Текст книги "Украина. Двойка по истории"

Казалось бы уже можно было поставить точку и прекратить инсинуации на тему голодомора. Но украинским националистам неймётся и они то и дело оживляют похороненные мифы. Неуклюжие попытки их воскресить показывают всю несостоятельность бредовой теории голодомора, как «геноцида» и политических спекуляций на смертях погибших и страданиях выживших и их потомков. Но украинский национализм не может существовать без идеологической подпитки своих апологетов постоянными антироссийскими акциями, без чего он начинает выдыхаться. В интервью главному редактору «Полярной Звезды» Дмитрию Родину украинский политолог Андрей Ваджра сказал: «Государственный культ голодомора это духовно-психологическая агония украинства». Всё труднее поддерживать старые и придумывать новые ксенофобские мифы, поэтому «украинская идея» постепенно деградирует и теряет в глазах своих сторонников прежнюю привлекательность. А эти мифы рушаться один за другим, оставаясь инструментом националистов-фанатиков.

В отчёте Международной конференции «Историческая и политическая проблема массового голода в СССР 30-х годов» (2008 год, Москва) сказано: «Мало сказать, что не обнаружен ни один документ, подтверждающий концепцию „голодомор-геноцид“ в Украине или хотя бы намёк в документах на этнические мотивы случившегося, в том числе на Украине. Абсолютно весь массив документов свидетельствует о том, что главным врагом советской власти в то время был враг не по этническому признаку, а по признаку классовому».

Наряду с жульническими подлогами с кино– и фотодументами на тему о голодоморе исключительно на Украине, тенденциозности «демографических расчётов» количества погибших и замалчивании такого же голода в других районах СССР в 1932—1933 гг., ряд исследователей считают, что на голод в те годы повлияли крайне неблагоприятные объективные условия, совершенно не зависящие от какой-либо злой воли тогдашнего руководства СССР или Украины, обвинённых националистами в создании искусственного голодомора. Эти условия естественного характера, возникшие не сразу, а назревавшие многие годы и даже десятилетия, подробно описаны в работе С. Миронина и С. Покровского «Голодомор? – Предупреждение!». [63] Коротко они сводятся к следующему:

1. Голод, сопровождавшийся болезнями, затронул в основном производящие пшеницу районы и обошёл стороной нечернозёмные области России, в основном специализирующие из зерновых культур на ржи из-за менее благоприятных региональных погодных условий (меньше солнца, больше влажности).

2. Система сельского хозяйства Правобережной Украины XIX в. с сохранившимися в значительной мере крупными латифундиями польских магнатов, применявших научные приёмы в хозяйстве под наблюдением европейских агрономов, но использовавших рабский труд безземельных крепостных крестьян, не способствовала традиционно-наследственной передаче крестьянских навыков рачительного хозяйствования на земле, что привело после отмены в 1861 г. крепостного права к наделению крестьян землёй, которой они не умели правильно распорядиться и обеспечивать сельско-хозяйственное воспроизводство, применяя примитивные приёмы обработки почвы, что без севооборота сильно обедняло даже чернозёмы с падением урожайности главной зерновой культуры южных районов – пшеницы.

3. Такое же примитивное земледелие с массой беглых крестьян с Правобережья стало распространяться и в районах Слобожанщины, чему способствовало массовое оказачивание пришлого населения и миграция коренного крестьянства в более северные русские области. Приёмы рачительного хозяйствования в Малороссии были утрачены.

4. Способствовал экстенсивному земледелию и экспортный пшеничный бум конца XIX века, когда крестьянские хозяйства южных производящих пшеницу районов не уделяли внимания севообороту, стремясь извлечь больше выгоды из отощавшей земли, применяли обмолот зерна в полевых условиях и не строили хозяйственных помещений для его долговременного хранения. Пшеница превратилась в монокультуру при отсутствии средств борьбы с сорняками. Всё это привело к уничтожению на чернозёмном юге России крестьянского уклада жизни и грамотного крестьянствования на фоне массы малоземельных и безлошадных хозяйств на Украине, не располагавших необходимым инвентарём и хозяйственными постройками.

