Текст книги "Мертвый принц"

Глава 2
Возвращение в лес

Когда равнина Мей Горн сменилась Королевским лесом, Эспер Белый остановился и пожалел, что не сотворен из камня.

– Мы были здесь два месяца назад, – прошептал Стивен.

– Я плохо помню события тех дней, – отозвалась Винна. – Но вот это я не забуду.

– Помолчите, оба, – резко бросил Эспер.

Глаза Винны широко раскрылись от удивления и обиды, и Эспер не выдержал и отвернулся.

Эхок, мальчик ватау, молча смотрел в землю.

– Я должен… – начал объяснять Эспер, но так ничего и не придумал. – Просто подождите здесь, – наконец пробормотал он. – Я сейчас вернусь.

Он направил Огра вперед, и могучий скакун неохотно сдвинулся с места. Эспер не мог его винить – Огр был настоящим бойцом и почти не знал страха, но сейчас он разделял настроение хозяина. Они приближались к тому, чего не должно было быть.

Как сказал Стивен, не прошло и двух месяцев с тех пор, как они здесь побывали. Тогда тут были опушка леса, луг, молодые деревца, несколько гигантских дубов и каштанов с пожелтевшей листвой.

Теперь мир вокруг почернел. Издалека все выглядело как Дым, необъяснимым образом привязанный к земле. Только приблизившись, удавалось понять, что происходит на самом деле.

Лозы, толстые, словно канаты парома, обвивались вокруг деревьев, ползли по земле, посылая во все стороны тысячи отростков. Верхушки самых высоких деревьев были сломаны или клонились вниз под безжалостным весом лоз. И отовсюду торчали шипы – от самых маленьких, размером с мизинец, до настоящих деревянных кинжалов длиной в руку.

– Какая мерзость, – пробормотал Эспер. – Хаэгрим Неистовый, что происходит с моим лесом?

Стивен посмотрел на Винну.

– Он не хотел…

– Я знаю, – кивнула она. – Его суровость идет от привычки, а не от сердца. Она похожа на металлические раковины, которые носят на себе рыцари в Эслене.

Винна смотрела вслед лесничему, чья фигура постепенно уменьшалась на фоне черного леса.

– Он любит этот лес, – ее голос смягчился, – больше всего на свете. Даже больше меня.

– В этом я сильно сомневаюсь, – возразил Стивен.

– Не стоит, – спокойно сказала Винна. – Меня это не тревожит. И я не ревную. Мне нравится, что мужчина, который прошел через такие испытания, по-прежнему способен чувствовать. Я рада, что он остался прежним. – Она посмотрела на Стивена, и в прозрачном утреннем свете ее зеленые глаза стали почти серыми. – Я тоже люблю лес – ведь я выросла рядом с ним. Но тебе и мне не понять, как Эспер относится к этим местам. Вот единственное, что меня огорчает – не то, что чувствует он, а то, что я сама на это не способна.

Стивен кивнул.

– А как же твоя семья? Ты тревожишься о своих близких?

– Да, – ответила Винна. – О да. Но я стараюсь об этом не думать. Мой отец будет первым, кто покинет дом, если почувствует опасность. Если он что-нибудь заметит. И если успеет.

Они видели, что Эспер спешился. Стивен даже услышал, как лесничий застонал, спрыгивая с седла. Как будущий священник, Стивен прошел путем святого Декмануса. Святой обострил все его чувства и память – и многое другое. Он услышал, как выругался Эспер, помянув Неистового.

– Ты можешь объяснить, что происходит? – спросила Винна. – и почему? Откуда взялись шипы? Тебе удалось что-нибудь найти в королевском скриптории?

– Я знаю лишь немногим больше тебя, – признался Стивен. – В легендах подобные вещи связывают с Терновым королем, но мы это выяснили на собственном опыте.

Крепость Кал Азрот еще виднелась у них за спиной, на противоположном берегу Ведьмы, огромной массой переплетенных шипов. Там они встретились с Терновым королем. Лозы вели в лес, которым, казалось, уже завладели.

– Зачем ему уничтожать собственный лес?

– Не знаю, – ответил Стивен. – В некоторых легендах говорится, что он уничтожит все и создаст новый мир из пепла старого. – Стивен вздохнул. – Полгода назад я считал себя образованным человеком, а Терновый король был лишь персонажем детских сказок. А теперь все мои знания кажутся мне ложными.

