Текст книги "Ты будешь там?"

4

И не забывай свои мечты…

Кто знает, когда они пригодятся.

Карлос Руис Сафон

Сан-Франциско

Сентябрь 2006 года

Элиоту 60 лет

Элиот приехал в район Марина глубокой ночью. Он припарковался на подъездной дорожке и вошел в красивый дом, построенный в средиземноморском стиле, где жил уже тридцать лет. Как только он оказался внутри, датчик автоматически включил голубоватый вибрирующий свет, от которого комната словно закачалась на волнах.

Пройдя гостиную и библиотеку, доктор оказался на кухне. С тех пор как дочь переехала в Нью-Йорк, в доме стало пусто и тихо. Прохвост – старый лабрадор – умер двенадцать лет назад, и на его месте никто так и не появился. Элиот достал из холодильника бутылку белого вина и наполнил бокал. Из-за боли в пояснице он с трудом преодолел пролет из металлических ступенек, ведущих на второй этаж. Войдя в комнату, он подождал, пока утихнет боль, а потом открыл ящик прикроватного столика и вынул флакончик с золотистыми таблетками, о которых думал весь день.

Затем хирург вышел в сад на террасу, где перед ним открывался эффектный вид на пристань и залив.

Элиот с удовольствием различил знакомое уханье волнового органа – оригинального сооружения на краю дамбы, которое издавало случайные звуки в ритме волн, устремляющихся в его трубы.

«Такая штука может быть только в Сан-Франциско», – подумал он, усаживаясь в старое плетеное кресло.

От ветра, обвевавшего его лицо, он зябко поежился. И снова, как утром, Элиот посмотрел на флакон с девятью таблетками, испытывая одновременно соблазн и недоверие.

Он совершенно не представлял себе их состав, но очень хотел повторить вчерашний опыт. По правде сказать, Элиот не питал иллюзий на их счет: конечно, эти таблетки не имели отношения к его сну прошлой ночью.

И все-таки он не мог устоять от желания попробовать их еще раз…

Не спеша он слегка наклонил флакончик, чтобы таблетка выкатилась на ладонь, и снова засомневался: что, если это яд или какая-нибудь экзотическая дрянь, которая затуманит ему мозги?

Не исключено, но чем он на самом деле рискует? Все равно рак скоро сожрет его.

«Немного раньше или немного позже…» – подумал он, запивая таблетку глотком вина.

Сначала ничего не происходило. Элиот уселся поглубже в кресло и стал ждать. Из-за болезни он чувствовал себя старым и слабым.

Элиот мысленно прокрутил в голове сцены последних часов, подумал о своем спонтанном и болезненном решении закончить оперировать в конце месяца.

«Паршивый день», – подумал он, прежде чем закрыть глаза.

И заснуть…

5
Вторая встреча

Лучшее доказательство невозможности путешествия во времени заключается в том, что к нам не вторгаются толпы туристов из будущего.

Стивен Хокинг

Сан-Франциско

Сентябрь 1976 года

Элиоту 30 лет

– Значит, нежитесь?

Элиот так резко открыл глаза и подскочил, что упал с кресла. Испачкав нос в пыли, он поднял голову. На фоне блеска звезд вырисовывался темный силуэт: это был тот самый мужчина, которого он встретил накануне в зале аэропорта. Скрестив руки на груди, он смотрел на Элиота и слегка улыбался, явно довольный произведенным эффектом.

– Какого черта вы делаете на моей террасе? – возмутился молодой врач.

– На твоей – это значит на моей… – парировал странный гость.

Рассерженный Элиот порывисто вскочил. Сжав кулаки, он сделал шаг навстречу собеседнику, и в течение нескольких секунд двое мужчин молча рассматривали друг друга. Они были абсолютно одного роста.

– Скажите, чего вы добиваетесь? – спросил Элиот угрожающим тоном.

Незнакомец уклонился от вопроса и мягко возразил:

– А сам ты не хочешь понять?

– Понять что?

– Правду…

Элиот пожал плечами.

– А правда – это что?

– Я – это ты.

– Вы буйный сумасшедший! Вот правда!

– А ты, малыш, слишком долго расслабляешься.

Элиот посмотрел на незнакомца внимательнее.

