Текст книги "Доисторический мир"

Глава 3
Развитые палеолитические и мезолитические культуры

Люди верхнего палеолита

Во второй половине позднего плейстоцена новые, широкие перспективы открывались перед людьми, чьи интеллектуальные способности и физические данные незначительно отличались от наших собственных. Где-то между атлантической частью Европы и внутренней Азией человек впервые проявил признаки высвобождения из узких концептуальных пределов, в которых пребывали народы нижнего палеолита. Именно здесь, в центре культуры Старого Света, примерно 35 тысяч лет назад он впервые удостоился статуса верхнепалеолитического охотника, способного использовать разнообразное оружие, изготавливать и носить украшения и заниматься искусством. Все это свидетельствует о том, что он был одарен богатым воображением и способностями к творчеству сверх того, что было заложено в нем раньше и предвосхитило дальнейшие достижения.

Технология людей верхнего палеолита базировалась на каменных индустриях, в основе которых лежало производство пластин или отщепов, относительно узких пропорционально длине, имеющих более или менее правильные, параллельные края. Из таких пластин изготавливали разнообразные орудия с различными функциями. Они служили ножами и наконечниками копий, зубцами стрел, а при помощи крутой ретуши получались опора для пальца или рукоятка. Скребки для выделки шкур и, возможно, для придания формы другим материалам изготавливали, обтесывая пластины до образования выпуклого края. Резцы, необходимые для обработки оленьих рогов и кости, как и для гравировки, делали, скалывая отщепы в направлении, противоположном основной осевой линии пластины. Широкое использование рога и кости, работу с которыми облегчали кремневые резцы, было одной из главных черт индустрии верхнего палеолита. Из них производили разнообразные наконечники для копий и гарпунов, копьеметалки, перфорированные дубинки (жезлы), орудия для выделки кожи, шила, иглы с аккуратно проделанными отверстиями. В общем, об индустриях верхнего палеолита создается впечатление как о более разносторонних и весьма специализированных по сравнению с теми, которые практиковали люди нижнего палеолита в древние времена, и теми, которые сохранились вплоть до неотермального периода на обширных просторах Африки и Дальнего Востока, оставшихся вне сферы влияния верхнепалеолитической культуры.

Хотя современные исследования в Восточной и Центральной Европе и Западной Азии обнаружили жизненно важные свидетельства распространения различных развитых культур верхнего палеолита, последовательность их возникновения, установленная в результате изучения пещер и скальных навесов Юго-Западной Франции, показанная в таблице Д, во многих отношениях является ключевой.

Таблица Д

Простая последовательность культур верхнего палеолита в юго-западной Франции

Самая первая из них, шательперронская, не имеет особого значения, потому что ее распространение ограничено юго-востоком Франции: существенная доля кремневых орудий из пластов Шательперрона принадлежит мустьерскому типу, и самое подходящее объяснение этой культуре состоит в том, что она представляет собой всего лишь одно из направлений развития мустьерской, не привнесшее ничего нового, в отличие от других, более важных культур верхнего палеолита, которые пришли ей на смену.

Среди самых ранних широко распространившихся индустрий пластин и резцов можно выделить две основные разновидности, каждая из которых названа в честь местностей, находящихся во Франции. Для ориньякской культуры характерны костяные наконечники копий, кремневые скребки с пологими краями, доходящими до килевидной части, которые были получены в результате вторичной обработки, и резцы остроконечной формы; для граветтской – кремневые ножи, наконечники копий и зубцы, полученные благодаря крутой ретуши. Известно, что индустрии ориньякского типа были распространены от Северного Ирака и Афганистана до Закавказья, Крыма, Сирии и Палестины и на запад, от Румынии до Венгрии, Нижней Австрии, Южной Германии, Франции и Кантабрийской Испании. Зона распространения граветтской культуры – совершенно особенная: от юга России, где стоянки чаще всего встречаются по берегам Дона, Днепра и их притоков, до Центральной Европы и оттуда через Италию и Южную Германию до Франции и Испании.

