Текст книги "Абвер – «щит и меч» III Рейха"

В годы строительства абвера и превращения его в современную тайную службу повседневные его задачи состояли главным образом в выявлении военной мощи европейских стран и их реакции на гитлеровскую политику перевооружения и экспансии. В формировании и реализации этой политики ни абвер, ни его руководство никакого участия, естественно, не принимали. Скорее эта политика их ошеломляла, как и весь генералитет. Что же касается основного направления разведывательной деятельности, то им было однозначно восточное.

Информация о делах в Польше поступала начиная с 1923 г. постоянно и была достаточно точной. После 1930–1931 гг. в этой стране вряд ли существовал какой-либо военный объект, который не был бы тщательно разведан. Это в особенности касалось польских ВВС. Было доподлинно известно все о строительстве, подготовке личного состава, техническом оснащении всех типов самолетов. В то же время абвер умело использовал внутриполитические трения между поляками, с одной стороны, и этническими немцами, украинцами, белорусами и прочими противниками варшавского режима – с другой. В Польшу засылались сотни агентов абвера. Управляемые местными отделениями абвера в Кёнигсберге, Штеттине, Берлине и Бреслау, они проникали в Польше повсюду – в администрацию, во все военные округа и их штабы, в военное министерство и даже во 2 е управление генштаба – управление тайной службы связи и разведки[80]80
  Сообщение бывшего начальника отдела анализа радиосообщений в управлении связи военного министерства В. Ф. Флике доктору Вилли Гроссе.


[Закрыть]. Не менее успешно действовала и германская военная служба подслушивания, подключаясь с помощью своих радиопеленгаторов и подслушивающих устройств к польской сети связи сухопутных войск и к радиопереговорам польских ВВС. Поэтому в любой день и час абверу было известно все о польских маневрах и планах польских штабов[81]81
  Там же.


[Закрыть].

В конце декабря 1936 г. по распоряжению Геринга начались активные, «наступательные» действия военной разведки против Чехословакии. Дело в том, что немецкая авиация (люфтваффе) чувствовала для себя значительную угрозу из-за того, что это соседнее государство могло представить собой весьма удобный исходный район для нападения. Тогда было много разговоров о чешском «авианосце». На совместном совещании абвера с дешифровальным отделом военного министерства было принято решение о реорганизации и укреплении германской службы радиопрослушивания под общим девизом подготовки «внезапной войны против ЧСР». Во взаимодействии с австрийской и венгерской тайными службами было осуществлено секретное подключение ко всем кабельным линиям, идущим в Чехословакию и оттуда, вблизи трех граничащих с ней стран. Их прослушивание стало постоянным. Абверу удалось также привлечь к себе в качестве связников многих чешских кадровых и отставных офицеров, служивших в прошлом в императорской австро-венгерской армии. С их помощью стало возможным детально выявить состояние чешской военной промышленности и убедиться в том, что она качественнее всех других в Европе и что танки заводов «Шкода» были бесспорно лучше немецких. Запас мощи, боеспособность чехословацкой армии, как и ее материальные ресурсы, позволили бы пражскому руководству при условии одновременного вступления в войну французов и англичан на Западе не считать шансы на успех безнадежными.

В период с 1934 до 1936–1937 гг. какая-либо тайная деятельность против Бельгии и Голландии категорически запрещалась. Местным отделениям абвера единственно разрешалось вербовать там агентов-связников на случай усиления напряженности и всеобщей мобилизации. Что касается Франции, то основными объектами разведки были ее военно-морские силы, и велась она вдоль побережья Ла-Манша и Атлантики, а также со стороны Испании с юга. Уже вскоре после вступления в должность Канарис распорядился перевести отделение абвера из Вильгельмсхафена в Гамбург. Он объяснял это тем, что «нельзя вести тайный сбор информации из укрепленной солдатской столовки», какой была эта военно-морская база. Для этого нужен был крупный город и порт, располагающие гораздо большими возможностями. Из Гамбурга при достаточно благоприятных условиях можно было, например, организовать систематическое наблюдение за французским флотом через Голландию и Бельгию (по так называемому французскому «северному пути»). Конкретными целями этой деятельности являлись военно-морские базы и торговые порты, их емкость (пропускная способность), наличие укреплений, типы военных кораблей в портах – их серийность, а также отдельные характеристики, такие, как мощность брони, артиллерийское вооружение, скорость хода, торпедное вооружение, средства противолодочной обороны, противовоздушной обороны и т. д. Разумеется, разведывались также авиационные базы ВМС и наземные аэродромы на побережье, пункты заправки топливом французских кораблей и в особенности нефтеперегонные заводы, склады горючего и трубопроводы в качестве целей для германских ВВС.

