Текст книги "Стихотворения"

БРОДЯЧИЕ АКРОБАТЫ

Луи Дюмюру[30]30
  Дюмюр, Луи (1863–1933) – французский писатель и критик, один из основателей и постоянных сотрудников журнала «Mercure de France», в котором с 1904 г. печатался Аполлинер.


[Закрыть]

 
Вдоль по равнине мимо садов
Минуя кров постоялых дворов
 

 
По нищим селеньям с зари до заката
Идут бродячие акробаты
 

 
К ним детвора пристает на ходу
За ними она бредет как в бреду
 

 
И каждая ветка подносит плод им
За их работу политую потом
 

 
Обручи вертят гири несут
Бьют барабан созывая люд
 

 
Их мудрые звери мартышка с медведем
Обходят круг собирая медь им
 

БРОДЯЧИЕ АКРОБАТЫ

 
Мимо ворот постоялых дворов,
Мимо фруктовых садов
 

 
Идут акробаты дорогой своей
Через деревни, где нет церквей.
 

 
И детвора, сбежав со двора,
Их окружает уже с утра:
 

 
Покорно деревья им дарят плоды
В награду за их труды.
 

 
У них барабаны и обручи есть,
И коврик, и гири – всего не счесть,
 

 
Косолапый медведь, их испытанный друг,
Медяки собирая, обходит круг.
 

КОМЕДИАНТЫ

 
Вдоль садов бредет их орда,
Удаляется в никуда,
 

 
Мимо серых харчевен, мимо
Деревень безлюдных гонима.
 

 
Впереди ватага ребят.
В смутных грезах взрослые спят.
 

 
Им достаточно лишь привета,
Чтобы вишни падали с веток.
 

 
У них золотом блещет все
Мандолины, бубны, серсо.
 

 
Подмигнул медведь обезьяне
Просят умники подаянья.
 

НОЧНОЙ ВЕТЕР

 
Стволов скрещенных скрип раздался вдалеке
Мешая стон и хрип борей ревет в тоске
 

 
А эльфы у реки хохочут над обрывом
И вторят их рожки рыдающим порывам
 

 
О Аттис Аттис[31]31
  Аттис – фригийское божество, олицетворение природы. Согласно мифу, Аттис был пастухом и его полюбила мать богов Кибела; смертельно раненный на охоте кабаном, он превратился после смерти в сосну.


[Закрыть] бог прелестный и шальной
Злорадных эльфов рог пел над твоей сосной
 

 
Поверженной на склон ударом ветра-гота
Лес в бегство обращен о римская пехота
 

 
И сосны бросил он как копья на песке
Деревни впали в сон и грезят в столбняке
Подобно девственницам старцам и поэтам
И их не разбудить когда слетят к реке
Терзать их голубей орланы пред рассветом
 

ЛЮЛЬ ДЕ ФАЛЬТЕНЕН[32]32
  Люль дe Фальтенен – французский исследователь М. Декоден в комментариях к «Алкоголям» отмечает, что слово «Люль» на фламандском арго означает «фаллос», а «Фальтенен» расшифровывается как «держащий фаллос» (А., 206); все это дает возможность эротического истолкования достаточно темного текста.


[Закрыть]

Луи де Гонзагу Фрику[33]33
  Фрик, Луи де Гонзаг (1883–1961) – писатель, один из друзей Аполлинера еще по коллежу Сен-Шарль в Монако; сотрудничал вместе с Аполлинером в журнале «La Phalange», в котором и было опубликовано это стихотворение.


[Закрыть]

 
Сирены я искал ступени
В ваш грот дразнили вы моря
Пытали их коней терпенье
На крыльях ангельских паря
А я все слушал ваше пенье
 

 
О мозг мой бедный дрогнул ты
Побегом я машу опавшим
Чтоб не вдыхать мне теплоты
Которой крик мой душат ваши
Ужасные немые рты
 

 
Есть чудо там в стране иной
Что чары ваши с ним в сравненье
Из копий кровь передо мной
Течет признал я убиенье
Своей же гордости двойной
 

 
Гребцы поспешно прочь гребли
От губ видневшихся на гребнях
Меж тем принюхавшись вдали
Шли тысячи зверей волшебных
На кровь мою со всей земли
 

