Текст книги "Путешествие на край Земли"

Путешествие на край Земли
Герберт Гросс

© Герберт Гросс, 2023

ISBN 978-5-0060-7961-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПУТЕШЕСТВИЕ НА КРАЙ ЗЕМЛИ

Часть первая
На берегах Темзы

Глава первая
Репортаж из поезда

У нас в Чатеме, небольшом городишке, что в графстве Кент, на юго-востоке Англии, есть своя железнодорожная компания. Разумеется, не такая большая, как лондонские. Поезда из Чатема в Лондон и обратно ходят не слишком быстро, терпеливо останавливаясь на каждой станции. Другое дело, когда мимо нашего городка на большой скорости проносится утренний курьерский поезд, везущий спешащих пассажиров в Дувр. Там они пересаживаются на пароходы, идущие до континента. Мальчишкой я представлял себе, как отправляюсь таким курьерским поездом к берегам Дуврского пролива, где меня ждал красавец-корабль, чтобы отвезти к неведомым далям, скрывающимся за горизонтом. Я воображал, как поднимаюсь первым по бесконечному трапу, чувствуя за спиной восторженные взгляды толпы провожающих. После отплытия я гуляю по палубам парохода и наблюдаю волны, бьющиеся о борт. Впереди у меня долгое путешествие в сказочные миры, полные тайн и загадок, которые именно мне предстоит раскрыть. Это были детские, наивные мечты, но я свято верил в них. Я знал, что когда-нибудь они обязательно сбудутся.

Я часто приходил на чатемскую судостроительную верфь и наблюдал, как строятся большие и малые корабли на реке Медуэй. Это было потрясающее зрелище. Рождение новых кораблей прямо на моих глазах. Что может быть интереснее, чем видеть, как люди своими руками создают большие корабли, чтобы потом покорять бескрайние моря.

Мечты… мечты…

***

Поезд уже ждал меня, когда мы с мамой появились на перроне станции в Чатеме. Это был самый обычный состав, паровоз и несколько не слишком новых вагонов. Пассажиров на перроне оказалось немного. Вероятно, все, кто хотел добраться до столицы, уехали гораздо раньше, еще утром.

Скоро открылись двери и можно было занимать места. Прощание вышло недолгим, я обнял маму и, получив от нее несколько последних, самых важных наставлений, торжественно прошествовал в вагон. Вещей у меня было совсем мало. Только самое необходимое и кое-что, чтобы разнообразить мой гардероб для столичного общества. Протяжный гудок возвестил о том, что я, наконец, покидаю родной Чатем.

Пора в путь!

Чатемский поезд раздраженно вздрогнул, напрягся и нерешительно стал набирать ход, поскрипывая всеми своими частями. Здесь никто не спешил и никуда не торопился. Я снова, в который уже раз подумал о преимуществах курьерского поезда, ведь мне предстояло преодолеть расстояние примерно в семьдесят миль.

Я впервые в своей жизни ехал в Лондон один. Удивительное дело для человека моего возраста. Впрочем, разве в этом дело? После окончания школы, когда я поступил на работу, у меня было не так много времени, чтобы разъезжать по стране. И вот теперь, я надеялся, что все изменится и мои мечты о путешествиях станут еще ближе к осуществлению. Пока же, я был вынужден ехать на самом медленном поезде в мире, который мне сейчас очень хотелось мысленно подтолкнуть. И все из-за его натужного хода. Никакого сравнения с курьерским почтовым, который проносился из Дувра без всяких остановок, пренебрегая маленькими городками на своем пути, словно кучер, управляющий богатым экипажем, презрительно морщится при виде подержанного кеба.

За окном пошел скучный дождь. В начале апреля это бывало довольно часто. Мне вдруг стало грустно уезжать из родного города. В какой-то момент я даже вообразил, что больше никогда не вернусь в Чатем. Я давно замечал за собой, что перемена погоды, сильно влияет на мое настроение. Я начинал нервничать, боялся перемен и мне было трудно успокоить себя. Правда, у меня имелось одно верное средство, позволявшее забыть все страхи. Я вспоминал что-то забавное из похождений месье Лемара, хозяина нашего фотосалона, где я прежде работал и мне становилось легче.