До сих пор еще очень мало известно об их происхождении, но преориньякская кремневая индустрия пластин и резцов неоднократно была обнаружена в Палестине и Сирии в пластах, залегающих под леваллуазско-мустьерскими отложениями, и даже часто ассоциируется с джабрудской и демонстрирует сходство с поздней ашельской индустрией. В конечном счете это позволяет утверждать скорее об азиатском, чем о европейском происхождении индустрий пластин и резцов. Ориньякская и граветтская культуры, возможно, являются двумя разными направлениями развития индустрий от основной преориньякской, которая существовала на обширной территории Западной Азии. Судя по данным радиоуглеродного анализа, ориньякская культура укоренилась на просторах Азии, распространившись с запада на восток, до самого Афганистана, примерно 35 тысяч лет до н. э. С другой стороны, граветтская, напластования которой найдены над ориньякскими в Центральной и некоторых частях Западной Европы, должно быть, появилась в Австрии приблизительно 28 тысяч лет до н. э.

В то время как ориньякцы, главным образом, обитали в пещерных жилищах, граветтийцы, расселившись по лёссовым землям юга России, часто создавали древнейшие из нам известных искусственные укрытия. Этому имеются определенные свидетельства. В основном найдены палатки из шкур, опирающиеся на несколько палок, окруженные тяжелыми костями или бивнями, с неровным настилом, очень часто представляющим собой слегка вскопанную подпочву. Овальные или более-менее круглые дома, найденные в Гагарино на юге России и в Дольни-Вестонице в Чехословакии, которые достигали примерно 4–7 метров в ширину, предположительно были предназначены для единичных семей. Однако в жилищах большего размера, подобных обнаруженному в Костенках IV, имеющих 28–34 метра в длину, наверняка обитали многочисленные группы. Тем не менее это различие скорее кажущееся, чем реальное. Там, где раскопки велись на достаточно большой глубине, как, например, в Павлове (Моравия), были найдены маленькие дома, располагавшиеся группами, а также дома внушительных размеров, разделенные между разными семьями. Прямоугольное жилище с тремя очагами, открытое в Пушкарях на Десне, например, образовано вследствие соединения трех палаток конической формы, сделанных из шкур. К тому же подобные ему дома оказались в нижних слоях в Костенках IV, но надо заметить, ни один из них не был шире 5–6,5 метра. Чаще всего они рассматриваются как ряды семейных отсеков, как и более отчетливо видимые в верхнем слое той же стоянки ряды близко расположенных друг к другу хижин округлой формы, в каждой из которых есть очаг. Совершенно очевидно, что, как правило, граветтийцы, населявшие лёссовые земли юга России и Чехословакии, жили и переезжали с места на место группами, состоявшими из нескольких семей. Отчасти из-за найденных в ряде поселений статуэток, изображающих женщину, русские археологи утверждают, что они представляли собой матриархальную родовую общину, но едва ли это можно установить на основании существующих доказательств. Однако тот факт, что они действовали как группа, а не простое биологическое семейство, очень легко объяснить, если вспомнить, каким несовершенным было их оружие, а на территориях, где они проживали, во всяком случае, пропитание граветтийцев в большой степени зависело от мамонта, охота на которого и разделка туши требовали коллективного участия.

Одной из самых характерных и распространенных черт граветтской культуры было производство статуэток, изображавших женщину. Эти статуэтки, найденные от Франции и Италии до Южно-Русской равнины (карта 2), в большинстве случаев были сделаны из мамонтовой кости или из различных камней, но на трех стоянках в Чехословакии также обнаружены образцы, изготовленные путем обжига глины. Голова, как правило, всего лишь бугорок, выпуклость, практически нет волос, и черты все еще четко не обозначены (см. вклейку рис.). Фигура обычно изображается с полной грудью и ягодицами и в большинстве случаев представляет беременную женщину. Не считая одной из них с поясом на спине, обнаруженной в Костенках, и подобной же – в Леспюге, статуэтки воплощают обнаженную натуру. Руки почти всегда маленькие и скрещены на груди, а ноги – с полными бедрами и имеют коническую форму, при этом ступни, в случае если они не отбиты, выполнены очень тщательно. Известны, по крайней мере, два случая, когда нашли статуэтки, раскрашенные красной краской. Акцент, сделанный на определенные черты, предполагает в некотором отношении связь с культом или, возможно, с основными идеями, сосредоточенными вокруг плодородия и рождаемости. А тот факт, что все статуэтки, как установлено, родом из поселений, будь то пещеры или искусственные жилища, свидетельствует скорее об их семейной значимости, чем о важности общественной или церемониальной. Помимо фигурок Венеры, как их иногда называют, граветтийцы вырезали и лепили фигурки различных животных в более или менее натуралистическом стиле. Так, в Костенках I, одной из самых известных стоянок на юге России, нашли статуэтки мамонтов, довольно грубо вырезанные из того же самого мелового материала, что и две Венеры, а также головы разных видов животных, включая льва, медведя и волка, причем некоторым отчасти присущи человеческие черты.

