Текст книги "Потерянные Евангелия. Новые сведения об Андронике-Христе"

44. Евангельское избиение младенцев царем Иродом и фальшивые обвинения Домициана в адрес Аполлония, будто тот «зарезал мальчишку»

Как мы только что сказали, Евангелия обвиняют царя Ирода в массовой резне детей в Вифлееме (Матфей 2:26). Очень интересно, что яркий след этого мрачного деяния присутствует у Флавия Филострата не только в виде упомянутых выше репрессий Домициана, но и в более прямой форме – как сообщение о том, что «был зарезан мальчишка». Правда, виновным в резне лукаво объявили не Домициана-Ирода, а… самого Аполлония-Христа. Вот что сообщает Филострат.

Деметрий объясняет Аполлонию: «"А что до тебя, так насколько ты всех нас мудрее, НАСТОЛЬКО ЖЕ И ОГОВОРЕН ТЫ ХИТРЕЕ, ибо Домициан хочет приобщить тебя к тому же самому делу, по коему был сослан Нерва и товарищи его". – "За что же их сослали? " – "За величайшее из возможных ныне преступлений – во всяком случае, так полагает тот, что их сослал! Он (Домициан – Авт.) утверждает, будто они уличены в посягательствах на власть его, А ТЫ-ДЕ ИХ К ТОМУ ПОДСТРЕКАЛ И ДЛЯ ЧЕГО-ТО РЕЗАЛ МАЛЬЧИШКУ" – «КАК ЭТО РЕЗАЛ? Неужто власть может сокрушиться скопцом?» – "Нет, не в этом винят нас доносчики, а будто ты волхования ради ЗАКЛАЛ ОТРОКА, ДАБЫ ПРОЗРЕТЬ ГРЯДУЩЕЕ ПО ВНУТРЕННОСТЯМ ЕГО. И за одежду твою тебя винят, и за пищу, и ЗА ПОКЛОНЕНИЕ, КАКОЕ ТЕБЕ ОКАЗЫВАЮТ, – все перечислено в доносе!» [876:2a], с. 149.

Тема «кровавого жертвоприношения мальчика» звучит и в заключительной речи-оправдании Аполлония на суде. Он говорит: «Вот тут, государь, обвинитель прямо-таки причитает над аркадским отроком, коего якобы прирезал я темной ночью – уж не знаю, не во сне ли? – и который назван сыном честных родителей, да притом еще и пригожим… и ОН-ДЕ ПЛАКАЛ И ПРОСИЛ, А Я ЕГО-ДЕ ВСЕ РАВНО ПРИКОНЧИЛ и после, обагрив руки детскою кровью, молил богов открыть истину о грядущем» [876:2a], с. 182.

В цитированном фрагменте ясно говорится о каком-то убийстве мальчика, ложно приписанном Аполлонию-Христу. Причем убийство было варварским – дескать, Аполлоний распорол мальчишку, обнажил его внутренности и «гадал» по ним. Более того, мальчик был сыном честных родителей, плакал, молил о пощаде, а злобный убийца все равно свершил свое черное дело.

Но теперь мы начинаем понимать, в чем дело. Массовую резню детей в Вифлееме задним числом решили переложить с подлинного виновника – Домициана-Ирода – на невиновного Аполлония-Христа. Причем в тексте Филострата прямо сказано, что данное обвинение Аполлония ЛОЖНО. Четко говорится, что Домициан-Ирод ХИТРО ОГОВОРИЛ, ОБОЛГАЛ Аполлония-Христа.

Кстати, обратим внимание, что Аполлонию поставили в виду ПОКЛОНЕНИЕ, КОТОРОЕ ЕМУ ОКАЗЫВАЛИ. Скорее всего, здесь отразилось евангельское ПОКЛОНЕНИЕ ВОЛХВОВ МЛАДЕНЦУ ИИСУСУ. Именно из слов Волхвов царь Ирод узнал о появлении нового Царя Иудейского.

Надо сказать, что эта тема – «жертвоприношение мальчика» – заметно волновала людей того времени. Филострат вновь и вновь возвращается к ней. Вот, например, еще одно упоминание. Во время суда над Аполлонием-Христом римский император обращается к нему с вопросом: «"Скажи-ка мне, вот вышел ты в такой-то день из дому и отправился в некую усадьбу, А ТАМ ПРИНЕС В ЖЕРТВУ ОТРОКА – зачем?" Аполлоний отвечал, словно укоряя мальчишку: „Ладно ты говоришь… Однако же нельзя ли представить еще и достоверное свидетельство таковых моих деяний?“» [876:2a], с. 171.

