Текст книги "Наемник. Рожденный в огне"

–А как вы собираетесь казнить преступников?

–Как обычно, через повешенье.

–А головы вы не рубите?

–Ну, обычно нет. Для этого нужен сильный палач, да и зарплата должна быть куда больше. Одно дело за рычаг дернуть, а голову рубить – совсем другое. А, собственно, в чем дело?

–У меня есть чертеж устройства, который сможет отсекать голову приговоренному, но действовать нужно будет так же, как и с виселицей – просто дернуть рычаг.

–Ну надо же,– удивился судья.– Знаете, я не говорю наверняка, но на такое устройство я бы взглянул. Сможете показать?

–Да, конечно,– во все зубы улыбнулся Калюс.– Только мне нужно сбегать за чертежами к себе в мастерскую!– он посмотрел на Норена и протянул ему руку, но наемник ее, в отличии от Уильяма, пожал.– До скорого. Увидимся.

–Бывай,– кивнул наемник, смотря в спину удаляющемуся приятелю.

–Забавный юноша,– без тени улыбки заметил Корнуэлл.– Ты помнишь, что я тебе сказал?

–О чем?

–О твоем приоритетном деле. Сделай все, чтобы доставить этого человека живым,– судья хлопнул Норена по плечу.– Такого рода преступников необходимо судить на глазах у матерей отцов сестер и братьев тех, чьих родственников он убил.

–Я сделаю все, что в моих силах,– кивнул наемник и, повесив мешочек с наградой себе на пояс, взял Велеса за поводья и направился к оружейнику.

–Эй, Йорхен!– рявкнул судья своему подчиненному.– Поднимите эту гнусь! Грегора отволоките в камеру, а этого второго в допросную!

Когда на улице стемнело, наемник вновь явился к кузнецу, который за это время уже успел завершить работу.

Выпрямив руку, Норен внимательно осматривал свой новый меч, обратив особое внимание на вытравленную на клинке почти у самой гарды черную змею, свернувшуюся в клубок и задравшую голову. Вышло очень даже недурно, и наемник оказался доволен. По весу меч был как раз кстати, не слишком тяжел, но и не легок, выглядел просто и в то же время элегантно, хотя для Норена не было особо важна красота. Главное чтобы в бою не подвел.

–Вы сделали, как я просил?– поинтересовался он, переводя взгляд с клинка на кузнеца.– Добавили «Щит»?

–Что, простите?

–Ах, да. Ну, ту жидкость, что я вам дал.

–Разумеется,– кивнул Горте, почему-то не переставая то и дело вытирать свои руки о полотенце.– Я, кстати, слышал о вашей сегодняшней, ну, точнее уже вчерашней драке с Грегором.

–Да уж, она вышла что надо,– ответил Норен и вернул меч в аккуратные ножны.– Сколько там с меня?

–Четыре золотых и семь серебреных,– развернувшись, кузнец подошел к своему прилавку и что-то вытащил.– У меня тут для вас подарок, милсдарь Норен.

Горте вновь подошел и протянул ему еще один меч. Он был короче, от навершия до острия длиной с руку наемника.

–Это в честь чего?– удивился наемник, не торопясь принимать оружие. В последний раз ему что-то дарили, когда… он тряхнул головой, выбрасывая из мыслей воспоминания.

–Видите ли, милсдарь наемник,– в глазах Горте блеснули слезы.– Когда Шрам со своими сволочами ограбили лавку… среди убитых оказался мой младший брат, Лью. Он покупал украшение своей жене на пятилетие свадьбы,– голос чуть захрипел.– Я не воин, отомстить за него не мог, но если бы не вы, возможно Шрам так бы и остался на свободе, поэтому будьте милостивы и примите благодарность этот клинок.

Спустя несколько секунд молчания Норен кивнул и забрал короткий меч. Повесив новые оружия на Велеса, наемник достал плату и отдал ее Горте. Ему хотелось хоть что-то сказать, мол, соболезную, держись, но Норен проглотил эти слова, словно кусок пережеванного хлеба, и, кивнув, произнес:

–Прощайте, Горте. Еще увидимся.

