Текст книги "Потому что я тебя люблю"

11. Эви
Воспоминание первое

Лас-Вегас. Невада

Начало вечера. Октябрь

Два года назад

Пустырь, покрытый сорняками и мусором, в одном из пригородов Лас-Вегаса, расположенный вдали от роскошной и залитой неоновым светом Стрип[44]44
  Стрип – главная улица города, где расположено большинство отелей и туристических достопримечательностей.


[Закрыть].

На пустыре стоят около сорока автофургонов, большая часть – очень ветхие: стекла в них разбиты, перегородки провалились, крыши просели. Это последнее пристанище разношерстной публики, живущей здесь, дальше – только улица. Здесь поселились рабочие со скромными доходами, неудачники, проигравшие все в покер и рулетку, думавшие, что они здесь на несколько дней, «только на время, пока все не уладится», но никогда так и не выплывшие из игорного омута.

В центре пустыря – фургон, с виду – более ухоженный, с навесом из гофрированного железа, окруженный недостроенным забором, придающим ему иллюзию жилища. Под навесом – стол из пластика, на нем – впечатляющих размеров кипа книг, старый радиоприемник, настроенный на местную волну, и маленький аквариум, где крутится и крутится худенькая рыбка.

Эви тринадцать. Она сидит за столом, грызет в раздумье ручку, и вот – сразу одним росчерком заканчивает последний пункт задания по чтению, которое нужно сдать учителю завтра.

Внезапно из соседнего фургончика раздается голос, зовущий ее:

– Date prisa, Evie? Vamos a llegar tarde al trabajo[45]45
  Эви, поторопись, иначе мы опоздаем на работу (ишсп.).


[Закрыть].

– Ya voy Carmina, dame dos minutos[46]46
  Иду, Кармина, еще две минутки (исп.).


[Закрыть].

Юное создание мечется по фургончику с зубной щеткой во рту, бросается перечитывать свою работу, исправляя найденные там и сям ошибки.

– Ну, давай, пошевеливайся!

Мигель, руководитель бригады уборщиков отеля «Оазис», строг. Эви пришлось умолять его, чтобы он взял ее на несколько ночей в неделю, так как по возрасту ей еще не полагалось работать. Неблагодарный труд – пять долларов в час, оплата черным налом.

Девушка хватает валявшуюся на столе открытую бутылку, полощет рот адской смесью из кока-колы лайт и зубной пасты и выплевывает все в цветочный ящик, стоящий на улице. Затем складывает школьные принадлежности в рюкзачок и возвращается в фургончик, чтобы попрощаться с матерью:

– Мама, я пошла.

Тереза Харпер лежит на нижнем уровне двухэтажной кровати.

Ей тридцать четыре года, но кажется, что больше лет на двадцать. У нее хронический гепатит, мучающий ее долгие годы, который перешел сначала в цирроз, а затем в рак. Несколько месяцев назад в результате операции она потеряла три четверти печени, изъеденной опухолью. Она все больше и больше страдает от побочных явлений после лечебных процедур: высокая температура, рвота, повышенная утомляемость, разбитость…

Тереза хватает дочь за руку:

– Будь осторожна, дорогая.

Вот уже год, как Тереза не работает, они обе живут на деньги, которые зарабатывает девочка, и на смехотворную социальную помощь.

– Не беспокойся, – отвечает Эви, уходя.

Эви тихо закрывает дверь фургона и бежит к соседке Кармине, которая работает с нею в одной бригаде по уборке отеля «Оазис».

* * *

Эви садится в машину Кармины, старый «Понтиак» с продавленными сиденьями, выхлопная труба которого плюется черным дымом. Кармина – мексиканка, грузная и суровая. У нее трое детей и ни на что не годный муж, который большую часть времени сидит без работы. Так как Кармина не любит говорить попусту, она не открывает рот в течение всего пути, но это Эви не смущает. Она зажмуривает глаза и с тревогой думает о том, что узнала несколько дней назад: владелец участка, на котором стоит их фургон, решил продать землю подрядчику, а тот собирается построить там парк аттракционов. Она ничего не сказала матери, чтобы не тревожить ее. Но Эви спрашивала себя, что с ними станется, если их выгонят отсюда. Эти три года, несмотря на болезнь Терезы и неустроенность их быта, они жили спокойно, обретя после тяжелейшего периода жизни нечто вроде передышки.

