Текст книги "Разведчики Зеленой страны"

Яблоневые леса

I

Поднялись ребята вместе с солнцем, рассчитывая после полудня достичь истоков реки Чак. Предстояло пройти более двадцати километров. Все круче и ýже становилось ущелье. Все выше и выше громоздились горы справа и слева.

– Где же яблоневые леса? – спрашивал Топс. – Где горы орехов и молочные реки с медовыми берегами?

Один раз мальчики увидели вдали диких козлов, а когда лакомились крупной и сочной малиной, то Гномик заметил на земле следы огромной лапы с когтями, и это сразу отбило у ребят желание углубляться в заросли малинника.

Решили не отвлекаться в сторону, а идти по ущелью вверх. До сих пор ребята много шутили и смеялись. Опасность казалась им далекой. Но свежие медвежьи следы сразу настроили всех на серьезный лад. Смех и шутки кончились. Ребята шли и внимательно всматривались в молчаливые и таинственные горы, заросшие лесом. Никогда еще среди разведчиков не было такого согласия.

План нападения на парашютиста-диверсанта был разработан во всех подробностях: Ромка должен нападать на его правую руку, Топс – на левую, Гномик упадет под ноги, Егор схватит за горло и применит все самые трудные приемы. Барс будет использован по мере необходимости.

Ребята шли и обсуждали разные возможные случайности: «а если он вынет пистолет», «а если к нему прибегут на помощь».

Теперь на привалах Гномик падал каждому под ноги по очереди – то Егору, то Ромке, то Топсу.

– Пусть учится, – сказал Егор и решил, что нужно еще научить Гномика стрелять. – Держи ружье, – предложил он Гномику.

Но тот даже не захотел на него смотреть. Егор настаивал, и Гномику пришлось подчиниться.

– Целься, – сказал Егор.

Гномик попробовал, но целился, зажмурив глаза. Как ни бился с ним Егор, так ничего и не вышло. Они поссорились. Егор даже перестал с ним разговаривать. Гномик ходил печальный и все твердил: «Я же не умею!»

Ромка и Топс называли Гномика всякими обидными словечками, и Егор не вмешивался. Он помнил украинскую поговорку: «З смиху люды бувають». Но пока и это не помогало. Гномик неожиданно проявил сильное упорство и ни за что не хотел стать охотником.

На пятом километре от ночевки мальчики подошли к подножию высоких гор. С южных гор стекало два одинаковых по силе потока, а разведчикам надо было ждать «у южного истока», но таких оказалось два. Егор вынул кроки, там были нанесены эти истоки. Оба вытекали из двух горных озер. По какому же ущелью лучше подниматься? Топс хотел лезть по правому, Ромка – по левому.

Спор решило яблоко. Небольшое, желто-красное, оно медленно кружилось в заводи, образовавшейся рядом со стремительным течением правой реки. До сих пор ребятам не удалось встретить ни одного ореха, ни одной груши, ни одного яблока. И вот теперь перед ними плавало спелое яблоко, то подплывая к самому берегу, то удаляясь. Мальчики перешли через поток, сняли груз и бросились ловить яблоко с берега. Каждому хотелось добыть его. Бросали камни, надеясь, что волны прибьют яблоко к берегу. Топс сгоряча неудачно бросил камень, попал в яблоко, и оно, как мяч, перескочило на середину заводи.

– Вот так удар! – издевался Ромка. – А ну еще раз!.. Ребята, бросай камни, яблоко уплывет совсем!

Вдруг Гномик перестал бросать камни. Стоя на берегу и вытянув шею, он заглядывал в прозрачную воду.

– Жалко, что крючков нет, – сказал он, – хорошо бы поудить.

– Чепуха, только время зря потеряем, – сказал Ромка.

– Крючок? Поищем. – Егор полез в левый карман своего рюкзака и вынул узелок, где среди ниток, иголок, кусочков материи виднелись перепутанные лёски с крючками.

– Ну вот еще! Артель «Напрасный труд»! – запротестовал опять Ромка. – Пойдем по правому ущелью: где одно яблоко, там и другие. Не с неба же оно упало.

– Лучше отдохнем, – предложил Топс, уже успевший прикорнуть среди камней, и громко зевнул.

Вдруг Барс вошел в воду, поплыл к яблоку и, взяв его в зубы, приплыл назад.