– Я понимаю, что ты чувствуешь, – ответила Винна.

– Он показывает, что нам следует подойти, – сказал Стивен.

– Ты уверен?

– Да.

Эспер смотрел на своих приближающихся спутников и старался успокоить дыхание.

«Плевать, – подумал он. – Плевать на все. Я не стану ныть. Не поможет. Найду Тернового короля, убью его и положу этому конец. Вот и все.»

К тому моменту, как они подошли, ему даже удалось выдавить улыбку.

– Сорняки, которые растут очень быстро, – сказал он, кивнув в сторону умирающего леса.

– Похоже на то, – согласился Стивен.

Могу предположить, что они появились там, где он прошел, – продолжал Эспер. – Значит, нам будет легче его найти, если только эта дрянь не успела захватить все вокруг.

Оказалось, что это не так. Вскоре им встретились деревья, покрытые лозами лишь наполовину. Они прошли еще немного – дальше лес был чистым. Эспер почувствовал, как по всему телу растекается облегчение. Значит, еще есть возможность исправить положение. Не все потеряно.

– Так, посмотрим, – сказал Эспер. – До наступления темноты остается еще два часа, но скоро начнется дождь. Стивен, поскольку теперь мы работаем на прайфека, думаю, тебе следует отметить эти места на карте – чтобы было видно, как сильно успели распространиться лианы. А мы с Винной разобьем лагерь.

– Как ты думаешь, где мы сейчас находимся? – спросил Стивен.

Эспер огляделся. Он слегка потерял ориентацию – уж слишком сильно изменился лес.

Тем не менее большая часть леса должна находиться к югу и тянуться с запада на восток. К востоку остались холмистые поля Средних земель. Он даже мог разглядеть пять или шесть небольших хуторов, пасущихся овец, коров и коз. Примерно лигой дальше возвышалась башенка местной церкви.

– Ты знаешь, как называется городок? – спросил Стивен.

– Тригатстат, – ответил Эспер.

Стивен достал карту и принялся ее изучать.

– Ты уверен? – спросил он. – А мне кажется, это Тилхейм.

– Да? Тогда зачем ты меня спрашиваешь? Я прожил в этих лесах всего лишь всю свою жизнь. А у тебя есть карта.

– Я просто хотел сказать, – ответил Стивен, – что это третий городок с тех пор, как мы прошли мимо Кал Азрота, а значит, он должен быть Тилхеймом.

– Тилхейм больше, – возразил Эспер.

– Отсюда трудно сказать, насколько велик город, – не сдавался Стивен. – Ведь мы видим лишь часть башни с колоколом. Если ты говоришь, что это Тригатстат, я так и отмечу.

– Валяй, отмечай.

– И все же Тригатстат должен находиться ближе…

– Винна, – спросил Эспер, – ты куда собралась?

Та направила свою лошадь вниз по склону, к выезду из леса.

– Спросить, – ответила она. – Там рядом ферма.

– Богели, – проворчал Эспер. – Ты уверен?

Мальчик – соломенноволосый подросток лет четырнадцати по имени Алгаф – почесал в затылке и призадумался.

– Да, сэр, – наконец сказал он. – Я прожил здесь всю жизнь и ни разу не слышал, чтобы его называли иначе.

– Его нет на моей карте, – пожаловался Стивен.

– А далеко отсюда до Тригатстата? – спросил Эспер.

– Ну, около лиги, – сказал мальчик. – Но там теперь никто не живет. Все заросло черной дрянью.

– Весь город? – удивилась Винна.

– Я всегда говорила, что город расположен слишком близко от леса, – добавил женский голос.

Обернувшись на звук, Эспер увидел женщину лет тридцати в коричневом домотканом платье, стоящую возле свинарника. У нее были такие же волосы, как у мальчика, видимо, она приходилась ему матерью.

– Гордость, вот это что, – продолжала она. – Все знали, что они перешли границу.

– А как давно это случилось? – спросил Стивен.

– Не знаю, – ответила она. – Еще до бабки моей бабки. Но лес думает медленно, как любила повторять моя бабка. И у него отличная память. Теперь, когда проснулся лорд Браммел, он все забирает обратно.

