Текст книги "Искусство обольщения"

Глава 7

– Не ожидал, что вы вдруг вызовете меня по такому поводу, мадам! – Лорд Генри Алан Джордж Сэндидж, виконт Рэтбоун, оперся плечом о каминную полку и с ироничным выражением лица следил за своей матерью.

– Разве это так удивительно? – спросила хозяйка.

– Весьма, – сухо сказал лорд Рэтбоун. – Возможно, вы будете настолько любезны, что объясните мне ваши соображения.

Перед тем, как ответить, ее светлость несколько минут оценивала виконта придирчивым взглядом. По некоторому соображению она заключила, что вполне удовлетворена.

Лорд Рэтбоун был исключительно хорошо сложен, имел атлетическую фигуру, обладал красивым благородным лицом и к тому же был богат. Среди спортивной элиты, бытовавшей в те времена под названием «коринфианцы», он также был свой человек.

Лорда Рэтбоуна отличали высокое происхождение, воспитание, состоятельность, а также репутация самого завидного жениха среди равных по состоянию. Он рано стал, наследником титула, и с того дня частенько пускался в приключения, которые могли повредить его репутации. Он с энтузиазмом воспринимал слухи и осуждение, так же как поклонение и восторги, но с годами энтузиазм сменился усталостью и цинизмом.

Его мать, леди Рэтбоун, понимала глубину разочарования и цинизма сына. Она рассчитывала на это более, чем на осознанную необходимость, которая вряд ли смогла бы впечатлять сына. Леди пыталась заставить его пойти на то, что могло им восприниматься только с глубоким отвращением.

– Вы не придаете значения общественному мнению о вашем поведении, – упрекнула она.

Лорд Рэтбоун презрительно засмеялся.

– Откровенно говоря, моя дорогая мама, все эти истории, которые вы мне повторили сейчас, для меня – совершенный нуль! Я удивлен, что вы придаете такое значение старым сплетням и байкам.

– Но оба твоих дяди не питают к тебе добрых чувств, – заметила леди Рэтбоун.

Лорд Рэтбоун вздохнул, расправив плечи и загородив собой массивный камин.

– Насколько я знаю их обоих, мэм, это даже слишком мягко сказано, – тихо сказал он.

Леди Рэтбоун кивнула. Она хорошо знала, что ее родственники по мужу ненавидели ее сына. Если бы не его совершенно нежданное появление на свет, титул и поместья отошли бы им.

Когда-то она вышла замуж за джентльмена значительно старше себя по возрасту. Прошло несколько лет, детей в браке не появлялось. И было бы удивительно, если бы старший после ее мужа брат не начал лелеять надежды на титул и недвижимость, которая приносила доход в тысячу фунтов ежегодно. Вторая часть наследства по завещанию переходила младшему из братьев в случае, если у старшего нет наследника. Оба брата получали по солидному кушу в случае смерти бездетного лорда Рэтбоуна. С рождением наследника их честолюбивые мечты рухнули.

Леди Рэтбоун барабанила пальцами по подлокотнику кресла, припоминая прошлое. Ее муж от рождения сына пришел в восторг. Он не любил своих братьев, считал их алчными и не верил в их добросердечие. Его старость год от года увеличивала шансы братьев на наследование титула и поместий.

С рождением сына у лорда Рэтбоуна будто появилось второе дыхание. Он обрел прежнюю энергию, но пересмотрел прежний образ жизни и стал следить за здоровьем. Он проводил с сыном много времени, что вызывало изумление и пересуды. Его связь с сыном была неподдельно сердечной и крепкой.

Старый лорд Рэтбоун прожил до пятнадцатого года жизни своего наследника. По его смерти братья налетели на наследство, как стервятники. Хотя подрастал законный наследник, но управление поместьями неизбежно попадало в их руки, поскольку они являлись опекунами до достижения мальчиком совершеннолетия. К тому времени вряд ли что-либо осталось бы наследовать.

Братья Сэндидж радостно потирали руки, глаза их горели алчностью. На похоронах они говорили грустные речи и выражали соболезнования. Леди Рэтбоун приняла их соболезнования со скупой улыбкой. Ее неэмоциональность была расценена ими как глупость.

Когда зачитали волю покойного, оказалось, что леди Рэтбоун является единственной законной опекуншей малолетнего. Она вышла тогда из библиотеки, где оглашали завещание, не удостоив разъяренных братьев даже взглядом. В своих апартаментах она наконец-то вволю наплакалась, затем умылась, напудрилась и пошла вниз приказать выдворить своих лицемерных родственников из дома.