Сейчас на нем не было вчерашней мятой пижамы; он был в полотняных брюках, чистой рубашке и хорошем пиджаке. Не будь речь этого харизматичного типа безумной, он бы больше походил на бизнесмена, чем на пациента психушки.

Элиот постарался говорить как можно более убедительно:

– Послушайте, думаю, вы больны. Наверное, есть врач, который наблюдает вас, и он…

– Я сам врач.

«Так, не получилось», – подумал Элиот, почесывая голову. Что полагается делать в такой ситуации? Звонить в полицию? В неотложку? В скорую психиатрическую помощь? С виду незнакомец был неагрессивен, но кто знает, надолго ли это.

– Наверняка ваши близкие волнуются. Если скажете, как вас зовут, я выясню адрес и отвезу вас домой.

– Меня зовут Элиот Купер, – спокойно ответил тот.

– Этого не может быть.

– А почему, собственно?

– Потому что Элиот Купер – это я.

– Хочешь проверить мои документы? – предложил мужчина, вынимая из кармана бумажник.

Похоже, все это его забавляло.

Элиот внимательно рассмотрел протянутое ему удостоверение личности и не поверил глазам: на карточке черным по белому были написаны те же имя, фамилия и дата рождения, что и у него! Только на фотографии человек выглядел старше его лет на тридцать.

«Это еще ни о чем не говорит, – пытался успокоить себя Элиот. – Кто угодно может достать фальшивые документы. Но кто станет делать это и зачем?»

Поразмыслив, он нашел единственное объяснение: этот розыгрыш – дело рук Мэтта. Несколько секунд он убеждал себя в правильности этой догадки, чувствуя, однако, что она не очень убедительна. Действительно, Мэтт был далеко не чужд приколам и шуткам и вообще был немного чокнутый. Но все же не до такой степени! И если Мэтт хотел над ним подшутить, он бы не стал выдумывать такие заумные фокусы, а учудил бы что-нибудь ниже пояса.

«Если бы Мэтту вздумалось развлечься, он прислал бы мне толпу стриптизерш или шикарную девочку, – рассудил Элиот, – но уж никак не шестидесятилетнего типа, который выдает себя за меня».

Задумавшись, Элиот слишком поздно заметил, что мужчина подошел к нему почти вплотную. Его лицо стало очень серьезным. Он схватил Элиота за руку и сильно сжал.

– Послушай, парень, как бы абсурдно ни звучало, но я действительно нашел способ вернуться в прошлое.

– Я так и подумал.

– Ты должен мне верить, черт побери!

– Но вы говорите абсолютно невозможные вещи!

– Если они невозможные, объясни мне, как я смог в аэропорту выйти из туалета?

Элиот не знал, что ответить. Пусть этот тип был ненормальный, но он явно не лез за словом в карман.

– Сэр… – начал он, но незнакомец перебил его:

– Оставь сэра в покое, ладно?

В этот момент за застекленным эркером послышался жалобный лай. Доктор посмотрел вниз и заметил там какое-то движение. Каким-то чудом малыш-лабрадор доковылял до второго этажа и теперь, несмотря на раненую лапу, сообщал о своем присутствии, заливаясь радостным визгом.

– Прохвост! – вскрикнул мужчина, словно увидев призрака.

Не помня себя от радости, щенок бросился к нему и, обнюхивая, стал лизать незнакомцу руки, как будто это был их привычный ритуал.

– Вы знаете этого щенка? – спросил Элиот, совсем растерявшись.

– Разумеется, это же мой щенок.

– Ваш?

– Наш.

Элиот был вне себя. Этот тип начинал действовать ему на нервы. Но чтобы от него избавиться, он решил испробовать другую тактику: притвориться, что поверил ему.

Он выдержал паузу и спросил самым серьезным тоном:

– Так вы действительно пришли из будущего?

– Можно сказать и так.

Элиот кивнул в знак согласия, вышел на террасу и посмотрел с балкона вниз. Как будто надеясь что-то найти, он обшарил взглядом всю улицу.

– Это очень странно, – сказал он наконец. – Я что-то не вижу вашу машину времени. Вы оставили ее на улице или прямо у меня в гостиной?

Незнакомец не смог удержаться от улыбки:

– Неплохо. Ты никогда не играл в театре одного актера?

