Текст книги "Британия"

– А куда мы пойдем? – беззащитно улыбнулась она.

Марла опустила глаза и вышла за ширму. Кейтлин вопросительно посмотрела на Юэна.

– Я ищу свою семью, – сказал он.

– А… – только и ответила девушка.

– Тебя здесь оставлять нельзя, – добавил он.

– Тихой гавани тут для тебя не выйдет, моя милая, – вступил Мартин, – хотя и за городом не курорт.

– Так куда мы пойдем? – повторила Кейтлин.

– На юг.

– Ага… Ладно.

Юэн посмотрел на Мартина: не такой реакции он ожидал.

– Похоже, тебя это совсем не волнует.

– Волнует немножко, – ответила Кейтлин. – Но выбора нет, так чего уж плакаться?

Юэн улыбнулся.

– Вот и молодец.

Наутро Марла и еще двое дозорных проводили Юэна и Кейтлин до диковинного сооружения: стены, отделявшей Шотландию от остальной части острова. Новый Адрианов вал[2]2
  Оборонительное укрепление между завоеванной римлянами Англией и Шотландией, построенное по приказу императора Адриана во II веке н. э.


[Закрыть] был уродливым сооружением, проложенным по линии старого и воздвигнутым из ржавых каркасов автомобилей, грубо приваренных друг к другу, шин, листового железа и колючей проволоки, прибитых к земле или заваленных булыжниками и обломками бетонных плит. В те времена, когда его строили, правительство отделившейся Шотландии отчаянно пыталось сдержать натиск беженцев, многие из которых были заражены смертельными болезнями, рожденными в военных лабораториях. Чумных отстреливали на подходах к стене.

Юэн и Кейтлин стояли в воротах, над которыми какой-то остряк начертал древние слова: «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Перед ними расстилалась южная часть Британии. Противогазы свисали с рюкзаков, девушка зябко куталась в теплый плащ, подаренный ей жителями Карлайла.

На мгновение Юэну показалось, что они пересекают не только государственную границу бывшей Шотландии: они вступали в жуткий, незнакомый ему мир. Признательно кивнув Марле, он толкнул скрежещущую створку ворот и шагнул вперед.

– Держись подальше от дорог, – успела сказать дозорная, прежде чем ворота захлопнулись снова.

Глава 7
Зимняя дорога

За Адриановым валом начинались другие земли – пустые, иссушенные, мерзкие.

Сама стена была обшита ржавыми листами гофрированного железа с грубыми шрамами на местах спайки, а вокруг простирались останки палаточного городка, когда-то ставшего приютом отчаявшихся беженцев, пока много лет назад время и огонь не положили ему конец.

С погнутых каркасов свисали куски ветхой и обугленной ткани, но самое нехорошее обнаружилось на земле: по всему лагерю петляли четкие отпечатки огромных лап, не запорошенные снегом.

Юэн снял с плеча автомат.

– Надо быть осторожнее… Когда я тебя нашел, вокруг ошивалась стая собак, – объяснил он. – Снегопада с тех пор не было, так что это могут быть их следы. А может быть, это другая стая.

Кейтлин оглянулась и пожала плечами:

– Не вижу никаких собак.

– Это еще ничего не значит, – не согласился Юэн. – Давай-ка не будем торчать на месте.

Достав из кармана компас в медном корпусе, он сверился с ним и двинулся на восток, скрипя сапогами по снегу.

– Откуда ты знаешь, куда надо идти? – спросила девушка, поправляя на плече рюкзак, где не было ничего, кроме спального мешка и всякой мелочи, которую ей вручили в Соборе.

– Стрелка указывает на север, – ответил Юэн.

– Представь себе, это я знаю, – Кейтлин страдальчески закатила глаза. – С чего ты решил, что идти надо именно туда?

– До Карлайла я шел по следам тех, кто увез мою семью. Теперь их занесло снегом, поэтому сейчас пойдем на восток, до холмов, а там повернем на юг, – он испытующе посмотрел на Кейтлин.

Если девчонка что-то знает, ей самое время проговориться.

– Зачем? – не выдержала она.

– Я так решил. Или у тебя есть идеи получше, куда могли отправиться раболовцы?