Алкоголь, наркотики, проституция… Тереза прошла по 1990-м годам как по темному коридору. Она делила свои принадлежности наркоманки – шприцы, вату, соломинку для нюхания – с другими несчастными. И так, между делом, подхватила этот гнусный гепатит…

В то время Терезу преследовали социальные службы, решившие забрать у нее дочь, чтобы поместить в приемную семью. Эви, чтобы остаться с матерью, проявила себя удивительным образом. Девочка сумела самостоятельно и по-взрослому организовать их жизнь. Сколько Эви помнила себя, именно она всегда была взрослой в их семье. Ей, и только ей, Тереза в минуты просветления вручала часть заработка, боясь растратить его на героин. Эви делала покупки, платила по счетам, решала проблемы с соседями. Именно она в конце концов смогла вытащить мать из преисподней наркотиков.

Так Эви стала матерью своей матери.

* * *

– Подъезжаем, – предупредила Кармина, встряхивая Эви. – Возьми свои вещи.

Эви открывает глаза и хватает с заднего сиденья свой рюкзак.

Машина направляется на бульвар Лас-Вегас. Сейчас глубокая ночь.

В обилии неоновых огней сверкающие фасады отелей состязаются друг с другом в грандиозности. Огромный силуэт «Оазиса», освещенный морем огней, затягивает допотопный «Понтиак» на подземную стоянку, отведенную для служащих.

«Оазис» – это три тысячи комнат, четыре бассейна, торговый пассаж – поистине фараоновский размах! Здесь все чрезмерно: сад из тысячи пальм, который пересекает речка; мелкопесчаный пляж; зоопарк, где резвятся львы и белые тигры; ледовое царство, где томятся ожиревшие пингвины; а в аквариуме на сто тысяч литров можно даже содержать дельфинов.

В комнатах – мрамор от пола до потолка, художественное оформление и внутреннее устройство по фэн-шуй, а плазменные экраны – даже в туалетах.

Для безупречного функционирования этой махины требуются тысячи «невидимок»: горничные, мойщики окон и полов, всякого рода обслуживающий персонал.

Эви – одна из этих «невидимок». Каждый раз у нее разные задания. Сегодня она с бригадой Кармины моет служебные лестницы. Тяжелейший труд: тридцать этажей, согнувшись, с неразлучной щеткой в руке. И так в течение долгих часов…

* * *

Два часа ночи

Эви делает десятиминутную паузу на крыше отеля. Там, почти на стометровой высоте, девочка возвышается над Лас-Вегасом и рекой его огней, текущей вдоль Стрип. Она родилась в этом городе и ненавидит его. Ненавидит и всю эту свору туристов, приезжающих сюда заключать жалкое подобие брака или позвенеть долларами в казино. Она никогда не понимала, что хорошего находят люди в этом гигантском парке аттракционов, где все дешевка, стекляшка и подделка.

В Лас-Вегасе шагу не сделаешь, чтобы не наткнуться на игральный автомат. Они повсюду – на автозаправках, в супермаркетах, ресторанах, барах и прачечных. Но зато найти место, где можно купить книги, сложно.

А Эви больше всего на свете любит книги, особенно романы и стихи. Литература стала для нее открытием – благодаря одному школьному учителю. И с тех пор чтение – ее тайный сад, ее калитка в другую жизнь, ее неожиданно открывшаяся возможность убежать от обыденности, в которую Эви засосала жизнь.

В одной из многочисленных лавчонок города, где под залог выдают кредиты, она нашла комплект подержанных романов со скидкой – всего за два доллара: «Сто лет одиночества», «Шум и ярость», «Преступление и наказание», «О мышах и людях», «Над пропастью во ржи», «Грозовой перевал», «Костер тщеславия».

Гарсиа Маркес, Фолкнер, Достоевский, Стейнбек, Сэлинджер, Бронте, Вульф – все по цене пакета чипсов…

* * *

Четыре часа утра

Тереть, тереть и тереть…

Эви кажется, что одежда пахнет гниющим болотом. У нее болит спина, она спит на ходу и, чтобы не упасть, думает о будущем… и о матери. Тереза занесена в список ожидания на пересадку донорской печени. Но органов мало, и Эви боится только одного – что ее мать не доживет до операции.