 
И каждый глаз звездой звериной
Лил свет на боль мою но я
Сравнился мудростью глубинной
С созвездьями О ночь моя
Лишь я твой звездный свет единый
 

 
Сирены в ненасытный грот
Скользя спускаюсь я Пленяли
Меня вы светом глаз Но вот
Вдали вы карлицами стали
Матросов хор вас не влечет
 

 
Я видел в ласковой и гордой
Наш лес теряющий листву
Полощет солнце морем горло
Матросы ждут чтоб наяву
Их мачта ветви вверх простерла
 

 
Здесь свод небесный для меня
Обрел медузы очертанья
Горю я словно головня
А руки факелы страданья
В них оправдание огня
 

 
О птицы вам дразнить моря
Я со вчерашним солнцем рядом
А кровь на копьях как заря
В гнезде Сирен вдали от стада
Ночного звездного зверья
 

ЦЫГАНКА

 
Был наперед цыганке ведом
Двух наших жизней темный бор
Мы с ней простились и с тех пор
Надежда шла за нами следом
 

 
В медвежий пляс пускали мы
Свою любовь ручного зверя
У синей птицы крали перья
И нищим путали псалмы
 

 
И час расплаты неминуем
Но мы в надежде на любовь
Вполуобнимку вновь и вновь
Слова гадания толкуем
 

ОТШЕЛЬНИК

Феликсу Фенеону[34]34
  Фенеон, Феликс (1861–1944) – французский писатель и художественный критик.


[Закрыть]

 
Проклятие скорбям и мученичеству
Вскричал близ черепа отшельник босоногий
Логомахических[35]35
  Логомахический – от франц. la logomachi: словопрение, буквоедство, пустословие.


[Закрыть] соблазнов и тревоги
Внушаемой луной я не переживу
 

 
Все звезды от моих молитв бегут О дыры
Ноздрей Орбиты глаз Истлевшие черты
Я голоден Давно кричу до хрипоты
И вот для моего поста головка сыра
 

 
О Господи бичуй поднявшие подол
Над задом розовым бессовестные тучи
Уж вечер и цветы объемлет сон дремучий
И мыши в сумраке грызут волхвуя пол
 

 
Нам смертным столько игр дано любовь и мурра
Любовь игра в гусек я к ней всегда готов
А мурра беглый счет мелькающих перстов
Соделай Господи меня рабом Амура
 

 
Я Незнакомки жду чьи тонкие персты
На ноготках хранят отметки лжи и лени
Им нет числа но я томлюсь от вожделений
Жду рук протянутых ко мне из темноты
 

 
Чем провинился я что ты единорогом
Обрек меня прожить земную жизнь Господь
А между тем моя совсем безгрешна плоть
И я напрасно дань несу любви тревогам
 

 
Господь накинь накинь чтоб язв ослабить зной
На обнаженного Христа хитон нешвенный
В колодце звон часов потонет и бессменный
Туда же канет звон капели дождевой
 

 
Я в Гефсимании хотел увидеть страстно
Под олеандрами твой алый пот Христос
Я тридцать суток бдел увы гематидроз[36]36
  Гематидроз – кровавый пот.


[Закрыть]
Должно быть выдумка я ждал его напрасно
 

 
Сердцебиению я с трепетом внимал
Струясь в артериях бежала кровь звончее
Они кораллы иль вернее казначеи
И скупости запас в аорте был не мал
 

 
Упала капля Пот Как светел каждый атом
Мне стала грешников смешна в аду возня
Потом я раскусил из носа у меня
Шла кровь А все цветы с их сильным ароматом
 

 
Над старым ангелом который не сошел
Лениво протянуть мне чашу поглумиться
Я захотел и вот снимаю власяницу
Куда ткачи вплели щетины жесткий шелк
 

 
Смеясь над странною утробою папессы
Над грудью без соска у праведниц иду
Быть может умереть за девственность в саду
Обетов слов и рук срывая с тайн завесы
 

 
Я ветрам вопреки невозмутимо тих
Встаю как лунный луч над зыбью моря страстной
Непразднуемых я молил святых напрасно
Никто не освятил опресноков моих
 

 
И я иду Бегу о ночь Лилит уйду ли
От воя твоего Я вижу глаз разрез
Трагический О ночь я вижу свод небес
Звездообразные усеяли пилюли
 