Кейтлин настороженно замолчала. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем она негромко ответила:

– Йорк.

– Ты откуда знаешь? – он впился в нее взглядом.

– Догадалась.

– Больно уж ты догадливая! – рубанул Юэн. – Откуда тебе знать, куда они шли? Вряд ли бы они стали делиться планами со своими пленниками, а?

Кейтлин замкнулась, уставившись на свои ноги.

– Что затихла?! – сорвался Юэн.

Но девчонка словно воды в рот набрала. Ну и что с ней делать? Не пытать же… Юэн растерянно потер висок. Нет у него никаких доказательств, что она – из раболовцев. Да и с какой стати они стали бы бросать своих? Вся его решимость выбить из девчонки правду любой ценой сама собой куда-то испарилась.

– Слишком быстро идешь, – вдруг пожаловалась Кейтлин.

– А ты слишком много скрываешь, – парировал Юэн.

– А ты слишком быстро идешь, – упрямо повторила девушка.

– Про эти земли мне говорили, что ничего опаснее я не видал даже в кошмарах. А ты, видимо, хотела бы тут задержаться? Может быть, провести здесь каникулы?

– Может быть, ты просто послушаешь меня и все? – вспылила девчонка. – Может быть, я чувствую что-то такое, чего ты не чувствуешь?

– Может быть, ты экстрасенс? – возвращая Кейтлин ее давешние издевательские интонации, съязвил Юэн.

Она отвернулась от него. Казалось, ей было неловко об этом говорить, словно Юэн со своим ерничаньем вдруг попал случайно в какую-то болевую точку. Словно это ее предполагаемое умение было чем-то неприличным, постыдным.

– А что, полезное умение, – произнес он беззаботным тоном.

– Страшное, – негромко и нехотя отозвалась Кейтлин.

– Если вдруг посетит внезапное озарение про наш поход, ты же со мной поделишься? – осторожно спросил он.

Кейтлин кивнула.

Но Юэн ей не поверил.

Пройдя быстрым шагом несколько часов, они добрались до холмов. Кейтлин давно уже поняла, что Юэн не собирается сбавлять темп ради нее, и потому изо всех сил старалась не отставать, несмотря на рану. У самого подножия холмов Юэн повернул на юг и продолжил путь без остановки.

Небо с утра было затянуто серой пеленой, но теперь стало проясняться. В вышине стали видны красивые перистые облака, а вдали, на горизонте, – странная неподвижная кучевая громада. Земля вокруг была пустынна; только несколько птиц промелькнули вдали, напоминая о том, что путники – не последние живые существа на планете. Снег тут был мягче и даже с проталинами. Иногда из заснеженного леса доносилась капель.

Кейтлин заметила, что Юэн пристально всматривается в горизонт, и не удержалась от вопроса:

– Что ты ищешь?

– Дороги.

– Зачем?

– Мне сказано держаться от них подальше.

– Какой-то дурацкий ответ, – жалобно сказала девушка.

Он засмеялся, и пар от его дыхания завис на мгновение в воздухе, прежде чем рассеяться.

– Дороги для нас с тобой слишком опасны. Дурак тот, кто пойдет по ним напрямую.

– Почему?! – Кейтлин вытаращила глаза и чуть было не оступилась. Поддержав ее свободной рукой, Юэн снова зашагал вперед, возвращаясь к прежнему темпу.

– Человек на дороге – легкая добыча. И потом, там много старых машин, а они могут быть заминированы, – объяснил он, не оборачиваясь.

Кейтлин кивнула.

– И вообще, тот, кто захочет поживиться, будет следить за дорогами, – добавил он, ощущая себя бывалым выживальщиком.

– Ясно… Юэн… Я хочу есть и пить.

Юэн вдруг понял, что полдень давно миновал, а они до сих пор ни разу не остановились подкрепиться. Он оглянулся, пытаясь оценить пройденное расстояние, и с ужасом заметил длинную цепочку следов, тянувшуюся за ними издалека.

– Твою мать!

– Ой! – добавила Кейтлин, проследив за его взглядом.

– Впредь надо быть осторожнее, – сказал Юэн, чувствуя себя глупо после столь пламенной речи об опасности дорог.

