Текст книги "Разведчики Зеленой страны"

Выход из окружения

I

Этот сток для воды напоминал подземный ход. Он уходил колодцем куда-то вниз. Вначале это была широкая, слегка наклонная труба, и ребята упирались в ее стенки руками, стараясь не очень вымокнуть в воде. Потом эта труба поворачивала в сторону и шла почти горизонтально, и тогда можно было двигаться на четвереньках.

Было совершенно темно.

Смертельная опасность позади, мрак и таинственность впереди удесятеряли страх и настороженность. Скользкие камни под дрожащими пальцами казались гадюками, камешки, падавшие сверху на шею, – кара-куртами, а углубления с водой – бездонными пропастями.

– Здесь подождем? – глухо донесся голос Гномика.

Егор не ответил. Он соображал. Сколько можно прождать в этой трубе? Ну час, ну пять часов, а потом? А если шпионы будут искать и захватят их пленного в шалаше?

– Надо спешить! – решил Егор. – Еще можно лезть вперед?

– Можно, – донесся голос Гномика.

– А не застрянем? – взволнованно спросил толстый Топс.

Никто не ответил.

Вдруг страшный грохот прижал их к земле. Вот опять и опять.

– Стреляют! – крикнул Егор. – Сзади в нас стреляют! Ребята, двигавшиеся медленно, неистово ринулись вперед. Лица задних натыкались на ноги передних. Острия выступов больно ударяли по голове, царапали бока, рвали одежду.

– Скорее! Тсс! Что же ты остановился? Не канителься! Не толкайся!

Всплеск воды… Вскрик:

– Что там? Кто? В чем дело? Гномик!

Послышался крик:

– Тону!.. Ой, холодная, как лед! – И наконец: – Стою по пояс, не бойтесь… ко мне, здесь большая лужа!

– Без паники, – сказал Егор, – позади нас узкий проход, так что взрослым не пролезть!

Помогая друг другу, ребята осторожно спустились в холодную воду. Они стояли, держась друг за друга. Егор послал Барса вперед. Пес поплыл. Шли минуты, пес не возвращался.

Ребята все еще боялись громко говорить, опасаясь, что их услышат враги, но делать было нечего, и Егор приказал в темноту:

– Голос!

Оглушительное «гав-гав» было ответом.

– Там стой! Голос! – опять крикнул Егор.

Барс опять залаял. Очевидно, он не плыл, а стоял, и, возможно, у выхода.

Ребята медленно побрели по воде в сторону, откуда лаял Барс. Нащупали Барса. Он стоял на сухом выступе в проходе; здесь можно было идти согнувшись, но дальше опять пришлось лезть на четвереньках. Одна мысль тревожила всех: а вдруг выход так узок, что им не выбраться наружу? Это было так страшно, что мальчики не решались даже сказать об этом друг другу.

Они долго ползли, потея и задыхаясь, пока радостный и возбужденный возглас Гномика: «Светлеет!» не ободрил их.

Наружу выползли без всяких затруднений. Солнечный свет слепил. Глаза слезились. Их лица были поцарапаны и измазаны грязью, мокрая и грязная одежда была порвана. Каждому хотелось убежать подальше от этого страшного места. Егор огляделся. Они были в глухом ущелье, заросшем деревьями. «Каменное ребро» на склоне было позади них.

Ребят била нервная лихорадка.

– Порядок! – солидно, как подобает командиру, сказал Егор, но, не в силах сдержаться, он возбужденно потряс кулаками в воздухе и громко прошептал: – Здорово, а? Вот провели врага! Вышли из окружения и без потерь! Поизорвались малость, намокли, так это же пустяки!

– Бежим, – шептал Топс, – бежим дальше!

– Замерз, – прошептал Гномик посиневшими губами.

– Только не бояться, – сказал Егор, – мы здесь в полнейшей безопасности.

Он снял и выжал одежду. Все последовали его примеру. Барс катался по земле, а потом спустился вниз, где, невидимая сверху, в камнях журчала вода, разгреб камешки и начал пить воду. Ребята подпрыгивали, боролись, стараясь согреться. Но все же каждый шорох заставлял их замирать. То и дело кто-нибудь из них шептал: «Тсс… тсс!», и все они прислушивались. Но это были ложные страхи.