 
На звездной ниточке отбрасывая тень
Качается скелет невинной королевы
Полночные леса свои раскрыли зевы
Надежды все умрут когда угаснет день
 

 
И я иду бегу о день заря рыжуха
Закрыла пристальный как лалы алый взор
Сова овечий взгляд направленный в упор
И свиньи чей сосок похож на мочку уха
 

 
Вороны тильдами простертые скользят
Едва роняя тень над рожью золотистой
Вблизи местечек где все хижины нечисты
И совы мертвые распространяют смрад
 

 
Мои скитания Печалей нет печальней
И пальцев остовы ощерившие ель
С дороги сбился я запутав снов кудель
И ельник часто мне служил опочивальней
 

 
Но томным вечером я наконец вступил
Во град представший мне при звоне колокольном
И жало похоти вдруг сделалось безбольным
И я входя толпу зевак благословил
 

 
Над трюфлевидными я хохотал дворцами
О город синими прогалинами весь
Изрытый Все мои желанья тают здесь
Скуфьей прогнав мигрень я завладел сердцами
 

 
Да все они пришли покаяться в грехах
И Диамантою Луизой Зелотидой
Я в ризу святости с простой простясь хламидой
Отныне облачен Ты знаешь все монах
 

 
Воскликнули они Отшельник нелюдимый
Возлюбленный прости нам тяжкие грехи
Читай в сердцах покрой любимые грехи
И поцелуев мед несказанно сладимый
 

 
И отпускаю я пурпурные как гроздь
Грехи волшебницы блудницы поэтессы
И духа моего не искушают бесы
Когда любовников объятья вижу вновь
 

 
Мне ничего уже не надо только взоры
Усталых глаз закрыть забыть дрожащий сад
Где красные кусты смородины хрипят
И дышат лютостью святою пасифлоры
 

ОСЕНЬ

 
Сквозь туман пробираются месят осеннюю грязь
Колченогий крестьянин и бык и не видно в тумане
Как деревни дрожат на ветру боязливо скривясь
И печальную песню тихонько мурлычет крестьянин
 

 
Стародавнюю песню о перстне о верной любви
О разлуке о сердце разбитом о черной измене
Осень осень ты лето убила и лето в крови
И маячат в осеннем тумане две серые тени
 

ОСЕНЬ

 
Плетется сквозь туман крестьянин колченогий
И вол медлительный бредет за ним вослед
В туман где ежится и стынет кров убогий
Крестьянин затянул вполголоса куплет
 

 
Все про любовь поет измены да наветы
Про бедный перстенек про боль сердечных ран
Ах осень осень вот и ты убила лето
Две тени серые плетутся сквозь туман
 

ПЕРЕСЕЛЕНЕЦ С ЛЕНДОР-РОУДА[37]37
  Стихотворение написано после отъезда Анни Плейден в Америку в 1904 г.
  Лендор-Роуд – улица в Лондоне, на которой жила Анни Плейден.


[Закрыть]

Андре Бийи[38]38
  Бийи, Андре (1882–1971) – французский писатель, журналист, литературовед, один из создателей журнала «Les Soiree de Paris», в котором печатался Аполлинер; близкий друг поэта, оставивший о нем пространные воспоминания.


[Закрыть]

 
В витрине увидав последней моды крик
Вошел он с улицы к портному Поставщик
Двора лишь только что в порыве вдохновенном
Отрезал головы нарядным манекенам
 

 
Толпа людских теней смесь равнодушных лиц
Влачилась по земле любовью не согрета
Лишь руки к небесам к озерам горним света
Взмывали иногда как стая белых птиц
 

 
В Америку меня увозит завтра стимер[39]39
  Стимер (англ. steamer) – пароход.


[Закрыть]
Я никогда не возвращусь
Нажившись в прериях лирических чтоб мимо
Любимых мест тащить слепую тень как груз
 

 
Пусть возвращаются из Индии солдаты
На бирже распродав златых плевков слюну
Одетый щеголем я наконец усну
Под деревом где спят в ветвях арагуаты[40]40
  Арагуаты – вид обезьян, живущих в Америке.