В гамбургском отделении абвера была организована углубленная подготовка будущих агентов. В большинстве своем это были граждане других государств, среди которых было лишь немного французов. Все они получали в дальнейшем какие-то конкретные задания. Помимо чистой разведки, речь шла также и об организации путей доставки донесений, гарантирующих в случае кризиса или войны максимальную надежность. Как в нейтральных странах, так и в потенциально враждебных создавались пункты связи и опорные пункты, устраивались так называемые «глухари» (почтовые ящики), которые должны были оборудоваться и маскироваться так, чтобы нельзя было быстро выявить пользующегося ими агента, скрывающегося под условным адресом и псевдонимом.

Главным же объектом разведки на западном направлении была, конечно, «линия Мажино» – цепь фортификаций, считавшихся почти неприступными. Некоторые сведения о размерах и устройстве линии были выданы германскому абверу французским офицером-интендантом Фроже, который отвечал за снабжение крепостных гарнизонов. Он был разоблачен и арестован, а судебный процесс над ним, состоявшийся в Париже, вызвал продолжительные толки в прессе не только во Франции. Столь же ценные разведматериалы были получены и во время занятия Праги 15 марта 1939 г., потому что чешские укрепления были построены по образцу «линии Мажино» при поддержке Франции. Специальная чешская комиссия в свое время обследовала некоторые крепостные укрепления, в том числе в районах От-Буа, Гран-Пуарье, Симсерхоф и др., и изготовила их чертежи и описания. Это сотрудничество обусловливалось тесными военно-политическими связями между Францией и Чехословакией. И, несмотря на эти успехи абвера, германское верховное командование все еще переоценивало истинную военную мощь Франции и, что еще хуже, не приняло в расчет психологическую расслабленность французов, вызванную сознанием «надежности обороны», которую якобы обеспечивала «линия Мажино».

Получить же безупречные аэрофотоснимки всей оборонительной системы «линии Мажино» со всеми ее фортами, заграждениями, сетями связи и транспорта абвер сумел только в феврале 1939 г. Это были самые свежие данные, намного превосходившие все данные воздушной разведки, собранные при капитане I ранга Патциге. При этом было установлено, что на территории Бельгии «линия Мажино» продолжалась до самого Ла-Манша, но это были лишь очень слабые полевые укрепления. Этот факт сыграл важную роль при планировании наступления немецких войск на западе в 1940 г. Сговорчивость и неторопливость политики западных держав во время кризисов осенью 1938 г. и в марте 1939 г. в немалой степени определялись тем, что начиная с 1936 г. британской и французской разведкам искусно подсовывались ложные планы германских ВВС. Когда в октябре 1938 г. начальник главного штаба французских ВВС генерал Вюйемен посетил Берлин, Геринг продемонстрировал своему гостю целую эскадру самых современных самолетов, хотя на самом деле это были всего лишь несколько одних и тех же машин, искусно подлетавших друг за другом к смотровой площадке. К тому же часть из них являлась опытными образцами. Следует думать, что одна из причин молниеносной капитуляции французской армии в мае 1940 г. заключалась в чрезмерной восприимчивости французской тайной службы к вводящим в заблуждение данным германской контрразведки[82]82
  Vuillemin Je suis écrasé Paris o. D.; Heinkel-Memoiren in: «Quick» vom 5.7.1953.


[Закрыть]. Дело в том, что во Втором бюро французского генштаба предпочтение отдавалось не высококвалифицированным агентам, а огромному сборищу мелких и даже мельчайших плохо обученных лазутчиков, которые не успевали следить за быстро идущим перевооружением Германии и позволяли себе довольствоваться поверхностными или вовсе ложными и непроверенными данными. Правда, французы привлекали к даче сведений эмигрантов из Германии, но те предпочитали делать упор на том, что от них хотели услышать. Потеряв родину, они в надежде на благосклонное отношение к себе выпячивали внутригерманские разногласия, приводили выдуманные факты разложения в вермахте и дополняли все это разными сплетнями сверх всякой меры. Вот и получилось, что к началу войны французская Service de Renseignement (разведывательная служба), придававшая слишком большой вес разной политической информации, недооценила действительное соотношение сил и военные возможности Германии и не развернула борьбу с ее разведкой. В отличие от этого британская Интеллидженс Сервис имела в своем распоряжении превосходно подготовленные кадры профессионалов-связников и агентов.