Ощущая в волосах ветер и наслаждаясь тишиной, Норен, пройдя через пост, покинул Слияние и направился на север по королевству Ривелгоб. Ночь выдалась темная, на небе не было видно ни одной звездочки, казалось, словно сама природа выключила свет, чтобы ее дети лучше спали. Большинство так и делали, но не Норен.

Почему-то именно в такие моменты наемник ощущал себя наиболее живым и счастливым. Когда есть золото в мешочке, седельная сумка полна еды и выпивки, когда есть лошадь и дорога, чего еще можно хотеть? На тот момент Норену этого было вполне достаточно. Точнее, он пытался себя в этом убедить, чтобы не замечать ту маленькую песчинку, колющую ему бок. Всегда есть еще одно но…

Оказавшись на развилке, Норен на несколько секунд замешкался, вспоминая, какая из них ведет в сторону Толокена. Покопавшись в воспоминаниях, он почти на сто процентов уверился, что нужно поворачивать направо, поэтому дернул Велеса за поводья в нужную сторону.

Интерлюдия

земли западного королевства Таниол,

королевская крепость Лейстрет

неделю назад

Вода в изумрудном озере была как всегда прекрасна. Царило полное безветрие, так что поверхность казалась гладью причудливого зеркала. Сидя под навесом на шикарном стуле с пришитой к изголовью высокой спинки подкладкой и поедая лежащий в глубокой миске зеленый и темно-красный виноград, выращенный на винограднике Куаль-Венкарто, который располагался в юго-западной части королевства, в миле от моря, Лавас Сенутио наслаждался кратковременной тишиной, которой ему в последнее (которое было вот уже пять лет) время так не хватало.

Смотря то на озеро, то на красивых желто-черных птиц размером с небольшую мышь, кружащих над водой и деревьями, мужчина чувствовал какое-то умиротворение, словно весь мир решил немного передохнуть и остановил свой сумасшедший неудержимый шумный темп, но тут послышались мягкие шаги. Лавас почувствовал досаду, ведь они давали королю знать, что короткий перерыв и спокойствие закончены до самого отхождения ко сну, которое особенно сегодня должно наступить очень нескоро.

–Ваша милость,– сказал его придворный как всегда важным, с нотками надменности, тоном.– Представление в честь ваших именин скоро начнется. Изволите ли вы пройти и надеть праздничный наряд?

–А что, Нол, ты хочешь сказать, я дурно выгляжу?– вздохнул и безмятежным голосом спросил Лавас, поднимаясь с кресла.

–Нет, ваша милость, разу…

–Ох, можешь не напрягаться, я шучу,– король махнул рукой, словно отгонял от лица комара, и с кривоватой полуулыбкой взглянул на слугу.– Только сначала я приму ванну.

–Разумеется, как пожелает ваша милость,– чуть поклонившись, ответил Нол, и, дождавшись, пока король пройдет, развернулся и направился следом.

Их в мгновении ока полумесяцем окружили семь королевских гвардейцев, которыми все без исключения были женщины. Подобного не существовало ни в одном из остальных королевств, но никто не смел над этим смеяться. В своем мастерстве воины-женщины превосходили многих мужей. Облаченные в синие с белыми полосами одеяния и с вплетенными в волосы серебряными лентами, держа в руках длинные нагинаты и имея на поясе по одному короткому чуть изогнутому ножу, они шагали уверенной походкой и посматривали по сторонам, готовые немедля превратить в рубленую капусту любого, кто посмеет приблизиться без разрешения.

–Много гостей собирается?– спустя некоторое время молчаливой ходьбы спросил Лавас у слуги, держащегося на полшага позади.

–Где именно, ваша милость, на представлении или на балу?

–И там и там.

–На представление, которое устроят на главной площади, будут собираться все жители, которые изъявят желание, кроме, разумеется, крестьян. На балу же, насколько мне известно, ожидается присутствие ряда двухсот человек, плюс минус те, кто, возможно, заболел или еще по каким-то причинам не изволил явиться. Если ваша милость желает знать точное количество приглашенных, я могу уточнить по списку, которым располагают ответственные за оное мероприятие.