– Думал, пропадем! – сознался Топс.

– И какой дурак так странно строил этот подземный ход! – негодовал Ромка.

– Вода, «незнайка», вода. Сток для подземной воды, – охотно пояснил развеселившийся Топс Он почти успокоился.

Так прошло минут десять. Ребята помылись, вернее, выкупались, почистили ружья и одежду.

– Военный совет! – объявил Егор, присаживаясь на горячий камень. – Что будем делать?

Топс посоветовал ждать ночи. Гномик с ним согласился. Ромка предложил пойти разведать, где эти два парашютиста, и если они заснули в пещере, окружить их и захватить.

– Мы решили поймать одного и поймали, – напомнил Егор. – Главное, чтобы наш пленник был доставлен в кишлак: он даст показания, и можно будет поймать других. Поэтому одевайтесь. К шалашу пойдем лесом. В лесу Барс учует невидимого врага на расстоянии и предупредит. Только не трусить! Вместе мы гору свернем!

Ромка стал было спорить, но его быстро утихомирили.

Теперь ребята шли цепочкой, след в след. Впереди шел Егор, а перед ним осторожно двигался Барс, то и дело принюхиваясь и прислушиваясь. Стоило остановиться Барсу, и все замирали на месте, с нетерпением глядя на Егора. Тот подавал знак, и снова все шли вперед, готовые каждое мгновение броситься на врага. Вера друг в друга удесятеряла их силы.

II

Подходя к шалашу, ребята почти бежали. Они торопились поскорее узнать, что с пленником. Полянку обошли снизу по зарослям. Пленник был на месте. Ребята выволокли его из шалаша и развязали ему ноги. Он порывался что-то сказать, но его не стали слушать, свели с горы в ущелье, к реке, туда, где ловили маринку. Там ребята его накормили и напоили из своих рук, но опять не стали слушать всякий вздор, который он попробовал рассказывать, чтобы его отпустили. Вначале Егор приказал пленному замолчать, а когда это не помогло, ему снова вставили кляп.

– Мы отведем тебя в кишлак и сдадим властям, – сказал Егор, – но если по дороге ты вздумаешь бежать, тебя догонит этот пес и загрызет. Поэтому слушайся.

Затем Егор достал коробочку, где у него хранились иголки и нитки. Ребята, чтобы не терять времени, ели и одновременно зашивали прорехи на одежде. Через час они тронулись в путь. Правда, Топс пробовал возражать. Он настаивал на отдыхе: ведь уже более суток они не спали. Но на сей раз Топса никто не поддержал. Все чувствовали ответственность положения.

И на этот раз шли не по северному берегу, а по южному, широкому, шли, прячась в тени деревьев.

Впереди шли Гномик с Барсом и вели разведку. Дважды, заметив неизвестных, Егор приказывал углубляться в лес и обходить. Они шли всю ночь и так устали, что утром, это было 10 августа, Егор приказал сделать остановку. Проспали часа четыре. Пленник, когда его кормили, опять пытался уговорить ребят отпустить его. Он сердился, грозил, но ребята снова вставили ему кляп в рот.

Знакомой фисташковой рощи они достигли после обеда. Егор ушел на разведку с Барсом, а вернувшись, сообщил, что попасть с пленником незамеченным в кишлак им не удастся. Поэтому решили, что Ромка, Гномик и Барс будут стеречь пленника, а Егор и Топс отправятся в кишлак и позвонят Гаруну. Так и сделали.

Егор и Топс были так возбуждены, что почти всю дорогу бежали. Мост перешли, когда солнце уже опустилось к горе. В кишлаке было шумно. Перед правлением колхоза, где был телефон и куда Топс привел Егора, стояли три машины, возле них сновали военные.

Топс толкнул Егора.

– О парашютистах знают, – тихо сказал он. Егор и сам сообразил, что военные здесь недаром.

– Может, сказать начальнику? – предложил Топс.

– Нет, – не согласился Егор, – прежде всего мы должны доложить Гаруну, а он распорядится, как быть.

Часовой не пропустил мальчиков внутрь дома и после настойчивых просьб Егора, что им надо совершенно срочно позвонить в город по очень важному делу, пошел доложить дежурному. Тот сейчас же вышел, выслушал и пригласил мальчиков в комнату.