Завещание вызвало скандал. Братья покойного оспорили его. Они заявили, что составлено завещание было под влиянием старческого слабоумия, поскольку ни один джентльмен в здравом уме не мог бы возложить столь большую ответственность на слабую женщину. В определенных кругах долго рядили, мог ли значительный возраст покойного наложить отпечаток на его здравый ум.

Но это предположение было признано несостоятельным местным дворянством. Даже перед смертью с лордом Рэтбоуном считались как со значительным авторитетом: он не утерял до последних дней ни физических сил, ни умственных способностей.

Воля покойного была признана неоспоримо законной. Было доказано, что документ был подготовлен не в самые последние тяжкие дни ушедшего, как предполагалось некоторыми, вовсе наоборот. Братья Сэндидж в особенности были раздосадованы Тем, что завещание было написано накануне рождения сына покойного и не было изменено ни на букву в течение пятнадцати лет.

Леди Рэтбоун перевела взгляд на сына. Как всегда, она чувствовала большое удовлетворение от его явного внешнего сходства с отцом.

Когда в свое время было объявлено об ожидающемся рождении наследника, пошли слухи о ее молодом любовнике и о том, что ребенок будто бы должен родиться от незаконного союза. Эти слухи в течение ряда лет злобно подогревались братьями лорда Рэтбоуна. Но пока мальчик рос и взрослел, окружавшие все более убеждались в его явном сходстве с лордом Рэтбоуном. К пятнадцати годам сходство его с отцом стало разительным. Лорд Рэтбоун в преклонных годах слегка ссутулился, и его когда-то угольно-черные волосы стали совершенно седыми; но пронзительные, удивительно голубые глаза и широкоскулое, мужественное лицо остались прежними.

Леди Рэтбоун пережила оскорбления, клевету и злобность семейства мужа и выносила все это со спокойным достоинством. Если ее аристократичные манеры стали еще более выраженными и если она все более не выносила общества дураков, то этому вряд ли стоило удивляться. Она выполняла свой долг по отношению к сыну так же стойко и спокойно, как это делал бы мужчина, даже, вероятно, лучше, потому что она оберегала сына и его наследство с отвагой, которую нельзя было ни отрицать, ни не заметить.

К своим родственникам леди Рэтбоун относилась с холодной вежливостью. Ни одному из них не было разрешено посещать ее в поместье Гейнскурт, ни один из них не приветствовался на приемах как родственник. Она никому не отдавала отчета в том, как управляет имениями.

Леди Рэтбоун могла с гордостью оглянуться на прожитые годы. Она сохранила имения мужа от жадных братьев, вырастила красивого, сильного духом сына. Однако ее задача все же не была выполнена до конца.

Леди Рэтбоун знала свои собственные сильные и слабые стороны. Если бы в противостоянии родственникам была замешана лишь она, у нее была бы уверенность, что все кончится в ее пользу. Но в данном случае не она играла главную роль. Как бы ни не хотелось ей признаваться в этом, время безжалостно уменьшило ее силы и способности защищать сына.

Как только виконт достиг восемнадцатилетия, леди Рэтбоун внезапно заявила, что прекращает свое опекунство над сыном. В ответ на осуждения друзей и врагов она заявила, что независимый характер виконта слишком схож с отцовским, чтобы влиять на него посредством каких-либо ограничений. Изумление общества было ничтожным в сравнении с гневом братьев покойного мужа.

И вновь она удостоила их лишь презрительной улыбкой. Они ушли в тень, угадав за ее безмятежностью хорошо выстроенную защиту. Они хорошо запомнили, чем окончилось дело в прошлый раз, когда они недооценили ее силу.

Однако, пока юный виконт Рэтбоун буйствовал в расцвете своих молодых сил, его дядья выжидали. Вполне могло случиться, что в пьяном разгуле с молодым человеком приключится несчастный случай: например, во время безудержной скачки на охоте он сломит себе шею либо его застрелят на дуэли. К тому же шла война. Молодой человек столь дикого темперамента вполне мог со славой пасть на поле боя.

Конечно, было бы трагедией закончить жизнь в столь юные годы, но все шансы погибнуть во цвете лет у виконта имелись.

