Текст книги "Общественные блага, перераспределение и поиск ренты"

Обычно эти проблемы либо решаются неформально в ходе их обсуждения, иной раз – весьма саркастического, либо же перенаправляются неким правительственным представителям. Иногда они могут отсылаться к арбитру, который всего лишь видное лицо в данной области. Однако неверно считать, что проблемы всегда можно разрешить таким образом. Стороны могут оказаться не удовлетворены решением и, возможно, счесть решение правительства или арбитра воздействием на них отрицательной экстерналии.

Правительство – это не истина в последней инстанции, потому что иногда правительства создают экстерналии. Они могут влиять на меньшинство в рамках правительственной зоны либо за ее пределами. Читатель может подумать, что слово «экстерналия» не следует использовать, если речь идет о правительственном учреждении, а жертва является членом сообщества. Это просто вопрос словоупотребления. Бомбардировка городов в чужой стране будет однозначно считаться экстерналией, но говорить о войне в таких терминах не принято. Так, введение нами правила о запрете полетов приблизительно над двумя третями территории Ирака может встретить возражения или быть одобрено без понимания того, было ли это экстерналией или нет. Я полагаю, что бомбардировки Всемирного торгового центра были, строго говоря, экстерналией, созданной одной невменяемой религиозной группировкой. Не думаю, однако, что данная проблема выглядит так же в глазах большинства людей, и в этом случае я буду придерживаться привычного словоупотребления.

Рассмотрим простые примеры правительственных единиц, создающих экстерналии для людей, находящихся за пределами этих единиц. И вновь я возвращаюсь к тому кварталу кондоминиума, в котором жил в Тусоне. За несколько лет до появления этого кондоминиума был построен частный квартальчик, к которому подвели второстепенную дорогу – трассу с парой ответвлений, соединяющуюся с главной улицей. Идея заключалась в том, чтобы обеспечить место для строительства жилых домов, и люди на самом деле покупали участки и строили дома. У них была крошечная коллективная организация примерно на четверть сотни домов.

Когда фирма, построившая кондоминиум, в котором жил я, только начинала строительство, система его улиц была связана с двумя главными улицами. В одном случае, менее важном, соединение осуществили посредством улочки, выстроенной еще предыдущим застройщиком и предназначавшейся для сообщения с небольшой колонией домов, возведенных на его участке. Этот въезд оказался задействован чрезвычайно активно, в результате чего через небольшой район стало проходить довольно интенсивное движение транспорта. А так как в целом ряде этих домов были дети, которые могли попасть под машину, и все жильцы возражали против шума и других помех, создаваемых этим движением, то было решено пресечь использование «их» дороги, заблокировав ее в самом конце. Жители кондоминиума запротестовали и подняли этот вопрос в органах самоуправления округа. Поскольку их было больше, чем тех, кто проживал на участке короткой дороги (соотношение составляло примерно двадцать к одному), то органы самоуправления округа приняли сторону большинства. Ясно, что большое количество избирателей в данном случае предпочли создать экстерналию для меньшинства.

В качестве общего утверждения: в демократических государствах большинство может создавать издержки для меньшинства и зачастую так и делает. Типичным примером могут служить высокие налоги для богатых. Является ли это экстерналией? Если богатые живут в одном обществе с бедными, то некоторые, вероятно, скажут, что это не так. С другой стороны, черные американцы-южане до 1864 года жили в том же обществе с белыми, и некоторые могут сказать, что законы, облагающие рабство, порождали экстерналии. И вновь в этом случае я пока отложу этот вопрос, потому что в обычной речи «экстерналии» таким образом не используются. В случаях, описанных мною выше, значение слова «экстерналии» расширено, поэтому читатель может возразить против того, что здесь значение этого слова я не расширяю. Если это так, то без каких-либо серьезных сложностей эти слова можно использовать как угодно.

