Текст книги "Мариадон и Македа. Исторический роман"

Соломон внимательно слушал.

– Повелитель, вы же понимаете, что ваше увлечение этой царицей не случайно, как и все в этом мире, это некая проверка на зрелость. Всем нам в этой жизни выпадают испытания, только одни могут устоять, а других они сломят. И герой именно тот, кто сможет обуздать свои страсти.

– Садок, в твоих словах есть зерно истины. Мысли о ней и вправду не дают мне покоя. Я не могу выбросить Македу из головы, по ночам представляю ее, нашу встречу. Конечно, я был бы в сильной опасности, оказавшись на ее земле. Но здесь, в Иерусалиме, самом центре моего царства я убежден, что мне ничего не угрожает. Она и ее кмарим будут под круглосуточным наблюдением моих придворных стражников, и вдобавок ко всему ты и твои священники всегда рядом, так что под таким пристальным присмотром даже при большом желании они не смогут причинить мне вред.

– Мой повелитель, религия и священники могут помочь тогда, когда человек хочет противостоять греху. А когда он сам идет к огню, который, может, поначалу и согреет его, но по мере приближения обожжет, то сложно чем-то помочь. Я не вправе перечить вашему желанию, но могу обещать, что мы со священниками будем молиться, чтобы вы поскорее избавились от чар этой царицы.

– Не нужно ни о чем молиться, это никакое не наваждение. Я сам хочу встретиться с ней и покорить ее сердце, вы лучше об этом молитесь. Мысли о том, что кто-то это сделает прежде меня, не дают мне покоя.

Садок, будучи мудрым человеком понимал, что переубедить царя в таком состоянии практически невозможно. Каждая фраза будет восприниматься враждебно, и единственное, что все расставит по местам, – это время. За свою долгую жизнь он часто сталкивался с подобными случаями, но здесь речь шла не о рядовом жителе, а о великом царе Соломоне, и первосвященник не собирался уступать:

– Это не мысли, а ваше самолюбие не дает вам покоя. Вы уверили себя, что, покорив Македу, возвыситесь не только над простыми людьми, но и над всеми властителями земными. Я с детства видел в вашей душе ростки тщеславия и гордости. Тогда это не казалось чем-то страшным, поскольку каждый человек приходит в этот мир с целью изменить определенные негативные качества в себе. Мне вначале показалось это правильным, поскольку вы должны были учиться, стремиться к знаниям и быть лучше других. Я надеялся, что с годами вы сможете искоренить свои недостатки, но, увы, не следуя нашим рекомендациям о скромности в еде, роскоши, в интимных отношениях, вы с большей силой развили в себе эти качества. Мой повелитель, пока не поздно, одумайтесь и обуздайте вашу гордыню, распустите этот греховный гарем и возьмите, наконец, девушку из нашего царства, чтобы она родила вам наследника. Народ шепчется, что вам уже двадцать пять лет, а у вас до сих пор нет детей.

– Я пока не встретил ту единственную, с коей смогу прожить всю жизнь, ту, увидев которую, я скажу, что мне никто не нужен. В гареме я нахожу наслаждения, и я буду его пополнять пока не насыщусь.

– Царь Соломон, вы же знаете, есть люди, способные насытиться и одной женщиной на протяжении жизни, а есть и такие, кому не хватит и тысячи, их душа будет постоянно опустошена. Они пребывают в поиске других в надежде на очередное наслаждение. Если не верите мне, то вспомните цитату из наставлений вашего отца: «Господь – пастырь мой, и не в чем я не буду нуждаться».

Властитель кивнул.

– Вам должно быть известно, что здесь речь не о земных богатствах и роскоши, это просьба к богу о скромности, чтобы искоренить зависть в душе. Эта фраза говорит о том, чтобы рядом с человеком находилась такая женщина, с которой он сможет провести всю жизнь и не будет нуждаться в других. Примите это наставление, вы должны научиться напиваться из своего колодца, как учит религия, а не бегать от оазиса к оазису, пока не отравите свою божественную душу.

– Садок, это все давно устарело и не имеет ко мне никакого отношения.

Первосвященнику было обидно слышать подобное о поучениях царя Давида, отца Соломона и других мудрецов, к мнению которых молодой царь прислушиваться не желал.

– Истина всегда останется истиной, и время над ней не властно. Ваш отец следовал наставлениям священников, и поэтому удача сопутствовала ему. Он проводил многие часы в молитве и посте, чтобы побороть в себе дурные наклонности и сделаться достойным служению богу.

