Текст книги "Готские письма"

Само появление этого сюжета в исландской саге XIII века показывает, что осмысление гунно-готских отношений как сложных, конфликтных, но внутри-родственных было общегерманским явлением. Гунны оказываются бастардами, полукровками, гуннские короли и принцы связаны с готскими и германскими кровным родством, имя Аттилы переводится только с готского и означает «батюшка», так его называли и гунны, и готы. Снова и снова мы видим, что вся история гуннов – это готская история.

Да, в таком прочтении гунны оказываются не реальным племенным и военным объединением, а скорее персонажами германского эпоса, действующими лицами мифического сюжета, воплощением ночных кошмаров германского национального сознания, внутренней германской психологической проблемой, манифестацией подавленного чувства греха и вины за те странные и жестокие дела, которые готские и прочие германские племена совершали на пути к мировому господству. Но это ничего. Потому что, возможно, в некотором смысле только эти «гунны» и существовали, а иных гуннов и не было совсем. И все «гунны», с которыми и ныне в своём сознании сражаются все «германцы», являются лишь собственным готским ужасом об отверженном брате, который придёт, чтобы забрать своё, и гот увидит в его лице, искажённом дикарской злобой, черты собственной матери, которая была сестрой матери гунна, и упадёт на залитую кровью землю, в последний только миг понимая, что убил в гунне свою мать, убил брата, сражался с собственным отражением и убил самого себя.

Надо ли упоминать, что в западном, постготском сознании, сознании всех германских народов, включая и политических потомков франков, французов, и англичан со своими собственными потомками, американцами, наша с тобой бедная Россия представляется страной непроявленных гуннов. Когда русские зашли в Париж, то их вели вполне франкоязычные офицеры, русские дворяне, потомки немцев и шведов, но парижане запомнили только косматых «казаков» на низких косматых лошадях: это они, гунны. А когда русские взяли Берлин, то, конечно, изнасиловали всех немок, потому что только так могли поступить гунны, отвергнутые братья, лишённые законного наследства: прийти и войти в своих сестёр. И неважно, что было и чего не было на самом деле. Германские народы уже скоро две тысячи лет как сражаются со своими снами.

А тебе желаю добрых, приятных снов. Будь здоров.

19

Приветствую тебя! Нам удалось побывать в Балаклаве. Если будешь путешествовать по моим следам (как я путешествую по следам готов), то вот тебе совет: морскую экскурсию не заказывай, это надувательство. А вот карабкаться по развалинам генуэзской крепости – настоящее наслаждение. Тут можно повспоминать о готах.

В XV веке случилась жестокая война между Феодоро и Кафой. К тому времени генуэзцы прочно закрепились на южном берегу Крыма. По договору 1380 года Генуэзская республика купила у татарского хана последние приморские территории Готии, ранее называемые Готским капитанством (такова была печальная участь поздней Готии: её земли продавали, даже не спрашивая её разрешения). Готия осталась без капитанства, без моря, без флота. Православное готское княжество тогда находилось в упадке и сохраняло лишь остатки земель вокруг своей столицы, крепости Феодоро, и условную автономию под скипетром хана Золотой Орды.

Генуэзцы занимались торговлей, работорговлей, par exellence. За монополию в этом выгодном бизнесе Генуя боролась с Венецией. Константинополь не пускал Венецию в Чёрное море. Венеция договорилась с крестоносцами и те «по пути» в Святую Землю захватили, ограбили и унизили Константинополь. Венецианцы получили пропуск в Чёрное море и основали свои колонии на побережье, в том числе в Крыму.

Генуэзцы поддержали Михаила Палеолога из Никеи, Михаил прогнал крестоносцев и восстановил Византию. И запустил в Чёрное море генуэзцев. Главным оплотом Генуэзской республики в Крыму стала Кафа. Она же стала и самым большим на черноморском побережье рынком рабов. Татары наладили постоянный трафик пленных: русских, черкесов, греков, готов, всех подряд. А генуэзцы скупали людей и продавали в рабство заказчикам на Ближнем Востоке.

