Текст книги "Бесоборец"

– Что поделать, сестренка, – усмехнулся я, посмотрев прямо ей в глаза. – Не всем же быть мастерами.

И я вступил. По мере того, как я играл, лица девушек вытягивались от удивления. Первой не выдержала сестра. Она захлопнула крышку с такой силой, что я едва успел убрать руки.

Я скрыл довольную ухмылку и встал со стула. Склонил голову и как бы между прочим обронил:

– Его не мешало бы настроить. Ладно, я устал с дороги. Хочу отдохнуть перед ужином. Так что, пожалуй, я покину вас, дамы.

– Я провожу вас, Никита Павлович. Покажу вашу комнату, – предложил Матвей, который до того скрывался в тени.

Мы направились к лестнице. А в спину мне смотрели две пары глаз. Ксения смотрела с интересом и удивлением. А вот Анастасия…

Если бы взглядом можно было сжечь – я бы осыпался на ковровую дорожку лестницы горсткой пепла. Но я стоически выдержал этот взгляд. И скрылся в коридоре второго этажа.

* * *

Ксения Алешина задумчиво отпила вина:

– Неужели в доме Святогоровых появился кто-то, равный великой Анастасии? – лукаво произнесла она. – Учтивый, образованный, ранг не ниже мастера. В восемнадцать лет. Уникальный случай…. – с восторгом пробормотала она, словно ни к кому не обращаясь.

На личике Анастасии проступили красные пятна.

– Замолчи, – попросила она. – Он бастард, который попал в этот дом из-за какого-то дурацкого закона. Он еще не прошел обряд. И не признан Синодом. Не факт, что обряд приема пройдет гладко.

Но Алешина ее словно не слышала:

– А как он играет на рояле. Мммм… Длинные сильные пальцы пианиста…

В глазах девушки начали разгораться искорки плохо скрываемого интереса.

Бокал выпал из руки Анастасии и вдребезги разбился о паркет. На досках растеклась красная лужа.

– Жаль, что он твой брат, – продолжила Ксения. – Хотя… как ты сказала? Он не родной?

– Не пора ли вам домой, Ксения Викторовна? – со сталью в голосе поинтересовалась Святогорова. – Кажется, вы перебрали алкоголя.

Ксения с неохотой встала с кресла и одернула юбку:

– Пожалуй, – согласилась она. – Но не переживай. Теперь я буду заглядывать в гости почаще.

Покачивая бедрами, девушка направилась к двери. А Анастасия решительным шагом направилась к лестнице.

* * *

– Ваша комната.

Матвей услужливо открыл передо мной дверь, и я вошел в апартаменты. Чемоданы уже стояли в углу. Вещи были аккуратно разложены по полкам шкафа. Там же нашлись вещи, которые мне были незнакомы.

– Я взял на себя смелость приобрести кое-что для вас, основываясь на мерках из учебного заведения.

– Спасибо.

– Должен напомнить, что завтра вас ждет ритуал приема. Он пройдет в присутствии двух представителей Синода, – произнес Матвей.

– В какое время?

– Жрец и мастер-настоятель обещали прибыть до полудня, – ответил дворецкий.

– Хорошо.

– Если вам что-то будет нужно, – вызовите электронного помощника, – продолжал Матвей. – Ольгу.

– Просто вызвать по имени? – бесхитростно уточнил я.

– Все верно, – губы дворецкого тронула улыбка. – Вы привыкнете. Она передаст мне любой ваш приказ. Доброй ночи, мастер.

Слуга закрыл дверь, оставив меня одного. Даже директорский кабинет был меньше этой комнаты. Высокие потолки хвастались лепниной, стены были обиты плотной тканью, а пол покрывали темные доски, которые отлично пружинили при ходьбе.

Мебель была внушительной и удобной – от массивного стола до широченной кровати со столбиками для балдахина. Окна закрывали тяжелые шторы. Боковая дверь вела в ванную, и я решил не тянуть с водными процедурами.

Я прошел в комнату, облицованную серым кварцем. Открыл оба крана и сел на край ванны, покоящейся на ножках в виде звериных лап. Правильно говорят, что бесконечно можно смотреть на две вещи: как горит огонь и как течет вода. Зрелище гипнотизировало. Но…

Я с неохотой встал, вернулся в спальную комнату. Сбросил одежду, нашел плеер, воткнул в уши беспроводные наушники. Хорошая аудиокнига и теплая вода – что может быть лучше.

