Текст книги "Новый Завет в семи предложениях"

Первая главная идея

Когда Петр называет Иисуса «Мессией» или когда Марк открывает свое Евангелие упоминанием об Иисусе Христе как о Мессии, мы быстро обнаруживаем одно из главных утверждений Нового Завета. Мессия – это древнееврейское слово, которое означает просто «помазанник». На греческий язык оно переводится как «Christos» а на русский как «Христос». Помазание – это просто нанесение чего-то (например, масла) на что-то другое (например, на чью-то голову). Помазание может быть церемониальным, как, например, при помазании Давида на царствование (1 Царств 16:13). А может быть проявлением социальной вежливости, например, когда гостей приветствуют на званом обеде (Луки 7:46). При церемониальном помазании царей (1 Царств 16:12–13), священников (Исход 29:7) или пророков (3 Царств 19:16) помазание символизирует Божий Дух, который наделяет силой труд человека и подтверждает его роль. Из-за неправильного поведения, такого как, например, грех Давида с Вирсавией, помазание может оказаться под угрозой, что грозит удалением Божьего Духа (Псалом 50:13).

Поэтому первое фундаментальное утверждение Нового Завета заключается в том, что Иисус был «помазанником», носителем Божьего Духа. Слово «Христос» (Christos) почти пятьсот раз используется в Новом Завете для описания Иисуса. Это центральное утверждение каждого христианского исповедания с самого начала. После первой христианской проповеди – проповеди Петра в день Пятидесятницы – толпа задается вопросом, что ей делать. Петр говорит: «Покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и получите дар Святаго Духа» (Деяния 2:38). В центре веры находится «Иисус Христос» то есть Иисус Помазанник. Иисус Христос – это не полное имя Иисуса. Это утверждение веры. Иисус – Мессия.

Но как насчет предыстории этого имени? Новый Завет утверждает, что Иисус – это не просто еще один помазанник в истории Израиля. Он – Мессия с большой буквы. И это требует более подробного объяснения.

Проблема и решение

Однажды, будучи студентом, я ехал в поезде из Женевы в Цюрих. Я путешествовал в одиночку, и рядом со мной сидел пожилой еврейский раввин. Он сразу же завязал разговор. И после того, как я рассказал, что уже год учусь на Ближнем Востоке и возвращаюсь домой окольными путями, он поинтересовался, в какой области я получаю образование. Я рассказал ему, что занимался изучением политологии и религии, и меня интересует, как политика и религия взаимодействуют в сложном мире Ближнего Востока. Когда я сказал, что я христианин, он тут же загорелся: «А почему вы христианин?» Возможно, каждому из нас когда-нибудь придется ответить на этот вопрос, желательно перед европейским раввином!

Я открыл сильно потертую кожаную Библию и обратился к пустой странице между Ветхим и Новым Заветами. Там я перечислил все стихи Ветхого Завета, «доказывающие», что Иисус был Мессией. (Я нашел их в старом экземпляре «Библейского справочника Геллея»). Он был заинтригован: «У нас есть два часа до Цюриха. Давайте проведем это время с пользой». Он открыл Библию на иврите, и мне показалось, что поездка длилась целую вечность. И вот я в швейцарском поезде, с ортодоксальным раввином, пытаюсь одержать верх в самом древнем споре, разделявшем евреев и христиан. Мягко говоря, не все прошло по плану. У меня до сих пор хранится та самая Библия, в которой есть та самая страница как символ и напоминание о благих намерениях, которым не суждено было сбыться.

Я думал, что мессианство Иисуса самоочевидно и что исполнение Им целого списка пророчеств не оставит вопросов о Его личности. Мне всегда казалось странным, что эти простые истины не дошли до большинства людей в первом веке. Но теперь я понял: все было гораздо сложнее.