«Нужно, чтобы она протянула, – беспокоится она, – чтобы протянула еще несколько месяцев».

В то же время она чувствует себя виноватой – ведь она с надеждой ждет смерти того, кто отдаст свой орган.

Шесть часов утра

Эви получает наличными у бригадира и покидает «Оазис». Там, внизу, на бульваре, обслуживают первых утренних клиентов. Ей нравится садиться в глубине зала, немного в сторонке, за одним из столиков с видом на улицу. В ее распоряжении один час, а потом она сядет в автобус, который отвезет ее в школу. Целый час – по-настоящему ее, единственный кусочек времени за весь день, когда она может позволить себе делать то, что она действительно любит: читать и писать.

Этим утром она заказывает горячий шоколад и достает из рюкзака книгу в переплете, которая ее завораживает. Она подобрала ее прошлой ночью на ночном столике в одном из апартаментов отеля. Несомненно, ее забыл клиент. Это не роман и не сборник стихов, а исследование, написанное одним психоневропатологом из Нью-Йорка.

Неким Коннором Мак-Коем.

Его книга называется «Выжить».

И она как будто написана для нее.

Он рассказывает как раз о том, что пережила она сама, о необходимости закалять себя, чтобы не терять мужества перед лицом наихудшего, о той защитной твердой оболочке, которую она терпеливо создавала год за годом и которая теперь помогает ей выжить. Но между строк Эви прочитала также и предостережение – одну вещь, которую она почувствовала интуитивно, хотя и не могла ясно сформулировать для себя: слишком твердым становиться нельзя, иначе перестанешь чувствовать. Если сердце становится куском льда, тогда ты становишься живым мертвецом и жизнь навсегда теряет свою прелесть.

Вот почему она старается возделывать свой внутренний сад, свое прибежище надежды и избавления от страданий. Она тайно хранит его глубоко внутри. Эви прекрасно знает, что она никогда не будет учиться. Университет – не для дочери наркоманки, которая живет в автофургоне и вынуждена работать по ночам, для того чтобы было что поесть.

Эви глотает горячий шоколад и торопливо пишет в блокноте на пружинке.

Часто она чувствует себя одинокой.

Такой одинокой…

Ей хотелось бы поделиться своими мыслями с кем-нибудь, кто смог бы понять ее.

Но так как у нее никого нет, она поверяет свои сомнения и секреты дневнику. В конце, на последней странице, она составила список. Это десять ее тайных желаний, осуществления которых она бы очень хотела. Она хорошо знает: мало надежды на то, что они когда-нибудь станут реальностью, но нужно и помечтать иногда, иначе…

№ 1: чтобы моя мама получила новую печень и выздоровела.

№ 2: чтобы мы нашли новое жилье, и не слишком дорогое.

№ 3: чтобы моя мама никогда больше не притрагивалась ни к наркотикам, ни к алкоголю.

№ 4: чтобы мне никогда в жизни не захотелось попробовать наркотики или алкоголь.

№ 5: чтобы мы на несколько дней на каникулы уехали из Лас-Вегаса.

№ 6: чтобы я поехала учиться в Нью-Йорк.

№ 7: чтобы я узнала однажды, кто мой отец.

№ 8: чтобы я всегда осознавала, что в жизни есть и хорошее.

№ 9: чтобы я однажды встретила кого-нибудь, кто меня понимает.

С десятым пунктом оказалось сложнее. Она что-то написала, потом застыдилась и тотчас зачеркнула.

Но, если хорошо поразмыслить, почему бы и нет:

№ 10: пусть однажды кто-нибудь влюбится в меня.

12. Марк и Элисон

Все мы родом из детства, это не мы говорим слова, это слова нами говорят.

Витольд Гомбрович

Сегодня

В самолете

11 часов 45 минут

А-380 продолжает свой полет по расписанию, рассекая облака, висящие в небе над Скалистыми горами.

Марк ступил на огромную лестницу, соединяющую два этажа. Он дошел до середины верхней палубы, где находилась «Флоридита», уютный бар – гордость авиакомпании. Успокаивающая музыка, замысловатое освещение, глубокие кожаные кресла, обитые кожей диванчики – все способствовало созданию тихой и особой атмосферы. В этом роскошно оборудованном уголке легко забыть, что находишься в самолете.