Вместо ответа Элиот решил расставить точки над «i»:

– Послушайте, дружище, я вас не знаю, понятия не имею, откуда вы появляетесь, но думаю, вы не такой чокнутый, каким притворяетесь. На самом деле я уверен, что вы валяете дурака.

– А с какой целью?

– Не знаю, и, честно говоря, мне на это плевать. Единственное, чего я хочу – это чтобы вы убрались из моего дома, и предупреждаю – в последний раз прошу вас вежливо.

– Успокойся, я здесь не задержусь.

Но, вместо того чтобы исчезнуть, мужчина уселся в плетеное кресло и, порывшись в кармане, достал сигареты в красно-белой пачке со знаменитым логотипом на черном фоне.

Элиот обратил внимание, что он курил ту же марку сигарет, но это его не смутило: бренд с ковбоем был одним из самых популярных.

– Заметь, – сказал мужчина, выпуская изо рта колечко дыма и кладя зажигалку перед собой, – я прекрасно понимаю, что ты мне не веришь. Но с годами меняешься, понимаешь, что все не так однозначно, и уверенность потихоньку испаряется… Я помню, кем был в молодости: человеком научного склада, признающим только разум.

– А теперь?

– Теперь я научился верить.

Легкий ветерок овевал террасу. Стоял прекрасный сентябрьский вечер. Небо с рассыпанными по нему яркими звездами поражало удивительной прозрачностью. Большая полная луна была совсем близко и сияла голубоватым светом. Засмотревшись на нее, мужчина докурил и потушил сигарету в стоявшей перед ним пепельнице.

– Может, пора тебе наконец признать, Элиот: я твой союзник.

– Зануда вы, а не союзник.

– Зануда, который все про тебя знает.

Элиот вышел из себя:

– Разумеется, вы все про меня знаете, потому что вы – это я. Это же бред! Что вы обо мне на самом деле знаете? Какие сигареты я курю и когда родился? И что дальше?

Элиот поддался гневу, потому что его охватил страх. Он смутно чувствовал: соотношение сил изменилось, и догадывался, что незнакомец еще не предъявил козыри. Словно прочитав его мысли, тот ответил подчеркнуто серьезно:

– Я знаю то, что ты никому и никогда не говорил – даже лучшему другу и любимой женщине.

– Что, например?

– Кое-что, чего тебе не хотелось бы слышать.

– Давайте, выкладывайте, что у вас есть. Мне скрывать нечего.

– Поспорим?

– О чем вы хотите поговорить?

Мужчина подумал минуту и предложил:

– Хочешь, поговорим о твоем отце?

Он почувствовал, что вопрос оскорбил его, как пощечина.

– При чем здесь мой отец?

– Твой отец был алкоголиком, хотя никогда это не признавал, ведь так?

– Неправда!

– Конечно, правда. В глазах окружающих он был респектабельным бизнесменом, любящим мужем и хорошим отцом. Но дома, с тобой и матерью, он был совсем другим, правда?

– Вы ничего об этом не знаете.

– Я знаю все. Постарев, он малость успокоился, но когда ты был маленький, он порой здорово тебя поколачивал, помнишь?

Элиот словно онемел, а незнакомец продолжал:

– Это случалось, когда он напивался. После нескольких стаканов он быстро приходил в бешенство, а раздавая тумаки, успокаивался…

Элиот молча слушал и чувствовал себя как боксер, которого прижали к канатам.

– Ты долго его терпел. Иногда даже провоцировал, помнишь? Потому что знал, если он отведет душу на тебе, то уже не будет кидаться на мать.

Незнакомец помолчал несколько секунд и спросил:

– Хочешь, чтобы я продолжал?

– Идите к черту!

Мужчина наклонился к молодому врачу и сказал ему на ухо, словно поверяя секрет:

– Однажды, тебе тогда было десять, ты вернулся днем из школы и застал мать в ванной с перерезанными венами… истекающую кровью…

– Ах ты, скотина! – взорвался Элиот и схватил его за лацкан пиджака.

Но тот, не теряя хладнокровия, закончил рассказ:

– Ты пришел как раз вовремя, чтобы успеть ее спасти. Ты вызвал «Скорую помощь», но мать уговорила тебя скрыть истинную причину, и ты послушался. Помог разбить стекло в душевой кабине, а она сказала врачам, что порезалась, поскользнувшись на мокром полу. Это стало вашей общей тайной. Никто так и не узнал правды.