В этой невидимой борьбе тайных служб абвер с самого начала полностью осознал огромное значение радиосвязи, которая в техническом плане далеко ушла вперед со времен Первой мировой войны. Для систематического слежения за радиопереговорами в военных флотах других стран, имевших для нас преимущественное значение, были развернуты станции дальнего радиоперехвата. Они получили официальное обозначение B-Dienststellen (станции радионаблюдения). Такая радиостанция в Киле, например, вела радионаблюдение вначале за передвижением кораблей ВМС соседних стран – Дании и Швеции, а потом и за постоянными линиями британского адмиралтейства в Восточной Азии, Индии и Австралии. Она добилась в этом значительных успехов. Так, среди всего прочего были расшифрованы тайный код британского ВМФ и код самого адмиралтейства. Обычно работу и направление поиска отдельных радиостанций абвера определяло их географическое положение в стране. Например, станции в Кёльне, Мюнстере и Висбадене были ориентированы на запад, но были и исключения. Так, сверхмощная радиостанция наблюдения в Гамбурге пользовалась правом «свободной охоты» по всему миру. Она позволяла следить за радиопереговорами в Соединенных Штатах Америки, в Южной Америке, на Ближнем и Среднем Востоке. Еще одна первоклассно оснащенная радиостанция была создана в 1938 г. в Вене после присоединения Австрии. Отсюда теперь можно было охватить радиоразведкой всю территорию Балкан.

Необходимый для этих радиостанций персонал подбирался из числа радиолюбителей. В результате был создан штат таких первоклассных специалистов в этой области техники, каких можно было только пожелать. На радиостанции в Вольдорфе близ Гамбурга обслуживалось одновременно до 20 передатчиков. В то же время здесь работали 24 приемных устройства. Передающие и принимающие установки были удалены друг от друга примерно на 2,5 км. На случай выхода из строя основных линий электроснабжения имелся подземный дизельный силовой агрегат. Вольдорфская радиостанция не обслуживала связь ни с какими инстанциями вермахта; она работала исключительно в интересах связи с агентами, прошедшими специальную подготовку в гамбургском отделении абвера и отправленными на задания по всему миру. Подготовка таких агентов осуществлялась в одном из пригородов Гамбурга. «Почерк» каждого агента, т. е. стиль, в котором он работает ключом радиоаппарата, записывался на пленку. Тогда тот, кто впоследствии принимал на условленной частоте первые позывные какого-то агента, должен был тщательно сопоставить запись с идущими сигналами, чтобы удостовериться, что работает именно данный агент, а не радист противника[83]83
  Капитан I ранга в отставке Вихманн сообщил автору.


[Закрыть]. Немецким изобретателям удалось к тому же создать такие приемопередатчики, которые помещались в небольшом чемодане вместе с источниками питания. В годы войны эти аппараты позволяли при сравнительно небольшой мощности порядка 20–60 ватт обеспечивать устойчивую радиосвязь на невероятно больших расстояниях.

26 ноября 1936 г. между Германией, Японией и Италией был заключен так называемый Антикоминтерновский пакт, направленный на подрыв военных мероприятий Советского Союза. Это позволило наладить тесное взаимодействие абвера с японской военной разведкой «Кемпейтай», а Канарису – завязать дружеские отношения с японским военным атташе, впоследствии послом в Берлине генералом Осимой. Обе тайные службы стали обмениваться сведениями и опытом, причем абвер был, разумеется, в основном «дающей» стороной.

Советский Союз, однако, стал преимущественным объектом деятельности абвера только с началом польской кампании. До этого Россия рассматривалась прежде всего как политический фактор, и все, что было с ней связано, подлежало компетенции СД как политической разведки. Лишь после разгрома Польши и установления общей с СССР границы германская военная разведка начала получать необходимые разведывательные данные, преодолевая при этом строгий контроль и слежку со стороны Советов, а также немалые языковые трудности. Создать надежную и эффективную дальнюю разведку можно не иначе как на протяжении многих лет систематической и кропотливой работы. Но абверу пришлось приобретать такой опыт в довольно сжатые сроки мирного времени. Поначалу оказалось невозможным создать достаточно много действенных опорных пунктов, тем не менее ряд таких баз удалось развернуть в Турции, Афганистане, Финляндии и Японии.