– А что стало с жителями Тригатстата? – спросил Эспер.

– Разбежались. Перебрались к родственникам, у кого они были. Некоторые, наверное, пошли в город. Там никого не осталось. – Прищурившись, она вдруг спросила: – А вы и есть королевский лесничий?

– Да, я лесничий, – не стал отпираться Эспер.

Женщина кивнула в сторону своей фермы.

– Мы строили, не переходя границу, поскольку уважаем закон. Мы в безопасности?

Эспер вздохнул и покачал головой.

– Я не знаю. Но я намерен найти ответ на ваш вопрос.

– У меня нет ни мужа, ни семьи, которая могла бы меня принять, – сказала женщина. – Только я и мальчик. Мы не можем отсюда уйти.

– А вы что-нибудь слышали о других покинутых деревнях? – вмешался Стивен. – О людях, бежавших – прошу меня простить – голыми, словно животные?

– Путник с востока рассказывал нам об этом, – кивнула женщина. – Но они часто болтают всякие небылицы. – Она смущенно переступила с одной ноги на другую. – И все же что-то там есть.

– В каком смысле? – спросил Эспер.

– Из черных зарослей выходят всякие существа. Животные их чуют. Собаки лают всю ночь. А вчера я потеряла козу.

– Я видел это, – нетерпеливо вмешался мальчик. – На краю леса.

– Алгаф, – резко сказала женщина. – Я ведь говорила тебе, чтобы ты туда не ходил. Никогда.

– Да, мам. Но Рикки побежал туда, и мне пришлось его догонять.

– Мы можем завести другую собаку, если на то пошло, – сказала женщина. – Никогда, ты меня понял?

– Да, мам.

– Что ты видел, мальчик? – спросил Эспер.

– Думаю, уттина, – с готовностью ответил мальчик. – Он был выше, чем вы, но весь какой-то неправильный, если вы понимаете. Да я и видел его совсем чуток.

– Уттин, – проворчал Эспер.

Раньше он грубо оборвал бы мальчика. Всю свою жизнь он слушал сказки об уттинах, альвах и бойгшиннах, а также других странных существах, якобы обитающих в Королевском лесу, но вот уже почти за сорок лет не встречал ни единого следа их существования.

Однако прежде он не встречал и греффинов, и Тернового короля.

– Я могу вас туда отвести, господин лесничий, – предложил Алгаф.

– Твоя мать только что просила тебя держаться от леса подальше, – напомнил Эспер. – И она дала тебе отличный совет. Просто расскажи мне, где это было, и я схожу туда до захода солнца.

– Вы останетесь с нами? – спросила женщина.

– Мы не будем вам мешать, – ответил Эспер. – Если вы не против, разобьем лагерь у вас на поле.

– Вы можете лечь в амбаре, – предложила женщина. – Нам это не помешает – с вами спокойнее. – Она не смогла заставить себя посмотреть ему в глаза.

– Хорошо, – ответил Эспер. – Благодарю вас за доброту. Он повернулся к ватау.

– Эхок, ты пойдешь со мной. Посмотрим, не осталось ли следов.

Эспер наморщил нос – уж очень сильным был запах.

– Ничего не трогай, – предупредил он Эхока, который наклонился, чтобы коснуться пальцем следа.

– Почему, мастер Белый?

– Я однажды притронулся к следу греффина и заболел. А звери поменьше и вовсе умирают. Я не знаю, кто оставил следы, но мне не доводилось встречать таких существ. А когда я сталкиваюсь с чем-то новым в Королевском лесу, то всегда стараюсь соблюдать осторожность.

– След огромный, – заметил Эхок.

– Верно. И шестипалый. Ты видел зверей, оставляющих такой след?

– Нет.

– И я тоже, – признался Эспер. – А что ты скажешь про запах?

– Никогда не нюхал ничего похожего, – сказал мальчик. – Но он отвратителен.

– Я уже сталкивался с ним, – заметил Эспер. – В горах, где нашел курган Тернового короля. – Он вздохнул. – Ну, давай возвращаться. Завтра мы выследим это существо.

– Кто-то его уже выслеживал, – заметил Эхок.

– Да? Ты что-нибудь видишь?