Существуют, однако, серьезные трудности с этим определением. Часто говорят, что экстерналии – одно из главных обоснований деятельности правительства. Во многих случаях правительство может справляться с экстерналиями, вводя правила. Здесь имеются две проблемы. В первую очередь вводимое правительством правило само может создавать экстерналии, как в случае с дорогой, приведенном выше. Во многих случаях введенное правительством правило всего-навсего предусматривает, что одна из двух сторон, имеющих разногласия по поводу чего-либо, скажем, термитов, должна следовать какому-то определенному правилу. Если предположить, что правительство способно претворять собственные распоряжения в жизнь, то это исключает возможность борьбы или вражды по упомянутому поводу, но правительство делает это, причиняя неудобства одной из сторон, чтобы облагодетельствовать другую. Очевидно, мы должны при случае принять такой итог, но на самом деле это не поможет избавиться от экстерналии. Попросту говоря, одна сторона способна создавать экстерналию для другой. Результат может быть вполне удовлетворительным, но он не устраняет проблему. В сущности, возможны экстерналии и внутри самого правительства.

Возвращаясь еще раз к кондоминиуму в Тусоне, скажу, что в дополнение к частным садам там существовали еще и некие территории общего пользования, которые возделывались садовником, работавшим по контракту. Один очень агрессивный член небольшого товарищества внушил себе, что садовник плохо выполняет свою работу. Затем он развернул энергичную единоличную кампанию, чтобы загрузить садовника еще большей работой. Он досаждал президенту товарищества и членам различных советов телефонными звонками и личными визитами и бесконечными манифестами по этому поводу. В конце концов президент товарищества сложила с себя полномочия, чтобы избавиться от его визитов и звонков. На тот момент, когда я покинул кондоминиум, эта его кампания все еще продолжалась, и можно было бы поспорить, имели ли место какие-либо улучшения в садоводстве на территориях общего пользования.

У меня сложилось впечатление, что, хотя это и крайний случай, внутренние споры в правительственных учреждениях производят нечто, что весьма похоже на экстерналию, даже если это слово обычно не используется. Конечно, как правило, споры в таких очень маленьких правительственных учреждениях, как наш кондоминиум, решаются относительно мирно. Они часто оставляют после себя неприятный осадок как у одной, так и у другой стороны. И чем больше группа, тем острее и дольше длится это болезненное ощущение. Для большинства гражданская война еще не окончена.

Конечно, во многих случаях, если правительство приняло решение по подобному вопросу, люди, вступающие в данное сообщество позже, должны принимать это в расчет, и это на самом деле может уменьшить экстерналию. Вернемся к моему кварталу в кондоминиуме Тусона: решение о цвете дома означает, что всякий, кто берется за строительство нового дома и предпочитает иные цвета, должен будет рассматривать правило как часть своего первоначального контракта. Могут сказать, что тогда это будет не экстерналия, так как стороны согласились с этим. Большая часть законодательства в более крупных и более важных правительствах обладает таким эффектом. В тот момент, когда закон принят, его простое существование может причинить неудобство одним людям, одновременно благоприятствуя другим. Обычно это не называют экстерналией, но оно соответствует принятому определению. Действия одного человека, выступающего за принятие нового закона или изменение старого, могут нанести ущерб либо принести выгоду другому человеку. Если группа людей, составляющих большинство, выступает за принятие определенного закона, это может привести к значительным издержкам для меньшинства. Конечно, они могут также приносить пользу меньшинству, если оно ошибочно противится закону по недомыслию или вследствие заблуждения.

Другой случай, когда правительство не справляется с экстерналиями, – если наблюдается конфликт интересов двух групп, относящихся к отдельным правительствам. Вышеприведенный случай с дорогой-пустяк. Вторая мировая война куда более значительный пример. Если имеется вышестоящая сила, то вопрос может быть улажен ею, но с теми же проблемами большинства и меньшинства или сильных и слабых, с какими мы столкнулись в предыдущем деле об органах местного самоуправления. Кроме того, экстерналия может быть чисто правительственной. Хотя мы в США и пытались не допустить борьбы штатов между собой, мы потерпели фиаско – по крайней мере в одном значимом случае в 1860–1865 годах, в результате чего одна группа штатов создала серьезную экстерналию для другой. В этом случае, конечно, мы сегодня считаем этот результат желательным, хотя тогда это не обязательно было единодушной позицией. Международные войны являют собой еще более заметные примеры экстерналий, создаваемых правительствами.

