Текст книги "Крылатый штрафбат. Пылающие небеса (сборник)"

Глава 6
23 августа 1942 года
«Полет валькирий»
над Сталинградом

На востоке поднимался медово-желтый, раскаленный диск солнца, а на западе раздавался гул сотен и сотен моторов, небо на западе почернело от тевтонских крестов на крыльях «Хейнкелей-111», «Юнкерсов-88» и «лаптежников», Ю-87. Вокруг них с противным жужжанием, словно осы, сновали желтоносые «Мессершмитты-109». Басовито гудели двигателями «Разрушители» – двухмоторные истребители Bf-110 Zerstorer. Даже тихоходные трехмоторные транспортники, «Тетушка Ю» – Ju-52, участвовали в бомбежке!

Они взлетали с аэродромов станиц Морозовской и Тацинской (Tazi и Moro, как их называли немцы), с аэродромов Гумрак и Питомник. Даже с аэродромов под Орлом и Брянском взлетали в тот день бомбардировщики с черными крестами.

Вся эта армада двигалась на Сталинград…

На подступах к волжской твердыне их встретил огонь советских зениток, но их было явно недостаточно. По тревоге поднялись в небо истребители…

* * *

С хлопком ушла в небо зеленая ракета. От винта! Ревя двигателями, краснозвездные «яки» выруливают на линию старта.

«Все-таки хорошо, что успели получить пополнение», – мельком подумал старший лейтенант Александр Волин. За несколько дней до этого техники «перебрали» самолеты почти что по винтику и отрегулировали моторы. Теперь их летные характеристики заметно улучшились. А пополнение молодых сержантов за эти же несколько дней под руководством своего молодого командира уже более-менее уверенно чувствовало себя в грозном фронтовом небе. Теперь же всем им – и людям, и технике – предстоял суровый экзамен.

Весь полк сейчас уже в воздухе, пора и им показать, на что они способны.

Старший лейтенант Волин поправил ларингофоны на горле и выкрутил регулятор громкости рации на максимум.

– Группа, я – «Леопард», прием, взлет парами по готовности. Высота полета – три тысячи. При появлении бомбардировщиков – атаковать с ходу! Главная задача для нас – рассеять строй немецких бомбардировщиков, не дать им прорваться к городу! На взлет!

Летчик двинул вперед сектор газа, одновременно изменяя шаг винта. Мотор взревел ноткой выше. Як-1 стремительно рванулся вперед и легко оторвался от земли. Шасси, закрылки убраны, разрешающий зеленый свет лампочек сменяется настороженным красным. Мерно гудит двигатель, альтиметр отсчитывает метры высоты. Переключен нагнетатель двигателя. «як» продолжает набор высоты.

«Высота – скорость – маневр – огонь!» – вспоминается Волину девиз того могучего летчика-сибиряка из госпиталя. И сейчас Александр был исполнен решимости реализовать на практике эту «крылатую формулу» воздушного боя. Так реализовать, чтобы у стервятников Вальтера фон Рихтгофена, дальнего родственника знаменитого «Красного Барона», перья полетели кровавыми клочьями!

Первую группу бомбардировщиков группа из восьми истребителей Як-1 старшего лейтенанта Александра Волина встретила уже совсем скоро. Это были тяжелые двухмоторные «Хейнкели-111». Они шли сомкнутым строем прямо навстречу метрах в трехстах ниже «яков». Истребители прикрытия с желтыми носами маячили выше – примерно на четырех тысячах.

– Я – «Леопард», первое и второе звено – в атаку!

Александр Волин отдал ручку правления от себя, переводя истребитель в пологое пикирование. Разогнавшись, он чуть задрал нос «яка», ловя в перекрестье коллиматорного прицела прозрачный нос серо-зеленого, с черными крестами на фюзеляже и широких плоскостях, головного немецкого бомбардировщика. Пальцы вжимают гашетки пушки и пулемета, очереди отдаются вибрацией, в кабине – тонкий кисловатый запах сгоревшего пороха.

Огненный поток 20-миллиметровых снарядов и пуль вгрызается в прозрачную широкую носовую кабину. Разлетаются, на мгновение блеснув на солнце, осколки остекления, а сама кабина взрывается вдруг клубком пламени и какими-то бесформенными обломками. «Хейнкель-111» с разбитой и объятой пламенем носовой кабиной валится вниз.

