Текст книги "Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин"

28. Снова разведка

О чем они только думают, эти безголовые боги?!

Я, понимаете ли, не из скорострелов, и Госпожа тоже, естественно, подустала… Словом, небо ни с того ни с сего разверзлось, точно кто-то вспорол ему брюхо ножом, и на нас обрушился мощный и холодный ливень. Да вдобавок ветер пару раз дохнул стужей – предупреждал, что дальше будет еще неприятней. Я, конечно, и так уже промок до нитки, однако…

Едва мы прекратили, стремясь найти какое-никакое укрытие, из тьмы ночной появился Мурген с остальными.

– Верно, – сказал он, – это был Гоблин, только, когда мы добрались, он уже смылся. – Подразумевалось, что я понимаю, о чем он говорит. – Костоправ, оно конечно, в Черном Отряде подобрались ребята железные, ни дождь, ни снег, ни черные шмакодявки не помешают выполнить то, что нам втемяшится в башку, но этот ливень меня допек. Сложности, вечно сложности – так ты выразился тогда в Курганье. Короче, с меня на сегодня хватит.

Меня тоже утомила непогода. Особенно сейчас, когда стихии разгулялись всерьез. И все же…

– Но как быть с Гоблином?

– А что с Гоблином? Давай, Костоправ, забьемся. Этот скверный поросенок сейчас в полном порядке. Ему куда лучше, чем нам. Споришь?

Вот вам образцовый случай, когда должность начальника особенно в тягость. И приходится делать выбор, который по всем ощущениям похож на поиск легкого пути. И кажется тебе, что ты ставишь удобство выше долга.

– Ладно, попробуем вернуться в деревню. Если дорогу найдем.

Я выпустил руку Госпожи. Мы принялись наскоро приводить себя в порядок. Ребята сделали вид, что ничего не замечают. Наверняка те, кто остался в Таглиосе, узнают обо всем еще до рассвета, уж не спрашивайте как. Слухи – штука такая.

Эх, черт возьми, жаль только, что слухи эти беспочвенны!..

С первыми серыми проблесками утра мы добрались до деревушки. Все страшно вымотались, даже наши сказочные скакуны. Мы с трудом запихнули их в конюшню, рассчитанную на полдюжины обычных лошадей, а сами отправились в дом. Я был уверен, что хозяин несказанно обрадуется постояльцам, судя по внешнему виду всю ночь валявшимся в грязи.

Однако старика мы не увидели. Вместо него из кухни выглянула пухленькая невысокая женщина. Она вытаращилась на нас, словно предположила набег варваров, но тут увидела Госпожу.

Облик Госпожи нисколько не уступал нашему, то есть был суров и грозен. Но принять ее за парня было невозможно. Старая клуша кинулась к ней, закудахтала по-таглиосски, стала гладить по спине, и мне даже не понадобился толмач Корди, чтобы понять: «Ох ты, батюшки-светы, как же такое возможно…» и далее в том же духе. Мы проследовали за хозяйкой на кухню.

Там, развалившись в кресле, закинув ноги на полено, лежавшее у очага, и попивая что-то из громадной кружки, обуютился наш друг Гоблин.

– Попался, мерзавец! – воскликнул Мурген и ринулся к нему.

Гоблин аж подпрыгнул, но тут же пискнул:

– Костоправ!

– Ты где был, коротышка? Мы грязь месим, задницу его спасаем от разных бед, а он тут сидит, пунш потягивает!

Мурген загнал его в угол.

– Э-э! Не надо! Просто я сам сюда добрался! Так уж вышло!

– Где твоя лошадь? В конюшне ее не было, когда мы ставили туда своих.

– Да погода такая гнусная… Я с седла – и сразу в дом…

– А для лошади, значит, не гнусная? Мурген, вышвырни его на двор и не пускай обратно, пока не устроит ее как полагается.

Собственно, мы и сами проделали не все как полагается, однако под дождем коней не бросили.

– Корди! Когда старая курица устанет причитать над Госпожой, спроси, далеко ли до Майна.