Мальчик опустился на колени и показал – Эспер сразу понял, что Эхок не ошибся. Рядом шла еще одна цепочка следов, совсем маленьких, словно здесь прошел ребенок в туфлях с мягкими подошвами. Отпечатки были такими слабыми, что даже его наметанный взгляд их пропустил.

– У тебя хорошие глаза, ватау, – похвалил мальчика Эспер.

– Возможно, они путешествуют вместе, – предположил Эхок.

– Да, все может быть. Пойдем.

Женщину звали Брин, и она сварила для них куриный бульон – наверняка они с мальчиком не ели подобного месяцами. Эспер ел мало, надеясь оставить хозяевам еды и на следующий день.

Ночь они провели в амбаре. Собаки, как и предупреждала Брин, лаяли всю ночь. Лай звучал со всех направлений, на многие лиги – без сомнений, и за пределами слышимости. Эспер слышал страх в собачьих голосах и спал плохо.

На следующий день они встали рано и отправились на поиски уттина.

К несчастью, следы вскоре обрывались – они исчезли, как только Эспер углубился в лес на двадцать ярдов.

– Земля здесь мягкая, – заметил Эспер. – А зверь довольно тяжелый. Он должен был оставить следы.

– В детстве я не раз слышала, что уттины умеют уменьшаться до размера комара или превращаться в мох, – сказала Винна. – Быть может, он прячется у нас под ногами.

– Но это просто сказки, – проворчал Эспер.

– Греффины тоже считались сказками, – возразила она.

– В сказках все было не так, – заметил Стивен. – В каждой легенде о Терновом короле, которую я читал, имелось всего несколько правдивых слов. А настоящие греффины очень сильно отличались от существ из легенд.

– Но они оказались настоящими, ведь так?

– Да, – согласился Эспер. – Но я никогда не верил этим россказням.

– Ты никогда не верил в то, чего не видел собственными глазами, – со вздохом сказала Винна.

– А зачем мне верить? Чтобы убедить меня в существовании греффина, нужно мне его показать. И мне потребуется вечность, чтобы представить себе, что такое огромное существо может превратиться в мох. Я простой человек.

– Нет, – покачал головой Стивен. – Ты сомневающийся человек. Именно поэтому ты до сих пор жив, а многие другие уже мертвы.

– Значит, мы пришли к согласию? – удивленно приподнял брови Эспер.

– Более или менее. Не вызывает сомнений, что многие вещи, которые мы полагаем легендами, основаны на фактах. Но с древних времен никто не видел греффинов или уттинов. Легенды постепенно искажают истину – и теперь мы не можем верить каждому их слову. У нас есть лишь один способ отделить выдумки от правды – проверить их собственными чувствами.

– Ну так воспользуйтесь своими чувствами, – предложила Винна. – Куда он делся?

Ей ответил Эхок, серьезно показав вверх.

– Молодец, парень, – похвалил его Эспер, приглядываясь к тому месту, на которое указал мальчик. – Видите, как поцарапана кора? Дальше он передвигался по деревьям.

Стивен побледнел и посмотрел вверх.

– Это почти так же плохо, как превратиться в мох, – заметил он. – Как мы его вообще увидим?

– Это загадка? – проворчал Эспер. – Глазами.

– Но как его выследить?

– Да, это вопрос. Однако он движется вдоль опушки леса, где растет терновник и куда идем и мы. Прайфек послал нас отнюдь не охотиться на уттинов. Я считаю, что нам следует выполнять его приказ; ну а если мы встретимся с уттином еще раз – что ж, тем лучше.

– Ну, едва ли нам будет лучше, – вздохнул Стивен, – но я вынужден с тобой согласиться.

Некоторое время они ехали молча. Эспер не сводил глаз с верхушек деревьев, и у него постоянно чесалась спина. Аромат осенних листьев забивал все другие запахи. Долгий опыт научил Эспера, что этот запах обещает скорые смерти. Вырастившая его женщина-сефри говорила, что подобные странные ощущения приходят от Грима Неистового, поскольку Эспер рожден там, где приносились жертвы Гриму. Эспер не слишком ей верил, к тому же ему было все равно – важно лишь, что обычно это оказывалось верным.

За исключением осени, когда запах присутствовал постоянно…

И вновь обоняние его не подвело. Когда они подходили к прогалине, запах усилился.