Но нам еще рано расставаться с данным сюжетом. Не исключено, что в нем все-таки есть и второй, более глубинный слой. И связан он, – как ни неожиданно, на первый взгляд, это звучит, – с кесаревым сечением, при помощи которого появился на свет Андроник-Христос, то есть Аполлоний. В книге «Царь Славян» мы подробно говорили о том, что кесарево сечение Богоматери оставило глубокий след во многих сказаниях «античности» о Христе и его отражениях-дубликатах. В частности, в иудейской версии подлинная суть события была искажена, и было заявлено, будто живот разрезали не женщине-матери, а якобы САМ ХРИСТОС РАСПОРОЛ СЕБЕ БЕДРО.

Вот что говорится, например, в Венской рукописи «Тольдот Иешу»: «Он (Иисус – Авт.) произнес буквы НАД СВОИМ БЕДРОМ, РАЗРЕЗАЛ ЕГО, НЕ ИСПЫТЫВАЯ БОЛИ И ПОЛОЖИЛ В БЕДРО ПЕРГАМЕНТ, на котором написал тайные буквы, и прежде чем выйти, заговорил это место. Когда он выходил… он тут же забыл написанное, но… когда он удалился, РАЗРЕЗАЛ СЕБЕ БЕДРО, ВЫНУЛ ПЕРГАМЕНТ И ВНОВЬ ВЫУЧИЛ БУКВЫ в спокойной обстановке. ОН БЫЛ ЕДИНСТВЕННЫМ, КТО ТАК ПОСТУПИЛ, И ПОСЛЕ ЭТОГО ОН МОГ ТВОРИТЬ ВСЕ, ЧТО ПОЖЕЛАЕТ» [307], с. 360–361. Разрез на бедре, «сделанный Христом», настолько впечатлил иудейских писателей, что они снова и снова возвращались к нему. В раввинской литературе возник даже специальный термин «Вырезающий на собственном теле» [307], с. 315–316.

В этом варианте христианского мифа из разреза на бедре Бога рождается «пергамент с тайными буквами». В других иудейских текстах говорится даже более откровенно: «Иуша разрезал себе бедро, не испытывая при этом боли, и положил туда тайное Имя, записанное на коже, потом удалился, вынул кожу с письменами и стал творить знамения и чудеса» [307], с. 379.

Не исключено, что эта раввинская трактовка кесарева сечения отразилась у Филострата в виде обвинения Аполлония-Христа, будто он «зарезал мальчика». Поздние редакторы Филострата уже смутно помнили суть дела. Убит мальчик или мальчики… Зарезан или сам нанес удар ножом… Жертвоприношение младенцев или рождение мальчика… В общем, сильно путались. Но костяк событий до нас донесли, пусть и в искаженном виде.

Рис. 1.75. «Ксилография. Тренто (Италия), 1475. История с изображенной здесь пыткой евреями ребенка-христианина (что якобы имело место) имела ужасные последствия для еврейских общин во многих странах» [643:2], с. 252, илл. 1.

На рис. 1.75 приведена старинная ксилография с «изображенной здесь пыткой евреями ребенка-христианина» [643:2], с. 252. Не исключено, что данный сюжет также является отражением описанной выше истории с «жертвоприношением мальчика».

Но вернемся к Домициану-Ироду, пытающемуся схватить Аполлония.

45. Неудачная попытка Домициана-Ирода убить Аполлония-Христа. Чудотворец спасается бегством. Деметрий и Мария

В евангельской версии Святое Семейство, напуганное царем Иродом, спасается бегством в Египет. Иосиф, Мария и Младенец Иисус покидают Иудею и направляются в далекую страну. Этот сюжет – один из самых популярных в средневековой живописи, см. рис. 1.59.

Согласно Филострату эти же события развивались следующим образом. Поняв, что ему угрожает опасность, Аполлоний отплывает в страну италов и сикулов, встречает перепуганного Деметрия и обсуждает с ним сложившуюся ситуацию.