Карта 2. Европа во время последнего ледникового периода: распространение натуралистических фигурок Венеры. (Крупные точки указывают на то, что было найдено три фигурки и более; ледниковые щиты обозначены точечным пунктиром.)

Представители граветтской культуры на территории Чехословакии также любили вырезать фигурки животных, но в дополнение к этому найдено изрядное количество статуэток, вылепленных из глины, обожженной в огне, как принято в гончарном деле. Среди них – мамонт, носорог, пещерный медведь, северный олень, бизон, лошадь, лев или тигр, волк и рысь.

Гравировка, с другой стороны, встречалась намного реже в Восточной и Центральной Европе, чем в Западной. На личные украшения и различные орудия из кости, особенно слоновой, наносился резной орнамент по краям, или были выгравированы перекрещивающиеся, линейные и остроугольные узоры, а южнорусские охотники на мамонтов иногда создавали традиционные рисунки при помощи маленьких косточек. Изредка, как в случае обнаруженных в Пшедмости стилизованных гравировок женских образов, прослеживались более выраженные стремления к правдоподобию, но лишь в нескольких случаях найдены гравировки натуралистического типа, хотя и они не вполне убедительны. Однако на западе представители граветтской и даже ориньякской культуры выполняли выразительную гравировку контуров животных на каменных плитах и обломках кости и, что еще более значимо, на стенах пещерных жилищ. Хотя распространение этих культур никоим образом не совпадает по времени, кажется вполне вероятным, что подъем наиболее сильных школ натуралистической гравировки на небольших предметах некоторым образом был связан с практикой пещерного искусства, существование которого было ограничено рамками территорий, где процветала культура пластин и резцов. Именно там, где пещеры были по природе доступны. К примеру, такой практики не наблюдается у обитателей пещер Западной Азии и Центральной Европы, и она фактически сосредоточена в юго-западных частях Франции и в Кантабрии, обособленно в Старой Кастилии и Андалузии, а также в Южной Италии и на Сицилии.

Главным побуждением к занятию пещерным искусством, как видно на примере пещеры Ласко, было ощущение зависимости охотника от постоянного изобилия добычи и его способности получить желаемое. На это достаточно ясно указывает поглощенность художников изображением животных, на которых велась охота, и в меньшей степени хищников, представлявших для них угрозу, чем человеческих существ. Также об этом говорит то, что их гораздо больше волнует отдельное животное, чем группа или какой-то эпизод, сцена, не говоря уже о теме отношений полов. И наконец, о том же свидетельствует изображение оружия, ран и знахарей. Кроме того, подобные тревоги и напряжение, без сомнения, разрешались во многих общинах охотников пантомимой, танцами и началом драматических представлений. К тому же налицо все признаки, указывающие на то, что все это явилось истоком пещерного искусства, даже если сами люди едва ли могли осознать, что побудило их к творчеству. Должно быть, сами пещеры со своими темными глубинами приумножали ощущение таинственности и обостряли восприятие и повлияли на охотников территорий, изобиловавших такими укрытиями, подтолкнув их к занятию искусством гравировки и росписи стен, потолков и иногда даже пола. В связи с этим интересно отметить, что художники, бывало, работали в глубине известковых скал, используя для освещения лампы. Например, в пещере Нио в Арьеже первые следы пещерного искусства, которые открываются взгляду незваного гостя, обнаружены в 510 метрах от входа, а в самой глубине пещеры они располагаются на расстоянии 1114 метров, что составляет больше, чем две трети мили. Также существует достаточно свидетельств тому, что первобытные художники черпали вдохновение в природных особенностях пещер: скальных выступах, сталагмитах или следах капежа на полу, стремясь украсить, усовершенствовать свое жилище или вырезая фигуры животных. Кроме того, окуная пальцы в липкий ил, который скапливался на полу и стенах пещеры, они не только стали выводить каракули, подобные обезьяньим, но в конечном счете использовали его как материал для лепки.