– До Майна? Ты еще не…

– Я еще не. Только подхарчусь да сосну пару часиков. Надо доделать начатое. Твои приятели по каким-то загадочным резонам втягивают нас в свою игру, и мне это не нравится. И я, если только смогу, проведу Отряд, не встревая ни в чьи свары.

Он изобразил что-то вроде улыбки:

– Как пожелаешь. Хочешь разобраться – разбирайся. Только будь осторожен.

Вернулся Гоблин – сконфуженный, смирный и мокрый.

– Куда теперь пойдем, Костоправ?

– Куда шли. К реке.

– Пожалуй, я сберегу всем силы.

– Сомневаюсь, однако рассказывай. Ты что-то выяснил, пока искал приключений на свою задницу?

Его глаза сузились.

– Не бери в голову, – проворчал я. – Ночка далеко не лучшая в моей жизни.

– Да у тебя, Костоправ, вообще мало хороших ночек в последние годы, как и деньков. То ли несварение получил вместе с капитанской должностью, то ли еще что…

– Еще что?

Мы уставились друг на друга, и эти гляделки я выиграл.

– После того как мы с Госпожой разлучились, – начал он, – я проскакал полмили и смекнул, что смуглых провести не удалось. Если они не кинулись за мной всем скопом, значит у них где-то поблизости собственный колдун. Я и раньше это подозревал, вспомнить хотя бы, как они всюду поспевали за нами. Тогда решил: раз уж вернуться к Госпоже не могу, остается только выслеживать того, кто их направляет. Найти его оказалось чертовски легко, и карлики не помешали. Верно, решили оставить меня в покое, если я брошу Госпожу. Лишь немногие держались поблизости. Я развернулся и потратил на них одну заготовочку – берег для Одноглазого, хотел порадовать, когда он в следующий раз зарвется. Подождал, пока они перестанут дрыгаться, и прокрался на холм. Там наверху такая яма вроде чаши, и в этой чаше сидели вокруг костерка шестеро. Только было кое-что странное: никак не удавалось их разглядеть. Будто сквозь туман смотришь, черный такой. А еще была уйма… Теней, да, по-другому и не скажешь. Мелкие, иные не больше мыши. Так и роились вокруг, будто пчелы.

Говорил он так быстро, как только язык позволял, однако я чувствовал, что ему очень трудно описывать увиденное. Для этого не было подходящих слов, по крайней мере в языках, понятных нам, нечародеям.

– Наблюдая за ними, я сообразил, что они видели в пламени нас и посылали эти Тени сказать карликам, как до нас добраться и что с нами делать.

– Да ну?

– Пожалуй, тебе повезло, что днем не пришлось столкнуться с ними всерьез.

– Это верно. – Мне хватило и гонки за ходячим пнем. – А ворон ты там, часом, не видел?

– Ворон? – Его взгляд сделался странным. – Вообще-то, видел! Лежу это я, значит, в грязи, прикидываю, что из моих запасов сгодилось бы для этой шестерки, и тут откуда ни возьмись вороны, штук двадцать. А потом как полыхнет! Будто вместо воды тучи плеснули земляным маслом. Отменно прожарились карлики! Только вороны эти, пожалуй, были не вороны. Понимаешь?

– Нет. Попробуй объяснить.

– Я и видел-то их всего секунду, но вроде они просвечивались насквозь.

– Да ты и так все насквозь видишь, – проворчал я.

Он снова как-то странно на меня поглядел:

– По-твоему, недобитые карлики теперь бродят по округе без всякого смысла? Точно щенки без хозяев?

– Я бы не сказал. Они не глупее нас с тобой. Уж всяко не глупее тебя. Просто лишились своего преимущества.

Хозяйка все еще хлопотала вокруг Госпожи. Устроила ей где-то помывку, позаботилась о ссадинах. Как будто Госпожа нуждалась в целебных мазях!

– И почему же теперь можно не ехать к Майну?