Как видно из данной главы, проблема экстерналий – не из простых. Большинство экономистов считают, что правительство существует в значительной степени для того, чтобы заниматься устранением экстерналий. Действительно, это так; но оно также создает экстерналии. Эти экстерналии могут воздействовать и на иностранных граждан – людей, находящихся за пределами юрисдикции данного правительства. Когда правительство причиняет ущерб или приносит выгоду своим собственным гражданам, то слово «экстерналия», как правило, не используется, – тем не менее это всего лишь условности.

2. Коуз и все такое

Порой экономисты говорят, что Коуз (Coase 1960; Коуз 2007) решил проблему экстерналий. Хотя мне и не жалко для него Нобелевской премии, должен отметить: то, что им сделано, лишь прояснило проблему, но не решило ее окончательно. В какой-то степени он просто продемонстрировал, что Пигу, являвшийся на тот период признанным авторитетом по экстерналиям, недопонимал данную проблему.

Пигу говорил, что сама по себе частная собственность не обязательно ведет к оптимальным результатам. Зачастую необходимы действия правительства. Индивидуальные действия могут создавать издержки для других лиц, и, следовательно, нам необходимо правительство для решения этой проблемы. До сих пор Пигу (Pigou 1929; Пигу 1985), безусловно, прав, хотя это вовсе не означает, что он ушел здесь дальше Адама Смита. В некотором смысле то, что он сделал, – это пояснил аргументацию в той области, где предшествующими экономическими теориями проблема понималась в общем, но четко сформулирована не была.

Но если рынок и частная собственность не приводят к оптимальному результату из-за экстерналий, то это еще не доказывает, что правительству подобное удастся лучше. Рассматривая древнюю историю правительства, мы замечаем, что тогда оно прилагало значительные усилия для передачи ресурсов могущественным людям. Могучие воины и строители-ассирийцы – уничтожили практически весь Израиль. Разгрома избежала лишь небольшая южная часть с центром в Иерусалиме – и то не благодаря хорошему правительству, а вследствие внезапной вспышки чумы, которая отпугнула нападавших. Позднее, конечно, Иерусалим был захвачен другим правительством – вавилонянами, которые увели значительную часть населения в центр долины Тигра и Евфрата. И это опять не уменьшило экстерналии, а, скорее, создало их.

Вернемся к современности: я начал писать эту главу по следам второй войны в Ираке. Среди мотивов этой войны по крайней мере упоминалось, что она позволит устранить экстерналии, которые террористы создавали для Соединенных Штатов. Решит ли эта война проблему терроризма, сейчас неизвестно, но я не уверен. В любом случае нет никаких сомнений в том, что мы создали значительные экстерналии для иракского народа, не говоря уже об их правительстве. Конечно, вполне возможно, что положительные экстерналии, производимые в ходе устранения одного из самых худших правительств в мире, которое подвергло иракский народ гонениям, окажутся важнее отрицательных экстерналий. Однако это только время покажет.

В качестве небольшой разгрузки укажу еще на одну второстепенную экстерналию, связанную с той войной. В результате моего довольно своеобразного образования и автобиографии я всерьез интересуюсь внешней политикой и военными вопросами. У меня не было особой неприязни к иракской войне как таковой, но я считал, что мы ввели гораздо меньше войск, чем было бы желательно. Я знал, насколько плоха была иракская армия, но мне кажется, мы не должны были рисковать, потому что, возможно, несколько ее подразделений – например, республиканская гвардия – были модернизированы. Я опасался, что мы могли увязнуть на какое-то время. Таким образом, наша кампания в некотором смысле создала отрицательную экстерналию для меня. Согласен, что каждый читатель подумает, что правительство было право, не обращая на это внимания. На самом же деле, правительство никогда даже не подозревало, что я возражал против его политики; и, строго говоря, трата времени на выяснение того, что думает по этому поводу какой-то безвестный профессор экономики, была бы действительно пустой. Однако это оказалась экстерналия в чистом виде, и создана она была правительством.