У татар с генуэзцами было совместное предприятие. Но отношения между партнёрами не всегда были ровными и спокойными. Кажется, татары подозревали, что хитрые итальянцы забирают большую часть барышей себе. И периодически пытались восстановить справедливость набегами на самих генуэзцев. Князь Алексей, правитель Феодоро и Готии, сначала пытался решить дело миром и дипломатией. В бухгалтерских книгах генуэзцев, скрупулёзно фиксировавших все расходы, включая взятки, подкуп и прочее, осталась запись, датированная 8 июля 1411 года, о «подарке» Алексею, князю Феодоро, стоимостью 1121 аспр. Стороны установили дипломатические отношения. Однако о главном, о выходе к морю, договориться не удалось. Мир установился, но ненадолго.

В 1422 году начинаются боевые действия. Причём зачинщиком войны стала Готия. Князь Алексей внезапно напал и взял крепость Чембало (да, это она, нынешняя Балаклава!). Оправившись от неожиданного удара, генуэзцы контратакой отбили город. Готы, однако, не отступили в горы, а пошли побережьем на восток, захватывая портовые города вплоть до Партенита. Всюду шли жестокие бои. Генуэзцы не смогли справиться с готами своими силами и прибегли к помощи татарского эмира, сидевшего в городе Солхат и представлявшего федеральную администрацию Золотой Орды. Эмир поддержал генуэзцев (наверняка не бесплатно) и принудил Феодоро к миру. По результатам войны за Готией остался только порт Авлита с крепостью Каламита на Юго-Западном побережье Крыма. Небольшое приобретение, однако это всё же был выход к морю.

Хотя ничего путного всё равно не вышло. Всё-таки у готов никогда не ладилось с морем. Я тоже море не очень люблю. Да, я не забыл сказать тебе: не заказывай морскую экскурсию, это сплошное разочарование?

Будь здоров.

20

Мой дорогой друг! Я серьёзно обеспокоен беспорядками на национальной почве, которые начались в Подмосковье. И потому хочу напомнить кое-что из истории готов. Ведь всё уже было, и нет ничего нового под луной. Подумаешь иногда: вот, новое. А оно уже было. Просто ты мало читал или плохо помнишь. Я тоже начинаю многое забывать. И, наверное, повторяюсь. Надеюсь, ты меня извинишь.

В 410 году от Рождества Христова варвары-готы разграбили Рим, вечный город, столицу великой Римской империи. В числе общих причин называют упадок, слабость римского государства, внутренние противоречия и так далее. Однако интересно разобрать, что было прямой и непосредственной причиной катастрофы. В 395 году скончался Феодосий Великий, последний император единой Римской империи (он, кстати, запретил Олимпийские игры как языческие). Феодосий разделил Империю между своими сыновьями, поставив старшего сына, Аркадия, во главе Восточной империи, а младшему, Гонорию, завещав Западную. Гонорию было всего одиннадцать лет, и Феодосий поручил заботу о нём (и о государстве) главнокомандующему войсками империи (magister militum) Флавию Стилихону.

Стилихон был женат на Серене, племяннице императора. Феодосий ценил Стилихона и способствовал его карьере, не обращая внимания на смешанное происхождение зятя. Отец Стилихона был вандалом, впрочем служившим в римской кавалерии, а мать – римлянкой. Стилихон с ранних лет служил в римских войсках, был патриотом Рима, храбрым воином и искусным полководцем.

