Текст книги "Война Искры: Равника"

Картина шестнадцатая. Рал Зарек

Изготовленные на основе конструкции, подсказанной Нив-Миззетом, очки-консервы Рала Зарека позволяли опознавать мироходцев, призванных на Равнику Маяком. Да, на самом-то деле – любых мироходцев, однако главную роль в опознании играл именно Маяк. Сквозь эти очки Рал и сумел разглядеть Искру юноши, проявившуюся в виде золотистого шлейфа энергии, тянущегося от мальчугана к Маяку.

Взглянув на него, Рал повернулся в сторону Кайи. Ее аура тоже являла собой золотистый шлейф, дугой тянувшийся в направлении Маяка. Мельком взглянув на собственные руки, так же окруженные негромко гудевшей аурой, Рал поднял взгляд, и обнаружил, что сам тоже озарен золотистым светом. Как же, однако, легко и просто опознать в нем мироходца… При мысли об этом Ралу вдруг сделалось очень и очень не по себе.

– Откуда ты знаешь, что он – мироходец? – спросила Кайя.

Что ей сказать? Рал призадумался, но тут же сам себе удивился: откуда в нем это нежелание попросту объяснить все как есть?

Возможно, почуяв его колебания и не желая настаивать на ответе, Кайя сменила тему:

– Похоже, не слишком-то эти твари тобой интересуются. В чем секрет?

Вначале Рал не сумел понять, о чем речь, но в следующую же секунду догадался, что Кайя говорит о синей орде: опасаясь его молний, враги начали огибать небольшой отряд стороной. Однако о полной неуязвимости он даже не помышлял, и потому с легкой обидой ответил:

– По-моему, очень даже интересуются.

– С тобой все в порядке?

– В полном, – заверил ее Рал. – Прости. Все дело в очках. Изобретение Огненного Разума. Глядя сквозь них, я могу распознавать мироходцев, и это… немного сбивает с толку.

– Другие поблизости есть? Мироходцы, а не очки, разумеется. Помощь нам не помешала бы.

Отвернувшись от Кайи с мальчишкой – очевидно, новоиспеченным мироходцем, даже слова такого прежде не слышавшим, – Рал оглядел небосвод в поисках золотистых шлейфов, тянущихся от Маяка к земле, и тут же заметил на площади, ярдах в пятидесяти, Белерена. Рядом с ним обнаружилась Лавиния и еще двое мироходцев. Одного Рал видел впервые в жизни, в другом же узнал соратника Воплощения Договора.

«Кажется, его зовут Гидеоном».

На самом деле Рал с Гидеоном знаком не был, но как-то раз видел его со стороны, издали, а забыть столь впечатляющую фигуру трудновато.

Четверка Джейса пробивала себе путь сквозь строй нежити, и Рал мысленно окликнул Белерена. Нет, сам он телепатическим даром не обладал, но понадеялся, что дар Воплощения Договора свое дело сделает. Так оно и вышло: маг разума заозирался в поисках Рала.

«Рал, где ты?»

«Здесь, но… Джейс, берегись!»

Одна из тварей прыгнула к Джейсу, но это, конечно, оказался не Джейс, а лишь его иллюзорный двойник. Не встретив сопротивления, чудовище пролетело сквозь фальшивого Белерена и рухнуло ничком – буквально носом в мостовую. Настоящего Джейса, очевидно, укрывшегося под чарами невидимости, Рал разглядеть не мог, однако прекрасно видел, как брюхо упавшей твари лопнуло, точно само по себе.

«О, Рал, – язвительно откликнулся Джейс. – Я тебе так небезразличен! Ты даже назвал меня по имени!»

«Хватит, Белерен. Иди сюда. Нам нужно…»

«Обменяться мнениями».

«Я хотел сказать, планами».

«И планами тоже».

Иллюзорный Белерен подал знак товарищам, и их четверка начала пробиваться в сторону Рала с Кайей. И, разумеется, мальчишки, чьего имени Рал еще не знал.