Ванна успела набраться. Я закрутил вентили и лег в горячеватую воду. С облегчением вздохнул и прикрыл глаза. В наушниках зазвучал голос рассказчика.

Наушники стали главной ошибкой. Погрузившись в историю, я не услышал, как хлопнула входная дверь в комнату. А через секунду на пороге ванной появилась Анастасия. Она стояла, скрестив руки на груди, и с нехорошей улыбкой смотрела на меня. Но ее большие голубые глаза метали молнии. А затем вода в ванной стала быстро остывать.

– Прости, я не слышал, как ты стучала, – процедил я с недовольством.

– А я не стучала, братец, – холодно произнесла девушка и подошла к ванной. Села на край, совершенно не стесняясь того, что я оказался у нее на виду.

– Больше так не делай, – проворковала она, глядя мне в глаза.

– Как – так? – не понял я.

– Не нужно выпендриваться и позорить меня при моих подругах, – проворковала девушка. – Они чистокровные дворянки. И не посмотрят на бастарда, пусть даже получившего фамилию и титул. Тебе просто повезло. И ты не лучше меня.

– Я и не говорил, что лучше… – начал было я, но девушка погрузила ладошку в воду, словно бы проверяя ее температуру. Пальцы коснулись моего бедра. Мне бы могло это понравиться, если бы вода не начала быстро остывать. А затем девушка набрала в ладошку воды и брызнула мне в лицо.

Ее взгляд упал на мою грудь, покрытую шрамами, и уголок ее рта дернулся. Я только пожал плечами, заметив ее изучающий взгляд.

– Дуэли на ножах в приютах Союза – дело обычное.

Девушка тут же вздернула голову:

– Я рада, что тебя не прикончили в приюте за твой скверный характер, – продолжила она. – Хотя детей дворян тоже можно понять. Я не про тебя, а про саму ситуацию.

Этот разговор начинал мне надоедать.

– Прости, что так вышло, – ехидно ответил я. – И больше так не делай. Я про брызги водой.

– Иначе – что? – с вызовом уточнила девушка и решила повторить шутку.

Зачерпнула воды, но я резко схватил ее за запястье и дернул на себя. Послышался всплеск, и Анастасия оказалась в ванне.

– Иначе может случиться несчастье, – спокойно ответил я.

– Ай! Холодно!

– Вам нужно было слегка остыть, княжна, – парировал я.

Ее личико оказалось в нескольких сантиметрах от моего. Она зло сопела, а глаза ее метали молнии. Видимо, фокус ей не понравился.

– Отпусти! – прошипела она и попыталась вырвать руку, которую я все еще сжимал.

Я выполнил просьбу, и девушка выбралась из ванны. И при ее виде я с трудом сдержал улыбку. Надменность мигом испарилась, и сейчас девушка выглядела растерянной. А холод и мокрая ткань топа подчеркивали все прелести Анастасии. Да и юбка, облепившая стройные ноги, добавляла… интереса в новый образ.

– Делай вид, что меня не знаешь, – зло прошипела она.

– Как скажешь, – равнодушно пожал плечами я.

Анастасия фыркнула и, развернувшись, вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь. Я же со вздохом вылез из холодной воды. Надо закрывать двери.

Глава 3
Обряд

– Николай Владимирович, вот досье курсантов-бесоборцев.

Катерина вошла без стука, и глава Синода поспешно закрыл в браузере вкладку с сайтом публичного дома. Поджал губы и с неудовольствием уставился на девушку. Впрочем, на секретаря этот взгляд не подействовал. Секретарь пересекла кабинет и положила на стол два десятка папок.

– Все кандидатуры из семей бесоборцев.

– Все утверждены Советом? – уточнил Николай Владимирович.

– Советом и Тайным охранным отделением, – строго поправила его Калинина.

Беломорцев пододвинул к себе папки и принялся перелистывать дела.

– Ага, – бормотал он, ставя штамп «Одобрено» и откладывая очередную папку. – Ага, и этот подойдет. Так, стоп!