Ребята похвалили его. Егор вымыл яблоко, почистил, разрезал на пять частей и раздал по кусочку всем ребятам и Барсу. Яблоко было превосходное.

– Пошли скорей! – звал Ромка.

Но Егор объявил привал перед подъемом и занялся крючками, а Топс пошел вырезать ветку для удилища.

Пока Егор разматывал лёски, Гномик наловил в траве кузнечиков. И едва только кузнечик на крючке коснулся воды на перекате, как его потянуло вниз. Гномик дернул удилище, и в воздухе мелькнула серебряная молния. Это была небольшая маринка. Теперь даже Ромка потребовал у Егора крючок.

И вот замелькали в воздухе удилища, а встревоженный Барс метался по берегу и нюхал бившуюся на берегу рыбу. Ее в беспорядке набросали на траву между береговыми камнями. Топс и Гномик побежали вниз по берегу, выискивая лучшие места; Егор и Ромка поднялись вверх по реке. Маринка хорошо брала под небольшими водопадами.

– А кто будет нести всю рыбу? – спросил Топс и предложил сварить рыбу здесь же, чтобы не тащить.

Но остальные не соглашались: здесь узкое ущелье, над горами клубятся тучи, того и гляди застанет дождь, и если будет ливень, река разольется и их унесет.

Ребята разделили рыбу поровну, нагрузились и пошли вверх по тому ущелью, что было справа. Приходилось влезать с одного камня на другой, все вверх и вверх.

Вдруг Ромка остановился и шумно втянул носом воздух. То же проделали и другие.

– Пахнет яблоками? – спросил Ромка.

– Пахнет, как из яблочного склада! – поддержал его Топс.

– Сюда-то нам и надо, – заметил Егор. – Ведь это южная гряда гор у истоков реки Чак. На ней-то и ждать парашютистов. Здесь мы вскроем пакет.

Ребята полезли напрямик.

Вначале склон был крутой, безлесный, с обнаженными скалистыми стенами. Ребятам пришлось туго. Они карабкались, отдыхали, вытирали пот. Наконец они перелезли через каменный выступ и очутились на пологом склоне, поросшем деревьями.

II

Перед ними был лес, но не просто лес, а яблоневый лес. Большие раскидистые и очень ветвистые деревья были покрыты зрелыми и созревающими яблоками. Ярко-красные, желто-зеленые, коричневые, белые, они виднелись среди листьев. Ни заборов, ни сторожей – никого не было. Целый огромный яблоневый сад. Ешь сколько хочешь!

Вся земля была усыпана, как разноцветным ковром, созревшими плодами.

– Я говорил, лезем сюда! Я не ошибаюсь! – кричал в восторге Ромка.

– Нет, это я сказал «лезем сюда»! – протестовал Топс.

– Прибыли! – сказал развеселившийся Егор.

– Вот красота! – прошептал Гномик.

Забыв усталость, ребята бросились подбирать яблоки. Гномик не стал собирать с земли. Он сорвал яблоко, откусил, и лицо его исказилось гримасой. Он выплюнул:

– Кислятина! Есть нельзя!

– Почему? – возмутился Топс, уплетая за обе щеки коричневатое яблоко, поднятое с земли. – У меня сладкое.

– Я, как начальник лесоразведочной партии, – сказал Ромка, – могу заявить, что здесь разные сорта. Одни сладкие, другие терпкие, третьи горькие, есть и крупные, и мелкие. Учитесь выбирать по внешнему виду.

– Уже вечер, надо суметь выбрать сначала ночлег, – напомнил Егор, – а яблоки от нас не уйдут.

Ребята шли по яблоневому лесу очень медленно. Они часто наклонялись, хватали с земли яблоки; некоторые, попробовав, сразу выбрасывали, другие клали в карманы, насыпали за пазуху. Но скоро класть было уже некуда.

– Чур, это мои яблоки! – сказал Ромка, останавливаясь под одним деревом.

– А здесь кто-то уже окапывал деревья, – послышался голос Гномика.

– Где? – встревожился Егор.

Под деревом земля была вскопана.

– Хороший хозяин всегда обкапывает яблони, – сказал Ромка.

– Может быть, это не лес и мы забрались в чужой яблоневый сад? – забеспокоился Егор.

