Текст книги "Креахоновая крепость. Водовороты времени"

– Он почти перестал есть и целый месяц пролежал на дне, – сказал Гулфи. – Правда, неделю назад он снова начал плавать, но, кажется, потерял память! Или, может, оглох, я не знаю. Главный ихтиолог говорит: всё в порядке, но я-то вижу!

– Оглох? – Яналия задумчиво почесала затылок. – Почему ты так решил?

– Раньше Жужик отзывался на имя, а теперь вообще не реагирует, – произнёс Гулфи. – И на приказы тоже. Помните, как он выполнял команды?

Яналия кивнула, Гермес улыбнулся. Жужик был сообразительным, тут уж не поспоришь. Большинство номеров, связанных с водой, держались на нём. Те, кто, подобно учителю Га, считал борров разумными, возможно, не так уж сильно грешили против истины.

– Без Жужика нам останется показывать одних страшилищ, – вздохнул Гулфи.

– Зрителям нравятся халлаки, – сказал Гермес.

– Да, но Жужик – звезда манежа!

С этими словами борирр развернулся и побрёл прочь. Яналия и Гермес глядели ему вслед. Гулфи тащился в сторону лифтов, опустив голову так, словно на плечи ему давила удвоенная гравитация.

– Знаешь, – сказал Гермес, – Только дурак может спросить, как едят борирры.

– Да, – согласилась Яналия. – Тем более, об этом можно прочитать в сети.

– Вот именно. Гораздо интересней, что борирр будет делать, если у него зачешется нос!

Яналия усмехнулась, Гермес отхлебнул кофе.

* * *

Наступил вечер. Яналия как раз вышла из душа, когда её коммуникатор проиграл первые такты циркового марша. Сообщение было от Гермеса: «Горизонт чист. Дресс-код – чёрное и красное». Они договорились встретиться у «Клевера» в 23:30, то есть через полчаса. «Горизонт чист» значило, что на корабле всё тихо, и есть шанс незаметно проскользнуть в трюм.

Яналия открыла гардероб. Каждый трюк снимался на камеру, поэтому Гермес настаивал на соответствующем дресс-коде. Яналия считала, что это перебор, не кино снимали в конце концов. Отбросив несколько вариантов, она остановилась на чёрной футболке, чёрных шортах и красной шёлковой бандане. Что бы ни говорил Гермес, главное, чтобы одежда была удобной и не стесняла движений.

Часы на стене показывали 23:20, пора выходить. В последний момент Яналия задержалась перед зеркалом. Она поправила выбившуюся из-под банданы прядь, но, решив, что немного продуманной небрежности не помешает, вернула её обратно. Точно такую же бандану, красную, с узлом на затылке, носил Расул. Так повязывали платки в пиратских кланах, и Яналия могла побиться об заклад, что это не случайное совпадение. Она подражала Расулу в разных мелочах – одежде, поведении, характерных словечках. Со временем она хотела сделать себе татуировку с черепом. Настоящие пиратские наколки обычным людям были не положены, поэтому Яналия придумала взять за основу своей будущей тату узор крыльев омикронского Лича.

Друзья Яналии знали, что она собирает коллекцию бабочек. Но даже Гермес не догадывался об одной странной игре, которую придумала его подруга.

Однажды мадам Симона обмолвилась, что в прежние времена душа человека отождествлялась с бабочкой. Яналии такое сравнение очень понравилось. Она подумала, что внешний вид бабочки-души должен отражать особенности человека, его характер, тёмные и светлые стороны. Перебирая свою коллекцию, Яналия не просто любовалась формой и узорами крыльев, она придумывала, кому из её знакомых какая бабочка могла принадлежать. Неприметный Ночной Эльф с планеты Корот напоминал Тишу Крейн, застенчивую и ранимую, а мохнолапый мотылёк с планеты Хат выглядел как грузный, сердитый мистер Валрус. Лич с планеты Омикрон был Расулом. Узор крыльев, похожий на череп и на татуировки главного механика, соответственно, безусловно повлиял на выбор Яналии. Однако она искала более глубокие ассоциации, не ограничиваясь поверхностным сходством. На Омикроне Лич охотился на других бабочек. На деле это насекомое являлось опасным хищником, что, по мнению Яналии, позволяло провести параллель между ним и Расулом.

