Текст книги "Иные боги и другие истории (сборник)"

Случай Чарльза Варда поставил в тупик врачей лечебницы; тем не менее велось тщательное наблюдение за корреспонденцией, адресованной как ему, так и доктору Аллену. Мистер Вард распорядился переправлять все письма прямо к нему. Впрочем, доктор Виллет был заранее убежден, что эти меры не дадут существенных результатов, ибо все действительно важное Аллен наверняка передавал через посланцев. Однако в конце марта пришло письмо из Праги, которое заставило мистера Варда и доктора серьезно задуматься. Написанное старинными угловатыми буквами, оно изобиловало теми же странными архаизмами, какие употреблял в своей речи молодой Вард. Вот содержание письма:

Кляйнштрассе 11,

Альтштадт, Прага,

11-го дня месяца февраля 1928 года

Брат мой в Альмонсине-Метратоне!

Сего дня получил уведомление Ваше касательно того, что возродилось из золы, посланной мною. Сия ошибка означает со всей ясностью, что надгробья были переставлены, когда Барнабус доставил мне сей Образец. Такое случается весьма часто, как Вы должны были заключить по Вещи, что получили из Королевской Усыпальницы в году 1769, памятуя также о Вещи, добытой Х. в году 1690 с Кладбища в Олдбери-Пойнт, что едва его не погубило. Нечто подобное получил я в землях Египетских тому назад 75 лет, откуда и происходит Шрам, замеченный Мальчишкой на моем теле в году 1924. Как и много лет назад, снова говорю вам: не вызывайте То, что не сможете одолеть из мертвой Золы, равно как и из внешних Сфер. Держите постоянно наготове Слова, потребные для того, чтобы вернуть нечто в небытие, и немедленно остановитесь, если появится хотя бы малейшее сомнение относительно того, КТО перед вами. Надгробья переставлены уже в 9 случаях из 10. Пока не выяснишь досконально, нельзя быть уверенным. Сего дня слышал я известие о Х., у которого случилось несогласие с Солдатами. Думаю, он горько жалеет, что Трансильвания перешла от Венгрии к Румынии, и сменил бы местожительство, если бы Замок не был полон Тем, что Нам с Вами известно. Впрочем, о сем предмете он, без сомнения, уже отписал Вам. В следующей моей Посылке будет кое-что из содержимого Восточного Кургана; надеюсь, это доставит Вам немалую радость. Тем временем не забывайте, что я имею сильное желание получить Б.Ф.; не сможете ли добыть его для меня? Дж. из Филадельфии Вам известен лучше, чем мне. Предоставляю Вам взять его первым, но не используйте его с чрезмерным усердием, чтобы он не стал проявлять Упорство, ибо в конце я тоже намерен говорить с ним.

Йог-Сотот Неблод Зин

Саймон О.

Мистеру Дж. К.

в Провиденсе.

Мистер Вард и доктор Виллет не знали, что и думать об этом послании, носящем явные следы безумия его автора. Только со временем проникли они в суть странного документа. Значило ли это, что душой изысканий, которые велись в Потаксете, был не Чарльз Вард, а отсутствующий ныне доктор Аллен? Это могло объяснить многие казавшиеся дикими и безумными заявления, содержащиеся в последнем, написанном в лихорадочном возбуждении, письме юноши. Почему корреспондент называет странного бородатого человека в темных очках не Алленом, а «Дж. К.»? Единственное объяснение, напрашивавшееся при этом, казалось слишком невероятным. Кто такой «Саймон О.»? Некий невероятно старый человек, которого Чарльз Вард посетил в Праге четыре года назад? Не исключено, хотя полтора столетия назад существовал еще один Саймон О.: Саймон Орн, он же Джедедия из Салема, исчезнувший бесследно в 1771 году. Более того: характерный почерк «Саймона О.» из Праги доктор Виллет признал идентичным тому, которым были написаны формулы Орна на фотокопии старинного документа, однажды показанной ему Чарльзом Вардом. Какие запретные тайны, какие жуткие извращения законов природы вновь, спустя полтора столетия, пробудились в старом Провиденсе, дотоле мирно дремавшем под сенью своих куполов и остроконечных крыш?