Егор вошел, быстро оглядел присутствующих и, заметив майора, вытянулся, отдал честь, громко и внятно сказал:

– Разрешите обратиться, товарищ майор!

Брови пожилого высокого майора удивленно поднялись. Он посмотрел на мальчика и, улыбаясь, ответил:

– Прошу.

– Разрешите позвонить в город по совершенно срочному делу.

– А какое дело? – спросил майор, заинтересованный не совсем обычным видом мальчика, одетого в военную форму и, видимо, хорошо обученного в воинской части.

– Военная тайна!

– О! А как же ты доложишь о своей тайне по телефону? – спросил майор. – У тебя код или шифр?

– Так точно!

– Ну, звони! – И вдруг глаза майора сузились, как будто он что-то припомнил.

Егор позвонил и, сразу узнав голос Гаруна, крикнул ему:

– Докладывает Егор. Мы выследили. – Он понизил голос до шепота. – Вражеского парашютиста, ночью, у истоков реки Чак…

В трубке послышался удивленный возглас Гаруна.

– Поймали! – лаконически продолжал Егор, кося глазом на майора, заинтересованного разговором.

– Не может быть! – воскликнул Гарун.

– Честное пионерское! – подтвердил Егор.

– А где он? – спросил недоверчиво Гарун.

– Поблизости, – ответил Егор и напомнил, что говорит из комнаты, где есть посторонние.

– А майор Нароков там?

– Вы не майор Нароков? – спросил Егор и, услышав утвердительный ответ, сказал Гаруну: – Майор здесь.

Гарун попросил передать трубку майору.

Майор Нароков сначала слушал спокойно, потом удивленно сказал: «Этого не может быть» – и с интересом уставился на Егора. Мальчик невольно одернул гимнастерку, Топс поднял голову выше. Майор, переговорив с Гаруном, передал трубку Егору.

Гарун приказывал, если Егор говорит правду, передать пойманного парашютиста майору Нарокову. Егор ответил: «Есть!» и повесил трубку.

– Где же пойманный? – серьезно спросил майор. – Ты не того? – И он подмигнул. Егор покраснел. – Не ошибаешься? – пояснил майор.

– Нет, товарищ майор, не ошибаюсь. Он в пяти километрах отсюда, в фисташковой роще.

– Доехать на машине можно?

– Доберемся, – ответил Егор.

– Поехали! – И майор направился к выходу. – А это еще что за воин? – спросил он, указывая на Топса, который тоже полез садиться в машину.

– Из моей команды! – с гордостью ответил юный фронтовик.

III

Легковая машина с майором, лейтенантом, бойцом и двумя мальчиками проехала через громыхавший и дрожавший под колесами мост и покатила по лугу к фисташковой роще.

– Приехали! – сказал Егор и на ходу выскочил из машины.

– Где же? – спросил майор вылезая.

– Сюда!

И Егор провел майора и сопровождавшего его лейтенанта в заросли фисташек.

– Лежать! – крикнул Егор вскочившему им навстречу Барсу.

Пленник сидел, устало прислонившись к стволу дерева. При виде майора он вскочил. Майор подошел и сразу вынул у пленника кляп изо рта.

– Как же это вы, Черненко, так глупо попались? И кому же – мальчишкам!.. Развяжи ему руки! – приказал майор.

Ребята опешили. Егор, не сводя удивленных глаз с майора, взял нож из рук Гномика и перерезал веревки.

– А мы-то, дураки, старались! – с досадой негромко сказал Ромка и сразу загрустил.

Топс понял, что поймали не врага. Он бурно вздохнул, вспоминая пережитое.

– Что вы носы повесили? – так же тихо отозвался Егор. – Мы ведь поставили себе задачу и выполнили ее! – Все же Егору было не по себе.

– Несчастный случай, товарищ майор. Парашют зацепился за ветку дерева, а моя нога запуталась в стропе, я повис боком, очень низко над землей, и не успел вынуть нож и перерезать стропы. На меня сзади бросился этот волкодав. – Пленник кивнул на Барса. – И схватил за руку. А тут налетела целая орава этих чертенят – и все на меня. Нас предупредил капитан Федотов, чтобы мы спускались из расчета на врага, поджидающего нас у реки и возле кишлака. Я ожидал всего, но тут просто случайность… и эти ребята… Я даже их всерьез не принял, когда увидел, поэтому и не оказал должного сопротивления… Случайность…

– «Случайность»! – язвительно повторил майор. – А разве не надо рассчитывать на то, что у врага будут сторожевые собаки? Случай с вами очень характерен, и мы его специально разберем, когда будем обсуждать итоги этого десантного урока. Ведь не станете же вы уверять, что ночью, вися чуть ли не вниз головой, вы сразу увидели, что это мальчики, и поэтому перестали обороняться.