– А почему же тогда яблоки не убрали и они гниют на земле? – недоумевал Топс.

– Надо нам отсюда убираться, – предложил Гномик.

Смущенные ребята шли все вместе, стараясь не шуметь.

– Куда пойдем? – шепотом спросил Топс.

Егор молча махнул рукой, показывая вверх на склон.

Невдалеке раздался сильный треск и шум. Гномик мгновенно спрятался за дерево, Топс полез на дерево, а Ромка – на другое. Из далеких кустов через поляну с шумом промчалось темное животное, преследуемое Барсом.

– Кабаны! Дикие свиньи! – закричал Егор и быстро зарядил ружье свинцовой нарезной пулей – жаканом. – Вперед!

Легко кричать «вперед», но когда у тебя на плечах тяжелый груз и ты устал от трудного пути по горам, тогда не очень-то побежишь вперед. Ребята пробежали несколько шагов и пошли шагом, тяжело дыша.

– Ну вот, – сказал Егор останавливаясь, – наконец и кабанов увидели. Это они взрыли землю клыками в этом яблоневом лесу.

Егор приложил свисток к губам – Барс возвратился.

– Эх, Бориса нет! – не без ехидства пожалел Ромка. – Тот бы не упустил кабанов.

– Разини мы, ворон ловим, – согласился Егор и долго не мог успокоиться, придумывая себе всё новые и новые обидные прозвища.

Топс в этом ему охотно помогал.

III

Вскоре ребята вышли на большую полянку, поросшую пихтами. Из-под камня бил родник. Позади, далеко внизу, виднелось ущелье Чак, по которому они поднимались три дня. А кругом были покрытые лесом горы.

– Эх, стукнем топориками! – сказал Егор. – Мы нашли хорошее место для привала. Лучшего не найдешь.

Мальчики сбросили с удовольствием рюкзаки. Топс и Ромка начали бороться. Егор тоже бросился в свалку, но вдруг остановился: неведомый край, неведомые горы, а ведь он старший. Он припомнил все, что Сапегин говорил об ответственности старшего за жизнь и благополучие бойцов. Старший! Егор усмехнулся. Не так давно за ним самим присматривали в воинской части, а теперь – старший! Егор взял топор.

– А ну, ребята, кто из вас срубил и обстругал хоть одно дерево на своем веку? – крикнул он ребятам.

– Я рубил, и не одно, – сказал Ромка и передернул плечами.

– Это когда ты тигров стрелял? – И Егор лукаво прищурил один глаз.

Топс и Гномик засмеялись. Ромка досадливо махнул рукой и про себя решил: вперед не завираться.

Егор поднял руку, призывая ко вниманию, и сказал:

– Полковник Сапегин говорил: тот еще зеленый юнец, кто не посадил ни одного дерева на земле; тот еще зеленый юнец, кто в своей жизни не срубил ни одного большого дерева и ничего не построил.

– Я сажал, ей-богу сажал, честное пионерское! – закричал Ромка. – Я желуди сажал, и из тех желудей в лесном питомнике на Северном Кавказе вырастали дубки. Потом сосновые шишки разделял на части, и из их семечек вырастали сосны. А ты, Егор, сажал?

– Я не посадил еще ни одного дерева, – сознался Егор, – но я еще посажу, и не одно. А большие деревья я рубил, и много: строил мосты и землянки вместе с саперами. А ты, Топс? А ты, Гномик?

Мальчики сознались, что еще не посадили ни одного дерева. Рубить и строить им тоже не приходилось.

– Сажать мы научимся и будем сажать в Пчелином городе на Ореховом холме, – сказал Егор, – а рубить и строить поучимся сейчас. А ну, Гномик, бери топор, сруби эту сухую пихточку на шалаш и обтеши ее.

Гномик взял топор и, волнуясь, последовал за Егором. Даже против небольшой пихты Гномик был такой маленький!

– Не робей! Держи топор крепче, чтобы не вырвался, и руби сверху вниз, вот здесь. Да не попади по ноге, стой вот так. А потом подрубишь с другой стороны, пониже, и пихта упадет на поляну.