Но что мы тогда подразумеваем под «экстерналией»? Каждый из нас окружен огромным разнообразием вещей, одни из них – материальные, а другие – нематериальные, как, например, правила, которые мы вынуждены учитывать. Рассмотрим пару незначительных примеров: когда я вошел сегодня утром в свой офис, я заметил, что расцвело несколько очень симпатичных пурпурных цветов. Я также заметил, что на кусте с другой стороны от входа проявились признаки гибели растения. Я испытал удовольствие от красивых цветов и боль от их гибели: в обоих случаях количество удовольствия и боли было столь незначительным, что я даже не задержался, чтобы рассмотреть эти цветы. Я знаю, что администрация университета посадила их с целью улучшения работы университета, но их воздействие неизбежно ничтожно. Тем не менее решение обойтись без цветов, вероятно, будет неразумным. Это и есть – целенаправленное усилие правительства по созданию положительной экстерналии.

Бытует мнение, что правительства существуют в значительной степени для «интернализации экстерналий», и это уже стало неотъемлемой частью преподавания основ экономики. Одна из идей данной книги заключается в том, что дело обстоит гораздо сложнее. В некоторых случаях, когда правительства создавали экстерналии, нет ничего уникального или необычного. Правительства могут создавать экстерналии. Они, безусловно, могут создавать одну экстерналию, пытаясь избавиться от другой. Как специалист в теории общественного выбора, я в полной мере знаком с приведенными здесь аргументами и не отрицаю, что нам нужно правительство для того, чтобы избегать экстерналий или по крайней мере уменьшать их, – но оно делает другие вещи.

Экстерналии чрезвычайно разнообразны. Напомню, что в ряде случаев они производятся действиями отдельных лиц или небольших групп, в других – деятельностью правительств. Далее, при определенных обстоятельствах правительство, уменьшая своей деятельностью данную экстерналию, может создавать еще одну, возможно, более сильную. Вернемся к Коузу (Coase 1960; Коуз 2007) и Пигу (Pigou 1929; Пигу 1985). Последний указывал, что согласно техническому устройству своего времени паровоз создавал искры, которые могли стать причиной возгорания пшеничных полей вдоль железнодорожных путей. Пигу полагал, что для того, чтобы минимизировать эту «экстерналию», нужны были действия правительства. Коуз, который не был большим поклонником Пигу, отметил, что на самом деле данная конкретная проблема была вызвана действиями правительства. В соответствии с нормами общего права, тот, кто создает искры, несет ответственность за любой ущерб, который они могут причинить. В целях поощрения строительства железных дорог парламент изменил это правило и переложил издержки на тех, кому был причинен ущерб пожаром, вызванный искрами от локомотива. Это, конечно, не устранило экстерналию. На кого бы закон ни возлагал ответственность за возмещение ущерба, экстерналия по-прежнему сохранялась, так как огонь в любом случае причинит ущерб.

Опасность возникновения пожара может быть уменьшена путем оснащения тепловоза искрогасителем, а также если фермер оставит площадь вдоль железнодорожных путей незасаженной или засеет ее культурами, которые не горят. Предположительно, то или другое было наиболее экономичным способом снижения пожароопасности. Коуз утверждал, что независимо от того, что предусмотрено законом, решением был бы наиболее экономичный из них. Если фермер несет ущерб и для него было бы дешевле поставить искрогаситель на локомотивы, то фермер заплатит железнодорожной компании за их установку. Если дешевле оставить полосы земли вдоль железнодорожной линии незасаженными или засеять их культурами, которые не горят, то это будет сделано либо фермером (в том случае, когда он несет прямую ответственность за возмещение причиненного ему ущерба), либо железнодорожной компанией, которая заплатит фермеру, чтобы тот оставлял землю невозделанной (в том случае, когда ответственность за возмещение ущерба лежит на компании).