– Он отбивался, как тигр, – сказал Ромка, с ненавистью глядя на своего пленного, так нагло отрицавшего их заслуги. – Он разбил нос Гномику, – продолжал Ромка, – стукнул кулаком Топса по голове, мне посадил фонарь под глазом и всем насажал массу синяков. – Ромка поднял майку, чтобы все могли увидеть его тело, сплошь покрытое синяками.

Глаза Егора весело блеснули. Он вспомнил купанье и камни.

– А ну, поднимите рубашки! – крикнул он.

И перед глазами майора предстали детские тела, украшенные кровоподтеками.

– Однако! – сказал майор. – Вы, ребята, боролись не на шутку!

– Еще бы! – отозвался Черненко. – Но у них был пес, и это меня доконало. Я никак не пойму, откуда они взялись!

– Откуда? – Майор улыбнулся. – А ну-ка, юный фронтовик, расскажи, как вы сюда попали.

Егор слегка покраснел, одернул гимнастерку, выпрямился и рассказал без утайки обо всем, как было.

Майор внимательно выслушал его рассказ и веселым взором окинул всю компанию. Ему нравились эти мальчики, проявившие в очень сложных условиях инициативу, сметку и храбрость. Он не был уверен, педагогично ли их хвалить за выполнение того, на что они не имели указаний своего руководителя. Но раз это им не было запрещено и ребята проявили истинный патриотизм, то вряд ли было бы умно порицать поступок, вызванный их лучшими чувствами, и майор сказал так:

– Вам, ребята, еще рано вмешиваться в военные дела, хотя один из вас в силу обстоятельств даже побывал на фронте. Всему свое время. Вам еще придется послужить в армии, и кто знает, может быть, вы все станете героями. До тех пор пока существуют капиталистические страны, не исключена возможность военной провокации с их стороны. Так вот, если бы вам приказали не вмешиваться в дела учебного десанта, а вы бы нарушили этот приказ, то вас следовало бы наказать. Но вы действовали от чистого сердца, желая помочь Родине. Оказались не из пугливых, проявили и сметку, и отвагу, и опыт следопыта. Вы боевые хлопцы и, я уверен, хорошие охотники. Садитесь, поедем со мной в Джелал-Буйнак. Вы заслуживаете серьезной благодарности. Поехали!

– Товарищ майор, разрешите обратиться! – сказал Егор звонким от волнения голосом.

– Говори!

– Мы не поедем сейчас в город. У нас тут еще много дел.

– Ну, чем бы вас отблагодарить? – спросил майор, смотря на Ромку.

Тот покраснел от волнения и обиженно сказал:

– Я думал, мы настоящего поймали… а тут… и благодарить не за что!

– Ишь какой! Ну, а ты? – обратился майор к Топсу.

– Спасибо, мне ничего не надо. Вот сестра с мужем демобилизуются, приезжайте к нам в гости в Джелал-Буйнак. Нагорная, одиннадцать.

– Спасибо, при случае заеду… Ну, а ты?

Гномик покраснел и тихо сказал:

– Если бы вы нашли мою маму… Наталия Михайловна Батова, из Ленинграда. Нас разбомбили у Бологого.

– Запомню, – обещал майор и перевел взгляд на Егора.

Но тот, не дав ему спросить, вытянулся и отрапортовал:

– Служу Советскому Союзу!

– Смирно! – крикнул майор, так что даже Барс, лежавший в тени, вскочил.

Майор приложил руку к головному убору и, отчеканивая каждое слово, сказал:

– От имени командования объявляю вам, пионеры разведотряда Четвертой пионерской дружины, благодарность за участие в проведении учебного десанта, за бдительность, за инициативу и смелость, проявленные в сложных условиях горного района, ночью.