После смерти императора Стилихон стал фактическим правителем Западной Римской империи при малолетнем наследнике Феодосия Гонории. Полководец умело и доблестно защищал Рим от варваров, в частности от готов. Как только готы начинали войну, Стилихон принуждал их к миру. Дважды Стилихон мог уничтожить готов, но, победив, давал им уйти. Стилихон не был сентиментален. В 405 году он победил армию другого варвара, Радагайса, состоявшую из готов, алеманов, вандалов и прочих; варваров, включая своих соплеменников по отцу, вандалов, Стилихон безжалостно уничтожал, а самого Радагайса казнил. К вестготам и их королю Алариху римский полководец относился иначе, предпочитал договариваться. Видимо, Стилихон чувствовал в вестготах большой потенциал и хотел использовать их в римской политике, а также для усиления собственных позиций.

Надо понимать, что к тому времени Рим интегрировал варваров, варвары стали частью римской жизни. Они служили в войсках Рима и защищали Рим от других варваров. Каждый умелый римский политик и полководец занимался тем, что нанимал одних варваров для войны с другими варварами, сталкивал варваров друг с другом и любыми иными способами их использовал. Никакой римский военачальник, увы, уже давно не мог рассчитывать на войско, составленное исключительно из этнически чистых римлян. Стилихон был успешным римским политиком и именно так, используя варваров, защищал Рим более десятилетия.

Тем временем формальный император Западной Римской империи Гонорий подрос. У него завелись советчики и «доброжелатели», ревновавшие к Стилихону. Наиболее приближённым к императору стал некто Олимпий. Олимпий со товарищи нашёптывали Гонорию, что пора бы Стилихону передать бразды правления настоящему римскому монарху, а он всё не отдаёт и всюду ставит своих варваров, а чистым римлянам уже и не вздохнуть свободно.

Заговор зрел. Поводом к выступлению стала смерть императора Восточной Римской империи Аркадия в 408 году. Римская националистическая партия под руководством заговорщика Олимпия обвинила Стилихона в том, что он хочет посадить на престол в Константинополе своего сына Евхерия (по матери, Серене, Евхерий принадлежал к императорской династии и вполне мог претендовать на титул императора) и что для этой цели Стилихон заключил союз с королём вестготов Аларихом. И вообще, Стилихон, будучи сам варваром по отцу, предал Рим. Он блюдёт интересы варваров, а не римлян. Из-за него в Риме кругом засилье варваров, а дай ему волю, так он приведёт варваров в Рим, а самих римлян прогонит. Примерно такие распускались слухи. Олимпий и его сторонники разыграли националистическую карту, использовали межэтническое напряжение в многонациональном Риме и то, что многие римляне чувствовали себя обиженными, теряющими гегемонию в собственной стране.

Сенат объявил Стилихона врагом римского народа и пожелал расправиться с ним. Стилихон бежал из Рима в Равенну и укрылся в церкви, так как в церкви нельзя было совершать убийства. Стилихона обманом выманили из церкви и убили. Римские националисты праздновали победу. Вовсю развернулось «творчество масс». В Риме начались погромы. Этнические римляне грабили дома этнических варваров, убивали женщин и детей. Мужья и отцы живших в Риме варваров в это время несли службу империи на её границах, воевали за Рим, проливали за Рим свою кровь. А в самом Риме римские националисты вырезали их семьи. Горестные вести о погромах дошли до родственников убитых. Они, в количестве около тридцати тысяч, пришли к Алариху и попросили короля вестготов наказать Рим. Надо полагать, пришедшие пополнили и укрепили войско Алариха.

Самый могущественный друг-враг вестготов Стилихон был мёртв. Рим остался без защитника. И Аларих пошёл на Рим. Варвары после такого вероломства и кровавой неблагодарности римлян не хотели воевать на стороне империи. Аларих без препятствий дошёл до Вечного города и осадил его. Тут расово чистые римляне могли показать себя, выйти в чистое поле и сокрушить понаехавших бледножопых германцев. Однако они почему-то не решились сражаться, а вместо этого заперлись в Риме и стали предлагать готам дань. О нет, один «мужественный» поступок они смогли себе позволить: задушили Серену, жену убитого Стилихона и, между прочим, чистую римлянку императорских кровей.