Меня зовут Джо Стамп. Мне всего лишь девятнадцать лет и сейчас этим поездом я еду в Лондон, чтобы устроить свою судьбу. Совершенно ясно, что в таком городишке, как Чатем, нет никакой возможности добиться серьезного успеха в жизни.

В столице меня ждал мой кузен Эдвард Фостер, сын родной сестры моей матери. Личность яркая и незаурядная, если не сказать, выдающаяся. Он работал в популярном у читателей журнале о путешествиях «Глобус» редактором одного из отделов. Эдвард давно уже уехал из Чатема и за неполные десять лет сделал головокружительную карьеру журналиста. Во всяком случае, так считала моя мама. По ее мнению, племянник Эдвард смог с умом обустроиться в таком сумасшедшем городе как Лондон и не потерялся в нем. Теперь и мне предстояло сделать все то же самое. Разве что стоило сделать маленькую поправку. Мне было гораздо проще, чем моему доброму кузену. Все дело в том, что Эдвард вызвал меня телеграммой, указав в ней, что в данное время имеется подходящее вакантное место в журнале, где он работал. И его никак нельзя упустить.

И я направился в Лондон.

***

Мое короткое путешествие в столицу я решил разнообразить наблюдениями из окна. Ослабевший дождь почти не мешал мне созерцать то, что было снаружи моего вагона. Я вообразил себя опытным журналистом, которому поручили сделать небольшой репортаж о путешествии с юго-востока Англии в Лондон. Все, что происходило внутри вагона, было не слишком интересно. Вокруг меня сидели обычные пассажиры.

Итак, сначала на нашем маршруте оказался соседний Рочестер, где мы проехали вблизи старого замка и я сразу же вспомнил почтенного епископа Гандальфа Рочестерского. Именно этот достойный человек был создателем каменного замка в этом городе, чем обессмертил свое имя.

Немногим позже, мы пересекли реку Медуэй и на другом берегу нас ждал Струд. Мне почему-то не нравился этот городишко. В нем когда-то жил один мой одноклассник, Льюис Рэндалл, с которым я часто дрался в детстве. Странное воспоминание.

Следом мы проехали Хайэм, ничем не примечательный и хмурый, как небо за окном. Подъезжая к Милтону, я увидел Темзу и мысленно поблагодарил самого себя, что расположился с правой стороны вагона. Именно поэтому я так плохо рассмотрел ранее Рочестерский замок.

Темза была весьма широка в этом месте. Ничего похожего на лондонские набережные. Я напряг память и сопоставив величины, пришел к выводу, что здесь река была как минимум в четыре раза шире, чем в районе Вестминстерского аббатства.

В Грейвсенде наш поезд, как мне показалось, стоял на станции лишнюю минуту. За это время я успел хорошо рассмотреть Тилбери на противоположном берегу Темзы. Удивительно, но я никогда прежде не обращал свое внимание на этот городок и никогда там не был. Теперь мне стало понятно, как проницательно наблюдает за окружающим миром настоящий журналист и подмечает то, чего не видят другие.

В Тилбери бурно развивался порт. Его открыли всего лишь двадцать с небольшим лет назад, но я сразу заметил, как много уже было сделано, чтобы морские суда могли беспрепятственно выгружать из своих трюмов все, что они привозили в Англию.

Чуть позже мы незаметно промчались мимо Нортфлита. В Гринхите поезд почти вплотную приблизился к излучине Темзы. Я видел, как сидевший впереди меня иностранец, впечатленный видами реки, важно закивал своему соседу, что-то бормоча на незнакомом мне языке.

На подъезде в Дартфорду наш поезд стал удаляться от Темзы, пренебрежительно оставив ее за спиной. Я сразу вспомнил месье Лемара, который имел смешную привычку поворачиваться спиной в случае возникновения какой-нибудь проблемы, не желая ее видеть. Странный человек. Впрочем, во время стоянки на станции Дартфорда, я подумал, что читателям моего короткого репортажа, вероятно, было бы не слишком интересно мое упоминание какого-то чатемского француза с его причудами. Нужно было сосредоточиться на том, что я видел за окном.