Ребята, замершие по стойке «смирно», готовы были стоять так вечно и слушать замечательные слова, внушавшие им веру в свои силы. Пусть их парашютист оказался не шпионом и не диверсантом, пусть все это было военное ученье и они были в нем «элементом случайности», но враг всегда может напасть, и они выдержали первый экзамен бдительности и храбрости. Они чувствовали себя так, что, прикажи им майор бежать сто километров без передышки, они помчались бы, как ветер, а прикажи умереть – умерли бы!

Майор понял состояние ребят по их горящим глазам и возбужденным лицам. Он скомандовал «вольно» и улыбнулся ласково и весело.

– Кто же у вас самый боевой? – спросил он. Глаза Топса, Ромки и Гномика уставились на Егора. – Товарищ майор, разрешите сказать, – обратился к нему Егор. – Из нас первый Роман Крестьянинов заметил парашютиста. Он остался в секрете, не страшась надвигающейся грозы. Мы уже спали, а он прибежал и поднял нас по боевой тревоге.

Майор внимательно посмотрел на Егора, потом достал небольшой складной ножик и, подойдя к Роману, сказал:

– Вот тебе на память, и помни, что, куда бы ни попадал советский человек, в каких бы обстоятельствах ни очутился, он всегда должен быть преданным Родине и уметь побеждать.

– А как же пистолет? – напомнил Егор. – Ведь мы его не нашли.

– Не было, – ответил Черненко, – это же была только учеба. А как же поступить с парашютом? – обратился он к майору. – Он ведь остался на дереве.

Но здесь ребята наперебой стали рассказывать, как они снимали парашют, правда, его пришлось разрезать, и о своих приключениях в пещере.

– Ну что же, – сказал майор, – придется вам, Черненко, завтра с утра отправиться в горы, кстати, у вас будут попутчики. А сейчас собирайтесь, поедем в кишлак. Скоро вечер, и вы проголодались, да и, наверное, устали, – добавил он, обращаясь к ребятам.

– Нет! – ответил за всех Егор.

Но осунувшиеся лица ребят говорили другое. Ехать в кишлак ребята отказались. Они заявили, что будут ночевать здесь, а еду себе достанут охотой и рыбной ловлей.

– Для вас, ребята, это получилось больше, чем учеба, – сказал майор, – это было испытание ваших сил, и вы его блестяще выдержали. Охотьтесь, взбирайтесь на недоступные вершины, познавайте природу и, главное, овладевайте знаниями!

Ребята долго кричали «ура» вслед уносящейся машине.

IV

– Вот это настоящий командир! – горячо сказал Егор и, помолчав, добавил: – Эх, скорей бы прийти к полковнику Сапегину!

Понемногу возбуждение улеглось, и ребята почувствовали усталость. Решили охоту перенести на утро, а сейчас устроить постель из сена и лечь без ужина спать.

Все пошли за сеном на луг. Егор запретил брать из новых стогов, поэтому они собирали клочки старого сена по всему лугу. Они уже собрались ложиться спать, когда возле рощи опять загудела машина. Мальчики выбежали на опушку. Возле машины стоял Черненко с рюкзаком в руках.

– Мой парашют уже принесли, – сказал он, – отправляйтесь в поход без меня. А это вам посылает майор. Рюкзак верните.

Егор высыпал содержимое рюкзака на траву. Здесь были две буханки хлеба, колбаса, сливочное масло и четыре банки консервов.

– Спасибо! Передайте майору большое спасибо! – сказал растроганный Егор.

Черненко уехал. Ребята перенесли продукты к биваку, наелись вволю и, прежде чем вскипятить чай, легли отдохнуть, а когда проснулись, было позднее утро 11 августа, и слепни, может быть, те же слепни, что и в первую ночевку здесь, напали на них и разбудили.

– А что сказал Гарун? Когда он присоединится к нам? – спросил Ромка.

– Он сказал – дальнейшие инструкции в пакете, а вскрыть его мы должны там, где мы захватили парашютиста, то есть в верховьях реки Чак, – напомнил Егор.

– Это все равно на пути к Пчелиному городу на Ореховом холме, – сказал Ромка.

– Вперед! – приказал Егор.

– Вперед! – так же дружно, как вчера, ответили друзья и двинулись в путь по знакомой дороге.