–Не стоит,– покачал головой Лавас, смотря на трех постовых стражников, стоящих у входа в крепость.– Лучше позови ко мне в купальню Ривелла, и можешь быть свободным.

–Как пожелаете, ваша милость.

Сидя в довольно глубокой бадье, почти доверху наполненной горячей водой, Лавас ощущал на своих плечах, груди, и раскинутых в стороны руках прикосновения четырех намыленных губок, сжимаемых в ладонях молодых девушек. Справа в паре метров от бадьи на стуле сидел Читающий. Рядом с ним располагался небольшой столик, заваленный письмами лордов и других подданных, вечно на что-то жалующихся и требующих аудиенции, но в этот день в начале каждого письма присутствовали поздравления, в основном пропитанные фальшью и лестью.

–Лорд Камастар из Харесота желает здравия вам и вашим детям, и изъявляет желание на получение помощи вашей милости в мирном разрешении территориального спора с лордом Генором из Шоварса, который, по его слова, слишком обнаглел и без каких-либо причин отхватил часть его западных владений у реки Перо Феникса.

–Отложи это на рассмотрение совету и сделай подпись, что если Генор из Шоварса виновен и лжет, то он отдаст спорные земли и прибавит к ним еще часть своей, равную половине незаконно присвоенной, а если неправ Камастар из Харесота, то ему увеличат каждый налог ровно на семь процентов. А если кто-то из них начнет сопротивляться решению совета или не подчиниться, то будет объявлен преступником, лишиться титула, всех земель, и будет казнен за измену короне.

Заметив удивленный взгляд Читающего, который, пересекшись им с королем, сразу же опустил глаза и начал чиркать пером на бумаге, Лавас спросил:

–Что, ты не согласен с моим решением? Только отвечай честно, не бойся, я тебя не накажу за это. Мне интересно чужое мнение. Даже слуги.

–Я не уверен, в-в-ваша милость, стоит ли принимать такие строгие меры?

–Эх, Читающий,– вздохнул Лавас, откидывая голову и рассыпая свои довольно длинные мышиного цвета тонкие волосы по стенкам бадьи.– Сразу видно, что ты ни черта не смыслишь в политике. Хоть тебе это никогда и не пригодиться, но все же запомни. Мир стоит на трупах убитых в войнах, а столпы справедливой жестокости держат и не дают упасть на него хаосу. Люди насилуют женщин и детей, грабят и убивают, дезертируют, и мы казним их, потому что это – справедливая жестокость, которая помогает сохранить порядок. Если позволять подданным безнаказанно устраивать междоусобицы и спускать им с рук лож и не карать за тяжкие преступления, то они ничего не будут бояться, начнут делать что захотят и королевство быстро начнет рушиться…

–Как это было при короле Осмонде?– перебил его Читающий.

–Осторожнее,– предостерег он слугу, и тот до крови прикусил свой язык во рту, сжимаясь внутри. Но король, умыв лицо от бусинок пота, продолжил, как ни в чем небывало.– Да. Великий Осмонд Ливар,– мужчина несильно, но презрительно сплюнул в воду.– «Самый добрый из всех существоваших доныне королей». Это его и сгубило. Почуяв слабину и вседозволенность, лорды начали воевать между собой, стараясь перетянуть «одеяло» на себя. Последствие отсутствия справедливой жестокости,– он ткнул пальцем в сторону Читающего.– Творилась полная анархия, бандитизм, нелегализованные бордели открывались едва ли не на каждой улице, незаконнорожденных детей штуками находили с перерезанными горлами в реках на пару с трупами ограбленных и почти всегда изнасилованных прохожих. Полный хаос и анархия. Если бы не моя справедливая жестокость, на которую я пошел, Читающий, не война и свержение Осмонда, Таниол сожрал бы сам себя, а остатки разорвали бы между собой север и запад. Они только и ждут, чтобы нас расклевать, словно вороны.

–Но вы же дружите с севером, ваша милость.

