Текст книги "Наемник. Рожденный в огне"

–Пшел отсюда, пока цел, шут гороховый,– насмешливо ответил ему солдат и загоготал вместе с дружками.

–Ах ты свинтус вонючий! Теперь извиняйся и передо мной, а не то я тебя…

–Что?– зло спросил он. Веселья как не бывало. Он медленно поднялся и, даже не дождавшись ответа, выхватил меч и с широкого размаха опустил его на голову Калюса.

Тот еле успел увернуться и клинок рубанул по лежащим на стойке пальцам трактирщика. Тот, завизжав от боли, отпрянул назад и схватился за свою кровоточащую руку. Калюс же уклонился еще от одного удара и рванул к уже вскочившему и схватившему ножны с мечом внутри Норену.

–Куда..!.– крикнул ему нападавший, но закончить не успел.

Выхватив правой рукой свой стилет, наемник сделал шаг вправо, увернулся от летящего ему в грудь острия и полоснул левую сторону шеи солдата, повернувшись при этом против часовой стрелки. Используя энергию разворота, Норен движением, словно дернув канат, толкнул концом сжимаемых в левой руке ножен раненного дебошира в спину, и тот налетел на стол, за которым сидели два мужика, шокировано раскрывших рты и наблюдающих за происходящим.

Подбросив оружие, Норен схватил рукоять меча и резким рывком вверх вынул его из ножен, которые спустя секунду загрохотали, упав на пол. Направив линок на солдат, он громко крикнул:

–Сделаете хоть шаг, и я вас убью!

Пьяные вояки с раскрасневшимися щеками нерешительно замерли, наблюдая за своим раненым товарищем, который, к слову, был лучшим бойцом среди них.

–Я ранил вашего друга не смертельно, его еще можно отнести к лекарю и залатать. Но если вы нападете, и если вам даже удастся меня победить, за это время он истечет кровью и умрет! Возьми мои ножны, Калюс!

Перепуганный изобретатель послушно выполнил приказ и встал за его спиной. Не спуская глаз с мужиков, они, под оглушающий вой трактирщика боком подошли к двери, и вышли из таверны.

–Дай сюда,– Норен, убрав нож, выхватил у Калюса свои ножны, вдел в них меч и быстро привязал к поясу.– Видимо, ночевать нам придется под открытым небом. Взбирайся на своего коня и поехали.

Отвязав задремавшего Велеса, Норен взобрался в седло и, дождавшись, пока друг сделает то же самое со своим Шестеренком, крикнул «Но!» и поскакал прочь из деревни Шорцер по извилистой, поросшей травой на обочине дороге-змее, ведущей в сторону Слияния.

Глава 2

–Вот это место вполне сгодиться,– выдохнул от облегчения Норен, спускаясь по довольно крутому склону к шумной реке.

Держа следующего за ним Велеса за поводья, наемник свернул направо.

–Как ты думаешь, нас будут искать?– спросил у него Калюс, держащийся на полшага позади.

–Если тот мужик выживет, возможно и нет, а если умрет, то наверняка будут, но мы все равно уже слишком далеко. И почему ты постоянно во все ввязываешься? Он же ее не насиловал, а просто шлепнул по заднице. Может, этим бы все и кончилось, но нет, ты вновь полез в драку, и заранее было известно, что ты не выйдешь из нее победителем.

–Я не мог стоять в стороне, видя, что оскорбляют ее честь. Неужели ты думаешь, что защиты достойны лишь благородные дамы?

–Нет, не думаю,– не оборачиваясь и идя в сторону выемки в отвесной скале, словно нарочно выдолбленной для проезжающих путников.– Но нельзя вмешиваться и совать свой нос во все подряд, иначе тебе его когда-нибудь отсекут. Мир полон несправедливости, Калюс, она – неотъемлемая часть жизни. Ты вроде взрослый уже, но до сих пор этого не понял. Если будешь все время мешать несправедливости, то она тебя убьет. Быстрее всех умирают трусы и чрезмерные храбрецы, лезущие во все, что их касается, и не касается. Выживают лучше всех те, кто нашел золотую середину.