Озадаченный мистер Вард в сопровождении доктора Виллета отправился в лечебницу, где они со всей возможной деликатностью стали расспрашивать Чарльза о докторе Аллене, о путешествии в Прагу и о том, что было ему известно о Саймоне или Джедедии Орне из Салема. На все это молодой человек с вежливо-безразличным видом, произнося фразы все тем же лающим хриплым шепотом, отвечал, что привлек к своим исследованиям доктора Аллена для того, чтобы иметь как можно более тесную спиритическую связь с духами определенных людей, вызывая их из прошлого, и что пражский корреспондент доктора Аллена, должно быть, обладает аналогичным даром. Покидая Чарльза, раздосадованные Виллет и Вард осознали, что на самом деле именно их подвергли тщательному допросу: изолированный от мира пациент психушки очень ловко вытянул из них всю информацию, содержавшуюся в письме из Праги.

Доктора Пек, Войт и Лайман не были склонны придавать большое значение этому странному посланию коллеги молодого Варда; они знали, что подобные люди, особенно если они охвачены одной и той же манией, стремятся контактировать друг с другом. Доктора считали, что Чарльз или Аллен просто-напросто разыскали какого-нибудь эмигранта, который, вероятно, когда-то видел почерк Орна и старался теперь как можно тщательнее скопировать его, пытаясь представить себя воплощением давно умершего человека. Возможно, таким же был и сам Аллен, заставивший молодого Варда признать себя аватарой[63]63
  Аватара – в индуизме воплощение бога Вишну в облике различных людей и животных. В данном случае речь идет о предполагаемом воплощении духа Джозефа Карвена в теле Чарльза Варда.


[Закрыть] Джозефа Карвена, который скончался полтора века назад. Подобные случаи мании были известными и прежде, на каковом основании врачи отмахнулись от гипотез доктора Виллета, проявлявшего все большее беспокойство по поводу нынешнего почерка Чарльза Варда, о котором он мог судить по нескольким образцам, добытым с помощью различных уловок. Виллет наконец вспомнил, где ему попадался похожий почерк, – больше всего он напоминал руку старого Джозефа Карвена. Однако приезжие знаменитости считали изменившийся почерк новой фазой подражания, что и следовало ожидать при маниакальном состоянии подобного вида, и отказывались придавать этому факту какое-либо иное значение. Не встретив понимания у своих коллег, Виллет посоветовал мистеру Варду оставить у себя письмо, которое пришло второго апреля из местечка Ракус в Трансильвании на имя доктора Аллена. Адрес был написан почерком, столь схожим с шифрованным манускриптом Хатчинсона, что изумленные мистер Вард и доктор не сразу решились вскрыть конверт. В письме говорилось:

Замок Ференци, 7 марта 1928 года.

Дражайший друг К.

В Замке побывал отряд Милиции в двадцать человек числом. Стремились выведать, есть ли правда в том, что болтают местные поселяне. Следует лучше хранить Тайну, дабы не допустить распространения Слухов. Эти проклятые румыны сильно докучают мне, ибо ведут себя как важные чиновники и чванятся; мадьяр же всегда можно было расположить к себе добрым вином и угощением. В прошлом месяце М. достал мне Саркофаг Пяти Сфинксов из Акрополя, где обещал пребывать Тот, Кого я вызвал, и я имел три Беседы с Тем, Кто был Внутри. Он отбыл в Прагу прямо к С. О., а оттуда направится к вам. Он упрямится, но Вы знаете, как управляться с подобными. Поистине, Вы проявили Мудрость, держа таковых в меньшем количестве, нежели ранее, ведь теперь нет необходимости держать Стражей наготове, и будет меньше найдено в случае Неприятностей, как вам слишком хорошо известно. Вы можете переехать в иное место и работать там, не подвергаясь опасности, хотя я питаю надежду, что ныне Никто не заставит Вас предпринять такой шаг, чреватый многими трудами.

