Текст книги "Три повести. Земля"

тепло, доносившееся со стороны Башни, отправляло его обратно в океан. Утрамбованный водой песок напоминал твердую, желтовато-белую дорогу, на которой не оставалось следов от сапог. Это был самый спокойный путь в город, надзор не контролировал его, работая только на самых близких участках. Постепенно стал появляться свет, с верхушек самых высоких домов он постепенно ложился все ниже и ниже, но не достигал оснований

зданий, которые вечно оставались в тени, поэтому там было постоянно сыро и в местах, не проветриваемых, неприятно пахло плесенью. Риа и мальчик беспрепятственно вошли в город.

VII

Под ногами постукивал слегка скользкий камень. Он был покрыт слизью, поэтому идти надо было осторожно, а следует, и достаточно медленно. Солнца, которое ранее било в глаза, теперь видно не было, его лучи блестели где-то вверху, освещая квартиры и офисы людей «высоких», а нашим путникам, как людям из «низов» полагалось нюхать плесень и обходить лужи. Возможно, это даже и к лучшему, ведь именно в таких сырых улочках и таких же голодных желудках рождаются не большие желания, а большие идеи. Улицы были достаточно узкими, подняв головы вверх, они с трудом рассмотрели небо, зато по свету поняли, что уже обед. В общем-то, их животы поняли это уже давно, но по пути не встречались ни лавки, ни люди, ни даже блохастые кошки, поэтому ум сопротивлялся думать о еде, зато стремился выбраться место посуше и полюдней. Конечно, Маша не очень хотела опять столкнуться с толпой, она при одном воспоминании о ней задыхалась. Зато Айзек, идя по пустынным ущельям города, чувствовал тревогу именно здесь, а не в предвкушении толпы. В одном из переулков они остановились, по бокам слышался шум, а вот спереди, где, в общем-то, должен быть центр города географический и социальный, даже ветерок не дул. – Что будем делать? – наконец выдала Мария. – Нам нужно пройти через город, так намного короче. И так мы не заблудимся. – А как насчет поесть? – У нас нет денег, ты последние за фильтры отдала. – У тебя их и раньше не было, но ты же что-то ел. – Я то ел, но это было в тоннеле. – И что, здесь тебя масштабы пугают? – Здесь меня помы пугают.

– Что? – удивилась Риа. – Полиция мыслей, в тоннеле они боятся Ската, а здесь они хозяева. – Что значит «полиция мыслей»? – Ты вроде не с неба свалилась, должна быть в курсе. – Честно говоря, я вообще ничего не понимаю. – Помы тебя поймают и посадят, если ты даже ничего не натворил, а лишь подумал об этом. – Что значит подумал? Разве возможно читать мысли? – Возможно, с помощью измерителей. – Измерителей? – Ну, все, хватит! Пошли туда, – Айзек ткнул пальцем влево, где отдавался шум не только людей, но и машин.

– Что такое измерители? – Надеюсь, мы с ними не встретимся, иначе нас обоих на месте прикончат. Здесь коды имеют все движущиеся объекты кроме меня, а твой код вообще приговор. Если увидишь возле себя небольшой летающий шар, замри и не двигайся, а лучше дыхание задержи, тогда быстрее отцепится. Его радиус действия от двух метров до полукилометра, в зависимости от размера (от первой фаланги твоего указательного пальца до размеров кулака). Но если ты что-то натворила – беги. Они продвигались в сторону, указанную Айзеком. Обдирая на стене найденным небольшим камнем слизь и мох, чтобы легче было найти обратный путь, если понадобится. В очередном переулке над их головами пролетел небольшой самолет, размером с машину. Вообще эти самолеты и назывались теперь машинами. Улицы были настолько узкими, что две машины не развернулись бы, надстройки повыше были более узкими, чтобы пропускать свет. Да и необходимости в них не было, так как только

нижняя часть служила крепкой опорой на зыбкой насыпи в океане, чтобы город не уходил под воду. Люди часто передвигались по тоннелям между домами.