Он остановился на одном из личных дел. Непонимающе посмотрел на секретаря:

– Никита Воронов? Не помню такой семьи.

– Он урожденный Святогоров, – холодно произнесла Катерина и добавила: – По отцу.

– Серьезно? – переспросил настоятель. – И как же вы собираетесь отправить в Академию бастарда?

– Никита Святогоров был признан наследником семьи Святогоровых, – поправила Калинина Беломорцева. – Парень обладает силой отца. Светом. Осталась сущая формальность. Обряд приема. И подтверждение от Синода.

– Но Павел Васильевич… – начал было Беломорцев, но девушка его перебила:

– Парень был признан членом семьи согласно указу тысяча семьсот двадцать второго года «О службе в Синоде».

Николай Владимирович непонимающе посмотрел на девушку, и Калинина со вздохом пояснила:

– Двадцать второй пункт указа говорит, что для продолжения службы при потомственной службе Синоду, бастард, имеющий силу основателя, может получить фамилию семьи без одобрения родичей. Если у семьи отсутствуют другие наследники.

– Но у Святогоровых есть дочь Анастасия…

– Анастасия – дочь младшей жены князя. В ней нет крови Святогоровых. Павел Васильевич просто дал ей фамилию, – поправила мужчину Калинина. – Так что выбора нет.

– Из него может получиться неплохой храмовник, – пробормотал Беломорцев и поставил на папку штамп «Одобрено». – Оповестите князя Иноземцева о переводе.

* * *

По привычке, заведенной еще в приюте, я проснулся без будильника. Сел на кровати, потер ладонями щеки, прогоняя остатки сна. Быстро умылся, вернулся в спальню и распахнул шкаф.

Вещи, которые я привез с собой, были выстираны, высушены и развешены на вешалках. Я выбрал удобный тренировочный костюм, быстро оделся и вышел из комнаты. Пора утренней пробежки.

В старшей школе все подчинялось строгому распорядку. Подъем, пробежка, тренировка.

Лето заканчивалось, но на улице было уже светло.

Я вышел на террасу, с которой открывался вид на сад, и спустился по лестнице. Прошел по дорожке из мраморной тротуарной плитки, обогнул аккуратно подстриженную декоративную изгородь и вышел на тренировочную площадку, в центре которой стоял памятник рыцарю. Воин поднял лицо к небу и воздел руки, словно просил помощи у Спасителя. А за спиной героя раскрылись белые крылья.

Скорее всего, отец – основатель семьи. Боец, который прославил себя в веках. Но чем именно, я не знал.

Я вышел на дорожку и вставил в уши наушники. Включил аудиокнигу и побежал.

Получасовой бег прогнал остатки сонной оторопи, взбодрил, и я перешел на быстрый шаг, постепенно останавливаясь. Отвинтил крышку прихваченной с собой бутылки и сделал несколько глотков воды. И подошел к манекенам. Но где-то за изгородью послышались приглушенные голоса, и мне в голову пришла более интересная мысль.

– Господа! – крикнул я двум дружинникам, которые как раз выходили на площадку. Те самые парни, которые сопровождали Привалова на встрече в Корабельном районе. Ну, как раз и посмотрим, на что они способны. Благо, бой тренировочный, так что не зашибут.

Бойцы остановились. Переглянулись.

– Вы нам, мастер? – вопросительно глядя на меня, уточнил один из них. Скорее всего, старший дружинник.

Я осмотрелся по сторонам, и убедившись, что никого, кроме нас троих, в парке нет, кивнул:

– Вам. Не составите мне компанию в тренировочном бою?

Парни еще раз переглянулись:

– И… с кем же вы хотите сразиться? – уточнил старший.

– С обоими, – ответил я.

На секунду лица бойцов вытянулись от удивления. Но перечить они не стали. Вышли на тренировочную площадку.

– Готовы, мастер? – поинтересовался старший, снимая пиджак.

Я снял куртку и вышел на полянку, огороженную живой изгородью. Коротко поклонился, приветствуя противников. И встал в стойку, предлагая атаковать.

Ребята переглянулись, и веселье началось.

Я торопливо активировал Силу, окутав себя Щитом. В защитный барьер влетело ледяное копье, но Щит поглотил его. Броня могла выдержать четыре атаки, и мне должно этого хватить.