Неведомый союзник Белерена при помощи каких-то чар замедлял синих чудовищ, подошедших к их небольшому отряду ближе десяти ярдов, едва не до полной неподвижности. Таким образом, враги становились легкой добычей для Белерена с Лавинией, как всегда, мастерски орудовавшей мечом. Но настоящим откровением для Рала оказался Гидеон. Нет, это не просто миловидная мордашка да потрясающее тело! Обычный палаш в его руках рубил в фарш любую нежить – хоть замедленную магией, хоть нет.

Рал выпустил молнию, спалившую пару чудищ, преграждавших Белерену с Гидеоном путь. Последний благодарно кивнул Ралу, но тут же, заметив кого-то за Раловой спиной, заорал во весь голос:

– Чандра!

Рал оглянулся. Со стороны представительства – вернее, бывшего представительства – Воплощения Договора к ним пробивался еще отряд мироходцев. И снова одна из них оказалась знакомой – пироманткой с огненными (в буквальном смысле слова пылавшими огнем) рыжими волосами, одной из соратников Джейса. Эта метала во вражеские ряды невероятной величины сгустки пламени, обращавшие нежить в лужицы расплавленного лазотепа. Рядом с ней двигалась еще одна пиромантка – женщина с длинными, серыми точно сталь, волосами, леонинец, очевидно, явившийся на Равнику с Алары, и массивный серебристый автомат, которого Рал нипочем не принял бы за живого, если бы не очки-консервы, подтвердившие, что у него в самом деле имеется Искра.

Оба отряда сошлись возле Рала и Кайи с мальчишкой. Сквозь очки Рал мог видеть величавые дуги золотистых шлейфов, восходящие кверху от каждого, кроме Лавинии. И, как бы скверно ни обстояли дела, несмотря на весь его вполне оправданный цинизм, с их приходом Ралу сделалось как-то уютнее, спокойнее на душе.

И не ему одному. Чтоб оценить силу их объединенного фронта, одноглазому леонинцу не требовалось никаких очков. Вскинув руки к небесам, леонинец взревел. То был рев торжества – пусть несколько преждевременный, однако желаемое действие он возымел. Впервые за весь этот день в сердце Рала встрепенулось нечто сродни надежде.

– Стройся! – рявкнул Гидеон.

«Вблизи он еще великолепнее», – подумал Рал и, следуя примеру Гидеона, повернулся к развалинам представительства.

Из портала на площадь по-прежнему шли и летели новые и новые чудища. При виде их шеренг все Раловы надежды обратились в прах, в пепел, в горькую золу.

– Вековечные все еще наступают! – командным тоном проорал Гидеон. – Мы должны спасти всех, кого сможем!

Что ж, его чувства, его стремление сплотить ряды товарищей-мироходцев, дабы спасти Раловых земляков Зарек оценил по достоинству. Однако когда к мироходцам ринулись новые толпы этих самых «Вековечных», он всей душой усомнился: удастся ли тут хотя бы спастись самим?

Картина семнадцатая. Враска

В дали от Равники, в плавучем Городе-на-Мели, что в мире под названием Иксалан, старшина Амелия, штурман Малькольм и палубный матрос Подштанник весело гремели кружками за столом знаменитой пивной «Корма Боцмана». Подштаннику, известному гуляке и вообще гоблину компанейскому, уже море было по колено, и каждые шестнадцать секунд он, точно часы, орал во все горло: «Капитан! Капитан!», а великанша Амелия с ревуном Малькольмом, твердо державшие уровень моря на полфута выше, всякий раз поддерживали его дружным «ура».

Предмет их восторга блекло улыбался. Да, вновь повидаться с командой – дело хорошее, однако на самом деле капитан Враска была не в настроении праздновать встречу. В эту минуту она залечивала раны (правду сказать, пустяковые) да старалась избыть горечь обиды (что было задачей куда как серьезнее). Чувствуя зов Маяка Рала Зарека, созывавшего и ее, и всех других мироходцев на Равнику, она в глубине души надеялась, что немало героев откликнется на призыв.

Однако горгоны Враски в их числе не будет.