Вести разведку против Британской империи абверу в первое время вообще запрещалось. Это было личное распоряжение Гитлера. В 1936 г. оно было смягчено, и разведку разрешили, но без использования тайных агентов. Канарис воспринял это решение как половинчатое, выступил с критикой и добился того, что осенью 1937 г. всесторонняя разведка Англии была санкционирована. Однако найти для наблюдения за столь обширной территорией подходящих сотрудников оказалось непросто, особенно в плане приобретения агентов непосредственно на Британских островах. Контроль и слежка за всеми въезжающими в страну иностранцами были поставлены там куда лучше и основательнее, чем в странах на материке. К тому же внешнеполитический курс Гитлера все настойчивее заставлял британскую тайную службу интенсивно развертывать свою агентурную сеть и укреплять контрразведку.

Контрразведку против Великобритании абвер осуществлял главным образом через Гамбург. Это отделение в сравнительно короткий срок сумело обнаружить следы и улики, говорившие, что на службе у британской Сикрет Сервис состоят немцы, которые по политическим или религиозным, равно как и мировоззренческим причинам являются противниками нацистского режима. Как указывает в своей книге подполковник в отставке Райле, большая часть агентов, действовавших на германской земле в интересах Англии, получали инструкции и наводки из Голландии. Английская Интеллидженс Сервис выдвинула с этой целью свой передовой опорный пункт в Гаагу, где он действовал под официальной вывеской «Паспортное контрольное бюро». В августе 1939 г. в Гамбурге был арестован один бывший немецкий офицер инженерной службы, работавший на Англию. На допросе он заявил, что занимался шпионажем в пользу английской разведки в течение 20 лет[84]84
  Reile O. а. а. O. S. 300f.


[Закрыть].

Когда Канарис принял руководство военной разведкой, его аппарат не имел в заморских странах ни обученных агентов, ни связников. Особенно это относилось к Соединенным Штатам, которые в случае новой войны в Европе снова, как и в Первую мировую, могли решить исход в пользу противников Германии. Поэтому уже на ранней стадии Канарис дал указания с целью развертывания в США достаточно эффективной агентурной сети. Следовало выяснить, принимают ли США меры по укреплению вооруженных сил, планируют ли увеличить производство вооружений, что могло бы указывать на подготовку к войне; далее – заключены ли между США и другими странами тайные договора против Германии и, наконец, какие новые виды оружия и техники приняты на вооружение и по каким новым типам военной техники ведутся разработки. Решение всех этих задач предполагало колоссальную и кропотливую аналитическую работу. Требовались такие люди, которые разыскивали бы в США соответствующих специалистов, и опытные вербовщики, знавшие способы заполучения агентов, а также хорошо обученные курьеры и радисты. И во главу угла ставилось не количество агентов, а качество их подготовки.

Уже в 1936–1937 гг. абвер начал получать первые донесения, которые, хотя и были поверхностными, дававшими лишь общее представление о вооруженных силах США, все же оказывались вполне удовлетворительными. Это был успех, так как была закрыта существовавшая здесь до тех пор абсолютная брешь в плане разведки.

Установление и поддержание добрых отношений с шефами дружественных генеральных штабов и, конечно, с начальниками разведок дружественных и нейтральных стран, как и с влиятельными лицами в их правительствах, Канарис считал одной из важнейших своих задач. И в этом ему помогало знание нескольких иностранных языков. Он много ездил по странам и в скором времени завязал благодаря своему дипломатическому дару доверительные отношения с целым рядом политиков и военных. Среди них можно назвать начальников итальянской военной разведки (СИМ) генералов Роатту и Аме, шефа румынской тайной службы Морузоу, венгерского регента адмирала Хорти, финского барона Маннергейма, великого муфтия Иерусалима, индийского политика Субхаса Чандра Боса, генерала Франко, с которым он поддерживал связь со времен Первой мировой войны.

Общие интересы в деле сбора разведывательных данных о Чехословакии привели к тесному сотрудничеству абвера как с разведывательной службой австрийского генерального штаба, так и со 2 м управлением венгерского военного министерства. Между Канарисом и тогдашним шефом венгерской тайной службы полковником (впоследствии – генерал-полковником) Хеней сложились отношения безграничного доверия, вскоре распространившиеся и на близких ему по духу офицеров министерства обороны Венгрии. Обоюдные усилия сводились поначалу к обмену сведениями о намерениях и военных мероприятиях, имевших место в Чехословакии, а также к совместной борьбе с чешским шпионажем, а в дальнейшем расширились до совместного выявления объектов в Советском Союзе. Интересы Германии в этом сотрудничестве непосредственно представлял начальник отделения абвера в Мюнхене подполковник генштаба (впоследствии – полковник) граф Маронья-Редвитц, которого высоко ценил Канарис и люто ненавидели местные органы СД и гестапо за его прямолинейность и порядочность. Позднее основные интересы абвера и венгерской разведки сосредоточились на Восточной Европе и Балканах. Начиная с марта 1938 г. и на протяжении всей войны связь между ними осуществлялась сначала новым отделением абвера в Вене, а затем офицером связи абвера непосредственно в Будапеште.