Часть третья

Иглы раздора

I

В свой шалаш на «Горе парашютистов», как они ее назвали, ребята вернулись на второй день, поздно ночью, и сразу легли спать.

Егор проснулся первый. Переход от сна к бодрствованию у него произошел, как обычно, мгновенно. Часы показывали 10 часов 23 минуты. Теперь, когда одно задание было выполнено и ничто не мешало скорой встрече с полковником Сапегиным, Егор не мог больше ждать.

– Подъем! – закричал он. Ребята дружно вскочили по команде.

– Нам давно пора вставать, чтобы через горы попасть в Зеленую лабораторию.

– Зачем торопиться? – запротестовал Топс. – Давайте день отдохнем, а то спешили сюда, потом в кишлак с парашютистом, потом опять сюда! А сейчас опять надо спешить. Разве это жизнь?

– И какой ты рохля, Топс! Тебе бы спать и спать! – рассердился Егор. – А мне все время хочется что-то делать, даже прямо жалко, что целую ночь надо спать.

– Я не пойду, – решительно заявил Ромка. – Топс прав, нам надо отдохнуть.

– А ты, Гномик? – ревниво спросил Егор.

– Конечно, я с тобой, – отозвался Гномик. – А как же иначе?

– Ладно, мы с тобой, Гномик, как ударная армия, пойдем вперед, – сказал Егор, – с дезертирами нам не по пути.

– Ну ты, потише! – закричал Ромка. – А про пакет забыл?

– Ох, я и ворона! – воскликнул Егор и вытащил из кармана гимнастерки серый конверт.

– «Распечатать у истоков реки Чак», – торжественно прочел Егор и потряс пакетом в воздухе.

– А разве истоки здесь? – спросил Гномик, любивший во всем точность.

– Начало истоков, – вмешался Топс, – должно быть выше и дальше на восток.

– Горный поток, где мы купались, – это южный исток реки Чак, – сказал Егор, – а тот, где мы ловили рыбу, – северный. А написано: «Распечатать у истоков». Значит, мы имеем право распечатать здесь.

Егор вынул нож, аккуратно вскрыл пакет и достал небольшой листок. Он громко прочитал текст:

– «Приказ начальнику разведгруппы Четвертой пионерской дружины. Первое. Ждите меня. Я буду до шестнадцатого…»

– Дневка. Заслуженный отдых, – гордо сказал Топс, – мы не только выследили, но и поймали парашютиста!

– А как нас майор благодарил! – отозвался Ромка.

– Вот мы какие! – не удержался Гномик.

– «Эх я! Спасибо мне!» – передразнил их Егор, и мальчики смутились. Егор продолжал читать: – «Если я не приеду, то не пугайтесь, не ссорьтесь, а идите в Зеленую лабораторию…» Ну как, мальчики? Не испугаетесь, милые крошки? – насмешливо спросил Егор.

Все засмеялись – так их развеселила эта приписка.

– Ну, значит, дневка три дня, – заключил Егор. – «Второе. Еще раз напоминаю правила обращения с оружием: никогда не направлять оружие на человека, даже если оно не заряжено, и носить его дулом вверх или вниз, но не в сторону соседа. Курки без надобности не взводить. Если надо прыгнуть, влезть куда-нибудь и т. д., необходимо курки спускать, а подходя к деревне, разрядить ружье за двести метров до деревни. Упав или споткнувшись, нужно посмотреть, не набилась ли земля в стволы, иначе (при забитых стволах) во время выстрела может разорвать ружье. Не добивать прикладом раненую дичь. Если патрон не входит в патронник, не пытаться насильно заколачивать его, а заменить другим. На привале не ставить ружье к стволу дерева, а подвешивать на надежный сук, дулом к земле. Идти в ряд, но на расстоянии. Поддерживать связь. Стрелять только вперед. Не стрелять по неясной цели, на шум, да еще крупной дробью…»

– Знаем, не маленькие! – отозвался Ромка.

– «Третье, – прочел Егор. – Еще раз напоминаю: ни в коем случае не позволяйте никому постороннему, и в частности Степке Пханову, если он появится, унести хотя бы один гигантский орех из Зеленой лаборатории…»

– Степка собирался, – вмешался Топс, – сделать налет именно на крупные орехи Зеленой лаборатории. Они самые скороспелые. Орехи собирают в конце сентября, а эти поспевают к концу августа.