По второму бомбардировщику лупит длинными очередями ведомый – Георгий Туманишвили. Снаряды и пули распарывают правую плоскость «Хейнкеля», поджигают двигатель. Он неуклюже отваливает в сторону, беспорядочно сбрасывая бомбы в степь. Немцы пытаются уйти, но еще одна очередь разносит вдребезги хвостовое оперение бомбардировщика. Он мгновенно валится в штопор и вскоре вспыхивает костром в волжской степи.

Восемь самолетов пронеслись над строем из тридцати бомбардировщиков, и шесть тяжеловесных двухмоторных «Хейнкелей» разом устремились в свое последнее пикирование.

Но первый успех не вынудил опытного воздушного бойца расслабиться. И спикировавшие «Мессершмитты» прикрытия старший лейтенант Волин встретил с «открытым забралом».

Стремительные тени мелькнули, казалось, перед самыми глазами своими желтыми законцовками крыльев, дымно-огненные очереди вспороли воздух. Но и только.

Краснозвездные истребители разошлись парами, прикрывая друг друга. Восьмерка «мессеров» пронеслась мимо. Теперь, чтобы выйти снова на цель, им нужно было выполнить разворот, но этого немецким летчикам уже не позволил сделать старший лейтенант Александр Волин.

– Туманишвили, прикрой – атакую!

– Понял, командир, прикрываю!

Як-1 Александра Волина, разогнавшись, на вираже заходит в хвост «Мессершмитту» Bf-109F4. Эта модификация более маневренная и теоретически может оторваться от «яка». Но сейчас немецкий пилот потерял скорость на резком развороте и вынужден принять невыгодный для себя бой на виражах. А Як-1, у которого нагрузка на крыло меньше, виражит лучше, да и в кабине – настоящий ас, начавший счет воздушным победам еще в Испании. «Мессер» мечется в прицеле, отчаянно пытаясь уйти от атаки, но Волин будто предугадывает его маневры и упорно удерживает его в перекрестье. Перегрузки давят на грудь, но старший лейтенант не спешит стрелять – бить только наверняка! И вот «Мессершмитт» Bf-109F4 будто бы зависает между небом и землей на очередном вираже. Перекрестье прицела окончательно накрывает серый угловатый силуэт немецкого истребителя и чуть смещается вперед. Вжаты гашетки пушки и пулеметов – сверкающая огненная трасса бьет точно по центроплану, там, где соединяются крылья и фюзеляж самолета. И где расположены топливные баки.

«Мессершмитт» Bf-109F4 превращается в огненную комету, от которой во все стороны отлетают горящие обломки!

Но пулеметно-пушечные очереди хлещут уже над самым фонарем кабины «яка» Александра Волина.

– Ведомый, переворот через крыло!

Старший лейтенант Волин резко отклоняет ручку управления вправо, полупереворотом через крыло уходя из-под огня зашедшего в хвост «Мессершмитта». Ведомый, сержант Георгий Туманишвили, в точности повторяет маневр ведущего пары. Не зря гонял молодое пополнение в тренировочных вылетах старший лейтенант.

Оба «яка» будто проваливаются в ярко-синюю бездну. Набрав скорость в пикировании, Александр Волин резко берет ручку на себя, выполняя иммельман – полупетлю с полубочкой. На тело разом наваливается свинцовая тяжесть перегрузок, выбивает воздух из легких. Но легкокрылый «як» устремляется вверх, «разменяв скорость на высоту». Но тут же Александр Волин совершает энергичный переворот через крыло, очереди трассеров преследующего его «Мессершмитта» снова проходят мимо.

Паре висящих на хвосте у Волина немецких истребителей все никак не удается взять «як» в «клещи». Георгий Туманишвили постоянно маневрирует позади истребителя командира, сбивая немецким летчикам прицел и сковывая их маневры. Молодец, ведомый!

Рядом так же смело сражается с Bf-109F4 и вторая пара первого звена. А второе звено под командованием старшего сержанта Ивана Нечипоренко в хвост и в гриву бьет оставшиеся бомбардировщики.