Девочка сунула в карман электронный пропуск и покинула жилой отсек. Миновав несколько коридоров и один эскалатор, она очутилась в парке. Ресторан закрылся в девять, и за стеклянной дверью было темно, лишь мерцала старомодная вывеска, украшенная ирландским трилистником. Зелёные неоновые трубки чуть слышно гудели. Яналия остановилась в тени раскидистого каштана и огляделась: на прилегающих аллеях – ни души. Это было хорошо, ибо их дело требовало строжайшей секретности. Гермес появился в 23:29, одетый в строгий чёрный костюм, красную рубашку и блестящие лаковые туфли. На плече у него болталась небольшая котомка.

Яналия не знала, что задумал её приятель. В этот раз не было репетиций, а значит, от неё требовалось только ассистировать.

– Чей лик явился мне прекрасный в столь поздний час, в бандане красной?

Яналия закатила глаза:

– Чего это ты стихами заговорил? Тебя слины покусали?

– Последний раз меня кусал солярианский мохнатый грюк, но это было три месяца назад, – сообщил Гермес.

– Идём уже! – Яналия усилием воли погасила нарастающее раздражение. Хорошо подвешенный язык гарантировал Гермесу успех у девочек, юные циркачки так и вились вокруг него, словно халлаки в ожидании корма. Яналию неимоверно бесило, когда Гермес начинал общаться с ней так же, как со своими поклонницами.

Воспользовавшись лифтом, друзья спустились на второй ярус, где находились аквариумы. В холле царила тишина. Большое овальное помещение использовалось в основном как пересадочный пункт, сюда сходились лифты и эскалаторы. Ниже располагались владения Расула, спуститься туда на пассажирском лифте было можно только при наличии кода доступа. Школьники могли беспрепятственно посещать холл второго яруса, комнаты отдыха и другие места общего пользования, а вот заходить в рабочие отсеки имели право только дрессировщики и персонал.

Неожиданно одна из дверей открылась, и в холл высыпала компания борирров. Они смеялись, то есть издавали глухие клокочущие звуки, забавно раздувая пузыри. Борирры увлечено болтали на своём языке и не замечали двух школьников, застывших возле автоматов с напитками. Гермес взял Яналию за руку и потянул к ближайшей двери. Створки оказались не заблокированы и распахнулись от нажатия. Благополучно покинув холл, друзья оказались в служебном коридоре, пустом и полутёмном.

– Хорошо, – сказал Гермес, оглядевшись. – Нам сюда и надо.

Друзья двинулись в обход помещений, где их могли заметить. Один раз, шурша щётками, мимо проехал робот-уборщик, а больше им никто не встретился. Гермес остановился возле очередного лифта. На дверях была надпись «Посторонним вход воспрещён», по правую руку располагалась сенсорная панель.

– Ну вот, дальше – вниз, – сказал Гермес, вводя нужные цифры.

Двери бесшумно распахнулись. Огромная металлическая кабина предназначалась для перевозки грузов, на полу были заметны царапины и следы машинного масла. Гермес нажал кнопку, и лифт, слегка вибрируя, поехал вниз.

– Надеюсь, мы не встретим Расула, – сказала Яналия, когда кабина плавно остановилась.

– Я тоже на это надеюсь, – пробормотал Гермес.

По трюму разносился мерный гул сотен агрегатов и установок, приводивших корабль в движение. Друзья миновали несколько служебных коридоров, где под ногами лязгали решётчатые панели, а над головой тянулись толстые силовые кабели, и через некоторое время очутились в полутёмном ангаре.

– Пришли, – сказал Гермес.

Здесь не было ничего, кроме большого вентилятора, установленного над круглым отверстием в полу. Он вращался в горизонтальной плоскости, как винт вертолёта. Ось, на которой крепились лопасти, одним концом уходила в шахту, а другим – в потолок.

– Что скажешь? – осведомился Гермес.

– Впечатляет, – Яналия подошла к вентилятору. Без ограждения или защитной решётки он выглядел опасно. Покромсает, и пикнуть не успеешь.

Снизу, из шахты, лился тусклый багровый свет – горело аварийное освещение. Широкие загнутые лопасти рассекали воздух со зловещим шипением.