– Тут сказано «гигантские», – заметил Гномик.

– А разве не все равно? – осведомился Топс. Егор промолчал, Ромка пожал плечами.

– «Четвертое, – читал Егор. – Выясните у Искандера и Василия Александровича, нельзя ли по образцам орехов определить, из каких ореховых лесов взяты эти орехи…» Какие орехи? – удивился Егор.

– А те, что были у Бориса, – заметил Ромка. – Напрасно ты их не взял…

– А ты чего молчал, если знал? – напустился Егор на Ромку. – «Напрасно не взял, напрасно не взял»!

– Ты же начальник, а не я, – обиделся Ромка. Егор сердито отмахнулся от него.

– «И пятое, – громко прочел он. – Чаще наблюдайте за облаками над северными вершинами».

Ребята тотчас же обратили свои взоры на север. Там были такие же поросшие лесом горы, а дальше, как острова в океане, вздымались голые каменные пики.

– Ты все понимаешь насчет севера? – спросил Егор Ромку.

– Конечно, – самоуверенно ответил Ромка, хотя ничего не понял. – А ты?

– Я не понимаю, – признался. Егор. – А что ты понял?

– А то, что опасности надо ждать с севера, – объявил Ромка.

– Это из записки ясно, – сказал Егор. – А вот какая опасность?

Егор вынул бинокль и стал рассматривать окрестности. Ребята ждали.

– Ничего, – сказал он, опуская бинокль.

– Ладно, дневка так дневка, – провозгласил Топс и, волоча ноги, направился на лужайку под тень деревьев.

Ребята побрели за ним. Егор сказал: – Объявляю дневку перед походом в Пчелиный город на Ореховом холме.

II

Они лежали на спине и сквозь слегка приоткрытые веки смотрели на голубое небо, белые облака, парящего орла, порхающих бабочек. Им не хотелось ни двигаться, ни говорить, а только так лежать, заложив руки под голову, ни о чем не думая, и ощущать всем своим существом спокойную неторопливость лесной жизни.

Так прошло часа два. Барс успел уже два раза сбегать к потоку напиться воды и выкупаться, а ребята лежали все в том же положении.

Егор лежал и думал о полковнике Сапегине. Хорошо было бы поскорее прийти в Пчелиный город на Ореховом холме и сразу встретить там полковника. Вот было бы счастье! Тогда они вчетвером. – Максим Иванович, Егор, Гномик и Барс – будут охотиться в этих чудесных лесах… И почему Гномик так боится выстрелов?

Мысли Егора бежали. Три с половиной года, проведенные только среди взрослых, сказались на его характере. Многие мысли Егора и выражения были заимствованы у взрослых. Так, например, он во всем старался подражать полковнику Сапегину и быть не только прямым, честным, храбрым, вежливым и настойчивым, но даже копировал Сапегина в мелочах. Так было и сейчас, когда Егор думал не просто о дружбе ребят, а о «создании дружной боевой семьи» и старался разобраться в характере своих попутчиков… Ромка очень уж воображает о себе: чуть что, сразу лезет в ссору. «Способен на героические поступки, а в обороне будет киснуть, – определил он, подражая Сапегину. – Топс – добродушный, но ленивый. Вот лакомка! И любит поболтать. Такой, если взять его в руки, будет работать, как автомат. Гномик – робкий, скрытный и какой-то неуверенный. О таких Сапегин говорил, что им надо привить уважение к себе и уверенность в своих силах… Но чего хочет этот строптивый, поперечный Ромка? Трудно будет с ним идти». Егор стал думать о себе. Может быть, легче было бы идти одному? Нет, раз он дал слово Борису и Гаруну, он должен выполнить задание до конца. «Взялся за гуж, не говори, что не дюж!»