Готы стояли у города и не спешили начинать штурм. По всей видимости, варвары, предводительствуемые Аларихом, вовсе не собирались разрушать Рим. Или уничтожать империю. Они чувствовали себя частью империи! Они полагали себя римлянами, с которыми обошлись несправедливо, и пришли только за тем, чтобы защитить правду в собственном государстве. Поэтому они вели переговоры: просили золота, серебра, а также регулярных поставок продовольствия и удобных земель в границах империи для поселения. Переговоры шли с переменным успехом. Римляне откупались, варвары уходили и возвращались, решить вопрос с продовольствием было сложнее всего, а Рим ещё и вёл двойную игру, пытаясь найти союзников, которые сокрушат варваров (может, нанять гуннов?).

Пока готы ходили к Риму и обратно, император Гонорий сидел в укреплённой Равенне. Вождь римских националистов Олимпий недолго был в фаворе. Его низвергли и, возможно, прибили довольно быстро. Новым «доброжелателем» императора стал Иовий. Переговоры зашли в тупик. Иовий (надо отдать ему должное) почти договорился с Аларихом, он смягчил сердце вестготского короля, предложив ему почётный титул римского главнокомандующего (magister militum), тот самый титул, что носил покойный Стилихон. Аларих очень обрадовался. Можно понять, как много для него значил статус римлянина и римский титул! Врагом Римской империи Аларих не был. Но всё испортил император Гонорий. Он прислал из своей Равенны письмо, в котором запрещал давать Алариху, а также и любым другим варварам высшие звания Римской империи. Рим для римлян, расовая чистота и всё такое.

Аларих обиделся и тут же снова пошёл на Рим. Осадив Рим, он вынудил римлян низвергнуть императора Гонория. Новый «император», Аттал, сразу дал Алариху титул magister militum. Да-да, мы, варвары, падки на побрякушки и громкие имена, а вам, римлянам, что, жалко? Знать вынудила Гонория дать клятву никогда не заключать мира с готами. Равенна обратилась за помощью к… гуннам! Это весьма интересный момент. Тут не просто хрен редьки не слаще, тут совсем другая история. Стоило ли так упорно отвергать готов, германцев (вполне склонных к романизации), чтобы призвать на их место диких свирепых гуннов, не только к романизации, но и вообще к цивилизации нечувствительных?

Потом так случилось, что Аларих отменил своё назначение Аттала императором и вернул регалии в Равенну, Гонорию. И снова пытался с ним договориться. И снова не получилось. Вконец раздосадованные, вестготы 24 августа 410 года взяли Рим и грабили его два дня. Повесили нескольких сенаторов, но особых зверств по отношению к мирным жителям не учиняли. Церкви не грабили, а тех, кто укрылся в церквях, не трогали. Вестготы были христианами, хоть и иного, арианского толка. Рим был наказан не уничтожением, но унижением и разорением. После Рима готы отправились в поисках продовольствия дальше, но это отдельная история (я тебе писал о ней из Калабрии).

Таким образом, мы видим, что непосредственной причиной позорного краха Рима в 410 году был несвоевременный всплеск римского этнического национализма. В таком сложном образовании, как Римская империя, узкоримский, ограниченный этнический национализм был подобен самоубийству. Вместо поднятия с колен посредством будирования этнического национализма была спровоцирована прискорбная катастрофа. Рим нуждался в национализме, но в национализме иного, более высокого уровня – в имперском национализме. Или, иначе говоря, в имперском самосознании. Из истории Рима мы видим, что носителями такого, имперского, самосознания были этнические варвары или римляне смешанного этнического происхождения. Кроме Флавия Стилихона можно вспомнить и Флавия Аэция, которого историки назвали последним римлянином. Аэций, так же как и Стилихон, был наполовину варваром (его отец был из германской знати, служил магистром римской конницы, а мать была римлянкой). Аэций тоже успешно защищал Рим от врагов, будучи главнокомандующим и фактическим правителем при недалёком императоре. Недавняя история ничему не научила римлян. В 454 году император Валентиниан убил Аэция. И в следующем же году на Рим напали вандалы. Вандалы грабили Рим не два дня, а две недели. Не щадили и церквей. И много тысяч римлян увели в рабство. Через двадцать лет Западная Римская империя перестала существовать.

