Текст книги "Правовая охрана материнства и репродуктивного здоровья. Монография"

МОМЕНТ РОЖДЕНИЯ РЕБЕНКА В РОССИЙСКОМ ПРАВЕ

Статья 53 Закона об основах охраны здоровья граждан посвящена определению момента рождения ребенка и тех последствий, которые после него возникают. Сама статья достаточно кратка: моментом рождения ребенка является момент отделения плода от организма матери посредством родов. Далее указывается, что при рождении живого ребенка медицинская организация, в которой произошли роды, выдает документ установленной формы. Есть также отсылочная норма, определяющая компетенцию Минздрава России, согласно которой ему необходимо утверждать медицинские критерии рождения, в том числе сроки беременности, массу тела ребенка при рождении и признаки живорождения, а также порядок выдачи документа о рождении и его форму. В развитие нормы закона принят приказ Минздравсоцразвития России от 27 декабря 2011 г. № 1687н⁶⁴.

Момент рождения ребенка напрямую связан с понятием права на жизнь, как, собственно, и все конституционные права и свободы. Статья 17 Конституции РФ предусматривает: «Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения». Право на жизнь также принадлежит только конкретному субъекту – рожденному лицу. В то же время следует разделять момент возникновения права на жизнь, который действительно может быть связан с рождением, и момент возникновения жизни. Отсюда вытекает проблематика соотношения двух понятий: может ли закон защищать нерожденного человека?

Международно-правовые акты в этой части не совсем конкретны, закрепляя лишь принцип: «Каждый человек, где бы он не находился, имеет право на признание его правосубъектности» (статья 16 Международного пакта о гражданских и политических правах, статья 6 Всеобщей декларации прав человека). В тексте отсутствует прямое указание на момент начала обладания правами. Исходя из текстуального толкования, можно сделать вывод, что и они признают правосубъектным только уже родившегося человека. Эмбрион не является человеком в смысле этого слова. Не закрепляется обязательных положений о праве эмбриона на признание его правосубъектности. Региональные международные документы практически имеют идентичное содержание. Исключение составляет Американская конвенция о правах человека. В ней, в статье 4, закрепляющей право на жизнь, прямо указывается: «Это право защищается законом, как правило, с момента зачатия». Это говорит о том, что применительно к одному из прав человека можно говорить об ином моменте его возникновения, чем установлено в общем порядке. Одновременно трудно не согласиться с мнением, высказанным Н. С. Малеиным, что «правосубъектность признается общественно-юридическим, а не «естественным» (прирожденным, биологическим) свойством, поскольку она возникает в силу юридических норм»⁶⁵, то есть правосубъектность необходима только в сфере вовлечения человека в правовые отношения. Поскольку в силу своей природы вне государства он сможет существовать и без данного свойства.

Некоторые другие международно-правовые акты позволяют несколько отойти от приведенного принципа: права возникают с момента рождения человека. Так, Декларация прав ребенка, принятая резолюцией 1386 (XIV) Генеральной Ассамблеи ООН от 20 ноября 1959 г., в преамбуле подчеркивает: «Ребенок ввиду его физической и умственной незрелости нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту, как до, так и после рождения». Аналогичную формулировку использует и Конвенция о правах ребенка 1989 г. в своей преамбуле. В статье 6 говорится, что государства-участники признают, что каждый ребенок имеет неотъемлемое право на жизнь. В статье 1 указывается, что ребенком является каждое человеческое существо до достижения 18-летнего возраста. Это между тем означает, что международно-правовые акты направлены на установление обязательств по надлежащей защите эмбриона, что не является тождественным признанию правосубъектности человека с момента его зачатия. Именно на такой вывод наталкивает Европейская конвенция о правах человека и биомедицине, статья 18 которой закрепляет: «Если закон разрешает проводить исследования на эмбрионах in vitro, он же должен предусматривать надлежащую защиту эмбриона». Приведенная норма опять фиксирует обязательство по установлению надлежащей защиты, но отнюдь не по признанию правосубъектности человека с момента зачатия. Некая осторожность в международном праве применительно к данной проблеме понятна. Вопрос серьезен, его однозначное решение повлечет соответствующие изменения национальных правовых систем. Это предопределяет отказ от категорического закрепления права на жизнь с момента зачатия. Исходя из этого, Европейский суд по правам человека неоднократно уклонялся от установления в качестве прецедента момента возникновения права на жизнь.