[Закрыть]
 

 
Примерив тщательно сюртук жилет штаны
(Невытребованный за смертью неким пэром
Заказ) он приобрел костюм за полцены
И облачась в него стал впрямь миллионером
 

 
А на улице годы
Проходили степенно
Глядя на манекены
Жертвы ветреной моды
 

 
Дни втиснутые в год тянулись вереницей
Кровавых пятниц и унылых похорон
Дождливые когда избитый дьяволицей
Любовник слезы льет на серый небосклон
 

 
Прибыв в осенний порт с листвой неверно-тусклой
Когда листвою рук там вечер шелестел
Он вынес чемодан на палубу и грустно
Присел
 

 
Дул океанский ветр и в каждом резком звуке
Угрозы слал ему играя в волосах
Переселенцы вдаль протягивали руки
И новой родины склонясь лобзали прах
 

 
Он всматривался в порт уже совсем безмолвный
И в горизонт где стыл над пароходом дым
Чуть видимый букет одолевая волны
Покрыл весь океан цветением своим
 

 
Ему хотелось бы в ином дельфиньем море
Как славу разыграть разросшийся букет
Но память ткала ткань и вскоре
Прожитой жизни горький след
 

 
Он в каждом узнавал узоре
Желая утопить как вшей
Ткачих пытающих нас и на смертном ложе[41]41
  Ткачих пытающих нас и на смертном ложе – имеются в виду мифологические Парки, ткущие и обрывающие нить жизни.


[Закрыть]
Он обручил себя как дожи[42]42
  Он обручил себя как дожи – в Венеции с XII в. был установлен обряд символического бракосочетания дожей с морем в знак единения моря и города: дож выплывал в залив на корабле и бросал в воду золотой перстень.


[Закрыть]
При выкриках сирен взыскующих мужей
 

 
Вздувайся же в ночи о море где акулы
До утренней зари завистливо глядят
На трупы дней что жрет вся свора звезд под гулы
Сшибающихся волн и всплеск последних клятв
 

РОЗАМУНДА

Андре Дерену[43]43
  Дерен, Андре (1880–1954) – французский художник, иллюстратор Аполлинера.


[Закрыть]

 
Я долго ждал у двери за
Которой скрылась эта дама
Я шел за нею два часа
По набережным Амстердама
 

 
И поцелуи слал вослед
Но был безлюден белый свет
 

 
И пуст канал и не видал
Никто как эти поцелуи
Летели к той за кем с тоской
Я шел их тщетно посылая
 

 
Я Розамундой называл
Ту что цвела голландской розой
Запоминал как был он ал
Цвет губ ее и шел за грезой
И Розу Мира я искал
 

КОСТЕР

Полю-Наполеону Руанару[44]44
  Руанар, Поль-Наполеон (1856 —?) – литератор, художник, друг и покровитель молодого Аполлинера.


[Закрыть]

 
В благородный и чистый огонь
Что несу я повсюду меж вами
Я швырнул опаляя ладонь
Все Былое с его головами
Я тебе повинуюсь огонь
 

 
В небе звезды пустились в галоп
Возвещая земле обновленье
Им в ответ вскинув выпуклый лоб
Ржут кентавры в весеннем томленье
Вторят жалобам трав из чащоб
 

 
Прах голов я сгребу не спеша
Где же бог моей юности ранней
И любовь уж не так хороша
Пусть утроится жар возгораний
Обнажится пред солнцем душа
 

 
Вся равнина в цветах из огня
А сердца на ветвях как лимоны
У голов прославлявших меня
И у звезд что в крови как пионы
Лица женщин минувшего дня
 

 
Город лентой стянула река
Он сомкнулся как полы порфиры
И тебя словно чья-то рука
Держит власть амфионовой лиры[45]45
  …власть Амфионовой лиры – согласно греческому мифу, Гермес подарил сыну Зевса, Амфиону, волшебную кифару, под звуки которой камни сами укладывались в стены Фив, которые возводил брат Амфиона Зет.