– Во время правления моего отца Израильское царство не было столь большим, процветающим и могущественным, и поэтому он мог себе позволить увлекаться религией. Наши люди занимались только скотоводством, земледелием и ремеслами, а сейчас мы стали центром торговли и караванных путей, у нас самая сильная армия на земле. Совсем недавно были куплены у египтян колесницы для армии, что во время правления моего отца не представлялось возможным. И если дела и дальше будут идти так хорошо, то мы обзаведемся собственным флотом, чтобы открыть и морскую торговлю. Финикийцы готовы нам его построить. За время моего правления из простой земледельческой страны, погрязшей в войнах, мы превратились в процветающее царство. И все это моя заслуга, я сумел подписать мирные и торговые соглашения с нашими бывшими врагами, сделав их союзниками.

Садок молча слушал повелителя.

– И ты позабыл, но именно мне, а не моему отцу было отведено построить храм, и это говорит, что я выше людей и религии. Если следовать твоим наставлениям, я должен целый день молиться и ничего не делать, не посещать соседних царств, никого не видеть. Кто за меня это будет делать? Кто будет содержать многочисленных священников, состоящих у тебя на службе, и их семьи, кто будет заботиться о безопасности границ? Все это процветание возникло благодаря мне и моим хорошим отношениям с правителями и купцами. Всего этого не было при правлении отца.

Садок не возражал.

– Я вас содержу, строю множество молельных залов и храмов по всему царству. И если вы не можете уберечь меня от жрецов Македы, если вы их так испугались, то зачем вы тогда мне нужны? Ответь, Садок, если вы не в состоянии защитить меня, то зачем содержать столько священников? Пускай они, как и другие подданные, обрабатывают землю, торгуют или воюют, а в свободное время молятся.

– Великий царь, мы не боимся их жрецов, и наши сердца полны верой в единого бога. Но мы хотим предостеречь вас от ошибки, вы же знакомы с военным искусством и прекрасно понимаете, что легче бороться с врагом, когда он за стенами крепости. Но когда он внутри, ест и пьет за вашим столом, то он может легко опоить вас, обмануть ваше сердце, проникнуть в покои и овладеть вашей короной.

Тут Юд-Юд незаметно для глаз людских подлетел и что-то прошептал Соломону. Правитель пребывал в некотором недоумении, но вдруг словно очнулся. Он поднялся со стула и, повернувшись к первосвященнику спиной, сказал:

– Садок, я выслушал твои рекомендации и думаю, что ты преувеличиваешь силу царицы и ее жрецов. Я уже не юноша, какого может прельстить красота и сладкие речи, за годы правления мне пришлось многое повидать. Тебе должно быть известно, что мне покорилось множество женских сердец, и поэтому я без особых усилий очарую юную Македу. Наш союз и признание ею единобожия станет очередной победой Израильского царства. Это возвеличит меня среди всех властителей земных.

Обернувшись к Садоку, царь продолжил:

– А если, как ты утверждаешь, ее кмарим представляют опасность, на то и есть вы, как мои духовные стражники, чтобы оберегать меня от воздействий других жрецов и благословлять на успех. Если вы не способны на это, зачем мне вас всех содержать? Зачем я столько средств выделил на воздвижение храма единому богу? Я все чаще вспоминаю слова военачальника Мариадона, коего вы так недолюбливаете, что священники стали меньше заниматься своими прямыми обязанностями и стремятся принимать за меня все решения. Если ты первосвященник, то продолжай заниматься религией, думаю, что с делами царства справлюсь и без тебя.

– За последние годы общения с Мариадоном вы изменились. Ваше отношение к религии и духовенству стало меняться и, стоит заметить, не в лучшую сторону. Под влиянием Мариадона вы стали резко отзываться о нас. Вспомните наставление вашего отца о наиважнейшей роли религии в царстве. Царь Давид, даже отправляясь на сражения, часть воинов оставлял молиться нашему богу, и поэтому был непобедим.

– Военачальник Мариадон не молитвами, а армией защищает наши земли и пока не проиграл ни одного сражения.

– Израильское царство оберегают не Мариадон и его войска, а наши ежедневные молитвы богу.

Царь, посмотрев на первосвященника, произнес:

– Тебе так не нравится Мариадон, поскольку он самостоятелен. Он равнодушен к религии и всем этим обрядам и, что больше всего тебя раздражает, его призыв отделить духовенство от влияния на царя.

Сделав пару шагов вперед, Соломон продолжил:

– И знаешь, я день ото дня прихожу к мнению, что он прав, что духовенство пытается взять в свои руки власть. Мне уже двадцать пять лет, а я самостоятельно даже гостью к себе пригласить не могу. Вы, как маленького ребенка, продолжаете меня оберегать и наставлять, думая, что я буду и дальше покорно выполнять ваши рекомендации. Моему терпению пришел конец, и с сегодняшнего дня я единолично буду решать, что мне делать и кого приглашать.