Барнехерст, Уэллинг, Кидбрук и некоторые другие остановки, не вызвали какого-то ажиотажа. Это были обычные небольшие города и станции, которые наш поезд проехал так быстро, будто стесняясь задерживаться в этих местах даже на мгновение дольше положенного времени.

Начиная с Льюишема плотность городов и теснота застройки заметно возросла. Мы перескли Брокли и через какое-то время оказались в Брикстоне, давшем название знаменитой брикстонской дороге. Кто не слышал про Брикстон-роуд?

Клэпхэм… Беттерси… Черт возьми, Беттерси-парк! Я хорошо помнил его, поскольку бывал в нем несколько раз, когда еще ходил в школу.

Эти воспоминания, нахлынувшие на меня в эту минуту, так растрогали мою душу, что я пересел на свободное место возле окна с левой стороны вагона и прильнул к стеклу, стараясь рассмотреть что-нибудь знакомое. Словно отдавая дань уважения, поезд немного притормозил, когда мы проезжали вдоль парка. На минуту я представил себе, что это было сделано исключительно ради меня, но позже я вспомнил, что, въезжая в центральные районы Лондона, поезд всегда снижает скорость. Тем более, что впереди у нас был мост через старушку Темзу.

Далее, мы с достоинством пересекли реку и въехали в аристократический район столицы Челси. До вокзала Виктория оставалось не более полумили и я испытал какое-то волнение. То самое, какое обычно овладевает провинциалом, приехавшим в столицу империи, не имея здесь родственников, не располагая достаточным количеством денег и рассчитывая всего лишь на одно-два рекомендательных письма.

Поезд медленно подкрался к вокзалу и я мысленно завершил свой краткий репортаж, первый в моей жизни о поездке из родного Чатема в город, с полным правом считающийся одним из величайших в мире.

Глава вторая
Первые дни в Лондоне

Лондон встретил меня хмурым апрельским небом, но без дождя. Я выбрался из вагона на перрон, заполненный людьми. Моя сумка была не тяжела и я взвалил ее на плечи с легкостью, свойственной молодым атлетам. Я был полон сил и готов к покорению новой вершины. Этот город еще услышит мое имя.

Размышляя об этом, я стал прохаживаться по перрону, ловко уворачиваясь от спешащих приезжих. Все куда-то торопились, словно хотели пересесть на другой поезд и поскорее покинуть город. Я искал глазами Эдварда, своего кузена. Он был высок и статен, как и я, поэтому я рассчитывал увидеть его даже с большого расстояния.

Спустя несколько минут, когда перрон опустел и все, кто приехал со мной этим поездом на вокзал Виктория разошлись в разные стороны, я с удивлением обнаружил, что меня никто не встречает, не ищет глазами и не желает обнять от большой радости. Странно, это было совсем непохоже на моего кузена Эдварда. Он всегда был точен и аккуратен в делах, что, вероятно, и помогло ему стать значительным лицом в лондонском журнале.

Я оказался в нелепом положении и не знал, что делать. Вероятно, мой кузен не смог меня встретить занятый на работе. Я знал его адрес, но был уверен, что, вернее всего, Эдвард сейчас в редакции, на Флит-стрит и застать его дома почти невозможно.

Я продолжал осматриваться вокруг. Здание вокзала Виктория явно находилось на ремонте. Строительные леса были повсюду. Рабочие сновали в разные стороны и никто не обращал на меня никакого внимания, занимаясь своим делом. Похоже, мне следует просто уйти отсюда.

Едва я собрался покинуть вокзал, как ко мне быстрым шагом подошел молодой человек, по виду посыльный. На нем была форменная одежда, что говорило о серьезности конторы, которую он представлял. У нас в Чатеме посыльные выглядят скромнее и обходятся обычной одеждой.

– Простите, сэр, вы не Джозеф Стамп? – с некоторым волнением в голосе осведомился он.