5. Аналогичное положение сложилось и в Области Войска Донского после ликвидации в 1917 г. крупных помещичьих хозяйств и отсутствии навыков товарного производства в казачьих станицах с основной функцией ввиде военной службы казаков в русской армии.

6. Это не затронуло традиционных, сложившихся веками приёмов хозяйствования на землях русского крестьянства центральных регионов России, где погодные условия позволяли вместо пшеницы выращивать лишь рожь с сушкой сжатых снопов в овинах и лучшей сохранностью зерна, а также регулярным севооборотом с использованием посевов бобовых или гречихи для борьбы с сорняками и поддержания урожайности полей. А гречиха опыляется только пчёлами и правильное хозяйствование требовало развития пчеловодства с устройствами для содержания ульев в зимний период, т.е. многоотраслевого земледелия.

7. В центральной России земельная реформа 1861 г. привела к разрушению общинного уклада жизни и появлению более слабых молодых хозяйств, где до некоторой степени также утрачивались сохраняемые стариками знания рачительного хозяйствования.

8. Ситуация в конце 1920-х годов осложнилась привычкой защиты от постоянных реквизиций продовольствия и лошадей во время Гражданской войны и последующей революционной продразвёрстки путём повсеместного припрятывания зерна в ямах в земле, где от сырости зерно приходило в негодность с развитием гнилостных процессов с образованием спорыньи и грибковой плесени.

Высокий процент спорыньи в хлебе в прошлом регулярно вызывал массовые отравления, которые списывали на эпидемии, о чём регулярно сообщали дореволюционные газеты. Причём небольшое содержание спорыньи в зерне и муке крестьянами считалось полезным для лучшего сбраживания теста и подъёма квашни. По заключению авторов исследования, наблюдавшийся повсеместно характер состояния опухших трупов умерших людей свидетельствовал не о голодной смерти, а об их отравлении при повышенном содержании спорыньи, что явилось главной причиной смертей крестьянского населения во время голода 1932—1933 гг.

9. Сырую среднюю полосу России ржаная спорынья преследовала постоянно. На более сухом и тёплом юге эпидемии спорыньи (эрготизма) случались реже, но никто не считал до этого спорынью опасной, кроме образованных людей типа земских врачей, которые от невзгод военного времени покинули сельскую местность. Помочь заболевшим было некому. А токсичность спорыньи на пшенице гораздо выше.

10. Для создания условий развития эпидемии эрготизма необходима влажная погода и существенный объём заражённых ею посевных площадей. В 1931—1932 гг. повсеместное засорение земель стало реальностью. Выдались эти года с повышенной против среднего влажностью. А массовый саботаж вступавших в колхозы крестьян привёл к позднему севу, что и дало возможность успешного заражения спорыньей молодых ростков пшеницы. А затем процесс развился в земляных ямах, куда прятали зерно про запас. Алкалоиды спорыньи поражают в первую очередь печень. Она перестаёт вырабатывать белок, который препятствует выходу воды из кровеносных сосудов в брюшину и под кожный покров, способствуя опуханию. В ямах с подопревшим зерном развивались и другие грибки, одним из продуктов жизнедеятельности которых является афлатоксин, поражающий печень и вызывающий нарушение координации движений, судороги конечностей, отёки и водянки. По сообщениям органов ГПУ, нередки были случаи, когда в доме с трупами хозяев находили существенные запасы подпорченного плеснью, но вполне с виду пригодного для питания зерна. Значит, дело было не в голодной смерти, а в отсутствии медицинского обслуживания и широком распространения микотоксикозов (отравлении спорыньей и афлатоксином), о чём свидетельствовали вздутые животы и скрюченные гангренозные конечности трупов.

Далее авторы работы утверждают, что правительство страны в 1932 г. предпринимало усилия именно по борьбе против спорыньи: «В августе 1932 года Наркомзем выпустил предписание принять срочные меры по борьбе с спорыньей. Это предписание отражало секретные распоряжения и доклады ОГПУ о том, что имеются массовые случаи заражения зерна спорыньей, сопровождающиеся заболеваниями и смертями среди крестьян, употреблявших зараженное зерно».