– Я чую кровь, – сказал Стивен. – И что-то гадкое.

– А что слышат твои благословенные уши?

– Точно не знаю. Возможно, чье-то дыхание, вот только я не могу определить, откуда оно доносится.

Они прошли еще немного и увидели растерзанное тело.

– Святые! – выдохнула Винна.

– Да благословят святые несчастного паренька, – уточнил Стивен.

Кровь пропитала листья и землю, но лицо оставалось чистым – они сразу же узнали Алгафа, мальчика с фермы.

– Похоже, он не послушался матери, – вздохнул Эспер.

Стивен сделал шаг вперед, но Эспер остановил его.

– Нет. Разве ты сам не видишь? Мальчик – приманка. Тварь хочет, чтобы мы приблизились к нему.

– Но он еще жив, – возразил Стивен. – Именно его дыхание я слышал.

– Эсп… – начала Винна, но Белый знаком велел ей молчать.

Лесничий продолжал наблюдать за кронами деревьев, однако ветви оставались голыми и неподвижными, легкий ветерок почти стих. Он вздохнул.

– Следите за деревьями, – предупредил он. – Я заберу мальчика.

– Нет, – возразил Стивен. – Лучше я. Ведь я не владею луком так, как ты. Если он действительно прячется на деревьях, у тебя гораздо больше шансов его остановить.

Эспер подумал и кивнул.

– Ладно, только будь осторожен.

Когда Стивен двинулся к телу, Эспер наложил стрелу на тетиву.

Стая ласточек пролетела над деревьями, и в лесу наступила жуткая тишина.

Стивен подошел к мальчику и опустился перед ним на колени.

– Плохо дело, – сказал он. – Сильное кровотечение. Но если мы его перевяжем, у него будут шансы выжить.

– Я ничего не вижу, – сказал Эхок.

– Я знаю, – ответил Эспер. – И мне это не нравится.

– Возможно, ты ошибаешься, – предположила Винна. – Мы не уверены, что уттин – или как там еще называется это существо – настолько умен, чтобы устроить ловушку.

– С греффином путешествовали люди и сефри, – напомнил ей Эспер, перед его глазами возникли маленькие следы. – Не исключено, что и с ним. Ему не обязательно самому быть умным.

– Верно.

Он о чем-то позабыл – и понимал это. Уттин должен был выйти на прогалину по земле. Эспер нашел только одну цепочку следов. И он решил, что уттин ушел в другую сторону, взобравшись на деревья.

«Уттины умеют уменьшаться до размеров комара или превращаться в мох», – сказала Винна.

– Стивен, иди сюда! Сейчас же! – закричал Эспер.

– Но я…

Глаза Стивена широко раскрылись, голова резко повернулась в сторону; затем он вскочил на ноги.

Он не успел преодолеть и ярда, когда земля вздыбилась и в облаке разлетающихся листьев нечто огромное метнулось к нему.

Глава 3
Мери

Пальцы Леофа танцевали на красно-черных клавишах инструмента, а перед его внутренним взором сменяли друг друга кошмарные видения: трупы с выжженными глазами, навеки исчезнувший под крыльями ночи город. Темнота стекала по его пальцам на клавиатуру, веселая мелодия, которую он играл, превращалась в реквием. Вконец расстроившись, он потянулся за костылями и с трудом встал, поморщившись от боли в ноге.

Леоф хотел было вернуться в свою комнату, чтобы прилечь, но мысль о маленьком темном помещении вызвала у него дрожь. В музыкальном зале было светло, два высоких окна выходили на улицы города. К тому же здесь имелся прекрасный набор инструментов: помимо клавесина, на котором он играл, лютни и теорбы[2]2
  Разновидность большой лютни XVII в.


[Закрыть] всех размеров, гобои, блок-флейты, флажолеты и волынки. А также запас бумаги и чернил.

Однако все здесь покрывал тонкий слой пыли, а струнные инструменты никто не настраивал несколько лет. Интересно, сколько времени минуло с тех пор, как двор имел постоянного композитора?

А точнее, намерен ли он нанять такового сейчас?

Когда Леоф узнает о решении королевы?