Под ногами одного из противников замерцала ловушка, и он торопливо активировал Броню. Второй же атаковал, стараясь сбить защитный барьер. Но прямо перед бойцом появился фантом рыцаря, который с размаху ударил противника кувалдой в грудь, сбив его с ног. Рыцарь выполнил свою роль и растворился в воздухе, я же развернулся ко второму бойцу.

Порыв ветра ударил в меня, срывая Щит. Но я успел коснуться Плетения внутреннего огня, чувствуя, как кровь словно закипела. И Щит выдержал атаку. Я же метнулся к противнику, на ходу создавая Очистительный огонь. И пламя ударило в дружинника, сбивая его с ног. Тут же волна Очистительной земли прошла над дорожкой, подбрасывая дружинника и выводя на серию.

– Партия, князь, – поспешно крикнул тот.

Я только кивнул и сел на траву. Трясущимися руками вытащил из кармана штанов фляжку с артишоковым чаем. Отвинтил крышку и принялся торопливо пить.

Бойцы подошли ко мне:

– Неплохо, – оценил высокий светловолосый парень лет двадцати.

Он протянул мне руку. И я ухватился за протянутую ладонь, поднимаясь на ноги.

– Мастер Илья, как вы? – спросил начальник охраны.

Парень, которого сбил с ног рыцарь, потер ушибленную грудь:

– Жив, ребра целы, – отрапортовал он. – Хорошая контратака.

Я склонил голову, принимая похвалу от мастера Школы льда. Синего цвета Силы.

У каждой школы есть свои особенности. Колдуны могут брать под контроль противников, криомастеры способны замораживать противников и создавать ледяных клонов. В стиле Ветра есть способности снимать Броню. Чародейство, при малом арсенале атакующей способности, строится на сериях усиленных атак. Мастер школы запросто способен пробить защиту противника и убить жертву. У меня же был Свет. Стиль боя рыцаря.

Я поднял руку, и парня окутал светлый ореол. Который должен был снять болевые ощущения и разогнать синяк, оставленный на груди молотом рыцаря.

– Не стоит, мастер, – начал было Илья, но я только махнул рукой:

– Быстрее залечится.

– Не хочу вас отвлекать, мастер, – послышался от двери голос дворецкого.

Я покосился на часы. Вот черт! Скоро прибудут жрецы. Нужно еще успеть принять душ.

Склонил голову перед дружинниками:

– Благодарю за бой, господа.

И зашагал к дому. Бойцы семьи остались на тропинке, задумчиво глядя мне вслед.

* * *

Лукич был начальником охраны семьи Святогоровых вот уже три десятка лет. Хотя на вид мужчине было около сорока. На деле же парень ходил по этой земле почти столетие. Он, как и его друг Илья, были одержимыми. Из тех, что предали родной мир и получили патент в Синоде.

Парни работали с дедом Павла Васильевича. И высоко ценились как бойцы. Одержимые могли создавать особенные серии, усиливать их рунами, и кроме того были неплохой поддержкой в бою.

И сейчас Лукич стоял и задумчиво смотрел вслед молодому Святогорову.

– Как он сбил тебя с ног? – обернулся начальник охраны к Илье.

Напарник задумчиво почесал затылок и удивленно ответил:

– Меня словно КамАЗ сбил. Даже Броня не спасла. Как только ребра остались целы.

– А это уровень мастера, – задумчиво протянул Лукич. – Что же будет, когда парень получит легенду? Бесоборец из него выйдет что надо.

* * *

– Прошу, мастер Никита, – дворецкий отодвинул стул, помогая мне сесть.

Я уселся за стол, и Матвей тут же поставил передо мной тарелку с блинами и кружку с дымящимся отваром, смесью чая и трав.

– Спасибо.

Матвей отступил на пару шагов, склонил голову и с интересом посмотрел на меня.

– Готовы, мастер?

Я обмакнул блинчик в джем и кивнул:

– А как будет проходить этот обряд?

– О, это всего лишь простая формальность, – отмахнулся Матвей. – Чтобы жрецы Священного синода могли подтвердить право быть членом семьи. Дадите клятву крови, и если дух вашего предка подтвердит родство – вы станете князем Никитой Павловичем Святогоровым.