[Закрыть]
Камни движущей издалека
 

* * *

 
В прекрасном пламени горю я не сгорая
Я вездесущ и верующих круг в костер швыряет вновь и вновь меня
А расчлененные тела пылают рядом
Ах уберите же скелеты от огня
Меня так много я неиссякаем и пищей пламени могу служить века
 

 
Крылом орлы от жара заслоняют мое лицо и солнце
О Память Сколько же родов пришло в упадок
Нет Тиндаридов[46]46
  Тиндариды – в греческой мифологии дети спартанского царя Тиндарея и его супруги Леды. Аполлинер называл род Тиндаридов «ужасным»: по одному из мифов именно Тиндарей был отцом близнецов Диоскуров, а также Клитемнестры и Елены, чьи трагические судьбы известны из широко распространенных мифологических сюжетов.


[Закрыть] есть лишь жар горящих змей
И для меня он бесконечно сладок
Быть может змеи это просто шеи бессмертных непоющих лебедей
 

 
Мне жизнь моя явилась обновленной
Большие корабли снуют туда-сюда
И снова руки в Океан я окунаю
Вот пакетбот и жизнь явилась обновленной
О как безудержно высок ее огонь
Теперь ничто меня не связывает с теми
Кому страшны ожоги
 

* * *

 
Спускаясь с тех высот где мыслит свет
Где над вращеньем сфер есть горние сады
Огнем проносится лик будущего в маске
Подай нам знак о светлая подруга
 

 
Страшусь божественный увидеть маскарад
Когда вдали заголубеет Дезирад[47]47
  Дезирад – остров из группы Малых Антильских островов открыт Колумбом во время второго путешествия и назван им Дезеада («Желанная»).


[Закрыть]
Над нашей атмосферой есть театр
Который червь Замир построил без гвоздей[48]48
  …червь Замир построил без гвоздей – по библейским преданиям, сказочный змей Замир, перед которым расступались камни, помогал царю Соломону строить Иерусалимский храм, не прибегая к помощи железа.


[Закрыть]
И снова солнце осветило закоулки
Морского города и камни площадей
Где спят под крышами усталые голубки
 

 
Вот стадо сфинксов тянется по склону
И вечный их пастух поет бредя к загону
 

 
А сверху у театра трещин нет Из прочного огня его стропила
Как пожираемые пустотой светила
 

 
А вот и представленье
В кресле сидя я вижу занавеса огненные кисти
Мои колени локти голова пяти лучей нелепое сцепленье
А языки огня на мне растут как листья
 

 
Актеры дивные светящиеся звери
И им послушен прирученный человек
Земля
О рваный Холст зашитый нитью рек
Ах лучше день и ночь у сфинксов в клетке
Искать ответ и ждать пока тебя сожрут
 

РЕЙНСКИЕ СТИХИ

РЕЙНСКАЯ НОЧЬ

 
Как огонек дрожит вино в моем бокале
А лодочник поет что в час когда все спят
Он видел будто бы как в Рейне полоскали
Семь женщин волосы зеленые до пят
 

 
Вставайте же скорей танцуйте пойте хором
Чтоб песню заглушить про ведьминский обряд
Пусть окружат меня блондинки с ясным взором
С тугими косами уложенными в ряд
 

 
О Рейн ты опьянел дыханье лоз вбирая
Все золото ночей дрожит в реке хмельной
А голос все поет хрипя и замирая
Про чары фей нагих завороживших зной
И зазвенев как смех бокал разбился мой
 

МАЙ

 
Красивый месяц май по Рейну плыл в челне
И дамы со скалы оглядывали дали
Красивы были вы но почему рыдали
Так горько ветви ив клонясь к речной волне
 

 
Цвели кругом сады и проплывали мимо
Вишневый цвет как снег кружил а лепестки
Мерцали как руки любимой ноготки
Дрожали лепестки как веки у любимой
 

 
Гурьбой унылою вдоль берега брели
Собака и медведь и с ними обезьяна
Вслед за медлительной повозкою цыгана
Влекомою ослом и вспыхивал нежданно
Военной флейты зов и угасал вдали
 

 
Красивый месяц май окрестные руины
Цветами украшал травою и плющом
И рейнский ветерок размахивал плащом
И у плакучих ив подрагивали спины
 

СИНАГОГА

 
Оттомар Шолем и Авраам Леверейн
Надвинув зеленые шляпы в субботу спешат
С утра в синагогу а рядом полощется Рейн
И склоны внизу рыжиною оплел виноград
 