Запрокинув голову, Яналия наблюдала за тенью вентилятора, крутившейся на потолке, когда из темноты появился Гермес. В руке у него был полуметровый обрезок алюминиевой трубы.

– Смотри, – Гермес сделал выпад, словно сражаясь с вентилятором на шпагах. Верхняя часть трубы отлетела и, описав дугу, приземлилась где-то в глубине ангара. Гермес протянул оставшуюся часть Яналии. Место среза было ровным, точно отполированным.

– Такие острые?

– Острые. Видимо, это сталь с добавлением креахона.

– Ладно. Рассказывай, что ты задумал.

– Трюк с освобождением, – Гермес отбросил трубу. – Я вычислил скорость, с которой крутится эта штука. По моим подсчётам, за тридцать секунд ось вентилятора намотает пятьдесят четыре метра троса, с поправкой на длину лопасти вентилятора.

Девочка уже догадалась, к чему ведёт Гермес.

– Ты хочешь привязать себя к тросу.

– Вот именно, – Гермес сбросил рюкзак, встал на одно колено и начал выкладывать на пол реквизит: моток стального шнура, набор карабинов и других приспособлений из арсенала воздушных гимнастов, широкий эластичный пояс, замок, отмычки, рулетку, плоскогубцы и автономную видеокамеру. – Конец троса будет привязан к моему поясу. Пояс застёгнут на замок. Последнее время я тренировался с отмычками, ты видела. У меня будет полминуты, чтобы освободиться.

– За сколько ты открываешь замок?

– Двадцать девять секунд. Одна секунда у меня в запасе.

– Давай увеличим длину троса на первый раз. Не хочу смотреть, как тебя разрубит пополам.

– Нет, – сказал Гермес. – Тогда и начинать не стоит. Ты же понимаешь.

Яналия прекрасно понимала, о чём толкует её приятель.

– Моя задача? – осведомилась она.

– Запустить процесс. Я буду стоять спиной к вентилятору и ждать твоего сигнала. Как только ты соединишь трос и вентилятор, начнётся отсчёт, ясно?

– Ясно, – Яналия покосилась на жерло шахты, подсвеченной аварийным освещением. Казалось, что внизу горит настоящее пламя, хотя на самом деле такую иллюзию создавало вращение вентилятора.

– Если я не успею, меня сначала покромсает лезвиями, а потом кусочки упадут вниз, в шахту, – Гермес посмотрел на подругу. В его глазах полыхали красные отблески.

– Гермес Гудини, ты дурак!

– Только ты так думаешь. Остальные считают, что я умён, как дьявол, и красив, как бог!

Яналия закатила глаза, а Гермес самодовольно усмехнулся и включил видеокамеру. Обтекаемая, словно космическая капсула в миниатюре, она бесшумно взмыла в воздух. Камера была отличная: оснащённая Искусственным Интеллектом, она не только снимала, но сама режиссировала, монтировала, подбирала саундтрек и выкладывала в сеть готовый ролик. Правда, опцию «выложить в сеть» Гермес отключил, ролики с камеры отправлялись на его личный компьютер. Пока что им не нужны были миллионы просмотров на «UniTub», Яналия и Гермес преследовали другие, далеко идущие цели.

При помощи рулетки друзья отмерили пятьдесят четыре метра троса. Перекусив его плоскогубцами, Гермес закрепил с одной стороны магнитную присоску.

– Я сначала потренируюсь, – сказала Яналия. Взяв конец троса, она легла на спину и нырнула под вентилятор. Теперь её голова и плечи висели над шахтой. Снизу поднимался горячий, пропахший разогретым железом ветер.

– Давай! – крикнул Гермес.

Лопасти вращались, как бешеные. Яналия осторожно протянула руку; когда до цели оставалась пара сантиметров, магнит сам выпрыгнул из её пальцев и прилепился к вентилятору. Трос, как змея, пополз по металлическому полу ангара. Гермес следил за секундомером. Сначала всё шло нормально, но под конец трос оторвался от пола и со свистом закрутился вокруг оси. Яналия осторожно выползла из-под вентилятора. Без утяжеления шнур не хотел наматываться полностью и угрожающе рассекал воздух подобно хлысту.