Я кивнул ему.

– Чем могу быть полезен? – любезно спросил я, только сейчас осознав, что это первый лондонец, который сегодня заговорил со мной.

– Вам записка, сэр! Возьмите ее и распишитесь вот здесь.

Я поставил, где он указал свою роскошную витиеватую подпись, которой очень гордился и взял послание в руки.

Посыльный ушел, а я развернул записку. Конечно, она была от Эдварда.

«Дорогой Джо! Дела заставляют меня срочно уехать в Кембридж до завтрашнего вечера. Прошу тебя, поезжай на мою квартиру в Холборн и жди меня там. Возьми ключ у моей квартирной хозяйки миссис Браун, я предупредил ее относительно тебя. Твой кузен Эдвард».

Я улыбнулся. Все не так уж плохо. Теперь ясно, что Эдвард неожиданно уехал в Кембридж по каким-то неотложным делам. Ведь он сам вызвал меня телеграммой и просил приехать именно в субботу. Теперь мне придется добираться до его дома самостоятельно. Мой кузен не указал в записке своего адреса, уповая на мою отличную память. Он полагал, что я хорошо помню название улицы и дома, которые всегда указывались в его письмах и телеграммах. Сейчас это была еще одна, своего рода проверка моих способностей. Когда я это понял, я снова улыбнулся. Итак, Лондон, Холборн, Ченсери-лейн, дом номер семь.

***

Выйдя с вокзала, я первым делом подумал о подземке, и с ужасом представил себя в толчее переполненного поезда. Это было лишним, к тому же, я знал, что Эдвард жил не очень далеко от вокзала Виктория и можно было обойтись другим видом транспорта. Ко всему прочему, почти сразу я заметил неподалеку симпатичный автомобиль, очевидно новый лондонский кеб. Мне захотелось прокатиться на нем, по улицам города, чтобы немного лучше узнать Лондон с еще одной стороны. Я нанял этот кеб и уже сидя внутри, узнал, от шофера, что французская фирма «Юник» поставила в нашу столицу множество таких автомобилей.

Мы оставили за спиной величественное здание вокзала, который только заканчивал свое обновление, затем проехали по Виктория-стрит, потом мимо Вестминстерского аббатства, здания парламента и Биг-Бена. Позже очутились на Уайт-холл, где впереди показалась Трафальгарская площадь. Мне уже доводилось бывать здесь и всякий раз у меня захватывало дух от этого великолепия. Я представил себе, как многие великие люди проходили по этой площади, этим улицам и жалел, что не мог видеть их тогда. Пока я глазел по сторонам, как неизбалованный впечатлениями провинциал, наш авто уже ехал по Стрэнду, среди сотен других машин. Вокруг было много театров и особняков, и я уже воображал себя владельцем какого-нибудь красивого дома на этой улице. Перед отъездом из Чатема, я долго изучал карту Лондона и теперь уже знал, что мы скоро будем на Ченсери-лейн. Так и оказалось. Кеб вдруг свернул налево и, проехав несколько сот ярдов, остановился перед многоэтажным домом. Я расплатился за поездку и дал шоферу на чай. В прекрасном расположении духа я ступил на лондонскую мостовую. Это уже был не вокзал, а самый настоящий Лондон. Я радовался как ребенок, хотя был в этом городе не первый раз. Кажется, и сама столица была мне рада, во всяком случае, небо просветлело и уже не помышляло о дожде.

***

Миссис Браун нашлась раньше, чем я мог себе представить. Едва я подошел к большой двери, ведущей на лестницу, как мне навстречу вышла какая-то высокая седая женщина и спросила меня, не я ли Джозеф Стамп. Поразительно, как жители нашей славной столицы хорошо узнают меня, хотя видят впервые.

Меня проводили в квартиру на втором этаже и научили открывать дверь ключом. После небольшого наставления относительно входной двери в дом и рекомендации не шуметь на лестнице в поздние часы, я был предоставлен сам себе.