Я весьма доволен, что Вы реже общаетесь с Теми, что обитают Вне Нашего Мира, ибо в этом всегда таилась смертельная опасность. Вы сами знаете, что произошло, когда Вы попросили Защиты у одного из Них, не расположенного снисходить к этой просьбе. Вы превосходите меня в искусстве составлять формулы таким образом, что произносить их успешно сможет другой; однако Бореллий утверждает, что главное – найти верные Слова. Часто ли употребляет их Мальчишка? Искренне сожалею, что он начинает проявлять Непослушание и Строптивость. Впрочем, я опасался этого, когда он гостил у меня здесь целых пятнадцать месяцев. Но известно мне, что Вы отменно с ним управляетесь. Вы не можете повергнуть его с помощью формул, ибо они оказывают действие лишь на тех, кто вызван к жизни из Золы другими формулами, от тех отличными, но в Вашем распоряжении сильные Руки, Нож и Пистолет, и не составляет особого труда вырыть Могилу либо облить тело кислотой, дабы его уничтожить. О. сообщает, что Вы обещали ему Б. Ф. Я должен получить его следующим. Б. скоро прибудет к Вам и, надеюсь, поведает о Темном Существе из-под Мемфиса. Будьте осторожны с Тем, что вызываете к жизни, и берегитесь Мальчишки. Время приспело, через год к Вам могут явиться Легионы из Бездны, и тогда не будет пределов нашему Могуществу. Верьте моим словам, ибо Вы знаете О., да и я прожил на 150 лет дольше Вашего и имел больше времени на изучение сих Материй.

Нефрен-Ка наи Хадот Эдв. Х.

Дж. Карвену, эсквайру,

Провиденс.

Виллет и мистер Вард не стали показывать это письмо психиатрам, однако не преминули предпринять определенные самостоятельные шаги. Все ученые рассуждения, все доводы современной науки были бессильны опровергнуть тот факт, что доктор Аллен, щеголявший явно фальшивой бородой и никогда не снимавший черных очков, которого Вард в своем паническом письме представил как некую чудовищную угрозу, поддерживал постоянную связь с двумя загадочными и опасными личностями.

Этих людей Вард посетил во время своих странствий; эти люди утверждали, что являются салемскими коллегами Карвена или же их аватарами. Без сомнения, Аллен рассматривал себя как воплощение самого Джозефа Карвена и намеревался осуществить (во всяком случае, к этому его постоянно побуждали сообщники) некий зловещий план относительно «мальчишки», под каковым почти наверняка подразумевался Чарльз Вард. Налицо был некий чудовищный заговор, главой которого являлся доктор Аллен. По счастью, Чарльз находился в лечебнице, где ему ничто не угрожало. Мистер Вард, не теряя времени, нанял детективов, дав им задание разузнать как можно больше о загадочном бородатом «докторе»: выяснить, когда именно он явился в Потаксет, что думают о нем местные жители, и, если возможно, установить его нынешнее местопребывание. Передав детективам один из ключей от дома в Потаксете, взятый у Чарльза, мистер Вард попросил тщательно осмотреть комнату, которую ранее занимал Аллен, и попытаться добыть какие-нибудь улики, наводящие на след «доктора». Вард инструктировал детективов в старой библиотеке Чарльза, и эти люди с облегчением вздохнули, покинув помещение, где им было явно не по себе. Возможно, на детективов произвело впечатление то, что они услышали о недоброй памяти старом колдуне, чей портрет еще недавно украшал панель над камином, а быть может, дело было в самой тамошней атмосфере. Так или иначе, им казалось, будто они надышались ядовитых миазмов, как будто исходивших от резного камина и временами сгущавшихся в физически ощутимую эманацию зла.