Дядья лорда Рэтбоуна лелеяли свою мечту. Но годы шли, и молодой лорд Рэтбоун невредимым выходил изо всех переделок, и смерть, которая казалась им столь неизбежной для него, начала отдаляться в перспективе.

Особо злило их то, что лорд Рэтбоун будто нарочно поступал прямо противоположно их ожиданиям, и даже не выразил ни малейшего желания пойти на войну во славу Англии.

Вместо этого лорд Рэтбоун продемонстрировал наклонности, которые особо взволновали его озлобленных родственников. Про него стали говорить как про повесу и распутника. Было очевидно, что однажды он может решить жениться, да еще на леди с его же репутацией.

Виконта обсуждали в свете как превосходную партию. Даже его репутация не могла соперничать с благородством происхождения и его состоянием. Несколько амбициозных матрон прочили за него своих дочерей, но он так и не соблазнился ни одной красоткой.

Тот факт, что за виконтом охотились женщины, вызывал ненависть у родственников лорда Рэтбоуна. Это все объяснялось многочисленными историями о похождениях сына, которые передавались леди Рэтбоун.

– Твои дядья ждут вести о рождении твоего незаконного отпрыска, – спокойно заявила леди Рэтбоун.

Лорд Рэтбоун презрительно скривил губы, а глаза его блеснули любопытством.

– В самом деле? Так ведь это сведет на нет их шансы, правда? Как же я близорук! Вижу, что теперь мне стоит оправдать эти ожидания.

– Ты собираешься сделать это? Он сделал нетерпеливый жест.

– Вы должны были понять мою шутку. Я не воспроизвожу свое потомство на лондонских улицах, где попало.

– Я так и полагала, поэтому сказала твоим дядьям примерно то же самое.

Виконт вполголоса выругался.

Леди Рэтбоун улыбнулась. Огонь камина бросал отблески на ее лицо, и выражения ее глаз невозможно было рассмотреть.

– Думаю, что более всего они боятся услышать о твоей помолвке с некоей респектабельной молодой девушкой.

– Что вы такое говорите, матушка? – резко проговорил виконт.

Леди Рэтбоун со смехом откинулась на кресле.

– Дорогой мой сын, не гляди на меня с таким подозрением. Тебе хорошо известно, что я не плету интриг против тебя.

– Да, и по этой причине вы – мой самый стойкий оппонент, – парировал он.

Леди Рэтбоун разгладила юбку.

– Я рада, что ты признаешь это, дорогой. Со времени твоего рождения я только и делала, что разбивала в прах заговоры против тебя, и тебе это известно. – Она помолчала и добавила: – А пока что Гейнскурт и все остальное может перейти к Форду или Бэстиону Сэндиджам и их потомкам. Ты всегда стоял на их пути. За то только, что ты появился на свет, они ненавидят тебя, но еще более – за твое сходство с отцом, и внешнее, и по темпераменту. Я знала, что так и будет. Я позволила тебе доказать им это.

Лорд Рэтбоун сжал губы. Он долго разглядывал свою мать, а затем медленно проговорил:

– Я раньше не понимал, почему вы сняли свое опекунство до моего совершеннолетия. Вы умны, как черт, мадам! Она пожала плечами.

– Я всегда знала, что ты будешь поступать, как тебе заблагорассудится. Я знала, что дядья будут беситься – и тем более, чем более ты будешь походить на отца.

– Вы – просто Макиавелли, мэм, – мягко сказал лорд Рэтбоун, меряя ее взглядом, в котором раздражение смешивалось с неясными детскими эмоциями. – Я ведь мог бы окончить жизнь как угодно. Я совсем ничего не значил для вас, не так ли?

– Напротив. Я часто опасалась за твою жизнь. Однако никогда, ни словом, ни делом, я старалась не мешать тебе и не довлеть над тобой. Ты мог идти своим путем и жить сам по себе.

– А как же теперь я должен жить? И что теперь изменилось, дорогая мама? – на лице лорда Рэтбоуна была неприязненная улыбка.

– Настало время нанести дядьям решающий удар. Ты должен произвести на свет наследника, – спокойно проговорила леди Рэтбоун.

Лорд Рэтбоун хрипло засмеялся.

– Благодарю вас, миледи! Значит, мне предстоит стреножить свою свободу только для единственной цели: положить конец корыстолюбивым устремлениям моих дядьев. Я так же, как и вы, мэм, ненавижу их, тем паче что мне известно, как рады они были, когда умер мой отец. Но вступить в брачный союз с одной из этих жеманных молокососок – и на всю жизнь быть привязанным к ограниченному уму и болтливому языку! Нет уж, избавьте!