–Как ты, что ли?– вздернул бровь изобретатель, привязывая своего Шестеренка к тонкому стволу дерева.– Неужели если ты увидишь человека, которому требуется твоя помощь, и ты при этом можешь ее оказать, но не станешь, гордо вздернув нос и проехав мимо со словами «Это не мое дело»?

–Все зависит от ситуации, и какое у меня настроение,– затянув узел, Норен повернулся к другу и увидел его скептическое выражение лица.– В моем ремесле нельзя быть героем, Калюс. Если я буду уверен, что могу спасти кого-то и желательно еще и заработать, я это сделаю, а рисковать жизнью за каждого встреченного угнетенного – это прямая дорога в могилу.

–Но меня же ты спасаешь,– самодовольно улыбнулся изобретатель,– и тоже извлекаешь из этого выгоду. Верный друг – одна из лучших привилегий, которой везет обладать отнюдь не многим счастливчикам. А особенно, если их друг – гениальный человек, изобретатель, который скоро прославиться и даже поделиться с тобой своими лаврами.

–У меня нет друзей, Калюс. Лишь мой Велес и дорога. С тобой мы просто изредка встречаемся на пути, не боле. А теперь давай разведем огонь.

Наблюдая за уходящими в темное небо красными искорками, Норен попивал горячий чай «Четыре Травы» из оловянной кружки. В животе неприятно заурчало и закрутило. Есть хотелось жутко, но провизии у них не было. Норен хотел купить еды в той таверне в Шорцере, но не успел из-за благородного приятеля.

–Кстати, а что ты делаешь на востоке, тем более в военное время?– спросил у Калюса наемник, пытаясь хоть разговором отвлечься от чувства голода.– Я думал, что когда ты не в Слиянии, то живешь в Таниоле.

–Да, все так,– как всегда с задорной полуулыбкой на губах ответил Калюс.– Я был здесь по работе. Одному лорду – ты вряд ли его знаешь, он не слишком могущественен – понадобилась моя помощь. Я делал протез, его сыну на одной из небольших стычек с бандитами Хавам отрубили ногу чуть ниже колена…

–О, наисквернейшие люди среди всех бандитских семей,– покачал головой Норен, после чего еще отхлебнул чаю и выплюнул маленький кусочек листика травы в костер.– Из всех кланов, с которыми я имел дело, они самые жестокие. Я как-то раз взял заказ найти одного пропавшего вельможу, за которого требовали выкуп в размере трех тысяч серебряных, представляешь?

Калюс изумился, но ничего не сказал. Ему не хотелось перебивать Норена, потому что он очень редко был так разговорчив. И тут изобретатель понял почему (а точнее вспомнил). Чай «Четыре Травы» действует на человека, как алкоголь, развязывая язык и расслабляя, но не опьяняя при этом его мозг.

–Обнаружив на дороге следы боя – кровь там, и тому подобное – я пошел по следам и обнаружил у реки брошенную стоянку и изувеченный труп этого бедолаги мужика. У него были отрезаны обе руки, а на лбу вырезан крест с насечкой, знаком их банды. Погрузив мертвеца на круп Велеса, я отвез его к его семье и сразу же уехал, хоть они и пытались предложить мне сумму в разы больше обещанной, чтобы я нашел убийцу и линчевал…

–Ты чего?– ковыряя горящую толстую ветку сучком, спросил Калюс.

–Сиди тихо и не двигайся,– шепнул Норен, а затем потихоньку убрал руку себе за пояс и почувствовал, как пальцы коснулись рукояти.

Медленно и плавно вытащив небольшой метательный нож, наемник аккуратно поднял его, занес над ухом, и резким движением метнул. Оружие просвистело в дюйме от уха Калюса, и шокированный изобретатель резко отпрянул в сторону и упал на бок. Послышался глухой звук, чей-то визг и шуршание. Быстро вскочив на ноги, Норен выхватил стилет и гепардом ринулся в сторону жалостливого звука.

Обернувшись, Калюс увидел, что наемник склонился над чьей-то тушей.

–А вот и наш ужин на сегодня,– провозгласил Норен, отходя чуть в сторону и демонстрируя небольшую самку оленя.– Хоть голодными не будем.

–Ух ты, здоровая какая!– обрадовано вскрикнул Калюс и, вскочив на ноги, подбежал к другу, который как раз в этот момент вытащил метательный нож из шеи животного.– Мы будем в Слиянии завтра под вечер, так что можно будет продать оставшееся мясо и шкуру.