Тут Подштанник неизвестно с чего вскочил, трижды обежал вокруг дубового стола, остановился напротив любимого капитана, по-детски трогательно склонил голову и во весь голос спросил:

– А Джейс-то? А Джейс?!

Враске едва удалось сдержать стон. Некогда здесь, на Иксалане, они с Джейсом были товарищами по команде – а может, и чем-то большим. Но с тех пор, казалось, миновала целая жизнь. Все это было еще до того, как Враска велела Джейсу почистить ей память – во исполнение их гениального плана победы над Боласом.

«Да уж, действительно – гениального…»

Вместо Джейса память Враски восстановил другой телепат, Зеддик, один из ее насекомоподобных союзников-краулов, единственная живая душа на всю Равнику, которую Враска считала кем-то наподобие друга – до тех пор, пока он не погиб, служа ей.

Вернув себе память, она вновь осознала все – и кто таков Болас, и как он использовал ее к собственной выгоде, однако применить эти знания к делу не хватило сил. Да, явившись к Ралу и Кайе с Гекарой, она предложила им помощь – свою и своей гильдии – в битве с драконом абсолютно чистосердечно, но в конечном счете предала, обманула их… а заодно и саму же себя.

Не в силах совладать с жаждой мести, она лишила жизни Исперию, главу гильдии Азориусов, расплатившись с нею за все, что претерпела в юности.

Некогда Исперия приказала взять ее под стражу в наказание за страшное преступление – принадлежность к Голгари. Заключение оказалось сущим адом – кошмарная теснота, голод, побои, – так что о смерти Исперии Враска ничуть не сожалела. Однако, убив сфинкса именно в тот момент, в том месте, она безвозвратно лишила Зарека шансов на объединение гильдий против Боласа. И при том прекрасно понимала: так оно и выйдет, убийство Исперии – именно то, чего хочется Боласу. Понимала… но Исперию все же убила.

Вдобавок, Враска не смогла совладать с жаждой власти и позволила Боласу шантажом и угрозами принудить ее биться на его стороне – ради того, чтоб сохранить за собой титул царицы Голгари. И целиком положилась на краула по имени Мазирек – неупокоенного Голгари, жреца смерти, повелителя Былых. Былые и краулы послужили ей двумя столпами, опорами на пути к вершине власти. Однако Мазирек оказался еще одним слугой дракона. Враска могла бы покончить со жрецом смерти сама, но очень уж опасалась, что без поддержки Мазирека – то есть, поддержки Боласа – лишится помощи краулов и Былых и будет низвергнута. Да, она понимала, что, оставив все как есть, вновь попадет к Боласу в рабство… и все же стала прислужницей дракона.

– А Джейс-то? А Джейс?! – вновь во весь голос спросил Подштанник.

– Джейса здесь нет! – рявкнула в ответ Враска. – Когда он нужен, его сроду не доищешься!

И это было чистой правдой: ведь Джейс обещал вернуться на Равнику с помощью, плечом к плечу с нею выйти на битву с Боласом, спасти ее родной мир… но так и не вернулся. А может, это она ушла слишком рано?

Подштанник так ничего и не понял, однако Амелия с Малькольмом оказались куда сообразительнее. Уловив настроение капитана, они потащили перебравшего гоблина прочь, а тот все вопил и вопил:

– Капитан! Капитан! А Джейс-то?! А Джейс?!

Враска осталась за столом одна. Пивная опустела; только кабатчик по-прежнему без конца елозил по стойке замызганной тряпкой.

В конечном счете, Враска сделала для Голгари лучшее, что могла: Болас над ее народом больше не властен.

«Тогда зачем я осталась на стороне Боласа? Зачем вступила в бой с Зареком?»

Как на этот вопрос ни ответь, приятным ответ не будет. Рал не сделал Враске ничего дурного, однако она готова была убить его. Возможно, защищая собственную жизнь, но, скорее, оттого, что он был живым напоминанием о ее предательстве. А может, просто из надобности доказать самой себе, что она вправду то самое чудовище, каким всегда полагал ее весь окружающий мир.