– В таком случае, заведи незаконнорожденного наследника, – сказала леди Рэтбоун.

Глава 8

Наступила тишина. Изумленный лорд Рэтбоун пристально смотрел на свою мать, сидевшую в кресле. Он был потрясен. В конце концов выражение его лица изменилось, и во взгляде появилось искреннее любопытство.

– Вы всегда удивляете меня, миледи. Я не ожидал от вас подобного предложения.

Леди Рэтбоун села поудобнее, и странная улыбка осветила ее лицо.

– В самом деле?

– Не ожидал, в самом деле! – неожиданно резко ответил лорд Рэтбоун. – Я слишком хорошо помню те сплетни, которые чернили вашу добродетель и мое происхождение. Я был очень мал, когда эта ложь впервые достигла моих ушей, и хотя в то время я не все понимал, я быстро освоил язык грязных сплетен. И вы хотите после этого, чтобы я дал жизнь незаконнорожденному ребенку! Ваша жажда мести простирается далее, чем я воображал.

– Возможно. Но вот твоей мстительности не достает силы, – бесстрастно изрекла леди Рэтбоун.

– Да, я не настолько мстителен! – взорвался лорд Рэтбоун, отходя от камина. Он нервно прошелся по комнате. – Бог мой, какого же вы должны быть мнения о моем достоинстве и чести! Я никогда бы не сделал то, что вы предлагаете. Поймите меня, мама! Я не стал бы и не стану плодить незаконнорожденных.

– Ты не желаешь жениться для рождения наследника. Ты не желаешь усыновить своего незаконнорожденного сына для того, чтобы дать семье наследника. И все, что сделана для тебя твоим отцом, ты тем самым отдаешь в руки своих заклятых врагов, – сказала леди Рэтбоун.

Лорд Рэтбоун резко повернулся к ней, и его кулаки сжались.

– Вы смеете обвинять меня в предательстве! Леди Рэтбоун даже бровью не повела. Голос ее был холоден:

– Так и что же? Разве я не подвела справедливый итог нашему разговору?

Некоторое время он стоял молча, всем своим видом выражая угрозу. Затем он быстро перешел к окну и несколько минут смотрел вниз, на шумную лондонскую улицу.

– Проклятие! Вы вечно бьете в самую больную точку! – зло бросил он через плечо.

– Мне пришлось это делать, – с незнакомыми интонациями в голосе сказала леди Рэтбоун. – Шакалы все еще кружат вокруг и только и ждут своего часа. – Внезапно ее голос стал тихим: – Джордж, я устала.

Лорд Рэтбоун обернулся. Он был изумлен: его мать закрыла глаза рукой и словно сжалась в своем кресле. Сделав два быстрых шага, сын оказался подле нее.

– Мама! – И он схватил ее тонкое запястье.

Леди Рэтбоун выпрямилась, хотя и с некоторым усилием, и притянула к себе его руку.

– Прости меня, мой драгоценный. Я стыжусь своей слабости. Обещаю тебе: это больше не повторится.

Лорд Рэтбоун сжал ее руку. Он впервые ощутил хрупкость ее пальцев и увидел сеть тонких морщинок на ее лице. Сын был потрясен, увидев, как она постарела – а он этого и не заметил. Она всегда казалась ему все такой же, царственной и неукротимой.

Осознание того, что перед ним уже не та леди, которую он знал и которая была основной защитой и опорой в его жизни, принесло ощущение неизбежности конца.

– Не вам из нас двоих нужно извиняться, дорогая мама, а мне. Вы слишком долго несли за меня эту ношу. Вы, как всегда, правы. Наступило время жениться и остепениться.

– Ты не должен понимать это так, что я тебя принуждаю, Джордж. – И пальцы леди Рэтбоун сомкнулись на его руке, поразив его неожиданной силой.

– Мне нужно было догадаться, – медленно проговорил он, не желая в душе признавать эту необходимость. Он поднял глаза и встретился с растроганным взглядом матери.

Леди Рэтбоун была удовлетворена его ответом.

– Поднимись, Джордж. Мне так странно видеть тебя коленопреклоненным.

Лорд Рэтбоун поднялся на ноги. Он взглянул на мать, – сверкнув глазами. Теперь в нем закипела холодная злоба:

– И мне также странно. Предупреждаю вас, мэм. Гордость моя чудовищна. Ее будет нелегко принять моей невесте.