– Будем идти там, где меньше снега, – Кейтлин показала на длинную каменную стену, рядом с которой не так намело.

Они подошли к стене и присели, укрывшись за ней от ослепительного сияния снега и от ветра, поднявшегося в последние минуты. Юэн открыл рюкзак и достал два куска сушеной козлятины и большую, но сильно помятую пластиковую бутылку с чистой водой из Карлайла. Один кусок, вместе с бутылкой, он протянул Кейтлин. Она опустила шарф и сделала глубокий глоток, потом вздохнула, утерла рот рукавом, оторвала кусок мяса и принялась старательно жевать.

Юэн тоже напился, засунул бутылку обратно в рюкзак, медленно встал и выглянул за стену. Вокруг по-прежнему не было ни души. На душе у него полегчало, и он закинул рюкзак за плечи, но автомат на всякий случай продолжал держать наготове.

* * *

Весь остаток дня они шли по краям полей, вдоль стен, сточных канав и обледеневших разрушенных заборов. Юэн догадывался, что ядерная зима, накрывшая Британию после войны, не пощадила и остальной мир. С тех пор на земле ничего не росло; вся растительная жизнь законсервировалась в семенах, укрытых в земле под снегом и льдом. Ходили слухи, что на юге зима отступала и уже пробилась какая-то зелень, но мало ли что говорят. Охотников поболтать языком развелось очень много: без индустрии новостей и развлечений искусство устного рассказа переживало бурный ренессанс.

Поначалу люди скучали по телевизору, радио и интернету, а потом перестали бросать книги в топку, поскольку поняли, что это старье – возможно, их единственное спасение от тоски. Вот только печатать новые книги было уже нельзя: все печатные прессы работали от электричества и сейчас ржавели и гнили без дела, пока человечество боролось за выживание. Так что теперь каждый был рассказчиком – или, по крайней мере, пытался. На каждом привале, у каждого костра слышались истории. Одни сочиняли на ходу, смешивая детские воспоминания с обрывками прочитанных книг. Другие пересказывали новости, дошедшие из еще теплившихся очагов жизни. Конечно, каждый украшал свой рассказ, как мог, но, выслушав их достаточно от разных людей, со временем можно было составить общую картину.

Все истории о юге было довольно жуткими: в них непременно фигурировали мутанты и всякие диковинные явления. В Карлайле торговцы трепались о племенах каннибалов, живших на поверхности, и о необъяснимых аномалиях магнитного поля, от которых из-под земли вырастали страшные ураганы, а с ясного неба сыпался смертоносный радиоактивный град. Но самым любимым сказочным местом был конечно же Лондон: часто рассказывали о том, что под разрушенной столицей, в туннелях, где некогда работала знаменитая подземка, раскинулся целый город. Это особенно грело душу обитателям метро из Глазго, вот только Юэн чем дальше, тем больше опасался, что это всего лишь выдумки.

По словам Марлы, их экспедиции дальше Йорка не заходили, и никто не мог с уверенностью сказать, что в столице осталось хоть что-то живое, не говоря уже о людях. Слишком мало было известно о последних днях войны и ее последствиях, превративших мир в обугленные руины.

Обитатели «Заводного апельсина» долгое время жили, проедая запасы, в ожидании, когда же правительство объявит о возрождении их славного государства. Объявления так и не дождались, и на поверхности начали возводиться коротковолновые радиовышки, провода от которых уходили под землю, в безопасную темноту, где люди, сменяя друг друга, бесконечно повторяли в эфир свои имена и местонахождения, тщетно надеясь услышать ответ. Когда дети, родившиеся в туннелях, научились ходить, люди поняли, что спасения ждать неоткуда, и это понимание было для них самым тяжелым ударом.

Юэн сомневался, что другим странам повезло больше, чем Шотландии, которой не досталось ни одного прямого попадания. В остальной части Британии все было намного хуже: во всех байках и донесениях она представала живым воплощением кошмаров, землей, где на каждом шагу подстерегали опасности. И в этот кошмар, в этот обреченный поход, он тащил за собой девчонку…

– Юэн, темнеет, – раздался чуть позади голос Кейтлин.