Когда Калюс ушел, Норен перевернул олениху с правого бока на левый, но, посмотрев на животное, почувствовал жалость. Ему всегда было тяжело убивать зверей, иногда даже тяжелее, чем людей. В особенности травоядных, ведь они абсолютно не виновны и никого не убивают. Но тут в желудке вновь заурчало, и Норен мотнул головой, вытряхивая из нее ненужные мысли. Подняв переднюю ногу оленихи, он с небольшого размаха рывком вонзил окровавленный нож в ее тело.

Утро выдалось довольно-таки приятным. Быстро позавтракав холодным мясом, оставшимся после вчерашней сытной трапезы, путешественники собрались в дорогу. Поправив шкуру, Норен похлопал Велеса, который за время стоянки успел на пару с Шестеренком ощипать всю траву вокруг дерева, к которому они были привязаны. Скормив ему еще несколько сочных красных яблок и три морковки, Норен оседлал коня.

Полдня они скакали почти без остановки, и все это время наемник почти беспрерывно слушал болтовню Калюса. Остановившись в одной небольшой деревеньке, которая не имела даже определенного названия (кто-то называл ее «Сучья», кто «Волчья Лапа»), они – на этот раз без происшествий – отобедали в таверне, закупили у худощавого хозяина провизии себе и лошадям, а после двинулись дальше.

Когда солнце едва не начало касаться горизонта, путники издали увидели Стену, отгораживающую северные и восточные королевства друг от друга. Скача в сторону холма Долатура, с другой стороны которого на понижении заканчивались земли Гротборна и начиналось Слияние, они увидели старика.

Он был невысокого роста, но не сгорбленный, как в сказках, и одет в черный тканевый балахон. Сжимая в правой ладони дугообразную ручку трости, вырезанную из синего дерева, старец ковылял в противоположную им сторону. Видя, что путник продолжает идти прямо под копыта Велеса и даже не думает отойти в сторону, Норен потянул левую сторону поводьев, заставляя коня немного сместиться. Когда же их разделяло три-четыре метра, старик вдруг остановился, поднял глаза на всадников и крикнул глубоким, до странности сильным для такого возраста голосом:

–Не поможете старцу, мужики добрые?!

–Конечно!– воскликнул Калюс.

–Но смотря чем,– поправил приятеля Норен, левой рукой держа поводья, а правую свесив вдоль своего туловища.– Чего нужно?

Старец исподлобья посмотрел на наемника.

–Несколько глотков воды да пару медяков, на хлеб. Понимаю, каждому встречному не поможешь, сам без ничего останешься, да и сам я никогда не любил, и сейчас не люблю оставаться перед кем-то в долгу. Взамен я вам кое-что дам.

–Да ничего не…– начал было изобретатель, но Норен его перебил.

–И что же?

– А ты подай, и узнаешь,– лукаво улыбнувшись, загадочно ответил старец и протянул маленькую морщинистую ладонь в его сторону.

Калюс достал из мешочка несколько медяков и бросил их в ладонь незнакомца, а Норен в свою очередь дал ему свою флягу с водой.

–Благодарю,– кивнул незнакомец, высыпая деньги в свой широкий карман.– А теперь слезьте с коней.

–А это еще зачем?– недоверчиво спросил наемник и едва переборол желание положить ладонь на рукоять своего меча. Что-то ему не нравилось в этом человеке.

–Ладно уж вам, мужики. Неужто два молодых отважных воина испугались старика?

Наемник заметил, как взгляд Калюса поменялся. Он одной рукой поправил волосы, чуть приосанился и слегка выпятил грудь вперед. Закатив глаза, Норен цокнул языком и, ловко перекинув ногу, спрыгнул с коня.

–Протяни руку вперед и покажи мне свою ладонь,– сказал старик, но прозвучало это как требование.

–Зачем?– вновь повторил Норен, ему начинало нравиться это все меньше и меньше.