Сейчас мужчины сидели друг напротив друга, глаза в глаза. Элиот был поражен в самое сердце. Он не ожидал такого разоблачения семейных тайн. По крайней мере, не сегодня. И не так. Он похоронил эти воспоминания, почти вытеснил их из памяти, и все-таки они были живы. И причиняли боль.

– Сначала ты подумал, что поступил правильно, но два года спустя мать выбросилась с двенадцатого этажа дома, где вы жили.

Каждое слово этого типа било Элиота под дых.

Впервые за многие годы ему хотелось плакать. Он чувствовал себя беззащитным, уничтоженным и очень уставшим.

– С тех пор тебя преследует мысль, что на тебе тоже лежит ответственность за ее самоубийство, что все могло получиться иначе, если бы ты не скрыл правду. Потому что она могла получить психологическую помощь или пройти лечение в клинике. Мне продолжать?

Элиот открыл рот, чтобы сказать «нет», но не смог произнести ни звука.

Хотя собеседник был тоже взволнован, он продолжал погружаться в опасные воды воспоминаний.

Последнее, что он сказал, добило Элиота окончательно:

– Ты говоришь всем, кто готов тебя слушать, что не хочешь иметь детей, потому что современный мир слишком страшен, а в будущем нас ждет апокалипсис, но не это истинная причина, Элиот…

Молодой врач нахмурился. Сейчас он и сам не знал, к чему клонит его собеседник.

– Ты не хочешь иметь детей, потому что всегда думал, что родители тебя не любили. И теперь сам боишься, что не способен полюбить собственных детей. Как странно устроен человеческий разум, тебе не кажется?

Элиот не отрицал. Вот ведь: достаточно трех минут, чтобы незнакомый человек разрушил все, в чем ты уверен, и заставил во всем сомневаться. Жалкая кучка секретов – вот кто мы.

Сильный порыв ветра обрушился на террасу. Мужчина поднял воротник, подошел к Элиоту и положил ему руку на плечо, словно пытаясь ободрить.

– Не трогайте меня! – попросил молодой врач и бросился к балкону. Ему не хватало воздуха, в голове все перемешалось. Однако он чувствовал, что самое важное от него ускользает: истинная причина этих откровений.

– Предположим, все это – правда, – сказал Элиот, глядя в лицо своему таинственному гостю, – от меня-то чего вы ждете?

Мужчина покачал головой:

– Я ничего не жду от тебя, парень. Не хочу тебя разочаровывать, но я здесь не ради тебя.

– Но тогда…

– Я вернулся ради нее…

Он снова достал бумажник, но на этот раз достал цветную поблекшую фотографию и протянул ее Элиоту.

Это был снимок, сделанный в Центральном парке, на котором Илена с сияющим лицом и румяными от мороза щеками бросала снежок. Это было его любимое фото, сделанное прошлой зимой, которое он всегда носил с собой.

– Где вы его достали? Только попробуйте подойти к Илене – я вам всю физиономию расквашу, да так, что…

Мужчина поднялся, не дожидаясь окончания этого предостережения. Как будто прощаясь, он погладил щенка и сделал несколько шагов к окну. И тогда Элиот заметил, что незнакомца так же бьет дрожь, как накануне в аэропорту перед исчезновением.

Но на этот раз он не даст ему так просто уйти!

Элиот бросился за ним, но… слишком поздно. Тот уже вышел с террасы и закрыл за собой раздвижную дверь.

– Открой эту чертову дверь! – кричал доктор, барабаня по стеклу, которое было покрыто флуоресцентным гелем и по вечерам отливало красивым зеленым светом.

К несчастью, это изобретение архитектора превращало стекло в нечто вроде зеркала, только без амальгамы. Запертый на террасе, Элиот не видел, что происходит в комнате.

– Откройте! – потребовал он снова.

После недолгого молчания послышался голос:

– Не забудь, что я сказал: я твой союзник, а не враг.

Элиот не должен был отпускать этого типа. Теперь он хотел знать больше. Приняв мгновенное решение, хирург схватил стул из кованого железа и со всех сил швырнул в застекленный проем, который тут же взорвался множеством ярких брызг. Он бросился обратно в дом, спустился бегом по лестнице, пробежал все комнаты и даже вышел на улицу.