Садок, до этого дня заменявший Соломону отца, был раздосадован таким сильным желание молодого правителя добиться самостоятельности. Он, как и другие верные подданные, верой и правдой служили ему и желали самого лучшего. Надеясь остудить пыл царя и вразумить его, первосвященник, подняв голову, сказал:

– Мой господин, в вас с каждым днем все больше растет гордыня, а как вы знаете, это грех.

– О каком грехе ты говоришь? Грехи для простых людей, а я великий владыка Иерусалима, помазанник божий.

Садока это возмутило. На его глазах правитель, воспитанный им в лоне единобожия, был готов из-за царицы Савской перечеркнуть все его старания. Понимая это, первосвященник предпочел соблюсти внешнее спокойствие:

– Да, господин, в величии наших земель есть ваша большая заслуга, но мы истинно считаем, что все это по милости божьей, и именно наши каждодневные молитвы помогают стране процветать.

– Пускай благодаря богу. Но этот самый бог посадил меня на трон, и ты в присутствии пророка Нафана помазал меня. Разве не так?

– Так, повелитель.

– И именно мне поручено богом воздвигнуть храм и стать правителем Израиля. Подданные должны мне подчиняться.

– Да, мой господин.

Садок опечалился, его аргументы не имели для Соломона никакого значения. Первосвященнику стало ясно, что царь решил во что бы то ни стало покорить сердце властительницы Савской, и все увещевания бесполезны.

Властитель продолжал:

– Садок, я принял решение, и оно окончательное. Македа прибудет во дворец на празднование Песаха, и я сегодня же распоряжусь, чтобы подготовили приглашение для нее.

– Как пожелаете, повелитель, – кротко произнес священник.

Видя покорность Садока, Соломон продолжил уже спокойным тоном:

– Ты никак не желаешь понять, что я уже не тот юнец, что только взошел на престол, и которого нужно оберегать. Мне надоело постоянно прислушиваться к твоему мнению и делать то, что ты мне рекомендуешь. Впредь я буду действовать по зову сердца. Если тебя не устраивает принятое мною решение и ты продолжишь настаивать на своем, то можешь покинуть это кресло и посвятить время своим прямым обязанностям по служению в храме. Это место займет другой священник, или же я поступлю мудрее и позабочусь о том, чтобы это кресло совсем убрали.

Видя решительный настрой царя, Садок решил уступить. Будучи мудрым священником, он понял, что битва проиграна и лишние доводы внесут еще больший раскол между ними, после которого он полностью потеряет влияние на властителя. Ему было обидно оттого, что Македа одержала первую победу. Но первосвященник понимал, что главное сражение за сердце и душу владыки впереди. Садок собрался с силами и произнес:

– Простите, повелитель, если разгневал вас. Вы уже взрослый и мудрый правитель, который волен самостоятельно принимать важные решения. Моя обеспокоенность вызвана только одним – заботой о вас и нашем царстве. Я верой и правдой служил вашему отцу, так же, если позволите, буду служить вам, сколько посчитаете нужным.

– И ты меня прости, Садок, если я был слишком резок. Позаботься о том, чтобы празднование Песаха прошло как подобает, поскольку я приглашу сюда много властителей и богатых купцов. Перед самим праздником мы устроим пышный прием в честь дорогих гостей. Я хочу, чтобы этот пир запомнился всем надолго и Македа увидела меня в лучшем свете – это на твоей ответственности. Сколько нужно будет выделить денег из казны, ты получишь.

– Хорошо, мой повелитель. Я все выполню.

Садок, чтобы дать правителю успокоиться, с разрешения царя отправился на вечернюю молитву. Как только первосвященник покинул зал, Соломон приказал позвать гонца.

***

Когда Барнава прошел в зал, властитель, недолго думая, начал беседу:

– Ты молодец! За работу золото и коня можешь оставить себе.

– Спасибо мой царь, вы очень щедры.

– Ты получишь в два раза больше, если выполнишь еще одно мое задание.

– Что прикажете, повелитель?

– Сегодня отдохни, а завтра снова отправляйся в Савейское царство. Прибудешь с утра во дворец, тебе дадут лучшего скакуна и приглашение на праздник Песах, его ты должен будешь вручить их правительнице. Возьмешь с собой в дорогу еще двоих стражников, чтобы по пути на тебя не напали разбойники. Царица во что бы то ни стало должна получить это приглашение как можно быстрее.