–Они со мной в союзниках, потому что не хотят сориться с сильными соседями и желают иметь союзников. Восток и запад их ненавидят в стократ сильнее, чем друг друга. Если бы была возможность напасть, они бы моментально помирились и объединились, чтобы прирезать Элоя Харварда. А так им закрыты все пути. Восточная стена отгораживает их друг от друга, вести армию через Слияние запрещено законом Восьмерых, а мы, как раз, через свои земли их не пропускаем. Северяне же, в свою очередь, обеспечивают поддержку нам, чтобы юг и восток всеми силами не обрушились на Таниол. Нам обоим выгодно водить дружбу. Все взаимосвязано, Читающий.

Проведя несколько секунд в молчании и слушая суетливый скрежет пера о бумагу, Лавас сполз по стенке ванной и нырнул в воду. Потерев свою голову, король вынырнул и хотел принять прежнее положение, как вдруг в дверь постучали. Не дожидаясь его разрешения, неизвестный открыл ее, и Лавас сразу понял, что это пришел Ривелл, уже облаченный в праздничный дублет с цветами их семьи: черный и расшитый зелено-изумрудным. Никто другой кроме его младшего брата не посмел бы войти без его позволения.

–Звали, ваша милость?

–Да,– кивнул Лавас и повысил голос, обращаясь к слугам.– Выйдите все за дверь и ждите там.

Пока Читающий быстро сгребал все нераспечатанные письма в суконный мешок, девушки с намокшими одеяниями, прилипающими в некоторых местах к стройному телу, положили губки в небольшой тазик и торопливо пошли к выходу. Проводив взглядом одну из них, рыжеволосую и невысокую, Ривелл заинтересовано приподнял бровь, а затем вновь посмотрел на брата блеснувшими глазами. Когда дверь за всеми захлопнулась, Ривелл чуть улыбнулся и произнес:

–Привет, Лавас. Ну что, ты готов? Знаменательная дата, как-никак. Сороковые именины!

–Ты громче крикни, а то тебя, верно, не все боги в Фаланаке услышали,– шикнул на него король, поднимаясь на ноги и вылезая из бадьи. Чувствуя, как по телу стекают капли воды, Лавас прошлепал к стене и снял с крючка свежее чистое полотенце.– Ну что, ты с ним договорился?

–Почти,– кивнул Ривелл, негромко топая правой ступней по полу.– Он сказал, что выполнит заказ и даже возьмет с собой нескольких подручных, если мы ему доплатим еще триста золотых.

–Раз можно и раскошелиться,– отмахнулся с раздраженным выражением лица Лавас.– Все равно лучше него мы никого не сыщем. По крайней мере в Наглаиде. Пущай только сделает работу, и мы заплатим. А донос точен? Они там? Кто их сдал?

–Один единственный выживший друг семьи, который остался после войны. Решил здорово обогатиться, но после недолгих «уговоров» согласился всего на тридцать серебреных.

–Хорошо. Давно пора поставить в этом деле жирную точку.

–Слушай, брат,– перед тем как выйти, начал Нивелл, и в его глазах король увидел пошловатый блеск.– А ты собираешься развлечься с теми прекрасными дамами?

–Я же женат, и ты прекрасно знаешь, что я не изменяю Карконте.

–Тогда можно мне взять одну из них?

–Да, конечно. Скажи, что я позволил. И позови этих болванов портных, мне пора одеваться.

Ривелл кивнул и с похотливой полуулыбкой на пухлых губах вышел из заволоченной паром купальни.

Часть вторая

Безымянный

Глава 4

Толокен

несколько дней спустя

Постучав в замызганную, немного подгнившую по бокам деревянную дверь три раза, Норен в ожидании нервозно топтался на одном месте. «Да уж,– вздохнув, думал он.– Тот еще предстоит разговор». Оглядевшись по сторонам. Наемник увидел людей, проходящих мимо и абсолютно не обращающих на него внимания. От этого стало чуточку легче.

Так и не дождавшись ответа, Норен постучал еще более настойчиво, и на этот раз с обратной стороны послышались негромкие шаги. Отойдя чуть назад, чтобы не попасть под открывающуюся дверь, наемник сложил руки за спиной.

–Здравствуйте,– поздоровался он с женщиной, выглянувшей в открывшийся проем. Выглядела она очень измученной.– Разрешите с вами побеседовать?

–Кто вы?– без особого интереса спросила она. Казалось, что ей в принципе-то и плевать было на то, что он ответит.