Гномик поднял топор, размахнулся и изо всех сил всадил топор в дерево. Егор так «переживал» за него, что даже крякнул. Гномик высвободил топор, опять поднял над головой и опять рубанул. И сознание того, что вот он маленький, а может срубить такое большое дерево и построить из него шалаш, придавало силы мышцам и если и не делало удар точным, для чего требуется мастерство, то, во всяком случае, старательным, и это наполняло сердце гордостью от сознания своей силы.

И когда Гномик подрубил дерево почти до половины, Егор показал ему, где нужно подрубать с другой стороны.

Наконец настал торжественный момент: небольшая пихта качнулась раз, второй и стала падать. Ребята бросились в стороны, раздался треск, ветки зашелестели, и земля дрогнула от удара. Все закричали «ура», но громче всех кричал Гномик. Он тотчас же вызвался срубить и второе дерево, но Топс возражал: настаивал на своей очереди. Топс срубил дерево тоже первый раз в жизни.

Потом Егор взял топор и показал, как обтесывать дерево, а рядом стояли ребята и с восторгом наблюдали за работой, слушая рассказы Егора о том, как он с саперами-плотниками строил мост под огневым налетом неприятельской артиллерии. Гномик и Топс по очереди обтесывали деревья.

Хорошо! Звенит топор, летят щепки, пахнет смолой! Работа спорится в руках, и так хочется потрудиться!

Вот уже и гости прибыли: трясогузки бесстрашно прыгают рядом.

– Тащите! – кричит Егор, показывая на обтесанные стволы сухих пихт.

Ребята с жаром принялись строить шалаш. Снова звенит топор в руках Егора. Ударяя обухом, он загоняет куски стволов в землю. А готовый костяк скрепляют ветками. Сверху шалаш покрыли зелеными ветками пихты и ели. На гребень шалаша набросили две плащ-палатки. Вот и дом готов. После этого ребята натаскали в шалаш веток. Все пробовали, удобна ли кровать, и нашли, что она лучше настоящей.

– Зверски есть хочу, невозможно больше терпеть! – кричит Егор. – Разводите костер! Будем рыбу жарить на раскаленных камнях, будем уху варить!

Пылает костер. Топс бежит к роднику и несет полный-преполный чугунок прозрачной воды. Гномик кладет рыбу на спину, вспарывает ножом и, тщательно сняв черную пленку, бросает ее в костер, чтобы Барс случайно не съел. Ромка режет маринку на куски, моет и кладет в чугунок. Вода льется через край. Дым и пар бьют в лицо. Ромка подбрасывает дров. Языки пламени опять лижут чугунок, и аромат ухи наполняет воздух.

Егору невтерпеж. Он выгребает жар от костра в сторону и ставит на него крышку от котелка – это сковородка. В нее Егор наливает из бутылки хлопкового масла. Масло шипит, разбрызгивая капли; струится синий чад. Егор накладывает полную сковородку рыбы. Соль, где же соль? Надо бы перевернуть рыбу. Два куска вываливаются на угли, ребята подхватывают их – и в рот. Горячо, но как вкусно!

– Чудно! – кричит Топс. – Эх, жаль, Бориса нет!

– Ну что бы Борису заболеть попозже! Так нет же! – отозвался Гномик.

Барс лежит у костра, положив голову на лапы, и не мигая смотрит в огонь.

Все довольны. Трудный путь остался позади, и возможная встреча с парашютистами кажется совсем не страшной. А до Зеленой лаборатории остается всего пятнадцать километров.

Боевая тревога

I

– Подъем! В ружье! – закричал Егор громко и властно.

Ребята даже не шевельнулись.

Солнце уже взошло над горами, но в тени у шалаша еще держалась ночная прохлада. Начинался четвертый день пребывания ребят в пути. Кругом было столько прелести и в пении птиц, и в игре солнечных зайчиков, и в манящих к себе красных яблоках, на которых искрились радужные капли росы, что сердце Егора переполнилось радостью и он не мог больше наслаждаться этой радостью один.

Вдали зеленели дремучие леса, и кто знает, может быть, в этот самый миг там, цепляясь хвостами за лианы, прыгают обезьяны, а внизу пасутся стада диких коз и барсы подкрадываются к ним из ущелий.

Может быть, за ближайшими кустами на опушке леса бродят куропатки, а дикий кабан, разжиревший на яблоках, только и ждет случая попасть на вертел к ребятам, чтобы быть зажаренным кусочками на шомполах над раскаленными углями при свете луны и треске цикад.