«С таким вот умыслом Домициан и отписал проконсулу Азии, ВЕЛЯ ЕМУ СХВАТИТЬ ТИАНИЙЦА И ДОСТАВИТЬ ЕГО В РИМ. Однако же Аполлоний с присущей ему божественной прозорливостью все узнал наперед и сказал товарищам, ЧТО ПОРА-ДЕ ЕМУ ОТПРАВЛЯТЬСЯ В НЕКОЕ СОКРОВЕННОЕ СТРАНСТВИЕ… Он не объяснил решения своего даже Дамиду, с коим и уплыл в Ахайю. Сойдя на берег в Коринфе и почтя полуденное Солнце обычными обрядами, ОН В ТОТ ЖЕ ВЕЧЕР ОТБЫЛ В СТРАНУ ИТАЛОВ И СИКУЛОВ… и… на пятый день плавания достиг Дикеархии.

Тут он повстречал Деметрия, почитавшегося храбрейшим из философов, ибо жил он неподалеку от Рима. Зная, что ДЕМЕТРИЙ ТРУСИТ ПЕРЕД ТИРАНОМ, Аполлоний все же шутливо промолвил: «Вот я и поймал тебя!»… ДЕМЕТРИЙ ОБНЯЛ ДРУГА и после приветственных слов воскликнул: «Боги, что же станется с философией, ежели подвергает она опасности столь великого мужа?» – «А какая ОПАСНОСТЬ?» – спросил Аполлоний. "Та самая, КОТОРУЮ ПРЕДВИДЯ, ТЫ И ЯВИЛСЯ СЮДА, – отвечал Деметрий… Давай-ка обсудим все эти дела, только пойдем в такое место, где можно побыть наедине, а Дамид пусть останется с нами…

Но скажи мне, Деметрий, как, по-твоему, следует мне говорить и действовать, ЧТОБЫ ПОМЕНЬШЕ БОЯТЬСЯ?" – «Брось свои шутки и не ври, будто боишься того, о чем знал заранее, – когда бы ты и вправду боялся, ТЫ БЫ УЖЕ УДРАЛ ПОДАЛЬШЕ ОТ ВСЕХ ДОНОСОВ». – «А ТЫ БЫ УДРАЛ, КОГДА БЫ ТЕБЕ ВОТ ТАК УГРОЖАЛИ?» – "Клянусь Афиной, Я НЕ УДРАЛ БЫ НИ ОТ КАКОГО СУДА, НО ТУТ-ТО НИКАКОГО СУДА И НЕТ – ХОТЬ ЗАЩИЩАЙСЯ, ХОТЬ НЕ ЗАЩИЩАЙСЯ, НИКТО И СЛУШАТЬ НЕ СТАНЕТ, А ЕЖЕЛИ И ВЫСЛУШАЮТ, ТАК ВСЕ РАВНО УБЬЮТ, ДАЖЕ И БЕЗО ВСЯКОГО ПРИГОВОРА.

Неужто ты согласен, чтобы я хладнокровно избрал столь рабскую и философу непристойную смерть? По-моему философу прилично умереть ради свободы отечества или ради спасения родителей… Но умирать ради пустого краснословия, тем помогая ТИРАНУ казаться поумнее, – это куда несноснее» [876:2a], с. 148–149.

Итак, что же здесь рассказано?

• БЕГСТВО. – Аполлоний, спасаясь от преследующего его тирана Домициана, бежит в страну италов и сикулов. Причем бежит вместе с Дамидом и вскоре встречает своего друга – философа Деметрия-Деметру.

Скорее всего, перед нами – евангельское бегство Святого Семейства в Египет. Спасаясь от Ирода, Иосиф, Мария и Иисус покидают Вифлеем. В обеих версиях здесь на сцене – ТРИ СПАСАЮЩИХСЯ ЧЕЛОВЕКА. Аполлоний – это Христос, Деметрий – это Мария, а Дамид здесь символизирует Иосифа, отца Иисуса.

• ЕГИПЕТ – ЭТО РУСЬ-ОРДА. – Как мы показали в книге «Царь Славян», император Андроник-Христос покинул Царь-Град = Иерусалим и отправился на Русь. В книге «Завоевание Америки Ермаком-Кортесом и мятеж Реформации глазами „древних“ греков», мы показали, что в данном случае страна италов и сикулов – это опять-таки Русь-Орда. Следовательно, мы видим согласование нескольких старинных рассказов. Получается, что Аполлоний-Христос со своими двумя спутниками-друзьями направляется именно на Русь, то есть в библейский Египет. Куда, согласно Евангелиям, и бежало Святое Семейство.