– Как ты будешь его снимать? – поинтересовалась Яналия.

– Присоска отключается нажатием кнопки, – Гермес вытащил из рюкзака пульт.

– Я знаю, как работает магнитная присоска. Если её отключить, она упадёт вниз.

Друзья переглянулись. Похоже, оба они подумали об одном и том же – может ли посторонний предмет, брошенный в шахту, поломать какой-нибудь механизм. Портить корабль в их планы не входило, тем более не хотелось исподтишка вредить Расулу.

– Ладно, ты нажмёшь кнопку, а я поймаю трос, – вздохнул Гермес.

Теперь он полез под вентилятор:

– Жми!

Яналия нажала кнопку, и пятьдесят четыре метра упругого троса, раскручиваясь как пружина, рухнули на Гермеса. Чертыхаясь, он отполз подальше от шахты. Сейчас Гермес Гудини выглядел словно кот, запутавшийся в клубке ниток.

– Это обязательно нужно включить в ролик! – рассмеялась Яналия.

Парившая над их головами камера пискнула, зафиксировав пожелание.

– Отмена, – сказал Гермес, и камера снова пропищала. – Лучше помоги его распутать.

Наконец, реквизит был приготовлен. Гермес расчесался, отряхнул пиджак и встал на исходную. Яналия заняла место возле вентилятора.

– Свет, камера, мотор!

Камера зависла прямо перед Гермесом, снимая крупный план.

– Меня зовут Гермес Гудини, и сегодня я собираюсь рискнуть собственной жизнью. Помогать мне будет моя ассистентка Яналия Молодцова.

Яналия поклонилась. Гермес сделал шаг в сторону, демонстрируя вентилятор и трос, сложенный аккуратной бухтой на краю шахты.

– В древности люди считали, что под землёй обитают страшные демоны. Представим на минуту, что эта шахта – бездонная пропасть, ведущая в преисподнюю. У меня будет тридцать секунд на то, чтобы вырваться из лап демонов. Не успею – острые лопасти разрубят меня на две части.

Гермес вынул из кармана квадратный замо́к с блестящим стальным корпусом и толстой дужкой. Сейчас, когда всё вокруг работало на электронике, купить такую вещь было непросто.

– Это механический замок, который открывается с помощью обычного ключа. Но я попытаюсь обойтись без ключей, воспользовавшись лишь этим…

Гермес продемонстрировал металлическую иглу, загнутую на конце. Яналия не сомневалась, что Гермес сумеет открыть замок, но вдруг отмычка сломается? Риск оставался, как бы они ни просчитывали трюк и как бы тщательно ни готовились.

Яналия подняла с пола пояс и протянула Гермесу. На концах ремня имелись люверсы; Гермес продел в них дужку замка и защёлкнул пояс на талии.

– Проверь, пожалуйста.

Яналия подёргала замок:

– Закрыт и держится крепко.

– Тогда начнём.

Девушка прошествовала к вентилятору, легла на пол, постаравшись сделать это более или менее изящно, и скользнула под лопасти.

– Начинаю отсчёт! Один! Два! Три!

На всякий случай дав Гермесу пару секунд форы, Яналия прилепила присоску. Трос начал наматываться. Девушка убралась из-под вентилятора и отошла в тень. Свою работу она выполнила и теперь следила за приятелем. Тот стоял, наклонив голову, и ковырял замок отмычкой. Трос оторвался от пола и начал быстро приподниматься, натягиваясь между осью и креплением на поясе. Пальцы Гермеса проворно двигались.

Яналия подумала: «Если что-то пойдёт не так, я ничего не успею сделать». Трюк был рассчитан таким образом, чтобы освобождение произошло в последний момент. «Иначе и начинать не стоит», – так говорил Гермес.

Трос вытянулся в горизонтальную линию и дёрнул Гермеса, как хозяин дёргает за поводок непослушного питомца. Гермес покачнулся. Яналия надеялась, он это предвидел и сумел не сбиться.

Теперь Гермес Гудини стоял, выставив назад правую ногу и перенеся вес тела на левую, чуть согнутую в колене. Трос, натянутый как струна, тащил его к вентилятору; подошвы лаковых туфель с шуршанием скользили по полу.