Иными словами, признается обязательной формула: родился человек – появились у него и соответствующие права. Факт рождения связывается с отделением плода от тела матери. Однако ребенок может родиться изначально мертвым. Для исключения данных случаев медики используют такой термин, как «живорожденность», то есть наличие безусловных врожденных рефлексов: сосание, глотание, мигание, чиханье, акт дефекации и мочеиспускания и др.⁶⁶ Долгое время подобный подход не знал исключений в силу отсутствия медицинских достижений, позволяющих раздвинуть рамки понятия «живорождения» в юридическом смысле. Приказом Минздрава РФ от 4 декабря 1992 г. № 318⁶⁷ была утверждена Инструкция об определении критериев живорождения, мертворождения, перинатального периода, в соответствии с которой живорождением «является полное изгнание или извлечение продукта зачатия из организма матери вне зависимости от продолжительности беременности, причем плод после такого отделения дышит или проявляет другие признаки жизни, такие как сердцебиение, пульсация пуповины или произвольные движения мускулатуры, независимо от того, перерезана пуповина и отделилась ли плацента. Каждый продукт такого рождения рассматривается как живорожденный». Подобную формулу попытались закрепить в законе на стадии обсуждения проекта Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» в 2010–2011 годы. В статье 53 использовался такой термин: «продукт зачатия». Крайне отрицательная оценка подобной терминологии была дана Русской православной церковью, рупором которой стал Всеволод Чаплин: отношение к человеческому плоду как к продукту зачатия, то есть как к биоматериалу, «не просто цинично – оно порождает целую философию, не считающую нерожденного ребенка личностью»⁶⁸. В итоговом документе термин был заменен.

Медицина добилась достаточно давно таких успехов, когда ребенок, рождающийся ранее положенного срока, выхаживается с помощью специальных кювезов. К таковым еще 30 лет назад относились дети, родившиеся до окончания срока внутриутробного развития (между 28-й и 38-й неделями) с массой не менее 2500 г и ростом не менее 45 см. Если плод родился раньше 28 недель с массой ниже 1000 г и длиной тела менее 35 см, то он считается поздним выкидышем, но если он выживает, то родителям выдают справку о рождении недоношенного ребенка⁶⁹.

Однако уже в настоящее время рамки «живорожденности» раздвинулись до 19 недель. Практически весь мир знает о Кенни Кинг, родившейся недоношенной на сроке 19 недель. Кенни весила всего лишь 510 граммов. Во многих странах детей, родившихся на сроке 21–22 недели, можно спасти.

Благодаря таким научным достижениям Всемирная организация здравоохранения выработала обобщенные критерии живорождения, которые стали универсальным критерием оценки деятельности государства по обеспечению функционирования системы родовспоможения. В соответствии с ними корректируются национальные правовые акты. Приказ Минздрава РФ от 4 декабря 1992 г. эти критерии признал как обязательные для исполнения на территории России. Так, новорожденные (плоды), родившиеся с массой тела до 2500 г, считаются плодами с низкой массой при рождении; до 1500 г – с очень низкой; до 1000 г – с экстремально низкой.

Учреждения здравоохранения осуществляют регистрацию в медицинской документации всех родившихся живыми и мертвыми, имеющих массу тела при рождении 500 г и более, независимо от наличия признаков жизни. Соответственно, в органах ЗАГС регистрации подлежат:

– родившиеся живыми или мертвыми с массой тела 1000 г и более (или, если масса при рождении неизвестна, длиной тела 35 см и более или сроком беременности 28 недель и более), включая новорожденных с массой тела менее 1000 г – при многоплодных родах;

– все новорожденные, родившиеся с массой тела с 500 до 999 г, также подлежат регистрации в органах ЗАГС в тех случаях, если они прожили более 168 часов после рождения (7 суток).