Москва, конечно, не Рим, не второй, не третий, вообще никакой. Тем более Бирюлёво. И овощебаза, возле которой вспыхнул конфликт, не сенат. Современные гастарбайтеры вовсе не похожи на варваров римских времён (я бы сравнил их, скорее, с гуннами). Однако этнические националисты всегда как будто одинаковые. Словно их уже третью тысячу лет льют из одной формочки. Они оказываются пятой колонной внутри империи, причиной раскола. Увы, не видно среди нас ни Стили-хона, ни Аэция, а вот на роль Олимпия стоит целая очередь кандидатов. Дай же Бог нам всем терпения и мудрости, коих не хватило римлянам тогда, шестнадцать столетий назад.

Береги себя, не вписывайся в блудняки, не ходи на стрелки, не принимай ничью сторону. Будь здоров.

21

Мой дорогой друг! Настоящему готоведу порой приходится изучать области исторической науки, которые ему, настоящему готоведу, вовсе не симпатичны. Например, гунны, с одной стороны, и римляне – с другой. Поскольку наши любимые готы были в истории и географии зажаты между этими двумя тривиальностями, то мы, превозмогая неприязнь, должны что-нибудь прочитать про гуннов. А потом и про римлян. Не советую углубляться. Но получить некоторое общее представление необходимо.

Таким ознакомительным целям касательно гуннов лучше всего служит книжка Эдварда Томпсона «Гунны». В прошлом веке в Англии было целых два историка, которых звали Эдвардами Томпсонами. Оба считали себя марксистами. Оба состояли в коммунистической партии Великобритании. Оба вышли из компартии в 1956 году, когда СССР наводил порядок в Венгрии. Томпсонов легко перепутать. Тем не менее это были два разных человека. Один из них, Эдвард Палмер Томпсон, родился в Оксфорде в 1924 году. Другой, Эдвард Артур Томпсон, напротив, родился в 1914 году в Ирландии. Эдвард Палмер Томпсон известен своей историко-социальной концепцией моральной экономики. А Эдвард Артур Томпсон доказывал, что визиготы были поселены римлянами в Аквитании, для того чтобы усмирить бунтующих крестьян-багаудов. Как ты понимаешь, нам более интересен второй Томпсон. Да и умерли они не одновременно. Эдвард Палмер оставил сей бренный мир в конце августа 1993 года. А Эдвард Артур пережил своего коллегу и почти полного тёзку на целых четыре месяца и скончался 1 января 1994 года. Я думаю, он специально тянул, чтобы годы смерти в энциклопедиях не совпадали. И умер в первый же день наступившего следующего года. И я вовсе не полагаю, что Эдвард Палмер и Эдвард Артур были в каком-то мистическом смысле двойниками. Я вообще не верю ни в какую мистику, ты же меня знаешь.

Ещё будучи тридцатичетырехлетним молодым человеком, Эдвард А. Томпсон опубликовал монографию «История Аттилы и гуннов». А что сделал в свои тридцать шесть ты? Ты ничего не опубликовал про готов, если не считать весьма сомнительного перевода крымско-готской песенки с позиций гипотетического «древнечеченского» языка. Да, мой друг, я знаю, что ты пренебрёг моим советом и отдал эту скандальную статейку в ваш этнический литературный журнал, не помню уже, как он называется. То ли «Майн Готт», то ли «Вай Нах».

Возвращаясь к гуннам, я не буду ничего придумывать, ну, почти ничего. Не буду блистать оригинальными гипотезами. Буду сдерживаться. И первоисточники не стану изучать. Настоящих первоисточников по гуннской истории всё равно нет, поскольку ни один гунн так и не научился писать, вымерли все, не оставив ни одного, даже самого плохонького литератора. А читать труды вторичных свидетелей для меня вдвойне неприятно, потому что это главным образом римляне, пишущие о гуннах. Достаточно с меня гуннов и римлян по отдельности. Вместе они совершенно невыносимы.

