Текст книги "Вихрь преисподней"

Глава VI
Фильм «Антология нищеты»

Короткая поездка на метро не отняла у него много времени, и очень скоро Не-Маркетинг уже стоял перед входом в один из модных кинотеатров в самом центре Москвы.

«Кинофестиваль фильмов ужасов» – было написано на огромном панно, которое висело рядом со стеклянными дверями. Не-Маркетинг прошел за них. Внутренности популярной киношки были точно такими же, какими Не-Маркетинг запомнил их во время ее последнего посещения. Прежде, примерно полгода тому назад, он уже был здесь, видел и эту блестевшую никелем полукруглую барную стойку, которая располагалась в самой середине холла, скользил взглядом по каким-то фотографиям и афишам в нарядных рамках, развешанным тут и там по стенам, рассматривал большой стенд с планом зрительного зала кинотеатра, скучал на одном из стульев, что стояли вдоль стен. С прошлого раза здесь ничего не изменилось. Впрочем, а почему что-то должно было измениться? Ужасные террористические акты, которые произошли накануне, никак не могли воздействовать на интерьер любимого молодежью кинотеатра в центре столицы на другом краю земного шара. И все же Не-Маркетинг пытался различить во внутренностях популярной киношки какие-то перемены, некие знаки, которые могли стать заметными только после долгого и внимательного разглядывания. Ему почему-то казалось, что после ужасных террористических актов здесь что-то все же должно было измениться, нечто, какая-то информация должна была появиться после террористических актов и здесь. Некое едва заметное «менем, текел, фарес» должно было появиться на одной из стен.

Не-Маркетинг некоторое время побродил по холлу кинотеатра, рассматривая афиши и фотографии, а затем достал из кармана бумажку, на которой было записано имя человека, с которым он должен был здесь встретиться, – офис фирмы, которая проводила кинофестиваль, который, в свою очередь, спонсировала фирма Не-Маркетинга, располагался в здании кинотеатра.

Не-Маркетинг подошел к охраннику и спросил, где ему найти офис, в котором работает указанный в бумажке человек. Охранник взял из рук Не-Маркетинга бумажку, долго рассматривал ее, потом со словами «Не знаю, ничем не могу вам помочь» возвратил измятую бумажк у Не-Маркетингу.

Некоторое время постояв возле охранника в задумчивости так, что тот даже начал нервничать, Не-Маркетинг медленно пошел в сторону кассы кинотеатра.

Там он купил билет на сеанс, который должен был вот-вот начаться, и через пару минут уже входил в зрительный зал. Он сам не знал, почему он так сделал, – скорее всего, ему просто подсознательно хотелось отвлечься от всего, что происходило в последнее время, а встреча могла немного и подождать… Впрочем, он даже не собирался сидеть на киносеансе до конца.

Не-Маркетинг торопливо пробрался на свое место в самой середине ряда, сел в кресло, и тотчас свет погас. После короткой рекламной заставки фильм начался.

Пока на экране в тишине медленно разворачивался логотип кинокомпании, которая сняла этот фильм, Не-Маркетинг расслышал голоса парня и девушки, сидевших за его спиной:

– Кажется, это должно быть очень интересно! – проговорил с восторгом парень.

– Все, кто смотрел этот фильм говорят, что здесь классно закрученный сюжет. Просто ни на секунду не дает перевести дыхание, – откликнулась девушка.

– Да-да, точно! – а это уже парень. – Я читал в Интернете рецензию… Рецензию на этот фильм.

– И что пишут в Интернете? – в нетерпении перебила его девушка.

– Как раз то и пишут, что в этом фильме самое главное не игра актеров, не музыка, ни режиссура, а сценарий – бешено, дико, классно закрученный сюжет. Такой сюжет, подобного которому никогда не было и не будет!

В этот момент с силой страшного громового раската раздался один единственный фортепьянный аккорд, и на экране мертвенным фосфоресцирующим зигзагом вспыхнуло название:

«АНТОЛОГИЯ НИЩЕТЫ»

«– При чем тут антология нищеты?! При чем тут вообще нищета, если фильм – фильм ужасов?!