– Экий же ты нетерпеливый! Соизволь дослушать. Один из тех, кого я считал покойниками, остался жив и потащился по моему следу. Вижу, бредет и за башку держится, словно та норовит отвалиться. Я его и повязал. И еще изловил парочку бесхозных Теней. Отшлепал одну и послал к Одноглазому, сказать, что хочу позаимствовать у него бесеныша. А другую Тень научил, как разговорить карлика. Когда появилось маленькое чудовище, мы обстоятельно расспросили мою добычу.

– Так Жабомордый здесь?

– Нет, отправился назад. Они там трудятся в поте лица, у Могабы не забалуешь.

– Молодец Могаба! Значит, ты допросил карлика. И что узнал?

– Ну, смысла в его ответах не много. Эти смуглые – из города Тенелов. Точнее, из какой-то невообразимой сверхкрепости под названием Вершина. Командует ими один из Хозяев Теней, его кличут Длиннотенью. Этот самый Длиннотень снабдил шестерку, что сидела в яме на холме, Тенями, но мелкими и немощными, пригодными разве что на роль гонцов. Как я понял, есть у него в запасе и другие, покрупнее и позлее.

– Да-а… Чем дальше, тем забавнее. Тебе удалось выяснить, что вообще происходит?

– У Длиннотени есть какой-то план. Он и несколько ему подобных стараются не допустить Отряд до своих земель. Карликам неизвестно, чего так боится их начальство. Однако самый главный начальник ведет и собственную игру. Сдается, он поручил карликам поймать тебя и Госпожу и притащить в Вершину, где он, вероятно, предложил бы вам сделку. Такие вот дела.

Пока я слушал, у меня возникали вопросы, и накопилось их этак штук пятьсот. Я принялся их озвучивать, но Гоблин не знал ответов. Вернее, не знал допрошенный: большинство моих вопросов Гоблин успел ему задать.

– Ну так что? Пойдем к Майну?

– Да. Ты меня не разубедил. И эти коротышки тоже. Без своих кукловодов они нам не помеха. Или это не так?

– Наверное, так, – простонал Гоблин.

– Что же тебя смущает?

– Думаешь, я позволю вам туда ехать без прикрытия? А задница, чай, не железная.

Он растянул рот в лягушачьей ухмылке. Я улыбнулся в ответ.

По словам наших хозяев, до Годжийского брода, ближайшей и самой удобной переправы через Майн, было часа четыре езды верхом. Лебедь говорил, что на восьмидесятимильном отрезке Майна есть четыре брода: Терийский, Нумский, Годжийский и Ведна-Ботский. Терийский располагается выше всех по реке. За ним Майн течет по суровым крутобоким ущельям, слишком неудобным для военных операций. Хотя, по словам Гоблина, маленькие посланцы Длиннотени прошли именно там, не желая привлечь к себе внимание остальных Хозяев Теней. И по дороге потеряли треть личного состава.

Ведна-Ботский брод, ближайший к морю, существует лишь в самые сухие месяцы.

Восемьдесят миль от Ведна-Боты до моря были совершенно непроходимы. Кстати, названия Ведна-Бота и Тери носили деревни, брошенные жителями во время прошлогоднего вторжения Хозяев Теней. Они так и остались пустыми.

Нума же с Годжей располагались за Майном, на таглиосской земле, ныне оккупированной врагом. Годжийский брод был основной переправой. Побывавшие там Лебедь, Мэзер рассказали мне все, что им было известно. Расспрашивая их о других переправах, я сделал забавное открытие: каждый из троих не знал самое меньшее одного брода. Ха-ха!

– Мы с Гоблином проверим Годжийский. Мурген, вы с Корди отправляйтесь к Ведна-Ботскому. Шадид с Лебедем – к Нумскому. Синдав с Ножом – к Терийскому.

Каждого из троих приятелей я послал в незнакомую ему сторону.

Корди рассмеялся. Лебедь нахмурился. А Нож… Интересно: если сунуть его ногами в огонь, отреагирует?

Мы разъехались. Госпожа, Масло, Крутой и солдат Синдава остались на постоялом дворе залечивать раны. Гоблин ехал рядом, но почти не разговаривал со мной – только высказал надежду, что уж сегодня погода не испортится. И, судя по тону, надежда была слабовата.