VIII

Увидев первый сигнал, они стали двигаться быстрее. Риа думала о увиденном самолете. Когда-то она видела, как такой же прилетал к крепости. Но он прилетал не со стороны Серого города, а с противоположной, где нет ни одного города (по крайней мере, так думала большая часть населения), зато там находилась Скверна, и вот это как раз знали все. Тогда у Риа промелькнула мысль о том, что хорошо было бы иметь себе такую штуку, раз она летает так далеко, что даже никто не видел, что там находится. Они быстро прошли по переулку, где уже стали попадаться на пути люди и вдруг они резко влились в толпу. Маша испытала тот же ужас, который она испытала первый раз, зато Айзек был в восторге, попав в свою родную стихию. Они оказались на просторной площади, дальше которой улицы города стали опускаться, видимо к океану, так, что первый этаж «элитных» построек был практически на уровне глаз. Айзек схватил Машу за руку, пока толпа не унесла их в разные стороны и потянул ее за собой. Вокруг мельтешили разнокалиберные людишки, вовсю поглощенные своими старыми —

добрыми делами. Но Айзек точно знал куда продвигается. Через несколько минут они пробрались к прилавкам и стали медленно продвигаться мимо них, приглядываясь к продавцам, нет ли среди них зевак. Так, перед мельтешащими руками и толкающимися людьми они шли минут пятнадцать, пока не заметили отправившегося под прилавок за чем-то продавца и невнимательного покупателя возле продуктового прилавка. Айзек схватил с прилавка булку хлеба, а Риа вытянула из сумки клиента колбасу и вдвоем они ринулись в бега. Как только зевака закричал – «воры!», откуда-то сверху появились измерители, те, что поменьше, и достаточно юрко стали двигаться в толпе и над головами. Айзек насчитал пять помов в караване погони, через две минуты двое затерялись, но трое еще были достаточно настойчивы, пришлось набросить капюшон и обвязать платком

рот и нос, пока их «благородные» лица не отправились в поисковую базу неблагонадежных граждан. Сорвав с одного из прилавков тряпку, Айзек накрыл одного «погонщика», еще один был метко сбит палкой колбасы, которую Маша благополучно использовала как биту, последний «шарик» застрял в зубах у ротозея, так что тот чуть не задохнулся. Вбежав в переулок на противоположной стороне, от которой они вошли, ребята потерялись окончательно. Решив выйти в ближайший переулок и двигаться параллельно рынку, они стали жевать свою добычу.

– А если встретить измеритель с кулак, от него возможно уйти? – спросила Маша. – Ну, если ты размером со Ската, то ты сможешь его разбить, или уплыть по дну, а вообще в него встроен лазер, который запросто сделает в тебе парочку смертельных дырочек. – Но такая штуковина не спрячется в толпе. – А ей и не надо, такие штуковины наводят порядок в центре, охраняя влиятельных господ.

– Как же мы тогда пройдем центр? – Придется отключить свои мысли, будем читать мантры, я вот книжонку когда-то нашел, так в ней описывается, как это надо делать, – дожевывая последний кусок хлеба, выдал Айзек и ткнул книжку Риа. – И как же мы ее выучим за два дня? – А нам не надо учить все, пару страниц можно повторять по кругу и трогать нас не будут. Главное не сбиваться и часто не повторять одно и тоже. Для этого двух-трех страниц будет достаточно. Они медленно продвигались под стенами, которые стали еще уже, чем были, так, что помещались только они вдвоем. Айзек во время погони украл еще и бутылку воды, и какую-то тряпку, которой обмотал шею. Маша взглянула на книгу, затем вверх и подумала, что лучше было бы украсть самолет, тогда бы они быстро пересекли город. И продвинулись бы они гораздо быстрее.