Все же советские летчики выиграли в этом поединке нервов и единоборстве воли – выполнив еще несколько виражей, они не стали больше испытывать судьбу, видя, что инициатива в воздушном бою ускользнула от них. Резким полупереворотом вышли из боя и со снижением потянулись к линии фронта, бросив подопечные бомбардировщики на произвол судьбы. Конечно, ведь для «экспертов»-истребителей Люфтваффе главное – это «воздушная охота», возможность насбивать побольше беззащитных целей для получения Рыцарского креста и непременно с Дубовыми листьями. Ничего – будут вам гробы дубовые!

Тяжеловесные «Хейнкели-111» метались по небу, сбрасывая бомбовый груз куда попало. Взрывы сотрясли волжскую равнину. При этом сработал мрачный закон возмездия: многие выбросившиеся на парашютах немецкие летчики спускались в грохочущий ад. Избежав гибели в горящих бомбардировщиках, они находили ее среди разрывов собственных же бомб. Осколки рвали в клочья парашюты и разрывали тела немецких пилотов, которые, как им казалось, уже потеряли надежду на спасение.

А соколы старшего лейтенанта Волина продолжали терзать в воздухе немецких стервятников! Но Александр все чаще с тревогой поглядывал на циферблат бензочасов – топлива оставалось чуть больше аварийного остатка.

– «Волга», я – «Леопард», прием. Я «голодный».

– Я – «Волга», прием. «Леопард» – возврат на «точку». Смена уже на подходе.

– Понял, выполняю. Группа, это «Леопард», прием. Выходим из боя, как поняли меня?..

– Вас понял, выполняем.

С востока уже пикировали свежие силы краснозвездных истребителей: «яки», «лагги», «ишачки» и «Чайки».

Обратный путь истребителей пролегал над самым центром Сталинграда. Город пылал, над ним поднимался ужасающий грибовидный столб дыма. Здания, заводы: Сталинградский тракторный, «Баррикады», «Красный Октябрь», больницы, школы – все было превращено в развалины.

Улицы в центре и Ворошиловского района, идущие к Волге, превратились в коридоры огня. Все переправы, мостки, причалы были разбиты и уничтожены. Берег реки горел.

Слезы ярости навернулись на глаза советских летчиков-истребителей. Они дрались храбро и умело, но в небе Сталинграда соотношение немецких и наших самолетов в эти последние дни лета 1942 года было семь к одному…

* * *

Перевернувшись через крыло, с душераздирающим воем пикировали «лаптежники» Ю-87. Приникнув к земле, они сбрасывали свой страшный груз и снова взмывали вверх, чтобы вновь кинуться в атаку на уже разбитый до основания город и безжалостно расстреливать все живое из пулеметов.

С немецкой обстоятельностью они выстраивались в цепочку над целью, а потом переворотом через крыло рушились вниз один за другим. Пикирующие бомбардировщики методично «обрабатывали» городские кварталы, превращая здания в пылающие руины и бесформенные кучи щебня, хороня под обломками женщин и детей, стариков и раненых красноармейцев. Зловещие черные капли бомб срывались с бомбодержателей неумолимым стальным дождем.

Оглушающий грохот взрывов, свист начиненных смертью стальных болванок, леденящий душу вой сирен пикировщиков с черными крестами, крики и стоны умирающих беззащитных людей соединились в поистине адскую какофонию!..

Вот серия зажигательных бомб попадает в госпиталь. И раненые ползут к окнам и выбрасываются наружу со второго и третьего этажей – только бы не сгореть заживо!

Басовито гудя, с баварской нерасторопностью заходят на цель тяжеловесные двухмоторные «Хейнкели-111». Из раскрытых бомбоотсеков сыпятся вниз тяжелые фугасные и зажигательные кассетные бомбы.

Взрывы гремят над городом постоянно, земля сотрясается, как при чудовищном землетрясении. Кирпичной лавиной осыпаются от прямых попаданий фугасок здания. Заводские корпуса превращены в руины с торчащими вверх выщербленными осколками длинными трубами. Деревянная застройка пригорода Сталинграда выгорела дотла под градом фашистских фосфорных «зажигалок».

Немецкие пикировщики носились над Волгой, сбрасывая бомбы на беженцев на берегу и на суда, пытающиеся пересечь реку. Вместе с ними над разрушенным городом и рекой носились «Мессершмитты», безжалостно расстреливая ни в чем не повинных мирных жителей с бреющего полета.