Леди Рэтбоун кивнула.

– Ты уже выразил свое мнение о тех, кто теперь на выданье, и кроме того, я согласна с тобой. Тебе лучше подойдет девочка, только что выпорхнувшая из классной комнаты, которая еще не успела попасть под влияние света. Я смогу отыскать для тебя такую девушку.

Лорд Рэтбоун опять облокотился о каминную полку. Он смотрел на мать с насмешливой улыбкой.

– Таким же образом вы когда-то вышли замуж за моего отца?

– Именно. – Леди Рэтбоун внезапно рассмеялась. – И, кажется, результат неплох.

– Похоже, что да. – Лорд Рэтбоун обратил взгляд к огню, и между его черными бровями пролегла глубокая морщина. Огонь камина бродил по его лицу, и оно становилась все суровее и угрюмее. Леди Рэтбоун не нарушала тишину. Она предоставила виконта его мыслям. Лорд Рэтбоун пожал плечами. – Хорошо. Заглянем в классные комнаты. Но как бы остаться при этом незамеченным? Среди моих знакомых нет девушек такого возраста.

– А вот я знаю о существовании нескольких таких молодых леди. У меня есть знакомые, которые уже беспокоятся о своем многочисленном потомстве, – сказала леди Рэтбоун.

Лорд Рэтбоун улыбнулся. Это была странная улыбка: чарующая, но с неподдельным цинизмом. С преувеличенной вежливостью он заметил:

– Я буду благодарен за любые предложения, которые вы представите на мое рассмотрение, мадам.

Как он и подозревал, мать моментально ухватилась за эту возможность.

– У тебя есть кузина, – начала леди Рэтбоун. Он выпрямился, будто подстреленный. Выражение его глаз было неприязненным.

– Только не дочери одного из моих дядей, мэм! – простонал он. – Я этого не вынесу, хотя бы даже ради перемирия в семействе.

– Конечно нет! Неужели ты полагаешь, что я настолько не пощажу твоих чувств? – заметила леди Рэтбоун.

– Простите великодушно, мэм. Я не подумал. Если это не одна из моих кузин Сэндиджей, то тогда кто же?

– Старшая дочь моей сестры. Я сейчас забыла ее имя, но это неважно. Моя сестра Элис вышла замуж за младшего Петтифорта.

– Да, теперь и я припоминаю, – нахмурясь, сказал лорд Рэтбоун. – Смутно вспоминаю, как наносил визит Петтифортам еще мальчиком. Там был младенец в семье.

Леди Рэтбоун кивнула.

– Элис частенько пишет мне. Мы никогда не были очень близки, так что, видимо, она это делает именно потому, что питает надежды на мое участие в судьбе ее дочери, которую она просто обожает. Она вечно только о ней и пишет. Ах, вот, вспомнила! Ее зовут Сесили. Элис считает свою дочь необыкновенной красавицей и питает большие надежды на ее дебют в свете. Девочке сейчас семнадцать, возраст подходящий, чтобы закончить обучение, но она еще слишком молода, чтобы успел сформироваться характер. – Наступила тишина. Леди Рэтбоун изучала лицо сына. – Что ты насчет этого думаешь?

Лорд Рэтбоун пожал плечами.

– Вопрос оставляет меня равнодушным. У меня нет желания связывать себя и с недавней школьницей тоже. Но из уважения к вам, мэм, я взгляну на кузину. Если она так красива и неопытна в жизни, как вы только что обрисовали, то, возможно, она устроит меня.

– В таком случае, я организую эту встречу, – сказала леди Рэтбоун.

Властная манера ее светлости раздражала виконта. Как и все мужчины, и даже еще более, он не любил быть ведомым.

– Смотрите, не суйте мою шею в петлю, мэм, – предупредил лорд Рэтбоун. – Я оставляю за собой право выбирать или отвергать.

– Я не настолько глупа. В этом вопросе нужны осторожность и продуманность. Я попрошу Элис устроить небольшой домашний вечер. Будет выглядеть вполне естественно, что она пригласила меня. Я не смогу приехать и пошлю тебя выразить мои сожаления. Ты передашь их от моего имени – это также выглядит вполне естественно. Там подходящая местность для охоты. Утром ты славно поохотишься, а вечером воздашь должное красоткам. Каким образом – сам решишь.

– Разумеется, – согласился лорд Рэтбоун. Леди Рэтбоун протянула сыну руку.