Яналия прикинула, успеет ли она схватить пульт и отключить присоску прежде, чем случится трагедия. Она была почти уверена – Гермес сбился, замок не откроется, и сейчас её лучший друг погибнет. До вентилятора оставалось полтора метра, метр… Яналия почувствовала, как внутри у неё рождается пронзительный крик и зажала рот ладонями. Опытная циркачка, она знала, что главное сейчас – не помешать. Лопасть резанула пиджак, и в этот момент замок открылся.

Пояс описал круг и шлёпнул Гермеса по пятой точке, несколько скомкав то, что иллюзионисты называли «престижем» – кульминацию трюка.

– Веселитесь?

Яналия вздрогнула и оглянулась. У входа в ангар стоял Расул, и вид у него был вовсе не дружелюбный.

– У меня всё было рассчитано, – сказал Гермес. Яналия подумала, что горизонтальный разрез на его пиджаке говорил об ином. – Кстати, а ты уже выздоровел? Мы слышали, ты подхватил этот… лёгочный вирус, и Витц запер тебя в…

– Чтоб я вас больше здесь не видел, – отчеканил Расул. – Иначе обоих вышвырну в открытый космос.

Из уст главного механика это звучало угрожающе. Гермес быстро побросал реквизит в котомку и выскользнул из ангара. Яналия поспешила следом, подгоняемая колючим взглядом Расула.

– Ничего, зато трюк удался, – несколько напряжённо сказал Гермес. – Идём ко мне, глянем запись.

– Было круто, – сказала Яналия, когда кабина лифта тронулась.

– А то, – кивнул Гермес, но как-то без воодушевления.

Вмешательство Расула явно подпортило ему настроение. Яналия подумала, что лучше бы главный механик надавал им тумаков или разбил камеру. Так, по крайней мере, они были бы в расчёте. Вытерпеть пару заслуженных оплеух ничего не стоило, а вот чувствовать себя виноватой было отвратительно.

– Надо будет при случае извиниться, – сказала девушка, когда двери лифта распахнулись.

– Можно, – согласился Гермес. – А то мы… как-то натянуто попрощались.

Яналия удивлённо посмотрела на приятеля.

– Натянуто попрощались! Он тебя в открытый космос пообещал вышвырнуть!

– Тебя тоже!

Спустя мгновение Яналия и Гермес прыснули от смеха. Чуть позже в комнате Гермеса они уже давились от хохота и вытирали кулаками слёзы.

– Н-на-натянуто попрощались, – Яналия громко икала, от чего обоим становилось ещё веселее.

Получившийся ролик Гермес назвал «Натянутый хлыст».

Глава 6
Океанариум

08.08.2813. Открытый космос.

На следующий день Яналия и Гермес увиделись в школе. Последним уроком по расписанию была история. Учителя звали Гор Ламий, он был той же расы, что сестрицы Ночет – оргулом. Из всех гуманоидов, открытых Федерацией, оргулы больше других походили на землян. Яналия знала, что, с точки зрения тех же борирров, жители Тенебрис и Земли были на одно лицо. На самом деле различия имелись – оргулы были худыми, бледными, не имели живой мимики, присущей землянам. Аскетичное лицо, неподвижный взгляд, тонкий, с горбинкой нос – вот портрет типичного оргула.

Учитель Ламий напоминал киношного вампира… как, впрочем, подавляющее число его соплеменников. Недаром режиссёры-люди регулярно снимали ужастики, чаще всего вариации на вампирские темы, действие которых разворачивалось на Тенебрис. Ещё бы – любой оргульский город выглядел как Трансильвания времён графа Дракулы – бери и снимай. Сами оргулы не очень-то жаловали подобные фильмы, что не удивительно, учитывая их больное место – национальную гордость. Линда и Терри презрительно фыркали, когда кто-то начинал обсуждать фильм, снятый землянами на Тенебрис.

На вид учителю Ламию было за сорок (оргулы жили в среднем вдвое дольше землян, поэтому определять их возраст на глаз было не так уж просто). Обычно Гор Ламий появлялся перед классом в белой рубашке с жёстким воротником, строгом костюме и классических туфлях. Его лицо обрамляли длинные волосы, а ухоженные усы и борода выглядели как линия, проведённая вокруг рта чёрным фломастером. Можно было подумать, что за бескровными губами учителя вдруг блеснут острые клыки – ан нет! Зубы у оргулов и людей ничем не отличались. Яналия считала, что тут эволюция допустила серьёзный промах – клыки оргулам явно бы пошли!