Из разбитых резервуаров вытекла нефть и огненной рекой устремилась к Волге, сжигая все на своем пути.

* * *

Кошмар испанской Герники не шел ни в какое сравнение с трагедией великого города на Волге.

Тогда, в 1936 году, гитлеровцы впервые опробовали тактику воздушного террора на беззащитном республиканском городке. Тень будущего блицкрига легла на землю, опаленную Гражданской войной, от безжалостных пикировщиков с черными крестами на крыльях. Те же «Хейнкели-111», Ju-87 и Ju-52 обрушили на религиозный и культурный центр непокорных басков свой смертоносный бомбовый груз. А потом бипланы-штурмовики He-51 гоняли на бреющем над развороченными бомбами улицами, из пулеметов расстреливая уцелевших мирных жителей.

И нынешний командующий 4-м воздушным флотом Люфтваффе под Сталинградом Вольфрам фон Рихтгофен был одним из командиров германского легиона «Кондор».

Тогда, по официальной статистике, под развалинами Герники погибло 1645 мирных жителей и еще более тысячи человек было ранено. Сколько тысяч человек из населения города, эвакуированных и солдат погибло под бомбами в Сталинграде – точно неизвестно до сих пор.

* * *

«Визитной карточкой» города на Волге был белоснежный фонтан с хороводом детишек вокруг поднявшего голову крокодила: он стоял на площади перед еще дореволюционным железнодорожным вокзалом.

Теперь же изувеченные осколками скульптуры детей замерли перед горящим полуобвалившимся зданием. Фотография изувеченного фонтана на разрушенной площади на фоне горящих домов, которая так и называлась – «23 августа», облетела газеты и журналы всего мира, став документальным свидетельством зверств стервятников Геринга.

Всего лишь за один только жаркий августовский день под развалинами домов, под бомбами немецких пикировщиков погибло, по разным данным, от сорока до двухсот тысяч человек, включая эвакуированных, раненых, женщин, детей и стариков.

Гитлеровские летчики превратили Сталинград в руины, прокладывая путь к Волге элитной 6-й армии генерал-полковника Фридриха Паулюса. Но защитники Сталинграда написали на руинах: «Сталинград станет для вас могилой!» Многие из этих людей потеряли под бомбами своих родных и близких. И только лютая ненависть к врагу давала им силы жить. И они жили и сражались, чтобы не уступить гитлеровским головорезам более ни пяди родной земли.

* * *

На аэродроме старший лейтенант Волин вылез из кабины «яка» и, стащив шлемофон, рухнул на лежащие рядом чехлы. Сил не было никаких – все они ушли на воздушный бой. Бой, в котором его «орлята» показали себя настоящими воздушными бойцами. Не потеряв ни одного истребителя, они сумели сбить несколько бомбардировщиков, а остальных заставили сбросить бомбы в степи и повернуть обратно. Молодцы!

– Сашка!

К нему подошел и устало опустился на чехлы командир эскадрильи капитан Виктор Максимов.

– Что?

– Комиссар не вернулся…

– Как?!!

– Сбил двух «лаптежников», расстрелял весь боекомплект, а третьего – таранил!..

– Настоящий мужик был, земля ему пухом… И настоящим политруком, слова с делом у него не расходились!.. – Помолчав, Александр Волин спросил: – Кто еще?

– Пашка Савельев и Женя Мациевич… Их «мессеры» сбили. А у тебя как?

– Как в сказке… – усмехнулся Александр Волин. – Пока все живы.

Пока летчики пользовались недолгими минутами отдыха, техники готовили истребители к повторному вылету. Доливали масло и гидрожидкость, закачивали в пневмосистему сжатый воздух, заправляли крыльевые баки горючим. Поблескивали тяжеловесной медью патронные ленты к 20-миллиметровой пушке ШВАК и скорострельным пулеметам ШКАС, укладываясь в патронные коробки боекомплекта.

Снова взлетела над летным полем зеленая ракета – и взревели моторы, закрутились воздушные винты. Истребители пошли на взлет, чтобы вновь сразиться с «экспертами» Вольфрама фон Рихтгофена.

Глава 7
28 августа 1942 года. Ни шагу назад!

Приказ Народного комиссара

обороны Союза ССР № 227

28 июля 1942 г.