Напомним, в настоящее время действует приказ Минздравсоцразвития России от 27 декабря 2011 г. № 1687н. Кроме того, благодаря приказу Минздрава России от 16 января 2013 г. № 7н⁷⁰ появился специальный абзац, согласно которому раздвинулись медицинские критерии рождения. Теперь ими являются:

1) срок беременности 22 недели и более;

2) масса тела ребенка при рождении 500 граммов и более (или менее 500 граммов при многоплодных родах);

3) длина тела ребенка при рождении 25 см и более (в случае, если масса тела ребенка при рождении неизвестна);

4) срок беременности менее 22 недель или масса тела ребенка при рождении менее 500 граммов, или в случае, если масса тела при рождении неизвестна, длина тела ребенка менее 25 см, – при продолжительности жизни более 168 часов после рождения (7 суток).

Появилось уточнение и в Порядке выдачи документа о рождении «Медицинское свидетельство о рождении»⁷¹: «На новорожденных, родившихся при сроке беременности менее 22 недель или с массой тела менее 500 граммов, или в случае, если масса тела при рождении неизвестна, с длиной тела менее 25 см, медицинское свидетельство о рождении выдается, если они прожили более 168 часов после рождения (7 суток)». Мировая практика показывает, что такие случаи возможны.

Следует обратить также внимание на письмо Минздравсоцразвития РФ от 16 декабря 2011 г. № 15-4/10/2-12700 «О направлении методического письма “Преждевременные роды”». В письме сделано важное указание, что частота преждевременных родов в мире в последние годы составляет 5–10 % и, несмотря на появление новых технологий, не снижается. А в развитых странах она повышается, прежде всего в результате применения новых репродуктивных технологий. Есть также письмо Минздравсоцразвития РФ от 16 ноября 2011 г. № 15-0/10/2-11336 «О направлении методического письма “Интенсивная терапия и принципы выхаживания детей с экстремально низкой и очень низкой массой тела при рождении”». В нем подчеркивается: «Переход на новые технологии выхаживания глубоко недоношенных детей, родившихся с экстремально низкой (ЭНМТ) и очень низкой массой тела (ОНМТ), является одной из приоритетных задач, поставленных перед практическим здравоохранением Правительством Российской Федерации». Но оба указанных документа официально не опубликованы, не прошли регистрацию в Министерстве юстиции России. Это означает, что в случае возникновения конфликта, причем имеющего трагический исход, привлечение к ответственности лиц, виновных в нем, будет весьма проблематично. Необходимо принимать специальный Порядок оказания медицинской помощи.

Нормативные акты Министерства здравоохранения, безусловно, закрепляют обязанность медицинского персонала сохранить жизнь как матери, так и ребенка.

Одновременно известны и такие случаи, когда в условиях прекращения жизнедеятельности организма матери рождается здоровый ребенок. Так, в Уругвае будущая мать скончалась по пути в роддом. Благодаря искусственному поддержанию кровообращения через 45 минут после смерти родилась здоровая девочка⁷². В 2009 году 41-летняя британка Джейн Солиман, экс-чемпионка Великобритании по фигурному катанию, родила дочь через два дня после того, как врачи официально зафиксировали у нее смерть мозга в результате кровоизлияния. В течение двух дней медики искусственно поддерживали сердцебиение умершей, чтобы извлечь из нее недоношенного ребенка. На протяжении этого времени Солиман вводили высокие дозы кортикостероидов с целью подготовить легкие плода к самостоятельному дыханию. 9 января ее дочь вполне здоровой появилась на свет путем кесарева сечения⁷³. 1 марта 2012 года Кристин Болден (Мичиган, Детройт), беременная двойней, в тяжелом состоянии попала в больницу, где спустя 5 дней у нее диагностировали смерть головного мозга. Врачами было принято решение спасти детей, что и было сделано через месяц искусственного поддержания жизненных параметров матери. Дети родились раньше срока, вес составлял менее 900 граммов, а длина около 15 сантиметров⁷⁴. Если исходить из общей логики, тогда смерть матери автоматически влечет смерть ребенка, находящегося в ее теле. Российское законодательство считает, что плод – это часть женского организма (пока не произойдет его отделения посредством родов).