И тут она взглянула на коричневую скользкую стену и будто сначала увидела свое объемное кирпичное изображение, но через долю секунды поняла, что это чье-то чужое лицо выступало из-под слизи и кирпича. Она застыла. – Айзек… – тихо сказала Маша. Он, не обращая внимания, прошел еще пару шагов буцая ногами камень. – Айзек, что это? – еще тише спросила Мария. Вдруг Айзек насторожился и медленно обернулся. Его глаза широко раскрылись. Он мгновенно схватил девушку за руку. – Бежим! Что есть мочи они бежали по узкому переулку, пробегая пролет Риа обернулась и увидела как из одной стены вынырнуло что-то с человеческой головой и будто рассыпанным на мелкие кусочки телом-хвостом и, впрыгнув в стену соседнего здания, при этом даже не отстав от каменной дороги, продолжало двигаться за ними ни чуть не отставая. Лишь когда из головы Маши окончательно улетучилась идея с самолетом, и ее поглотил страх перед тем, что за ними так стремительно ползло в стене, оно, наконец, начало отставать и через три или четыре пролета исчезло из виду.

IX

Задыхаясь от бега, Мария спросила: – Что это было?!

– Шид! – выпалил Айзек. – Прекрасно! Мы только что скрылись от пома, теперь еще и шид какой-то появился! Ну, а он-то, что такое? – негодовала Мария. – Шпион. Идей, – все еще задыхаясь, выговорил Айзек. – Идей? И что же за идеи такие он шпионит? – Да любые. Все, что ни попадя. По сравнению с помами, они не являются полицией нравов. Мысли то они читают, но выбирают самые новые и свежие и после обработки продают их коммерсантам, преступникам, ученым. Любому, кто предложит самую высокую цену. Вот эти то и могут побороться с помами. Они и появились в одно и то же время. Как всегда, какой-то идиот, ради копеечной выгоды, слил информацию из лаборатории людям без имен и опознавательных статусов, зато с большими-большими

денежками. Ну, а они и стали использовать их на свое усмотрение. – Откуда ты это знаешь? – Да я знаю одного психа. Ну, то есть ученого, из этой самой лаборатории, который в принципе и разработал эту идею. Только по сравнению с этими мелкими воришками он научился создавать не только считывающие мысли машины и людей в стенах, но и целые комнаты, дома и даже города в тех самых стенах. По крайней мере, так он рассказывал. Но лично я видел только его квартиру в стене. Он меня в гости приглашал. Рассказывал, что

в этом мире нет ничего более ценного и дорогого, чем не развитая идея. Если ее еще никто не думал развивать, значит, она дороже новейших научных разработок, культурных ценностей, в общем, всего, что продается. Кстати, шиды теперь востребованнее любого идейного консультанта, ученого и даже фантаста. Ведь свои идеи придумывать – не чужие тырить. Непродуктивно. Ученые и идейные консультанты идеи-то свои уже развили, естественно, круг тех, кто сможет с них поиметь, уменьшается многократно. А сама разработка уже долго не протянет, потому что коммерсанты уже научились пользоваться фантастами, а их-то идеи куда более долгоиграющие. Естественно, если спереть идею у какого-то безвестного смертного, который даже не подозревает о своей гениальности, то радости комерсам хоть отбавляй, ведь идея то появилась, а конкурентов таким образом еще и уменьшилось. Так, собрав много различных идей, они их обрабатывают, сортируют и после видят, что можно использовать совместно и с взаимовыгодной, а что необходимо

продавать по отдельности или попридержать, чтобы больше прибыли из этого всего высосать. В общем, не жизнь, а просто рай. Ну да он еще очень многое рассказывал, его слушать – не переслушаешь. Он ведь не только ученый, фантаст, генератор идей, он еще просто очень интересный человек, который хочет видеть в окружающих добро и надежду. Если бы не он, я бы так долго в этом городе не прожил. Его советы куда ценнее любой

материальной помощи. Вероятно, мы его еще встретим на нашем пути. – Как же его зовут? – Да никто не знает, как его зовут на самом деле. Только вот все прозывают его в честь его же прославленного открытия шидиком, ну или Бродягой.