– Записываем, – произнёс Гор Ламий холодным, зловещим голосом. Он всегда говорил так, словно перед ним сидели его злейшие враги. – Пангалактическая Федерация была сформирована на Первом Вселенском форуме в 2442 году по земному летоисчислению… Записали?

Лекции Гора Ламия напоминали изощрённую пытку. Дело в том, что он не признавал печатный текст и заставлял учеников писать от руки. На бумаге, лазерными карандашами! У Яналии это в голове не укладывалось. Возможно, на Тенебрис, где машины до сих пор приводились в движение паровыми двигателями, это было в порядке вещей. Но цивилизованные существа привыкли скользить пальцами по сенсорным экранам, в крайнем случае – стучать по кнопкам. Разумеется, Линда и Терри Ночет не имели никаких проблем с письмом. У них был красивый, летящий почерк, не сравнить с каракулями, которые выходили из-под карандаша Яналии. Но пусть бы оргулы писали хоть перьями, макая их в чернила – других-то зачем мучить?! Хуже всех приходилось Гулфи. У борирров было по четыре пальца на каждой руке, карандаш они держали с трудом.

– Цель Федерации: культурно-политическое миссионерство и объединение разумных рас на основе идей гуманизма и равенства, – последние два слова Гор Ламий буквально выплюнул, словно они обжигали ему рот. – Ток, вы успеваете записывать?

Ламий, похожий на распорядителя похорон, остановился возле парты Гулфи. Бедный борирр пыхтел над своей тетрадью, почти прижимаясь пузырём к бумаге.

– Да, да, всё нормально, я записываю!

– Ток, скажите, где состоялся Первый Вселенский форум?

– Ну… – Гулфи занервничал. – У этих… греев.

– У греев – это где? – Гор Ламий навис над борирром.

Гулфи Ток в отчаянии огляделся. Он, конечно же, не помнил, как называлась родная планета греев. Яналия одними губами произнесла:

– Планета Серпо, созвездие Жертвенника.

– Серпо, кажется, – пробормотал Гулфи.

Яналия ободряюще кивнула.

– Созвездие… – Гулфи замялся, – Жратвенника.

Класс покатился от хохота, Яналия уткнулась лицом в раскрытую ладонь. Громче всех смеялись сёстры Ночет, обычно сдержанные в проявлении эмоций.

Некоторые считали Гулфи Тока дурачком, но Яналия знала, что это не так. Он легко отвлекался, не умел концентрировать внимание, только и всего. В том, что Гулфи свободно переключался с предмета на предмет, даже были свои плюсы. Сейчас, когда над ним смеялся весь класс, Гулфи выглядел потерянным и смущённым. Но – Яналия была готова биться об заклад – покинув аудиторию, он и думать забудет о своём промахе. Тиша Крейн, оказавшись в подобной ситуации, могла переживать несколько дней, принимая на свой счёт каждую ухмылку или косой взгляд.

– Тихо! – рявкнул Гор Ламий. Смех быстро сошёл на нет. – Ток! Вы действительно настолько пустоголовый?

– Пустоголовый борирр! – хохотнул Игорь Ланде. – Это сильно!

Гор Ламий метнул на него свирепый взгляд, так что Игорь моментально стушевался.

– Ток, вы хотели сказать, что греи обитают в созвездии Жертвенника? – уточнил Гор Ламий.

– Да, – несчастным голосом протянул Гулфи.

– Серпо находится в созвездии Сетки, звездная система – Дзета Сетки.

Вот так номер! Яналия почувствовала, как к лицу приливает жар. Чего доброго, Гулфи подумает, что она специально, шутки ради, подсказала неправильно! Яналия склонилась над планшетом, так что длинные пряди упали вниз, скрыв лицо. Она ненавидела краснеть. Это как встать и объявить всем и каждому: эй, меня только что уделали! Злясь на себя и на балбеса Гулфи, Яналия набрала сообщение: «Гулф, извини! Сама путаюсь в этих созвездиях!»