Данные обстоятельства породили в юридической науке предложение о закреплении обязанности «медицинских работников поддерживать жизнедеятельность человеческого плода, находящегося в утробе погибшей матери, с учетом времени внутриутробного развития и других медицинских показаний и согласия супруга»⁷⁵. При всей заманчивости такой рекомендации необходимо ее подкорректировать. Нелогичным выступает истребование согласия супруга. Если медицина достигнет определенных успехов в повсеместном выхаживании неродившихся детей в экстремальных ситуациях, то согласие супруга не должно браться во внимание, так как в данном случае речь идет о рождении человека. Ставить жизнь человека в зависимость от прихоти биологического отца было бы неправильным.

Учитывая данные обстоятельства, законодательство знает случаи о возникновении правосубъектности у человеческого эмбриона при условии, что он родится живым. Еще в начале 90-х годов Гражданские кодексы Венгрии и Чехословакии предусматривали, что зачатый ребенок обладает правоспособностью⁷⁶. Статья 1116 ГК РФ в число лиц, которые могут призываться к наследованию, включает граждан, зачатых при жизни наследодателя и родившихся живыми после открытия наследства. «Способность иметь отдельные права в отдельных названных в законе случаях возникает даже до момента рождения», – отмечается в Настольной книге нотариуса⁷⁷. Кроме того, в соответствии со ст. 1088 ГК РФ в случае смерти потерпевшего (кормильца) правом на возмещение вреда обладает ребенок умершего, родившийся после его смерти.

Однако данные нормативные акты нельзя назвать в полной мере признающими правосубъектность человеческого эмбриона. Эти правила направлены на будущее. В дальнейшем после своего рождения зачатый ребенок будет обладать определенными правами. Условием реальной правоспособности в любом случае будет рождение живым. Право лишь реагирует на то, что два юридических факта «разорваны» во времени – факт зачатия и факт рождения. «Несмотря на то что зачатый ребенок в будущем может стать субъектом права, – справедливо отмечает М. Н. Малеина, – вряд ли следует рассматривать его в качестве обладателя правоспособности и другими субъективными правами еще до рождения. Субъективные права могут возникнуть лишь у реально существующего субъекта»⁷⁸. В последующем в комментарии к статье 17 ГК РФ она уточняет, что законодатель в данном случае учитывает интересы неродившихся детей.

Римское право содержит аналогичные примеры. Так, в Институциях Гая можно найти: «По естественным требованиям и соображениям решено, что если рабыня забеременеет от римского гражданина, а затем, отпущенная на волю, родит, то дитя рождается свободным, так как зачатые незаконно приобретают состояние с того времени, когда рождаются. Поэтому они считаются свободными, если рождаются от свободной, и безразлично, от кого мать зачала их, когда еще была рабынею. Но законно зачатые приобретают состояние с момента зачатия»⁷⁹. Подобные примеры отнюдь не наталкивают на мысль о прогрессивности римского законодательства. Налицо лишь наслаивание на регулирование неимущественных отношений принципов права собственности. Так в римском праве решался вопрос о собственности с учетом событий: зачатия, беременности и рождения.

Подобные способы нормативного регулирования можно найти и в иных российских законодательных актах. Хорошим примером, иллюстрирующим суть таких положений, будет служить социальное и налоговое законодательство. Часть 2 Налогового кодекса Российской Федерации (ст. 218) закрепляет, что при определении размера налоговой базы налогоплательщик имеет право на получение стандартных налоговых вычетов. Далее устанавливаются категории налогоплательщиков, имеющие право на такие вычеты. К таковым, в частности, относятся лица, ставшие «инвалидами, получившими или перенесшими лучевую болезнь и другие заболевания вследствие аварии в 1957 г. на производственном объединении “Маяк” и сбросов радиоактивных отходов в реку Теча… из числа лиц выехавших добровольно из населенных пунктов, подвергшихся радиоактивному загрязнению вследствие аварии в 1957 г. на производственном объединении “Маяк” и сбросов радиоактивных отходов в реку Теча, включая детей, в том числе детей, которые в момент эвакуации (переселения) находились в состоянии внутриутробного развития».