 
Они по дороге бранятся вопят да такое что не для перевода
Ублюдок зачатый средь месячных черт бы отцу твоему вспучил чрево
А Рейн-старина отвернулся и мокрым лицом ухмыляется в воду
Оттомар Шолем и Авраам Леверейн преисполнены гнева
 

 
Поскольку в субботу на курево строгий запрет
А тут христиане гуляют в дыму сигарет
 

 
Поскольку Шолем с Авраамом влюбились и оба притом
В овцеокую Лию с чуть выпяченным животом
 

 
Но в синагоге они подойдут друг за другом
Чинно приложатся к торе роскошные шляпы подняв
И среди пальмовых веток во славу суккот распевая[49]49
  …среди пальмовых веток во славу суккот распевая – речь идет об иудейском празднике Кущей или Шалашей (Суккот); осенью 1901 г., когда было написано стихотворение, он совпал с субботой 28 сентября.


[Закрыть]
Аврааму улыбку пошлет Оттомар
 

 
Оба не в лад запоют и разбужен мужским оглушительным пеньем
Точно от окрика осени Левиафан[50]50
  Левиафан – согласно книге Иова (41, 5-24), библейское чудовище, обитающее в море; мифический змей, в средневековой демонологии – воплощение духа зла.


[Закрыть] из реки отзовется кряхтеньем
 

 
А в синагоге заполненной шляпами каждый колышет лувавом своим[51]51
  …каждый колышет лувавом своим – во время Суккота верующие используют пальмовые, миртовые или ивовые ветви, лував (или лулав).


[Закрыть]
Ханотейн нэ Камот багоим толахот балэумим[52]52
  Ханотейн нэ Камот багоим толахот бапэумим – искаженная цитата из Псалтири (Псалом 149, ст. 7), в переводе с древневрейского языка приблизительно означающая: «Вершащий возмездие среди племен, месть среди народов…» Эту фразу Аполлинер мог прочитать в одном из выпусков «Криптадии» – сборника, посвященного фольклору европейских стран; девять книг этой серии вышли в свет с 1883-го по 1906 г., и Аполлинер, по мнению французских исследователей, неоднократно обращался к ним при работе над ранними стихами и новеллами (I, 1129).


[Закрыть]
 

КОЛОКОЛА

 
Цыган-красавец милый друг
Уже трезвонит вся округа
Казалось ни души вокруг
И так любили мы друг друга
 

 
Но спрячься хоть на дно реки
Колоколам все сверху видно
Теперь их злые языки
Гудят и треплются бесстыдно
 

 
Катрины их в деревне три
И булочница с толстым мужем
Урсула Сиприен Мари
Хотя мы с ней как будто дружим
 

 
Начнут смеяться поутру
Куда глаза от них я спрячу
А ты уедешь Я заплачу
И может быть умру
 

ЛОРЕЛЕЯ[53]53
  Предание о Лорелее – одно из наиболее известных в немецком фольклоре, оно неоднократно вдохновляло писателей на создание собственных произведений на этот сюжет. В частности, среди источников баллады Аполлинера упоминаются стихи немецких поэтов Клеменса Брентано и Генриха Гейне.


[Закрыть]

Жану Сэву[54]54
  Сэв, Жан – сотоварищ Аполлинера по лицею в Каннах; впоследствии вместе с Аполлинером принимал участие в издании журнала «Festin d'Esope» (1903–1904).


[Закрыть]

 
Мужчины не снеся любовного искуса
Ломились в Бухарах[55]55
  Бухарах (Бахарах) – городок на Рейне, прославленный легендарным утесом Лурлея, с которого, по преданию, Лорелея бросилась в воду.