Артвейр сдержал слово: нашел Леофу жилье в замке и раздобыл разрешение пользоваться музыкальным залом. Кроме того, Леоф получил краткую аудиенцию у короля, который не обратил на него ни малейшего внимания. Королева также присутствовала, красивая и царственная, и по ее подсказке король поблагодарил Леофа за участие в событиях в Бруге. Однако никто из них не упомянул о его будущем. И хотя портной сшил для сочинителя музыки несколько костюмов, а еду регулярно доставляли в комнату, за два десятка прошедших дней о нем больше никто не вспомнил.

Леоф работал, но без особого интереса. Он написал песню маленда, аранжировал ее для оркестра из двенадцати инструментов, а потом – не будучи удовлетворен результатом – для тридцати инструментов. Столь большие оркестры никогда прежде не собирались, но он слышал именно такую музыку.

Леоф еще несколько раз пытался записать неуловимую мелодию холмов, но что-то его останавливало, и он отложил ее в сторону, решив заняться сочинением танцевальной музыки для двора на случай, если удастся получить большой заказ – на свадьбу, например.

И все это время его преследовали мертвецы Бруга – они рыдали, мечтая обрести флос. Он знал, что должен сделать, но его не покидали сомнения. Леоф боялся, что сочинение такой могучей музыки, как эта, уже начавшая формироваться в его душе, может лишить его жизни, высосав все силы.

Поэтому он бродил по залу, изучал старые рукописи, настраивал инструменты, откладывал их в сторону и брался за что-нибудь другое.

Он как раз смотрел на далекие баржи, плывущие по реке Свежесть, когда кто-то приглушенно чихнул. Леоф повернулся посмотреть, кто вошел в зал, но никого не увидел. Дверь была приоткрыта, за ней виднелся пустой коридор.

Волосы у него на затылке встали дыбом, и он медленно обошел зал – неужели ему показалось?

Но нет, звук послышался снова – он доносился из деревянного шкафчика.

Леоф смотрел на источник шума, его страх нарастал. Неужели убийцы из Бруга его нашли? И теперь явились или прислали наемника, чтобы отомстить, опасаясь, что он их выдаст?

Музыкант осторожно взял ближайший предмет, это оказался гобой. Он был тяжелым – и заостренным.

Леоф выглянул в коридор. Как назло, ни одного стражника поблизости не обнаружилось. Он собрался было отправиться на поиски, но в последний момент передумал, взял себя в руки и подошел к шкафчику. Выставив перед собой гобой, он схватился за ручку дверцы и решительно рванул ее на себя.

Широко раскрытые глаза моргнули, из маленького рта вылетело испуганное восклицание. На него смотрел ребенок. Леофа захлестнула волна облегчения.

В шкафу пряталась маленькая девочка, не старше шести или семи лет. На ней было синее атласное платье, длинные каштановые волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Голубые глаза бесхитростно смотрели на Леофа.

– Привет, – сказал он после небольшой заминки. – Ты меня напугала. Как тебя зовут?

– Меня зовут Мери… Пожалуйста… – неуверенно ответила девочка.

– А почему бы тебе не вылезти отсюда, Мери, и не рассказать, почему ты прячешься в шкафу?

– Да, пожалуйста, – сказала она и поспешно выскочила из шкафа.

Она немного постояла, а потом сделала несколько осторожных шагов в сторону.

– Теперь я пойду, – сказала она.

– Нет, подожди. Что ты здесь делала?

– Сюда никто не приходил, – ответила девочка. – И я играла с клавесином. Мне нравится, как он звучит. А теперь пришли вы, и я больше не могу играть, но мне нравится вас слушать.

– Знаешь, Мери, ты могла попросить разрешения. Я не стал бы возражать, если бы ты иногда приходила послушать, как я играю.

Она опустила голову.

– Я старались сидеть тихо и не мешать. Так лучше.

– Чепуха. Ты красивая маленькая девочка. Тебе нет причин стесняться.

Она ничего не ответила, но посмотрела на Леофа так, словно он говорил на виттелианском языке.

Он придвинул еще один стул к клавесину.

– Садись сюда. Я тебе что-нибудь сыграю.

Ее глаза широко раскрылись, она нахмурилась, словно не поверила ни единому его слову.

– Правда?

– Правда.

Она уселась на стул, как он велел.

– Какая твоя любимая песня?

Девчушка немного подумала.

– Мне нравится «Вокруг холма и обратно».