Квартира, которую арендовал мой кузен, мне очень понравилась. Наверное, трудно выразить словами тот восторг и упоение, которое я испытал, когда прохаживался по этому уютному двухкомнатному жилищу в самом сердце Лондона.

Ченсери-лейн! Это же в двух шагах от самого Стрэнда, по которому я только что промчался в новомодном экипаже, как солидный иностранец, приехавший на вокзал, куда прибывают поезда, везущие пассажиров с континента.

Вестминстер и Сити, все это находилось рядом, а здесь, в этой квартирке было тепло, светло и уютно. Две комнаты, одна была занята спальней, другая служила гостиной и в придачу кухня и все это с видом на улицу, а не скучный внутренний двор.

Я нашел в гостиной на столе для себя письмо с указаниями, что и где брать. По торопливому почерку, с сильно наклоненными буквами, я понял, что Эдвард писал это в самую последнюю минуту перед своим срочным отъездом в Кембридж.

Я расположился в гостиной, чтобы не стеснять Эдварда, когда он вернется. Он не указывал мне на это, но я и сам понимал такие вещи. Все-таки, через год мне будет уже двадцать лет и я должен быть достаточно сообразителен и предусмотрителен для своего возраста.

***

Итак, вещи были расставлены по местам, я принял ванну и, переодевшись, немного посидел в кресле, размышляя об обеде.

Надо сказать, что я располагал некоторой суммой, не такой уж и маленькой, предназначенной для обустройства в Лондоне, до той поры, пока я не стану зарабатывать здесь себе на жизнь регулярно. И вот теперь, будучи предоставленным самому себе, всего лишь на одни сутки, мне захотелось окунуться с головой в бурную столичную жизнь.

Для начала я решил пообедать, где-нибудь неподалеку от дома, в каком-нибудь средней руки ресторанчике, а вечером, посетить знаменитый лондонский район Сохо, где постараться немного развлечься перед возвращением Эдварда. Долгожданная встреча с кузеном, о которой мы договорились еще год назад, волновала меня. Я с трепетом ожидал его предложения о работе в журнале «Глобус». Это было что-то фантастическое. Молодой человек никогда не живший в Лондоне, приезжает в столицу империи и сразу попадает в штат знаменитого в Европе журнала о путешествиях и изысканиях. Об этом можно было только мечтать. Месье Лемар, хозяин нашего фотоателье в Чатеме, едва не позеленел от зависти, когда я неделю назад попросил расчет и рассказал, что ждет меня в Лондоне в самом ближайшем будущем. Я ждал, терпеливо ждал этой минуты и теперь, она была близка как никогда. Завтра вечером Эдвард вернется из Кембриджа и скажет мне заветные слова, которые будут для меня сладкой музыкой. И сейчас, чтобы забыть про волнение и стать хоть на один дюйм ближе к лондонцам, я отправляюсь на прогулку по тому плану, который уже изложил ранее.

***

В три часа пополудни по Гринвичу, из здания на Ченсери-лейн величавой походкой вышла будущая звезда журнала «Глобус», мистер Стамп, эсквайр.

Да, Лондон вскружил мне голову и я не переставал удивляться самому себе. Меня буквально распирало от того, что я иду по своей собственной воле, не связанный никакими обязательствами в сторону многолюдной улицы, чтобы смешаться с толпой лондонцев и не уронить чести жителя славного города Чатема.

С первых шагов я отступил от намеченного плана и направился в сторону Стрэнда, хотя ранее, хотел найти ресторанчик поскромнее, а значит на совсем другой улице. Что ж, молодость та самая пора, когда многое видится по-другому, а наши желания порой противоречат здравому смыслу.

Я вышел к Стрэнду и двинулся в восточном направлении, на ходу решив, что обязательно прогуляюсь по Флит-стрит и может быть, уже сегодня увижу свое будущее место работы.

Идти до Флит-стрит пришлось совсем недолго, а вернее сказать и вовсе не пришлось, ибо эта улица начиналась именно с поворота на Ченсери-лейн. Теперь я понимал, зачем Эдвард снял квартирку именно на этой улице. Она соседствовала с местом его работы и не нужно было тратить много времени на дорогу. Эдвард очень любил поспать, это знали все в нашей семье. Удивительно, как он вообще не поселился напротив редакции своего журнала.