Еврейские учителя библейского периода видели в истории цикл событий. И когда мы видим, как эти события разыгрываются и вплетаются в личность и жизнь Самого Иисуса, неожиданно возникают новые идеи. Этот исторический цикл включает пять частей. Во-первых, обетование. Бог приходит к Израилю с обещанием добра и благословения. Во-вторых, завоевание земли. Божий народ селится в земле, в соответствии с этим обетованием и наслаждается благостью Божьей милости. В-третьих, грех. Израиль отступает от ожиданий завета, которые сопровождают это благословение. В-четвертых, пленение. Израиль рискует потерять эти благословения, будь то земля или привилегии храма. В-пятых, восстановление. Израиль раскаивается и переживает обновление, и Бог возвышает помазанника, который поведет Израиль к восстановлению.

Этому краткому циклу следует каждое поколение Книги Судей и с помощью него можно объяснить историю всего народа Израиля от обетования Аврааму до возвращения из плена во времена Ездры. Таким образом, в любой момент истории можно спросить, на каком этапе цикла обетования-восстановления находится Израиль. Внезапно пророчества Исаии обретают смысл, когда пророк сожалеет о грехах северного царства Израиля. Пророчества Иеремии обретают смысл, когда дает надежду на восстановление после Вавилонского плена. Божьи обетования связаны с Его заветными отношениями с Израилем: Израиль, греша, разрушает благословение обетований, но Бог верен данным обещаниям и стремится восстановить Израиль и вернуть его к тому, что было обещано изначально.

Поэтому, когда на Израиль обрушивалось национальное бедствие, будь то локальная битва, или масштабное завоевание, у народа была основа для толкования своей истории и роли Бога. Может Израиль отвернулся от Бога? И потому благословения завета оказались под угрозой? Когда царь Езекия усматривает в Ассирийской империи колоссальную угрозу, надвигающуюся на Ближний Восток в VIII веке до н. э., он знает, что обрести поддержку в надвигающемся кризисе можно только через покаяние и обновление завета.

В течение трехсот лет до прихода Иисуса израильтян тяготили трудные и тревожные вопросы. Многие вернулись из Вавилонского плена в V веке до н. э., но были обеспокоены возникшими трудностями. Иерусалим был отстроен, его стены восстановлены, и народ трудился над тем, чтобы, проявляя верность, вновь утвердиться в своей идентичности. Библейские книги Ездры, Неемии, Аггея, Захарии и Малахии предоставляют много полезной информации об этой эпохе. Но возвращение из плена не оправдало всеобщих ожиданий. Персидская империя долгое время контролировала Израиль. Но в конце IV века до н. э. персы были разбиты греками, и Израиль, казалось, снова начал набирать силы. В III веке до н. э. греческий контроль ослаб, и вскоре Израиль даже обрел недолговечную, непрочную независимость. Но и это не принесло должного удовлетворения, поскольку группировки внутри Израиля вели внутреннюю борьбу за контроль. Некоторые евреи, например, члены общины Мертвого моря, были убеждены, что лидеры в Иерусалиме нелегитимны, и поэтому удалились в пустыню, чтобы ожидать Божьего суда.

Затем, воспользовавшись всеобщим хаосом, в I веке до н. э. Римская империя завоевала весь Ближний Восток, и Израиль снова начал жить как вассал под властью могущественного врага. Земля обетованная была названа Иудеей (так звали жителей этой провинции [греч. Ioudaioi]), а судьбу народа отныне контролировали военные. Изредка здесь появлялись еврейские правители (царь Ирод, Ирод Антипа), но они были либо марионетками Рима, либо находились под сильным римским влиянием.