Марк устроился на одном из высоких табуретов, расположенных по периметру бара полукругом. За стойкой усатый негр щеголял своей прической в стиле афро а-ля Джексон, делающей его вылитым Исааком, барменом из «Веселого морского путешествия»[47]47
  «Веселое морское путешествие» – американский телесериал. Комедия из 249 серий.


[Закрыть].

– Двойной виски, льда не надо, – заказал Марк.

Ему стало лучше. При одной только мысли, что он скоро сможет выпить спиртного, ему стало лучше.

Как только Исаак поставил перед ним напиток, Марк позволил себе роскошь оттянуть время, прежде чем сделать первый глоток.

Он огляделся. Пассажиров в баре становилось все больше и больше. Рядом с ним села молодая женщина несколько вызывающего вида. В ожидании официанта Элисон покачивала головой в такт музыке, представлявшей собой нечто среднее между электро[48]48
  Электро – жанр электронной музыки, возникший в США на стыке хип-хопа, фанка, электропопа (Гэри Ньюман) и стиля музыки германской группы «Kraftwerk».


[Закрыть] и босса-новой[49]49
  Босса-нова – стиль бразильской музыки, представляющий собой смесь джаза с различными местными ритмами, среди которых в первую очередь самба.


[Закрыть].

– Что вам принести, мисс? – спросил бармен.

– Дайкири, пожалуйста. Без сахара с соком грейпфрута, чуть-чуть.

Элисон взглянула на Марка и встретилась с ним взглядом.

– Это называется «Специальный от Хемингуэя», – уточнил доктор.

– Что?

– Коктейль, который вы только что заказали, горький дайкири, его придумал Эрнест Хемингуэй.

Поскольку Элисон не реагировала, он посчитал нужным уточнить:

– Хемингуэй, писатель.

– Я знаю, кто такой Хемингуэй, спасибо!

– Простите, – сказал Марк. – Я не хотел обижать вас.

– Нет, это я, я как раз…

Под влиянием плохо поддающегося контролю волнения Элисон прервала свои объяснения и отвернулась.

Заинтригованный, Марк посмотрел на нее более внимательно: волосы цвета суицидной блондинки, стройный силуэт, походка проститутки по вызову…

Когда она наклонилась, чтобы взять свою сумку, он заметил у нее в ложбинке на спине деталь татуировки и узнал буддистский символ – колесо закона.

– С вами все в порядке, мисс? – поинтересовался он.

– Нормально, – заверила его Элисон. – Это из-за того, что вы упомянули Хемингуэя, он был любимым писателем моего отца.

Она посмотрела Марку прямо в глаза, и вдруг ей стало хорошо. От этого человека исходил какой-то странный магнетизм, сотканный из тепла и человечности. Она прониклась к нему доверием и продолжила:

– Мой отец умер несколько дней назад, – заговорила она. – Он покончил жизнь самоубийством.

– Мне очень жаль.

– Выстрелил из охотничьего ружья, как…

– …как Хемингуэй, – закончил Марк.

Элисон молча кивнула головой.

– Меня зовут Марк Хэтэуэй.

– Элисон Харрисон.

Поколебавшись более минуты, Марк наконец осмелился задать вопрос, который мучил его:

– Почему половина пассажиров этого самолета смотрит на вас, Элисон?

Молодая женщина ответила, смутившись:

– За последние годы многие видели меня в газетах. В конце концов, газеты читают многие…

– Да?

– Держу пари, что вы уже натолкнулись на мою фотографию в прессе. Иначе вы, наверное, были бы единственным, кто…

– Я не открывал газеты в течение пяти лет, – сказал врач.

– Правда?

– Да.

Элисон посмотрела на него с любопытством.

Марк в свою очередь взглянул на нее и почувствовал, что этой молодой женщине необходимо кому-то поведать о себе.

– Пожалуйста, Элисон, расскажите, что произошло за эти пять лет.

13. Элисон
Воспоминание второе

Пять лет назад

Элисон Харрисон задержана в Дубае. У нее нашли наркотики

(«Ассошиэйтед Пресс», 11 сентября 2002 г.)