[Закрыть] к одной колдунье русой
 

 
Епископ приказал призвать ее на суд
Взглянул и все простил бесовке за красу
 

 
О Лорелея глаз бесценные каменья
Кто обучил тебя искусству оболыценья
 

 
Мне жить невмоготу беду сулит мой взгляд
Кто глянет на меня судьбе не будет рад
 

 
В моих глазах огонь а вовсе не каменья
В костер меня Лишь он развеет наважденье
 

 
О Лорелея жжет меня твой взгляд-пожар
Я не судья тебе и сам во власти чар
 

 
Да оградит вас Бог Моя погибель близко
Молитесь за меня заступнице епископ
 

 
Мой милый далеко его со мною нет
Уж лучше помереть постыл мне белый свет
 

 
От горя извелась с тоскою нету сладу
Как гляну на себя так любой смерти рада
 

 
А сердце все болит с тех пор как он ушел
Ох сердце все болит весь мир уныл и гол
 

 
Трем рыцарям дает епископ приказанье
Доставить в монастырь заблудшее созданье
 

 
Прощайся с миром Лор твой взгляд безумен Лор
Отныне твой удел монашеский убор
 

 
Они пустились в путь несчастную жалея
И рыцарям в слезах взмолилась Лорелея
 

 
Мне б только на утес подняться над рекой
Мне замку моему хотя б махнуть рукой
 

 
Мне только бы в реке прощально отразиться
А там и в монастырь к старухам да вдовицам
 

 
Ей ветер кудри рвет и тучи мимо мчат
Скорей спускайся вниз три рыцаря кричат
 

 
Ах там вдали челнок по Рейну проплывает
В нем суженый сидит увидел призывает
 

 
На сердце так легко и милый все зовет
И в тот же миг она шагнула в темень вод
 

 
Плененная собой скользнувшей под утесом
Шагнула к сини глаз и золотистым косам
 

ШИНДЕРХАННЕС

Мариюсу-Ари Леблону[56]56
  Леблон, Мариюс-Ари – этим общим именем подписывались два французских писателя Жорж Атена (1877–1953) и Эме Мерло (1880–1958), соиздатели журнала «La Grande France», в котором в сентябре 1901 г. были опубликованы первые стихотворения Аполлинера.


[Закрыть]

 
Лесной разбойник Шиндерханнес[57]57
  Шиндерханнес (наст. имя Иоганн Бюклер) – легендарный предводитель разбойников, казненный в 1803 г. Историю его банды, в которую входили упомянутые в стихотворении Якоб Борн, Бенцель, Шульц и Юлия Блезиус, Аполлинер, очевидно, услышал из уст гончара-стилизатора, о котором пишет в статье «Подделки» (1903) и который спел ему старинную немецкую песню, «прославляющую Шиндерханнеса». (II, 77).


[Закрыть]
В тени спасительных ветвей
Ржет от восторга женихаясь
Кутит с разбойницей своей
 

 
Корпит над Библией упорно
Грабитель Бенцель целый день
А шляпа друга служит Борну
Тот превратил ее в мишень
 

 
Жюльетта Блезиус щебечет
Икает и рыгает враз
А Шиндерханнес кукоречит
И Шульц вино несет тотчас
 

 
Слезу притворную роняя
Кричит разбойник Да пускай
Придут жандармы дорогая
Ковша из рук не выпускай
 

 
Пей дорогуша сердце просит
Ковш до краев наполнен пей
Что лучше мозельского Прозит
А ну бандиты в пляс живей
 

 
Пьяна лесная одалиска
И валит Ханнеса в траву
А тот Еще не время киска
Неси-ка лучше нам жратву
 

 
Смолите факелы ребята
Нам спать сегодня недосуг
Жидовская мошна богата
Набит флоринами сундук
 

 
Все пьют и жрут гогочут зычно
Поди веселье удержи
И по-немецки педантично
Готовят ружья и ножи
 

РЕЙНСКАЯ ОСЕНЬ

Туссену Люка

 
Дети мертвых идут
На кладбище играть
Мартин и Гертруда Ганс и Анри
Сегодня молчат петухи
И не поют кикирики
Старухи бредут
И горькие слезы роняют
Ослики рядом шагают
Кричат и-го-го ни с того ни с cего
и потихоньку срывают
Розы с венков погребальных
Сегодня день поминальный
Старухи и дети печальные
Зажигают тонкие свечи
Над каждой могилой
Вуали вдов
И гряду облаков
Как козлиные бороды треплет ветер
Воздух дрожит от огней и молитв еле-еле
Кладбищенский сад тенист и широк
Здесь ивы растут розмарин и дрок
Друзей хоронить приносят под ели
Ах! как хорошо вам здесь в самом деле
От пива погибшие пустомели
Глубокие старцы слепые как рок
Малютки умершие в колыбели
Ах! как хорошо вам здесь в самом деле
Вам бургомистрам чей скор был суд
Возчикам и цыганам бездомным
И вам чиновникам времени смут
Жизнь переварит вам в чреве огромном
Кресты под ногами у вас растут
Ветер с Рейна приносит уханье сов
Гасит свечи и дети их вновь зажигают
И ворох листьев мертвых
Укутывает мертвых
И мертвые дети порою с матерью говорят
И хочется девушкам мертвым порой вернуться назад
О не уходи от моих рук простертых
Осень уносит кисти отрубленных рук
Нет нет это ворох листьев мертвых
Это руки любимых мертвых
Это твои узкие кисти
Мы нынче плакали долго
И плакали мертвые плакали вдовы и дети
Под небом без солнца
На кладбище теплились свечи
Мы уходим и дул в спину ветер
И под ноги нам летели каштаны
Скорлупки зияли как раны
На сердце мадонны чье тело
Согласно преданьям подобно
Осенним каштанам спелым
 