–Вы разрешите войти?

–Пожалуйста,– кивнула она и отошла от двери, пропуская своего гостя внутрь.

–Вы так просто запускаете абсолютно незнакомых людей к себе в дом?– удивившись, спросил Норен, не ожидавший такой беспечности от женщины и заранее приготовившийся к тому, что хозяйку придется уговаривать.

–В последнее время да,– все так же отрешенно и безразлично кивнула она.– Так может, все-таки скажете, зачем пришли?

Пройдя вглубь уютного, не слишком просторного жилища, наемник повернулся и оказался лицом к (сероватому) лицу с хозяйкой дома.

–Поговорить,– ответил Норен.– На счет вашей дочери.

Лицо женщины неожиданно переменилось. Щеки и лоб побагровели, глаза налились такой яростью и бешенством, что казалось, что они вот-вот лопнут из-за переполнения. В этот момент по своей грозности с женщиной бы не сравнился ни один воин-берсерк с северных островов.

–Убирайтесь отсюда!

Она закричала так громко, что создалось впечатление, будто если ее голос повысить еще хоть на чуть-чуть, то женское мягкое горла просто не выдержит напора.

–Но мне…– попытался было сказать наемник, но женщина прервала его тем, что со всего размаха влепила сильную пощечину.

Отойдя чуть назад, Норен, едва поборов свой рефлекс и не ударив в ответ, приложил руку к пульсирующей коже. Мать убитой девушки несколько секунд стояла без движений и вперила свой взгляд в Норена, а когда наемник уже подумал развернуться и уйти, чтобы попытать счастья у другой женщины со схожей трагедией, хозяйка дома неожиданно ринулась вперед и, обвив шею Норена, уткнулась лицом ему в грудь и разрыдалась.

Чувствуя себя крайне неудобно, чуть нахмурившийся Норен все же не стал отталкивать несчастную и даже чуть приобнял ее за плечо. В какой-то момент наемник даже пожалел, что не обладает искусством силы слова так, как обладает ею Калюс. Тот мог своей болтовней и черта успокоить, и привести в слепую ярость горного монаха.

Спустя какое-то время женщина успокоилась и сама отошла от Норена. На подгибающихся ногах она доковыляла до небольшой скамеечки и со всего размаха плюхнулась на нее.

–Так, мы можем с вами поговорить?– подходя к ней, как можно спокойнее спросил наемник.

–Да,– кивнула она.– Меня зовут Тара.

–Норен.

–Что вы хотели узнать об…– было видно, что женщине стоило огромных трудов выговорить это имя.– Об Ариле. И кто вы вообще такой?

–Я прислан судьей из Слияния для того, чтобы изловить того человека, который сотворил все эти… бесчинства. Скажите, давно все это происходит? Сколько убийств успел совершить маньяк?

–Не знаю,– покачала головой Тара, продолжая всхлипывать время от времени.– Если не ошибаюсь, впервые в наших краях похожее преступление случилось год назад. Какую-то девушку сгубили точно таким же способом, как Элью и… мою дочь.

–Вы догадываетесь о том, кто мог это сделать? Может есть какие-то подозрения, имеющие свои причины?,– женщина отрицательно, но не слишком уверенно покачала головой.– Подумайте. По местным жителям всегда ходят какие-нибудь сплетни и слухи.

–Я не знаю об этом ничего, и не имею понятия, кто мог такое совершить. Многие конечно подозревают Йогена, что не удивительно. Но я уверена, что это не он.

–Кто такой этот ваш Йоген?

–Врач,– ответил Тара, отбросив изрядно поседевшие волосы со своего лица.– Военный, насколько я знаю.

–Давно он живет в Толокене?

–Точно не знаю. Вроде года три. А, нет, вру, четыре.

–А почему вы так уверены, что это не может быть он? Военный врач, наверняка делал хирургические операции, приехал относительно недавно.

–Нет, я знаю, это точно не он,– с непоколебимой уверенностью в голосе сказала женщина.– Йоген не раз помогал нам с дочерью. Лечил меня и Арилу. Брал в два раза меньше денег, чем с других. Даже как-то раз угостил нас ужином. Нет, все клевета, это просто не может быть он. Точно не он. Я уверена. Уверена.