– Мы с тобой всегда хорошо друг друга понимали, не так ли?

Лорд Рэтбоун пожал ее пальцы и произнес ради удовольствия матери ничего не значащую ложь:

– Да.

– Я сейчас же напишу Элис Петтифорт. Мы успеем получить ответ с обратной почтой. – В выражении ее лица, в странной полуулыбке можно было найти сходство с сыном. – Мы с сестрой Элис схожи по крайней мере в одном. Честолюбие – наш жестокий властитель.

– Честолюбие или месть правит вами, миледи? – тихо спросил лорд Рэтбоун.

Она взглянула на виконта с удовлетворением.

– Как видишь, ты меня в самом деле хорошо знаешь.

– Возможно, даже лучше, чем хотелось бы.

– Ты неуважителен, но чтишь свой долг – а это все, что мне нужно от тебя.

– В таком случае, я совершенно не понял вас, мэм. Я полагал, что все, чего вы хотите – это иметь наследника мужского пола. – Глаза лорда Рэтбоуна сверкнули.

– Ты для меня значишь намного больше, чём породистый жеребец, дорогой, – пробормотала леди Рэтбоун. – Ты был для меня и инструментом мести, и моим оправданием перед светом.

– Я тронут более, чем вы можете себе представить, – с иронией сказал лорд Рэтбоун.

– Какую чепуху ты городишь, Джордж.

Леди Рэтбоун улыбнулась сыну. Ей не были до конца понятны те подводные течения, которые она угадывала в его словах, и это казалось ей опасным. Ее сын бывал непредсказуем. Эта черта могла сыграть против нее, если бы она позволила ей полностью развиться.

Леди Рэтбоун вдруг почувствовала, что на сегодня с нее хватит разговоров. Она откинулась в кресле.

– А теперь я устала. Пришли ко мне горничную. Мне нужно отдохнуть, прежде чем я сяду за письмо к сестре.

– Как пожелаете, миледи, – ответил лорд Рэтбоун. С насмешливой полуулыбкой он откланялся, поскольку ему стало ясно что его присутствие наскучило матери.

Леди Рэтбоун добилась своего, более ей было не нужно его общество. Он ушел, передав дворецкому приказание матери.

Лорд Рэтбоун покинул дом матери с твердым намерением никогда туда более не возвращаться, пока он не женится и не произведет наследника. Если он самостоятельно не сделает выбор, в пользу кузины Петтифорт либо какой-либо другой кандидатуры, его мать не станет ждать сложа руки. Он хорошо знал свою мать и ее способности: она незаметно станет плести вокруг него сети.

Ему было не до шуток. Дикие фантазии, проносившиеся в его голове, заставили его засмеяться, тем не менее его угнетала перспектива быть жертвой манипуляций. В особенности со стороны матери.

Он сел в фаэтон и приказал кучеру трогать, едва ли заметив, что мальчик с трудом успел вскочить на подножку. Он был погружен в неприятные размышления.

Леди Рэтбоун не успокоится, пока не уверится, что спасенное ею для сына наследство навсегда вырвано из алчных рук Сэндиджей. Теперь лорд Рэтбоун увидел: его мать поняла, что стареет.

Лорд Рэтбоун не менее матери был полон решимости не поступиться своими интересами. Как бы он сам ни горел ненавистью к своим дядьям и их потомству, он, тем не менее, не хотел приносить свою свободу в жертву матери.

Да, он женится. По правде говоря, настало время подумать о будущем. Но невесту себе он выберет сам.

Маневрируя в потоке движения на лондонских улицах, лорд Рэтбоун перебирал в мыслях подходящих девиц из своего круга. Если эта кузина, мисс Сесили Петтифорт, покажется ему неподходящей, то он предложит свои кандидатуры.

Было досадное обстоятельство: он не ощущал никаких нежных чувств по отношению ни к одной из кандидаток. Все подходящие девушки были ему скучны. Была, правда, знакомая вдова, жизнерадостная и неглупая, но уж слишком навязчивая. Ранее он не находил в этом ничего предосудительного, но теперь ему не нравилось это качество в кандидатке в его жены.

Как бы мало он ни желал жениться, ему нужна была женщина преданная и достойная, с отменной репутацией.

Лорд Рэтбоун вдруг осознал, что поставил перед собой почти недостижимую цель. Такая перспектива не могла восхищать мужчину, решившегося жениться с величайшей неохотой.