ЕЛИ

 
Заострены их колпаки
Наряды длинны и легки
Как платье звездочета
И лодкам ели вдоль реки
Как сестрам шепчут что-то
 

 
Семи искусствам учат их[58]58
  Семи искусствам учат их – имеется в виду грамматика, логика, риторика, арифметика, музыка, геометрия и астрономия, которые считались основой школьного обучения в средние века.


[Закрыть]
Шеренги елей пожилых
Известные поэты
У них удел славней иных
Блистать затмив планеты
 

 
Под рождество на холоду
У всей округи на виду
Блаженными ночами
Справляя праздник раз в году
И ветками качая
 

 
А знобкой осенью в бору
То запевают на ветру
Старинные ноэли
То гроз гремучую игру
Смиряют маги-ели
 

 
Потом к зиме сменив наряд
Они как ангелы парят
Раскинув крылья-кроны
А летом как раввинов ряд
Иль тощие матроны
 

 
А то в знахарок обрядясь
Они целительную мазь
Несут горе на роды
И стонут в бурю подломясь
От старости-невзгоды
 

ЖЕНЩИНЫ

 
Дом виноградаря за кройкой и беседой
– Елена милочка похлопочи дружок
С кофейником – Уснул пригревшийся Пушок
– Гертруда наконец выходит за соседа
 

 
Незрячий соловей в попытке засвистать
Проклокотал и смолк напуганный немало
– Смотрите до чего похож на кардинала
Тот кипарис в саду – Вон встали поболтать
 

 
У школы почтальон и наш учитель новый
– Быть доброму вину когда мороз такой
– Оглохший ризничий в гробу одной ногой
– Дочь бургомистрова расшила к дню святого
 

 
Оплечье для кюре Под ветром у реки
Заледеневший бор взревел басовой нотой
Пришел герр Траум[59]59
  Герр Траум – сон, греза (нем. Traum).


[Закрыть] Сон а с ним сестра Забота
– А ну-ка почини как следует чулки
 

 
– Неси кофейник хлеб да тот горшочек сала
Молочник мармелад и масло не забудь
– Елена милочка подлей еще чуть-чуть
– Не ветер за окном латинские хоралы
 

 
– Елена милочка подлей еще чуть-чуть
– Взгрустнулось душенька – Влюбилась наша Лотта
– Храни Господь – По мне что право за охота
– Тсс бабушке пора усопших помянуть
 

 
– Накапай сахару я простудилась Лени
– Георг отправился на кроликов с хорьком
Метель пустилась в пляс крутнув сосну волчком
– Любовь приносит боль – А время исцеленье
 

 
Стемнело Изломив обглоданный скелет
Застывшая лоза под заметью ночною
Чернеет Снег лежит могильной пеленою
И долго воют псы прохожему вослед
 

 
– Скончался слышите Потусторонней лаской
Над мертвым ризничим звучат колокола
– Как тянет по ногам Лиз ты бы печь зажгла
Притихли женщины и крестятся с опаской
 

ЗНАК

 
Знак Осени мой герб он страж мой и вожатый
И не цветок а плод всегда я изберу
И каждый поцелуй мне кажется растратой
Я как обобранный орешник на ветру
 

 
Ах Осень для меня ты вечный климат духа
Былых возлюбленных ладони твой ковер
Супругой роковой тень вслед ступает глухо
Взлетают стаи птиц в последний раз с озер