В этих диких горных лесах они могут чудесно провести время, полное охотничьих приключений. В диких ущельях, наверное, водятся медведи. Так зачем же терять время – ведь и так человек тратит на сон треть своей сознательной жизни! Вот придумали бы ученые такие таблетки, чтобы можно было принять одну – и не спать круглый год, принять другую – и свою силу увеличить раз в сто, в тысячу раз… Взял и перепрыгнул бы с одной вершины на другую!

Ну, как можно спать в такое утро, да еще после команды «в ружье»! Будь это в воинской части, бойцы уже через минуту были бы в строю с оружием в руках. Попробовал бы кто-нибудь опоздать! Так размышлял Егор.

– По-о-о-о-дъем! – закричал он изо всех сил, подражая зычному голосу старшины Игнатова, которого «за порядок» так ценили в части.

– Чего кричишь? – недовольно буркнул Ромка, с трудом приоткрывая один глаз.

Гномик, услышав команду, испуганно сел, а Топс с мычаньем потянулся всем телом, громко зевнул и сказал сонным голосом:

– Ох, уж и сладко я спал!..

– Парашютисты! Скорей! – крикнул Егор и, увидев перепуганные глаза Гномика, юркнул за шалаш, еле удерживаясь от смеха.

Ребята мгновенно были на ногах.

– Парашютисты? Где? – посыпались встревоженные возгласы.

И Егор понял, что этим шутить не следовало. Положение спас Барс. Он, мокрый, стремглав выскочил из леса к ребятам, отряхнулся всем телом, обдавая ребят холодными брызгами.

– Я пошутил! Айда купаться! Кто скорей? – И Егор побежал в лес, к горному потоку.

А за ним с криками: «Держи его, лови!» бросились остальные.

Егор на ходу снял гимнастерку и майку, на берегу быстро сдернул брюки и трусы и прыгнул в шумный, неистовый поток. Ребята тоже мгновенно разделись и бросились ловить Егора. Громкие веселые крики огласили лес, спугнув с ближних деревьев стаю диких голубей.

Где уж тут ловить Егора! Вода швыряла мальчиков на каменные глыбы, вздымавшиеся из воды. Только они схватятся за камень обеими руками, вода мгновенно отдирает пальцы от скользкой поверхности. Ребята станут на дно – вода вырывает из-под ног камни и валит, пробуют плыть – вода несет тело, как щепку.

– Ух, здорово! – кричит Ромка, когда его голова показывается над поверхностью воды.

Борьба с течением раззадорила ребят. Зубы у них стучали от холода, и разговаривать было трудно. Поэтому они обменивались одними возгласами: «Ух!», «Ах!», «Аха-ха!», «Здорово!»

Ценой ушибов и царапин ребята нашли единственный возможный способ купаться в этом бешеном горном потоке, напоминавшем водопад; надо было подобраться к валуну сверху, со стороны течения, и тогда сильные струи холодной воды, прижав тело к камню, давали возможность держаться на одном месте. Пена то и дело хлестала поверх камней и накрывала ребят с головой. Все это было интересно, но и страшно: стоило пошевелиться, как вода волокла тело за камень, и тогда надо было вновь бороться с течением.

Барс сидел на берегу и не сводил глаз с ребят. Он то и дело вскакивал и выказывал явное желание по первому зову броситься на помощь. Наконец он стал бегать вдоль берега и недовольно лаять и прыгать, даже пытался побежать в лес, стараясь отвлечь ребят от этой страшной горной реки.

Первым из воды выскочил Ромка. От его красного, будто раскаленного тела шел пар. Он помчался голышом через лес на поляну, чтобы согреться под жаркими лучами солнца. За ним погнались остальные.

Ребята подпрыгивали, скакали через камни, потом стали играть в пятнашки. Ромка сильно «запятнал» Топса, тот дал ему сдачи, они сцепились и упали на траву. Егор свалил на них Гномика, Барса и с криком «мала куча» навалился сверху сам. Барс вырвался и бросился наутек. Егор попробовал перехватить пса за ногу, но не успел. Тогда мальчик вскочил и побежал догонять Барса. Разыгравшийся пес не давался и носился по лужайке кругами. Все ребята принялись ловить его, но это было нелегко. Барс лаял, хватал зубами ребят, но не кусал. Мальчики были в восторге от такого умного, веселого и сильного товарища.