Глава пятая
Ужас и катастрофа

1

Приближалось событие, навсегда отметившее печатью страха душу Маринуса Бикнелла Виллета и состарившее на добрый десяток лет этого человека, чья молодость и без того давно уже миновала. Виллет долго совещался с Вардом-старшим, и они пришли к единому мнению относительно происходящего, хотя понимали, что психиатры, как и весь цивилизованный мир, узнав об их выводах, наверняка подняли бы их на смех. Темные силы с помощью некромантии и колдовства куда более древнего, чем обряды салемских ведьм, плели адскую сеть, в которую должно было угодить человечество. Хоть это и противоречило всем известным законам природы, неопровержимые факты указывали на существование по крайней мере двух (а также третьего, чье имя они по возможности избегали упоминать) воплощений неких таинственных существ, о которых впервые стало известно в 1690 году. Деяния и цели этих чудовищ – а также, увы, Чарльза Варда – были ясны из их посланий друг другу и из сообщений тех, кто был знаком с ними как в далеком прошлом, так и в наши дни. Они похищали из могил недавно погребенные или давным-давно истлевшие тела, в том числе останки величайших мудрецов мира, в надежде вытянуть из них все знания, какими те обладали при жизни.

Дьявольские создания вели между собой торговлю, одна мысль о которой заставила бы содрогнуться любого нормального человека: со счастливой безмятежностью и холодной расчетливостью школьников, меняющихся картинками, они обменивались костями знаменитых усопших, и те знания, что они извлекали из тысячелетних останков, должны были дать им могущество, которым не обладал доселе ни один смертный. Они изобрели противные природе и человеческому естеству способы воскрешать тело и мозг давно умершего и истлевшего человека, останки которого им доставляли, и извлекать из него любые сведения. Они следовали указаниям средневекового философа Бореллия, учившего приготовлять из истлевшего праха «основные соли», из которых можно воссоздать живое подобие давно умершего человека. Им была известна формула, с помощью которой они оживляли эти «тени», и еще одна формула, которая их уничтожала. Они достигли в своих мерзких деяниях совершенства и могли научить страшным формулам любого. Однако, вызывая тени, они могли ошибиться и воскресить не того, кто им нужен, ибо с течением времени надгробья могли быть переставлены.

Доктор Виллет и мистер Вард с ужасом поняли, что колдуны способны вызвать страшные тени не только из человеческих могил, но и из иных сфер, и эти существа могут представлять грозную опасность. Джозеф Карвен, без сомнения, совершал немало того, что даже в их колдовском кругу считалось запретным, – может быть, на что-то подобное отважился и Чарльз? Какие силы из «иных сфер» дошли до нас со времен Джозефа Карвена и заставили разум Чарльза обратиться к прошлому? Эти силы направляли его, и он был не в состоянии им противиться: Чарльз вел долгие беседы с одним из колдунов в Праге и гостил у другого, затаившегося в горах Трансильвании. В конце концов он нашел подлинную могилу Джозефа Карвена. Такой вывод можно было сделать из газетных заметок; об этом же говорил странный шум, услышанный ночью миссис Вард в покоях сына. Чарльз вызвал нечто ужасное, и оно явилось на его зов. Громовой голос, который домочадцы Чарльза слышали в Страстную пятницу, и странные разговоры в его лаборатории на чердаке – на что были похожи эти глухие звуки, отдававшиеся вокруг многократным эхом? Не был ли обладатель этого голоса предтечей таинственного доктора Аллена, внушавшего ужас всем, кто слышал его низкий бас, словно исходящий из бездны? Недаром у мистера Варда так сильно забилось сердце, когда он говорил по телефону с этим человеком – если это действительно был человек.

Какое дьявольское существо, какая тень, вырвавшаяся из ада, явилась к Чарльзу Варду в ответ на его заклинания, произнесенные за крепко запертой дверью лаборатории? А что означали слова: «Три месяца нужна кровь»? Боже правый! Разве все это не предшествовало появлению неизвестного вампира? Осквернение могилы, где покоился Эзра Виден, страшные вопли в Потаксете – кто задумал эту месть, кто нашел заброшенное гнездо богопротивных деяний? Уединенно стоящий коттедж, бородатый незнакомец, пересуды и страхи соседей… Мистер Вард и доктор Виллет были уверены, что разум и воля Джозефа Карвена вернулись на землю и продолжают лелеять нечистые замыслы. Неужели одержимость дьяволом – не выдумка? Во всем этом был замешан таинственный доктор Аллен, и детективы получили задание узнать все об этом человеке или фантоме, чье существование угрожало жизни молодого Варда. Без сомнения, под уединенным коттеджем раскинулась целая сеть подземелий, и нужно было, приложив максимум усилий, как можно скорее их отыскать. Врачи-психиатры скептически относятся ко всему сверхъестественному; посему Виллет и Вард решили предпринять поиски самостоятельно, не упуская ни одной мелочи. Они договорились встретиться на следующее утро у дома в Потаксете, взяв с собой необходимые инструменты, чтобы раскопать вход в подземелье, если они его обнаружат.