– Молодцова!

Яналия вздрогнула и подняла голову.

– Обмениваться сообщениями на лекциях запрещено! – прошипел Гор Ламий.

– Да я только…

– Подсказывать – запрещено!

Ламий застал её врасплох! Яналия судорожно соображала, что бы такое придумать в своё оправдание.

– И если уж берётесь подсказывать, хотя бы подсказывайте правильно!

Яналию точно ледяной водой окатили. Ламий побывал в её голове! Оргулы не могли читать мысли, если человек спокоен и сосредоточен; Яналия лишь на миг потеряла самообладание – и пожалуйста!

– Жалко, читать мысли не запрещено, – сказал Гермес. Он говорил негромко, но все услышали.

Ноздри учителя надулись, как у необъезженного экина, и без того тонкие губы сжались в бескровную линию. Гор Ламий разозлился не на шутку.

– Гудини, – произнёс он. – Повторите, пожалуйста.

– Я сказал: «Очень жаль, что читать мысли не запрещено», – пожал плечами Гермес. – А что такого?

Яналия как-то спросила учителя Га, почему правительство не запретит телепатию. Флегм, успокоив Линду и Терри (близнецы буквально взбеленились), дал исчерпывающий ответ. Среди разумных существ лишь оргулы умели читать мысли. Запретить им пользоваться врождённым даром было бы актом расовой дискриминации, как запретить видеть зрячему, потому что он живёт среди слепых. Да и как доказать, что твои мысли кто-то прочитал? Закон против телепатии мог привести лишь к ложным обвинениям и гонениям на оргулов. Ганза Га намекнул, что Федерация решила проблему иначе, изолировав Тенебрис от остальных миров.

– И к чему это было сказано? – осведомился Гор Ламий.

– Просто, ни к чему.

Гермес напустил на себя беспечный вид, но Яналия видела, что ему нечем крыть. Фраза Гермеса тянула на банальную грубость, и ситуация грозила закончиться очередным наказанием.

– Кто-то ещё считает, что телепатия – это преступление? – Гор Ламий обвёл класс недобрым взглядом. Ученики притихли, не желая быть втянутыми в разговор. – Этому вас учат на этике?

Близнецы синхронно подняли руки.

– Девочки? – Гор Ламий никогда не обращался к сёстрам Ночет по фамилии. Исключительно по именам или как сейчас – «девочки».

– Учитель Ламий! – начала Терри.

– Теадемис Боффин сказал… – продолжила Линда.

– …что представление было сорвано…

– …из-за телепатического воздействия.

Линда и Терри самодовольно ухмылялись. Стравить кого-нибудь и посмотреть, что получится – для сестёр Ночет это было излюбленное развлечение.

– Вот значит как? Телепатическая атака, причём на планете Корот, – Гор Ламий повернулся к Гулфи. – Ток, просветите нас, среди борирров часто встречаются телепаты?

Гулфи отрицательно помотал головой.

– Что? Не слышу!

– Не встречаются.

– Вот именно! – Гор Ламий воздел к потолку указательный палец. – На этом корабле четверо оргулов – я, госпожа Мирра и сёстры Ночет. И кто же из нас устроил телепатическую атаку? Или, может, мы сговорились и вместе сорвали представление?

«Накажет, – размышляла Яналия, – и Гермеса, и меня за то, что подсказывала. Ну и ладно, хоть с Расулом повидаемся…»

– Вот что я скажу, – чуть спокойнее продолжил Гор Ламий. – Теадемис Боффин ни черта не понимает в телепатии. То, что мы наблюдали – редкий, неизвестный науке феномен.

Когда учитель Боффин высказал гипотезу, что представление сорвали телепаты, класс тут же его оспорил. Однако сейчас Гермес молчал. Вот и правильно, подумала Яналия. Оправдываться перед Ламием – ещё чего не хватало!

– Гудини, Молодцова, Ток, – произнёс Гор Ламий, презрительно кривя губы, – вам будет полезно заняться физическим трудом… раз уж не хотите работать головой. А пока что – записываем! На Первом Вселенском форуме совещались представители четырёх планет – Серпо, Глизе 581, Т’мум и Земли.