Вскоре все так запыхались, что бросились на траву, заложили под голову руки и, глядя в голубое небо, долго молчали.

II

– Зачем ты закричал «парашютисты»? – вдруг с укором сказал Ромка.

– Это я зря, – сознался Егор, – и мне бы от полковника Сапегина за такую штуку попало. Виноват, больше этого не будет.

– Так нельзя делать, – тоном старшего сказал Ромка и стал говорить о том, что никогда нельзя пугать в шутку товарищей.

Он говорил так долго и так скучно, что даже Топс прервал его, крикнув:

– Смени пластинку! Сказал просто, все поняли, и ладно. А то тянет, тянет, как Пханов!

– Ребята, а секретный пакет с заданием? – вдруг напомнил Гномик.

– Его надо вскрыть не здесь, а у истоков реки Чак, – сказал Топс.

– А разве истоки реки Чак не там, где мы купались? – спросил Гномик.

– А помните, что сказал Гарун напоследок? – спросил Егор и ответил: – Пакет вскрыть надо десятого августа, то есть когда окончится срок ожидания и Гарун не придет. По-моему, высота южнее истоков реки Чак – это и есть то самое место, где мы находимся, а пакет сейчас вскрыть нельзя.

– Но мы не на вершине горы, – сказал Гномик, – а на склоне. А где должны спуститься парашютисты?

Этого никто не знал. Мальчики строили различные догадки, где диверсанты-шпионы могут приземлиться – в лесу или в ущелье, а, может, на счастье, они переломают себе ноги, и тогда с ними легче будет справиться.

Много было разных предположений.

– А может быть, парашютисты уже спустились, спрятались в этом лесу за кустами и видят нас? – вдруг сказал Топс, до этого все время молчавший и только слушавший.

Ребята переглянулись и стали всматриваться в окружающие кусты.

– Уж ты скажешь! – рассердился Ромка. – Сегодня еще только восьмое, а они должны спуститься девятого.

– Ты не понял, – возразил Гномик, – Гарун возле мазара сказал нам распечатать пакет у истоков реки Чак, но не ранее десятого.

– Честное пионерское, не вру! – заявил Топс. – А парашютисты подписку, что ли, давали, что раньше не спустятся? Может, они решили пораньше спуститься, чтобы спутать карты, и уже здесь.

– Нет! – решительно сказал Егор. – Советская разведка работает отлично. Наши знают, где и когда… Ребята, – продолжал он, сразу оживившись, – если мы вначале решили только выследить, а потом решили поймать парашютиста, то надо разведать местность.

– А куда же мы пойдем? Мы же не знаем, где они должны спуститься, – спросил Гномик.

– Лучше никуда не ходить, – сказал Топс. – Лесов много, ущелий много, гор много – еще заблудимся.

– Заблудиться не заблудимся, – уверенно ответил Егор, – есть компас, а давайте-ка мы подумаем, как быть. Можно, конечно, два дня жить в этом шалаше и никуда не уходить, а если сюда забредет парашютист – захватить его. Но полковник Сапегин говорил, что на войне надо не уподобляться дичи, на которую охотятся, а самому охотиться, наступать.

– Плохо, что Гарун совершенно ничего не знает об этом нашем «мероприятии», – сказал Топс. – Командируйте меня в кишлак, я позвоню ему и спрошу.

Егор нахмурился и спросил:

– Я, ребята, Гаруна не знаю. Вы сами как думаете?

– Если мы решили показать, на что способны пионеры, так нечего прятаться в кусты! – заявил Ромка.

Гномик был очень взволнован. Он просто ненавидел сейчас Топса за то, что тот всегда все таинственное и романтическое превращает в скучное и обыкновенное.

– Тебе со Степкой Пхановым лучше дружить, – сердито сказал он Топсу, – и помогать Мустафе Пханову торговать в ларьке!

– В ларьке этого самого колхоза «Свет зари», возле которого мы проходили мост через бурную реку? – поинтересовался Егор.

– Этого самого, – недовольно проворчал Топс.

– Ты поэтому и дорогу так хорошо знал сюда? – спросил Егор.

