полагает, что есть техническая возможность пересадить матку в организм мужчины, а курс гормональной терапии позволит беременности пройти успешно. Представляя свою работу на ежегодном собрании Европейского общества воспроизводства человека (European Society for Human Reproduction and Embryology) в Мадриде, профессор отметил, что с момента, когда он впервые опубликовал результаты успешных опытов на мышах, к нему обращается очень много женщин. В прошлом году лабораторные мыши под наблюдением профессора Бранстрома успешно вынашивали потомство в пересаженных матках. Как считает Бранстром, его эксперименты будут иметь значение для программ суррогатного материнства, поскольку устранят проблемы с «арендой» женщины. Достаточно пересадить чью-то матку⁵³. В ноябре 2008 года жительница Великобритании родила ребенка, зачатого после трансплантации яичника. Это девятый в медицине случай рождения ребенка после трансплантации тканей яичника от одной сестры другой и первый случай, когда был трансплантирован целый яичник. Сама операция была проведена в США в Центре проблем бесплодия в Сент-Луисе, штат Миссури. В настоящее время трансплантация яичников возможна только от одной сестры-близнеца к другой, так как у них совпадают ДНК. Впервые женщина с трансплантированной тканью яичника родила ребенка в 2005 году⁵⁴.

Еще в 2000 г. доктор Калум Маккелар, читающий в Эдинбургском университете лекции по биотехнологиям и биоэтике, сделал сенсационное заявление: «Благодаря достижениям в области генетики в недалеком будущем мужская супружеская пара сможет зачать ребенка». Ученый считает, что уровень технологий, разработанных для клонирования овцы Долли, позволяет уже сейчас создавать эмбрионы, используя только ДНК мужчин. Материнская яйцеклетка при этом не нужна. Одна из задач биологии, по мнению К. Маккелара, – преодолеть проблему создания полноценного человеческого эмбриона из генного материала однополых партнеров⁵⁵.

В начале ХХ в. некоторые представители движения за права женщин настаивали на том, что тело женщины делает ее ущербным. Материнство оценивалось как некий стигмат проклятия, устанавливающий гендерную модель поведения, навязываемую женщине обществом. В моде появляется стиль, в котором попытка приобрести равенство с мужчиной приобретает свойство «быть похожим на мужчину». ВРТ представляют новую проблему, когда женский стигмат устраняется медицинским путем. Как отмечает Н. В. Гришечкина, в случае искусственной репродукции детей не рожают, они рождаются⁵⁶. Не только матери становятся суррогатными, суррогатом может стать все: дети, супруг, семья, чувства. Подчеркнем также особо, суррогатное материнство – единственный вид ВРТ, целью которого выступает сознательный отказ женщины от материнства, от рожденного ею ребенка.

Определение юридических отношений между участниками программы суррогатного материнства (кроме всего прочего) после рождения ребенка должно учитывать также так называемый «иностранный элемент» в случае обращения в клинику заказчиков из другого государства. Один из примеров из судебной практики приводит Н. Байбароша. 9 декабря 2008 года в Лондонском королевском суде правосудия было вынесено решение по делу № FD08P01466 X & Y (все имена участников судебного процесса изменены). Суть дела состояла в следующем. Бесплодная супружеская пара из Великобритании выехала на территорию Украины с целью реализации программы суррогатного материнства. С суррогатной матерью – гражданкой Украины был заключен договор суррогатного материнства (сумма вознаграждения – 23 000 фунтов стерлингов). Суррогатной матери были имплантированы эмбрионы, зачатые из генетического материала женщины-донора и мужчины-англичанина из супружеской пары. После рождения суррогатной матерью близнецов возник ряд проблем, которые стали основанием для рассмотрения дела в суде. В соответствии со статьей 27 (1) Закона Великобритании 1990 г. «Об искусственном оплодотворении человека и дальнейшем развитии эмбриологии» матерью ребенка является женщина, которая его выносила (даже в случае искусственного оплодотворения, имплантации эмбриона). В соответствии с нормами Семейного кодекса Украины в случае переноса другой женщине эмбриона, зачатого в результате использования вспомогательных репродуктивных технологий из генетических материалов супругов, родителями ребенка являются супруги (ч. 2 ст. 123). Родителями ребенка признаются супруги даже в том случае, если эмбрион был зачат с использованием генетического материала мужчины из супружеской пары и женщины-донора (ч. 3 ст. 123). Получилось, что по законодательству Великобритании гражданка Украины – законная мать близнецов, а по законодательству Украины родителями выступают супруги-заказчики. Кроме того, английская супружеская пара не могла въехать на территорию Великобритании с детьми, рожденными суррогатной матерью, так как, согласно праву страны своего гражданства, супруги не являлись родителями близнецов. Получалось, что и гражданства как такового у детей не было. Решение суда было вынесено в пользу супружеской пары из Великобритании. Отцом ребенка был признан мужчина-англичанин на основании проведенного теста ДНК. После этого супругам было разрешено в виде исключения (учитывая интересы детей) въехать на территорию Великобритании с близнецами, которым была предоставлена возможность приобретения подданства по английскому праву⁵⁷.