–Проверим,– кивнул Норен, выдерживая тяжелый, и даже немного безумный взгляд Тары.

Внутри чувствовался подъем, но наемник старался пригасить его. Было слишком рано о чем-то судить, не смотря на такие совпадения. Самым явным противоречием было то, что Норену было тяжело поверить в такой идиотизм. Судя по рассказу судья Корнуэлла этот преступник был достаточно умен, как бывает всегда в случае с серийными убийцами, которых не удается поймать после нескольких преступлений. Со стороны того доктора было бы невероятно глупо совершать убийства с таким явным медицинским почерком.

–Но если это все же окажется он, то слишком сильно не удивляйтесь,– продолжил наемник.– Нельзя судить о вкусе вина по красоте бутылки, в которую он налит. Талантливый человек при необходимости способен изобразить из себя кого угодно. Знаете, как-то раз, на дороге я остановился помочь раненному Служителю из храма. Он сидел на земле, опершись о сломанную перевернутую телегу. Он начал что-то рассказывать о том, что его лошади понесли, он разбился, и что-то вроде этого, не помню точно. Когда я к нему подошел, чтобы помочь, эта жабья жопа резко вытащил из-за пазухи нож и едва не пронзил им мою глотку. Вот, шрам,– наемникзал на белый тонкий след на шее.– Оказалось, что это была ловушка бандитов, а этот притворщик переоделся, порвал себе штанину и измазал ее кровью какого-то животного, чтобы сымитировать ранение.

–Да,– кивнула Тара с неменяющимся выражением на лице.– Но все же Йоген точно не убийца.

–Проверим,– еще раз повторил Норен, опершись о край стола.– Вы можете сказать, где сейчас тело Арилы?

–Да,– кивнула женщина.– Похоронено на кладбище неделю назад.

–Кто осматривал тело?

–Доктор Йоген.

–Зараза,– наемник ругнулся так тихо, что стоящая в метре Тара его даже не услышала.– И какое заключение? Оно вам известно или нет?

–Задушена,– ответила женщина, и на ее глаза вновь навернулись слезы.

Норен почувствовал, что ему пора собираться, или иначе он снова попадет в этот женский эмоциональный шторм, что захлестывает несчастную.

–Вы можете сказать, как мне найти доктора Йогена?– Норен внимательно смотрел на Тару, и его не переставало покидать какое-то странное чувство.– Место, где он работает, или живет, или куда часто ходит?

–Конечно,– кивнула она.– Больница находится неподалеку от статуи короля Хоргга, отца…

–Нынешнего короля Элойа, да, я знаю. А где эта статуя?

–Площадь Культуры, около Белого театра.

–Благодарю,– отойдя от стола, Норен прочистил горло и направился к двери.– Мне пора.

–До свидания,– смотря в пол и даже не поднявшись со своего места, ответила Тара.

Выйдя из дома и плотно закрыв за собой дверь, наемник, не мешкая ни секунды, подошел к прохожему мужчине среднего возраста и спросил:

–Извини, не подскажешь, где находится Белый театр? Я не местный.

–Да, конечно,– кивнул незнакомец с немного писклявым для его телосложения голосом и начал объяснять дорогу.

Следуя точным указаниям прохожего, Норен пару раз заблудился, но в конечном итоге все же нашел свою крупную цель.

Площадь Культуры и театр были красивым местом даже для наемника, для которого понятие слова «красиво» было несколько другим, чтобы оценивать архитектурные сооружения, картины, и прочее. Большинство людей, пребывавших на площади, стояли у ступеней театра. Все были нарядными, словно павлины на параде. Мужчины надели свои лучшие дублеты и штаны, дамы облачились в любимые платья и обвешали уши, шеи и запястья дорогими украшениями. Кто-то делал это со вкусом (то есть их было в меру), а кто-то казался невероятно жадной вороной, которая каким-то образом умудрилась ограбить сокровищницу Гамальтада Пиррито⁴.

Взглянув на свои потертые одежды, а потом еще раз на богачей Толокена, Норен усмехнулся и потерял к ним интерес.