Никого.

Когда он вернулся на террасу, малыш лабрадор тоскливо выл на луну.

– Успокойся, все хорошо, – сказал Элиот, беря щенка на руки, – все закончилось.

Но в глубине души он был убежден в обратном. Все только начиналось.

6

Я бы так хотел, чтобы ты вспомнила те счастливые дни, когда мы были друзьями.

Тогда жизнь была прекрасна, и солнце светило ярче.

Жак Превер, Жозеф Косма

1976 год

Элиоту 30 лет

Со щенком под мышкой Элиот поспешил к автомобилю. Надо было рассказать Мэтту о втором появлении незнакомца. Сначала он хотел позвонить Илене, но он положил трубку, прежде чем она успела ответить. Как ей рассказать о случившемся, чтобы она не сочла это болезненными фантазиями? Нет, прежде чем ее беспокоить, надо сначала все разузнать…

Открыв дверцу «жука», он посадил щенка на пассажирское место и подумал, что уже начал к нему привязываться. Малыш лабрадор был неспокоен, судя по всему, эта странная встреча тоже его ошеломила.

Элиот направился в итальянский квартал, оставив гавань позади. Стояла глубокая ночь, и дороги были почти свободны. Он повернул на Ломбард-стрит и проехал восемь крутых поворотов, по форме напоминающих шпильки для волос, из-за которых эту красивую улицу называли самой изогнутой в мире. Она полностью оправдывала репутацию, но сегодня Элиот был слишком озабочен, чтобы любоваться цветочными клумбами и иллюминацией.

Торопясь, он пролетел Норт-Бич, пронесся мимо башен-близнецов Итальянского собора, где несколько лет назад Мэрилин Монро выходила замуж за Джо Ди Маджо, и поднялся на Телеграфный холм.

Крутизна улиц Сан-Франциско – не пустой звук. На вершине холма он долго маневрировал, чтобы припарковаться под углом, вывернув колеса к бордюру, как того требовало муниципальное предписание.

– Сиди здесь, – приказал он щенку. Тот протестующе заскулил, но доктор был неумолим. – Сожалею, но это не обсуждается, – отрезал Элиот.

Пройдя по тропинке среди эвкалиптов, он спустился по лестнице, увитой цветами. Место было очаровательное и сюрреалистическое: словно деревенский уголок перенесли в гущу мегаполиса. Весь город лежал у его ног, а вдали сверкала белыми огнями башня Койт. Яркая и пышная растительность давала приют множеству пернатых: воробьям, диким попугаям, пересмешникам… Элиот стал спускаться по деревянной лестнице, которая вилась среди зарослей рододендронов, фуксий и бугенвиллей, и вскоре поравнялся с домиками в стиле арт-деко, расположившимися на склоне холма. Он остановился у ворот, за которыми виднелся запущенный сад, и, как прежде, перелез через забор. Подходя к крыльцу крашеного деревянного дома, он услышал томный голос Марвина Гэя[8]8
  Марвин Гэй (1939–1984) – американский музыкант, стоявший у истоков современного ритм-энд-блюза.


[Закрыть]. Элиот собрался постучать, но дверь оказалась открытой, и он вошел, горя нетерпением излить душу своему другу.

– Мэтт, ты здесь? – крикнул он, входя в гостиную. – В жизни не догадаешься, что со мной сейчас приключилось…

Внезапно Элиот остановился. На низком столике у окна он заметил два бокала с шампанским и коробку с разноцветными миндальными пирожными. В воздухе плыл приятный запах индийского ладана. Нахмурившись, Элиот изучал комнату, обнаруживая попутно пару туфелек на высоких каблуках, стоящих у камина, бюстгальтер нежной расцветки, брошенный на диване, и кружевные трусики, висящие на статуэтке. Судя по всему, Мэтт был не один: потому что, если он сам развесил белье, значит, Элиот совсем не знает своего друга! Врач уже собрался тихонько улизнуть, как…

– Эй, привет!

Элиот обернулся, как будто его поймали с поличным. Перед ним в костюме Евы стояла та самая молодая женщина, которую он видел днем на пляже.

– Э-э-э… добрый вечер, – промямлил он, отводя взгляд, – прошу прощения…

С притворным смущением, положив одну руку на грудь, а другую – на низ живота, стройная и чувственная, она подошла к нему волнующей походкой.