г. Москва

«Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется в глубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа из Москвы, покрыв свои знамена позором.

Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток.

Некоторые неумные люди на фронте утешают себя разговорами о том, что мы можем и дальше отступать на восток, так как у нас много территории, много земли, много населения и что хлеба у нас всегда будет в избытке. Этим они хотят оправдать свое позорное поведение на фронтах. Но такие разговоры являются насквозь фальшивыми и лживыми, выгодными лишь нашим врагам.

Каждый командир, каждый красноармеец и политработник должны понять, что наши средства небезграничны. Территория Советского Союза – это не пустыня, а люди – рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы и матери, жены, братья, дети. Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг, – это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 млн населения, более 80 млн пудов хлеба в год и более 10 млн тонн металла в год. У нас нет уже преобладания над немцами ни в людских ресурсах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше – значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину.

Поэтому надо в корне пресекать разговоры о том, что мы имеем возможность без конца отступать, что у нас много территории, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке. Такие разговоры являются лживыми и вредными, они ослабляют нас и усиливают врага, ибо если не прекратим отступления, останемся без хлеба, без топлива, без металла, без сырья, без фабрик и заводов, без железных дорог.

Из этого следует, что пора кончить отступление.

Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв.

Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности.

Наша Родина переживает тяжелые дни. Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило. Немцы не так сильны, как это кажется паникерам. Они напрягают последние силы. Выдержать их удар сейчас – это значит обеспечить за нами победу.

Можем ли мы выдержать удар, а потом отбросить врага на запад? Да, можем, ибо наши фабрики и заводы в тылу работают теперь прекрасно и наш фронт получает все больше и больше самолетов, танков, артиллерии, минометов.

Чего же у нас не хватает?

Не хватает порядка и дисциплины в ротах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять свою Родину.

Нельзя дальше терпеть командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции. Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу.

Паникеры и трусы должны истребляться на месте.

Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно явиться требование – ни шагу назад без приказа высшего командования.

Командиры роты, батальона, полка, дивизии, соответствующие комиссары и политработники, отступающие с боевой позиции без приказа свыше, являются предателями Родины. С такими командирами и политработниками и поступать надо как с предателями Родины.

Таков призыв нашей Родины.

Выполнить этот приказ – значит отстоять нашу землю, спасти Родину, истребить и победить ненавистного врага.

После своего зимнего отступления под напором Красной Армии, когда в немецких войсках расшаталась дисциплина, немцы для восстановления дисциплины приняли некоторые суровые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, поставили их на опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они сформировали далее около десятка штрафных батальонов из командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, лишили их орденов, поставили их на еще более опасные участки фронта и приказали им искупить свои грехи. Они сформировали, наконец, специальные отряды заграждения, поставили их позади неустойчивых дивизий и велели им расстреливать на месте паникеров в случае попытки самовольного оставления позиций и в случае попытки сдаться в плен. Как известно, эти меры возымели свое действие, и теперь немецкие войска дерутся лучше, чем они дрались зимой. И вот получается, что немецкие войска имеют хорошую дисциплину, хотя у них нет возвышенной цели защиты своей родины, а есть лишь одна грабительская цель – покорить чужую страну, а наши войска, имеющие цель защиты своей поруганной Родины, не имеют такой дисциплины и терпят ввиду этого поражение.

Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу?

Я думаю, что следует.

ВЕРХОВНОЕ ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЕ КРАСНОЙ АРМИИ ПРИКАЗЫВАЕТ:

1. Военным советам фронтов и прежде всего командующим фронтами:

а) безусловно ликвидировать отступательные настроения в войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на восток, что от такого отступления не будет якобы вреда;

б) безусловно снимать с поста и направлять в Ставку для привлечения к военному суду командующих армиями, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования фронта;

в) сформировать в пределах фронта от 1 до 3 (смотря по обстановке) штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины.

2. Военным советам армий и прежде всего командующим армиями:

а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров корпусов и дивизий, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования армии, и направлять их в военный совет фронта для предания военному суду;

б) сформировать в пределах армии 3–5 хорошо вооруженных заградительных отрядов (по 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной;

в) сформировать в пределах армии от 5 до 10 (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной.