В течение первого или граветтского (позднего пери-горского) периода становления пещерного искусства занимались и гравировкой, и живописью. Для гравировки применялись кремневые резцы, а в случае работы с глиняными поверхностями она выполнялась кончиками пальцев. Для рисования брали различные виды охры, окись марганца, уголь; палитрой для смешивания красок служил камень, или же их наносили в форме порошка, выдувая изо рта или через трубочку. Иногда краски смешивали с животным жиром и писали кистью, а также применяли растушевку. Гравировки этого первого периода представляли собой меандрические линии, созданные пальцами на глиняной поверхности, и натуралистические изображения животных, очертания которых весьма убедительны, хотя лапы, пожалуй, слишком плотные, а рога изображены повернутыми анфас. Общие черты с такими гравировками демонстрирует несколько барельефов, подобных пяти образам из Лосселя, одному мужскому и четырем женским. В правой руке одной из женщин – рог бизона. Живописные творения – красные и желтые извилистые линии – меандры – нарисованные несколькими пальцами, силуэты человеческих ладоней, позитивно красные и негативно черные, обведенные контурами разного цвета, грубо изображенные фигуры животных, раскрашенные красным цветом, и булавовидные символы, а также рисунки в красно-желто-черной гамме и широкие линии, составленные из пятен. В то же время люди начали накладывать краску равномерно, тонким слоем и использовать двухцветную живопись.

Когда граветтские охотники умирали, их хоронили по особому обряду, пышно украшая и осыпая красной охрой. Благодаря находкам и открытиям, сделанным во время раскопок жилищ, стало очевидным, что в Западной и Центральной Европе охотники верхнего палеолита обыкновенно носили нарядные головные уборы и ремни из перфорированной змеиной кожи, ожерелья и браслеты, в том числе и ножные, из слоновой кости, просверленных клыков и раковин. На некоторых браслетах, в частности, была искусно выполнена гравировка в виде геометрических узоров.

Итак, между создателями индустрий пластин и резцов, в частности это касается представителей граветтской культуры, с одной стороны, и мустьерской и леваллуазско-мустьерской – с другой, существовало значительное различие. Оно проявлялось не только в разносторонности их ручного труда и лучше обустроенных жилищах, но даже в большей степени в уровне их эстетического развития и, прежде всего, способности к прогрессу в культуре. Однако тот факт, что произошла эволюция, и контакты между представителями двух культур иногда были весьма плодотворными, должен предостерегать нас от того, чтобы делать слишком большой акцент непосредственно на этих различиях, и напоминать о том, что основное несоответствие заключается в их потенциальных возможностях. Таким образом, селетская культура, название которой происходит от венгерской местности Селета, сочетала расщепленные костяные наконечники ориньякского типа с наконечниками, полученными двусторонним отслаиванием по мустьерскому образцу, напоминающими атерийскую и стилбейскую индустрии Африки. Кроме того, на юге России кремневые орудия из пластов, залегающих сразу же над граветтскими отложениями, доказывают, что имело место возобновление техники двусторонней обработки камня, образцы которой преобладали в слоях, расположенных ниже, и мустьерские традиции, следы которых обнаружены при раскопках в Ильской на Кавказе, продолжали свое существование. Равно во Франции индустрии, которым свойственно изготовление наконечников двусторонним отслаиванием и названные в честь стоянки Солютре (департамент Сона и Луара), напрямую наследовали граветтским традициям. Сначала, под воздействием стимулов, идущих, возможно, из Центральной Европы, изготавливались плоско-выпуклые наконечники при помощи поверхностной отжимной ретуши, затрагивавшей только одну сторону изделия; далее появились наконечники характерной формы, напоминающие лист лавра, и, наконец, с отбортовкой и заостренными концами, которые иногда сочетали в себе плоскую и крутую ретушь, как в граветтских орудиях. Вернейшим признаком того, что наряду с более архаичным источником индустрий немаловажная роль в поддержании традиции пластин и резцов принадлежала натуралистическому искусству, является тот факт, что оно сохранялось и во Франции, и в Испании и достигло нового расцвета в завершающую фазу верхнего палеолита.

На юге и востоке, в Испании, Италии, Центральной Европе и южной части России наследники граветтской культуры поддерживали свои традиции, пусть и с относительно небольшими изменениями, вплоть до неотермальных времен. С другой стороны, в Северо-Западной Европе и Юго-Западной Азии появились новые, различные культуры. Самой богатой из них была мадленская, которая, очевидно, развилась из граветтских источников и расцвела, главным образом, на ограниченной территории, простирающейся от Западной и Юго-Западной Германии через Францию до Кантабрии, на короткое время распространившись в Восточную Испанию.