А за этим следует главный вывод о причинах голода. Ими было массовое припрятывание зерна крестьянами. Но такая массовая повсеместная кампания по сокрытию зерновых запасов не могла охватить такие громадные пространства без намеренных слухов, распускаемых неким заказчиком. И авторы монографии считают таким заказчиком широко разветвлённое сословие хлебозаготовителей и хлеботорговцев, озабоченных увеличением своих прибылей, значительно упавших после свёртывания НЭП и курса на коллективизацию сельского хозяйства, которое грозило вообще лишить их барышей в связи с прямой сдачей хлеба государству. Они и распространяли провокационные слухи, которые привели к массовому припрятыванию зерна.

Таким образом, миф о том, что голод на Украине в 1932—33 годах был искусственно спровоцирован правительством СССР для намеренного уничтожения украинцев, как о том твердит националистическая пропаганда, является наглой ложью. Используя архивные документы можно убедиться в обратном, что советское правительство и лично Сталин сделали всё возможное в то непростое время, чтобы предотвратить голод на Украине, даже в ущерб другим районам СССР, также пострадавшим от голода. Не имеют под собой никаких оснований обвинения в массовой продаже за рубеж зерна и другого продовольственного сырья для обеспечения индустриализации страны, что якобы вызвало необходимость реквизиции зерна у крестьян. Наоборот, если взять данные по экспорту зерна из СССР в материалах Лондонской конференции 1933 г. стран-экспортёров пшеницы, то окажется, что при установленной норме экспорта в 50 млн бушелей, т.е. 1430 тысяч тн (1 бушель = 28,6 кг), в 1932 году было вывезено лишь 17 млн. бушелей, т.е. 486 тысяч тн., а поставки муки в Палестину, Кипр и др. страны, составлявшие в 1931 г. 714 тонн, в 1932 г. были вообще прекращены на 3 года. В то же время в 1932 г. в связи с неурожаем было закуплено в других странах 138 тысяч тонн зерна и 67 тысяч тонн риса (против импорта в 1931 г. 172 тонн зерна), по сравнению с 1931 годом импорт крупного и мелкого рогатого скота увеличился в 2,4 раза и 3,8 раза соответственно, импорт мяса и мясопродуктов увеличился в 4,8 раза.

Голод 1930-х годов – это великая трагедия советского народа, поэтому очень кощунственными выглядят грязные инсинуации на эту тему, когда эту общегосударственную катастрофу объявляют геноцидом против украинцев, сея рознь между украинским и русским народом, умалчивая, что от голода пострадали не только украинцы, но и русские, казахи и люди многих других национальностей.

* * *

Продолжение раздела 1

Стр. 146. «Вспоминают ли в вашей семье события Великой Отечественной войны? Нужно ли помнить о трагических страницах истории? Почему? Как надо относиться к людям, которые пережили войну?»

Значит не всё усвоили школьники из учебников! Скорей всего учителя не обратили их внимания на эти вопросы. А их очень уместно задать современной украинской молодёжи, поддерживающей бесчинства националистов-бандеровцев против ветеранов Великой Отечественной войны, особенно в Западной Украине. Во время всенародных праздников Дня Победы 9 мая молодчики из националистических организаций срывали гергиевские ленточки с ветеранов и осуществляли против них насильственные действия с целью препятствовать посещению ими мемориальных комплексов и возложению цветов к памятникам погибшим советским воинам. Зато указом Порошенко в 2014 г. установлен альтернативный «День памяти и примирения», который будет отмечаться 8 мая, когда будут чествовать бывших полицаев, бандеровских бандитов УПА и эсэсовцев дивизии «Галиция». Это ли ни глумление над памятью погибших советских воинов, надругательство над их могилами и издевательство над немногими ещё живыми ветеранами?

Стр.150. «В лесах Сумщины и Черниговщины действовали сотни партизанских отрядов, крупные партизанские соединения под командованием Сидора Ковпака, Алексея Федорова и др. На Волыни и в Полесье развернулось широкое повстанческое движение самообороны. Была создана Украинская повстанческая армия (УПА)».