Шестого апреля стояла ясная погода, и они были на месте ровно в десять часов. Мистер Вард, имевший ключ от дома, открыл входную дверь, и они прошли по комнатам, внимательно их осматривая. В комнате, которую прежде, вероятно, занимал доктор Аллен, царил беспорядок, явно оставленный побывавшими здесь детективами. Мистер Вард выразил надежду, что они нашли что-нибудь важное. Особый интерес представлял погреб, поэтому друзья, не мешкая, спустились туда и обошли его кругом. В тот день, когда Чарльза увезли в лечебницу, они уже обыскивали подвал, однако безрезультатно. Каждый дюйм утоптанного земляного пола и каменных стен казался настолько прочным и нетронутым, что трудно было даже предположить наличие где-то здесь отверстия, ведущего в мрачное подземелье. «Этот погреб некогда вырыл человек, не имевший ни малейшего понятия о скрытых под ним катакомбах, – подумал Виллет. – Значит, подземный ход, соединяющий подвал с катакомбами, был прорыт Чарльзом и его сообщниками совсем недавно и, возможно, не с первой попытки».

Доктор попробовал поставить себя на место Чарльза – где бы тот в первую очередь предпринял раскопки? – но ему ничего не приходило в голову. Тогда он решил прибегнуть к методу исключения и снова обошел подвал, внимательно рассматривая и выстукивая каждый дюйм стен и пола. Вскоре площадь его поисков значительно сократилась, и наконец остался только небольшой участок пола – плита перед трубами отопления, где раньше он ничего не заметил. Нагнувшись, доктор Виллет нажал на плиту изо всех сил, пытаясь ее повернуть, и внезапно она поддалась, соскользнув в сторону и открыв аккуратно залитое цементом углубление с железным люком посредине. Мистер Вард с юношеской живостью тотчас же спрыгнул туда и поднял крышку люка. Он сделал это без особых усилий, однако доктор заметил, что лицо Варда покрылось мертвенной бледностью, после чего он пошатнулся и уронил голову на грудь. Из черного отверстия, зиявшего у их ног, вырвалась струя затхлого зловонного воздуха.

Доктор Виллет быстро вытащил из ямы своего теряющего сознание спутника и брызнул ему в лицо холодной водой. Мистер Вард открыл глаза и глубоко вздохнул; бледность сошла с его щек, но было видно, что зловонные миазмы, проникшие из подземелья, не дают ему дышать свободно. Не желая рисковать, Виллет выбежал из дома, добрался до шоссе, поймал такси и отправил находившегося в полуобморочном состоянии мистера Варда к нему домой, несмотря на его слабые протесты. Затем доктор вынул из сумки электрический фонарик, закрыл рот повязкой из стерильной марли и спустился к люку, чтобы заглянуть в обнаруженное ими подземелье. Зловоние немного рассеялось, и Виллет, нагнувшись, осветил лучом фонарика внутренность этой адской дыры. Примерно на десять футов вниз простирался бетонный колодец, по стене которого шла железная лестница, а ниже ее сменили истертые каменные ступени – вероятно, когда-то они выходили прямо на поверхность земли немного южнее того места, где теперь стоял дом.

2

Позже Виллет признался, что довольно долго стоял у люка, не решаясь в одиночку спуститься в зловонную бездну и вспоминая рассказы Люка Феннера о последней ночи старого колдуна. Наконец чувство долга победило страх, и доктор начал спуск. Он взял с собой сумку, куда намеревался складывать найденные бумаги, которые сочтет достаточно важными. Медленно, как и подобало человеку его возраста, спустился он по железной лестнице и ступил на скользкий каменный пол. Луч фонарика осветил ступени, высеченные в скале полтора века тому назад; на сочащихся сыростью стенах он увидел болезненно-бледный мох, казалось, питавшийся миазмами подземелья. Все дальше вниз вела лестница, делавшая три крутых поворота. Спуск был так узок, что два человека с трудом могли бы разойтись. Виллет насчитал около тридцати ступеней, когда его ушей достиг слабый звук, заставивший его позабыть о всяких подсчетах.