– Князь, – пробормотал я. – Звучит. А как же княжна Анастасия?

– Вы будете уравнены в правах. В семье не будет старшего.

При мысли о том, что бастард станет равным члену княжеской семьи, я не удержался от мстительной усмешки.

– Здрав будь, Никита Павлович, – послышался за спиной веселый девичий голосок.

– И тебе не хворать, Анастасия Святогорова, – ответил я.

Обернулся. С лестницы второго этажа спускалась сводная сестра.

Девушка подошла ко мне, наклонилась и обняла меня, прижавшись грудью к спине. И я почувствовал, как ее Сила щекочет мою кожу. Она ждала, что я откроюсь и поделюсь с ней Силой.

– Откройся, братец, – прошептала Настя мне на ухо. – И получишь бонус к завтраку…

Сила могла сплетаться, создавая вихри. Это происходило при контакте между одаренными. И…

Чувство, которое давали вихри, сложно было с чем-то сравнить. Когда оба человека открывались при объятиях, поцелуях или при более интимном процессе, высвобожденная, сплетающаяся Сила двух человек была сродни безудержной эйфории. Особенно ярко этот эффект проявлялся во время секса. И такая резкая перемена в настроении сестры меня насторожила:

– Не сейчас, – отмахнулся я.

Девушка фыркнула и села рядом со мной. Покосилась в мою сторону и хитро спросила:

– Готов к обряду?

На секунду мне стало не по себе. Вдруг обряд пройдет как-нибудь… не так? Но показывать свою неуверенность сестре я не собирался. Только кивнул и налил себе чай. Но аппетит пропал. Поэтому я сделал пару глотков, доел блинчик и отодвинул тарелку в сторону. Пояснил:

– Мне нужно привести себя в порядок после тренировки.

И направился к лестнице.

* * *

Дворецкий уже ждал меня в холле. Рядом, переминаясь с ноги на ногу, стояли двое мужчин в белых рясах жрецов.

– Позвольте представить вам гостей, мастер, – обратился ко мне дворецкий, указывая на старшего. – Это верховный настоятель, председатель Священного синода, Николай Владимирович Беломорцев.

Мужчина сдержанно кивнул.

– И брат Олег, – добавил дворецкий, указав на второго гостя.

Я только кивнул, пытаясь унять мандраж.

– Готовы, мастер? – склонив голову, уточнил дворецкий, внимательно глядя на меня.

– Да, – я украдкой посмотрел по сторонам.

Но Анастасии в холле не было. Судя по приоткрытой двери на террасу, девушка ушла на утреннюю тренировку.

– Идемте.

И Матвей повел нас в правое крыло.

* * *

Дворецкий остановился у двери кабинета. Открыл дверь и сделал пригласительный жест. Я немного потоптался на пороге, но все же шагнул внутрь.

В кабинете было темно. Несколько старомодных восковых свечей не разгоняли мрак, а лишь делали его более вязким. Вдоль стен тянулись высокие стеллажи с полками, полными книг. Над камином висел портрет того самого мужчины, статую которого я встретил сегодня на тренировочной площадке. Его старинный мундир был густо увешан наградами.

Темный паркет был начищен до блеска. Под высоким потолком висела тяжелая люстра, которая скорее выполняла декоративную роль. Мне было сложно представить, чтобы кто-то менял в ней многочисленные лампы накаливания.

Массивный дубовый стол на изогнутых резных ножках казался монолитным. На нем были расставлены принадлежности для письма из янтаря с золочеными вставками.

– Прошу, присаживайтесь, – Матвей указал на кресло. И я послушно выполнил его просьбу, ожидая, что будет дальше.

Жрецы уселись напротив, и Беломорцев начал разговор:

– Никита… Павлович, нам нужно подтвердить факт того, что вы владеете белым цветом Силы.

Матвей подошел к столу, взял футляр, открыл его и достал узкий серебряный стилет, на лезвии которого виднелись бурые капли.

– Прошу.

Дворецкий протянул мне нож рукоятью вперед. Я взял его и уставился на лезвие, не зная, что делать дальше. Краем глаза я заметил, как переглянулись жрецы.

– Сделайте надрез на правой ладони, – подсказал Матвей.