• МАТЬ ИСПУГАНА. – Деметрий-Деметра перепуган кознями Домициана и проявляет, по мнению Аполлония, малодушие. Деметрий заботится об Аполлонии, разъясняет ему суть происходящих событий, обнимает Аполлония. Вероятно, так на страницах Филострата описана Дева Мария. Мать, заботящаяся о Младенце Иисусе, естественно, напугана происходящим. На многочисленных иконах и старинных картинах ее изображали ОБНИМАЮЩЕЙ ХРИСТА во время бегства в Египет. Она едет на осле, а на ее руках – маленький Христос, которого она бережно прижимает к груди, см. рис. 1.76.

Рис. 1.76. «Избиение младенцев и бегство в Египет». Бальдасарре Перуцци. Якобы 1504–1506 годы. Фреска. Церковь Сант’Онофрио, пьяцалле ди Сант’Онофрио. Взято из [730:2], с. 382. илл. 400.

• ВНЕСУДЕБНОЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЕ. – У Филострата четко звучит тема, что преследование Аполлония-Христа носит явно внесудебный характер, что речь идет не о справедливом суде, а о коварной попытке убийства Аполлония, устранения конкурента. То же самое мы видим и в Евангелиях.

Любопытно, что в этот момент Филострат, проводя параллель с обвинениями, выдвинутыми против Аполлония, упоминает о суде над Сократом, которого тоже оклеветали враги и добились его казни [876:2a], с. 148–149. Все верно. В книге «Христос и Россия глазами „древних“ греков» мы показали, что знаменитый философ Сократ – это одно из отражений императора Иисуса.

Далее Филострат приводит длинную беседу Аполлония-Христа и Деметрием-Марией. Они рассуждают о необходимости бегства от преследований тирана. По ходу дела отмечается, что Деметрий ПЛАЧЕТ, ОГЛЯДЫВАЕТСЯ, УТИРАЕТ СЛЕЗЫ, ПОКРАСНЕЛ [876:2a], с. 152–153. Опять-таки все это неплохо соответствует тому, что филостратовский Деметрий является отражением испуганной женщины Марии, Богоматери. Расстроенной обрушившимися несчастьями, плачущей и т. п.

46. Далее Филострат «склеивает» начало Евангелий с их концом. У него преследование младенца Иисуса Иродом I плавно переходит в преследование взрослого Христа при Ироде II, завершившееся распятием

Здесь мы наталкиваемся на интересное обстоятельство. Как сейчас выяснится, во второй части своего труда Филострат основное свое внимание уделил НАЧАЛУ истории Христа и ее КОНЦУ. При этом он опустил все остальные евангельские сюжеты, то есть перескочил от детства сразу к последним дням жизни Иисуса. Иными словами, Филострат подробно сообщил о преследовании Младенца Иисуса злобным царем Иродом I, после чего СРАЗУ ЖЕ перешел к рассказу о преследовании уже взрослого Христа во время царя Ирода II. Понятно, откуда возникла путаница. Скорее всего потому, что в обоих сюжетах упоминается «царь Ирод». Далее, повторно звучит одна и та же тема БЕГСТВА ХРИСТА. В детстве – это его удавшееся БЕГСТВО в Египет. А незадолго до распятия – это нежелание Христа спасаться БЕГСТВОМ от надвигающейся на него опасности. Иисус предвидит все дальнейшие события – предательство Иуды, свой арест и казнь. Страшится этого, но не бежит прочь, хотя такая возможность у него есть. Иисус сознательно идет на предстоящие страдания во имя спасения человечества.

Более того, в «царской версии» императора Андроника-Христа ПОПЫТКА БЕГСТВА АНДРОНИКА ИЗ МЯТЕЖНОГО ЦАРЬ-ГРАДА ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛА. Напомним, что низложенный Андроник-Христос садится на корабль и с несколькими спутниками пытается бежать из бунтующей против него столицы. Но бегство не удается. Разразилась буря, корабль был вынужден вернуться, и через несколько часов император был узнан, предан, схвачен и казнен. См. книгу «Царь Славян».