Я начал свой путь по знаменитой улице, где расположено множество редакций газет и журналов, разглядывая прохожих и попадавшиеся мне здания. Возле витрины одного магазина я засмотрелся на роскошный костюм, выставленный на всеобщее обозрение и размечтался о том, что скоро приобрету себе такой же. Он был настоящего английского покроя из дивной шерсти, строгий и вместе с тем, элегантный. В эту минуту меня грубо толкнул какой-то увалень, угодив мне локтем в бок. Я не ожидал такого приветствия от столичного прохожего и на мгновение растерялся. Он же, буркнул что-то под нос, прошел дальше и растворился среди прохожих. Я сунул руку в карман и с удивлением обнаружил, что мой кошелек исчез, а подкладка пиджака надрезана чем-то острым.

Меня обокрали! Неизвестный карманник-виртуоз вытащил на ходу мой кошелек и беспрепятственно скрылся в толпе, очевидно посмеиваясь надо мной.

Я замер на месте, рассеянно уставившись в витрину, содержанием которой я восхищался только что. Мой славный кошелек, который мне прислали из Бристоля мои родственники, был теперь утерян навсегда.

Несколько минут я сожалел о потере, ведь кошелек был подарком и очень хорошей вещью. Потом, я пришел в себя, нащупал в другом кармане все мои деньги, которые переложил туда из кошелька перед выходом из дома и тяжело вздохнул. По совету моей мудрой матушки, в этом путешествии я хранил деньги отдельно от кошелька. Моя мама научила меня этому, уверяя, что многочисленные жулики и воры, что обязательно встретятся мне на пути, будут охотиться именно за кошельком, не подозревая, что там нет денег.

Я прошел еще не менее сотни ярдов, старательно обходя прохожих, и все еще думая, как не слишком удачно началось мое нынешнее пребывание в Лондоне, как вдруг, возле водосточной трубы одного из домов, я увидел свой кошелек. Он лежал раскрытый так широко, словно его хотели вывернуть наизнанку, любопытствуя понять, как там совсем не оказалось денег. Я повеселел и поднял его. Счастье мое было безграничным несмотря на то, что прохожие иногда задевали меня, проходя по улице. Вероятно, я мешал им, стоя с пустым кошельком в руках.

Все было ясно. Вор сразу же осмотрел кошелек и, не увидев денег, рассержено выбросил его. Браво, матушка! Твои советы мудры и наполнены глубоким смыслом!

***

Я не нашел дома, где находилась редакция журнала «Глобус» и вероятнее всего, потому что он был на другой стороне улицы, куда я поленился идти.

Я устроился в уютном ресторанчике «Оливер Кромвель» тут же на Флит-стрит и скромно заказал себе форель с гарниром, салат и бутылочку белого французского вина. В меню были указаны цены и я понял, что мне вполне по карману этот обед.

Надо сказать, что заказывая рыбу, я благоразумно выбрал белое вино и именно французское. Месье Лемар, всегда так делал, когда обедал в ресторанах и я хорошо помнил его рассказы. Конечно, он мог что-то присочинить из желания порисоваться передо мной, но сейчас, мне показалось, что я не ошибся. Во всяком случае, строгое лицо официанта не вытянулось от удивления, когда я говорил ему что принести.

Еда оказалась превосходной, а вино приятным на вкус. Между прочим, месье Лемар говорил, что самое хорошее вино то, вкус которого ты не помнишь.

Я сидел за столиком возле окна и рассматривал прохожих. Лондонцы постоянно куда-то спешили и я никак не мог привыкнуть к их ритму, такому непохожему на чатемский. Когда мне надоедало это мельтешение, я переключался на ресторанный зал, где было не слишком много посетителей. Я наблюдал за ними, стараясь не задерживать взгляд на ком-либо слишком долго. Возможно, я стеснялся своей провинциальной непосредственности и боялся, что лондонцы не так меня поймут.