– А почему Бродягой? – Потому что у него нет дома. Его можно встретить где угодно. – И как же найти этого самого шидика? – Его не надо искать, если понадобится, он сам тебя найдет. Башня постепенно стала тушить «солнце». Наступал мрак. Риа и Айзек прошли треть города, необходимо было где-нибудь переночевать. С наступлением темноты становилось очень холодно, и чтобы не замерзнуть, им надо было найти один из модулей накопления энергии, то есть аккумулятора, которые обычно крепились на верхних этажах зданий. Айзек заметил один из самых нижних. Он был на восьмом этаже. По уступам здания они забрались туда, подлезли под низ модуля поближе к стене, куда он выдувал теплый воздух, часть тепла, встречаясь со стеной, отлетала обратно. Они улеглись под стенкой, не боясь замерзнуть ночью, и, от сильной усталости, очень быстро заснули. Воцарилась полнейшая темнота и тишина, и слышался лишь тихий шум моторчика модуля и дыхание спутников.

X

Айзек и Риа проснулись от холода. За ночь аккумулятор отдал свое тепло, а до запуска Башни было еще около получаса. Они закутались в свои одежды, спустились вниз и стали продвигаться дальше. Минут через сорок ребята вышли на небольшую улочку с мелкими магазинчиками и лавочками. Увидев, как один лавочник таскает коробки с продуктами, они притаились за углом, удостоверились, что он работает один, и когда он зашел в свою лавку, относя очередную коробку, они выбежали из-за угла, украли коробку, как оказалось позже, с пирожками. И быстро скрылись за следующим углом, так что лавочник сразу ничего и не понял. Когда же он опомнился, что чего-то не хватает, Айзек и Риа уже залезли повыше на здание, уселись со стороны солнечной башни и, отогреваясь после неприятного утра, стали уплетать за обе щеки свой завтрак. Город еще не проснулся, помы занимались более важными делами, чем слежкой за мелкими воришками, поэтому путники могли спокойно насладиться теплом, издаваемым Башней. Сегодня им предстояло пройти центр Серого города, так что они сидели старательно заучивая три страницы книги Айзека, которую он взял неизвестно где, как в общем-то и все остальное, что он находил для путешествия. Им надо было пройти незамеченными помами, либо же вместо свободы им светила тюрьма или опыты, что не очень-то вдохновляло. Так что сейчас они были весьма старательны в своем труде. До пробуждения города надо было все выучить, просушить влажную, от городской сырости, одежду, и прогреться самим. Водорослей уже не было, лечиться было не чем. Нужна была пресная вода. Они поставили свои фляги под модуль, с которого капал конденсат, он был немного солоноват, но это было, конечно же, лучше, чем совсем ничего. Итак, город проснулся. Маше и Айзеку опять пришлось идти по улицам, на которых нет людей. Они были достаточно мрачными, но все же двигаться по ним было намного быстрее и безопаснее. Утро было очень спокойным, новых сюрпризов не было. Хотя здесь улицы становились людными, еще возможно было найти переулки и проулочки, в которых было относительно тихо. Но приближалось время, когда придется читать мантры. Сам центр был огромной площадью, которую безопаснее всего было пересечь по центру, поскольку по периметру находились ведомства различных структур, в том числе и надзора. Путешественники были уже уставшими, но необходим был последний рывок для начала обратного отчета.

XI

Здания ближе к центру становились все светлее и уже вместо темно серого они были почти серебряными. Риа слышала, что центр Серого города был сделан из металла, здания, стоявшие по периметру главной площади сообщались воздушными мостами на верхних этажах, так что, глядя вверх, казалось, что ты под куполом. Солнце светило сильнее. Модули на зданиях поднимали свои шлюзы для зарядки батарей. Люди, тихой, безмолвной толпой, выходили из своих ночлегов. Вокруг становилось все теснее и теснее. Айзек и Маша шли спокойно, не спеша и не привлекая к себе внимания. Слиться с толпой было необходимо, на данный момент только она могла «провести» их через центр. Но комфорта было мало. Многие из людей были служащими тех самых злополучных организаций. И хоть мысли они читать не могли, все же не хотелось попасться на какой-нибудь глупости, поэтому приходилось потворствовать этим созданиям, имеющим своей целью лишь потребление. Находить работу для потребления, здоровье для потребления, интересы для работы для потребления… В общем, они даже на животных похожи не были, просто создания неопределенного типа, предназначенные для зарабатывания сверхприбыли людям, сидящим на высших этажах, которым нужны деньги для власти, а власть для зарабатывания денег. А излишки, не потраченные