Таким образом, в жизнеописании Андроника-Христа были «два бегства». Первое – в детстве, второе – незадолго до смерти. Причем обстоятельства были схожи. В обоих случаях Христа преследовали непримиримые и коварные враги, не останавливающиеся ни перед чем. Неудивительно, что Филострат спутал эти ДВА БЕГСТВА, попросту, «склеил», отождествил их. В результате у него получился большой и подробный рассказ, начинающийся с бегства в Египет и плавно перетекающий в попытку бегства уже взрослого Иисуса незадолго перед казнью.

Если в начале филостратовского рассказа двое спутников Аполлония-Христа, – а именно, Дамид и Деметрий-Деметра, – соответствуют отцу Иосифу и матери Марии, то во второй половине рассказа эти же два его спутника соответствуют уже иным персонажам. Здесь Дамид – это, как и раньше, апостол Матфей. А испуганный и плачущий Деметрий – это либо опять-таки Богоматерь Мария, либо апостол Иоанн. И Мария и Иоанн сопровождают Христа в его последние дни, присутствуют на Голгофе во время казни. Мария плачет, как и сообщает Филострат, рисуя нам образ расстроенного и плачущего Деметрия-Деметры.

47. Аполлоний-Христос отказывается от мысли о бегстве и собирается явиться на суд римского правителя

Пройдемся теперь по второй половине рассказа Филострата «о бегстве Аполлония», имея в виду, что сейчас мы уже вступаем в события последних дней императора Андроника-Христа, когда он сознательно идет навстречу испытаниям, отвергая бегство. Здесь римский тиран Домициан соответствует, скорее всего, не только царю Ироду II, но и римскому прокуратору Понтию Пилату.

Разворачивается беседа Аполлония-Христа с Дамидом-Матфеем и Деметрием-Марией. Деметрий умоляет Аполлония БЕЖАТЬ от тирана: «Спасение рядом, ты только глянь, сколько тут кораблей: иные отправляются в Ливию, иные в Египет, иные в Финикию и на Кипр…

ВЗОЙДИ НА ЛЮБОЙ И ПЛЫВИ, КУДА ПОЖЕЛАЕШЬ, ТАК БУДЕТ ЛУЧШЕ ВСЕГО!..

Вполне убежденный речью Деметрия Дамид воскликнул: «Ты верный друг, и очень хорошо для Аполлония, что ты тут! Когда я советую НЕ КИДАТЬСЯ ГРУДЬЮ НА ОСТРЫЙ МЕЧ и не переть против тирана, грозней которого свет не видывал, то от моих разговоров толку выходит немного»…

Аполлоний отвечал так: «Дамид судит о нынешних обстоятельствах с опаскою, однако же робость его достойна сочувствия – все-таки ОН АССИРИЯНИН и жил в соседстве с мидянами, а в тех местах тиранам покорствуют и о свободе не слишком мечтают. Но что до тебя, Деметрий… ТЫ ОХВАЧЕН СТРАХОМ, и будь даже этот страх основателен, надлежало тебе его преодолеть, а ты, напротив, СТАРАЕШЬСЯ УВЛЕЧЬ СВОИМИ СТРАХАМИ МЕНЯ, КОТОРОГО И НАСТОЯЩИМ-ТО СТРАХОМ НЕ ЗАПУГАТЬ!.. ЖИЗНИ МОЕЙ НИЧТО НЕ ГРОЗИТ, И СМЕРТИ ОТ ТИРАНА Я НЕ ПРИМУ, ДАЖЕ ЕСЛИ БЫ САМ ТОГО ПОЖЕЛАЛ»» [876:2a], с. 151.

По-видимому, здесь прозвучала тема будущего Воскресения Христа: «смерти Я не приму».

Далее возникает мотив ПРЕДСТОЯЩЕГО СУДА НАД АПОЛЛОНИЕМ-ХРИСТОМ. Как мы понимаем, суда Пилата.

Аполлоний предсказывает: «"Тираны бывают двух родов: одни убивают без суда, другие – после судебного дознания… Более жестоко создавать ВИДИМОСТЬ СУДА и казнить человека словно бы по закону… Нынешний тиран, как я вижу, сейчас следует именно такому образцу, однако же кончит он, по-моему, беззаконием…

Вот сейчас от меня зависит участь столь знатных мужей, а я сбегу от опасного всем нам суда – да найдется ли на земле место, где сумел бы я избавиться от бесчестия? Положим, что ты все сказал верно, и я послушался, А ИЗГНАННИКОВ ПРИРЕЗАЛИ, – неужто и тогда пожелает мне хоть кто-нибудь доброго плавания? К какому берегу мне править? Куда деваться? Боюсь, впору мне тогда вовсе покинуть Римскую державу и искать гостеприимства у таких друзей, которые живут подальше…