Мужчина уже довольно давно шагал, погруженный в собственные мысли, механически переставляя одну ногу за другой и стараясь идти по краям. Выйдя из оцепенения, он понял, что спутница права: свет потускнел, перистые облака в лучах заката приобрели огненный оттенок, а далекая неподвижная масса облаков стала угрожающе лиловой.

– Надо поискать укрытие, – сказал он.

– Вон там! – Кейтлин ткнула куда-то пальцем и рванула в ту сторону, не обращая внимания на камни и крутой подъем.

– Стой! Осторожно!

Кейтлин резко остановилась, и Юэн врезался в нее, чуть не сбив с ног. Он удержал ее за руку и повернулся посмотреть, куда она показывала.

Перед ними стоял загородный домик, много лет назад бывший для кого-то семейным очагом, а теперь мертво глядящий черными провалами окон. Кейтлин подобралась ближе к Юэну: от дома веяло скорбью и тоской. Это ощущение усиливалось, оттого что он стоял на отшибе и потому казался одиноким.

– Сгодится, – решил Юэн. – Давай сначала обойдем его: нет ли где свежих следов?

Кейтлин кивнула, и они быстро и бесшумно обошли дом. Никаких следов, кроме заячьих и птичьих, они не обнаружили.

– Заходим, – сказал Юэн.

Он расстегнул плащ, снял с пояса один из ножей и передал его Кейтлин. Девушка взяла тяжелый клинок. Руки ее дрожали от холода и страха.

* * *

Двери намертво примерзли к петлям. Юэн попробовал навалиться всем телом на створки, но понял, что борьба выйдет слишком тяжелой и шумной. Они вошли через окно, осторожно вынув из рам куски разбитого стекла.

Пол предательски скрипел под ногами, но даже беглого взгляда хватило, чтобы понять: дом стоял непотревоженным, возможно, с того самого дня перед концом войны, когда его покинули обитатели.

У стены пылился плоский телевизор с большим экраном, ветер шелестел страницами выцветшей телепрограммы. Перед экраном, на покрытом пылью и листьями ковре, стояли кожаные кресла, запачканные мышиным пометом. В середине комнаты располагался стеклянный столик, на нем – две кружки, две тарелки и вилки. С поблекших фотографий на обоях смотрели дети, застывшие в движении.

Юэн замер в легком оцепенении: из глубин его памяти нахлынули образы его собственного домашнего уюта. Он вдруг как будто снова услышал детский смех, почувствовал вкус сладкого питья и запах пирога.

– Можно войти? – от голоса Кейтлин он чуть не подпрыгнул.

– Да, прости.

Юэн шагнул в глубину дома, мысленно возвращаясь к реальности: мало ли что может тут прятаться по углам? Но тут было спокойно как в склепе. Возникало ощущение, что в этом доме время остановилось. На мойке у раковины стояла посуда, на полке, за отвалившейся дверцей, – закрытые банки с консервами и пакетики с приправой. У лестницы, на тусклых медных крючках, висели плащи, а под ними стояли две пары сапог. Юэн обменялся с Кейтлин удивленным взглядом и начал подниматься по лестнице. Ступеньки скрипели, но уверенно держали вес.

Кейтлин шла за ним, глядя вокруг с удивлением и страхом. На втором этаже было две комнаты. Одна из них оказалась ванной (белая керамика, полотенца на сушителе), а вторая – спальней. И именно в ней было совсем не так уютно, как в других комнатах: на кровати, в засохшей луже разложившейся плоти, лежали, обнявшись, два человеческих скелета.

Ни Юэна, ни Кейтлин это зрелище не испугало: чего-чего, а мертвецов они навидались. Но эти двое так тесно прижимались друг к другу в предсмертном отчаянном порыве, что сердце Юэна защемило. Ему захотелось соблюсти хотя бы видимость приличий, и он потянулся за покрывалом, чтобы набросить его на мертвые тела.

– Нет! – вдруг закричала Кейтлин и бросилась на мужчину, хватая его за руку.

Юэн слегка пошатнулся и в недоумении уставился на девушку.

– Что такое?

– Не трогай их, Юэн!

– Они давно умерли. Какой от них может быть вред?

– Они умерли от эпидемии. Посмотри на кровать! – голос девушки звенел от напряжения.