– Мэтт не предупредил меня, что ты тоже участвуешь, – сказала она игриво.

– Нет, э-э-э… Я даже не спрашиваю, что вы имеете в виду. Я только…

– Что ты здесь делаешь в такое время? – перебил его Мэтт, на котором не было ничего, кроме намотанной на бедрах простыни.

– Судя по всему, мешаю, – констатировал Элиот.

– Ты проницательный, как я вижу! И все-таки позволь тебе представить Тиффани. Она приехала пробоваться на роль девушки Джеймса Бонда в новом фильме.

– Очень рад. Не подаю вам руку, потому что ваши руки заняты.

В ответ Тиффани послала ему белоснежную улыбку.

Элиот повернулся к другу:

– Послушай, Мэтт, мне нужна твоя помощь…

– Вот прямо сейчас, да? А до завтра это не может подождать? – нервно спросил молодой француз, чья надежда на продолжение утех с прелестницей таяла на глазах.

– Ты прав, позвоню завтра, – уступил Элиот, сильно разочарованный. – Прости за беспокойство.

Он уже сделал несколько шагов к двери, когда Мэтт, вдруг сообразив, что у его друга стряслось что-то очень серьезное, схватил его за плечо.

– Подожди, дружище, рассказывай, что случилось.

На другом конце комнаты Тиффани уже собрала свои вещи и, видя, что о ней забыли, решила, что ей пора исчезнуть.

– Ладно, ребята, оставляю вас наедине, – объявила она, одевшись. – Раз вы предпочитаете развлекаться друг с другом…

– Нет, нет, нет! – встревожился Мэтт, пытаясь ее удержать. – Это совсем не то, что ты думаешь. Элиот – мой друг.

– Не беспокойся, дорогой, – успокоила она его, стоя на пороге. – Мы в Сан-Франциско, а я знаю, что это значит.

Наполовину голый, Мэтт пошел за ней через сад, клянясь всеми богами, что он не гей, и пытаясь узнать ее номер телефона, который молодая женщина так и не сказала, уязвленная тем, что ею пренебрегли. Мэтт удвоил усилия, но в этот момент порыв ветра с Тихого океана сорвал с него римскую тогу, которую он соорудил из простыни. В чем мать родила он схватил первый попавшийся цветочный горшок – это оказался кактус с широким и плоским стеблем – и прикрылся им. Упорствуя, он еще некоторое время бежал за Тиффани, которая, несмотря на шпильки, неслась как газель. В соседнем доме зажегся свет и хлопнули ставни. Из окна высунулась голова пожилой дамы, разбуженной грохотом. Увидев возмущенную физиономию соседки, Мэтт отступил и опрометью бросился назад, к дому. Он уже почти добежал до двери, но, поскользнувшись на верхней ступеньке, растянулся на пороге, и колючки вонзились в самое чувствительное место на его теле.

Завыв от боли, он захлопнул за собой дверь и грозно сказал:

– Надеюсь, у тебя была очень веская причина, чтобы испортить мне удовольствие!

– Я схожу с ума. Это достаточно веская причина?

– Будь другом, перестань так смотреть на меня! А главное, не комментируй.

– А я и не комментирую, – заверил его Элиот, пряча улыбку.

– Ладно, продолжай, – сказал Мэтт, скрываясь в спальне. – Я оденусь, и тогда поговорим о твоей проблеме.

Элиот прошел на кухню и поставил на огонь чайник, чтобы сварить кофе. Несмотря на свое обещание, он не удержался и крикнул Мэтту:

– Хочешь совет? Воспользуйся пинцетом!

* * *

Напряжение немного спало. Мэтт вытащил колючки, надел джинсы и свитер. Свежий и бодрый он вошел в кухню, где его ждал друг, и сел за стол.

– Ну, что ты мне расскажешь? – спросил он, наливая себе кофе.

– Он вернулся.

– Попробую догадаться: твой путешественник во времени, да?

– Да, он появился вечером у меня на террасе.

Мэтт поморщился, попробовав кофе, и положил в чашку два кусочка сахара.

– Он продолжает говорить то же самое?

– Он утверждает, что он – это я, но спустя тридцать лет.

– Странный симптом, не правда ли, доктор?