Вдобавок, Рал так разгневался, чувствуя себя обманутым… Последний разряд молнии наверняка уничтожил, испепелил бы Враску, не уйди она в другой мир, не оставь она Равники – раз и навсегда.

«Ведь в родном мире мне больше места нет».

Враска понимала: к главенству над Роем возврата не будет. Без Былых с краулами поддержки среди Голгари ей не найти. Помощи от бывших союзников после того, как она предала Рала и Кайю с Гекарой в руки Боласа, тоже ждать не приходится.

«Гекара…»

Последняя из ее настоящих друзей, Гекара погибла в попытке спасти Равнику от Боласа. От Боласа и его цепной горгоны Враски.

«Зеддик… Гекара… Опасное это дело – дружба с горгоной, не так ли?»

А кроме того – что, если Маяк, наконец, призовет на Равнику Джейса? Как она после всего ею сделанного посмотрит ему в глаза?

«Нет. Чудовищам наподобие Враски на Равнике не место…»

Картина восемнадцатая. Лилиана Весс

«Как предсказуемо…»

Окруженная телохранителями из Вековечных, Лилиана шла через площадь к Цитадели и издали наблюдала, как Гидеон ведет Джейса с остальными вперед.

Во всем, что касалось стиля, каждый разительно отличался от прочих. Даже между двумя пиромантками, Чандрой и Джайей, не было почти ничего общего. Первая извергала колоссальные сполохи пламени, испепеляя разом по двое, а то и по трое Вековечных, вторая же била аккуратно, сдержанно, уничтожая врагов по одному, зато много точнее и быстрее.

Первоочередной их задачей была очистка площади: так называемые герои эвакуируют так называемых мирных жителей с пути наступающего войска Боласа (вернее, войска Лилианы).

Мечи, кинжалы, огонь… Пробои во времени, щиты, телекинез, иллюзии и грубая сила. При ограниченной свободе воли и самостоятельности отдельным Вековечным, несмотря на многолетние упражнения в воинском мастерстве на Амонхете, против отряда мироходцев было не устоять. Даже против Лавинии. Вдобавок, на руку мироходцам играла скудость указаний и присмотра со стороны самой Лилианы, но исправлять сей недостаток она не видела смысла. Завоевание Равники – цель Боласа, не ее. Она сделает в точности то, что велит договор, а за рамки его условий не выйдет ни на шаг.

На глазах Лилианы разросшийся отряд Стражей подхватывал на руки уличных пострелят (в какой-то момент Гидеон сгреб разом троих) и оттаскивал их подальше от беды. На глазах Лилианы Стражи спасали от гибели прочих случайных прохожих, напуганных до полной неспособности хоть как-то постоять за себя. На глазах Лилианы они истребляли Вековечных одного за другим. И глядя на все это, Лилиана с жалостью (если не с отвращением) покачивала головой.

Да, Стражи явно напрочь забыли об общей картине. Возможно, Гидеон не видел, не понимал обстановки с самого начала, но ведь спасение праздношатающихся глупцов по одному за раз целиком захватило, отвлекло даже Джейса! Для сдерживания неприятеля в целом никто из Стражей не делал ровным счетом ничего. Между тем Вековечные, как и приказывал Болас (вернее, она, Лилиана Весс), уже покидали площадь, разбегались по городу, а из портала с каждой секундой появлялись новые и новые воины. Успешно спасая отдельных горожан, Стражи терпели очевидный крах в спасении города, в спасении Равники.

«Ну, а остановить Боласа…»

Такого, похоже, у Стражей и в планах более не было.

«Понятно, отчего дракон неизменно побеждает. Девять десятых его замысла уже очевидны, а Болас по-прежнему на голову впереди этого целиком предсказуемого дурачья».

Как только она могла подумать, будто у них есть хоть шанс?

Лилиана кивнула самой себе. Расчет только на собственное мастерство, на собственную хитрость, на выжидание удобного случая, шанса покончить с Николом Боласом, оказался абсолютно верен. Попробуй Лилиана остаться союзницей Джейса, Гидеона, Чандры и остальных – она уже была бы мертва, а Стражи с тою же деловитостью рыли бы себе могилу. Иначе и быть не могло. Это бесспорный, очевидный факт.