Приведенные факты указывают на тесную связь материнства, семьи и брака. Классической формой реализации материнства выступает решение репродуктивных интересов в браке. Выше приводились конституционные формулы перечисления объектов защиты, где в одной плоскости как раз определялись материнство, семья, брак. Следует отметить, что в российском законодательстве отсутствует понятие семьи, хотя в юридической науке постоянно высказываются определенные предложения. Так, собственное определение семьи⁵⁸ предлагает Н. В. Гуль: «Семью можно определить как круг лиц, связанных правами и обязанностями, вытекающими из брака, родства, усыновления или иной формы устройства детей на воспитание, где супруги обязаны материально и морально поддерживать друг друга, связаны общностью быта, взаимопомощью и взаимной поддержкой, родители имеют право и несут ответственность за воспитание, развитие и содержание своих детей, а трудоспособные совершеннолетние дети обязаны содержать своих нетрудоспособных нуждающихся в помощи родителей, заботиться о них»⁵⁹.

Р. П. Мананкова обосновывается тезис о едином понятии семьи для всех областей знаний. Тот очевидный факт, что в отраслях законодательства состав семьи определяется действительно по-разному, еще не означает, что в каждой отрасли существует свое понятие семьи и что вообще можно говорить о нескольких понятиях семьи в праве. Понятие семьи может быть и является единым, причем не только в праве, но и во всех остальных общественных науках, изучающих семью. Право не может охватить всех граней этого уникального общественного образования. Единое понятие семьи должно стать результатом только совместных разработок, систематизации разрозненных исследований специалистов⁶⁰. Автором предлагается общее понятие: «Семья – это малая социальная группа (объединение, союз лиц), основанная на браке, родстве, усыновлении и иных формах принятия детей на воспитание, связанная общностью жизни, а также семейными правами и обязанностями».

И. Е. Певцова⁶¹ анализирует право ребенка на семью, имеющее сложное юридическое содержание, являющееся одним из базовых звеньев социальной основы конституционного строя Российской Федерации. В содержание права ребенка на семью входит право на родительскую заботу, а также заботу государства, обеспечение и защиту, которые имеют материальный оттенок.

Практика Европейского суда по правам человека исходит из понятия «семейная жизнь», что позволяет достаточно гибко оценивать те или иные межличностные отношения. В решении от 2 июня 2005 г. по делу Знаменская против Российской Федерации Европейский суд по правам человека дал соотношение понятиям «личная и семейная жизнь» в условиях тесной связи между матерью и эмбрионом во время его внутриутробного развития. Краткая фабула дела заключается в следующем. Заявитель родила мертвого мальчика 4 августа 1997 года. Его отцом был записан гражданин З., который являлся супругом заявительницы до 25 марта 1997 года (до развода). На основании приведенной нормы Федерального закона «Об актах гражданского состояния» он был внесен в документы как отец мертворожденного ребенка. Между тем заявительница указывала, что отцом ребенка является гражданин Г., с которым она жила как муж и жена и который не отрицал своего отцовства, но 12 октября 1997 года скончался в исправительном учреждении. В августе 2000 года Знаменская обратилась в Чертановский районный суд города Москвы с заявлением об установлении отцовства гражданина г. в отношении мертворожденного ребенка и соответственно о внесении изменения в его фамилию и отчество. В основе заявления лежала статья 49 Семейного кодекса РФ – «Установление отцовства в судебном порядке». 21 ноября 2000 года скончался бывший супруг заявителя. 16 марта 2001 года Чертановский районный суд вынес решение, в котором определил, что мертворожденный ребенок не приобрел гражданские права, так как статья 49 Семейного кодекса применяется лишь в отношении живых детей. Суд вынес постановление о прекращении производства в связи с тем, что «требования заявителя не подпадали под рассмотрение и разрешение в рамках гражданского судопроизводства». 18 мая 2001 года Московский городской суд, по кассационной жалобе заявителя, подтвердил указанное решение, указав, что «дело не может быть рассмотрено в качестве гражданского иска, поскольку ребенок не приобрел гражданские права». Знаменская ссылалась в своих требованиях к Европейскому суду по правам человека на нарушения статьи 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Необходимо отметить, что российские власти в ходе разбирательства признали, что отказ внутригосударственных судов принять к рассмотрению требование заявителя не имел правовых оснований: «Согласно ст. 5 °Cемейного кодекса, даже в случае смерти лица, которое признавало себя отцом ребенка и не состояло в браке с матерью ребенка, факт признания им отцовства может быть установлен в судебном порядке. Такое признание повлечет, в результате, изменение акта о рождении и присвоение фамилии и имени предполагаемого отца ребенку».

Европейский суд по правам человека признал факт нарушения статьи 8 Европейской конвенции, отметив: «При отказе в принятии требования заявителя внутригосударственные суды не сослались на какие-либо законные или убедительные основания для установления статус-кво. Более того, Государство-ответчик признало, что внутригосударственные суды совершили ошибку при рассмотрении заявления с точки зрения гражданских прав мертворожденного без надлежащего учета прав заявителя. Правительство также признало, что в соответствии с нормами семейного законодательства заявление должно было быть удовлетворено. Согласно прецеденту суда, ситуация, когда допускается, что правовая презумпция имеет приоритет перед биологической и социальной реалию без учета как установленных фактов, так и желаний заинтересованных лиц и без фактической выгоды кому-либо, является несовместимой, даже учитывая предоставленный Государству предел усмотрения с обязательством обеспечить эффективное “уважение” личной и семейной жизни».