А вот и первая ложь об УПА. Сначала говорится о партизанском движении против немецких оккупантов, а следом – информация о националистической Украинской Повстанческой Армии, которая якобы тоже боролась с немцами. На самом деле УПА вместе с немцами боролась против советских партизан. Она была создана летом 1943 г. на базе боевиков ОУН и существовавшей на Западной Украине с 1920 г. нелегальной Украинской войсковой организации (УВО), которая с начала 30-х годов входила в состав ОУН как военная резидентура. Целью УПА являлась вооружённая поддержка немецкой оккупационной армии на территории СССР и борьба с Красной армией путём шпионажа и диверсий. Даже в немецких военных архивах не содержится сведений о вооружённой борьбе УПА с немцами. Всё, что распространяется в националистической литературе на этот счёт, является чистейшим вымыслом. Несколько небольших стычек связано со случайным нападением бандеровцев на немецкие обозы с целью грабежа. Наоборот, до войны руководство УПА старалось скрыть от рядовых боевиков свою тесную связь с германским руководством и немецкими разведслужбами. Бандера понимал, что сотрудничество с нацистами бросает зловещую чёрную тень на «светлые идеалы национализма» и украинский народ может это не принять. Таков удел всех предателей, втихую продающих свою страну за спиной народа, прикрываясь ультра-патриотическими лозунгами. Правду о зверствах УПА читайте в главе «ОУН во Второй мировой войне».

ОУН во Второй мировой войне

Вы с поганцем своим Бандерою

Мы ж – с Отчизной святой и верою!

Вы скулите, правды не ведая,

Вы – с войною, а мы – с победою!..

Из ответов Насте Дмитрук.

Для правильной оценки роли украинских националистов в преступлениях против народа Украины полезно рассмотреть истоки и становление ОУН, как инструмента австро-немецких спецслужб, заинтересованных в использовании её для подрывной антисоветской деятельности. Без этого сложно понять то, что происходит в XXI в. на Украине.

Самые ранние предпосылки к украинскому национализму появились в написанном в середине XIX в. Николаем Костомаровым программном документе Кирилло-Мефодиевского братства «Закон Божий. Книга бытия украинского народа», когда такой народ существовал только в головах членов братства, состоявшего к осени 1846 г. из 12 человек и ко времени их ареста находившегося в стадии организации. При общей прогрессивной направленности программы на отмену крепостничества, сословного неравенства и создание конфедеративного панславянского объединения в противес «онемеченной династии Романовых» и засилью иностранцев в России, кирилло-мефодиевцы выступали за национальную независимость Малороссии, по выражению П. Кулиша, «от владычества Москвы, убивающей народность Украины». Поэт, публицист, философ, член-корреспондент Петербургской академии наук А. С. Хомяков (1804—1860) в письме к Самарину от 30 мая 1847 года писал: «Малороссиян, по-видимому, заразила политическая дурь. Досадно и больно видеть такую нелепость и отсталость… Не знаю, до какой степени преступно заблуждение бедных малороссиян, а знаю, что бестолковость их очень ясна».

Учитывая отсутствие реальных противоправных действий «заговорщиков», царская власть постаралась приуменьшить опасность намерений членов Кирилло-Мефодиевского братства, а Третье жандармское управление выдало осуждённым на ссылку по 200 рублей «подъёмных» каждому и компенсации приехавшим в Петербург их родственникам за оплату дорожных расходов в оба конца и даже жалование Костомарова и Кулиша за время заключения. Такие царские жандармы были «кровожадные»!

Украинское националистическое движение, реально проявившееся на территории Западной Украины к началу ХХ в., в Галиции же и получило естественное развитие, где после завершения гражданской и советско-польской войн воцарилась власть польской администрации, которую коренное русинское население, вынужденное после геноцида в 1914—1915 гг. принять название украинцев, не признавало законной, надеясь на получение автономии, зависившей от решения послов Антанты, заседавших в Версале. Этому способствовало также зарождение фашизма в Западной Европе и развитие «украинской идеи» в трудах эмигрантов-интеллектуалов из Украинского свободного университета в Праге, позже в Мюнхене и в канадской школе украинистики. После 1920 года в зарубежье находилось много украинских политических эмигрантов, воспринявших идеи украинского национализма. В это время наиболее радикальные националистические круги Галиции начали тактику саботажа польских государственных учреждений и террор против польских правительственных чиновников, игнорировавших интересы коренного населения, при декларировании их прав в конституции и на международном уровне. Положение ещё больше обострилось, когда был признан суверенитет Польши над Восточной Галицией.