Он сам неоднократно использовал примерно такие же приемы неожиданного ранения. Царапал человека лезвием, на который заранее наносил отраву из вытяжки из сюлика, ядовитого растения, знаменитого и известного среди травников и лекарей как «Капля крови» (цветом соответствуя своему названию). Обычно Норен использовал его на допросах. Медленнодействующий яд причинял нестерпимую боль, и за «Слезу» – эффективное противоядие почти от всех возможных отрав – они были готовы рассказать все, что он от них потребует.

–Прекрати, юноша,– усмехнулся старичок, и наемник подумал, что ему льстило то, что его даже в этом возрасте остерегаются.– Я тебя даже трогать не буду.

Внимательно следя за незнакомцем, наемник медленно протянул руку и повернул ее ладонью вверх. Посмотрев на нее несколько секунд, мужчина перевел взгляд и уставился Норену прямо в глаза. Цвет радужек у старца был темно-серый и напоминал ему небо во время собирающихся вместе грозовых туч. Наемнику даже на секунду почудилось, что в них вот-вот проскочит молния.

–Обезумевший Серый ветер сойдется в битве с Сияющей надежной. Зальют они землю кровью виновных и невиновных, и лишь от тебя зависит, произойдет ли это, и каков будет исход. Луна, Пламя, Песок и Вода помогут в этом, но только тебе решать, которого именно впустить в свой сосуд,– отойдя от опешившего Норена, старец приблизился к Калюсу, дождался, пока он тоже повернет ладонь к небу, и спустя несколько секунд произнес.– Дети твоих мечтаний покорят многих, имена их войдут в историю, но беспощадно сразит твое сердце вороная стрела. Остерегайся, мучить она тебя будет, и страданием и наслаждением, и либо спасет тебя вороная стрела от смерти, или же убьет. Eokorestés vis locrouter, falisuod óun haravahas dises.

Закончив свой монолог какой-то странной белибердой, которую не понял ни наемник, ни изобретатель, старец развернулся и пошел прочь, опираясь на свою клюку и сжимая в другой руке флягу Норена, про которую тот совсем забыл.

–Как тебя зовут?– спросил у уходящего вдаль старика сбитый с толку Калюс.– Что все это значит?

–Имен много у меня, юноша. Странник – из них одно,– не оборачиваясь, ответил он, и зашагал дальше.

Калюс дернулся в его сторону, но наемник остановил приятеля. Около минуты друзья молча стояли, буравя своими взглядами спину старика.

–Ты вообще понял, что сейчас произошло?– наконец нарушил тишину Калюс, поскребя свой затылок.

–Нет,– мотнул головой наемник, и быстро влез на Велеса.– Наверно просто спятивший на старости лет мужик. Поехали.

–А что это за фраза, которую он сказал в конце?– оседлав Шестеренка, спросил Калюс.– Я как будто открыл фантастический роман Нолки́тена, когда помнишь, там этот тролль говорил: Горго улили наста ра ха, гра-гра ли гэуэ уэ… или в конце гу ра нага, а не гуэуэ уэ? Что-то я забыл. Ты не помнишь случаем?

–Нет,– соврал Норен, на самом деле перечитавший этот роман раза три (не меньше) и знавший, что в конце будет «гуэ нуре гэ».

Наемник никому никогда не рассказывал, что увлекается литературой. Это для него было равносильно тому, как если бы в каком-нибудь войске узнали, что самый сильный и яростный воин из всех втайне играет на арфе и перед сном завивает себе в волосы бигуди, популярные среди благородных дам.

В седельной сумке Норена всегда присутствовала какая-нибудь книга, а по вечерам в мрачных комнатах трактиров или у костра он частенько писал свои рассказы, в основном мемуары, часто опирающиеся на его прошлые приключения, но никогда никому не давал их читать. Это просто его успокаивало и доставляло удовольствие.

–Поехали уже, а то до ночи здесь проторчим,– с ноткой недовольства сказал Норен и, встряхнув поводьями, пустил своего Велеса рысцой.

Взобравшись на вершину холма Долатура, у его подножия и дальше наемник увидел Слияние.

-А вот и моя новая мастерская!– с гордостью сказал Калюс, указывая на двухэтажное здание.– На первом этаже работаю, на втором живу. Ну, разве не прелесть?!

–Для тебя – вероятно.

–Мне здесь нравиться,– изобретатель отпер ключом дверь, расположенную между двух больших окон.– Не то, что мерзнуть на улице и спать на камнях. Может, и ты когда-нибудь где-нибудь осядешь?