Хорошо, что у чеченцев есть ты, мой дорогой друг. Автор ты не сказать чтобы выдающийся, с умеренным дарованием. Но, поверь, найдись хотя бы такой у гуннов, какой праздник наступил бы на тёмной и грязной улице гуннистов-тюркологов! Теперь твой народец может вымирать совершенно спокойно. Будущие наховеды что-нибудь да реконструируют по твоим русским книжкам. Но гораздо лучше будет, если ты наконец придумаешь вайнахам приличный алфавит и напишешь что-нибудь, что угодно, на своём «родном» языке. Хотя бы повесть Льва Толстого «Казаки» переведи.

В общем, рассказывать о гуннах я буду, следуя за Томпсоном. Да, у меня есть оригинал книжки. Нет, я не вышлю его тебе. Хватит с нас того полёта мысли, в который тебя отправил безобидный Пьерджузеппе Скардильи. Лучше будет тебе почитать Томпсона в моём безопасном изложении.

В русском литературном мире с лёгкой руки гениального русского литератора Льва Гумилёва весьма популярна версия, что гунны – это хунну-сюнну китайских летописей. Например, Константин Александрович Иностранцев в 1926 году опубликовал монографию «Хунну и Гунны (разбор теорий о происхождении народа гунну…)», в которой он с симпатией упоминает эту гипотезу, высказанную впервые французским литератором по фамилии Дегинь в его трактате «Полная история гуннов, тюрок и монголов», выпущенном в свет в 1756 году. Дегинь в своей книжке допускает множество смешных нелепостей. Немудрено: 1756 год. Тюркология в полузачаточном состоянии. Уже в 1889 году один из авторов энциклопедии «Британника» Джон Багнелл Бьюри говорит: «Гипотеза Дегиня – всего лишь фантазия, фикция». Очень хорошо сказал об этом Томпсон: «Пока настоящие учёные не пришли к единому мнению, человеку, мнящему себя историком, настоятельно рекомендуется ничего не говорить о сюнну».

Ты понял, мой друг? Никогда, ничего. Забудь про сюнну, «прикочевавших из Китая в донские степи». И если при тебе кто-нибудь упоминает «хунну», «сюнну», «китайские летописи», не вступай в разговор, практикуй молчание Будды. А лучше уйди. Ещё лучше было бы заставить охальника замолчать, убить пустозвона или вырезать ему язык. Но поскольку мы на это никак не способны, да и милиция нас не поддержит, то просто уйти тоже весьма хорошо.

Надо сказать, я с первых страниц понял, что обожаю Томпсона. Почти так же, как его соотечественника Терри Праттчета. Да ладно тебе, ну и что, что Томпсон родился в Ирландии. Ты послушай, как он писал: «Почему мы, когда хотим обидеть своих врагов, таких же, как мы, читателей утренних газет и посетителей тёплых ватерклозетов, то называем их именем гуннов, воинов и кочевников, живших в невероятно тяжёлых условиях полторы тысячи лет назад?» Дискуссии об отрицательном имидже гуннов ведутся и велись, но главным образом на венгерском языке. А потому большинству влиятельных учёных ничего о них не известно. У нас в Европе легче найти историка, знающего китайский язык, нежели знающего венгерский. В самом деле, кто из медиевистов будет учить венгерский язык? И зачем?