И я послушно последовал его совету. По коже потекли алые капли, и один из жрецов проворно подставил серебряную чашу, в которую закапала кровь. Послышалось шипение, а затем из чаши вырвалось облачко белого, почти прозрачного дыма.

Жрецы снова переглянулись.

– Цвет Силы подтвержден, – с явной неохотой сказал Беломорцев.

Что-то пискнуло, и в кресле в углу комнаты появился мужчина с портрета. Он сидел, закинув ногу на ногу, и с интересом смотрел на меня.

– В комнате пролилась кровь моего потомка, – протянул он. – Я это чую. Ну, привет, родич.

Я вздрогнул и испуганно отдернул руку от чаши. Коснулся Плетения, и рана быстро затянулась, не оставив на коже даже рубца.

– Право крови подтверждено, – сухо подтвердил женский голос. – Добро пожаловать в семью, Никита Павлович.

– Добро пожаловать в семью, – вторил ей Матвей и поклонился.

Глава 4
Лечение

Дворецкий довольно улыбнулся. Беломорцев же, напротив, помрачнел и вынул из папки несколько листов. Принялся заполнять какие-то бумаги.

– Вот, держите, – он протянул мне бланк. – Посмотрите, все ли верно.

Я взял документ, пробежался по нему взглядом.

– Да, все правильно, – неуверенно ответил, возвращая бланк Беломорцеву.

– Тогда подпишите – и мы поедем.

– Могу ли я предложить вам чай, господа? – осведомился дворецкий, но Беломорцев только покачал головой:

– Простите, но у нас еще много дел, касающихся Синода.

Дворецкий понимающе кивнул и настаивать не стал. Как мне показалось, на старом лице Матвея промелькнуло что-то вроде облегчения.

Я вернул подписанные бумаги, и Беломорцев убрал их в папку.

– Ну, до встречи, мастер Святогоров, – произнес он, стараясь сохранить на лице улыбку. И от меня не ускользнула та наигранная радость, с которой он это говорил.

– И… что дальше? – хмуро спросил я, когда мужчины покинули кабинет.

– Дальше? – переспросил Матвей. – Думаю, обучение. До зачисления в корпус Синода осталось меньше месяца.

– Но… Я же подавал документы в школу жандармов.

– Я уверен, что их уже перевели в Имперскую академию, – улыбнулся Матвей. – Куда вы будете зачислены без экзаменов.

Я растерянно посмотрел на дворецкого. Бастард – и в университете?

– Не подумайте, что я плохо отношусь к тому уровню знаний, которые вы получили в приюте. Уверен, оно соответствует стандарту образования Имперского союза, но… Ученье – свет. Нам придется… немного позаниматься до поступления в корпус.

– Понимаю. Потомок великой семьи не должен опозорить род, – произнес я, и наконец меня накрыло понимание происходящего.

Через месяц я окажусь в Имперской академии Петербурга. Среди чистокровных аристократов. Так что…

– Ты прав, Матвей, – вздохнул я и поднялся на ноги. – Когда начнем обучение?

Дворецкий улыбнулся:

– Сегодня. Незачем тянуть с этим.

* * *

Девушка сидела в кресле, перед ней стоял бокал и початая бутылка «Мерло» урожая тысяча шестьсот двенадцатого года.

– Добро пожаловать в семью, Никита Павлович, – послышался голос Ольги, и девушка поморщилась. Покосилась на бокал, но качнула головой. Взяла бутылку и сделала большой глоток прямо из горлышка. Бастард таки смог стать князем. Аристократом. На радость всему дворянскому сообществу Петербурга.

«На потеху!» От этой мысли почему-то стало смешно. А затем резко накатила злость, и Анастасия с трудом сдержалась, чтобы не ударить кулаком по столу. Паренек оказался достаточно умен, чтобы не клюнуть на ее трюк со смешиванием Силы. Возможно, тогда во время обряда жрецам бы показалось, что Сила не чистая. Теперь же тема с приемом бастарда в семью станет новостью номер один на ближайшие несколько месяцев.

– Позор семьи, – едва слышно, со злостью прошипела она.