–Дом мне без надобности,– покачал головой Норен, заходя внутрь.

Квадратное помещение, в котором оказался наемник, было маленьким. В конце него, почти на всю ширину располагался прилавок и еще одна дверь. Все стены были увешаны полками, а те в свою очередь заставлены разнообразными штуками для ученых, типа флюгеров и другой дребедени, которой Норен даже не мог дать определение, и всякие личные изобретения Калюса. Некоторые из них наемник узнавал, например прибор для дистилляции воды.

На каждой вещи висела, привязанная веревочкой небольшой кусок пергамента, на котором было написано название товара, цена, и его назначение.

–Ох, Восемь всемогущих!– воскликнул Калюс, а затем торопливым шагом зашел за прилавок и взял свои очки в серебряной оправе.– Забыл их перед отъездом. Ты даже представить себе не можешь, какие это мучения – работать без них! Плохо я вижу вблизи в последнее время.

Надев их на переносицу, изобретатель посмотрел на наемника. Норену всегда казалось, что очки кардинально меняют лицо их обладателя – в особенности Калюса – и отнюдь не всегда в худшую сторону. Сейчас изобретатель выглядел по-деловому, и не знавшему его никогда человеку мог показаться серьезным и важным… ну, пока Калюс не откроет свой рот, разумеется.

–Пошли,– поманил Норена рукой друг.

Пройдя в следующую комнату, наемник сразу понял, что попал в обиталище изобретателя. Все три стола были завалены исписанными мятыми бумагами, чертежами, деталями, инструментами. Под потолком располагалось еще одно окно, служившее дополнительным источником света. Услышав звон, Норен посмотрел под ноги и увидел пустую бутылку, катящуюся под стол, которую нечаянно перед этим пнул.

–Ну и бардак здесь у тебя,– все же не удержался от замечания наемник.– Как всегда.

–Разве?– искренне удивился изобретатель.– Ну, немного не прибрано, конечно, но чтобы прямо бардак…

–Нет, Калюс, у тебя тут сущий хлев.

–Хватит критиковать мо образ жизни,– фыркнул он, проходя к одному из двух шкафов.– Лучше посмотри сюда.

Открыв дверцу, Калюс порылся там пару секунд, что-то отодвигая и отставляя в сторону, а затем развернулся и продемонстрировал Норену пару наручей, с виду не представляющих собой ничего необычного. Они были обтянуты черной кожей и с прилаженными сверху стальными пластинами.

–Надень их.

Вздохнув, наемник растянул ремешки и снял свои наручни, довольно-таки старые и потрепанные, и приладил новые. Сидели они неплохо.

–Сразу предупреждаю, Норен, за ними нужно будет ухаживать, и смазывать хотя бы раз в неделю. Но тебе ведь это не трудно?

Осмотрев наручни, Норен увидел на одной из пластин вытравленную черным цветом змею.

–Оценил?– глаза изобретателя блеснули.– Это Черный Тайпан. В честь твоего прозвища. А теперь, видишь вот эту маленькую сплющенную шпильку? Тяни ее вниз, по этой выемке, а в разветвлении поверни на девяносто градусов. Когда захочешь убрать их, просто проверни шпильку в обратную сторону, и клинки заскочит внутрь.

Следуя инструкциям, Норен сделал, как сказано, и вот из наруча выскочило лезвие длиной чуть больше указательного пальца.

–Слушай, дружище. Может, зайдем в «Зеленую Розу»³?

–Не сегодня, Калюс,– покачал головой Норен.– Если мы туда отправимся, то я задержусь как минимум на сутки, а мне нужно ехать. Давай лучше сходим в какую-нибудь таверну. Пропустим по кружке, а я, возможно, заодно найду себе какую-нибудь работу.

–Ладно, так и быть,– с небольшим разочарованием в голосе пожал плечами изобретатель.– Только я тебе сначала покажу, как эти наручни разбирать, чистить и смазывать, а то будешь потом на меня клеветать и поминать лихим словом, если они не вылезут в самый нужный момент. Давай, снимай.