В 1920-е годы в Западной Украине были распространены просоветские настроения как реакция на поддержку западными государствами польской репрессивной политики. Народ привлекали успехи украинизации и положительные тенденции в общем улучшении социально-экономической жизни в Советской Украине. Параллельно с этим многие образованные галичане проникались воинственной антипольской пропагандой и пополняли радикальную оппозицию, откуда прямая дорога приводила их к вступлению в ряды националистов. Школьная молодёжь под влияние этого вступала в отряды созданной офицерами австро-венгерской армии Романом Сушко и Петром Франко (брат Ивана Франко) ещё в начале ХХ века молодёжной националистической организации «Пласт» скаутского типа, которая являлась молодым резервом для националистов.

Сразу после начала Первой мировой войны в августе 1914 г. в Вене был создан Союз Освобождения Украины («Союз визволення України», СВУ) во главе которого стояли Скоропис-Йолтуховский, Донцов, Дорошенко, Жук. Члены СВУ на австрийские средства выполняли некоторые агентурные функции, а впоследствии под немецким руководством вели пропаганду и агитацию в лагерях среди военнопленных-украинцев. Редакция органа заграничной организации Украинской социал-демократической рабочей партии «Боротьба» в открытом письме «к российской социалистической эмиграции» в 1915 году прупреждала о продажном характере СВУ и её связях с секретными службами: «Эта организация, состоящая в большинстве из бывших украинских социалистов, назвавшая себя представительницей российской Украины в Австрии и стремящаяся использовать настоящую войну для создания при помощи воюющих с Россией государств самостоятельной украинской монархической державы, находится на денежном содержании австрийского и немецкого правительств… Руководители союза в начале их деятельности старались скрыть даже перед членами их организаций источник и расходование тех громадных денежных сумм, благодаря которым они, люди без всяких личных средств и жившие перед войной на скромные заработки, вдруг стали во главе большого политического предприятия, издающего несколько органов, массу брошюр и книг на различных языках и содержащего целый штат хорошо оплачиваемых помощников, взятых из среды австрийских украинцев, эмигрировавших из Галиции и Буковины в Вену и охотно согласившихся исполнять при союзе роли администраторов, журналистов, редакторов и дипломатов… «Боротьба» оценивает союз как агентурную организацию правительств центральных государств… питающую надежду на возможность создания центральными государствами «королевства».

После военного переворота в 1926 г., когда к власти в Польше вернулся маршал Пилсудский, начала проводиться политика польской колонизации захваченных земель, щедро субсидированной польским правительством. По оценке разных источников в период до 1938 г. в Восточную Галицию и Волынь переселилось около 200 тысяч поляков. Началась национальная и религиозная дискриминация русского православного населения при доминировании местного чиновничества и польских националистов. Под разными предлогами закрывались существовавшие ещё с времён Австро-Венгрии русинские школы. Возрастало недовольство, особенно среди молодёжи, не имевшей работы, поскольку небольшое количество мест, предоставляемых государством, неизбежно занимали поляки. Это привело к тому, что радикальные украинские националисты призвали к активному сопротивлению господству поляков. Летом 1930 г. по Галичине прокатилась волна налётов на польские поместья и усадьбы, обычно заканчивавшихся поджогами. В ответ польское правительство обрушило на бунтующие сёла карательные воинские и полицейские подразделения, которыми было разгромлено и ограблено около 800 сельских населённых пунктов, с избиениями протестующих и арестом до 2 тысяч гимазистов, студентов и сельской молодёжи.