Яналия взялась за карандаш. Она решила не давать воли эмоциям, хватит уже пускать посторонних в свои мысли! Отработка – это неприятно, да и отец будет спрашивать… но – дело привычное!

– Эти четыре расы, сформировавшие Пангалактическую Федерацию, принято называть Верховными, – Ламий чеканил слова. Каждому в классе было понятно, что он на самом деле думает о разделении рас на Верховные и Признанные. – На том основании, что они самостоятельно вышли в космос.

У Ганзы Га и Гора Ламия было нечто общее – ненависть к Федерации. На этом сходство заканчивалось. Учитель Га проповедовал братскую любовь между инопланетянами, Гор Ламий не мог похвастаться подобной широтой взглядов. Больше других он недолюбливал людей. Ученики, в общем-то, привыкли к его завуалированным выпадам против землян, однако стычки всё равно случались. Особенно часто доставалось Гермесу, не терпевшему, когда его унижают.

В прошлом году, после очередного конфликта и несправедливого наказания, Гермес не поленился изучить материалы на Гора Ламия, имевшиеся в Сети. Он отыскал даже больше, чем рассчитывал. Яналия помнила, как Гермес позвал её к себе и с порога заявил:

– Гор Ламий действительно ненавидит людей.

– С чего ты взял? Он противный, но почему сразу – ненавидит?

– Я читал его блог, – Гермес выглядел возбуждённым, как учёный, сделавший революционное открытие, – Ты знаешь, что Ламий написал книгу под названием «Мы и они: взгляд в небо».

– Не знала, – пожала плечами Яналия. – А о чём там написано?

– О превосходстве оргульской расы! Эта книга в списке запрещённой литературы. Из-за неё Ламия выслали с Тенебрис!

Яналия вначале не поверила Гермесу: кому бы в здравом уме пришло в голову писать книгу о превосходстве своей расы над остальными? Каждому народу было чем гордиться: слины славились поэтами, греи – учёными, циклоиды – докторами. Кои наловчились создавать киборгов, харум-шему – микрочипы, а флегмы выращивали лучший в Галактике кофе. Всё это втолковывал им учитель Га на уроках этики. Он говорил: если мы не будем жить по принципам равенства и братства, мир погрузится в хаос. Заявлять, что твоя раса лучше остальных, было даже как-то неприлично. Яналия не представляла, как об этом можно написать целую книгу!

– А вот послушай! – Гермес взял со стола планшет. – «Всё это сговор! Альянс Независимых Народов Тенебрис – предатели на службе у инопланетян. АННТ действует отнюдь не в интересах своего народа! Эта организация преданно служит существам с других планет, называющим себя Верховными. А что нужно Верховным? Контролировать оргулов! Разговоры о равенстве – лицемерие и ложь. Оргулы, пытавшиеся получить космическую визу, знают цену этим разговорам».

– Надо же! – сказала Яналия. Резкий тон книги неприятно удивил её.

– А вот ещё, – Гермес водил пальцем по сенсорному экрану, перелистывая страницы, – «Братья! Инопланетяне нас боятся! Верховные дрожат при мысли, что будет, если оргулы начнут путешествовать по Галактике! Они видят наше превосходство, и пойдут на всё, лишь бы не дать нам свободу!» Как тебе? – Гермес продолжал листать страницы, выискивая цитаты. – «Инопланетяне говорят: гордитесь! Мы признали оргулов разумной расой! Мы отвечаем: это очередное оскорбление! Мы не должны пресмыкаться перед пришельцами, доказывая очевидное!» Или вот: «Инопланетные захватчики неохотно делятся своими технологиями. Нам, существам в высшей мере духовным, не нужны их компьютеры. Но разве справедливо, что мы не имеем к ним доступа?» Слышала? Учитель считает нас захватчиками.

– Это многое объясняет, – произнесла Яналия.

– У него мания преследования, – Гермес отложил планшет. – Он думает, что все вокруг ненавидят оргулов, что Федерация не даёт им летать в космос и нарочно тормозит технический прогресс.

– Я не люблю оргулов, – сказала Яналия, вспомнив сестёр Ночет. – Их никто не любит! Может, Гор Ламий написал правду в своей книжке, и за это её запретили?