на власть – на потребление. В просветах между улицами уже виднелись серебристые здания, в которых отражалось солнце. Скопление людей, собиравшихся с разных улиц и переулков, становилось все больше. Становилось теснее, здания становились выше, казалось, их шпили упираются в серое онемевшее небо. Показалась первая арка между зданиями. Первая и главная с этой стороны. Эти здания напоминали триумфальную арку. Но для странников триумфальной являлась арка именно с противоположной стороны

площади, ведущей к дороге трех городов. Толпа становилась невыносимой. Все как на конвейере входили и выходили из зданий, входя на работу и выходя с поручениями, вся картина напоминала движение железных опилок под воздействием магнита. А сами магниты крутили опилки вокруг себя по своей прихоти. Постепенно по течению они попали в тот самый серебряный купол. Между решеток кованых мостов просачивались лучи света. В самом сердце площади чувствовалось восхищение от увиденного

и чтобы не сбиться с мантр и пройти благополучно, приходилось смотреть под ноги и в серые спины идущего впереди народа. Как это делала большая часть населения этого города. Они не поднимали голову в небо, а постоянно смотрели либо прямо, либо под ноги. Странно, но даже по костюмам можно было отличить, откуда пришел человек: серый костюм – дальние прибрежные районы, серебристый костюм – высшее общество, люди без костюмов в офисы даже не заходят и сотрудниками оных не являются. Кажется, у них это называлось стилем или модой. Для Марии же это было похоже на метки для подопытных крыс. Путь по центру казался вечностью, хотя шли они полчаса. От

монотонности окружения и мыслей, можно было сойти с ума. Они приближались к противоположным вратам – домам, по краям которых стояла охрана на пути к дороге трех городов, они стояли для устрашения и визуально проверяли, не несет ли человек с собой опасной или крупной поклажи и подозрительных мыслей. Риа и Айзек спокойно прошли ворота, еще около часа им пришлось идти, читая мантры и глядя под ноги. Хотя в этой части город выглядел совершенно иначе и стоило поднять голову – возможно было и лишится этой головы… Эта часть города была ближе к Башне, но на достаточно безопасном расстоянии от нее. Океанический ветер и сырость не разрушали здания, поэтому район считался благополучным. Шидов практически не было, возможно им здесь и ловить нечего. Что взять с тех, у кого есть то, о чем они мечтают? Ведь они в основном не думают и не фантазируют. Помы стояли только на входе, хотя некая слежка все равно велась за чужаками. А судя по виду путников, они явно были не местными. В целом вокруг все было спокойно и однообразно. Вылитые по одной форме серебристые, с тонированными стеклами, модули солнечных батарей говорили, что в этих зданиях растут целые сады, в них стерильно чисто и воздух очищается специальными фильтрами. Между домами находятся крытые мосты, чтобы высшее общество могло ходить без фильтров и защитных масок по городу. Для некоторых домов двери были открыты и в офисы и в высшие управленческие заведения. Люди не выходили на улицу годами и считали

такой образ жизни самым верным и счастливым.