Посмотрев около минуты на статую Хоргга Харварда, наемник свернул налево и направился по вымощенной каменными блоками брусчатке в сторону больницы. Из головы мужчины не выходил образ Тары. Наемник и представить себе не мог, как ей должно быть больно. Потерять дочь, да еще таким чудовищным образом. Хотя, если подумать, а какая смерть ребенка не считается чудовищной? У Норена перед глазами всплыл образ Горина, его лицо, искаженное в муках от медленно убивающей его лихорадки. Наемник не видел его уже очень давно и никогда больше не увидит, но образ был таким ярким, словно это произошло вчера, а не больше десяти лет назад. А что делать, родственник…

Вдруг раздался крик. Повернув голову и рефлекторно схватившись за меч, Норен осмотрелся, ища, откуда точно он донесся. Дверь расположенной неподалеку на подковообразной развилке таверны распахнулась, и из нее вышли двое мужиков, поддерживающих подмышки трясущуюся женщину. Лицо ее было бледным, словно мел, а ноги подгибались в коленях. Казалось, будто на нее несколько минут назад в мрачной комнате напали три кровожадных призрака.

–Аккуратнее!– нервно прикрикнул один из мужиков на другого, усаживая одновременно с этим неизвестную на ступеньки.

Достав из своей сумки данный судьей документ, Норен немедленно подошел к ним.

–Что произошло?

–А ты кто таков?!– агрессивно – как наемник и ожидал – спросил мужчина-2.

–Я представляю волю правосудия Слияния,– ответил Норен и чуть ли не ткнул ему в нос свою бумагу.– И повторяю еще раз. Что произошло?

–Пия заскучала и внепланово пошла наверх, убирать комнаты,– начал рассказывать мужик-1, оказавшийся более сносным собеседником.– Когда мы услышали ее крики, то поднялись наверх, а там… молодая девушка с пронзенной грудью лежит,– он посмотрел на женщину.– Что там случилось, Пия, ты что-нибудь видела?!

–Д-да,– заикаясь, ответила женщина.– Там был этот, мужчина. Он сразу же сбежал, как только я его увидела.

–Какой мужчина?– присев на корточки и поравнявшись с ней лицами, спросил наемник.– Как он выглядел? Вы рассмотрели его лицо?

–У меня были вторые ключи, я не знала, что там кто-то заселился,– не обращая внимания на вопросы Норена, продолжала рассказывать Пия. Глаза ее метались то в одну, то в другую сторону.– Когда я вошла, он стоял рядом с той девушкой, но его лицо скрывала черная повязка и капюшон. Когда он увидел меня то пронзил грудь и…

Она, протараторив все сказанное, в конце сорвалась и заплакала.

–Что и?– продолжал давить Норен.– Что потом?

–Я закричала, а он быстро вылез через открытое окно и пропал…

–Милсдарь, перестаньте,– грубо прервал их мужик-1.– Вы не видите, что она не в себе?

–Успокойте ее,– ответил ему Норен, и достал из сумки маленький пучок Семицвета.– Заварите эту траву и напоите, она должна быстро успокоиться.

Войдя в таверну, наемник попал в полный бардак. Всюду стоял шум и гам, посетители громко переговаривались друг с другом, смешивая свои голоса с другими и порождая раздражающий водопадный гул. До ушей Норена доносились вопросы «Кто-то видел убийцу?», «Кого убили?», «Что случилось-то?!», и возмущения «Ну что же это такое?! Даже в таверне нельзя спокойно посидеть!». Пробившись кое-как сквозь шумную толпу, Норен показал охранникам-вышибалам таверны документ, и те, увидев печать, пропустили его наверх.

Поднявшись по поскрипывающей лестнице и ощущая какую-то тяжесть, наемник прошел по коридору к входу в единственную комнату, дверь которой была открыта. Рядом с ней стоял среднего телосложения и роста мужчина, прикрыв одновременно с этим рот ладонью правой руки, и шокированным взглядом смотрел внутрь комнаты.

–Кто вы такой?– заметив приближающегося незнакомца, дрожащим голосом спросил он у наемника.– Как вы прошли?