Что уж тут говорить, даже самая захудалая таверна Слияния была в десятки раз лучше любой деревенской. Зайдя внутрь, Норен не стал даже удивляться тому, что почти все места были заняты. Туда-сюда носились молоденькие девушки и дамы постарше, раздавая напитки и кушанья гостям. Завсегдатаев можно было увидеть в тех, кто сидел ближе всего к стойке трактирщика и, следовательно, ближе всего к выпивке.

–Иди пока, займи место,– приказным голосом сказал наемник Калюсу.– Что ты будешь?

–Бутыль яблочного шнапса и кружку эля, а из еды давай возьмем жареную курицу.

–Хорошо.

Подойдя к стойке, Норен окликнул трактирщика, меняющего местами бутылки на полке и стоящего к нему спиной.

–Хозяин, разреши?!

–А?– он обернулся, держа в руках закупоренную бутыль ржаной водки.– Здравствуйте, милсдарь. Прошу простить за мою небольшую рассеянность. Сегодня весь день народ так и прет, у меня уже голова кругом идет. Чего желаете?

–Бутыль яблочного шнапса и две кружки эля, желательно чтобы все было холодненькое, и курицу пожарь.

–Холодного пива нет, уж извините. Льется сегодня нескончаемой рекой, только и успеваем из погреба вытаскивать, вот только новую откупорили. А шнапса можно, и курицу сейчас велю забить.

–Благодарю,– кивнул Норен и, расплатившись, отправился к Калюсу, но по пути задержался.

Заметив на стене доску объявлений, он увидел на бумаге красиво нарисованную девушку, а под рисунком была подпись «Труппа бродячих музыкантов Ирен».

Калюс же времени зря не терял. Пока Норен делал заказ и разглядывал объявление, изобретатель заприметил дальний, вполне уютный стол, за которым сидели трое уже надравшихся в лоскуты посетителей. Двое из них сидели в обнимку и что-то друг другу доказывали, а третий, сидящий с другой стороны, уткнулся в стол и иногда что-то бухтел во сне его шершавой, заляпанной столешнице.

В (больной, как иногда казалось Норену) голове изобретателя спустя несколько секунд созрел план. Подойдя к ним и сев рядом, Калюс принялся нести пьяницам всякую чепуху, мол, сейчас рядом с таверной проходит группа бродячих торговцев, задаром раздающий золотые монетки с отчеканенными на них колосьями в честь праздника осеннего урожая. Те были то ли уж слишком пьяны, то ли вдобавок к этому еще и пустоголовыми идиотами, и, даже не обратив внимания на тот факт, что на улице самый разгар лета, быстро встали и, даже забыв про спящего друга, направились пошатывающейся походкой к выходу.

Довольный легкой победой, Калюс стащил третьего на пол (тот даже не проснулся) и, выплеснув ему на одежду остатки эля, окликнул одну из девушек, которая проходила мимо.

–Эй, красавица! У вас тут один совсем пьяный!– он указал на лежащего на полу проснувшегося и завозившегося мужика, у головы которого лежала опустевшая кружка.

Норен подошел к столику как раз в тот момент, когда разбушевавшегося и бранившегося пьяницу утаскивали двое старожил трактира, а та самая девушка, которую позвал Калюс, вытирала стол. Устроившись на том месте, где сидел выдворенный охранниками мужик, Норен опер свой отвязанный от пояса меч о лавку.

Ожидая заказа, они болтали о всяких мелочах, а если быть точным, то болтал Калюс, а Норен в основном просто сидел и слушал.

–Знаешь, у меня из головы все не входит тот тип, которого мы встретили с тобой на холме,– спустя некоторое время упомянул изобретатель, успевший за это время осушить кружку пива на голодный желудок.– Мне он кажется каким-то знакомым.

–Не знаю.

–А то, что он там говорил? Мне, тебе… я в какой-то момент подумал, что он, вроде как предсказывает нам будущее. Как их там, хиро…

–Да хватит тебе,– перебивая, небрежно отмахнулся от него Норен.– Просто какой-то сумасшедший. Старость и не так мутит рассудок.

К ним подошла Ния (та девушка, которая вытирала стол) и поставила перед ними еще две кружки с пивом. Поблагодарив ее, Норен отхлебнул.