Лебедь сказал, что слышал, будто Хозяева Теней укрепляют южный берег Годжийского брода. Еще один признак того, что противник двинет основные силы туда. Мне очень хотелось, чтобы так оно и вышло. На картах местность выглядела – лучше не придумаешь.

Через два часа снова заморосило. Отличная погода для мрачных мыслей.

Если забыть про вчерашнее приключение, то можно радоваться жизни – меня в первый раз оставили в покое, позволив всласть предаваться унынию. Гоблин был нем как надгробие. Казалось бы, самое время завариться мрачным раздумьям по поводу взаимоотношений с Госпожой, однако она, противу ожиданий, никак не шла на ум. Вместо этого я принялся размышлять, во что же такое я втравил Отряд и влез сам.

Я стоял во главе, однако не командовал. С момента посещения монастыря вокруг происходили вещи, не поддававшиеся ни управлению, ни осмыслению. Пребывание в Гиэ-Ксле и плавание по реке только усугубили эту ситуацию. Теперь я чувствовал себя бревном, несомым бурным потоком. Очень слабо представлял, кто с кем что и для чего делает, однако сам барахтался в этой круговерти. Вся надежда на последнее отчаянное усилие, на неистовый рывок. Наверняка я знал одно: если позволю Прабриндра втянуть меня в свои дела, то примкну заведомо не к той стороне. Теперь я понял, что чувствовал Капитан, когда Душелов заманила нас на службу. Прежде чем начали подозревать, что совершили ошибку, мы уже дрались в Форсбергской кампании.

Наемнику нет надобности понимать, что происходит. Достаточно с него золота, которым платят за службу. Именно это вдалбливали мне в голову с того момента, как я записался в Отряд. Нет правых и неправых, нет добрых и злых, а есть только наши и не наши. Воинская честь – понятие для внутреннего потребления, она существует только во взаимоотношениях между братьями. Вне Отряда честь может состоять лишь в том, чтобы не обманывать нанимателя.

Впервые за века существования Отряда – и в основном благодаря моим стараниям – мы сражаемся главным образом за себя. Этот же контракт, если примем его, совпадет с нашими желаниями. Станет нашим орудием. Если я не потеряю голову и не собьюсь с пути, Таглиос со всеми своими таглиосцами поможет нам достичь цели.

Хотя на этот счет одолевали сомнения. Мне были симпатичны таглиосцы, особенно нравился их боевой дух. После великих потерь, понесенных в борьбе за независимость, они все еще готовы сражаться с Хозяевами Теней. Которые, узнай я их поближе, вряд ли пришлись бы мне по сердцу.

Итак, еще не приступив к делу, я нарушил первое правило наемника и дал волю чувствам. Такой вот я глупец.

Проклятый дождь, казалось, затаил против нас личную злобу. Он не усиливался, однако от этого было не легче. К востоку же и к западу от нас виднелись просветы, явно означавшие чистое, солнечное небо. Боги, если только таковые существуют, видимо, организовали пакостную морось специально для меня.

Последние обитаемые места, встреченные нами по пути, лежали в шести милях от Годжийского брода. Далее попадались лишь заброшенные деревни, пустовавшие уже много месяцев. Хотя земли были неплохи. Значит, местные порядком напуганы, если бросили такие владения. Обычно для крестьян смена хозяина не слишком ощутима.

Видимо, те пять тысяч, что убежали на север и не вернулись, знали, от чего бегут.

Земля здесь была ровная как столешница, и дорога, хотя она и в хорошем состоянии, не предназначалась для передвижений войск. Никаких укреплений – ни рукотворных, ни естественных – на глаза не попадалось. Я и отдаленного их подобия нигде в таглиосских пределах не наблюдал. То есть бежать некуда и прятаться в случае катастрофы почти негде. И я проникся большим уважением к Лебедю со товарищи, решившимся совершить то, что совершили.