Федеральный закон «О социальной защите граждан Российской Федерации, подвергшихся воздействию радиации вследствие аварии в 1957 г. на производственном объединении “Маяк” и сбросов радиоактивных отходов в реку Теча» устанавливает правила, аналогичные закрепленным в Налоговом кодексе (ч. 2). Так, предусматриваются меры социальной поддержки для детей, которые в момент эвакуации (переселения) находились в состоянии внутриутробного развития. В 1998 году Верховным Судом РФ было принято решение по толкованию данного Закона, которое было названо открывающим возможность признания правосубъектности за неродившимся ребенком⁸⁰. Однако следует подчеркнуть, что Верховный Суд РФ лишь применил норму закона в конкретном деле. Мать офицера принимала участие в ликвидации последствий аварии на ПО «Маяк». Было признано, что с момента аварии до ухода в отпуск по беременности и родам женщина продолжала исполнять свои служебные обязанности, работая на предприятии «Маяк» полный рабочий день. На основании упомянутого Закона действия командира, который отказал уже сыну этой женщины в выдаче соответствующего удостоверения, были признаны неправомерными.

На основании сказанного делаем вывод, что во всех случаях речь идет о признании срока внутриутробного развития как срока, порождающего определенные последствия. Так, и о записи отца, не дожившего до рождения ребенка, не следует говорить как о факте признания правоспособности неродившегося ребенка.

Вопросам охраны права на жизнь уделяется пристальное внимание в уголовном праве. Не вдаваясь в особенности квалификации убийств, следует отметить, что дискуссия о начале жизни получила «новое дыхание» с появлением такого состава преступления, как убийство матерью новорожденного ребенка. Приведем лишь наиболее распространенные точки зрения. Их очень подробно анализирует А. Н. Красиков, считая, что в этом вопросе необходимо следовать Инструкции «Об определении критериев живорождения, мертворождения, перинатального периода»: «…Начальным моментом жизни человека считается момент, когда констатируется полное изгнание или извлечение продукта зачатия из организма беременной, то есть когда плод отделился от организма роженицы, за исключением пуповины, которая не перерезана, и у плода имеется дыхание или сердцебиение, пульсация пуповины либо произвольные движения мускулатуры»⁸¹. С. Бояров дополнительно указывает: «…Начальным моментом жизни человека считается момент появления из организма роженицы части тела младенца, имеющего сердцебиение. Плод в утробе матери имеет все указанные признаки жизни, кроме одного – плод еще не живет самостоятельно, является частью организма матери и не является субъектом права на свою защиту в уголовно-правовом значении, поскольку в момент родов могут возникнуть непредвиденные ситуации, не зависящие от воли посторонних лиц»⁸². Такой точки зрения придерживается А. В. Наумов, ссылаясь на указанную инструкцию: «Таким образом, нормативными основаниями (условиями) признания начала жизни ребенка следует считать, во-первых, его полное как в результате физиологических родов, так и искусственным путем, допустим кесарева сечения, отделение (кроме пуповины) от организма матери и, во-вторых, наличие (возможно, и в альтернативной форме) следующих признаков: дыхания, сердцебиения, пульсации пуповины либо произвольного движения мускулатуры»⁸³.

В комментарии к ст. 105 УК РФ другие авторы находят: «Началом жизни принято считать начало физиологических родов. Жизнь ребенка охраняется законом в процессе родов (ст. 106 УК). В то же время посягательство на плод, находящийся в утробе матери, убийством не считается и может влечь уголовную ответственность за незаконное производство аборта или причинение тяжкого вреда здоровью женщины»⁸⁴. Аналогичная точка зрения представлена в учебнике по уголовному праву под редакцией Л. Л. Кругликова: «Начальный момент жизни человека традиционно определяется началом процесса физиологических родов, что необязательно связывается с отделением плода от утробы матери, с началом самостоятельного дыхания»⁸⁵. С этим не согласны авторы другого учебника под редакцией А. И. Рарога: «Роды – это сложный, завершающий беременность физиологический процесс, в начале которого происходят ритмичные сокращения маточной мускулатуры, заканчивающийся изгнанием плода и последа через естественные родовые пути. Рождение ребенка обычно начинается путем выхода наружу из полости матки головки плода. Хотя в некоторых случаях возможны и аномалии. При рождении с первым вдохом легкие новорожденного расправляются. Обычно об этом сигнализирует первый крик ребенка. С этого момента можно говорить о начале человеческой жизни, однако умышленное лишение жизнедеятельности ребенка, еще не начавшего самостоятельной жизни, но уже вышедшего из утробы матери, хотя и не полностью, следует, по нашему мнению, считать убийством»⁸⁶.