Этот дьявольский звук сочетал в себе низкий тягучий вой, приглушенный вопль нестерпимой боли, душераздирающий предсмертный стон и безнадежную мольбу лишенной разума и обреченной на гибель плоти. Не к этому ли звуку прислушивался молодой Вард в тот день, когда его увозили в лечебницу? Виллет никогда в жизни не слышал ничего подобного. Между тем исходящий из неведомых глубин вой не прекращался ни на минуту. Доктор, медленно спускаясь по истертым ступеням, дошел до конца лестницы и, посветив вокруг фонариком, увидел высокие стены с циклопическими сводами и множество темных арочных проемов по бокам. Высота сводчатого зала превосходила четырнадцать футов при ширине от десяти до двенадцати футов. Пол покрывали большие плиты тесаного камня, стены и потолок были оштукатурены. О длине помещения трудно было судить – оно казалось уходящим в темную бесконечность. Некоторые из боковых ходов имели двери из широких досок в старом колониальном стиле, в других дверей не было вовсе.

Преодолевая страх, внушенный зловонием и неутихающим воем, Виллет стал один за другим исследовать боковые ходы. Они вели в залы с крестовыми сводами или небольшие комнаты; во многих были устроены камины или печи, трубы которых представляли собой любопытные образчики старинного ремесла. Отовсюду из-под толстых слоев пыли и паутины, накопившейся здесь за полтора века, выглядывали детали диковинных приспособлений и инструментов, каких Виллету не приходилось видеть ни ранее, ни впоследствии. Многие из них были сломаны и казались намеренно разбросанными, словно эти комнаты подверглись нападению или обыску. Однако многие помещения были совершенно нетронуты – судя по примитивным инструментам, как раз в них Джозеф Карвен проводил свои первые опыты. Наконец Виллет набрел на комнату, обустроенную совсем недавно. Там имелись воздухонагреватели, книжные полки, столы, стулья и шкафы, а также письменный стол, заваленный старинными и современными документами. Обнаружив масляные лампы, подсвечники и коробку спичек, доктор зажег несколько свечей.

Когда в помещении стало светлее, Виллет понял, что это и есть новый кабинет или библиотека Чарльза Варда. Он узнал многие из находившихся здесь книг, а мебель почти вся была перевезена из особняка Вардов на Проспект-стрит. Всюду попадались вещи, хорошо знакомые Виллету, и это чувство узнавания овладело им настолько, что он уже не замечал смрада и зловещего воя, хотя они ощущались здесь сильнее, чем у начала лестницы. Главной его задачей было найти какие-нибудь важные бумаги, и в первую очередь те документы, которые Чарльз обнаружил за портретом Карвена в Олни-Корт. Начав поиски, доктор понял, с какими неимоверными трудностями придется встретиться тем, кто будет досконально расследовать это дело, ибо сотни папок были заполнены бумагами, написанными необычным почерком и снабженными непонятными иллюстрациями. Для того чтобы все это прочесть и расшифровать, могли понадобиться месяцы и даже годы. Он нашел среди бумаг целые связки писем, отправленных из Праги и Ракуса, причем адреса на конвертах были проставлены рукой Орна или Хатчинсона. Все эти письма доктор Виллет отобрал и поместил в свою сумку.