– На самом деле, это действительно странно: он слишком много знает обо мне. Личные, интимные подробности…

– Он тебя шантажирует?

– В том-то и дело, что нет. Уверяет, что хочет только увидеть Илену.

– В любом случае, если снова встретишься с твоим парнем из будущего, не забудь выведать у него ближайшие спортивные результаты и изменение цен на акции…

И снова, глотнув кофе, Мэтт скорчил гримасу. Он добавил еще три кусочка сахара, солидную порцию молока и подытожил:

– По крайней мере, заработаешь немного деньжат.

– Значит, ты мне не веришь! – с досадой воскликнул Элиот.

– Почему же? Верю, что тебя преследует какой-то тип, но не верю, что он из будущего.

– Ты бы видел, как он испарился у меня на глазах, – задумчиво сказал Элиот.

– Знаешь что? Вот теперь ты меня по-настоящему пугаешь. Напоминаю, что в нашем дуэте дуракавалянием занимаюсь я…

Мэтт встал и вылил остатки кофе в раковину, не переставая ворчать:

– Фу, гадость! У тебя не кофе, а помои! – После чего продолжил аргументацию: – Это я отмечен ноткой безумия и экстравагантности, поэтому имею право вытворять глупости и не очень тонко шутить. А ты у нас – голос разума и воплощение мудрости. Так что не пытайся поменяться ролями.

– У меня нехорошее предчувствие. Я побаиваюсь этого типа, и что бы он там ни говорил, я не уверен, что он желает мне только добра.

– Тогда надо его найти и припугнуть, – предложил Мэтт и схватил бейсбольную биту, которая валялась у него на диване.

– Перестань, – вздохнул Элиот. – Этот тип в два раза старше нас.

– Тогда как ты предлагаешь с ним поступить?

Прежде чем ответить, Элиот подумал немного и сказал:

– Этот парень говорит такие странные вещи, что я вижу здесь лишь два варианта: или он душевнобольной…

– Или?

– Или он говорит правду.

– Если не возражаешь, мы рассмотрим только первый.

– Тогда нужно обзвонить все больницы и психиатрические лечебницы округа и выяснить, не сбежал ли от них пациент.

– Давай, прямо сейчас и начнем! – подхватил француз, хватаясь за телефон. – Если этот парень существует, обещаю – мы его найдем.

Элиот распахнул стеклянные двери библиотеки и стал искать телефонный справочник. На полках в качестве литературных шедевров красовалось полное собрание «Плейбоя» и несколько работ по виноградарству.

– А тебе известно, что в мире существуют и другие интересы, кроме женщин и вина? – заметил он своему другу.

– Неужели? – спросил Мэтт полусерьезно. – Потому что, сколько я ни думал, так и не понял, какие именно.

Как только телефоны были найдены, друзья принялись обзванивать все медицинские учреждения Калифорнии, выясняя, не значится ли в списках пациентов, недавно вышедших за территорию без разрешения врачей, человек, которого они ищут. Надо сказать, что последние несколько лет психиатрическим больницам было настоятельно рекомендовано отпускать на время часть пациентов. Чтобы снизить налоги, губернатор штата – некий Рональд Рейган – решился резко сократить бюджет этих учреждений. Такую политику он собирался распространить на всю страну в случае победы на президентских выборах. Элиот и Мэтт не жалели сил, но спустя час они были вынуждены признать, что так и не напали на след. Задача была слишком сложной, а время суток – неподходящим для выбранной тактики.

– Этот парень – настоящий человек-невидимка, – рассердился Мэтт, вешая телефонную трубку. – Хочешь продолжать?

– Думаю, мы неправильно взялись за это дело. Все, что мне нужно, – доказательство.

– Доказательство чего?

– Что этот тип – не я.

– Да ты спятил, приятель. Я впервые вижу тебя таким, и если честно, я бы не хотел оказаться сейчас твоим пациентом. Расслабься, дружище! Возьми отпуск на недельку, хватай Илену, и езжайте загорать на Гавайи! Вот увидишь – все наладится.

Мэтт плюхнулся на диван и включил телевизор. Шел сериал «Коломбо». На экране знаменитый лейтенант в промежутке между размышлениями вслух о своей супруге сбивал с толку преступника, заставляя его путаться в показаниях и противоречить самому себе.