Юэн присмотрелся и, к своему ужасу, заметил, что жидкость на покрывале высохла не до конца и в ней происходит какое-то движение. Он отшатнулся:

– Это что за чертовщина?

– Одна из болезней, которую наслали во время войны, – ответила Кейтлин. – Не знаю, как называется, но я такое уже видела.

– Где?

Кейтлин не ответила.

– Столько лет прошло, а эта зараза еще жива? – удивленно спросил Юэн.

– Ну конечно! Их же специально делали так, чтобы они спали, пока рядом не появится что-нибудь теплое.

– Откуда ты это знаешь? – спросил Юэн.

В ответ Кейтлин просто пожала плечами, и Юэн понял, что больше ничего из нее не вытянет. Он снова повернулся к покойникам на кровати и только сейчас заметил между человеческими костями крохотные скелетики мышей.

– Нам-то тут заночевать можно? – спросил он.

– Не знаю… Наверное, на первом этаже безопасно…

– Нет уж, – решил Юэн, – пошли отсюда к чертовой матери. Не доверяю я этому месту.

Кейтлин молча кивнула и вышла вслед за ним, навстречу темноте и поднявшемуся ветру.

* * *

Наступившая ночь изменила пейзаж. В небе появилась луна, и огромный неподвижный купол из облаков засиял, словно замерзшая хрустальная ваза. Снег отражал лунное сияние, придавая всему вокруг странную призрачность. С юга надвигались массивные тучи, ветер нес запах свежего снега и тухнущего льда.

Кейтлин передернулась и оглянулась на покинутый дом, чувствуя одновременно и сожаление, и облегчение. Юэн внимательно изучал окрестности, обеспокоенный тем, что они внезапно остались без ночлега. У него в рюкзаке была небольшая брезентовая палатка, подарок от одного товарища по несчастью из Глазго, тоже оставшегося без жены. Но Юэн предпочел бы поставить эту палатку в укрытии.

– Давай пройдем дальше. Вдруг что-нибудь встретится? – предложил он.

Кейтлин кивнула и пошла за ним.

Теперь Юэн шел еще быстрее, чем раньше: ночь становилась все темнее, а ветер – все пронзительней. Они поднялись на холм и увидели невероятную картину: в низине, у остатков походного костра, стоял фургон, как будто попавший сюда прямиком из сказки про волшебника из страны Озз.

– Ого! – не сдержала возглас изумления Кейтлин.

Вокруг костровища виднелись глубокие следы шин, но все внимание путников привлек фургон. Это было диковинное сооружение из дерева и стали на ходовой части старого грузовика, примерно два метра в ширину, шесть метров в длину и высотой в два человеческих роста. Стены были аляповато расписаны красками – видимо, прежние хозяева не сильно продумывали цветовую палитру и пустили в ход те цвета, что удалось раздобыть; зато постарались, чтобы было красиво. Дверь в кабину была открыта; там виднелись руль, рычаг сцепления, педали тормоза и газа, присоединенные проводами к мертвому двигателю в задней части фургона.

Из фургона торчала труба дымохода, но дыма из нее не выходило.

– Похоже на цыган, – неуверенно сказала Кейтлин.

– Точно, – отозвался Юэн, осторожно подходя к фургону с автоматом наперевес.

– Неужели они еще остались?

– Понятия не имею. Откуда ты вообще знаешь про цыган?

Кейтлин открыла рот, чтобы ответить, потом закрыла его и несколько раз моргнула, прежде чем сказать:

– Из книг.

Юэн хмыкнул, но ничего не сказал.

У фургона не было колес. Он стоял на булыжниках, выломанных из соседней стены. Внутри было темно и безжизненно, но после случая в заброшенном доме Юэн не собирался испытывать удачу. Он вынул из кармана синий пластмассовый динамо-фонарик и несколько раз нажал на ручку, запуская рычащий механизм. Свет от двух работающих диодов был тусклым, но, чтобы осмотреться, его вполне хватало.

В фургоне было пусто. Все, что не было привинчено к днищу, давно растащили, остались только встроенные шкафы, полка, на которой, видимо, раньше был лежак, и печка, сделанная из старого газового баллона.

– Думаю, до утра протянем, – сказал Юэн, забираясь внутрь и протягивая руку Кейтлин.