– Да, действительно, странно: информация, которая сокрыта в названии – это информация совершенно противоположная прежней информации об чрезвычайной остросюжетности этого фильма.

– Что-то здесь не так… Вряд ли фильм с названием „Антология нищеты“ может быть остросюжетным. Хотя, чем черт ни шутит: может, это некий оригинальный ход, трюк, и название вовсе ничего не значит, и даже наоборот, значит обратное».

Позади раздалось, – говорил молодой человек из той беседовавшей парочки:

– Вот, точно – это тот самый фильм, рецензию на который я читал. «Антология нищеты» – здесь должен быть чрезвычайно, совершенно невероятный, захватывающий и динамичный сюжет!..

– Да-да, мне тоже об этом говорили, – вторила ему девушка.

Между тем, действие фильма начинало разворачиваться. И делало это чрезвычайно медленно, тупо и скучно. Сначала показали какой-то ужасный бред, потом – вообще полную ерунду, так что совершенно ничего не было понятно. Фильм производил на Не-Маркетинга самое тягостное, самое посредственное, самое идиотское впечатление. В тех первых эпизодах, которые Не-Маркетинг уже успел посмотреть, речь шла о семье, которая все выходные проводила в увеселительном детском парке, чем-то похожем на «Диснейленд», но не «Диснейленде», причем каждый из членов семьи – и отец, и мать, и их дочка – по-своему парк не любил и совершенно откровенно при других членах семьи ругал его на все корки. Причем понять, почему эта семья, при всем при этом, продолжает упорно проводить в парке выходные дни, не представлялось никакой возможности. Авторы фильма не давали для этого ни малейшего намека. Какие-то невнятные затянутые сцены обычных бытовых разговоров перемежались не менее долгими показами всевозможных видов детского увеселительного парка и недовольными высказываниями о нем всех троих членов семьи. Потом действие фильма перескочило по времени вперед лет, как минимум, на десять.

Подросшая девочка с фанатичным постоянством каждый вечер обходила множество дорогих магазинов в центре города, бродила по улицам, каждый раз надолго останавливаясь перед различными уличными рекламами и рассматривала их. При этом она еще успевала встречаться с неким молодым человеком и, сидя в его компании за столиками дешевых кафе, каждый раз показывала ему фотографии того самого парка, в котором она постоянно проводила время в детстве вместе с родителями. Почему надо было тогда, в детстве, обязательно ходить в парк, а потом, в более зрелом возрасте – делиться воспоминаниями о нем со своим кавалером, при том, что парк этот ей так не нравился, было непонятно. Игра актеров была отвратительна и неправдоподобна, операторская работа тоже была ниже всякой критики. Но, тем не менее, Не-Маркетинг упорно продолжал смотреть фильм.

Сзади опять раздался громкий шепот молодого человека:

– Прекрасно! Отличный фильм! Я так и думал, что здесь очень интересный, динамичный и прекрасно проработанный сюжет. Я обожаю подобные остросюжетные фильмы, – восторгался он.

– Да, мне кажется здесь очень ясная и очень динамичная сюжетная линия, – соглашалась с ним громким шепотом его девушка. – Актеры играют отменно, вообще – сюжет такой, что не оторвешься от просмотра! Хочу заметить, что «Антология стадного чувства» – замечательный фильм!

Тут же в голове Не-Маркетинга возникли такие информации:

«– При чем тут „Антология стадного чувства“?!

– Ну да… „Антология стадного чувства“ тут совершенно не при чем. Фильм-то называется „Антология нищеты“!

– И при том, этот фильм – фильм ужасов. Ведь показывается-то он в рамках фестиваля фильмов ужасов!..

– Все правильно: нищета – это ужас. Значит „Антология нищеты“ – это фильм ужасов. Только и про антологию нищеты в нем особенно-то ничего и нет».

– Да, «Антология стадного чувства» – это, действительно, замечательный, остросюжетный фильм! – согласился, тем временем, с девушкой молодой человек.