На территории союзных и дружественных стран абвер действовал не самостоятельно, по крайней мере – неофициально. Здесь у него имелись при той или иной тайной службе свои офицеры связи (ОС). Эти ОС действовали в интересах всех трех отделов абвера и, конечно, не имели права работать против союзников до тех пор, пока в 1943 г. не начала усиливаться тяга венгров к выходу из союза.

Непосредственно перед заключением «Стального пакта»[85]85
  «Стальной пакт» – германо-итальянский договор 1939 г., подписан в Берлине, чем было завершено образование агрессивного военно-политического блока двух стран.


[Закрыть] между Германией и Италией Гитлер своим приказом категорически запретил любую разведывательную деятельность против Италии и на ее территории. Но итальянцы, со своей стороны, не отвечали тем же и даже вели в Германии сбор информации военного характера. Естественно, что приказ фюрера отрицательно сказывался на работе абвера. Не улучшали положения и доклады военных атташе в Риме. На основе их обоснованных выводов отдел «Иностранные армии – Запад» генштаба подготовил зимой 1938/39 г. памятную записку, в которой подробно и точно указывались сильные и слабые стороны итальянской армии. Однако Гитлер приказал изъять эти разработки из дел и уничтожить, поскольку счел ошибкой давать германскому командованию столь неприглядную картину состояния вооруженных сил союзника. Доклады абвера, основанные на точных сведениях, также были объявлены «сказками Канариса»[86]86
  Rintelen E. von. Mussolini als Bundesgenosse, Tuebingen – Stuttgart 1951, S. 55.


[Закрыть].

Тесное сотрудничество абвера с итальянской военной разведкой (СИМ) началось примерно с весны 1937 г. Канарис часто посещал Рим «поиграть в картишки» с шефом СИМ генералом Роаттой. Свидетельством добрых отношений между ними явилось создание немецкой радиостанции наблюдения на Сицилии, откуда можно было следить за радиопереговорами всего английского Средиземноморского флота. Канарис действовал тут на свой страх и риск, и можно предположить, что он не докладывал об этом ни военному министру, ни верховному командованию вермахта. Здесь проявилось старое правило, по которому разведка должна всегда опережать любые намерения. Генерала Роатту сменил не столь расположенный к немцам полковник Карбони, с которым Канарис общего языка не нашел. Но вскоре его заменили генералом Аме, и с тех пор сотрудничество германской и итальянской разведок вернулось в русло абсолютного доверия вплоть до кризиса летом 1943 г., когда Италия выбрала собственный путь.

Теоретически абвер должен был бы держать под наблюдением военные объекты и передвижения противника далеко за пределами тех территорий, которые определялись военным планированием. Иными словами, действовать по всему миру. Но на практике это оказалось невозможно. Приходилось постоянно ограничивать масштабы задач и к тому же менять основные направления по воле высшего руководства. Между тем тесное сотрудничество с тайными службами дружественных стран приобретало тем большее значение, что последние все очевиднее становились «танцплощадками» различных иностранных разведок. Поэтому абвер должен был при любых обстоятельствах создавать свои опорные пункты в этих странах и вообще за рубежом. А это было не так просто.

В результате Канарису пришлось разработать в узком кругу своих ближайших сотрудников особый план, по которому предполагалось делегировать отдельных офицеров абвера в качестве офицеров связи (ОС) в органы тайной службы дружественных стран, с которыми уже был налажен обмен разведывательной информацией. Эти офицеры распределялись по германским дипломатическим миссиям или военным атташатам. Что же касается нейтральных стран, то там постепенно и в условиях тщательной маскировки развертывались так называемые военные организации абвера (ВО). По сути, это были некие внешние пункты абвера за пределами Германии. Как правило, они встраивались в посольства, миссии и консульства. В них работали группы сотрудников из всех трех отделов абвера. Помимо ведения разведки против вражеских стран, в задачи ВО входили также наблюдение за путями передачи донесений от агентов, засланных центром или его филиалами непосредственно в зону ответственности конкретной военной организации, и обеспечение их прикрытия.