Эта внутриполитическая обстановка привела к тому, что в среде радикальных украинских националистов к концу 1920-х годов стала шириться популярность идеи об объединении усилий в борьбе против польской администрации. Отдельные разбросанные группы националистов в Галичине и среди украинских эмигрантов в Чехословакии стали объединяться. Ещё в 1920 г. в Праге небольшая группа офицеров австро-венгерской армии основала «Украинскую войсковую организацию» (УВО), действовавшую подпольно и ставившую своей целью борьбу против польской оккупации. В создании УВО активное участие принимали известные националисты Евген Коновалец, Андрей Мельник, Василий Кучабский, Роман Сушко, Емельян Сеник и другие. Курировавшая УВО германская разведка пресекла возникшую было борьбу за руководство организацией и командиром УВО вскоре стал известный деятель украинского националистического движения, бывший прапорщик австро-венгерской армии, полковник «сечевых стрельцов» в армии Центральной Рады, затем казачий атаман при Петлюре, Евгений Коновалец (1891—1938). Первоначально УВО была чисто военной организацией с соответствующей структурой командования. Она при финансовой поддержке эмигрантских украинских политических партий тайно готовила демобилизованных ветеранов в Галичине и интернированных солдат в Чехословакии к антипольскому восстанию, а также проводила операции, направленные на дестабилизацию положения поляков на оккупированных землях. Они включали саботаж и организацию террористических актов в 1921—1922 гг.

С момента организации УВО была под покровительством Галицкого митрополита Андрея Шептицкого, заручившегося благословением Ватикана и имевшего давние связи с германским генералитетом. Именно по его совету Коновалец сразу установил тесные контакты с германской военной разведслужбой, только начавшей заново создаваться Фридрихом Гемппом, бывшим заместителем полковника Вальтера Николаи, начальника разведслужбы вермахта во время Первой мировой войны. Ушедший якобы в отставку Николаи тайно, в обход Версальского договора, занимался восстановлением германской военной контрразведки, которая к 1921 г. организационно оформилась ввиде отдела «абвер» в составе военного министерства. Коновалец обязался предоставить в распоряжение абвера всю свою организацию националистов, которые стали проходить обучение диверсионно-разведывательной деятельности в учебных центрах абвера. Евген Коновалец не брезговал одновременно вступать в связь и с разведками других стран: австрийской, литовской, финской, английской, итальянской, японской, предлагая им свои услуги в организации агентурной и диверсионно-террористической деятельности против СССР.

В 1921 г. Коновалец во Львове начал организацию «повстанческого штаба» под руководством генерала-хорунжего армии УНР Юрия Тютюнника. Из местных боевиков по указанию Симона Петлюры были сформированы две войсковые группы численностью 900—1000 человек под командованием полковника Палия и генерала Янченко, которые в октябре 1921 г. вторглись с двух направлений на территорию Тернопольской области с целью захвата власти в Советской Украине. В состав групп входили начальник разведки УВО Роман Сушко и несколько офицеров польской разведки для организации шпионской и диверсионной сети на советской торритории. Правительства Польши и Франции были готовы направить на Украину свои регулярные войска при успехе операции. Об этой операции советской контрразведке стало известно благодаря внедрённому в штаб Тютюнника сотрудника ВЧК Сергея Карина-Даниленко. Вторгшиеся банды националистов были встречены и разгромлены советскими войсками под командованием Виталия Примакова и Григория Котовского, о чём в газете «Пролетарская правда» было написано: «17 ноября банда Янченко была нашими группами окружена со всех сторон. Рискуя быть полностью уничтоженной, банда была вынуждена сложить оружие. Нами захвачен штаб армии, штаб дивизии, 22 пулемета, большой обоз, свыше 250 человек убиты и 517 взяты в плен… Захвачен начальник гражданского управления Куриленко, министр торговли и промышленности Красовский… Часть командного состава, видя свою гибель, застрелилась или подорвалась на гранатах. В числе тех, кто покончил жизнь самоубийством, был кандидат в министры внутренних дел М. Белинский. Сам же Тютюнник со своими ближайшими соратниками позорно бежал к своим хозяевам в панскую Польшу».

Бывшего офицера русской императорской армии, атамана «вольного казачества» в армии УНР, Юрия Тютюнника, члена Центральной Рады, через пару лет с помощью упомянутого сотрудника ВЧК удалось выманить на Украину и склонить к сотрудничеству с советской властью, что позволило раскрыть враждебные советской власти планы националистов. Он в своих воспоминаниях писал: «Национальные герои» типа Петлюры и Левицкого (президента УНР) торговали землями украинской нации, душами миллионов украинских рабочих и крестьян, торговали, скрываясь, как воры от народного глаза и никого не спрашивали. Они же себя считали призванными освобождать украинский народ. Вот и «освобождали», отдавая Галичину и Волынь с Холмщиной под господство польского магната».