– Стоит только включить свет в зале, как все кошмары исчезнут, – раздался откуда-то из первых рядов громкий детский голос.

– Ничего не понимаю… – пробормотал вслух Не-Маркетинг, как вдруг в зале, действительно, начал сначала медленно, постепенно увеличивая яркость, а потом разом, во всю силу – зажегся свет.

Но свет был включен всего несколько кратких мгновений, тотчас он вновь погас. И на экране неожиданно появилась новая заставка киностудии, впрочем, совершенно другая заставка, совершенно другой киностудии, чем появлялась перед «Антологией нищеты», – ту Не-Маркетинг запомнил достаточно хорошо. Затем возникло название фильма: «Антология массового сознания». После этого начали показывать опять какую-то историю про семью из трех человек, которая все свое свободное время проводила в парке… В целом, это была та же самая история, которую Не-Маркетинг уже видел в «Антологии нищеты», которую сидевшая сзади парочка называла «Антологией стадного чувства». Но только в «Антологии массового сознания» играли уже совсем другие актеры, впрочем, не менее бесцветные и бездарные, чем в предыдущем фильме. Скучища в этом новом фильме, – впрочем, почему же вдруг стали неожиданно показывать новый фильм? – была не меньше, а даже больше, чем в предыдущем, – по крайней мере, это было вдвойне скучно смотреть хотя бы потому, что Не-Маркетинг только-только все это уже один раз просмотрел, – вариации одного и того же занудного и совершенно непонятного действия различались лишь в самых незначительных деталях.

Позади Не-Маркетинга, тем временем, вновь раздался шепот:

– Да, сюжет, действительно, самый что ни на есть исключительный!.. Хорошо, что мы сегодня пошли в кино, – голос принадлежал девушке.

– Роль того, что было, увеличивается, а роль актера снижается. Роль прошлого чрезвычайно увеличивается, во много раз! Черт возьми, история повторяется! История в который раз повторяется.

«– Странно… Странно… Странно! Чей это голос?! Это не голос ее молодого человека. Это голос какого-то взрослого человека.

– Да, точно: мужской голос не был голосом молодого человека. Но кто это сказал? Кто впустил в зрительный зал эту странную информацию».

Не-Маркетинг резко обернулся. Но в темноте, конечно же, разглядеть что-либо было почти невозможно. Тем не менее, Не-Маркетингу показалось, что действительно, рядом с молодым человеком сидит некий мужчина, который пытается записать что-то в блокнот, – кажется, это его страница так явственно белела в темноте.

Не-Маркетинг повернулся обратно, к экрану. Вновь послышался тот же самый голос, только звучал он уже гораздо более громко:

– Роль прошлого чрезвычайно увеличивается, во много раз. Увеличивается также роль режиссера, который может по-своему корректировать так и эдак. Но это же пошлость и ложь, это какой-то странный и дебильный театр марионеток. Но почему же он так реален и навязчив?! Одно и то же повторяется вновь и вновь, и все, словно нарочно, хлопают в ладоши!

Уже не могло быть сомнений, что говорил все это, конечно же, не тот молодой человек, который сидел вместе с девушкой позади Не-Маркетинга.

Не успел Не-Маркетинг об этом подумать, как голос громко заметил:

– Вот это сюжет! Вот это классное действие! Всё разворачивается очень динамично! Здорово!..

Не-Маркетинг подумал, что опять со всех сторон его окружает некая очень странная и очень невероятная ложь. И вот что поражало его больше всего: ничего не происходило, никакого взрыва, никакого события, которое бы показывало, что все же эта ложь угнетает кого-то, давит кому-то на сердце, вызывает в ком-то протест.

Не успел он додумать эту мысль, как случилось событие, которое он еще долго потом переживал и обдумывал…

Во-первых, как раз в этот момент экран неожиданно погас. В зале сперва послышался недовольный ропот, а затем раздалось громкое топание ногами и свист, некоторые начали громко и неприлично ругаться. В такой обстановке прошло, может быть, не более минуты.