За сто лет до Иисуса возникли две тенденции. Во-первых, появилась мечта об обновленном Израиле, а во-вторых, родилось глубокое желание очищения и духовного обновления с целью возвратить Божьи благословения. Чтение небиблейских еврейских книг, таких как Псалмы Соломона или 1 Книга Еноха, выдает очевидное стремление найти человека, помазанного Богом (то есть мессию). Вот, что мы читаем в молитве из Псалмов Соломона, вероятно, написанную фарисеем:

«Призри на них, Господи, и восставь им царя их, сына Давидова, в тот час, который Ты знаешь, Боже, да царит он над Израилем, отроком Твоим. И препояшь его силою поражать правителей неправедных. Да очистит он Иерусалим от язычников, топчущих город на погибель…

И сам справедливый царь научен будет Богом о них. И нет неправедности во дни его среди них, ибо все святы, а царь их – помазанник Господень [Christos или Мессия].

Да очистит Бог Израиля в день милости благословением, в день избрания – возвращением помазанника Его [Christos]. Блаженны, кому случится во дни те увидеть блага Господни, какие явит Он роду, грядущему» (Псалмы Соломона 17:23–25, 35–36; 18:6–7)

Обратите внимание на слова молитвы. Она обращается к Богу с просьбой воздвигнуть помазанника, царствующего по образцу царя Давида, который использует свою силу для очищения Иерусалима от неправедных правителей – здесь мы предполагаем, что речь идет об иудейских правителях. Псалмопевец также просит, чтобы этот помазанный правитель очистил Иерусалим от язычников – скорее всего от римлян. Цель – вернуть праведность в Иудею, очистив землю от угнетающих ее иноземцев. А это приведет к возвращению обещанного Богом благословения.

Какое предположение заложено в этих словах? В пятиступенчатом цикле Иудея все еще находится в плену – на этот раз внутреннем, но все же в плену. И только стремление к святости и помощь помазанного лидера могут принести желаемое решение.

Такими были обычные ожидания во времена Иисуса. Отчаянная надежда на освобождение способствовала появлению религиозной жажды увидеть иудаизм искупленным и восстановленным. Еврейские авторы обращались к рассказам о героических фигурах Ветхого Завета и черпали там вдохновение. Многие великие «помазанные» лидеры спасали Израиль в прошлом; теперь они надеялись увидеть помазанника с большой буквы, Мессию, который станет катализатором обновления. Прообраз Мессии видели в Адаме, Моисее, Иисусе Навине, Давиде и даже Илии. На самом деле, ожидаемый лидер практически стал составным персонажем, своего рода супергероем, который должен был воплотить в себе совершенство Адама (до его падения), мужество Моисея (когда он победил фараона), мастерство Давида (который правил в воображаемую золотую эпоху Израиля) и пророческую смелость Илии (который никогда не шел на компромисс с Божьим заветом).

Иисус

Жажда политического и духовного искупления была повсеместной. И она представляла собой непреодолимое искушение для тех, кто хотел сыграть эту роль. Иудейский историк первого века, Иосиф Флавий, перечисляет множество людей, утверждавших, что они помазаны Богом и подходят для выполнения этой задачи: Иуда, сын Езекии; Симон из Переи; пастух Атронгес; Иуда Галилеянин – лишь некоторые из них. В каждом случае римляне быстро и жестоко расправлялись с ними. Даже римские историки (например, Тацит) знали об этой склонности евреев искать и следовать за «мессией» и писали об этом. В некоторых случаях эти самозванцы бесстыдно искали власти; в других они использовали все религиозные образы иудаизма, чтобы оправдать свое положение исполнителя надежд.

Когда Иисус появился на этом этапе истории иудаизма, в стране царила политическая напряженность. Одни относились к сопротивлению с глубоким скептицизмом, другие были готовы найти своего мессианского лидера и сражаться. Крещение Иисуса поднимает множество тем: Он начинает Свое служение с акта очищения (погружения в реку Иордан), Дух помазывает Его силой, а голос Божий повторяет слова Псалма 2 – той самой литургии, которая использовалась при коронации израильских царей – говоря, что Иисус действительно избранный Сын Божий. Иисус выходит из Иордана, как Иисус Навин (чье имя на иврите означающее Иисус), и идет в пустыню, чтобы победить сатану. А в Евангелии от Матфея, в начале Своего служения, Иисус обращается к народу с горы (как Моисей). Даже пророк Иоанн Креститель, одетый как пророк Илия, предваряет Его приход, объявляя, что из пришедших в мир Иисус действительно не имеет Себе равных (Малахия 4:5; Иоанна 1:29). Неудивительно, что богословы из Иерусалима приходят на реку Иордан для расследования (Иоанна 1:19–28) и продолжают допрашивать Иисуса позже. Если это мошенническое утверждение, то оно должно получить должную оценку.