XII

Путники дошли до красной черты. Здесь заканчивался благополучный район и начиналась зона повышенной радиации. Дорога трех городов вела к Мертвому городу, Натюрину и Технополису. Для того чтобы дойти к Мертвому городу, необходимо пройти пустыню. Ни Риа, ни Айзек совершенно не знали, когда открывают шлюзы и будет ли сейчас прилив. И когда он вообще бывает в этом месте. Зона прилива доходила практически до самой Башни, туман при этом стоял и в самом Сером городе, а через мертвые земли пройти в этот момент было не реально, и даже смертельно опасно. Через некоторое время ребята дошли до кварталов беженцев, которые практически не контролировались помами, но приятного, все же, было мало. Необходимо было где-нибудь хорошо отдохнуть и переночевать. А в таких местах это было очень опасно. Они прошли третий красный рубеж, Башня сала затухать, мрак постепенно поглощал улицы. – Нам нужен ночлег, – сказала Маша. – Да. Я в курсе, сейчас будем искать Бродягу, – пробормотал Айзек. – Бродягу? – Это единственный субъект, на которого я надеялся в этой части пути. Если мы не найдем этого сумасшедшего, мы, скорее всего не доберемся до пустыни. – Как мы будем его искать, твоего сумасшедшего? – С чего ты взяла, что он мой? Он даже сам не свой, не то что мой. Мечется по миру, не знает, куда себя деть. Псих! – С тобой очень тяжело разговаривать! Ты на все реагируешь так, будто я обязана знать все предыстории. – Ах да, но ты ведь, кажется, тоже думаешь, что ты обязана знать все предыстории. – Ну, если от меня хотят чего-то добиться, то вообще-то да! – Шидика я встретил тогда, когда меня вели в тюрьму. Точнее, так говорили, что меня ведут в тюрьму. Мы шли под океаном, конвой был из четырех человек, двое сзади, двое спереди, из тоннеля было видно соседний, железный тоннель, который трубой уходил под землю. Но дело в том, что этот же тоннель вел в помещение, в которое водил нас Скат. Этот врач торгует не только водорослями, но и своими изобретениями, и органами тех, кто не входит в базу Серого города. Меня поймали на воровстве, потому отдать могли хоть в тюрьму, хоть на разделку. Двое передних конвойных стали двигаться очень быстро и повернули в разные стороны. Один в тюрьму, другой – сама видела куда. В этот момент до меня дошло, что это не полиция, а охотники за живым товаром. Я прошел чуть

вперед, меня окликнули двое задних, и я остановился. Я чувствовал, как мое сердце бьется в голове и в пятках, чувствовал, как пульсирует кровь в венах и висках, я чувствовал что падаю, падаю в обморок, но почему-то не на пол. Я падал в яму, которая открывалась прямо передо мной. Когда я очнулся, напротив меня сидел какой-то человек и спокойно потягивал чай из белой фарфоровой чашки. Такую чашку я первый и последний раз

видел у своей бабушки. Она купила ее у каких-то иностранных торговцев, которые промышляют тем, что достают добычу со дна океана. Он увидел, что я проснулся и спросил: «Ничего, что я на тебе потренируюсь?». «Потренируюсь?» – подумал я. Я только начал что-то соображать, еще все шумело в голове. Я понял, что он сидит в каком-то глубоком, древнем, огромном деревянном кресле, обитом коричневым бархатом. Я сидел в таком же. Я приподнялся, и чуть было снова не упал в обморок. Мы сидели посреди каторжников, работающих на дне океана. Они были ужасными: выцветшими, грязными, с язвами, без зубов, с облезшими волосами, в жутких лохмотьях. Их покореженные пальцы сжимали кийки, которыми они рыли землю. Тех, кто что-то нашел, откидывали назад и уже подходили какие-то специалисты и аккуратно выкапывали, что там было. Но все эти

люди как будто не видели нас. Казалось, что мы находимся под куполом. «Где мы?» – спросил я. «Мы в моем вымышленном пространстве», – ответил Бродяга. «Но ведь я все вижу и чувствую сам. Как это может быть?» – сказал я. Он посмотрел на меня и у него заблестели глаза. Он приблизился ко мне: «Ты чувствуешь? Ты видишь? Ты все видишь?». «Я вижу тебя и каторжников, вижу чашку и кресло, чувствую какой мягкий на нем бархат, и как воняют каторжники». «Это прекрасно! Ты прекрасное дитя. Ты умеешь мечтать, у тебя огромное воображение! Таким надо жить. Именно таким. Они продолжат наши дела, они продлят наше бытие в веках», – он говорил непрерывно. Как будто бредил или был каким-то бешеным. Я был напуган и до него, а после этого я совершенно перестал надеяться. «Знаешь мальчик, я спасу тебя. Я приложу все свои усилия. Это будет очень интересно, посмотреть, каким ты вырастешь». Я совершенно не понимал ни того, что происходит, ни того, чего он хочет. Вокруг все помутнело, постепенно, вместо каторжников за «куполом» появились неизвестные мне люди, которые куда-то спешили. Это был тоннель прямо под городом, на пересечении дорог. «Иди, иди не бойся, там ты будешь в безопасности, если, конечно, тебе хватит смелости». Он хитро улыбнулся. «Если тебе будет нужна помощь, найди меня, я обязательно помогу». Я подошел к краю купола, сделал шаг и оказался посреди тоннеля. Никто совершенно не заметил, что я появился из ниоткуда. Я обернулся назад и увидел перед собой лишь стекла, за которыми был виден затонувший город.