Девушка осторожно присела рядом с печкой, стараясь не потревожить швы на ноге, и заглянула внутрь. Через трубу были слышны завывания ветра.

– Кажется, можно разжечь огонь, – сказала она с надеждой, все еще дрожа.

Юэн закрыл дверь, задвинул в пазы засов, и на них тут же навалилась неожиданная тишина: обитые металлом стены фургона заглушали стоны ветра. Тусклое мерцание фонарика в руке Юэна стало единственным источником света, да и тот гас, как только он отпускал рукоятку.

В одном из ящиков нашелся запас дрова. Достав из рюкзака кремень и брусок железа, Юэн сел строгать щепки на растопку.

Кейтлин помахала чем-то перед самым его носом.

– Это у тебя откуда? – спросил он в радостном недоумении. В руках у девушки был желтый спичечный коробок с изображением какой-то птицы.

– Нашла, – улыбнулась она.

Сухие дрова на холоде занялись быстро. Настроив вытяжку, Юэн скоро добился ровного, надежного и жаркого пламени. После этого он довольно откинулся на спину, поделился с Кейтлин сушеным мясом и поставил на печку жестяную чашку с водой.

– Пить придется из одной чашки. Другой у меня нет, – сказал он.

– Ничего, я тоже кое-чем поделюсь, – девушка вынула из кармана бумажный сверток. – Это мята, – объяснила она, бросила несколько листиков в чашку и стала смотреть на то, как они разворачиваются в воде. – Маргарет дала перед уходом. По-моему, ты ей понравился.

Юэн заерзал на месте.

– Итак, ты идешь за своей семьей, – задумчиво протянула Кейтлин. – Им очень повезло.

– Очень, – отозвался Юэн. – Их избили и угнали в плен какие-то ублюдки.

– Это да. Зато у них есть отец и муж, который готов рисковать своей шкурой, чтобы их спасти, а этим немногие могут похвастаться.

– Если бы я не пошел, утратил бы право называться мужчиной.

Кейтлин кивнула, потом встала и залезла на деревянную полку.

В середине ее поверхность была отполирована некогда лежавшим тут матрасом.

Ветер снаружи резко усилился и обрушил несколько яростных ударов на стены фургона. Юэн еще раз проверил, надежно ли заперта дверь, и мысленно отблагодарил тех, кто бросил здесь этот странный дом на колесах.

Тепло от печки волнами гуляло по всему помещению, и Юэн понял, почему спальная полка была приподнята над полом. Разложив на полке спальные мешки, путники лежали в темноте и слушали, как беснуется снежная буря в морозной тьме за стеной.

* * *

В фургоне было холодно и темно. В щели не пробивался свет, значит, утро еще не наступило. Юэна явно что-то разбудило, хотя он не мог понять, что именно. «Наверное, холод», – решил он. Выбрался из спального мешка, тихо спустился на пол и открыл дверцу печки. Из глубины на него дохнуло угасающей теплотой, а мерцающие угли на прощание подмигнули ему из груды пепла. Набрав тонких веток и щепок, Юэн за десять минут расшевелил огонь и снова закрыл гудящую печку, наслаждаясь непривычным чувством безопасности, которое дарили теплота и отблески пламени на стенах фургона. Дождавшись, пока огонь разгорится вовсю, он забрался обратно в мешок и уснул глубоким сном.

Когда он проснулся снова, буря уже стихла, а в щели вокруг двери заглядывали лучи утреннего солнца.

Юэна опять настиг все тот же сон, все та же до боли знакомая картина разворачивалась на его глазах, не давая возможности вмешаться… Он еле вырвался из кошмара.

Зато в реальности наступили кое-какие перемены.

Кейтлин спала, прижавшись к нему и положив голову на его плечо; темные волосы водопадом раскинулись по груди. Она была совсем рядом, такая теплая, и Юэна повело.

Слишком молода, скорее девочка, чем женщина, но все же достаточно зрелая. Во сне она наматывала волосы на палец, совсем как дочь Юэна, – они с женой так и не отучили ее от этой привычки. Он вдруг почувствовал себя стариком: вот ведь, лежит рядом с молодой красивой женщиной и не знает, что с ней делать…

Кейтлин открыла глаза, ясные и чистые, как будто и не спала, и с любопытством встретила его взгляд. Так они и лежали молча, глядя друг на друга. Юэн вспомнил о семье, и ему стало очень неловко. Он первым нарушил тишину, потому что не знал, к чему она приведет.