«Знаменитую наследницу задержали в аэропорту. В Дубай она приехала на несколько дней отдохнуть. Суд над мисс Харрисон состоится на следующей неделе. Она признала наличие у нее кокаина, предназначенного для личного пользования, и заверила, что не употребляла наркотиков на территории Объединенных Арабских Эмиратов.

Уже не в первый раз скандальная наследница привлекает внимание прессы по этому поводу. До сего времени каждая ее очередная выходка улаживалась вмешательством ее отца либо внесением платежа в несколько тысяч долларов. Но данное дело рассматривается не на американской территории и может не привести к обычной благополучной развязке. Напомним, Дубай – крупный деловой центр и бурно развивающийся туристический регион – имеет одно из самых суровых в мире законодательств относительно наркотиков».

За два грамма кокаина – три года тюрьмы в Дубае для Элисон Харрисон

(«Ассошиэйтед Пресс», 18 сентября 2002 г.)

«Дочь бизнесмена Ричарда Харрисона сегодня утром приговорена к трем годам тюрьмы. Суд признал ее виновной в том, что она ввезла и имела при себе кокаин на территории Объединенных Арабских Эмиратов».

* * *

Блумберг ТВ

«…влиятельный предприниматель Ричард Харрисон, основатель сети супермаркетов «Грин Кросс», сегодня утром вылетел в Дубай, где он должен будет…»

* * *

Срочно в номер: И все-таки Элисон Харрисон помиловали в Дубае!

(«Ассошиэйтед Пресс», 19 сентября 2002 г.)

«Неожиданный поворот в деле Элисон Харрисон. Всего лишь несколько часов назад она была приговорена к тяжелому тюремному наказанию, как вдруг уже помилована правительством Дубая.

Едва успели дочитать приговор, как белокурая наследница уже покинула Объединенные Арабские Эмираты на самолете, зафрахтованном ее отцом».

* * *

– Элисон, ты меня слышишь?

В самолете напротив дочери сидит Ричард Харрисон, человек среднего телосложения, близорукий. Он носит очки. На нем свитер с воротником «хомут», вельветовые брюки и грубые ботинки. С давних пор он привык скрываться под видом деревенского простака, но в деловых кругах это был опасный человек, и его боялись.

– Что не так, моя дорогая?

Молодая женщина, съежившись на сиденье и уткнувшись подбородком в согнутые ноги, передергивается при этих словах.

– Ты смеешь меня спрашивать, что не так, после того, что ты сделал?

– Я сделал это только ради тебя, – отвечает отец устало. – И поверь, мне это прекрасно удалось.

– Я должна была выбраться сама…

Он не ответил.

– Нельзя вернуться назад, – продолжает Ричард, – но ты должна взять себя в руки, я не смогу всегда быть с тобой, чтобы ограждать тебя от оплошностей.

– Наплевать. У меня будут твои деньги.

Она причинила ему боль, но Ричард не подал виду.

– Нужно прекратить эти твои наркотики и начать чем-нибудь заниматься, – увещевает ее Ричард, – какой-нибудь проект, который был бы тебе интересен. Ты можешь, наконец, возглавить фонд, созданный твоей матерью…

– Оставь маму там, где она есть.

– Я просто стараюсь тебе помочь.

– Ну, тогда оставь меня в покое.

Ричард стерпел и это, даже не дрогнув.

– Эта твоя агрессивность к себе самой и другим, твое желание ранить и быть злой, но я знаю, что ты не такая в глубине души, Элисон. Я знаю, что ты умная и чувствительная. Ты просто переживаешь трудный период. Если я причинил тебе боль, прости меня, но умоляю, не проваливайся глубже, иначе ты никогда не сможешь выкарабкаться оттуда.

Она промолчала.

* * *

Мое страдание и моя месть – против меня самого.

Альбер Коэн

* * *

Элисон лечится от наркомании

(Онлайн, 4 января 2003 г.)

«Наследница империи «Грин Кросс» сегодня неожиданно легла в клинику «Гулидж» в Малибу[50]50
  Малибу – город в США, штат Калифорния, известен своим теплым климатом и песчаными пляжами. Место проживания голливудских звезд.


[Закрыть], чтобы покончить со своим пристрастием к наркотикам и алкоголю. «Мисс Харрисон решила принять радикальные меры ради благополучия своего и своей семьи», – заявил ее адвокат Джеффри Векслер».