Теперь ей нужно было думать, как выкручиваться из сложившейся ситуации. Рано или поздно это коснется и ее. И прощай нужные знакомства и друзья, которые могли бы помочь в продвижении по карьерной лестнице. Потому что с таким братцем все достижения за год учебы отступали на второй план. И говорить о ней будут не как о председателе студенческого совета и главе Имперского патриотического клуба, а как о сестре бастарда Святогорова. А выродок закончит учебу, займет место отца в Синоде и устроится в жизни с комфортом.

От этой мысли Анастасия едва не закричала. Почему? Ну почему жизнь так несправедлива? Бастард получит все только потому, что в нем течет часть крови потомков Святогора.

– Такова традиция, – со злостью произнесла девушка и сделала очередной глоток, не ощущая вкуса напитка.

Размышления прервали приближающиеся шаги. И голоса. Анастасия выдохнула. А на милом личике мигом расплылась самая доброжелательная улыбка.

– До свидания, мастер Беломорцев, – пропела она вслед жрецу, который остановился у дверей. – Была рада вас видеть. Заходите еще.

– Непременно, княжна, – пообещал глава Совета Синода, окинув девушку ленивым взглядом, и вышел из дома.

Анастасия выдохнула и потянулась к изрядно опустевшей таре, но в этот момент из коридора снова послышались шаги. И девушка вновь изобразила радость.

«Подумай о чем-нибудь приятном, Анастасия Павловна, – внушала она себе. – Например, о том, как твоего новоявленного братца в мешке сбрасывают в болото».

Перед глазами словно сама собой нарисовалась картина, как двое ребят в черных костюмах и масках-балаклавах вытаскивают из багажника машины дергающийся, извивающийся мешок. Парни волокут его к зеленому ковру, который скрывает черную, застоявшуюся воду. И…

На душе и правда стало легче, а на губах заиграла настоящая улыбка. Как раз в тот момент, когда в гостиную вошли Матвей и братец.

Анастасия встала с кресла, поправила юбку и подняла бокал:

– Добро пожаловать в семью, братец, – проворковала она.

* * *

Я остановился и с подозрением уставился на девушку. С ней что-то явно было не так. Еще вчера она была категорически против нашего родства, а теперь…

Сестра же пригубила вино, поставила бокал на стол. Подошла ближе, привстала на носочки и обняла меня:

– Мне нужно обсудить кое-что с Никитой Павловичем. Наедине, – сказала она, даже не посмотрев на слугу.

Дворецкий поклонился и вышел, прикрыв за собой дверь.

– Я рада, что ты прошел обряд, – прошептала сестра мне на ухо.

И от ее теплого дыхания с терпким ароматом винограда по коже пробежали мурашки. Но я промолчал. Она же, заметив реакцию, продолжила:

– Мое предложение еще в силе. Может быть, откроешься? Я немного покормлю тебя. Ты наверняка потерял много сил после тренировки?

Звучала эта провокация очень убедительно. Пришлось приложить всю силу воли, чтобы сдержаться:

– Ну что ты, – тихо ответил ей я. – Я же Светлый. Молитва и воздержание – вот что дает нам силы.

Анастасия отстранилась и с подозрением посмотрела на меня. И на секунду мне показалось, что в ее больших глазах промелькнула злость. Само собой. Девочка наверняка не привыкла слышать слово «нет».

– Обидно, когда отказывает безродный? – наклонившись, прошептал я ей на ухо.

Злоба стала более явной. На короткий миг.

– Как знаешь, – с деланым безразличием ответила девушка. – Зря. У меня вкусная Сила. Знал бы ты…

Но я только усмехнулся:

– Я рос в Царскосельском приюте. Там царили веселые нравы, когда никто не следил за сиротками. Меня сложно чем-то удивить.

Анастасия фыркнула, но спорить не стала. Вздернула голову и гордо направилась прочь из комнаты. Роскошные ноги не могли не привлечь внимание. И она бы красиво вышла. Если бы не угол ковра, который предательски сбился.

Злоба и алкоголь сыграли с ней злую шутку. Уже у самой лестницы она запнулась о складку ковра, нелепо взмахнула руками и, удивленно вскрикнув, полетела на мраморные плиты.

В два прыжка я оказался рядом с ней. Но не успел.

Анастасия поднялась на колени, затем уселась на пол, удивленно глядя на злосчастную ковровую дорожку. Приложила ладони к лицу, размазывая красное. Я вздохнул и сел рядом:

– В такие моменты лучше всего использовать Броню. Давай посмотрю.