Но даже на таком простом примере Коуза можно обвинить в излишнем упрощении. Если железнодорожной компании нужно заплатить фермеру, чтобы тот не засеивал возгораемые культуры вдоль путей, то это повлечет за собой по меньшей мере издержки на проведение переговоров. Следует также отметить, что здесь появляется и поиск ренты[6]6
  Впервые поиск ренты был систематически рассмотрен в работе Таллока (Tullock 1967; Таллок 2004). Сам термин «поиск ренты» был впервые использован для описания рассматриваемой деятельности в работе Крюгер (Krueger 1974). Я в своей работе описал сообщество из ста фермеров, в котором доступ к главному шоссе осуществляется через небольшие дороги, каждая из которых обслуживает лишь четырех-пятерых фермеров. Проблема заключалась в том, должно ли все сообщество из ста человек было финансировать ремонт всех дорог из налоговых поступлений сообщества. Очевидно, можно представить уровень ремонта и налогов для отдельных фермеров, при котором такое предложение было бы принято единодушно. Но при действии правила большинства некоторым выгоднее поддержать предложение восстановить только половину дорог из налога, выплачиваемого всем населением. Таким образом, можно представить формирование коалиции из пятидесяти одного фермера и предложение, чтобы за счет налоговых поступлений сообщества были восстановлены только те дороги, которые обслуживают их. Такое предложение будет принято большинством голосов и, очевидно, повлечет за собой перераспределение: от сорока девяти фермеров, которые платят налоги и не получают дорожного ремонта, – к пятидесяти одному фермеру, чьи налоги покрывают только немногим более половины стоимости ремонта дороги.


[Закрыть]. Каким бы ни было правило, несомненно, что это – результат политического маневрирования, предполагающего использование ресурсов. Значит, бесплатного решения нет, когда действия одного лица – физического или юридического – влияют на действия другого. Поскольку такие эффекты в реальности повсеместны, то действительно безупречное решение – в том смысле, что оно не создает издержек, – маловероятно. Единственное, на что можно рассчитывать, – это низкие издержки, но не их полное отсутствие.

Однако существует еще одна, более важная проблема. Предположим, что железнодорожная компания готова заплатить фермерам за выращивание культур, которые не горят. В этом случае необходимо оформить сделку с каждым фермером. Фермер, который настоял на большей, чем у других, оплате, получит прибыль. Вполне возможно, что, если железнодорожная компания платит большинству фермеров по 10 долларов, а кто-то требует 50, общая сумма все равно будет достаточно низкой, чтобы железнодорожная компания была готова платить. Но это предполагает, что другие фермеры не пытаются получить 50 долларов. Если один фермер хочет получить 50 долларов, то сделка может не состояться, потому что другие захотят того же. Дальше мы, вероятно, будем ждать результата.

С другой стороны, предположим, что фермеры решили оплатить установку искрогасителя железнодорожной компанией. Здесь возникает та же проблема. Несмотря на то что выплаты для фермеров настолько велики, что каждому было бы выгодно заплатить одинаковую сумму или если бы сумма зависела от расстояния от железной дороги, отдельные фермеры могли бы заработать, отказавшись платить, и надеяться, что другие обеспечат установку искроуловителя. Простое решение этой задачи Коузом предполагает, что издержки ведения переговоров отсутствуют и не существует проблемы уклонения от оплаты. Что кажется маловероятным.

С давних пор, в «простых» правительствах в Месопотамии, индивидуальные сделки были обычным явлением. Фермер Джонс, например, хотел бы получить немного пшеницы, и у него имеется больше коров, чем ему нужно. Фермер Смит, напротив, хотел бы получить еще одну корову и готов для этого продать пшеницу. После некоторых переговоров они достигли предварительного соглашения по пять мешков пшеницы за корову. Но есть еще один фигурант: фермер Браун тоже хотел бы получить корову; и, если бы Смит не сделал свое предложение, Джонс продал бы ее Брауну за четыре мешка. Таким образом, мы можем сказать, что сделка между Смитом и Джонсом наносит ущерб Брауну. Мы не называем это экстерналией. Но почему?

Объяснение простое и, вероятно, было открыто много столетий назад. Считается, что если каждый человек заключает лучшую для него сделку, то чистый результат эффективен. Смит нуждается в корове больше Брауна, и для общества будет лучше, если он ее получит. Здесь слово «экстерналия» не используется, хотя очевидно, что есть еще третье лицо, – тот, кому сделка причинила ущерб. Полагаю, что все мои читатели согласятся с тем, что корова должна отойти Смиту.

Если мы и не говорим, что Смит создал для Брауна экстерналию, то лишь потому, что достигнутый результат эффективен. То, что частные сделки обычно приводят к эффективности, было обнаружено давным-давно. Но это относится только к совершенной переговорной ситуации. В случае с железной дорогой и фермерами переговоры могут не привести к эффективному решению.