XIII

– И как же мы его будем искать, если он живет везде и нигде одновременно? – Не знаю, попробуем думать о том, что нам нужна помощь. Хотя прошлый раз я уже ни о чем не думал, я был в полном отчаянии. – Я не ради отчаяния уже столько прошла, так что давай вместо этого поищем хотя бы какое-нибудь место, чтобы можно было поспать по очереди, нам просто нужно найти источник тепла. Постепенно, в сумерках, они продвигались по улицам. Мимо проходили уже безликие персонажи, хотя даже не видя подробностей их внешности, Маша и Айзек отчетливо понимали, что на них вместо одежды лохмотья, а кожа покрыта язвами, волдырями и какими-то болезненными наростами. От них доносился мерзкий сладковатый запах гниющего от сырости полотна и погибающих от радиации тел. – Надеюсь, мы не застрянем здесь, как они, – с горечью сказал Айзек. – Не в этой жизни. Я уже застряла в одной крепости на семнадцать лет, лучше уж я распрощаюсь с жизнью моментально, чем буду медленно гнить.

Маша сказала это с такой уверенностью в голосе, что мальчишка, вопреки своей привычке, не стал ей парировать. Становилось совсем темно, а все тепловые блоки, которые были в этом районе, висели на глухих ровных стенах без единого выступа. Обитатели прятались по своим норам, на улице становилось совсем пусто. Холод не

заставил себя ждать, в пустых переулках начал завывать ветер. Разобрать, что находится вокруг, было уже не возможно. Риа и Айзек направились к одной из вентиляционных шахт, которые прятались в нишах и выходили из подземных этажей. Там не возможно было согреться, но тепло, выходившее оттуда, давало возможность не перемерзнуть. Путники плотно прижались друг к другу, укутались своими накидками, стараясь хоть немного согреться, но чувствовали, что заснуть они не смогут. От их дыхания поднимался пар. Айзек думал о Бродяге, он очень хотел встретиться с ним еще раз. Оттого, что он был напуган прошлый раз, он не смог с ним нормально пообщаться. Конечно же, они могли разузнать у него, безопасно ли сейчас переходить пустыню, и возможно, некоторые подробности о дальнейшей дороге. Маша думала о том, что они будут делать, если не найдут шидика, где они смогут найти новую карту, еду и воду на первое время, как они будут менять фильтры, если им придется задержаться здесь дольше. У них уже так сильно замерзли пальцы на ногах и руках, что шевелить ими, чтобы согреть, не получалось. Вдруг, из под низа, донесся грохот. Кто-то провел металлическим прутом по вентиляционной решетке. – Эй, какого черта вы делаете на вентиляции. Проваливайте оттуда, пока я вас не прибил! Маша и Айзек переглянулись. Им ничего не оставалось делать, как подняться и уходить оттуда. Они постепенно отходили от решетки, не понимая, куда им теперь деваться. Отойдя немного в сторону, ребята вдруг услышали из-за угла женский голос.

– Эй, детки, идите сюда. Идите, идите, а то замерзните. Негоже таких маленьких в ямы закапывать. Идите-ка, здесь переночуете. Путешественники уже практически ничего не соображали от холода, потому они, не задумываясь, пошли на женский голос. Они вошли в дверь, спустились по ступеням, казалось этажа на три ниже, и вошли в тускло освещенное помещение с множеством людей, которые сидели, лежали, ели и о чем-то разговаривали.