– Я ее знаю, – кивнул Леоф. – Когда я был в твоем возрасте, мне она тоже нравилась. Ну-ка, давай посмотрим – кажется, она звучит так?

Он начал наигрывать мелодию одной рукой. Мери улыбнулась.

– Кажется, так, – продолжал музыкант. – Теперь я сыграю ее двумя руками.

Он повел простую басовую мелодию, а когда повторял ее в третий раз, добавил контрапункт.

– Получилось как танец, – заметила девочка.

– Верно, – согласился Леоф. – А теперь послушай еще – сейчас я превращу ее в гимн.

Он оставил басовую партию и перешел на арпеджио.

– Или можно сделать ее печальной…

И мелодия тут же стала жалобной. Девчушка вновь улыбнулась.

– Мне понравилось, как вы это делаете. Как у вас получается делать из одной песни сразу несколько?

– Ну, этим я и занимаюсь, – ответил он.

– Но как?

– Ну… представь себе, что ты хочешь что-то сказать. Например: «Я хочу выпить воды». Сколькими способами можно это произнести?

Мери задумалась.

– Немного воды хочется.

– Хорошо. А как еще?

– Пожалуйста, дайте мне попить воды.

– Правильно. Вежливо.

– Я хочу воды. Сейчас же.

– Да, ты приказываешь. А сердито?

– Воды, и немедленно! – Она хихикнула, ее рассмешила собственная наигранная злость.

– И так далее, – сказал Леоф. – С музыкой все происходит так же. Существует много способов выразить одну и ту же идею. Вопрос только в том, чтобы сделать правильный выбор.

– А вы можете сделать все это с другой песней?

– Конечно. Какую песню возьмем?

– Я не знаю, как она называется.

– А ты можешь ее напеть?

– Наверное.

Она сосредоточилась и начала тихонько напевать.

Леоф обратил внимание сразу же на две вещи. Во-первых, девочка напевала главную тему из «Песни маленда», которую он написал всего несколько дней назад. Во-вторых, пение было практически идеальным по мелодии и высоте звука.

– Ты слышала эту мелодию здесь, не так ли?

Она смутилась.

– Да… Пожалуйста.

– Сколько раз?

– Только один.

– Один раз. – Он почувствовал, как сердце быстрее забилось у него в груди. – Мери, а ты не можешь что-нибудь сыграть на клавесине для меня? То, что ты играла, когда бывала здесь одна?

– Но вы играете лучше.

– Я очень долго учился. А тебя когда-нибудь учили музыке?

Она покачала головой.

– Сыграй что-нибудь. Я хотел бы послушать.

– Ладно, – согласилась она. – Только у меня не получится. Она уселась на маленьком стульчике и принялась играть.

Прозвучала простенькая мелодия, в которой Леоф сразу же узнал «Красотку из Дэлвиса».

– Очень хорошо, Мери, – похвалил он, придвинул другой стул и сел рядом с девочкой. – Сыграй еще раз, а я к тебе присоединюсь.

Мери заиграла снова, а он сначала добавил только гармонию, а потом и басовый аккомпанемент. На лице у девочки появилась счастливая улыбка.

Когда они закончили, ее голубые глаза блестели от возбуждения.

– Я бы хотела играть обеими руками, – сказала она. – Как вы.

– У тебя получится, Мери. Если хочешь, я тебя научу.

Она открыла рот, но запнулась.

– Вы уверены?

– Для меня это большая честь.

– Я бы хотела учиться.

– Вот и отлично. Но ты должна быть серьезной и делать все, о чем я тебя попрошу. У тебя превосходный слух, но ты неправильно ставишь пальцы на клавиши. Нужно делать так…

Колокол звонил дважды, но Леоф ничего не замечал. Мери схватывала все на лету. Ее ум и слух оказались просто поразительными, и Леоф не уставал радоваться ее успехам.

Он не заметил, как в зале появился кто-то еще, и поднял голову только после того, как в приоткрытую дверь постучали.

Леоф повернулся. Королева Мюриель Отважная стояла у входа в зал. Однако смотрела она не на него, а на Мери. Девочка тут же соскочила со стула и преклонила колено. С некоторым опозданием Леоф попытался последовать ее примеру, однако его лубок испортил все впечатление.