– Жаль, он не оставил что-нибудь у тебя дома, – сказал Мэтт, зевая.

– Что ты имеешь в виду?

– Твой путешественник во времени, жаль, что он не оставил у тебя какой-нибудь предмет со своими отпечатками. Их можно было бы проверить, как в фильме.

Элиот с минуту колебался, вспоминая в подробностях встречу с «гостем», и обнял друга за плечи.

– Мэтт, ты гений! Тебе это известно?

– Ты прав, – подтвердил француз. – Жаль, что, кроме тебя, никто об этом не знает… А почему я гений?

– Он оставил зажигалку! Я почти уверен в этом: он сидел напротив меня на террасе и курил сигарету, а потом положил свою «Зиппо» на стол.

В крайнем возбуждении Элиот схватил пиджак и ключи.

– Я возвращаюсь домой!

– Я с тобой, – объявил Мэтт, догоняя его на пороге. – Не люблю, когда ты за рулем в таком состоянии.

– Спасибо за заботу.

– А потом, я не брошу тебя в тот момент, когда начинается самое интересное.

Друзья вышли из дома и поднялись по деревянной лестнице.

– Сядем в мою машину, – предложил Мэтт, – у меня всегда проблемы с твоей развалюхой.

Подойдя к парковке, они обнаружили, что на великолепном «Шевроле Корвете» Мэтта Тиффани оставила автограф. Размашистая надпись «Ублюдок», сделанная губной помадой, тянулась через все ветровое стекло.

– А она очень мила, твоя подружка, – заметил Элиот.

– Смотри-ка, она все-таки оставила свой номер телефона, – сказал Мэтт, вытаскивая визитную карточку, заложенную под дворник. – Должно быть, есть во мне что-то неотразимое.

Пока его друг старательно протирал стекло, Элиот забрал из своей машины щенка.

– Ты завел собаку? – вытаращился Мэтт. – Я думал, ты с животными не очень ладишь.

– Это непростая собака.

Мэтт сел за руль и пристегнулся.

– А что в ней особенного? Может, она умеет водить и работает у тебя шофером?

– Ага, я ее еще и говорить научил.

– Серьезно?

– Поехали, и если будешь умницей, она, может, споет тебе «Марсельезу».

Мэтт нажал на газ, и родстер помчался в ночь. Элиот чувствовал такую легкость, как будто освободился от трехтонного груза. Всего за несколько минут его страх исчез, он повеселел. Конечно, незнакомец его сильно напугал, раскопав где-то его семейные тайны. Но теперь уверенность и хорошее настроение вернулись к нему. Он найдет зажигалку и позвонит знакомому полицейскому. Дактилоскопия покажет, что отпечатки пальцев этого типа не имеют ничего общего с его отпечатками, и все станет ясно. Тогда он позвонит Илене, и они вместе посмеются над этой историей. В предвкушении такого финала он не забывал поддразнивать Мэтта.

– Знаешь, тебе не обязательно выбирать девушек с интеллектом улитки.

– Что ты имеешь в виду?

– Твоя последняя фотомодель: по ней видно, что она не способна сложить два плюс два.

Мэтт нимало не смутился, лишь заметил:

– Зато видел бы ты, какие у нее…

– Размер груди – в женщине не главное, – отрезал Элиот. – Тебе уже тридцать лет. Я думал, ты прошел подростковый период, но теперь вижу, что ошибся.

Мэтт не отступался:

– Внешность – это важно.

– Да, важно для того, о чем ты сейчас думаешь, но потом?

– А что потом?

– Ну, разговаривать, интересоваться друг другом, обмениваться точками зрения…

Мэтт пожал плечами:

– Если я хочу поговорить, я звоню тебе. И вовсе не обязательно встречаться с нобелевским лауреатом.

– Э-э… Эй, ты прозевал мой перекресток!

– Вовсе нет, – ответил Мэтт раздраженно, – я просто выбрал кратчайший путь, который ты не знаешь.

Этот кратчайший путь оказался на несколько километров длиннее. Спустя десять минут они доехали до Марина. Элиот извертелся от нетерпения, но из деликатности не делал никаких замечаний.

Едва машина остановилась, он бросился в дом и помчался по лестнице на террасу, перепрыгивая через четыре ступеньки. Теперь он боялся только одного: что зажигалки не будет на месте.