В 1920-е годы советская контрразведка сумела обезвредить целую сеть подпольных националистических организаций, созданных петлюровцами с финансированием их польским генштабом. После этой военной авантюры и предпринятых Советской властью дипломатических шагов Польша отказала Петлюре в убежище, он перебрался в Париж, где в 1926 г. был убит Самуилом Шварцбардом, отомстившим бывшему «гетману Украины» за бессмысленные жертвы еврейских погромов в 1918 г.

Деятельность УВО на территории Польши сводилась к актам саботажа (поджоги, повреждение телефонной и телеграфной связи), организации взрывов, «экспроприации» имущества и политическим убийствам. В ноябре 1921 года члены УВО совершили попытку покушения на Ю. Пилсудского. В течение 1922 г. ими было проведено 2300 поджогов поместий, военных складов, правительственных и полицейских помещений, совершено 38 диверсий на железной дороге, около 40 убийств польских полицейских, их агентов, военных и гражданских чиновников польской администрации.

Помимо этого, члены УВО совершали расправы над коммунистами, людьми левых взглядов и вообще простыми жителями, не разделявшими националистической идеологии. Боевики УВО в октябре 1922 г. убили поэта и журналиста Сидора Твердохлиба. Одновременно с этим члены УВО на территории Галиции занимались обычным бандитизмом: грабили почты, кассы и другие учреждения с целью получения денежных средств.

Наладив сеть организаций УВО, состоявшую из организационной, боевой, политической и разведывательной референтур, Коновалец назначил своего заместителя Андрея Мельника руководителем УВО в Галиции и весной 1922 г. выехал в Германию для установления постоянной связи с германской разведкой. Летом 1923 г. Коновальцем было организовано в Праге совещание руководства УВО, на котором, по словам одного из его сподвижников М. Кураха, «Коновалец сказал, что, находясь в Берлине, он заключил соглашение с германскими правительственными кругами и генеральным штабом германской армии о помощи украинским националистам в осуществлении ими планов по созданию самостоятельного украинского государства… Германия готовится к предстоящей войне с целью сбросить с себя тяжесть Версальского договора и планирует в недалеком будущем агрессию против СССР и Польши… Правительственные круги Германии, завершил Коновалец, согласны оказать помощь украинским националистам, если они примут активное участие на стороне Германии в борьбе с ее врагами».

В 1923 г. польским органам безопасности удалось арестовать практически всё боевое ядро УВО, но сохранившаяся часть руководства УВО перешла к использованию террористов-одиночек. Глава боевой референтуры УВО в крае Роман Шухевич в 1926 г. совершил убийство во Львове куратора польского школьного образования Я. Собинского. В течение 1928—1929 гг. были произведены нападения на полицейских и взорвано несколько бомб в разных местах. Весной 1930 г. референтуру разведки и связи УВО возглавил Рихард Ярый.

В трофейных немецких документах после Великой Отечественной войны была обнаружена справка 1933 г., в которой приводятся сведения о связи УВО с контрразведкой Германии в 1920-е годы: «Около 10 лет тому назад было заключено соглашение между прежним начальником контрразведки Германии и нынешним руководителем ОУН полковником Коновальцем. Согласно этому договору, украинская организация получила материальную поддержку, за которую она поставила контрразведке данные о польской армии. Позднее организация взяла на себя также подготовку боевых и диверсионных заданий. Ежемесячные выплаты достигли 9000 рейхсмарок».

В агентурных донесениях берлинской имперской службы безопасности в августе 1928 г. Евген Коновалец фигурирует как бывший командир украинского легиона, «зачисленный в чине полковника в германскую армию», который, «вероятнее всего, будет командовать украинскими вооружёнными силами». Ряд других источников сообщал, что Коновалец, будучи официальным агентом-пропагандистом рейхсвера и абвера по украинским вопросам, в 1935—1936 гг. посещал Австрию, Францию, Бельгию, Чехословакию и Японию для установления контактов с официальными кругами этих стран и получения дополнительных средств за предоставление услуг разведывательного характера.