Глинистая земля, размокнув, превращалась в топкое месиво – сущее испытание для сил и терпения даже моего неутомимого скакуна. К сведению полководца: для битв надо выбирать ясные, сухие дни. И противников заказывать только слепых.

Однако в нашем деле приходится брать что дают…

– Ты чертовски мрачен сегодня, Костоправ, – заметил Гоблин после продолжительного молчания.

– Я? Да ты и сам не болтливей булыжника.

– Не нравится мне все это…

Признание не в стиле Гоблина. Оно означает, что колдун охвачен тревогой до кончиков ногтей на ногах.

– Думаешь, не справимся, если возьмемся?

Он покачал головой:

– Не знаю. Может, и справимся. У тебя всегда что-нибудь находится в загашнике. Только устали мы, Костоправ. Утратили вкус к таким делам. А что, если все сделаем как надо, пробьемся, дойдем до Хатовара – и в самом конце получим шиш?

– Ну, это с самого начала не исключалось. Я никогда не говорил, что непременно выйдет прок. Просто считаю, надо сделать дело, потому что я поклялся. А когда передам Анналы Мургену, то и с него возьму такую же клятву.

– Наверное, нам больше нечем заняться.

– Пройти до конца мира и обратно. Чем не занятие?

– Только насчет первой цели я как-то сомневаюсь…

– Я тоже, дружище. Анналы обрываются где-то между событиями в Гиэ-Ксле и Таглиосе. И сдается мне, таглиосцы что-то знают об этом. Но молчат. Надо бы испробовать на них старый отрядный трюк – двойную перетасовку…

В дожде, надо сказать, было и нечто положительное. Он снижал видимость. Я и не заметил, как позади остался гребень последнего холма и мы двинулись вниз, к Майну и Годжийскому броду. Часовые с южного берега сразу бы нас засекли, будь погода получше. Гоблин сориентировался первым:

– Приехали, Костоправ. Река – прямо здесь, внизу.

Мы осадили коней.

– Что на той стороне, чуешь?

– Люди. Не сказать, что очень бдительные. Только пара бедолаг на часах.

– Как думаешь, что это за войска?

– Увальни третьесортные. Будь у меня время, сказал бы больше.

– Время у тебя есть. Я пока поброжу вокруг и осмотрюсь.

Место оказалось именно таким, как мне рассказывали. Дорога отлого спускалась к броду, расположенному чуть выше излучины реки. За излучиной с нашей стороны в реку впадал ручей, хотя к нему пришлось подойти вплотную, чтобы убедиться – его загораживал взгорок. Берега ручья, как водится, заросли деревьями и кустами. По ту сторону дороги также был подъем, то есть она шла по дну неглубокой ложбинки. Выше брода река расширялась и плавно сворачивала к югу. С нашей стороны ее берег был высотой от двух до восьми футов и везде, кроме самого брода, закрыт растительностью.

Все это я облазил и осмотрел тщательнейшим образом, оставив коня на попечение Гоблина за холмами. Подобрался даже к самому броду и полчаса просидел в мокрых кустах, разглядывая укрепления на том берегу.

Нас явно не желали пропускать через брод. По крайней мере, без боя.

Неужели ожидали нашего появления? Почему?

При помощи старого триангуляционного приема я определил, что сторожевая башня крепости имела высоту примерно семьдесят футов, а затем попытался прикинуть, что можно увидеть с ее вершины. Закончил только к закату.

– Ну как, выяснил? – спросил Гоблин, когда я вернулся.

– Пожалуй. Однако результат не радует. Может, ты меня чем-нибудь обнадежишь? Как считаешь, сможем мы пробиться через брод?

– Ну разве что когда вода спадет. Если атакуем на рассвете и застанем их спящими…

– Когда вода спадет, они еще десять тысяч сюда пригонят.

– Значит, плохо дело?

– Угу. Пойдем поищем, где бы спрятаться от дождя.

– Если ты выдержишь обратный путь, то и я…

– Давай попробуем. Доедем, так хоть выспимся в тепле и сухости. Что ты думаешь о здешнем гарнизоне? Профессионалы?