Ход служения Иисуса, описанный в каждом из Евангелий, поддерживает эту идею. Иисус – это исполнитель чаяний Израиля. Он наделен силой Божьего Духа, чтобы творить удивительные чудеса и преподавать глубочайшее учение. Вот почему Марк начинает Свое Евангелие словами «Благая весть». Этот термин (греч. euangelion, или «благовестие») был хорошо известным словом, которым обозначали официальные объявления. Им широко пользовались римляне, и поэтому Марк с радостью использует его. Благая весть заключается в том, что Мессия пришел, надежда, которую иудеи лелеяли два столетия, теперь среди нас, и искупление народа близко.

Марк (и другие евангелисты) описывают растущее осознание последователей Иисуса, и чтобы не упустить этот момент, отметим, что вершина этого откровения приходится почти на центр Евангелий. В этой драматической кульминации мы находим следующее крещендо: Иисус спрашивает Петра и остальных апостолов о Своей популярной личности. После нескольких неудачных попыток Петр, наконец, произносит: «Ты – Христос» (Марк 8:27–30). Наконец-то ответ дан во всеуслышание. Именно на этот вопрос первосвященник хочет получить ответ на суде над Иисусом: «Ты ли Христос?» (Марка 14:61). И снова ответ предается гласности: «Иисус сказал: Я» (Марка 14:62).

Иисус и Бог

Пока все идет хорошо. Иисус объявлен Мессией, Христом, великим искупителем Израиля. Но еще предстоит выяснить, какого рода искупление Он предложит. Искупление от римского гнета? Или надежду для бедных? Может быть, Он собирается изменить судьбу Израиля? Или Его цель в чем-то другом? Прежде чем ответить на этот вопрос, нам понадобиться сделать еще один шаг.

Авторы Евангелий не довольствовались объявлением благой вести о пришествии Мессии. К тому времени, когда церковь созрела и выросла это было уже базовое учение. Здесь было нечто большее, и это большее тоже требовало ясности. Если выразить эту идею вкратце, то Иисус был больше, чем человек. Такой невероятной идеи не ожидал никто. В раннем иудаизме Мессия был земной фигурой, образцом которой служил кто-то вроде Моисея. У него могла быть божественная миссия – призвание от Бога, но никогда не было «божественной личности». Более того, идея о богочеловеке была возмутительной. Евреи могли бы назвать это ересью, богохульством. Но Евангелия намекают на это, хотя едва ли могут дать этому описание.

Кажется, что Иисус обладает способностями, которые принадлежат только Богу. Чудесные исцеления были обычным явлением в Его дни. Поэтому, когда в одну из суббот к нему подошел человек с искалеченной рукой (Марка 3:1–6), Иисус приостановил исцеление, чтобы задать вопрос. Должен ли Он делать это – должен ли Он трудиться в субботу? Затем Иисус исцеляет человека, но Его противники возмущены. Святость субботы была хорошо известна, и ее соблюдение было заповедано Богом (Исход 20:8-11). Неужели Иисус ставит Себя выше Бога? В другую субботу Иисус исцеляет человека возле одной из больших иерусалимских купален (Иоанна 5:1-15). И снова разгорается спор. Но теперь Евангелие объясняет: «И стали Иудеи гнать Иисуса и искали убить Его за то, что Он делал такие дела в субботу. Иисус же говорил им: Отец Мой доныне делает, и Я делаю. И еще более искали убить Его Иудеи за то, что Он не только нарушал субботу, но и Отцем Своим называл Бога, делая Себя равным Богу» (Иоанна 5:16–18). Иисус действовал от имени Бога. Или, возможно, Он не просто представлял Бога, а являл Бога миру.