– Ага, – отозвался Топс. – Я не знаю, что Гномику от меня надо. Мы со Степкой Пхановым приезжали в колхоз Чак за фруктами. Спроси в колхозе про Мустафу Пханова – все скажут, что это «золотой человек». Кто за колхозные фрукты выручит больше других? Пханов. Кто достает колхозу доски, гвозди? Пханов. Кто достал колхозу две автомашины? Пханов. Кто достал бензин для колхоза? Пханов. Председатель колхоза Туйгун прямо не знает, куда усадить Пханова и чем угостить. Пханов, если ему что-нибудь надо достать, – просто мед медович. А все-таки он жадный очень. Все ему мало. На людях он добрый человек, а дома злой…

– Я участвовал в двухстах боях, – гордо сказал Егор, – со мной не бойтесь никаких Степок.

– Не задавайся, – сказал Ромка. – Если бы война не окончилась, я бы тоже был в армии.

– Был бы, но все же не был.

– А насчет двухсот боев ты выдумываешь. Сбавил бы хоть сто.

– А что такое бой, ты знаешь? Ты думаешь, бой – когда встанешь и бежишь в атаку? А боем называется даже перестрелка, когда отбиваешь контратаку. Бой бывает и встречный, и в обороне, и в наступлении. Я не вру и не задаюсь, – сказал Егор. – У командира должен быть авторитет, и вы должны мне верить. Командир без авторитета – пустое место, так говорил полковник Сапегин.

– Но он, наверное, учил, чтобы командир нос не задирал! – не сдавался Ромка.

– И этому учил. А я не задираю. Он говорил, что герой всегда скромный и беззаветно любит Родину, знает дело и отважен. О! – И Егор поднял указательный палец вверх, как иногда это в шутку делал полковник Сапегин. – Ну, а теперь давайте одеваться!

Ребята побежали к ручью, разыскали одежду и вернулись на лужайку.

III

– А что это летит? – вдруг спросил Гномик. – Не самолет?

Над горами на западе Егор увидел в небе точку. Он побежал в шалаш за биноклем.

– Воздух! – закричал Егор, посмотрев в бинокль, и юркнул в шалаш.

Мальчики – туда же. Влез и Барс.

– Дело серьезное, – взволнованно заметил Егор. – Теперь понимаете? Это наш самолет-разведчик. А чего бы разведчику зря летать над горами? Ясно?

– Ясно! – отозвались в один голос присмиревшие ребята.

– Слушай мою команду! – решительно приказал Егор. – Действовать заодно – и будет успех. Помните, как мы учились нападать в избушке? Шалаш наш хорошо замаскирован под деревом, дождемся вечера и пойдем на гору. А пока ты, Гномик, бери бинокль, садись под деревом и наблюдай. Будем меняться по очереди через час. Если что заметишь, докладывай.

– А как же суп варить? Ведь дым будет, – сказал Топс и добавил: – Чертовски есть хочется!

– Надо бы сварить, – поддержал его Ромка.

– Я буду наблюдать в бинокль. Если надо, сразу зальем костер, – предложил Гномик.

– Костер разведем в лесу, возле горного потока. В лесу дым рассеивается. Топить будем сушняком – дыму меньше, – сказал Егор.

Ему и самому захотелось есть.

Топс и Ромка отправились варить суп, взяв с собой казанок, мясо, соль, топор и спички. Егор остался один и задумался.

Он провел в боевой части три года и стал храбрым. Бывало при артиллерийском обстреле, когда полковник Сапегин опускался на землю, Егор падал на него сверху, чтобы прикрыть его своим телом. Не было ни одного человека в части, который не сделал бы того же, и Егор очень гордился этим, хоть и виду не подавал, когда Сапегин выговаривал ему перед всеми за безрассудную храбрость.

Герой должен проявлять собственную инициативу, чтобы при изменившихся условиях, которых не смог предусмотреть командир, добиться победы.

«Инициатива в данном случае – это идти разведать местность, чтобы потом искать самим парашютистов. Или, может быть, это безрассудство? Справятся ли ребята? Если бы стрелять было можно! Впрочем, когда надо добыть «языка», всегда приказывают брать его живым». За себя Егор ручался, за Ромку тоже – он хоть и любит спорить, но парень боевой, – а вот Топс? Он ленивый и, наверное, трусоват… Разве если уж очень разозлится, то станет храбрее. Что касается Гномика, он хоть и худенький, но жилистый и выносливый и пойдет за Егора в огонь и в воду. Одним словом, ленинградец. Жаль, что не охотник, стрелять не умеет и, главное, не хочет даже учиться. Егор подумал, взял свое охотничье ружье, потом положил его на место и, захватив одностволку Ромки, вышел из шалаша.