Мадленская культура прежде всего замечательна значительным развитием использования кости и оленьего рога для создания самых разных видов оружия, приспособлений и личных украшений. Ей свойственны заостренные наконечники гарпунов и иглы с ушками, выполненные с не превзойденным никем из народов доисторического мира изяществом. Также примечательно пещерное искусство и усовершенствование, новый виток развития в изготовлении небольших предметов. Что касается пещерного искусства, его солютрейско-мадленская фаза была отмечена возобновленными попытками достичь полноты воспроизведения. Очевидная рельефность фигур достигается тем, что они вырезаны глубоко в известняке. Прекрасными образцами являются фризы, изображающие лошадей, быков, диких горных козлов и многих других животных на солютрейских и ранних мадленских стоянках Дордони, и великолепно нарисованные талии и бедра трех женщин в Англь-сюр-Англен к северу от Вьенны. Альтернативный способ добиться объемности изображения – тонкая штриховка, такая, как можно все еще видеть в Альтамире или Марсулас. Создание рисунков в них очень похоже: переходя от последовательно нанесенных простых линий до линий, состоящих из пятен, и покрывая рисунок краской, художникам удавалось раскрашивать его в разные цвета, при этом контур оставался черным, как видно по одним из лучших работ в Альтамире и Фон-де-Гом. Наскальная живопись пережила новый пик развития на закате плейстоцена, найдя воплощение в маленьких рисунках красного цвета. Не менее замечательной в своем роде была работа мадленских художников по кости и оленьему рогу. Об этом, в частности, можно судить по характерным для средних фаз развития этой культуры копьеметалкам, сделанным из рога северного оленя. Существовало два вида таких копьеметалок: утяжеленные, с рельефно вырезанными фигурами на нижнем или крючковатом конце, и облегченные, с украшенной резьбой рукоятью. Но в каждом случае художник продемонстрировал потрясающее мастерство в том, что превратил такое незаменимое орудие еще и в произведение искусства, украсив его полностью или частично рельефами лошадей, горных козлов, бизонов и других животных. В целом искусство заключительной фазы верхнего палеолита в Западной Европе отражает апогей развития культуры охотников, зарождение и становление которой происходили в чрезвычайно благоприятных условиях и при наличии свободного времени, способствующего занятиям творчеством.

В Палестине и Сирии вслед за ориньякской появилась местная, производная от нее культура, известная как атлитская, а ее, в свою очередь, в конце верхнепалеолитических времен сменила одна из обобщивших не лучшие свойства граветтской культуры кебарская или небекская. Она характеризовалась узкими микропластинами, притупленными с одного края, небольшим количеством микролитов серповидной и треугольной формы, использовавшихся для поддержки и наклона метательных орудий, а также маленькими резцами и скребками. Довольно похожая индустрия, хотя в некоторой степени находившаяся ближе к граветтской, была сосредоточена в пещерах гор Загрос в Джарджисе и в некоторых других местах. Дальше к северу, на Южно-Русской равнине, граветтским индустриям наследовали индустрии в определенном смысле вырождающегося типа, подобно найденному в Гонцах и Тимоновке, которому было несвойственно разнообразие орудий и приспособлений. Между тем охотники, особенно привыкшие добывать северного оленя, начинали осваивать Северо-Европейскую равнину, к западу, до Северной Голландии и Южной Англии, в пределах 55-го градуса северной широты. В большинстве своем они были вынуждены жить на открытых пространствах. Сохранились следы их обитания в палатках из шкур, по крайней мере, в Северной Германии, однако в Британии они имели возможность селиться в пещерах, поскольку там были таковые. Хотя наконечники для гарпунов, изготовленные из рога оленя представителями гамбургской культуры, в общих чертах напоминают мадленские, их работа уникальна по своему характеру, а изделия из кремня напоминают кремневые индустрии Южной России и Центральной Европы больше, чем западноевропейские, и почти не остается сомнений в том, что северная равнина заселялась с юга или юго-востока. Во время последнего холодного периода позднего ледниковья охотники на северного оленя проникли в Данию, и появилась тенденция к увеличению некоторых особых культурных групп, в числе которых аренсбургская, свидерская, бромме, тьенгер.