* * *

Элисон опять напилась!

(Онлайн, 14 августа 2003 г.)

«Элисон Харрисон отказали в посадке на самолет компании «Юнайтед Эрлайнз» ввиду состояния глубокого опьянения.

В ожидании рейса на Лос-Анджелес в аэропорту Майами молодая женщина выпила в баре несколько коктейлей и вышла оттуда шатаясь.

Персонал авиакомпании не позволил ей подняться на борт самолета. «Мисс Харрисон не удержалась от оскорблений в наш адрес, – уточнил служащий «Юнайтед Эрлайнз». – Она была действительно пьяна, в чем призналась сама».

* * *

Ричард Харрисон передает три четверти своего состояния благотворительным организациям

(«Рейтер», 28 октября 2003 г.)

«Миллиардер Ричард Харрисон только что объявил о своем намерении передать десять миллиардов долларов нескольким благотворительным и гуманитарным фондам. Эта сумма, представляющая почти три четверти его состояния, будет распределена между несколькими организациями, среди которых называют Фонд Шания. Он был создан самим Харрисоном и его первой женой (скончалась в 1994 г.). Организацию в настоящее время возглавляет его вторая жена – Стефания Харрисон».

* * *

Февраль 2004 года

Спальня в пастельных тонах в новой наркологической клинике. В окне виднеются заснеженные горы Монтаны. Элисон собирает чемодан. Ричард открывает дверь и грустно смотрит на нее.

– Я только что поговорил с директором. Он больше не хочет видеть тебя здесь. Он считает, что ты подвергаешь опасности других пациентов.

– Бред! Единственный человек, кого я подвергаю опасности, это я сама.

Ричард неумело помогает ей сложить свитер, но дочь грубо вырывает его. Не реагируя, бизнесмен берет свою старую кожаную сумку, достает из нее брошюру, закатанную в пластик, и билет на самолет.

– Послушай, я узнал о новом заведении, в Швейцарии, это не совсем клиника, а скорее место, где ты могла бы отдохнуть…

– Я сыта по горло всеми этими заведениями, папа.

– Тогда возвращайся домой.

Не затрудняя себя ответом, Элисон проходит в ванную и включает фен.

Ричард настаивает, повышает голос, чтобы перекрыть шум сушки для волос:

– Послушай, Элисон…

Он отключает фен, чтобы привлечь внимание дочери.

– Есть новый врач, и я хотел бы, чтобы ты пошла к нему на консультацию в Нью-Йорке. Это доктор Мак-Кой, психолог, работает по своей программе. Проводит эксперименты по инновационным методам, я думаю, он сможет помочь тебе.

– Вот что, папа: я вернусь одна, на такси.

– Но, по крайней мере, прочти хотя бы его книгу, – предлагает он, протягивая ей работу по нейропсихиатрии.

Так как Элисон не отвечает, Ричард кладет книгу в чемодан дочери – «Выжить» Коннора Мак-Коя.

Туда же – визитную карточку с адресом врача. Затем берет свою сумку и собирается покинуть комнату. Прежде чем выйти, он в последний раз оборачивается к Элисон:

– Я хотел сказать тебе еще вот что, пусть ты будешь в курсе до того, как об этом сообщат в прессе.

Внезапно забеспокоившись, Элисон вышла из ванной. Она инстинктивно почувствовала, что это что-то очень важное…

– Что?

– Я скоро умру.

* * *

Ричард Харрисон страдает болезнью Альцгеймера

(Си-эн-эн, 15 марта 2004 г.)

«Бизнесмен Ричард Харрисон, 71 год, страдает болезнью Альцгеймера», – сообщил его официальный представитель, адвокат Джеффри Векслер.

«У Ричарда действительно это заболевание, – подтвердил мэтр Векслер. – Первые признаки появились два года назад, но мистер Харрисон продолжает очень активную деятельность. Несмотря на некоторую рассеянность, он полностью осознает, что с ним происходит, и по-прежнему просыпается рано утром, чтобы пойти на работу».

Напомним, что болезнь Альцгеймера, дегенеративное заболевание мозга, на данный момент считается неизлечимой. В связи с отсутствием результатов в области исследования через сорок лет 15 миллионов американцев могут быть поражены этим недугом. Сегодня число заболевших равно 4,5 миллиона».