Вернемся к Коузу и рассмотрим один из его забавнейших примеров. Хотя пример выглядит так, как будто был составлен для развлечения или в назидательных целях, на самом деле это настоящий английский случай. Жил один врач, который владел домом и двором по соседству с фабрикой, где использовались шумные машины. Вначале шум не причинял врачу особенного беспокойства, но со временем он решил построить у себя на заднем дворе смотровой кабинет, и шум не давал ему возможности должным образом диагностировать пациентов. Он предъявил иск с требованием, чтобы фабрику обязали работать тише. Это было бы дорого, хотя, вероятно, не невозможно, поэтому фабрика наняла юриста и попыталась опровергнуть иск.

Это непростая проблема. Фабричный шум не вызывал больших неприятностей, пока врач не построил у себя на заднем дворе смотровой кабинет. Статус-кво изменил именно врач, а не фабрика. По сути, врач говорил, что имел подразумеваемое право на тишину, даже если, пока он не построил смотровой кабинет, это было для него не столь важно. Мы можем считать, что тот, кто меняет свое поведение, как раз и является тем, кто в действительности и создает экстерналию. Существует теория, называемая «coming to the nuisance», согласно которой ответственность ложится на того человека, который меняет свое поведение, и этот случай совершенно очевиден. Однако суд придерживался иного мнения и сделал ответственной фабрику. Я счастлив, что не я должен был выносить решение по этому делу, потому что оно кажется мне очень трудным. Возможно, создание громкого нежелательного шума, когда нет никого, кто бы его слышал, – это в известном смысле незначительное злоупотребление привилегированным правом, а прочие люди обладают свободой действий и, следовательно, могут испытывать неудобства и заставлять человека, который не менял своего поведения, изменить его.

Сомнительно, что эти две стороны – единственные люди, вовлеченные в создание экстерналий. Можно было бы поспорить, что система прав собственности устроена неверно и что каждая часть собственности имеет особую в своих правовых границах, где смежная собственность имеет свои права. Например, в большинстве городов и в общем праве Великобритании есть правила о больших зданиях, которые заслоняют собой солнечный свет для соседней собственности. В сущности, чем здание выше, тем права собственности более ограниченны. В вышеупомянутом случае с шумной фабрикой можно было бы утверждать, что истинная экстерналия, задействованная здесь, была создана теми, кто первоначально составляли земельные законы, не предусматривая этих мер охраны прав. В целом, но за многими специфическими исключениями, вы не можете предъявить иск правительству, хотя, возможно, в этом состоит несовершенство нашего закона. Действительно, можно было бы утверждать, что даже наш основной конституционный порядок создает экстерналии для людей, чьи права собственности на недвижимость не могут защитить их от других видов экстерналий. Можно рассматривать несовершенство норм права, регулирующих правоотношения в области недвижимого имущества, которые делают возможной экстерналию, как экстерналию, созданную людьми, написавшими закон.

Но мы должны где-нибудь подвести черту. В некотором смысле те господа, которые встретились в Филадельфии, создали экстерналии, когда составляли американскую конституцию таким образом, что правовая система, возникшаяся из этого, разрешит законы, которые ограничивали защиту прав собственности. С другой стороны, если бы защита была неограниченной, то об этом так же можно было бы говорить, как и о создании экстерналий на сотни лет вперед. Повторим, что экстерналии бывают как положительными, так и отрицательными. Я бы привел в качестве доводов, что Филадельфийский конвент создал положительные и отрицательные внешние эффекты для людей, которые не только не присутствовали там, но еще даже не родились и могли двести лет спустя жить на землях, которые не входили в юрисдикцию тогдашнего конвента. Невозможно учесть все эффекты, положительные или отрицательные, теперь или в будущем.

Если упорядочить потенциальные экстерналии от самых важных, воздействующих на данного человека или участок земли, до самых незначительных, то получится график нормального распределения. Для примера мы можем поместить положительные экстерналии справа, а отрицательные – слева, как показано на рис. 2.1. Конечно, было бы разумно не учитывать самые незначительные или отдаленные экстерналии, которые мы создаем, но не существует способа, который не был бы произвольным и при этом позволял решить, насколько отдаленные последствия нам следует учитывать. С очевидностью можно сказать, что потомки Мэдисона защищены от исков людей, которые утверждают, что Конституция причинила им ущерб. Возможно, если бы обнищавшие потомки создателей Конституции утверждали, что мы извлекли выгоду из положительных экстерналий, исходивших из действий их предков, то им можно было бы посочувствовать. Но все, что мы сделали бы, чтобы помочь им, было бы при этом актом сочувствия, а не правовой обязанностью.