Томпсон заранее предупреждает читателя: нам нечего сказать об Этцеле. Это правильно. Если тебя спрашивают об Этцеле – молчи. И обо всём прочем, о чём нет достоверных сведений, – молчи. Не выдумывай. Мой юный самонадеянный друг, говорит ли тебе что-нибудь слово «Ходмезёвашархей»? Едва ли. Даже я с трудом припоминаю, что это место археологической находки, самого крупного клада, приписываемого гуннам. Так вот, человек, который не способен сразу повторить это слово и рассказать нам про клад, не должен ничего выдумывать про гуннов. Если твои коллеги и оппоненты начинают с глубокомысленным видом излагать старые или новые гуннские сказки, просто скажи им: «Ходмезёвашархей». И дальше можешь продолжить молчать.

История гуннов начинается в долинах рек Кубань и Дон во второй половине IV века нашей эры. Гунны стали известны миру тогда только, когда пришли в соприкосновение с готами, и только поэтому. В VI веке в Европе гунны перестают быть. Ни эпиграфов, ни послесловий. Никто не знает, как именно гунны встретились с готами. Но есть одна легенда, которую пересказывает множество античных и средневековых авторов. В этой легенде говорится про Керченский пролив. Сейчас в удобном месте Керченского пролива организована паромная переправа. Люди и грузы из России идут паромами в российский Крым, поскольку Перекоп остался за Украиной. Я слышал также, что через Керченский пролив планируют построить мост. Хотя многим кажется, что дешевле было бы забрать Перекопский перешеек. Так вот, друг мой. Это всё не случайно. Я думаю, мост построят. И именно там. С Керченским проливом связана давняя готская и гуннская традиция. Это, можно сказать, место для готов и гуннов сакральное. Потому что именно здесь они встретились.

Раньше гунны и готы не знали друг про дружку. Потому что они жили по разные стороны пролива. Гунны жили на восточной стороне, в материковой России. А готы жили в Крыму. Ни готы, ни гунны не подозревали, что перед ними пролив, и достаточно узкий. Им казалось, что это бескрайнее море, а за морем нет ни земли, ни жизни. Но однажды, в знойный летний день, гуннского быка укусил овод. Бык взбесился и бросился в воду. Пастух испугался потерять быка и поплыл за ним. Они плыли всё дальше от гуннского берега, и растаял в тумане Рыбачий, и гунн уже совершенно прощался с жизнью, как вдруг увидел, что бык стоит. И сам под ногами ощутил илистое, но дно. Они двинулись дальше по мелководью и вскоре выбрались на землю. И земля эта была велика и обильна. И рос на ней сладкий виноград. Бык поел винограду и согласился вернуться. Вернулся с быком и пастух. И рассказал гуннам, что он увидел на другом берегу пролива. Гунны обрадовались, перешли Керченский пролив и напали на готов.

По другой версии была зима, холодная зима, и пролив замёрз. Гуннский охотник преследовал оленя. Олень рванул на лёд, и охотник за ним. Хоть и страшно было, но голод не тётка. Вместе они перешли по льду пролив, гунн увидел другой берег, и там было гораздо теплее и лучше, и даже виноград был, хоть и подмороженный, но вполне съедобный. Олень убежал, но гунн утолил голод виноградом, вернулся и рассказал другим гуннам. Гунны обрадовались, перешли Керченский пролив и напали на готов.

Только, пожалуйста, не надо. Не надо никаких поверхностных аналогий. Потому что русский учёный Васильев давно уже доказал, что эта легенда не имеет никакого отношения к реальной истории гуннов, а всего лишь пересказывает сюжеты мифов, например про Зевса, Ио и ревнивую Геру. Но sapienti sat. Боюсь, ты уже заразил меня своим интересом к гуннам. Ещё пара писем с вопросами про Аттилу – и я обрасту тёмными космами и стану мерзким гуннистом, забыв свой изначальный светлый облик готоведа. Больше не будем. А мост будет. Ведь это мост из Гуннии в Готию, это мистическая переправа, когда Гунния и Готия стали одно или узнали, что они всегда были одно целое.

Мы с тобой ещё прокатимся по этому мосточку в Крым, вспоминая готов (ладно, и гуннов). Если будем живы. Береги себя, жить нам придётся долго. Будь здоров.