–Не знаю, но мне кажется, что я… точно!– чуть ли подпрыгнул на скамье изобретатель.– Точно! Я вспомнил!

–Что ты там вспомнил? Еще какую-то сказочку?

–В легендах о Вселерате говориться…

–Погоди-погоди, Вселерат?– наемник недоверчиво нахмурился, словно сомневался в душевном здравии собеседника.– Ты сейчас вообще серьезно, или шутишь? Один из Восьмерых, создавших и покровительствующих всему Наглаиду? Бог неба, повелитель туч, молний, гроз, ветров, и повелитель небесного города Фаланака? А я-то думал, что ты взрослый.

–Но он еще и странник,– развел руками воодушевленный Калюс.– Помнишь, как он назвался? Вспомни!

–Ну, может он специально? Помешанный старикан, думающий, что он бог. Знаешь, я на своем веку с кем только не встречался.

–По приданиям,– тыкая пальцем в стол и не обращая внимания на доводы наемника, начал свои рьяные доказательства изобретатель,– Вселерат принимает облик старца и путешествует по миру. Встречая другого путника, или путников, он решает, стоят ли они его помощи, и в качестве одной из проверок просит их что-нибудь пожертвовать. А потом, если они все пройдут, то… предсказывает им будущее!

–Так, слушай сюда,– выдохнул Норен.– Знаю я эти твои… фантазии. Если хочешь мечтать об изобретениях, которые перевернут все наши понимания, тогда ладно, мечтай на здоровье. Но не нужно мне рассказывать о всяких волшебниках, небывалых зверях, воительницах с южных островов, которые живут на деревьях, питаются свечением от звезд и могут стрелять восьмью стрелами за раз из одного лука, и тем более о… встречи с богом.

–Твое неверие меня просто убивает, Норен,– покачал головой Калюс.– Если бы весь мир был заселен такими людьми, как ты, все бы до сих пор ели сырое мясо и охотились с заточенными палками.

–Ты не прав, Калюс. Ты сейчас говоришь не о прогрессе и развитии человека, а о магии и сверхъестественных силах. За все свои странствия я повидал многое, и ничего подобного нигде не встречал. Восемь должны карать за преступления и быть справедливыми к смертным, но я ни разу не видел того, чтобы Вселерад поразил молнией бандита, который зарубил ни в чем не повинного парня за пару серебряных.

За столом повисло неловкое молчание. Несмотря на доводы друг друга, каждый остался при своем мнении.

Вдруг дверь отворилась, и в таверну зашла группа людей, среди которых было трое парней и одна симпатичная русоволосая девушка. Подойдя к стойке, она поздоровалась с хозяином заведения. Тот приветливо улыбнулся, словно знал их всех много лет, и указал пальцем на небольшую свободную площадку на небольшом возвышении, предназначенном для выступлений. Кивнув, девушка жестом руки велела своим спутникам что-то сделать, и те выбежали на улицу, а спустя минуту вернулись, держа в руках музыкальные инструменты: гусли, флейту, виолу, лютню, и другие, более виртуозные и неизвестные Норену.

–Ух ты!– воскликнул Калюс, и с его лица мгновенно слетела та угрюмая мина, с которой он сидел до этого.– Сегодня нас ждет вечер музыки!

–Значит, нужно побыстрее отсюда выбираться,– проворчал себе под нос наемник, и изобретатель этого, кажется, не услышал.

Норен начинал понемногу уставать. Закрыв глаза, он сидел, сжимая в руке кружку и изредка прикладываясь к ней, и слушал. Не было ничего интересного, лишь бессмысленная болтовня подвыпивших мужиков.

–Прошу,– прозвучал совсем рядом голос Нии.

Девушка, поставив большую тарелку с зажаренной курицей, обворожительно улыбнулась Норену и, развернувшись, удалилась.

–Дорогие гости!– неожиданно загрохотал на всю таверну мужской голос. Он крикнул еще раз, и только после этого гомон практически утих.– Сегодня к нам по моему приглашению пожаловали знаменитые на весь запад музыканты, обворожительная Ирен,– он указал на чуть склонившую голову девушку,– и ее труппа. Поприветствуйте их аплодисментами.

Секундная тишина прервалась громкими хлопками ладоней.