– Слушаюсь, повелитель.

– Это не все, – после паузы Соломон продолжил: – Когда будешь вручать приглашение, на словах передай ее придворным, что если Македа и на сей раз осмелится отказать мне, то мы разорвем торговые отношения с ее страной. До этого времени мы оставались союзниками, но в случае отказа Израильское царство из союзника превратится в яростного врага. Ты все понял? – грозно произнес Соломон, посмотрев на гонца.

– Да, великий царь.

– Сколько дней тебе понадобится?

– Максимум неделя.

– Хорошо. Но не больше, поскольку ее каравану идти около месяца, и она может не успеть на пир и на сам праздник.

Немного подумав, Соломон сказал:

– Теперь второе задание. Ты говорил о каких-то загадках? Этими загадками она испытывает мудрость правителей?

– Да, они самые. Что прикажете?

– Ты должен узнать, какие будут эти загадки. Сможешь? Тебе же удалось познакомиться с кем-то из ее придворных.

– Сделаю все, что в моих силах, повелитель.

Чтобы гонец понял, насколько это важно, Соломон строго проговорил:

– Сделай все, что в твоих силах и не в твоих, но с пустыми руками не возвращайся. Подкупи, делай что хочешь, но чтобы загадки и желательно отгадки к ним оказались у меня до прибытия царицы.

– Слушаюсь мой повелитель.

– Я надеюсь на тебя. Ты можешь пробыть там сколько угодно, но возвращайся с загадками. Если справишься, озолочу.

– Спасибо великий царь. Я сделаю все, чтобы не разочаровать вас.

– Барнава, ты служишь мне давно, и я думаю, не нужно напоминать о том, что никто не должен знать о втором задании. Абсолютно никто.

– Мой повелитель, вы можете полностью положиться на меня.

– Если вернешься с пустыми руками или проболтаешься, то отправишься защищать наши северные границы. Думаю, что подкрепление им сейчас не помещает.

– Я вас понял, властитель. Не знаю, сколько времени это займет, но я все выполню.

ГЛАВА 3. СЕВЕРНЫЕ ГРАНИЦЫ ЗЕМЕЛЬ СОЛОМОНА

Двадцать первый день Шеват

В это самое время на северных границах войска под предводительством доблестного военачальника Мариадона осаждали крепость, где укрылась часть арамейских войск. Это было крупное царство, некогда покорившееся царю Давиду, отцу Соломона. Их племена то большими, то малыми отрядами периодически совершали набеги на северные земли, грабили деревни и нападали на караваны, везшие в Месопотамию товары из Египта.

Первосвященник и некоторые из военачальников рекомендовали Соломону разгромить арамейское войско раз и навсегда из-за их непрекращающегося желания создать царство со столицей в Дамаске. Но Соломон не придавал этим вылазкам большого значения, будучи уверенным, что они не представляют большой угрозы для целостности Израильского царства. Только когда казначеи доложили царю, что набеги снижают прибыль от сборов с торговцев, предпочитавших менять маршруты, правитель приказал дать решительный отпор и разместить воинский гарнизон на территории арамейского царства для предотвращения подобных вылазок в будущем. Для Соломона, предпочитавшего мирные соглашения и торговые союзы войне, это была больше устрашающая акция.

Мариадон, которому было тридцать два года от роду, вместе с десятью военачальниками, присоединившимся к нему на разных этапах жизни, доблестно охранял границы царства. Соседние земли знали, что армия Соломона прекрасно обучена военному ремеслу, и даже не думали нападать на богатую страну, а предпочитали торговать и платить подати, когда их караваны пересекали землю правителя.

Главный военачальник Израильского царства Мариадон имел в подчинении десять воинских подразделений. Хорошо обученные войска его потеснили противника и уже вплотную приближались к Дамаску. В армии царили порядок и жесткая дисциплина, однако каждый солдат мог выразить свое мнение или пожелание вышестоящему. Главный военачальник был внимателен к просьбам бойцов и относился к ним с уважением.

Все воинство Израильского царства делилось на офицеров и простых солдат, а военачальников было всего десять. Поскольку царство Соломона занимало обширную территорию, в армии также служили наемники из разных земель. Каждый новобранец проходил специальную подготовку и только после этого отправлялся оберегать границы. Чтобы избежать лишних потерь на поле боя, для солдат была изготовлена специальная единая форма, состоящая из белой рубахи, штанов и пары башмаков. Она способствовала быстрому перемещению в боевых условиях. Отличительной чертой солдатской рубахи была красная шестиконечная звезда на левой стороне груди.