А потом, видимо, откуда-то из боковых дверей в зал быстро вошел, и даже не вошел, а вбежал человек. Впрочем, теперь в зале было еще более темно, чем тогда, когда показывали фильм, и Не-Маркетинг мог только догадываться по стуку торопливо ударившихся друг о друга дверных створок и по вдруг раздавшемуся крику, – настолько громкому и пронзительному, что он легко перекрыл топот и ругань возмущенных зрителей, что в зале появился некто…

Некто крикнул:

– Я больше не желаю показывать этот дебильный и лживый фильм! Осточертело! Сил нет больше! Это отвратительно и аморально! Я больше не желаю участвовать в этом! Увольте меня! Киномеханик отказывается работать. Забастовка.

После этого крика в зале воцарилась полная тишина. Никто больше не топал ногами и не свистел.

Вслед за этим опять торопливо стукнули друг о друга створки дверей, так, будто кричавший человек быстро вышел из зала, и затем в зрительном зале зажегся свет.

На сцену перед экраном, опять-таки торопливо вышел некий человек в черном костюме и черном же галстуке, судя по всему – администратор кинотеатра. Он объявил:

– Киномеханик неправильно выполнял свои обязанности. Он по собственной инициативе показывал какую-то странную историю, показывать которую был не должен. На самом же деле, фильм должен был быть показан совсем другой. Сейчас мы вам его и покажем. Фильм называется «Антология массового сознания».

Проговорив это, администратор ушел со сцены.

Свет в зале медленно, постепенно погас. Достаточно долго было совершенно темно, и по-прежнему тихо, – недовольного ропота слышно больше не было.

Но вот начали показывать фильм – опять появились на экране уже виденные Не-Маркетингом заставка киностудии и название фильма «Антология массового сознания». Но потом, действительно, пошел совершенно другой фильм. Это была очень грубая комедия из жизни учеников какого-то американского колледжа, в которой все веселье было построено на невероятно пошлых шутках из тех, что в ходу у подростков переходного возраста. Сюжет был чрезвычайно примитивен и представлял собой небрежную комбинацию нескольких историй, уже неоднократно встречавшихся в классической литературе, да и потом не раз переработанных множеством авторов, – талантливых и так себе.

В общем, сюжет был настолько знаком, понятен и предсказуем, что был уже и не нужен вовсе, и вся история была лишь поводом для того, чтобы дать хоть какой-то повод для набора пошлостей и удалого сквернословия.

Зрителям этот фильм чрезвычайно нравился, – зал то и дело взрывался дружным хохотом, восторженными восклицаниями и совершенно искренними громкими аплодисментами.

Но странно, чем больше Не-Маркетинг смотрел этот фильм, тем сильнее утверждалась в нем ощущение, что самая главная суть фильма, его посыл, его сверхзадача заключаются вовсе не в этом дебильном и временами до мерзости пошлом веселии, а в той неуловимой и загадочной информации, которая неким непостижимым образом была зашифрована, содержалась в странной атмосфере, неуловимой квинтэссенции фильма, который при всем своем идиотизме был скорее похож на реплику очень умного человека, который сознательно для чего-то изображает из себя идиота, прекрасно понимая, что те, кто слушают его, тоже понимают, что он не идиот и ведет себя, как идиот, специально. Фильм был репликой умного, паясничающего шута, который делает вид, что он умственно отсталый, но никак не репликой, произнесенной кем-то, кто на самом деле является умственно отсталым.

«– Странная информация! Невероятная информация! Что за информация таится здесь?!

– А главное – откуда она исходит, эта информация? Каким образом и кем она зашифрована? Зачем?

– Нет, это невероятно! Этого не может быть. Это дебильная ложь и больше ничего», – сталкивались информации в голове Не-Маркетинга.

Он продолжал смотреть фильм, зал продолжал взрываться от хохота при каждой дегенеративной шутке киногероев, и Не-Маркетинг не уставал поражаться странной двойственности, фальшивости, которая исходила от этого фильма: глупый, он был одновременно чрезвычайно умным…

«– Нечто чрезвычайно умное содержится в этом фильме.