– Утро, – сказал он, отвернулся и вылез из спального мешка.

Кейтлин потянулась и, наоборот, закуталась в свой мешок поглубже, в поисках тепла.

Юэн взял автомат и вышел на улицу продышаться. Но едва он вышел навстречу морозному утру, как кровь застыла в его жилах, а по спине побежали мурашки: вокруг фургона вились свежие глубокие следы.

Сняв предохранитель, Юэн внимательно осмотрелся по сторонам, затем спрыгнул с подножки фургона и обошел всю низину. Трудно было понять, что за зверь оставил следы: они были похожи на собачьи, только больше, сантиметров двадцать в ширину, да и в глубину немаленькие, что указывало на изрядный вес животного.

Заснеженный пейзаж был бездвижен; следы, покружив вокруг фургона, уходили обратно, в сторону Карлайла, но легче от этого Юэну не стало.

– Кейтлин! – крикнул он. – Пора убираться отсюда.

Завтракали на ходу. Несколько часов подряд путники держались линии холмов по левую руку, сверяясь с компасом.

– Давай не будем останавливаться на обед? – предложила Кейтлин, и Юэн с удивлением осознал, что после утреннего бегства из фургона он не слышал от нее ни одной жалобы. – Мы идем в Йорк, да? Ты решил меня послушаться?

– Еще чего, – буркнул Юэн, хотя именно слова Кейтлин стали для него решающими. – Мне Марла сказала, что раболовцы туда стекаются.

– А, ну да, – дернула плечиком Кейтлин. – И долго нам еще?

– Судя по карте, еще дня три-четыре. Если ничего не случится…

Кейтлин кивнула, поглубже натянула капюшон и втянула голову в плечи.

* * *

С приближением вечера впереди показалась выщербленная дорога, запруженная ржавыми остовами машин. Юэн остановился и присел у большого булыжника, вросшего в землю. Кейтлин присела рядом, и они вдвоем уставились на дорогу.

– Надо укрыться где-нибудь на ночь. Подальше от дорог, – сказал Юэн.

Кейтлин оглянулась вокруг, но ничего не было видно, кроме заснеженных холмов и ленты асфальта со скелетами машин на ней. Она снова посмотрела на Юэна и выжидающе приподняла бровь.

– Пойдем по ней на восток, – наконец произнес тот, встал и шагнул вперед.

Небо прояснилось, показалось солнце – редкий гость, но радости от него путникам было немного: теперь снежный покров слепил их еще сильнее.

С двух сторон по обочинам дороги высились снежные заносы; корпуса автомобилей были скованы льдом. Юэн и Кейтлин прошли несколько километров в наступающих сумерках, мимо гниющих остовов, которые когда-то перевозили людей. Машины гражданские и армейские, малолитражки и грузовики стояли и лежали на дороге и на обочинах. Все они остановились одновременно, когда электромагнитный импульс от взрыва высотной бомбы сжег всю незащищенную электронику. Это был первый удар по Британским островам, хотя в наступившем хаосе последствия следующих ударов были еще страшнее.

Юэн заметил впереди массивный корпус, возвышающийся над другими автомобилями. Его металлические борта отражали последние лучи заката. Когда путники подошли ближе, машина оказалась армейским броневиком. Вместо ветрового стекла передняя часть была закрыта листом брони, из которой торчали покрытый ржавчиной тяжелый пулемет и стереотруба.

– Эй! – встревоженным шепотом позвала Кейтлин, всматриваясь в дорогу за их спинами, прикрыв глаза рукой от закатного солнца. – Кажется, я что-то видела.

Сам Юэн ничего подозрительного не заметил, но за время пути он научился доверять своей спутнице.

– Я проверю, можно ли туда залезть, – сказал он, махнув в сторону броневика. Быстро обошел вокруг машины и попытался открыть заднюю дверь, используя автоматное дуло как рычаг, но ничего не вышло.

– Заперто? – спросила Кейтлин.