3. Командирам и комиссарам корпусов и дивизий:

а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров полков и батальонов, допустивших самовольный отход частей без приказа командира корпуса или дивизии, отбирать у них ордена и медали и направлять в военные советы фронта для предания военному суду;

б) оказывать всяческую помощь и поддержку заградительным отрядам армии в деле укрепления порядка и дисциплины в частях.

Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах».

Народный комиссар обороны

И. СТАЛИН

* * *

Вермахт после зимнего поражения под Москвой был еще очень силен. Катастрофа Ржевско-Вяземской операции в январе – марте 1942 года, неудачное наступление на Харьков в конце весны и, наконец, отступление к Дону и Волге действовали угнетающе на бойцов и командиров Красной армии. Казалось, отступлению этому не будет ни конца ни края. Равно как и несокрушимой казалась мощь танковых и моторизованных соединений Гудериана, Манштейна, Паулюса.

Паника, пораженческие настроения и обреченность были в войсках примерно равны упорству и решимости сражаться до конца, стоять насмерть. Чаши весов в душах людей замерли в шатком равновесии. И было просто необходимо перетянуть чашу весов, на которой находились долг и честь, смелость и отвага. Пусть и очень жестокими методами, но на карту было поставлено выживание огромной многонациональной страны. Именно здесь. Именно сейчас. A la guerre com a la guerre.

Справедливости ради стоит заметить, что немного позже, в ноябре 1942-го – январе 1943-го, в Сталинградском «котле» для ужесточения дисциплины в уже гибнущей армии введены чрезвычайные дисциплинарные меры. Об этом, в частности, пишет в своей книге «Stalingrad und die Verantworung des Soldaten» офицер-штабист VIII Армейского корпуса 6-й армии Иоахим Видер:

«…В подземных убежищах тут и там среди больных и раненых прятались здоровые боеспособные солдаты. Участились случаи нетоварищеского поведения, кражи продуктов, неповиновения командирам, вплоть до открытого мятежа. По лабиринтам подземных развалин слонялись солдаты из различных дивизий, отбившиеся от своих частей или самовольно покинувшие их, мародеры и «заготовители», на собственный страх и риск отправившиеся на добычу чего-нибудь съестного и стремящиеся увильнуть от направления на передовую…

…В последнее время в Сталинграде было введено чрезвычайное военно-полевое законодательство, предусматривавшее самую тяжкую кару за любой проступок. Мародеров предписывалось расстреливать в 24 часа. Были введены офицерские патрули, и рыскавшие полевые жандармы с металлическими бляхами на груди имели приказ принимать самые беспощадные меры. В результате этого не одна сотня немецких солдат, не устоявшая перед обрушившимися на них бедствиями, погибла под немецкими же пулями…»[13]13
  Цит. по книге: Сталинград: К 60-летию сражения на Волге. Сб. М.: Воениздат, 2002.


[Закрыть]

Никоим образом не стоит оправдывать жестокие меры, однако нужно объективно разобраться в причинах и мотивах, повлекших такие суровые решения. Все события следует учитывать исходя из тех исторических реалий, которые существовали на тот период времени.

Что же касается «карательных отрядов кровавого НКВД», то да – были и такие. Но вместе с пехотными дивизиями и полками Сталинград обороняли и стрелковые подразделения НКВД, такие, например, как 10-я дивизия НКВД или 91-й стрелковый полк НКВД по охране железных дорог, в составе которого находился бронепоезд. И все они тоже стояли насмерть, как и остальные защитники Сталинграда. А то, что петлицы у них были чуть другого оттенка, не красные, а малиновые – так под запекшейся кровью не разобрать…

* * *

Да и не нужно было, в большинстве своем, людей в атаку подталкивать штыками в спину. Они и так потеряли слишком многое, чтобы отступить сейчас перед лицом беспощадного и яростного врага. Бойцы Красной армии дрались с отчаянной смелостью за свою землю, за своих близких, у кого они еще остались, да и за свои жизни тоже.

Приказ № 227 стал той необходимой вехой, которая была зримым подтверждением того, чего хотел, наверное, каждый воин огромной армии Страны Советов, нашей армии – остановить дьявольскую военную машину беспощадного к другим народам Вермахта. Уничтожить всю эту массу пришлых завоевателей и прогнать их со своей земли.

«Ни шагу назад!» Каждый сказал это сам для себя, не по указке «красных комиссаров», а по велению сердца!