* * *

2005 год

Осенняя ночь в Лас-Вегасе.

Рассел Малоун, менеджер отеля «Оазис», торопливо пересекает огромный холл из стекла и мрамора и направляется к лифту вестибюля. Он в плохом настроении. Рассел врывается в прозрачную кабину, которая устремляется вверх по вертикали, пролетая над огромным центральным атриумом[51]51
  Атриум – закрытый внутренний двор древнеиталийского и древнеримского жилища, куда выходили остальные помещения. В современной архитектуре – внутренний световой дворик в здании.


[Закрыть], где мания величия и буйство роскоши воссоздали в натуральную величину некоторые самые знаменитые памятники Рима: фонтан Треви, Арку Титуса и даже фрагмент Колизея. Лифт доставляет Рассела на тридцать первый этаж, туда, где располагаются самые роскошные номера. Он останавливается на мгновение перед апартаментами Элисон Харрисон. Многие раздраженные клиенты позвонили в администрацию, жалуясь на невероятный шум в номере молодой наследницы. Действительно, даже в коридоре слышно, как гремит музыка. Рассел узнает голос Курта Кобейна[52]52
  Курт Кобейн (1967–1994) – американский вокалист, гитарист и лидер знаменитой группы «Нирвана». Страдал от наркотической зависимости. По одной из версий следствия, покончил жизнь самоубийством, выстрелив себе в голову из ружья.


[Закрыть] и песню Дэвида Боуи[53]53
  Дэвид Роберт Джонс (1947), более известный под псевдонимом Дэвид Боуи, – британский рок-музыкант, певец, продюсер, аудиоинженер, композитор, художник, актер.


[Закрыть] «Человек, который продал мир»[54]54
  The man who sold the world (аншгл.).


[Закрыть], исполненную группой «Нирвана» на легендарном концерте телешоу «Анпладжд» на музыкальном канале[55]55
  MTV Unplugged – телешоу на MTV.


[Закрыть]. На долю секунды у него промелькнуло воспоминание о годах, проведенных в университете, и Джоане, его давнишней маленькой подружке, подарившей ему этот диск. Тогда он был еще счастлив и беззаботен. Но возврат к прошлому всегда так быстротечен. Вот уже работа и обязанности возвращают его к реальности.

– Мисс Харрисон? – кричит он, барабаня в дверь. – У вас все в порядке?

Только что он несколько раз пытался связаться с ней по телефону, но она не сняла трубку. Не получив ответа, он решается воспользоваться своим правом и проникает в номер.

– Мисс Харрисон?

Рассел пробегает по всем комнатам, прежде чем осмеливается толкнуть дверь ванной. Комната заполнена водяным туманом. С некоторой опаской он сдвигает занавеску, и у него вырывается проклятье.

В ванной – трепещущее тело Элисон Харрисон, запястья и лодыжки глубоко изрезаны.

В номере на ночном столике – книга, которую она не успела открыть.

«Выжить» Коннора Мак-Коя.

* * *

Июнь 2006 года

«Наутилус» – отель класса люкс – расположен в открытом море. Его здание уходит вниз на пятнадцатиметровую глубину. Это одно из новомодных мест времяпрепровождения кучки избранных. Туда приезжают нувориши и очень богатые звезды и псевдозвезды шоу-бизнеса и моды. Этот «отель под водой» прославился своими прозрачными нижними этажами, позволяющими восхищаться морскими глубинами, но, разумеется, только тем, кто не страдает клаустрофобией.

Номер 33 погружен в глубокую темноту ночи. Двое пьяных мужчин покидают комнату, отпуская непристойности в адрес спящей на кровати молодой женщины.

Спустя несколько часов Элисон просыпается. У нее болит голова. Чувствуя, что ее сейчас вырвет, она стремглав бросается в туалетную комнату. Возвращается, еле волоча ноги, и валится на кровать. На полу – две пустые бутылки из-под текилы, два презерватива, остатки кокаина…

Элисон плачет.

Она не способна понять, что на самом деле произошло.

Она часто решает, что достигла дна, и ей кажется, что ниже уже опускаться некуда.

И каждый раз ошибается.

Потому что дно – оно находится гораздо глубже, чем это себе представляют.