Счет не слишком напугал меня, я дал пару пенсов на чай и гордо поднялся из-за стола. Удивительно, но вино, которое никак не побеспокоило мою голову, отчего-то сделало меня неуклюжим. Слава богу, я был не настолько пьян, чтобы не пройти между столиков без приключений.

Вечерний воздух города немного отрезвил меня. Я двинулся в сторону Стрэнда, обдумывая свои дальнейшие действия. Сейчас я был в отличном настроении и не отказался от намерения посетить Сохо. Пользоваться подземкой мне не хотелось. Я только что отобедал в хорошем ресторане на популярной у иностранцев и гостей столицы лондонской улице и мне претило спускаться под землю, чтобы в давке среди клерков и рабочих проехать одну или две станции. Я снова воспользовался лондонским кебом и добрался до нужного места за несколько минут, заплатив за проезд сущие гроши.

Меня высадили на Пикадилли-сиркус, недалеко от станции подземки с таким же названием.

Надо сказать, что я никогда не был в этом районе столицы и только много слышал о нем. Здесь, как говорил мне месье Лемар, было множество самых разных развлечений. Театры и магазины, бары и рестораны. Мне захотелось побродить тут, рассматривая беспечных лондонце, стараясь разделить с ними их настроение. Завтра должен был приехать кузен Эдвард. Наступит время, когда нужно будет думать только о работе и наверняка я буду надолго лишен возможности появляться в этом месте.

Я перешел на другую сторону улицы и побрел наугад туда, где было больше всего народу. Никто не обращал на меня никакого внимания, хотя я был прилично одет и ничем не отличался от остальных. Меня постоянно толкали какие-то молодые люди, широко шагая по тротуару, а автомобили с таким шумом проносились мимо, как будто их главной задачей было отвлечь меня от собственных мыслей.

Дойдя до угла одного из домов, я узнал, что двигаюсь по Шафтсберри-авеню. Здесь я увидел какое-то фотоателье, на витрине которого было много фотографий и открыток с божественной Линой Кавальери.

Я улыбнулся, подумав про себя, что здесь, в сердце Лондона все точно так же, как в нашем фотосалоне месье Лемара в Чатеме. Все те же открытки с популярными актрисами и певицами.

Я стал разглядывать и другие витрины и вдруг с удивлением заметил знакомое лицо на фотографии. Это было у здания театра «Аполло».

Стейси Уильямс, Джон Стивенс, Клэр Ардан, Адель Симпсон и другие в музыкальной комедии «Красотка из Богемии».

Адель Симпсон! Ошибки быть не могло. Это ее фотография была в ряду нескольких актеров и актрис, занятых в этой, как было указано на афише уже нашумевшей в театральных кругах музыкальной постановке.

Эта девушка была родом из Чатема и училась со мной в школе в одном классе. Мы дружили с детства, а когда повзрослели, одно время даже строили совместные планы на будущее. Однако вскоре Адель уехала в Лондон, чтобы учиться на актрису, а я стал работать у месье Лемара, в фотосалоне. Мне трудно было объяснить, что могло служить причиной нашего расставания. Вероятно, Адели захотелось покорить Лондон несколько раньше, чем об этом задумался я. Во всяком случае, я больше не видел ее и не получал от нее писем. Ее матушка, которую я иногда встречал на улицах Чатема или в Джиллингеме, держалась со мной очень мило, вероятно жалея, что я не стал ее родственником. Я спрашивал миссис Симпсон про Адель, но ее ответы были уклончивыми и все, что мне удалось вытянуть из этой славной женщины, это то, что у Адели все хорошо и она очень скоро приедет в родной город на каникулы. Но проходили недели и месяцы и никто не видел Адель Симпсон в нашем городе. Наверное, у нее были какие-то более важные дела. Теперь я убедился, что моя добрая Адель действительно серьезно занята в театре. Я увидел ее имя на афише и пусть она не была первой в списке актрис, тем не менее, она уже стала известной актрисой. В этом не было никаких сомнений.