–Кто, я? Я убийца. Просто нож забыл, решил вот забрать. Можно?

Мужчина с ошалелыми глазами шарахнулся от наемника, словно от прокаженного, и уперся спиной в стену.

–Да ладно, успокойся,– как ни в чем не бывало, продолжил наемник, протянув при этом документ.– Меня зовут Норен. Я исполняю волю правосудия Слияния. А вы, я так понял, хозяин оного заведения. Как ваше имя?

–Тол,– осмотрев бумагу и отойдя от стены, ответил мужчина.

–Дайте мне осмотреться,– не дожидаясь согласия (которое, собственно, и не требовалось), наемник чуть оттолкнул его и вошел внутрь комнаты.

Она лежала на кровати, на спине, одетая в халат. Казалось, она только что легла спать. Только вот из груди ее торчал накрепко застрявший нож, вогнанный в тело молоденькой бедняжки по самую рукоять. Холодное оружие было видно издалека. Осторожно подойдя к еще теплому телу молодой девушки, Норен, чувствуя предательски сжимающееся сердце, присел на одно колено и немного приклонился над девочкой, лет девятнадцати с виду.

Нанесенный удар однозначно был грамотный, рука целеустремленного, знающего свои цели и отдающего отчет своим действиям убийцы не дрожала. Нож вонзили не просто в грудь, я в ее левую часть, и не перпендикулярно полу, а под небольшим наклоном, что увеличивало поражение. От такого ранения можно было выжить (и то было бы очень мало шансов), только если бы сердце находилось справа.

Перевернув левую руку неизвестной девушки, Норен осмотрел ее кожу и вены, ища какие-нибудь признаки инъекции или посторонние раны. Ничего. Он осмотрел другую руку, ноги, шею, затем развязал ремешок халата и изучил остальное, но не было ничего, даже старых ран. Послышался тяжелый топот ног, и в комнату ввалились трое стражников. Быстро поднявшись, Норен, до того как они что-либо успел сказать вытянул руку с документом и нетерпеливо с явно различимым раздражением в голосе протараторил все то, что обычно говорил в таких случаях.

–А теперь,– сказал Норен строго и приказным тоном, словно был их командиром,– выйдете вон из комнаты и подождите, пока я не закончу.

Немного растерянные стражники, как и ожидал наемник, тут же подчинились и вышли. Такие люди только привыкли, что слушать и выполнять приказы.

Осмотрев нож, Норен в нем ничего необычного не увидел. Тогда он исследовал комнату, но никаких вещей типа опустошенных склянок или сумки, или каких либо еще следов вроде исцарапанного пола, разбитых вещей или крови не нашел. Оставалось лишь два не до конца осушенных бокала и откупоренная бутыль. Понюхав горлышко, Норен почувствовал лишь запах яблочного сока.

Вдруг в его голове выстрелила вполне логическая догадка, и он еще раз посмотрел на девушку и оглядел комнату. Она была абсолютно чиста, ни одного пятнышка крови, зато простыни под девушкой изрядно промокла. Из этого следовало, что маньяк и вправду заколол ее, когда она лежала на кровати, причем попала она на нее без борьбы.

Криков никто не слышал, синяков или рассеченной кожи, которые могли появиться после сильного удара, не было, следовательно, она легла либо добровольно, либо оказалась без сознания с помощью другого способа. Если бы она легла добровольно, то при ударе в грудь она хотя бы попыталась сопротивляться, схватилась бы за нож, но руки у нее были чисты, словно все время лежали вдоль туловища, и это отвергало вероятность того, что девушка была в сознании.

Как тогда ввести в бессознательное состояние человека, если не придушить, не ударить по голове, и не ввести какие-либо инъекции? Добавив снотворное или что-то вроде этого в жидкость. У Норена даже на примете было кое-какое вещество, которым убийца мог воспользоваться.

–Эй, хозяин, как тебя там…?!

–Тол,– ответил, не заходя в комнату мужчина.

Выйдя из комнаты и взглянув на топчущихся стражников, Норен спросил у хозяина паба:

–Есть тут задний выход? Мне нужно кое-что взять.

–Да, конечно,– закивал Тол.– Пройдемте.