– Нет, это невероятно! Этого не может быть. Это ложь, придурковатая ложь и ничего кроме придурковатой лжи!

– Наоборот, это не ложь. Фильм чрезвычайно умный», – продолжали бороться в голове Не-Маркетинга информации разных направленностей.

В этот момент зал дружно засмеялся, но как раз после того, как смех немного стих, его перебил громкий детский голос:

– Ненавижу эти вонючие фильмы! Кругом одни фильмы!..

Кричавший мальчик вскочил, – он сидел на одном из первых рядов, – потом он повернулся к залу, и Не-Маркетинг узнал в нем того колоритного беспризорника, который приехал в Москву на съемки телепередачи и остановился в гостинице возле Измайловского парка.

– Не может быть, чтобы беспризорник такое говорил. Глупый, жалкий, бездомный беспризорник должен любить такие фильмы. Так что не может быть, чтобы беспризорник такое говорил. Отсюда вывод – этот беспризорник, на самом деле, подсадная утка, – опять Не-Маркетинг услышал позади комментарии того же самого взрослого мужчины, которого он уже один раз пытался разглядеть в ряду позади себя.

– Нет, это не подсадная утка, – неожиданно для самого себя проговорил Не-Маркетинг, обернувшись. – Я его знаю: он приехал в Москву для съемок телешоу.

– А-а, ну вот: вы сами мои слова и подтвердили, хотя хотели их опровергнуть. Раз он связан с телевидением, значит – точно подсадная утка. Разве вы не знаете ничего про эти шоу?!.. Это же, на самом деле, сплошной обман. Там же все действие только на всевозможных подсадных утках и держится. Нет, раз парнишка с телевидения, значит, этот эпизод – точно какая-то инсценировка, обман, ложь. Кругом одна наглая ложь! Наглая, отвязанная ложь. Что же будет?! Куда мы катимся?! Кошмар!.. – запричитал сидевший позади Не-Маркетинга человек.

– Кругом одна наглая, отвязанная ложь, – как зачарованный повторил за ним Не-Маркетинг.

И тут же в его голове застучало:

«– Что-то слишком много происходит сегодня всяких неординарных событий.

– Ничего странного, – такое случается.

– Скорее всего такой всплеск неординарных событий связан с произошедшими накануне ужасными террористическими актами, – попытался он найти объяснение. – Психика общества перевозбуждена. Массовое сознание просто-таки одурело. Вот и происходит черти-чего!»

В этот момент Не-Маркетинг увидел, что приехавший на съемки телепередачи беспризорник, задевая за ноги сидящих зрителей и то и дело чуть ли не валясь на них, начинает, спиной к сидящим, медленно пробираться к проходу. Несколько мгновений Не-Маркетинг сидел, точно оцепенев, а потом тоже вскочил и, боясь упустить беспризорника из виду, так же спиной к сидевшим зрителям, так же задевая ногами об их ноги и поминутно чуть ли не садясь на них, спешно начал пробираться к выходу.

В конце концов Не-Маркетинг оказался в проходе даже раньше, чем успел выбраться из своего ряда беспризорник. Темнота здесь была такая, что Не-Маркетинг почти ничего не мог различить. Несколько мгновений он стоял, пытаясь все же рассмотреть впереди силуэт беспризорника, но – безуспешно. Еще через несколько мгновений беспризорник наткнулся в полной темноте на Не-Маркетинга.

– Ой! – воскликнул беспризорник. – Извините… Что?!.. Что такое?! Отпустите меня! У меня есть билет. Я купил билет!

Дело в том, что Не-Маркетинг в темноте схватил его за руку.

– Стой! Куда ты?.. – Не-Маркетинг не отпускал руку беспризорника.