В другом случае Матфей рассказывает, как Иисус указал на неспособность Своего поколения понять более глубокие истины, которые хочет сообщить нам Бог. Так Иисус молится: «Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» (Матфея 11:27). Здесь Он делает поразительное заявление. Как Божий Сын Он имеет доступ к Отцу так, как никто другой. Это одновременно возмущает или вдохновляет. Но именно так, по-особому, Иисус воспринимал Себя, и об этом стоило сообщить ученикам.

Евангелия делают утверждение, которое раньше не звучало в иудаизме. В жизни Иисуса действует нечто от Бога. Он намного больше самого ученого раввина. Он также больше самого вдохновенного пророка. Иисус – больше всего и вся. Он уникален. Его последователи быстро смекают, что их отношение к Иисусу (ученичество или отвержение) определяет их отношения с Богом Израиля (Матфея 10:33). Иисус будет возвышен до роли судьи, судящего весь этот мир (Иоанна 5:22), а Его последователи присоединятся к Нему в этом (Матфея 19:28). Это роль принадлежит только Богу, и никому другому. Евангелия исследуют, как Бог пришел в мир, не рядом с Иисусом (участвуя в Его труде), а в Иисусе (проявляясь в Его жизни).

Поэтому, наряду со словами «Ты – Христос», Петр должен сказать больше: «Ты Сын Бога Живаго» (Матфея 16:16). Это однозначное выражение, его невозможно преуменьшить. Это не означает, что Иисус – «сын», как и любой человек – но «Сын (или дитя) Бога». Это возвышенный язык; идея, которую еврейский язык Петра не в состоянии выделить в отдельную категорию. Иисус обладает божественной идентичностью – божественным происхождением, божественной жизнью и божественной судьбой – и каждый из этих аспектов является важным аспектом нашего христианского исповедания.

Ко времени создания Евангелий претензии Иисуса на роль Мессии были широко известны. Однако крайне необходимо было помочь последователям Иисуса понять, что речь идет о чем-то большем. Мессианство Иисуса было соединено с божественностью, Отец посетил нас в Своем Сыне, Иисус был Богом во плоти, и принимая Его таковым, мы принимаем то, что Сам Бог совершил в мире. Этот Бог во плоти не был призраком или имитацией человека; Он был Богом, воплотившемся в реальном человеке. Апостол Иоанн написал послание, в котором подчеркивает все эти идеи. Этого Самого Иисуса, эту Личность, в Которой полностью воплотился Бог, видели, слышали и осязали самые первые христиане (1 Иоанна 1:1–4). Отрицать полное единство Отца и Сына – значит потерять основу нашей веры (1 Иоанна 2:22; 4:1–6).

Каждое поколение сталкивается с искушением принизить Иисуса и сделать Его героем своей эпохи. В прошлом Его называли мудрецом, лидером народного движения, защитником справедливости или поборником нового порядка любви и прощения. В каждом из этих определений есть доля истины. Но все они упускают более важную деталь. Евангелия рисуют прежде всего богословский (то есть христологический) портрет Иисуса. Иисус не просто великий человек, Он – Бог, посетивший землю, воплотившийся в человека, чтобы показать нам новый путь. Это – искушение, и его исправление подробно представлено в Первом Послании Иоанна.

Глава вторая
Царство

«Исполнилось время и приблизилось Царствие Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие».