– Мери, – холодно проговорила королева, – почему бы тебе не побегать?

– Да, ваше величество, – сказала она и повернулась к двери. Но прежде смущенно посмотрела на Леофа и добавила: – Благодарю вас.

– Мери, – строго повторила королева. И девочка убежала.

Королева обратила ледяной взор на Леофа.

– Когда леди Грэмми попросила вас учить ее дочь музыке? – спросила она.

– Ваше величество, я не знаком с леди Грэмми, – ответил Леоф. – Девочка пряталась здесь, потому что любит музыку. Сегодня я нашел ее.

Взгляд королевы немного смягчился.

– Я позабочусь о том, чтобы она вас больше не беспокоила.

– Ваше величество, Мери просто очаровательна. К тому же у нее превосходный слух, и она очень быстро все схватывает. Я готов учить ее без какой-либо платы.

– В самом деле?

На Леофа вновь повеяло холодом, и он вдруг заинтересовался – а кто такая эта леди Грэмми?

– Если это не запрещено. Ваше величество, я так мало знаю о здешних обычаях… Честно говоря, мне даже неизвестно, могу ли я считать, что меня взяли на должность.

– Именно этот вопрос я и собиралась с вами обсудить.

Королева села, а он остался стоять, опираясь на костыли и с беспокойством глядя на нее. У входа в зал остались два стражника.

– Мой муж ничего не говорил мне про вас, к тому же вам не удалось сохранить его письмо.

– Ваше величество, пожар…

– Да, я знаю, герцог Артвейр видел письмо, и для меня этого достаточно. И все же теперь я должна соблюдать осторожность. Я навела справки о вас в разных местах, и это заняло некоторое время.

– Да, ваше величество. Конечно, я все понимаю.

– Я плохо разбираюсь в музыке, – призналась королева, – но мне дали понять, что для композитора у вас необычная репутация. Церковь, например, в ряде случаев запретила ваши работы. Звучали даже обвинения в колдовстве.

– Уверяю вас, ваше величество, – быстро заговорил Леоф, – я не виновен в ереси и не имею никакого отношения к колдовству.

– Однако такое мнение высказывает духовенство Гластира. Они утверждают, что ваши сочинения часто неправильно оркестрованы. – Она пожала плечами. – Я не понимаю, что это значит. Кроме того, они сообщают, что ваши выступления порождают вспышки насилия.

– Но это сильное преувеличение, ваше величество. Два джентльмена поспорили об одном из моих сочинений. Они даже обменялись несколькими ударами. К сожалению, неподалеку оказались их друзья, которые присоединились к спору.

– Значит, была драка.

Леоф вздохнул.

– Да, ваше величество.

– Священник из Гластира утверждает, что ваша музыка оказывает разлагающее влияние на толпу.

– Я в это не верю, ваше величество.

Королева слабо улыбнулась.

– Мне кажется, я понимаю, почему мой муж пригласил вас, хотя мы много лет обходились без композитора. У него были не самые лучшие отношения с церковью, в особенности – с прайфеком Хесперо. Подозреваю, он хотел позлить прайфека. – Улыбка исчезла. – К сожалению, мой сын не может себе позволить подобного. Мы не должны провоцировать церковь – во всяком случае, чрезмерно. С другой стороны, вы показали себя истинным другом нашего королевства, и слово герцога Артвейра в вашу защиту много для меня значит. – Она нахмурилась. – Скажите мне, что церкви не нравится в вашей музыке. И поточнее.

Леоф задумался.

– Ваше величество, вспомните работы прежнего композитора – какая из них была вашей любимой?

Она заморгала, и Леоф с некоторым опозданием сообразил, что ответил королеве вопросом на вопрос.

– Затрудняюсь сказать что-нибудь определенное, – ответила королева. – Наверное, павана.

– А вы слышите, как она звучит в вашей голове? Вы можете ее напеть?

Теперь королева была им явно недовольна.

– Почему вы спрашиваете?

Леоф поудобнее переставил костыли, чтобы иметь возможность всплеснуть руками.

– Ваше величество, музыка – это дар святых. В ней заключена сила, способная тронуть душу человека. Тем не менее, обычно этого не происходит. В течение почти сотни лет музыку писали не сердцем, а разумом, почти арифметически. Она превратилась в бесплодные академические упражнения.