– В Америку! В Нью-Йорк, в Вашингтон, в Сан-Франциско, в Лос-Анджелес!.. Пустите!.. – приехавший на съемки телепередачи беспризорник отчаянно вырывался. – Что вам от меня надо?! Пустите, я свободный человек!.. Я – свободный человек! Отпустите!.. Это не я кричал!.. Меня заставили! Заплатили! Заставили!.. Противники фильмов заставили! А мне фильм очень нравится!..

– Заставили?! Противники фильмов заставили?!.. – потрясенно отпрянул в темноте от беспризорника Не-Маркетинг. – Значит, все-таки подсадная утка?!..

– Так куда же ты так от меня вырывался? Куда ты из зала с самой середины фильма отправился?.. – закричал Не-Маркетинг на беспризорника.

Какой-то человек (кажется, это был сотрудник службы безопасности), оказавшись возле них, молча вытолкал обоих из зала. Не-Маркетинг был так увлечен тем, чтобы беспризорник не сбежал, что едва ли даже посмотрел на этого человека.

– Я же сказал вам, в Америку я собрался, – с некоторым раздражением ответил беспризорник Не-Маркетингу уже за дверями.

Створки дверей за ними закрылись, они были в холле.

– Зачем же тебе в Америку?

– Здешнего нашего мира на самом деле уже нет. Это просто жалкая окраина какого-то другого, большого, яркого и светлого мира. И единственное, что может хоть как-то реабилитировать наш здешний мир в своих собственных глазах – это гибель другого, большого яркого и светлого мира. Здешний мир стал таким, потому что он был глуп. Мир корявый и пропащий. Что же делать?.. Нет совершенно никакой надежды. Уже точно нет никакой надежды. Ориентиры, система координат теперь одна, но только на этой системе координат мы находимся на разных уровнях. И это очень, чрезвычайно важно!.. Потому что существует эталон, некая норма, планка…

– Постой – постой, что ты говоришь? Я ничего не понимаю!.. Какой эталон? Скажи про эталон… Про него тебе тоже сказали противники фильмов?..

* * *

Все это время: не только нынешний, не только предыдущий, но и вообще все последние дни Не-Маркетинг постоянно терзался, – не дурной ли сон он видит? Может быть, он только спит и все, что происходит с ним, все речи и разговоры, которые он слышит – лишь сон? Причин тому было несколько. Во-первых, он сам про себя в последнее время знал, что он пребывает в нехорошем, болезненном состоянии. Но об этом уже было немного рассказано выше. Во-вторых, – и это здесь было самое главное, самое основное, самое важное, – на Не-Маркетинга невероятно сильно действовали события, что происходили в их офисе и сама тревожная атмосфера, которая в последнее время в офисе воцарилась, некоторая ужасная тайна… Или не было никакой тайны, а был лишь бред?.. Но по порядку! Пришло время рассказать некоторые вещи по порядку, пояснить, почему еще все так скверно было с Не-Маркетингом… Ведь эти события, обстоятельства влияли на него едва ли не больше, чем его собственное неблагополучие…

В последнее время появилось еще одно ужасное обстоятельство: в их офисе «видели смерть». Закавычено недаром, потому что такой бред, конечно, воспринимать всерьез нельзя. Но тем не менее, он наглядно дает понять насколько странной и неблагополучной была обстановка в представительстве транснациональной корпорации. Дело в том, что возможно это вышло из действительно имевшей место угрозы каких-то там террористов, где-то там, далеко, в другой части света – угрозе нанести удар по этой транснациональной корпорации. Такая угроза действительно была. Но этот удар, если он и планировался, был бы реален где-то там, далеко, в другой части света, а не здесь.

Потом кто-то из сотрудников рассказал – так, между прочим – что вроде бы, незадолго до аварии на подлодке «Курск» один из моряков, служивших на ней, написал домой странную фразу: «по лодке ходит смерть». А потом в офисе заговорили, что один из сотрудников сказал, что видел, как «по зданию ходит смерть».