Ну, каково тебе, Деметрий, это слушать? ТЫ ВРОДЕ БЫ ПОКРАСНЕЛ? А вообрази-ка, что бежал я в Индию и явился к Фраотру, – как я ему в глаза погляжу? Как объясню свое бегство?…

Я знаю, Деметрий, как хорошо умеешь ты ловить на слове, и уже готов к такому, например, твоему возражению: «А ты и не ходи к ним, иди к незнакомым, и тогда БЕГСТВО ТВОЕ БУДЕТ УСПЕШНЫМ, ибо куда проще затаиться среди чужих». Что ж, обсудим, стоит ли доверять подобному мнению» [876:2a], с. 151–152.

Далее Аполлоний разбивает доводы Деметрия и говорит, что никуда бежать он не собирается, а явится на суд правителя. То есть, как мы теперь понимаем, на суд Пилата.

«Дамид, по собственным его словам, был столь увлечен вышеприведенной речью, что вновь взбодрился и осмелел, да и Деметрий бросил увещевать Аполлония, но напротив, сочувственно похвалив сказанное, сопроводив добрыми напутствиями как опасное предприятие, так и самое философию, ради коей ЯВИЛАСЬ СТОЛЬ ВЕЛИКАЯ ОТВАГА» [876:2a], с. 153.

48. Следы тайной вечери

Далее следует интересный сюжет. Как мы понимаем, согласно Евангелиям, здесь по ходу событий должна состояться Тайная Вечеря, на которой Христос с учениками ужинают в последний раз перед арестом Иисуса, см. рис. 1.77. Отразилась ли Тайная Вечеря в этом месте труда Филострата? В прямом виде нет, однако совершенно ясный намек имеется. Судите сами.

Рис. 1.77. Тайная Вечеря. Мастер пределлы музея Ашмола. Ватикан. Взято из [713], с. 63, илл. 49.

Отказавшись от мысли склонить Аполлония к бегству, Деметрий обращается к нему и Дамиду со следующим предложением. «Он позвал товарищей туда, ГДЕ САМ БЫЛ НА ПОСТОЕ, однако же Аполлоний приглашения не принял, возразив: „УЖЕ СМЕРКАЕТСЯ, а мне надобно отчалить в Римскую гавань, ПОКА ЗАЖИГАЮТ СВЕТИЛЬНИКИ… ПООБЕДАЕМ-КА ЛУЧШЕ ПОТОМ, КОГДА ВСЕ УЛАДИТСЯ, а сейчас против тебя даже могут состряпать обвинение, будто ТЫ ОТКУШАЛ С ГОСУДАРСТВЕННЫМ ИЗМЕННИКОМ! Ты и на пристань нас не провожай, а то еще донесут, что ты со мною в сговоре“… Деметрий и с этим согласился: обнял обоих и ушел, то и дело оглядываясь и УТИРАЯ СЛЕЗЫ» [876:2a], с. 153.

По-видимому, в старинном оригинале, который обрабатывал Филострат или его редактор, прямо говорилось о ВЕЧЕРНЕМ УЖИНЕ ХРИСТА С УЧЕНИКАМИ, то есть о Тайной Вечере. Но данный сюжет слегка исказили и получилось следующее: якобы было высказано лишь ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПОУЖИНАТЬ ВЕЧЕРОМ, ПРИЧЕМ В ТАЙНЕ ОТ ОКРУЖАЮЩИХ, однако Аполлоний-Христос, мол, отказался. Итак, все ключевые слова о Тайной Вечере здесь сказаны, но слегка смазаны фиктивным отказом Аполлония.

49. Появляется Евфрат – сначала якобы друг, а на самом деле, тайный завистник и противник Аполлония. Это – отражение Иуды Искариота

Вернемся немного назад по труду Филострата. В начале его пятой книги на передний план выступает важный персонаж, ранее находившийся как бы в тени. Это – Евфрат, будто бы УЧЕНИК И ДРУГ АПОЛЛОНИЯ, а на самом деле – тайный завистник и интриган. Вскоре его зависть и ненависть к Аполлонию выльются наружу, и он станет его открытым врагом. Трения между Аполлонием и Евфратом начались давно. Оказывается, Аполлоний ОТЧИТЫВАЛ Евфрата «за измену философии» [876:2a], с. 42.