^{РИСУНОК 2.1. Нормальное распределение выгод и потерь}

Экономисты, как правило, любят диаграммы, поэтому я привожу график нормального распределения экстерналий, который воздействует на некоего человека или группу людей неким набором действий. Благоприятные экстерналии размещены справа, неблагоприятные – слева. Мною проведены две произвольные вертикальные линии, призванные показать точку, в которой прекращаются правовые обязательства и где нельзя вести речь о возмещении ущерба или компенсации.

То, что следует иметь в виду некий подобный исход, когда мы принимаем решения по этому вопросу, – понятно. Мы живем в мире, в котором в большой степени зависим от других людей, – и не только от тех, с кем у нас есть точки соприкосновения, но и от тех, с кем у нас нет никакого прямого контакта.

Мы можем думать о мире, как состоящем из физических тел, и одни из них являются людьми, а другие – неодушевленными предметами. Некоторые из этих людей или предметов оказывают на нас воздействие – прямое или косвенное. Во многих случаях мы расцениваем их как весьма благоприятные. В других случаях мы считаем, что лучше бы их вообще не было, и, конечно, огромное большинство не оказывает на нас никакого значительного воздействия вообще. Правовая система, если принимать во внимание экстерналии, должна классифицировать их все, чтобы мы могли предотвратить или ограничить отрицательные экстерналии, которые на графике находятся слева от одной вертикальной линии, и получить положительные экстерналии, которые располагаются справа от другой вертикальной линии. Я предполагаю, что никто из моих читателей не будет на самом деле ожидать, что наши правовые учреждения или, как в этом случае, неофициальные сдержки сделают это безупречно.

Но почему мы обращаемся к правительству для решения проблемы экстерналий? Объяснение простое. Правительство – уполномоченный орган применения силы. У него есть полиция и армия, созданная для силового воздействия на людей, которые отказываются выполнять действия, направленные на устранение экстерналий. Это пережиток, унаследованный из более древнего общества, упомянутого ранее в этом исследовании о происхождении государства и вероятности того, что поначалу оно представляло собой, по выражению Олсона, «оседлого бандита». Эти силовые структуры все еще обладают такими полномочиями, и каждый, кто платит подоходный налог, способен почувствовать, что они пользуются ими сверх меры. Но наше общество действительно нуждается и в полиции, и в вооруженных силах. В тех частях Вашингтона, округ Колумбия, где полиция не может осуществить полный контроль, есть другие организации, обеспечивающие функции насилия, а это куда хуже, чем полиция. Конечно, мы надеемся, что однажды полиция подавит этих других поставщиков насилия.

Предполагается, что полиция и армия используют силу и угрозу силы в благих целях, чего нельзя сказать о бандах.

Но почему «оседлый бандит» принуждает к соблюдению этих контрактов, вместо того чтобы просто захватить и пшеницу, и корову? Ответ прост: потому что у него имеется мотив максимизировать совокупное богатство подчиненных ему людей. Ему хочется, чтобы они чувствовали, что могут обладать вещами, которые они производят, и что эффективная работа (не суть важно – фермерство или заключение сделок) ведет к их еще большей материальной обеспеченности. Подобно современным преступным группировкам, которые контролируют выделенный им квартал, он имеет все основания желать, чтобы подвластные ему объекты и структуры были производительными, и он помнит библейское писание: «Не заграждай рта у вола молотящего» (1 Тим. 5: 18). Насколько мы можем судить, большинство государств живут в состоянии мира, а выгоды широко распространены. Значительная часть наших законов восходит к Законам Хаммурапи. У царя и его подданных имелись веские мотивы поддерживать мирную систему, при которой бы крестьянин получал вознаграждение за свой труд, а условия сделки выполнялись. То же самое можно сказать и о нашем нынешнем обществе.