Тоже дурость, но в качестве поощрения вроде бы должна была состояться поездка на уик-энд всех сотрудников представительства в одну из блестящих европейских столиц и вроде бы какой-то идиот сказал при Главе, который знал историю про «по зданию ходит смерть», что вот, мол, «сядем в самолет всем представительством, и вместе с самолетом все грохнемся». Вроде бы просто шутка, пусть и неуместная, но вроде бы Глава представительства вспылил и сказал, что раз все такие идиоты и могут всерьез обсуждать такой бред, то он отменяет поездку и никто никуда не поедет, мол, сидите дома, а не ездите по Европам, раз такие суеверные идиоты. Но так же потом говорили, что ничего такого не было, что Глава представительства вспылил, а потом и остыл, и поездка не отменена, а просто немножко перенесена по срокам, потому что приезжает важный гость, точнее гостья… Из главной конторы.

Но тут-то и начался еще один бред, который продолжался до сих пор и который уже не был просто слухом. Доподлинно было известно, что гостью, которую ждали в офисе из главной конторы зовут… мадам С. Вроде такой тонкий намек – мадам Смерть. Мол, в офис едет Смерть. Впрочем, тут же и говорилось, что это Глава представительства, человек желчный, злой, но не без юмора, решил таким образом зло подшутить над своими сотрудниками – мол, это он заявил, что ждет в офис в гости мадам С. Мол, раз вы не серьезные бизнесмены, а суеверные старушки, верящие в смерть с косой и в капюшоне, то и получите! Понервничайте еще… Шутки – штуками, а все так и говорили теперь – мол, ждем мадам С. Впрочем, официально как бы ничего и не было, и никого и не ждали, а говорили только шепотом, как будто ничего и не было, а только по большому секрету особо посвященные сообщали особо доверенным: едет мадам С.

И все бы это ничего, да упали продажи и стали поговаривать о сокращениях, и Глава представительства ходил чернее тучи и все срывал раздражение на сотрудниках да еще и обстановочка в мире сложилась какая-то уж больно того… тревожная! Теракты за терактами, а биржи и бизнес, а курсы и индексы на такое, как известно, временами реагируют весьма ощутимо, значит – на одной отдельно взятой судьбе одного отдельно взятого представительства одной отдельно взятой транснациональной корпорации это тоже могло отразиться!

Впечатлительные сотрудники, конечно, страдали от всего этого больше других. И первый среди впечатлительных – Не-Маркетинг! Может быть от этого у него и заходил ум за разум… Может быть…

* * *

В этот момент позади Не-Маркетинга раздалось:

– Охранник сказал, что вы меня разыскивали…

Не-Маркетинг резко обернулся… Перед ним стоял достаточно молодой человек, одетый во все черное, – черный костюм, черную рубашку и даже черный галстук, – и внимательно и пытливо смотрел на Не-Маркетинга.

– Я?!.. Вас?.. – как это часто бывает в подобных случаях, Не-Маркетинг не сразу понял, в чем заключается дело.

– Нуда… Вы подходили к охраннику и спрашивали, где меня найти. Я… – и тут молодой мужчина в черном назвал то самое имя, которое было написано на бумажке Не-Маркетинга, которую дал ему Глава представительства.

– Ах, да! Извините… – Не-Маркетинг смутился. – Значит, это вы – руководитель той самой фирмы, которая занималась организацией этого кинофестиваля и принимала пожертвования от спонсоров.

– Совершенно верно, – молодой мужчина в черном улыбнулся. – Пойдемте ко мне в офис. Там все-таки будет удобнее говорить, чем здесь.

– Да, конечно. Только… – как раз в этот момент Не-Маркетинг вспомнил про беспризорника, от которого его неожиданно отвлек этот человек. Он обернулся:

– Черт возьми! Где же он?!

Не-Маркетинг ошарашено озирался, но беспризорника и след простыл.

– Вы кого-то потеряли? – вежливо осведомился молодой мужчина в черном.

– Только что здесь стоял мальчишка!.. Вы… Он…

– Я не знаю, я смотрел на вас, – упреждая вопрос проговорил молодой мужчина. – Он что-то украл у вас?

– Нет…

– Что-то произошло?