Но отчего же ей все еще хочется плакать?

Картина девятнадцатая. Тейо Верада

Тейо совсем выбился из сил. В самые тяжкие дни послушничества и даже во время сильнейшей из алмазных бурь минувшего лета не создавал он по стольку световых щитов в столь краткий срок.

Не создавал – но вот, на тебе, его геометрия опять, и опять, и опять прикрывает мужчин, женщин, детей и… и прочих живых существ, да не от буйства стихии, не от песка и алмазов, а от неупокоенных воинов – от Вековечных, как назвал их Джейс Белерен, с бездумной (хотя, на его вкус, не такой уж бездумной) яростью прущих вперед. А он, послушник Верада, творит то треугольник, то ромб, отражая ими уколы мечей и удары палиц!

«Может, просто деваться некуда?»

Да, аббат, как бы ни был на Тейо зол, в жизни не нагонял на него такого страху! Ну, а сейчас, если его щиты дадут слабину, погибнут люди. Погибнет Крыса.

«Погибну я сам!»

При этом Тейо отчетливо сознавал: ему здесь не место. Нет, не потому, что и бой, и весь этот мир для него чужие. Он просто чувствовал себя недостойным биться в одном строю со всеми этими незнакомцами, с такими великими воинами. И отчего только подобное путешествие выпало именно ему? Сколько раз аббат Баррес качал головой, сокрушаясь над промахами худшего из своих учеников? Раз в день уж точно. Любой из товарищей по послушанию справился бы куда лучше.

«Во имя Бури, почему я? Почему не один из них? А лучше – один из облеченных монахов? А еще лучше – сам аббат?»

Тут рядом, откуда ни возьмись, появилась Крыса.

– Ух ты, здорово у тебя выходит! – восхитилась она, дотянувшись до его уха.

С усилием сглотнув, Тейо кивнул ей и сотворил еще щит – круг, развернувшийся в стороны от вытянутой вперед восточной вершины, – прикрыв им пару эльфийских детишек и позволив тем ускользнуть от гнавшихся следом Вековечных, с ног до головы покрытых неведомым минералом – лазотепом, как назвал его Гидеон Джура. Пока что щит Тейо держался, преграждая неупокоенным путь к добыче, но уничтожить тварей не мог.

Уничтожала их убийца призраков Кайя, пуская в ход мерцающие клинки. Уничтожал их мощными разрядами Рал, повелитель молний. И даже Крыса, перебегая от одного Вековечного к другому, вонзала крохотные кинжалы в глаза врагов – глубоко, до самых остатков мозга. Уже с четырьмя, а то и с пятью разделалась. В первый раз Тейо не сомневался, что его вот-вот вырвет, но даже к этому зрелищу мало-помалу привык.

Все началось с быстрого знакомства. Так в жизни Тейо появились Рал с Кайей и Чандра с Джайей (или наоборот, Рал с Джайей, а Чандра – с Кайей), Джейс с Гидеоном, Тефери с Лавинией и Аджани с Карном. Вот и весь отряд – плюс сам Тейо с Крысой, хотя Крысу словно бы никто не замечал. Возможно, потому, что она не из мироходцев, а он, Тейо, как это ни дико, вроде бы им ровня. Таких, как Аджани или Карн, Тейо не видывал в жизни. Первый был существом вроде минотавра, только голова не бычья, а кошачья – большого такого одноглазого кота, второй же целиком состоял из прочного, однако гибкого и податливого металла. Повсюду вокруг имелось множество небывалых чудес, затмевавших собой и Оазис, и все, что Тейо только слышал о прочих чудесах Гобахана, но полюбоваться на них хоть краешком глаза не было времени. В ушах вновь и вновь звучал вопль аббата: «Во имя Западного Облака, дитя мое, щиты сами себя не сотворят!»