Осторожно убрал ладошку от милого личика. И едва удержался от удивленного «ох».

Из носа девушки текла кровь. А под глазами уже наливались кровоподтеки. И без того пухлые губки отекали. И я коснулся Плетения вспышки. Почувствовав Силу, сестра испуганно отстранилась, но я положил ладонь на ее плечо. И мягко сказал:

– Просто доверься мне, ладно? Сейчас будет немного покалывать.

Девушка испуганно замерла, и я коснулся ладонью ее щеки.

– Ой, – послышался ее удивленный голос.

Анастасия расслабилась, и я провел ладонью по ее скуле, вливая в Плетение Силу. Сестра вздрогнула, когда я коснулся подушечкой пальца разбитых губ.

– Все будет хорошо, – тепло сказал я и привлек ее к себе, проводя ладонями по спине. Между позвонками ощущалась ее рвущаяся наружу Сила. И девушка не смогла себя контролировать…

Свет теплыми лучами полился в открывшуюся Анастасию. Она вздрогнула и зажмурилась.

– Н-н-н-не надо, – с трудом произнесла она. Но голос ее звучал неуверенно.

Вместо ответа я только крепче прижал ее к груди, чувствуя, как Свет смешивается с Ветром. Энергии объединялись, образуя слабые вихри.

Девушка запрокинула голову. А ее пальцы впились в мою спину, царапая кожу сквозь ткань рубашки. Она обвила ногами мою талию, крепко прижалась. Дыхание Анастасии стало тяжелым, прерывистым. На щеках выступил румянец. Она слабо застонала, а на губах появилась блаженная улыбка. Всплеск эндорфина заглушил боль от удара лицом об пол. А вихрь унес ее сознание в страну грез. Пора заканчивать лечение.

Я вздохнул и попытался было разжать объятья. Но был остановлен жестким:

– Не сейчас… Еще… немного…

Но я был непреклонен. Резко оборвал поток, и вихрь тут же затих. Я же отстранился. Посмотрел на девушку. И довольно улыбнулся: на красивом личике не было и следа от падения. Припухлости спали, а от синяков не осталось и намека.

Анастасия выныривала из состояния эйфории. Зрачки девушки были расширены. А дышала сестра так, что, казалось, пробежала три километра на время.

– Ну вот. Теперь все хорошо, – довольно заключил я и хотел было подняться.

Но девичья ладонь неожиданно сильно схватила меня за запястье:

– Больше никогда не играй со мной так, – строго сказала мне она. В больших голубых глазах сверкали молнии гнева.

– Как – так? – сделал вид, что не понял, я.

– Не доводить дело до конца! – прошипела сестра. – Девушка может затаить злобу. И отомстить. Понял?

Последние слова она произнесла нежно. Почти ласково. Облизнула верхнюю губу кончиком языка и внимательно посмотрела на меня, ожидая ответа.

– Понял, – кивнул я.

Сестра усмехнулась, продемонстрировав чуточку длинноватые клыки. Разжала ладонь, отпуская меня. И в этот момент в дверь раздался робкий стук:

– Княжна Анастасия, к вам гости.

Расслабленный вид сестры как рукой сняло. А на довольном личике появилась тревога. Даже страх.

– Кто? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Княжна Ксения Алешина, – ответил дворецкий.

Анастасия вскочила с пола, заметалась по гостиной. Принялась приглаживать растрепанные волосы, пытаясь привести себя в порядок. Короткая юбка взметнулась, открывая великолепный вид. Которым я невольно залюбовался.

– Ох ты!

Анастасия обернулась, зло глянула на меня и одернула подол.

– Хватит пялиться, – шикнула она. – Не забывай, что я твоя сестра.

– Сводная, – напомнил я. – В нас нет общей крови. Ну и несколько минут назад факт родства тебя не останавливал.

– Это было разовое предложение! – шикнула она.

Спор прервал повторный стук:

– Княжна Анастасия…

– Скажи, что меня нет, – пискнула Святогорова.

За дверью повисло молчание. А затем послышался веселый голос Ксении:

– Вот как? Ну да, конечно.

– Упс, – подытожил я. – Как неловко вышло.