– Да какое там. Просто крестьяне, переодетые солдатами. Ну, может, самую малость обученные.

– Верно, расхлябанность бросается в глаза. Но возможно, отборные войска тут и не нужны.

Прячась у брода, я высмотрел четверых. И они меня совсем не впечатлили. Как и фортификационные сооружения. У Хозяев Теней явно недоставало профессионалов для обучения солдат.

– А может, мы увидели то, что нам хотели показать?

– Не исключено.

Интересная мысль, стоившая, пожалуй, рассмотрения, тем более что как раз в тот момент я заметил пару здорово изгвазданных ворон на ветке ближайшего вяза. Оглянулся было в поисках пня – да черт с ним. Придет время, разберемся.

– Гоблин! Помнишь женщину Меняющего Облик?

– Ну да. А что?

– В Гиэ-Ксле ты говорил, что знакомо выглядит. Сейчас мне что-то такое в голову пришло… Пожалуй, ты был прав. Мы точно встречались с ней раньше. Но хоть убей, не могу вспомнить когда и где.

– А какая разница?

– Наверное, никакой. Просто мысль привязалась почему-то… Давай-ка здесь налево свернем.

– За каким чертом?

– Если верить карте, тут должен быть город Веджагедхья. Хочу взглянуть.

– Я думал, мы возвращаемся.

– Это всего на несколько минут.

– Ладно уж, – буркнул он.

– По всему выходит, без драки не обойтись. Надо изучить территорию.

Ответом было новое ворчание.

На ходу мы наскоро перекусили. Не часто со мной такое бывает, но в подобные минуты я завидую людям, которые обзавелись домом и женой.

За все нужно платить.

Мы ехали по земле призраков. Обихоженность была заметна повсюду, даже в наступивших сумерках. Некоторые из осмотренных нами домов выглядели так, словно их оставили только вчера. Но мы не встретили ни одного человека.

– Удивительно, что воры не протоптали сюда дорожку.

– Одноглазому этого не говори.

Я выдавил смешок.

– Жителям, наверное, хватило ума забрать с собой все ценное.

– Сдается, местные готовы платить любую цену… – В голосе моего спутника звучало уважение.

Я неохотно развил тему:

– А мне сдается, что Отряд – их последний козырь в игре с судьбой.

– Если ты им этот козырь сдашь.

Впереди показалась Веджагедхья. Некогда она могла вместить и тысячу жителей, а теперь была еще призрачнее окрестных деревень. В деревнях-то живность хоть и дикая, но встречалась. В городе мы заметили лишь несколько ворон, перелетавших с крыши на крышу.

Жители оставили двери незапертыми. Мы проверили пару десятков домов.

– Вот этот подойдет для штаба, – сказал я.

Гоблин крякнул и через некоторое время спросил:

– Стало быть, решился?

– Да, едва оценил обстановку – решение она приняла за меня. Однако подождем, что скажут остальные.

Мы поехали на север. Гоблин опять молчал, словно заперся на замок. У меня появилось время поглубже осмыслить мою нынешнюю роль Капитана и, возможно, будущую – полководца.

Если ничего другого не остается, как вести на битву целый народ, надо выставить условия. Я не позволю таглиосцам оценивать и обсуждать мои распоряжения. Хватит и того, что подобное безумство допускали мои предшественники. Если уж удалось подцепить меня на крючок, я еще потаскаю рыбаков за леску.

Я стану военным диктатором. Можно это назвать как-нибудь помягче, но ведь суть не изменится.

Да, именно так. Я, Костоправ, бродячий лекарь и историк-любитель, вполне способен на все те мерзости, за которые с младых ногтей презирал сильных мира сего…

Отрезвляющая мысль.

Если мы заключим сделку с городом и я получу то, что затребую, первый же приказ будет адресован Хрипатому: ни на шаг от меня не отходить и постоянно напоминать, что я всего лишь простой смертный. Хоть какой-то выйдет прок от него.

Едва мы приехали в деревню, дождь кончился.

Нет, боги явно питают ко мне особую любовь!