А Ромка лежал и мечтал о славе. Он с восторгом вспоминал случай с парашютистом, останавливаясь на самых ничтожных подробностях своего участия в этой борьбе. Даже Егор, и тот вынужден был признать перед майором его, Ромкины, заслуги в этом деле. Кто выследил парашютиста? Он, Ромка, и только он. Кто блокировал правую руку парашютиста? Тоже он. А кто из ребят разбирается лучше всех в породах деревьев и умеет с одного взгляда определить яблоню со сладкими яблоками? Тоже он, Ромка. Ему бы следовало командовать отрядом КЭПС…

Хорошо бы поехать еще в Индонезию, на помощь индонезийским ребятам. Он бы показал Егору, как надо командовать! Он объединил бы всех ребят на борьбу с империалистическими захватчиками и организовал бы, как Ковпак, партизанский отряд. Они бы нашли в тропических лесах Суматры особое дерево, помазались бы его соком и стали невидимками. И тогда тысячи человек-невидимок проберутся на позиции, где готовится наступление… Неприятельские бомбардировщики уже ревут на аэродроме, готовые лететь с авиабомбами и газами, чтобы уничтожить мирные села. Вот уже сотня бомбардировщиков двинулась по аэродрому. А он, Роман Крестьянинов, взмахивает красным флажком, видимым только для своих, и тысяча зажигательных бутылок сразу разбивается о сотню бомбардировщиков, летит в бензохранилища, в склады боеприпасов… Пожар… Паника… А Роман со своими невидимками уже в штабе захватчиков. Они связывают генералов и офицеров, грузят пленных в трофейные автомобили и мчатся в лес… И всем будет казаться, что автомобилями никто не управляет, а на самом деле в первой машине едет он, невидимка Роман.

Топс лежал на спине, устремив глаза в небо. Ему ничего не хотелось. Ему просто было хорошо. Хорошо, что три дня отдыха, никуда не надо спешить, хочешь – лежи на спине, хочешь – перевернись на бок. Рядом сладкие яблоки, а идти за ними лень. Жить бы здесь да жить. Но разве беспокойный Егор даст спокойно пожить? Ему хочется всегда что-то делать, чего-то добиваться, а если даже ничего не надо, он все равно придумает что-нибудь. Непоседливый человек! И Ромка тоже непоседа, только Ромка непостоянный, а Егор, если что уж задумал – умрет, а будет добиваться… А тут еще этот Степка! Степка Пханов, конечно, расскажет отцу, что Топс был против них, а Мустафа Пханов – человек злопамятный, и когда Топс вернется домой, ой-ой, что будет!

А Гномик думал о Егоре. Какой Егор хороший! А он, Гномик, чем может доказать свою любовь? Жаль, что Егор почему-то не любит ни жуков, ни бабочек, ни змей. Будь у него, Гномика, целая коллекция бабочек, он бы отдал лучшие экземпляры ночных бражников. Или, может быть, научить Егора рисовать? Здесь такие красивые деревья, такие пестрые скалы – и белые, и черные, и зеленоватые, и красные! А лучше всего, если бы мама была жива, и она усыновила бы Егора, и они вместе вернулись бы в Ленинград и жили бы, как братья.

Гномик вспомнил, как бомбили их эшелон, вспомнил крики и стоны… Как он тогда искал мать – и не нашел!.. Ему сказали, что она еще, может быть, жива, но ранена и отправлена в госпиталь. Он и сам не знает, как он попал в Среднюю Азию. Единственное, что у него уцелело, – коробка цветных карандашей, масляные краски да кусочки холста. Вот бы сейчас порисовать! Нарисовать бы всех ребят около пещеры: пещера, а сверху удав ползет или кобра, она здесь может встретиться. Хорошо бы поймать и варана. Но эти ящеры водятся в Каракумах… Надо разузнать, что здесь есть.

– Хорошо, когда никто не командует! – раздался вдруг насмешливый голос Ромки.

– «Обессиленная рать улеглась на травке спать»! – продекламировал Топс и спросил: – В рифму? – И сам ответил: – В рифму. – И похвалил себя: – Ты поэт, Топсик!

– Хорошо, когда дневка много дней, – сказал Гномик. – Мы все время торопимся, как на пожар, устали… У меня все кости ноют.

– Я тоже как больной, – сказал Топс. – Даже есть не очень хочется.

– Ты, Гномик, записал что-нибудь в дневник? – поинтересовался Егор.

– Ни строчки.

– Так вот, – продолжал Егор, – ты, Гномик, сегодня запиши все, что случилось, в дневник, а также опиши путь и места наших остановок. Мы уже отметили привалы большого похода, а сейчас ты просто опиши, что случилось, а мы займемся хозяйством: казан помоем, суп сварим, дров соберем…