– Это будет вам не очень интересно… – пробормотал Не-Маркетинг под испытующим, притворно озабоченным взглядом молодого мужчины в черном костюме.

– Что ж, тогда пойдемте ко мне в офис, – с некоторой усталостью в голосе проговорил молодой мужчина. Он повернулся и, жестом пригласив Не-Маркетинга за собой, пошел куда-то в сторону самого дальнего угла холла кинотеатра, – мимо полукруглой барной стойки, мимо афиш и фотографий в красивых рамочках, развешанных на квадратных колоннах.

Следом за молодым мужчиной Не-Маркетинг прошел за узкую металлическую дверь и оказался на тесной лестнице, которая вела куда-то на верхние этажи здания.

Здесь, в неярком свете, который исходил от плафонов, что висели под самым потолком, Не-Маркетинг миновал несколько пролетов узкой лестницы, глядя в спину молодого мужчины в черном. Через точно такую же, как и внизу, узкую металлическую дверь они прошли в коридор одного из верхних этажей, и там молодой мужчина в черном пропустил Не-Маркетинга вперед себя в один из маленьких кабинетов, двери в которые были по обе стороны этого коридора, такого же полутемного, как и та лестница, по которой они только что поднимались, только вот освещался коридор не плафонами, а светильниками, которые были вделаны в пластины подвесного потолка, – больше половины этих светильников не горело.

В кабинете стояли черный канцелярский стол, дорогая мягкая мебель – кожа тоже черного цвета – диван и огромное кресло и несколько черных же стеллажей, на которых стояли канцелярские папки, подобранные по цветам: один ряд – папки только темно синего цвета, другой – только голубого, третий – красного. Были еще ряды желтые и зеленые. На разных стеллажах стояли одинаковые по цвету ряды папок.

– Присаживайтесь, пожалуйста!

Не-Маркетинг вздрогнул: фраза вывела его из оцепенения, он понял, что уже некоторое время, не обращая никакого внимания на хозяина кабинета, просто стоит и заворожено рассматривает папки. Меж тем, молодой мужчина в черном костюме уже занял свое место за столом и, в свою очередь, испытующе разглядывал Не-Маркетинга.

Не-Маркетинг присел на краешек кожаного дивана.

– Я хотел вас спросить про спонсорство кинофестиваля фильмов ужасов, которое осуществляет наша фирма…

– Ваша фирма? А как называется ваша фирма?

Не-Маркетинг протянул молодому человеку в черной одежде свою визитную карточку.

– Ах вот как!.. Ну что ж, о вашей фирме я, конечно, знаю. Но только из вашей рекламы о ваших грандиозных маркетинговых акциях. Что же касается спонсорства кинофестиваля фильмов ужасов, то я просто не понимаю, о чем идет речь. Вы не осуществляете никакого спонсорства нашего кинофестиваля.

– Постойте… Но вы – … – и тут Не-Маркетинг назвал имя и фамилию, которые написал ему на бумажке Глава представительства.

– Да точно. Это я, – подтвердил молодой мужчина в черном.

– Но вы же должны знать Главу нашего представительства! – настаивал Не-Маркетинг. Он был крайне удивлен.

– Уверяю вас, что я не только что Главу представительства вашей фирмы не знаю, но даже ни разу не разговаривал ни с кем из вашей фирмы. Вы – первый! – собеседник Не-Маркетинга тоже был изрядно поражен странным разговором. Не дожидаясь, пока Не-Маркетинг еще чего-нибудь скажет, он продолжал:

– Да, действительно, наша фирма занималась организацией кинофестиваля фильмов ужасов и всеми вопросами, связанными с его финансированием, в том числе, на наш счет поступали деньги спонсоров, но ваша большая и уважаемая фирма никогда не имела к спонсированию этого кинофестиваля никакого, ни малейшего, даже косвенного отношения. Мы не получили от вашей уважаемой фирмы ни цента, ни копейки. Да и как это могло произойти, если между нашими фирмами никогда не было ни одного контакта.