* * *

Ноябрь 2006 года

Мост на автостраде. В Лос-Анджелесе ночь. Пешеходный мостик из бетона, перекинутый над переплетением автомагистралей в нескольких километрах от дорожной развязки.

Элисон останавливает свой внедорожник на резервной полосе. Она перешагивает защитный барьер и в отчаянии смотрит на поток машин, скользящий внизу на расстоянии двадцати метров. Ее руки сжимают решетку, высокие каблуки шатаются на узком бетонном парапете – последнем оплоте над бездной.

Она еще никогда не была так близка к концу. Уже давно она стала заложницей своей жизни, своих поступков, своего прошлого. Слишком долго она живет, страшась каждого мгновения, испытывая отвращение к самой себе.

Оказывается, ад – это когда потеряна надежда. Итак, сегодня вечером – конец.

Game over[56]56
  Game over – игра закончена (англ.).


[Закрыть].

Пришло время.

В ночи ревут сирены полицейских машин. Автомобиль и два мотоциклиста останавливаются там, где она стоит. Четверо мужчин поспешно образуют полукруг в пяти метрах от нее и начинают приближаться. Она кричит, и все четверо застывают на месте. Они там, но они бессильны. Если она захочет, то прыгнет. Последний момент свободы перед падением в пропасть. Упоение от того, что еще есть выбор.

– Не нужно этого делать, мисс!

Это произносит самый молодой из полицейских, чернокожий, которому едва исполнилось двадцать лет. У него хрупкое телосложение, как у Отиса Реддинга[57]57
  Otis Ray Redding (1941–1967) – классик соул-музыки. Журнал «Роллинг стоунз» в 2008 г. назвал его 8-м среди величайших певцов послевоенного времени.


[Закрыть], тот же меланхоличный голос, те же усики подростка.

– Иногда думают, что это единственное решение, но это не так…

В его голосе звучат ноты волнения и искренности. Похоже, что парень знает, о чем говорит. Действительно, пять лет назад он потерял свою сестру-двойняшку. Она закрылась в семейной машине и вставила в рот резиновую трубку, соединив ее с выхлопной трубой. Это он обнаружил ее тело, открыв дверь гаража, а до этого никто ничего не замечал, заходя туда.

– Она только одна, мисс! – убеждает он, приближаясь к Элисон. – Жизнь одна, другой не будет…

Он хватает ее за руку, и она не сопротивляется.

* * *

Сегодня

В самолете

Час дня

Элисон только что закончила свой рассказ. Она опустила глаза, немного удивленная и смущенная тем, что доверилась совершенно незнакомому человеку. Марк выслушал ее с исключительным вниманием. Пока она говорила, чувствовала себя защищенной, будто внутри оболочки…

Марку понадобилось всего несколько минут, чтобы к нему вернулось мышление психиатра. В уме он уже анализировал, сопоставлял случай Элисон с историями других пациентов, которых он вел.

Он и сам немного успокоился. Входить в контакт с людьми, менять направление беседы – это он всегда любил. Он призван ограждать своих пациентов от схождения в ад, помогать им постепенно возвращаться к жизни.

Марк изучающе посмотрел на молодую женщину. На данной стадии он мог задать ей только один вопрос:

– За что вы пытаетесь наказать себя?

Элисон отвела глаза, что-то в ней сжалось, признак того, что Марк попал в точку. Безусловно, ее стремление к саморазрушению имело корни. Она открыла рот и на секунду по-настоящему поверила, что раскроет ему свой секрет и наконец освободится от этой боли, мучившей ее с давних пор. Но слова застряли в горле, а на глаза навернулись слезы.

Марк хотел спросить еще что-то, как вдруг самолет затрясло. Исаак опрокинул коктейль, который он подавал клиенту. Кто-то вскрикнул, лампочки замигали.

– Дамы и господа, в данный момент мы находимся в зоне турбулентности, будьте добры, займите ваши места и пристегните ремни.

Несколько посетителей бара запротестовали, остальные подчинились безропотно.

– Мне нужно к дочери на нижнюю палубу, – объяснил Марк, вставая со своего табурета.

– Я понимаю, – ответила Элисон.

Они расстались – вот так, более не произнеся ни слова, – но в момент прощания каждый из них прочитал во взгляде другого обещание вскоре увидеться вновь.