МАРКА 1:15

Многие желают включить Иисуса в свое представление о жизни. Когда возникает вопрос: «В чем состояла основная весть Иисуса?» или «Зачем Иисус приходил в этот мир?», часто в ответах звучат такие слова, как любовь, прощение или жертвенность. Некоторые видят в нем поборника справедливости или защитника бедных. Эти важные идеи действительно присутствуют в Евангелиях, но они не занимают там центрального места. Когда подобные вопросы задают евангельским христианам, они сразу же переходят к рассказу о спасительном труде Иисуса на кресте. В результате получается, что главной целью жизни Иисуса была смерть в качестве жертвы за грех. Не хотелось бы умалять эту истину, но внимательное чтение Евангелий показывает, что это свершение, смерть Иисуса на кресте, не занимала центральное место в учении Иисуса. Для некоторых из нас это станет неожиданностью, но кажется, что Иисус заинтересован не столько борьбой с грехом, сколько построением Царства. В этой главе мы попробуем разобраться, что же это значит.

Даже простой анализ частотности слов показывает, в чем состоял главный интерес в служении Иисуса. Ни одна тема не встречается чаще, чем «Царство Божье». Термин «Царство» встречается в Евангелиях 126 раз (55 раз у Матфея; 20 раз у Марка; 46 – у Луки; и 5 раз – у Иоанна). Иисус упоминает Царство Божье или Царство Небесное 84 раза. Если учитывать дублирование высказываний в Евангелиях, то можно найти около 75 отдельных высказываний Иисуса о Царстве. Даже когда более поздние апокрифические Евангелия пытались представить Иисуса, они знали, что эта тема была центральной. В гораздо более позднем апокрифическом Евангелии от Фомы 114 стихов, и 22 из них посвящены Царству Божьему. В каждом синоптическом Евангелии (Матфея, Марка и Луки) есть та или иная версия вступительного слова Иисуса перед началом Его публичного служения: «Приблизилось Царствие Божие; покайтесь и веруйте в Евангелие».

Такого большого числа упоминаний о Царстве в евангельских рассказах достаточно, чтобы заставить нас задуматься. Ни один мотив в учении Иисуса не сравнится с этим. Царство Иисуса – это подлинная реальность с качествами, которые влияют на нас. В это Царство можно войти (Марка 9:47). Человек может быть в Царстве (Матфея 13:43), находиться недалеко (Марка 12:34), или далеко от него (Матфея 23:13). Человек может искать Царство, и Царство может принадлежать ему (Луки 12:31; Марка 10:14). Поэтому одним из отличительных признаков учеников является принадлежность к этому Царству (Матфея 13:52). Иисус даже рассказывает ряд притч, описывающих таинственный рост Царства (подобно росту горчичного зерна, Марка 4:31–32) или его удивительное открытие, которое заставляет человека продать все, чтобы обладать им (подобно нахождению драгоценной жемчужины, Матфея 13:45).

Иисус, таким образом, является провозвестником некой новой реальности, некой новой сущности, которая врывается в человеческую историю. Он открывает Свое публичное служение в Евангелиях от Марка и Матфея объявлением о наступлении Царства Божьего. В Луки 4:43 Иисус объясняет, что провозглашение Царства – это причина, по которой Он был послан на Землю – это движущая сила всего Его служения.

И все же здесь есть какая-то тайна, и на самом деле, Иисус Сам говорит об этом. Так, в Евангелии от Марка 4:11 Он говорит о «тайне» Царства Божьего, которую Он готов передать избранным ученикам, в то время как для многих ее глубокий смысл остается нераскрытым. Им остается только гадать о его значении, блуждая среди притч и метафор о рыболовных сетях, пшеничных полях, редких жемчужинах, маленьких горчичных зерен, хлебных дрожжах, виноградниках и смоковницах. На протяжении веков богословы оставались столь же растерянны, что и ученики Иисуса (Марка 4:10). Точное значение этой центральной темы в жизни Иисуса остается неясным, хотя это довольно странно. Иисус занимает центральное место в жизни, а эта тема является центральной темой Его служения. Почему же она остается неясной?