Наконец в запертом шкафчике красного дерева, который раньше украшал кабинет молодого Варда, доктор нашел кучу старых бумаг Карвена, тотчас их узнав, хотя Чарльз некогда позволил ему взглянуть на них лишь мельком. Все было на месте, кроме писем, адресованных Орну и Хатчинсону, и шифрованного манускрипта с ключом к шифру. Виллет положил все эти бумаги в сумку и продолжал просматривать папки. Желая понять причину внезапного безумия Чарльза, доктор с особым вниманием изучал позднейшие записи. К его удивлению, лишь немногие из них были сделаны обычным почерком Чарльза – самая поздняя более двух месяцев тому назад. Зато имелись целые груды листов, покрытых символами и формулами, многочисленные заметки по истории и философии – все это было написано угловатым почерком Джозефа Карвена, причем написано совсем недавно. Возникало впечатление, что в последнее время Чарльз Вард старательно имитировал архаичную манеру письма старого колдуна и поистине достиг в этом совершенства. При этом здесь не обнаружилось образцов иного почерка, которые можно было бы приписать Аллену. Если он действительно был в этом деле за главного, то, очевидно, заставлял молодого Варда исполнять роль писца.

Особенно часто в записях попадалась некая магическая формула, которую Виллет по мере чтения невольно затвердил наизусть. Формула состояла из двух параллельных столбцов; над левым был начертан архаический символ, носящий название «Голова дракона», или «Восходящий узел», а над правым – соответственно, «Хвост дракона», или «Нисходящий узел». Доктор с удивлением заметил, что вторая часть формулы в целом повторяла первую, но с переставленными строками и слогами. Исключение составляли последние, несовпадающие строки и оставленное неизменным имя ЙОГ-СОТОТ, которое он встречал раньше в других бумагах в различных написаниях.

Виллет мог поклясться, что уже слышал где-то эту формулу, и каждый раз, когда он встречал ее в тексте, по спине пробегал холодок страха. Не в ту ли ужасную Страстную пятницу он слышал нечто подобное? Формула повторялась в бумагах так часто, что доктор, сам того не замечая, стал бормотать ее вслух. Наконец, просмотрев все бумаги и отобрав самые, по его мнению, важные, доктор решил оставить прочие до той поры, когда сможет привести сюда своих коллег-скептиков для более систематического дальнейшего осмотра. Надо было еще найти тайную лабораторию; поэтому, оставив сумку в освещенной комнате, Виллет снова вышел в черный зловонный коридор, под сводами которого эхом отдавался непрекращающийся тоскливый вой.

Открывая поочередно двери следующих комнат, доктор увидел, что некоторые из них совершенно пусты, другие заставлены полуистлевшими деревянными ящиками и свинцовыми гробами – размах чудовищных экспериментов старого Джозефа Карвена был воистину впечатляющим. Виллет размышлял о бесследно пропавших чернокожих рабах и местных моряках, о могилах, подвергшихся осквернению во всех частях света, и о том, что должны были увидеть те люди, которые участвовали в нападении на ферму Карвена. Но вот справа по ходу туннеля он увидел широкую каменную лестницу и подумал, что она должна вести к одному из домов в бывших владениях Карвена – возможно, к тому самому печально знаменитому каменному строению с узкими бойницами вместо окон, если считать, что лестница, по которой он спустился, находилась на месте главного здания фермы. Внезапно стены раздались вширь, зловоние и вой стали нестерпимыми, и перед доктором открылся огромный подземный зал. Он был так обширен, что луч фонаря не достигал его противоположного конца. Своды потолка поддерживали массивные колонны.

Через некоторое время он подошел к целой группе каменных плит, расположенных кольцом, наподобие монолитов Стоунхенджа[64]64
  Стоунхендж (гэл. «изогнутый камень») – одно из самых известных доисторических сооружений, относящееся к эпохе неолита или к бронзовому веку (большинство ученых датируют его II тысячелетием до н. э.). Расположен на юге Великобритании, близ г. Солсбери. Земляные валы, громадные каменные столбы и плиты образуют три концентрических круга. По преданию, Стоунхендж был воздвигнут друидами – жрецами древних кельтов, якобы обладавшими беспредельным могуществом. О назначении его до сих пор ведутся дискуссии; согласно одной из наиболее распространенных версий, это был храм Солнца, одновременно выполнявший функции астрономической обсерватории.