Проблеме определения момента возникновения права на жизнь уделяли внимание различные авторы, осуществляющие научные исследования в различных отраслях права, однако в любом случае вопрос о возникновении права на жизнь все чаще связывается с моментом более ранним, чем начало физиологических родов. Так, затрагивает данную проблему Т. Волкова: «Сущность проблемы состоит в том, что жизнь многих физиологически сформировавшихся в утробе матери жизнеспособных детей насильственным образом прекращается путем операции прерывания беременности на поздних ее сроках, и это деяние не признается посягательством на жизнь. Правовое обоснование таких актов производится только в документах ведомственного значения»⁸⁷. Более четко обосновывает необходимость уголовно-правовой защиты жизни эмбриона Н. Е. Крылова: «Любой живущий на Земле человек прошел через стадию эмбрионального развития прежде, чем родиться и получить правовой статус личности. Если уж Уголовный кодекс России становится на защиту животных, предусматривая ответственность за жестокое с ними обращение, повлекшее их гибель или увечье (ст. 245), то почему в этом отказано человеческому эмбриону?»⁸⁸ А. Н. Попов пишет: «Учитывая, что человеческая жизнь начинается практически с момента зачатия, по нашему мнению, и уголовно-правовая охрана жизни человека должна начинаться задолго до рождения ребенка. Во всяком случае, уголовно-правовая охрана жизни должна осуществляться с того момента, как ребенок готов к продолжению жизни вне утробы матери»⁸⁹. Добавим, что аналогичные высказывания представителей других отраслей правовой науки звучат все настойчивее. Л. А. Шарнина отмечает: «Право на жизнь должно подразумевать защиту человеческой жизни с момента зачатия. Всякое посягательство на жизнь формирующейся человеческой личности является нарушением этого права. Современные международные и национальные юридические акты закрепляют и охраняют жизнь и права ребенка, взрослого и пожилого человека. Эта же логика защиты человеческой жизни должна распространяться на ее отрезок от момента зачатия до появления на свет»⁹⁰. Проблеме защиты права на жизнь детей, развивающихся в утробе матери, посвящены многие кандидатские диссертации.

В конституционном праве юридическая норма и доктрина имеют крайне противоположные примеры регулирования. Конституции большинства государств идут по пути краткого закрепления права на жизнь. В то же время Конституция Словацкой Республики (статья 15) и Конституция Чешской Республики (статья 6) дополнительно выделяют положение, что человеческая жизнь достойна охраны еще до рождения. Конституция Ирландии закрепляет более четкие обязательства: «Государство признает право на жизнь нерожденного и, имея в виду равное право на жизнь матери, гарантирует в своих законах уважение и, насколько это возможно, защищает и поддерживает своими законами это право» (ст. 40). Применительно к такому способу текстуального установления следует обратить внимание на значение словосочетания «право на жизнь нерожденного». Противники такого подхода могут сказать, что нерожденный не может существовать вне организма матери, он лишен способности самостоятельно функционировать, отсутствует дыхание, система кровообращения зависит от материнского организма и т. д.