–Доброго времени суток вам!– крикнула мадам Ирен.– С какой начать?!– обратилась она с задорными нотками в голосе к хозяину таверны.– Веселой или грустной?!

–Давай веселую!– послышались отовсюду выкрики подвыпивших мужчин.

Спустя секунду их поддержали и другие, в том же числе хозяин.

–Лис, Тит!…– крикнула мадам, а затем что-то им сказала, но ее слова не донеслись до ушей Норена.

Спустя несколько секунд музыканты заиграли.

Однажды, светлым ясным днем,

Беда случилась так внезапно резко,

Чуть не всмятку стал растоптанным конем,

Единственный петух наш дерзкий.

За голову схватился батя мой,

Едва не поседел за несколько мгновений,

Закричал «Ах ты клята кляча, стой!

Как же мне теперь снабжать-то яйцами селенье?»

Хозяйство бросить он не мог,

Жены то нет, все свиньи, куры передохнут скоро,

Что делать? Он нежеланье превозмог, денег дал, и со знакомым на повозке

Отправил дорогую дочку в город!

Раз стаканчик, два стаканчик,

Сама собой у девки юбка задралась,

Раз стаканчик, два стаканчик,

Батя, что поделать, прости за петуха, жизнь взрослая у девки началась!

До города добравшись, остановились в местном пабе!…

Многие начали подпевать. Всюду слышались стуки стаканов о столы.

-Ты точно уверен, что не хочешь немного задержаться?– спросил у него Калюс, когда приятели приблизительно час спустя подходили к его мастерской.– У меня есть свободная комната, можешь там обосноваться на какое-то время.

–Нет,– покачал головой Норен.– Мне нужно ехать.

–Хочешь,– поправил его друг.

–Что, хочешь?

–Ты не должен уехать, а хочешь. Ну,– он пожал плечами и улыбнулся,– что уж тут поделаешь. Тогда, до встречи. Заезжай, если что понадобиться.

Он протянул наемнику руку, и тот ее пожал.

–До встречи.

Отвязав Велеса, Норен влез в седло и, не оборачиваясь, направился по восточной продольной дороге к северной части Слияния. Подняв подбородок, наемник смотрел на звезды и виднеющийся вдали замок «Четырех Лепестков» – центр всего Наглаида – и дышал полной грудью, чувствуя, как его спину буравит взгляд Калюса. Тут он поддался какому-то странному порыву, которому и сам позже не смог дать объяснение, и, улыбнувшись, крикнул:

–Может быть, Калюс, когда-нибудь, если я устану от всех этих путешествий, если мне наскучит езда в седле, то тогда я устроюсь к тебе на работу телохранителем!

Позади послышался смех.

Разглядывая в здании суда доску с объявлениями о разыскиваемых преступниках, Норен чуть слышно топал мыском правой ноги по каменному полу. Сложив руки на пояс, наемник чувствовал неприятную пустоту, так как меч вместе со стилетом заставили снять на входе. «Но зато теперь у меня есть спрятанные ножи!»,– вспомнил Норен, и на душе у него стало чуточку легче и спокойнее. Хоть здание суда и было одним из самых безопасных мест во всем Наглаиде, наемник все же не любил оставаться совсем без защиты.

Самая большая награда, а точнее тридцать семь золотых и десять серебряных давалась за банду из четырех человек под руководством Грегора Шрама. Как указывалось в комментариях, совсем недавно, а точнее неделю назад, они ограбили ювелирную лавку, и по слухам теперь прячутся где-то в Слиянии. Совершили они всего два убийства, и в королевствах это бы сулило им лет десять работы в каменоломне, но за убийство на территории Слияния – только если это не свершение воли правосудия – преступнику без малейших сомнений рубили голову или вешали (на его вкус).

Так же говорилось, что в последний раз их банду видели в западной части Слияния, где-то в Грязных кварталах. «Можно будет спросить у Делория,– подумал Норен, поскребя подбородок.– Если этот Шрам попытался сбыть награбленное, то мимо него незамеченным он бы точно не прошел». Делорий – один из подпольных скупщиков, которого Норен однажды спас от головорезов, когда тот их пытался надурить, недооценив бриллиант размером с грецкий орех. Скупщик был несказанно благодарен. Правда, лишь первые несколько часов после своего спасения.