Как мы покажем, филостратовский Евфрат – это отражение апостола Иуды Искариота, предавшего Христа.

А начиналось все так. Аполлоний прибывает к римскому императору – якобы к Веспасиану, и доброжелательно представляет ему своих коллег-философов – Евфрата и Диона. Дион называет себя УЧЕНИКОМ Аполлония [876:2a], с. 114. Поэтому, вероятно, и Евфрат считался учеником Аполлония.

По-видимому, в данном разделе труда Филострата «римский император Веспасиан» соответствует евангельскому Понтию Пилату.

Он относится к Аполлонию-Христу весьма положительно, просит его советов, прислушивается к его мнению.

Итак, Аполлоний обращается к императору со словами: «"Государь, у дверей дожидаются Евфрат и Дион, давние твои почитатели… Позови их присоединиться к нашей беседе, ИБО ОНИ ОНИ МУДРЫЕ МУЖИ". – „Для мудрецов мои двери всегда настежь, – отвечал тот, но перед тобою надобно распахнуть также и сердце“» [876:2a], с. 109.

Таким образом, Аполлоний относился первоначально к Евфрату исключительно тепло – рекомендовал его правителю как МУДРОГО МУЖА. Аналогично, согласно Евангелиям, Иуда Искариот сначала был АПОСТОЛОМ Христа, то есть его близким учеником и другом. Но потом он предал Учителя. Буквально то же самое вскоре расскажет и Филострат про Евфрата: бывший друг напишет донос на Аполлония и предаст его.

Первая трещина в отношениях между Аполлонием и Евфратом случилась именно во время той самой их встречи с императором Веспасианом, на которую Аполлоний неосторожно пригласил Евфрата и Диона. Аполлоний стал излагать императору свои взгляды на власть. «Евфрат уже и ранее ТАЙНО ЗАВИДОВАЛ Аполлонию, ибо видел, что император привержен к тому сильнее, чем паломник к оракулу, но тут он вскипел через край и воскликнул громче, нежели допускают приличия: „Нельзя лестью распалять похоти!“» [876:2a], с. 109.

Дион поддержал Евфрата. Выслушав их сумбурные речи, Аполлоний возразил: «По-моему, вы всуе рассуждаете с государем о делах, уже вполне решенных, И ВПАДАЕТЕ В РЕБЯЧЕСКОЕ ПРАЗДНОСЛОВИЕ, отнюдь не сообразное с нынешним положением вещей» [876:2a], с. 111.

Так возник раскол между Аполлонием и Евфратом. Пока он скрыт под маской дружелюбия, но в дальнейшем будет лишь углубляться.

Евфрат обиделся на слова Аполлония и заговорил так: «"Я согласен с этим поучением – да и возможно ли мне достигнуть большего противными наставлениями? И все же, государь… принимай и привечай естественные науки, но держись подальше от так называемой богодухновенности! Поистине, этим-то способом нас и морочат, внушая нам множество глупостей о делах божеских". ЭТО БЫЛО СКАЗАНО ПРОТИВ АПОЛЛОНИЯ, однако тот оставил вышеприведенные слова без внимания и, завершив беседу, удалился вместе с учениками.

ЕВФРАТ ХОТЕЛ БЫЛО ЕЩЕ КРЕПЧЕ ОБРУГАТЬ УШЕДШЕГО, но император это заметил и оборвал его… Вот так-то Евфрат ненароком себе навредил, ибо император распознал в нем ЗАВИСТЛИВОГО НАГЛЕЦА, разглагольствовавшего в защиту народоправства не по убеждению, но лишь наперекор государственным понятиям Аполлония. Впрочем, Веспасиан ничем не проявил своего гнева и Евфрата за слова его корить не стал…

ЧТО ДО АПОЛЛОНИЯ, ТО ИМПЕРАТОР НЕ ТОЛЬКО К НЕМУ САМОМУ ИСПЫТЫВАЛ ПРИЯЗНЬ, но еще любил повествования его о старине… описания индийских рек и населяющих Индию зверей, пророчества и все, что явили ему боги касательно державы… Он звал Аполлония сопутствовать ему, однако тот приглашение отклонил» [876:2a], с. 113–114.

Итак, перед нами – отражение евангельского Пилата, Христа и Иуды Искариота.