– Не знаю. Если кто-то запер эту тачку, он там и остался, – ответил Юэн.

Вдруг в двери что-то щелкнуло, и она приотворилась. Юэн отшатнулся, поднимая автомат.

Внутри броневика включилась лампа дневного света: сначала нерешительно замигала, потом, разогревшись, ровным сиянием залила внутренности машины.

Шагнув поближе, Юэн заглянул внутрь. Две скамьи вдоль стен, над ними – полки, в передней части – кресло водителя перед потухшим экраном. Если не считать пятен краски и ржавчины, внутри было чисто и пусто.

Неожиданно из динамика рядом с дверью раздался слегка искаженный механический голос:

– Защитный костюм опознан. Чип активирован. Звание – капитан. Машина открыта. Аккумулятор не отвечает. Заряд солнечных батарей – пять процентов. Система на девяносто восемь процентов выведена из строя.

Юэн нащупал в рюкзаке защитный костюм, который дала ему Марла. Видимо, в нем было спрятано какое-то опознавательное устройство.

– Думаешь, тут не опасно? – спросила Кейтлин.

– Понятия не имею. Но ничего лучше все равно не найдем.

Внутрь бронеавтомобиля Юэн забирался с каким-то священным трепетом. Даже сломанный, он оставался порождением военной махины, погубившей мир. Протянув руку Кейтлин, Юэн втянул ее внутрь и наполовину прикрыл дверь.

– До конца не закроешь? – изумилась она.

– Пока нет. Хочу убедиться, что замок нормально работает и мы сможем снова ее открыть. А то застрянем здесь до второго пришествия…

Дверь закрылась, но резиновая прокладка, столько лет сопротивлявшаяся времени и морозу, не выдержала удара и отвалилась. Между стеной и дверью, по всему ее периметру, образовалась небольшая щель.

– Теперь мы замерзнем, – сказала Кейтлин.

– Это даже к лучшему, – ответил Юэн. – То есть, хоть будет чем дышать. Мы же в железной коробке, на теплую ночь все равно рассчитывать не приходится.

– А говорить она с нами больше не будет? – спросила Кейтлин, доставая из рюкзака спальный мешок.

– Не знаю. Я вообще мало что знаю об этих машинах. В Глазго их все давно растащили на запчасти. Ничего, не переживай. Заскучаешь – я сам с тобой поболтаю. И потом, вряд ли у нее богатый словарный запас… Хотя, умей она по-настоящему говорить, рассказать бы ей нашлось что…

Они молча перекусили сушеным мясом и козьим сыром, который припас Юэн. Потом путники, повернувшись друг к другу спиной, попытались уснуть.

В салоне броневика был металлический рифленый пол: удобное приспособление в дороге, чтобы никто не поскользнулся на ходу, но совершенно неподходящее для сна на нем. Впрочем, Кейтлин все равно сразу уснула, а вот Юэн долго ерзал и ворочался в своем мешке, пытаясь повернуться поудобнее.

Уже под утро он услышал снаружи какой-то шум. Создавалось такое впечатление, будто кто-то ходит вокруг машины и трется о ее стальной корпус. Сначала звуки были тихими, и мужчина решил, что ему показалось спросонья, но затем они переместились ближе к запертой двери, и тут раздалось глубокое, утробное рычание, перешедшее в леденящий душу хриплый вой.

Кейтлин подскочила, оглядываясь по сторонам. Юэн на карачках вылез из спального мешка и схватил автомат, прислоненный к стене.

– Что это? – прошептала девушка, выпучив глаза от страха.

Юэн в ответ только тряхнул головой и пополз к двери, держа проем на прицеле и надеясь, что ржавый замок выдержит натиск. Вой раздался снова, на этот раз захлебнувшись в глухом кашле, и дверь дрогнула от сильного удара.

От страха Юэн чуть было не выстрелил, но вовремя остановился: самого и убьет рикошетом.

– Что это, Юэн? – снова спросила Кейтлин севшим голосом.

– Я не знаю. Сначала думал, собака, но что-то великовата.

– Медведь? – испуганно спросила она.

– Не похоже.

От нового удара броневик вздрогнул и покачнулся. Кейтлин взвизгнула и зажала себе рот рукой.