Руководителями и референтами ВО были почти повсеместно опытные офицеры-разведчики, однако они постоянно ощущали нехватку знатоков разведуемой страны и ее языка. Начальник ВО действовал, как правило, под псевдонимом. Являясь номинально сотрудником той или иной дипломатической миссии, он подчинялся ее шефу, а профессионально, как разведчик, был полностью самостоятелен и отвечал только перед управлением «Абвер/Аусланд». Он не был обязан представлять свои доклады послу или консулу. Однако было немало случаев, когда между ними складывались такие отношения, которые позволяли сотрудничать и обмениваться опытом, как это было, например, в Швейцарии.

Взаимодействие с разведорганами союзных или дружественных стран требовало от руководителя ВО абсолютного уважения суверенитета принимающей страны при неукоснительном выполнении поставленных перед ним задач. Особенно трудным в этом отношении было положение ВО в странах, строго придерживавшихся нейтралитета и рассматривавших деятельность иностранных разведок на своей территории как уголовно наказуемую. Хотя сотрудники ВО работали и жили под псевдонимами и имели вид сугубо штатских людей, вряд ли можно думать, что истинный характер их деятельности оставался невыясненным. Отсюда следовало, что офицеры ВО должны были максимально соблюдать правила конспирации при встречах со своими доверенными лицами и агентами, обеспечивать безопасность путей передачи донесений, добиваясь того, чтобы они оставались по-настоящему тайными.

Как правило, военные организации абвера за рубежом становились не только объектами интереса для вражеских разведок. Их деятельность вызывала и простое человеческое любопытство. Практика показала, что сотрудники ВО должны находить «естественный» круг знакомств среди населения принимающей их страны. Когда их спрашивали о роде их занятий, им приходилось отвечать по заранее подготовленной и достаточно достоверной «легенде», которая отвечала бы их «видимым» интересам. Они могли говорить, например, что представляют какую-то промышленную фирму, коммерческое агентство и т. п. Слишком любопытных сотрудник ВО обязан был «фиксировать», добиваясь того, чтобы местная полиция устанавливала за ними слежку. Неприятности могли возникать и в случае какой-либо «нештатной» деятельности доверенных лиц в пределах компетенции ВО. В этом случае руководитель ВО обязан был принимать самые жесткие меры. Чаще всего это касалось чрезмерных претензий материального характера, предъявляемых к ВО подобными лицами за добытые ими «слишком ценные» сведения. Отсюда при вербовке доверенных лиц и агентов следовало предельно глубоко изучать и многократно проверять вербуемых, выявлять их материальное положение и обязательно проводить «контрольные мероприятия», позволяющие избегать различных неожиданностей.

Деятельность этих ВО охватывала следующие регионы: 1. Район Балтийского моря с ВО в скандинавских и прибалтийских странах, основными направлениями деятельности которых были Советский Союз и Великобритания. 2. Иберийский полуостров с ВО в Мадриде и Лиссабоне и вспомогательными пунктами в Танжере и Касабланке (с последних велась разведка против Африки, Франции и Англии, а также поддерживались контакты с ВО в Аргентине в интересах ВМФ). 3. Юго-Восточная Европа, где в таких странах, как Венгрия, Югославия, Болгария, Румыния и Греция, были частично развернуты ВО, частично внедрены офицеры связи, а после оккупации Югославии и Греции в них были организованы отделения абвера, действовавшие против Советской России и против партизанских соединений на Балканах. 4. Швейцария, остававшаяся нейтральной между воюющими державами и еще в Первую мировую войну ставшая классической ареной шпионажа, а во Второй мировой – местом еще более активной войны разведок. 5. Ближний Восток, где успешно действовали ВО абвера в Анкаре и Стамбуле, а до оккупации русскими Ирана – в Тегеране. Все они работали против западных союзников и СССР. 6. Наконец, сотрудничество с Японией привело после начала Восточной кампании к созданию ВО в Шанхае.

Строительство тайной разведывательной и контрразведывательной службы требует долгих лет мирного существования. Тем поразительнее выглядят достижения созданного лишь в 1921 г. и только в 1933 г. обретшего широкую и прочную базу германского абвера. За те немногие годы, которые оставались до начала Второй мировой войны, он превратился в организацию, которую по праву можно было считать готовой к войне и вполне боеспособной.