Да уж, щиты сами себя не сотворят, а без щитов – никуда. Вековечный снова и снова лупил в круг Тейо бронзовым кистенем. Каждый удар сотрясал руку до самого плеча. Каждый удар заставлял покачнуться, и все же Тейо принимал их с кое-каким облегчением. В этих ударах чувствовался ритм: удар – пауза, удар – пауза, а от алмазных бурь такой любезности ждать не приходилось. Возможно, гонимые ветром алмазы били не так жестко, но попадали в щиты во множестве – и безо всяких пауз. К тому же, песок не позволял послушнику хоть что-нибудь разглядеть, а сейчас Тейо прекрасно видел каждый взмах кистеня. Вскоре он обнаружил, что, подаваясь навстречу удару, может поймать его на щит прежде, чем бронзовый шар наберет полную скорость, и немного смягчить попадание.

– Тейокрыс, толкни-ка его сюда!

Это был Гидеон. И он, и большинство остальных подумали, будто Тейо зовут Тейокрысом: разнервничавшись, Тейо представился сам и представил Крысу не слишком внятно, глотая слова, вот мироходцы и решили, что он назвал одного только себя.

– Просто Тейо, – пискнул он, пытаясь исполнить приказ.

Сотворив кружок света за правым ухом – для равновесия, Тейо направил знание к восточной вершине, расширяя левый щит и в то же время превращая геометрическое построение из круга в четырехугольник. По его меркам, действие было сложным, однако он справился. Преуспел. И, воодушевленный этакой победой, рискнул попробовать еще одно сложное действие: обеими – обеими! – руками прибавил ромбовидному щиту толщины и подтолкнул щит вперед.

«Стань геометрией!»

Кистень Вековечного отскочил от щита под неудобным углом. Потеряв равновесие, чудище пошатнулось. Тейо подался вперед, поднажал, Вековечный подался назад, и Гидеон отсек ему голову.

– Хорошо! – рявкнул Гидеон, прежде чем развернуться навстречу еще одной твари.

Тейо невольно заулыбался.

«Стольких похвал я от аббата Барреса в жизни не слышал».

И тут в голове вновь зазвучал голос аббата: «Не время зубы скалить, послушник! Одна удача тебя магом-щитовиком не сделает!»

Поспешно приняв серьезный вид, Тейо развернул щит, прикрывая им спину Джайи.

«Или это Кайя?»

– Нужно звать на подмогу гильдии! – вскричал Джейс, неявный командир отряда. – Пускай они нас поддержат!

– Сомневаюсь, что это получится, – откликнулся Рал, спалив молнией очередного Вековечного. – Я могу приказать Иззетам выйти на бой, а Кайе, возможно, удастся призвать сюда Орзовов…

С этими словами он бросил взгляд в сторону темнокожей женщины с лицом, обрамленным копной мелких кудряшек, и Тейо наконец-то сумел разобраться, кто есть кто из двух мироходцев.

– Но остальные гильдии закрепились в границах собственных территорий и одна другой опасаются пуще дракона, – закончила Ралову мысль Лавиния.

– И это еще не считая тех гильдий, что держат сторону Боласа, – добавила Кайя. – Голгари с Азориусами. А может быть, и Груулов.

При упоминании Азориусов Лавиния заметно помрачнела. Догадавшись, что это и есть ее гильдия, Тейо на миг задался вопросом: кого каждая из этих гильдий может объединять?

«С Гильдией Плотников в Оазисе хотя бы все ясно».

Держась спиной к спине Кайи, обменивавшейся ударами с Вековечным, Тейо углядел краем глаза вклинившуюся между ними Крысу.

– Зови Гекару, – шепнула она, потянувшись к уху Кайи. – Она приведет сюда весь Культ.

Покончив с противником, Кайя перевела дух и скорбно покачала головой.

– Гекара мертва.

– Как будто я об этом не знаю! – прорычал Рал Зарек.

Тут Тейо впервые с момента знакомства увидел, как улыбка Крысы померкла.

– Мы с Гекарой дружили, – вздохнула Крыса. – Гекара меня понимала. Она меня видела.