Наемникам, каждый из которых поначалу сражался в собственной одежде, также выдавали форму, чтобы солдаты, воевавшие под знаменами израильской армии, смогли с легкостью отличить друг друга на поле боя. Офицерам к обязательной амуниции полагалась также серая мантия с красной шестиконечной звездой на всю спину, чтобы солдаты могли в бою следовать за ними. Форма десяти военачальников, каждый из которых был представителем знати Израильского царства, отличалась не только цветом мантии, которая была не серой, а белой, но и знаком. На рубахи и мантии военачальников, а также Мариадона был нанесен красным знак «Т» (тау).

В своем кругу Мариадон и военачальники, которые и ввели эти нововведения, называли солдат учениками, офицеров – товарищами, а военачальников – мастерами, а сам главный военачальник носил титул великого мастера.

В израильской армии применялся специальный язык символов и тайных слов, открывавшийся новобранцам при поступлении на службу. В широком понимании это служило тому, чтобы чужеземцы не смогли затаиться среди войск Соломона.

Тайное слово каждого из уровней имело еще несколько функций. Раз в месяц произнося слово, соответствующее их уровню, военные получали полагающееся им денежное вознаграждение. Офицеры получали жалование выше солдатского, а военачальники – выше офицерского, чем вызывали зависть некоторых подчиненных. Поскольку каждое новое звание повышало не только чин, но и давало стремительную прибавку к жалованию, все стремились заполучить тайное слово более высокого чина.

Мариадон старался учитывать просьбы солдат и офицеров о повышении вознаграждения, и порой это приводило к спорам с Соломоном, не желавшим увеличивать жалование, ссылаясь на множество строек в столице.

На десяти военачальниках лежала огромная ответственность. Они руководили пехотинцами, лучниками, кавалерией и совсем недавно поступившими на вооружения колесницами. Специально для колесниц сформировали три боевых отряда по триста единиц в каждой. Во главе этих отрядов военачальники поставили троих офицеров: Муфусаила, представителя одного из колен Израильского царства, и наемников сирийца Фанора и финикийца Амру. Отряды колесниц первыми вступали в бой при сражениях. Два атаковали противника с флангов, а отряд Муфусаила наносил удар по центру. Именно они принимали на себя всю мощь противника, прокладывая путь пехотинцам и кавалерии.

Высокая выучка и слаженность в действиях делали армию Соломона непобедимой. Царь гордился этим, но для Мариадона, чтившего принципы гуманизма, война была ненавистна. Он ставил человеческую жизнь превыше всего, и поэтому каждое сражение, где гибли солдаты как с одной, так и с другой стороны, вызывало печаль в сердце военачальника. Мариадон жил с мечтой о мире без войн и верой в то, что цель каждого человека – помогать ближнему, делая его жизнь лучше и справедливее, а не отнимать ее. Поэтому главный военачальник и на сей раз вел долгую осаду, чтобы избежать большого кровопролития.

Он не собирался следовать приказу Соломона о быстром взятии укрепленных крепостей, поскольку всегда принимал решение в соответствии с обстановкой. Такая независимость раздражала первосвященника Садока, видевшего в военачальнике своего соперника за влияние на разум царя. Мариадон пользовался безграничным доверием правителя и был единственным, кто мог прямо высказывать Соломону свое мнение. Это не было вызвано их разницей в возрасте или военными успехами военачальника, а имело некую предпосылку. Двенадцать лет назад Мариадон по первому зову тогда еще юного Соломона, нуждавшегося в поддержке, прибыл из земли Тирской и помог ему взойти на престол.

Внешний вид Мариадона вызывал восторг у друзей и трепет у врагов. Он был высокого роста, крепкого телосложения, имел темные волосы и большие глаза цвета меда. Многие говорили о внешнем сходстве величественного и отважного военачальника с царем, кое-кто шептался о похожести Мариадона с отцом Соломона, но подтверждения этим домыслам так никто найти и не смог.

Сам военачальник был нелюдим, неразговорчив и с презрением относился ко всему мирскому. Никто из смертных не ведал о его происхождении. Многое из прошлого Мариадона оставалось покрыто тайной за семью печатями. Знакомые с ним люди говорили, что мать, растившая его одна, происходила из Нефелим. А после того, как Мариадон прибыл в Иерусалим, недоброжелатели за глаза стали называть его сыном вдовы.

Враги боялись Мариадона, а солдаты, офицеры и десять военачальников чтили его за военный талант, мудрость и отвагу. Они видели в великом мастере настоящего лидера – искреннего, отважного, самоотверженного, который везде выступал против несправедливости. Помимо военных задач этих людей объединяла одна общая цель, которую они клятвенно обязались не раскрывать никому.