– Гномик! – позвал он мальчика, внимательно смотревшего в бинокль.

– Ух! – воскликнул Гномик, показывая рукой на далекий склон. – Там семь штук козлов, коричневые. А впереди козел с большими рогами. На, смотри, смотри, ну смотри! – И он протянул бинокль.

– Гномик, – сказал Егор, беря бинокль, – ну-ка, бери ружье, я научу тебя стрелять. Сейчас это главное.

– А если нас услышат! – испуганно сказал Гномик.

– Учись целиться и спускать курок, – сказал Егор и подал мальчику ружье.

Он подробно объяснил устройство ружья, показал, как надо заряжать и как стрелять. Гномик, плотно сжав губы, долго целился, потом положил палец на спусковой крючок и зажмурил глаза.

– Открой правый глаз, – рассердился Егор, – открой! Или ты трус?

Гномик приоткрыл правый глаз и дернул спуск. Ружье качнулось вниз. Курок не был взведен.

– Еще раз, – сказал Егор и взвел курок.

Так он заставил Гномика проделать много раз, пока тот не перестал зажмуривать глаз и стал плавно спускать курок. Но, спуская его, он все же нервно моргал глазами.

Егор заставил Гномика целиться стоя, с колена, и лежа, и с дерева, и в летящих птиц. При этом он рассказал, как попасть в птицу, летящую наискось. Надо было целиться значительно впереди нее, в зависимости от того, как скоро эта птица летит вперед. Если это утка и летит шагах в тридцати, надо целиться на полторы длины ее туловища, а если это чирок и он летит в пятидесяти шагах от охотника, то стрелять надо вперед, глазом отмерив длину восьми его туловищ, примерно на метр вперед.

Лицо Гномика выражало напряжение и старательность, но было видно, что все это он делает не из любви к военному или охотничьему искусству, а потому, что так надо. Егор подавил вздох огорчения.

Прибежал Ромка. Он звал завтракать.

Горячий суп ели так дружно, что говорить было некогда. Это было последнее барсучье мясо.

После еды Егор объявил «мертвый час».

IV

Ничто так не сплачивает друзей, как грозящая всем опасность, преодолеть которую можно лишь общими усилиями.

По сигналу Егора ребята беспрекословно улеглись в тени деревьев. Сквозь приоткрытые веки они видели голубое небо, спокойное и обманчивое. С севера плыли небольшие пухлые облачка. Они громоздились и походили то на замки и гроты, то вдруг разрывались и напоминали головы зверей.

– Самолеты! – сказал Гномик и сел, протянув руку вверх, но тотчас поправился: – Мухи, а я думал…

– Индюк тоже думал, да издох! – сердито сказал Ромка, переворачиваясь со спины на правый бок.

Ему не лежалось, и он предложил пойти и принести яблок.

– Иди, – сказал Егор. – Только хорошо маскируйся, далеко не забирайся.

Ромка свистнул Барса. Тот поднял голову и внимательно посмотрел вслед удаляющемуся мальчику, но с места не двинулся. Егор показал собаке рукой на траву рядом с собой. Барс подошел и лег рядом.

– А парашютисты с пулеметами? – спросил Гномик.

При слове «парашютисты» Барс внимательно посмотрел на небо.

– Хлопцы, – воскликнул Егор, – я совсем забыл! Ведь Барс умеет следить за парашютистами. – И, заметив недоумевающие взгляды Гномика и Топса, пояснил: – Видите, он при слове «парашютист» посмотрел вверх. Он лучше нас их увидит.

Барс приподнял левое ухо и пытливо посмотрел на Егора.

– Парашютист! – крикнул Топс.

Пес мгновенно обратил глаза к небу.

– Значит, мы их можем поймать! – воскликнул Гномик.

– А ты не верил? Конечно, поймаем. И не сомневайтесь, – стараясь говорить как можно увереннее, подтвердил Егор. Он вспомнил наставления полковника Сапегина о том, как важно, чтобы бойцы верили в победу.