Тейо не знал, что и делать. Перенаправив всю геометрию в левую руку, он правой ободряюще стиснул плечо Крысы. По крайней мере, постарался, чтоб вышло ободряюще. В ответ девчонка грустно, но с благодарностью улыбнулась.

– По-моему, у нас вот-вот будет нечто получше гильдий – мироходцы! – крикнул Рал.

– О Маяке я им уже рассказала, – сообщила ему Лавиния.

– Маяк должен созвать на Равнику всех мироходцев Мультивселенной до одного. Вот, кое-кто уже здесь! Смотрите!

Тейо бросил взгляд в ту сторону, куда указывал Рал. Вспышка пламени возвестила о появлении внушительного минотавра, вооруженного пылающей железной цепью. Захваченный врасплох сменой обстановки и полчищами Вековечных, минотавр едва успел защититься от нападения, но вскоре его цепь засвистела в воздухе, описывая широкие круги и разнося на куски всякого Вековечного, что подойдет слишком близко.

– По-моему, его зовут Анграт, – пояснил Джейс. – А вот и Киора с Тамиё, а еще та девчонка с Амонхета…

– Самут, – во весь голос подсказал Гидеон, – ее имя – Самут!

Вновь повернувшись туда, куда устремил взгляд Джейс, Тейо увидел четырех женщин, бегущих в их сторону.

– А кто четвертая? – спросил Рал.

– Этой не знаю, – отвечал Джейс.

– Но она – мироходец.

– Откуда тебе известно?

– Дело в его очках! – крикнула Кайя за спиной Тейо.

– Дай-ка взглянуть, – сказал Карн, бесцеремонно сорвав очки-консервы с Раловой головы.

– Эй, стой!

На миг Тейо показалось, будто Рал вот-вот поразит Карна молнией. Едва он успел задаться вопросом, повредит ли такое металлическому человеку, Карн продолжал:

– А, вижу, вижу. Вот что ты тут придумал.

С этими словами он вернул Ралу очки и сотворил какое-то заклинание. Тяжелая, мощная, точно дубина, рука описала в воздухе круг, и от блестящих серебром пальцев голема брызнули во все стороны токи золотистого света.

Один из них ударил Тейо прямо в глаза. На время ослепший, он потерял власть над знанием, и щит рассеялся.

– Карн, Крокт тебя раздери! – заорал кто-то. – Предупреждать же надо!

Голоса Тейо узнать не сумел, но, когда в глазах прояснилось, увидел, что каждый из их отряда, кроме Лавинии с Крысой, окутан золотистой аурой. Такая же аура засияла вокруг минотавра по имени Анграт и четырех приближавшихся женщин.

– Не бойтесь, это не навсегда, – заверил Карн. – Только до заката и продержится. Теперь все мы сможем узнавать мироходцев, как только они появятся здесь.

Тейо отметил, что Рал слегка помрачнел, словно был вовсе не рад повторению своего трюка. Однако в следующий же миг мрачная гримаса с лица повелителя молний исчезла – совсем как улыбка с губ Тейо.

– Не каждый из мироходцев, знаешь ли, является подходящим материалом для Стража, – заметила женщина с волосами цвета стали – та, которую звали Джайей. – А некоторые откровенно гнусны.

Тейо задумался, что могло бы иметься в виду под «подходящим материалом для Стража», и только тут вспомнил: он же стоит без дела!

«Наверное, из меня “материал для Стража” никакой, что бы это ни значило».

Негромко запев, Тейо сотворил новый четырехугольник.

«Однако геометрия сейчас дается намного легче», – с немалым изумлением отметил он.

– Не стоит забывать, – заговорил Гидеон, – гнусны они или нет, а большинство мироходцев от Боласа вовсе не в восторге. Нужно разделиться. Разойтись по городу. Спасти как можно больше горожан и собрать всех мироходцев, кого отыщем.

Тейо обвел взглядом остальных. Почти все закивали, закричали:

– Точно! Согласен!

Почти все. Кроме Джейса. Тот молча нахмурил лоб… однако не возразил ни словом.