Можно ли говорить, что нерожденный живет? В то же время лицо, находящееся в коме, поддерживается с помощью искусственных мероприятий: вентиляции легких, питания, кровообращения. Однако нельзя говорить, что с потерей сознания человек утрачивает и право на жизнь. В настоящее время проблема определения момента жизни нашла свое отражение в нескольких диссертационных исследованиях. В этой связи вызывает определенный интерес мнение О. Г. Селиховой: «Период внутриутробного развития человека есть ранний период его биологической жизни. Пребывая в материнской утробе в состоянии эмбриона, он телесно самостоятелен, так как не является частью организма своего носителя и способен к саморазвитию: ведь происходящие в нем жизненные процессы выступают в качестве внутреннего движителя его развития. Тело матери представляется только идеальной средой развития эмбриона, обеспечивающей его питанием, охраной… С рождением начинается второй этап биологического существования человека, а точнее этап пребывания его организма в социальной среде. Это свидетельствует об ошибочности бытующего мнения о том, что человеческая жизнь начинается с его рождения. Его следует скорректировать: социальная жизнь человека начинается с момента его рождения»⁹¹. Разделение на биологическую и социальную жизнь является оправданным, но влечет за собой далеко идущие последствия. Конституционное право, закрепляя право на жизнь, говорит прежде всего о биологической жизни. Если согласиться, что таковая наступает с момента зачатия, то это предопределит запрещение практики абортов и манипуляций с эмбрионами, некоторыми другими биотехнологиями. В российской юридической науке наметились устойчивые тенденции поддержки именно этой точки зрения. Так, Н. И. Беседкина считает, что «юридическое отношение к статусу эмбрионов в нашей стране должно строиться на основе признания того факта, что эмбрион не часть организма матери, а начало новой жизни. Это и должно определять подходы к созданию соответствующего правового ее регулирования, отношение к абортам»⁹². Практически таким же выглядит мнение Е. В. Перевозчиковой: «Конституционное закрепление права на жизнь человеческого эмбриона с момента зачатия может рассматриваться в качестве базы для правового регулирования репродуктивных прав человека, использования человеческих эмбрионов в научно-исследовательских и терапевтических целях»⁹³. В этой части уместно также привести мнение авторитетного ученого – профессора А. И. Ковлера: «Современное право решительно определяет иной рубеж: жизнь человека начинается с оплодотворения яйцеклетки»⁹⁴. Следует напомнить, что еще несколько лет назад такие выводы (точнее – даже дискуссии) в научных работах в области права не представлялись возможными. В 1997 году О. Ю. Косова сделала попытку косвенного признания права на жизнь нерожденного: «Постепенно выдавливая в течение десятилетий из этики, морали общества правила о недопустимости детоубийства носящей ребенка матерью, расширяя границы легального абортирования, государство юридически обосновывает право матери на убийство собственного ребенка, мало беспокоясь о негативных последствиях этого шага не только для конкретных женщин, но и для общества в целом»⁹⁵.

Нельзя не сказать, что на модель рассматриваемого правового регулирования оказывают серьезное влияние господствующие религиозные убеждения. Представители христианской конфессии ссылаются на божественную природу человека: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою» (Бытие, 2:7). Одновременно Дж. Ларю считает: «История творения человека, изложенная в Книге Бытия, свидетельствует о том, что до того, как Ягве вдохнул в ноздри Адама “дыхание жизни”, сделав его “душою живою”, тот был всего лишь сделанной из глины фигурой (2:7)… В библейской литературе невозможно найти подтверждение того, в какой именно момент душа входит в тело, а также представляет ли собой плод “личность” или нет»⁹⁶.

Представители одной и той же конфессии нередко отстаивают различные точки зрения. С одной стороны, некоторые убеждены, что душа вселяется в человека с момента зачатия. Таким образом, эмбрион следует считать человеческим существом на определенной стадии развития. Сторонники другой точки зрения, обращаясь к той же формуле Книги Бытия, указывают, что человек уже был создан Богом и только потом в него Бог вдохнул душу. Поэтому о человеке как имеющем душу можно говорить только с момента первого вздоха, а значит, и как о субъекте правоотношений. При этом Фома Аквинский определял момент одушевления на 30-й день после оплодотворения для мальчика и на 80-й – для девочки, основываясь на библейских предписаниях о послеродовом очищении женщины⁹⁷.

В настоящее время православная церковь отстаивает однозначную позицию – жизнь начинается с момента зачатия⁹⁸. Католическая церковь также придерживается данной точки зрения, что отражено в серьезном научном исследовании «Биоэтика», авторами которого выступают Э. Сгречча и В. Тамбоне: «Как только происходит проникновение сперматозоида в яйцеклетку, начинается цепочка действий, которые со всей очевидностью указывают на то, что уже не две системы действуют независимо друг от друга, но возникает новая система, которая начинает функционировать как единство, называемое зиготой, или одноклеточным эмбрионом»⁹⁹. В работе отстаивается тертуллиановский принцип: «уже человек тот, кто им станет».