[Закрыть]. В центре кольца на пьедестале высился резной алтарь, к которому вели три ступени. Доктор подошел поближе, чтобы рассмотреть причудливую резьбу при свете фонаря, но тут же подался назад, охваченный дрожью, и уже не пытался исследовать природу темных пятен, покрывавших верхнюю часть алтаря и тонкими полосками спускавшихся по его боковым сторонам. Пробравшись между колоннами к противоположной стене, он пошел вдоль ее массивной каменной кладки, образующей гигантский круг, кое-где разрываемый черными прямоугольниками дверей и усеянный множеством забранных железными решетками ниш, в глубине которых виднелись ручные и ножные кандалы, вделанные в заднюю стену. Все ниши были пусты. Зловоние и вой становились все сильнее, и иногда к стонам примешивались новые звуки, напоминавшие удары по чему-то скользкому и липкому.

3

Жуткие звуки и смрад настолько усилились, что Виллет уже не мог сосредоточиться на чем-либо ином. Звуки эхом перекатывались в огромном зале и казались исходящими из какой-то бездонной пропасти, расположенной еще глубже, чем этот погруженный в темноту загадочный подземный мир. Прежде чем ступить на одну из лестниц, уходящих вниз от центрального зала, доктор осветил лучом фонарика вымощенный каменными плитами пол. На неравном расстоянии друг от друга попадались плиты со множеством небольших, беспорядочно расположенных отверстий; в одном углу зала была небрежно брошена очень длинная деревянная лестница, источавшая особо резкое зловоние. Осторожно обойдя лестницу, Виллет заметил, что и запах, и зловещие звуки чувствовались сильнее всего у странных плит с проделанными в них отверстиями. Похоже, они здесь играли роль люков, ведущих еще глубже, в самое средоточие ужаса. Встав на колени у одной из плит, доктор попытался приподнять ее, и ценой огромных усилий ему удалось это сделать. Когда он дотронулся до холодного камня, вой внизу стал громче, но, собрав все свое мужество, доктор приоткрыл каменную крышку подземного колодца. Из отверстия вырвалась струя невыносимого зловония, от которого Виллет едва не потерял сознание, но он все же откинул каменную плиту и осветил зияющую черную дыру.

Он ожидал, что увидит ступени, ведущие вглубь, к источнику странных звуков, но, задыхаясь от ядовитых испарений, из-за которых началась резь в глазах, различил лишь кирпичный колодец диаметром примерно в полтора ярда. Ни ступенек, ни каких-либо иных приспособлений для спуска там не было. Когда луч света скользнул вниз, вой немедленно сменился ужасающими воплями, скрежещущими звуками; наконец раздался глухой гулкий стук, словно неведомое существо, таящееся в колодце, царапая когтями по скользким стенам, попыталось выбраться из своей темницы и сорвалось на дно. Доктора охватил ужас. Он боялся даже представить себе, как может выглядеть скрывавшееся внизу чудовище. Все же, собравшись с духом, он лег на пол и свесил голову за край люка, держа фонарик на расстоянии вытянутой руки и вглядываясь в темноту. Вначале были видны лишь скользкие, обросшие мхом кирпичные стены, бесконечно уходящие вниз, туда, где клубились тошнотворные испарения и раздавался злобный рев, а потом он различил лихорадочное движение в самой глубине узкого колодца, дно которого было на двадцать – двадцать пять футов ниже уровня каменного пола: что-то темное неуклюже прыгало, пытаясь выбраться наружу. Рука, державшая фонарик, дрогнула, но доктор заставил себя снова посмотреть вниз; он должен был убедиться, что в глубине зловещего подземелья действительно замуровано живое существо. Чарльз оставил его здесь умирать от голода – ведь прошло уже несколько месяцев с тех пор, как его увезли в лечебницу, и из множества подобных тварей, заключенных в каменные гробы с просверленной крышкой, которых так много в этом огромном сводчатом подземелье, наверняка выжило лишь несколько. Каким бы ни было заживо погребенное существо, оно не могло даже улечься в своей тесной узкой норе: все эти страшные недели оно стонало, корчилось и выло, подпрыгивая на слабых ногах, тщетно ожидая избавления, ибо хозяин оставил его голодным и беспомощным.