– Подходите, детки, сюда. Вот здесь есть место. Риа и Айзек подошли к темному сырому углу и сели на пол, прислонившись друг к другу. Весь пол был устлан ветошью, бумагой, сухой растительностью, видимо выкинутой из «богатых» домов. Здесь было теплее, чем на улице, не было сквозняков, но было сыро и

стоял затхлый запах. Окружающие долго не обращали внимания на вновь пришедших. Судя по разговорам, долетавшим до них, все делились друг с другом новостями о прошедшем дне. Женщина, которая их привела, сидела рядом, с ней разговаривал мужчина. Еще чуть дальше сидела женщина с тремя детьми, а возле нее на мешке лежала старуха. Все, кто сидел дальше, сливались в один не делимый шевелящийся ком. Все вокруг начали есть добытую днем пищу. Маша посмотрела на Айзека. Тот пристально смотрел своими большими черными глазами на поглощавшего хлеб мужчину. У них уже не осталось запасов еды и вечером они не смогли ничего найти. Айзек не отрывал глаз от куска хлеба, который ел покрытый язвами беженец. Риа обняла мальчишку, накинула на него свою накидку и прислонилась щекой к его макушке.

– Это твой братик? – спросила приведшая их женщина. – Да, – ответила Маша, – мы идем искать своих родителей. Айзек наконец оторвал свой взгляд от хлеба и посмотрел на Машу. – И где же вы собираетесь их искать? – На другой стороне пустыни. Окружающие с любопытством посмотрели на Машу. – Через день вы уже не сможете ее перейти. Откроют шлюзы и начнется прилив. Затоплено будет треть пустыни, пар будет стоять около двух недель, – сказал, доевший хлеб, беженец, – видите тех, кто вокруг вас? Это и будет ваша семья. Маша крепче обняла Айзека. – Несколько лет назад я убежал из тюрьмы, хотел уйти в Натюрин, спрятаться где-нибудь на окраине и прожить спокойно хотя бы пару лет, выращивая деревья для их садов. Первый раз я не высчитал прилив и попал в пустыню, когда приступал горячий туман. Так я получил свои первые ожоги и вычислил, когда можно переходить пустыню. Практически ни у кого не возможно узнать, сколько времени нужно для перехода. Кто– то говорит пол дня, кто-то – день. Через месяц, когда пришло время идти, какая-то группа беженцев опередила меня, их было до десяти человек, он были не осторожны и попали в лапы патруля. После этого месяц по периметру квартала стояла охрана. Я уже начал покрываться большими волдырями, так что не мог пойти заработать на маску и запасы. Последняя моя попытка была полгода назад, я добрался практически до

середины пустыни, но мои раны начали адски болеть в той топке. Я побежал, но побежал в обратную сторону, потому что не смог терпеть боль. Так что знайте, ребятки, у вас только одна попытка пересечь эту зону. Поднимите головы, в этом подвале в три этажа двести с лишним человек, таких подвалов в этом районе около сотни. Каждый из этих больных, покрытых язвами людей, пытался пересечь пустыню. Из них повезло трети, они смогли перейти пустыню, но они так и не смогли вынести ужасов Мертвого города и потому вернулись обратно. Их разум помутнел и больше никогда не восстановится. Мертвый город напомнит вам все ваши страхи. А если вы рискнете пойти в ночь, то рассудок покинет вас еще быстрее, пустыня не прощает ни единой ошибки. Удачи вам, ребята. Когда вернетесь, приходите к нам, мы расскажем, как вам здесь прожить. Свет в помещении погас окончательно, наступила тишина. Слышно было, как работает вентиляция. Айзек и Риа лежали молча, не говоря ни единого слова, но их мысли были об одном и том же: одна попытка, решающая их судьбу, один день, который вернет их к жизни или погубит. Но запах, который стоял в помещении и стоны никак не могли вселить надежду и потому их мысли доходили до отчаяния. Казалось, они стали засыпать, но вдруг, издали, или так мерещилось, что это было издали, откуда-то вдруг стала доноситься музыка. Показалось, что она тоскливая, что она жестокая, что она взывает к безнадеге. Но вдруг оттуда, откуда пришла эта музыка, раздался голос. Сначала он был вкрадчивый, но постепенно он становился тверже.