Я зашел в здание театра и спросил в кассе, нет ли какого-нибудь недорогого билета на сегодняшний спектакль. К моему большому удивлению, я услышал отрицательный ответ от симпатичной кассирши.

– Увы, сэр, все билеты были проданы еще позавчера, – сказала она, делая огорченное лицо. – Следующий спектакль состоится на будущей неделе. Вы можете купить билет уже сейчас.

Я поблагодарил добрую женщину и вышел на улицу. Хорошо одетые дамы и джентльмены на автомобилях или пешком лрьмпвомчт до театра «Аполло». У всех, конечно, были заранее купленные билеты и этим вечером они, безусловно, увидят, как играет на сцене молодая девушка из Чатема Адель Симпсон. Мне же остается ждать возвращения кузена Эдварда и надеяться, что дела мои пойдут в гору.

***

Нет, я неплохой человек, уверяю вас. Никто не скажет про меня дурного слова. Я честен, трудолюбив, добр к незнакомым людям и вообще ко всем окружающим. Однако, как и у других людей у меня есть кое-какие недостатки. Возможно, я слишком остро переживаю чужой успех, чем это стоило бы делать. Весьма вероятно, что я имею некоторые честолюбивые планы и хочу их осуществить. И извиняет меня только то, что я не собираюсь расталкивать на пути к заветной цели своих конкурентов.

Я хочу победить в честной борьбе.

Непременно хочу.

Я рассуждал об этом, когда брел из Сохо в сторону Сити, чтобы добраться до квартиры Эдварда пешком. Меня беспокоило то, как болезненно я воспринял успех Адели. Всего лишь два года назад мы были с ней на равных, а теперь ее фотография украшает афишу одного из лондонских театров в центре города, а я только лишь приехал в столицу, чтобы устроиться, пусть и в известный журнал, но на самую обычную должность. Что же терзало меня? Может быть зависть? Но я не хотел зла Адели и не желал ей неудачи. Наоборот, я даже гордился тем, что мог сказать любому зрителю из театра «Аполло», что знаком с одной из актрис, занятых в постановке. Что же тогда? Может быть чувство досады, что я засиделся в Чатеме и упустил время сделать большой рывок, какой до этого совершил мой кузен? Возможно, и так…

Мои мысли сами привели меня в ближайший бар, чья вывеска зазывно влекла посетителей. Я заказал себе джина со льдом и кажется, выпил его слишком быстро для новичка в таком деле. Потом, мне предложили еще, и я не смог отказаться. Мне стало дурно и я незаметно задремал на высоком стуле прямо у барной стойки, уронив голову на свои руки.

Мне снилось, как мы с Эдвардом путешествуем на паруснике вокруг света и торжественно возвращаемся на родину. Наше судно входит в тихие воды Темзы и швартуется неподалеку от Тауэра. Лондонцы с цветами встречают нас и среди них Адель Симпсон, в нарядном платье из какой-то грандиозной постановки своего театра. Я протягиваю к ней руки и обнимаю на глазах у восторженной толпы…

Я пробудился как-то неожиданно, словно меня толкнули в плечо, хотя этого и не было. Голова сильно болела, будто я был простужен и только сейчас, постепенно стал поправляться. Я лежал на какой-то кровати. Мои часы показывали четверть седьмого. Судя по свету в окне, было раннее утро.

Я поднялся на ноги и осмотрелся. Это была небольшая комната, плохо убранная и обставленная очень скромно. Какой-то ободранный шкаф, небольшой столик у окна и еще одна кровать, на которой спал незнакомый мне человек. С виду это был клерк из Сити, во всяком случае, одет он был подобающе и даже не удосужился раздеться, когда ложился спать. То же самое можно было сказать и про меня.

Я вышел из комнаты. В коридоре было тихо, темно и пыльно. Я нашел лестницу и стал спускаться вниз, все еще не понимая, куда попал. Мои ботинки отсчитали два этажа, прежде чем я очутился внизу и увидел дремавшего за столом человека. Он проснулся от шума и, посмотрев на меня сердито, сказал, что я должен сейчас заплатить ему за ночлег один шиллинг.