Обращает внимание, что Европейский суд по правам человека не акцентировал внимания на возникновении права на жизнь с момента зачатия, хотя многие юристы выделили данное решение в числе первых шагов к раздвижению границ традиционного признания правосубъектности. Необходимо указать, что в основе решения была только статья 8 Европейской конвенции. Ссылки на статью 2, посвященную праву на жизнь, в решении отсутствовали. К постановлению было приложено совместное отдельное мнение судей К. Л. Розакиса, С. Ботугаровой и К. Хаджиева, в котором отмечалось: «Мы готовы принять тот довод, что тесная эмоциональная связь матери с мертворожденным ребенком может считаться частью личной жизни матери. Однако нам трудно признать, что ее личная жизнь включала право требовать признания отцовства мертворожденного как часть позитивных обязательств Государства гарантировать защиту личной (частной) жизни, предусмотренной статьей 8. Здесь мы имеем дело с личной жизнью матери, а не ребенка – у которого могло иметься, в случае рождения живым, законное ожидание быть признанным своим биологическим отцом как часть его семейной и личной жизни, – и мы имеем дело не просто с требованием изменить имя другого лица, а с признанием последнего третьим лицом. Но даже если мы предположим, arguendo⁶², что личная жизнь матери может повлечь за собой подобного рода право, все же остается открытым вопрос, не было ли оправдано вмешательство Государства, выраженное в том, что оно не дало своего согласия признать биологического отца ребенка частью права матери на уважение ее личной жизни фактом, что наиболее заинтересованное лицо – отец ребенка не был жив на момент подачи заявления и, следовательно, не мог защитить свои права в отношении своего имени и своей семейной жизни».

СК РФ не определяет понятие семьи. Статья 2 устанавливает только круг отношений, регулируемых семейным законодательством. Гораздо смелее выглядит региональное законодательство. Статья 8 Закона Республики Саха (Якутия) от 17 декабря 2008 г. 643-З № 147-IV «Об охране семьи, материнства, отцовства и детства в Республике Саха (Якутия)» дает собственное определение: «Семья – это добровольное и равноправное объединение лиц, основанное на браке, родстве и совместном проживании, связанное общностью жизни (ведением совместного хозяйства, заботой друг о друге, воспитанием детей), взаимной моральной ответственностью и взаимопомощью, а также имущественными правами и обязанностями, предусмотренными нормами семейного права». Статья 9 закрепляет функции семьи:

«1. Семья выполняет экономическую, репродуктивную (детородную) и воспитательную функции.

2. Права, затрагивающие интересы семьи, охраняются законом.

3. Семья обязана содействовать реализации прав и законных интересов членов семьи».

Приведенные примеры показывают, насколько богата человеческая жизнь, одно из центральных мест в которой занимают материнство и деторождение. Религия, традиции, нормы этики и морали оказывают серьезное влияние на поведение мужчины и женщины в решении своих репродуктивных запросов. Точно так же и объяснение модели какой-то линии поведения не может однозначно указывать на основание той или иной современной репродуктивной технологии. Другое дело, что стремление оставить после себя потомство было столь сильно во все времена, что оно постоянно подкидывало те или иные способы преодоления бесплодия. Человек шел на различные ухищрения, нередко вразрез требованиям социальной системы. В любом случае мы не можем делать заключение о наличии предпосылок современного правового регулирования того или иного явления лишь на основании его существования в том или ином виде в истории человечества. Убийство является весьма распространенным преступлением, но это совсем не означает, что оно должно быть признано социально полезным явлением. Приведем слова Норбера Рулана: «Надо ли из этого заключить, что современные способы зачатия ни в чем не являются новыми? Это не совсем так. С одной стороны, традиционные общества манипулируют родственными отношениями, современные – биологическими данными. С другой стороны, современные способы суть порождение технократической и потребительской цивилизации, которая, похоже, само человеческое тело делает предметом спроса и предложения»⁶³.

Все это нацеливает современных ученых-юристов на новые исследования в понимании материнства, семьи и брака. Современные достижения в сфере медицины, генетики, биотехнологий с каждым годом «подкидывают» новые задачи с неизвестным праву решением. Материнство, которое еще 100 лет назад воспринималось как устоявшееся понятие, благодаря расщеплению цепочки «брак – зачатие – рождение» и появлению различных модификаций внутри ее сейчас приобретает различные вариации. Однако при фактическом многообразии именно от права зависит допустимость того или иного проявления. Обоснованный и справедливый ответ на вызовы современности возможен только при полном понимании явлений, находящихся на стыке многих наук: права, медицины, социологии, философии. Отчасти это усложняет работу юристам, но именно это должно быть побудительным мотивом для формирования нового научного направления.