Текст книги "Доисторический мир"

Наконец, во времена последнего ледникового периода человек впервые появился в Сибири. Несмотря на всю обширность территории, площадь, доступная для заселения человеком, на деле была ограничена. На севере существовала зона оледенения между Уральскими горами и Енисеем, на юге она проходила по горной границе внутренней Азии. Следы верхнепалеолитических поселений до настоящего времени были найдены в районе Верхней Оби и Енисея, бассейнах Ангары и Селенги, возле озера Байкал и в верховьях реки Лены до 61-го градуса северной широты. Судя по фауне, поселения представляют две фазы последнего ледниковья: раннюю – на стоянках Мальта и Буреть в долине Ангары, более позднюю – на Афонтовой горе вблизи Красноярска в верховьях Енисея. За ними следует представляющая неотермальную эпоху Верхоленская гора. Кремневые индустрии с Мальты и Афонтовой горы являются мустьерскими по своей сущности: типичные черепаховидные нуклеусы, наконечники и скребки с боковым рабочим краем. С другой стороны, присутствие пластин, резцов и на последней стоянке наконечников из микролитов со скошенной задней поверхностью ясно указывает на влияние верхнепалеолитической традиции пластин и резцов. Также это подчеркивает изобилие артефактов из рога оленя, кости и слоновой кости, в числе которых иглы с ушками, резные костяные рукояти, перфорированные жезлы и личные украшения, такие как броши и подвески, декорированные фруктовыми косточками и трубчатыми и дисковидными бусинами. Более того, об этом говорят статуэтки, изображающие женские фигуры. Простейший путь найти объяснение этому очевидному смешению культур – предположить, что граветтийцы, перемещаясь к востоку с Южно-Русской равнины, контактировали с потомками мустьерцев, расселившимися к северу от Узбекистана. Изобилие украшений, найденных в ритуальном захоронении ребенка на стоянке Мальта, позволяет допустить, что первые обитатели Прибайкалья жили в полном согласии с окружающей средой, которая, судя по фауне, сочетала в себе характерные черты степи и тундры. Первое, что позволило им выжить в условиях холодных зим, – это строительство землянок, имеющих специальный вход. Дома подобного типа все еще существуют в приполярной зоне. И второе – одежды, сшитые из шкур. Об этом свидетельствуют иглы с тонкими ушками и статуэтка, вырезанная из бивня мамонта, которая изображает женщину, одетую в меха. Она была найдена на стоянке Буреть на Ангаре. Тому же имеются свидетельства и на другом конце верхнепалеолитического мира в мадленской культуре Западной Европы.

Ранние сибирские индустрии интересны прежде всего тем, что именно их представители, оказавшиеся в Северной Америке, заложили основы доисторического развития Нового Света в целом. В связи с этим особое значение придается присутствию уже на стоянке Мальта наконечников, обработанных двусторонней ретушью того же рода, что появилась в предшествующих им индустриях во многих частях Старого Света. Верно, что до настоящего времени не встретилось ни одной стоянки, относящейся к последнему ледниковью, дальше 61-го градуса северной широты, но исследования в этой отдаленной части России все еще находятся на начальной стадии, и не следует игнорировать тот факт, что большая часть низменностей к северу от горного, негостеприимного внутреннего края самой Восточной Сибири, равнина, когда-то связавшая Аляску с долиной Нижней Лены, была затоплена, когда поднялся уровень моря в неотермальный период.

Общины эпохи мезолита

Наступление климатических условий неотермального периода сильно повлияло на ход доисторической эпохи. В частности, это касается развитых верхнепалеолитических людей, населявших регионы, подвергшиеся воздействию последнего ледниковья или плювиального климата. Изменения в условиях окружающей среды были так велики и так внезапны, что нарушилось равновесие между человеческими сообществами, которых они коснулись, что повлекло за собой значительные преобразования в сфере культуры. Это послужило разграничению мезолитических общин от верхнепалеолитических. Наоборот, на промежуточных территориях, таких как Италия и Испания, где не было отмечено явных или внезапных изменений в природной среде, очень часто сложно провести границу между культурными основами двух стадий и культуры верхнего палеолита почти незаметно приобретают эпипалеолитический характер.

В целях обобщения следует сказать, что мезолитические народы Старого Света стали мостом в эволюции от старого образа жизни охотника-рыболова к новому, основанному на занятии сельским хозяйством. Это происходило несколькими путями. Начнем с того, что именно люди эпохи мезолита в ранние неотермальные времена практически на всей территории Западной Азии положили начало одомашниванию животных и окультуриванию растений. Этот процесс, продвигавшийся постепенно, достаточно сложно проследить на его ранних стадиях. В течение нескольких веков он привел к подъему хозяйства, в котором роль охоты и рыболовства снизилась, в общем, до второстепенной по отношению к сельскому хозяйству и животноводству и который обеспечил прочную основу для развития древнейших цивилизаций Старого Света. Равным образом существовали и такие люди эпохи мезолита, которые продолжали вести старый образ жизни на весьма обширных территориях, где сельское хозяйство распространялось в течение тысячелетий из самых древних центров до самых отдаленных от них пределов в силу соответствующих климатических условий и в зависимости от произраставших в определенной местности растений. Более того, именно они помогли дифференцировать местные неолитические культуры, которые, по существу, возникли в процессе аккультурации.

Разумно предположить, что доместикация животных и растений происходила в напряженных засушливых условиях, наступивших сразу же по окончании последнего плювиального периода в областях Западной Азии. О них наиболее ясно свидетельствуют неотермальные пласты скальных навесов на горе Кармель в Палестине, где над лесными ланями преобладают антилопы и в особенности газели. И перевес этот много более значительный, чем в любой предшествующий период, представленный в отложениях. Но не стоит придавать такому изменению слишком большое значение, поскольку, изучив другие места раскопок, мы узнали о том, что леса и местности, покрытые низкорослой растительностью, по-видимому, сохранялись в определенных районах Палестины, но, с точки зрения древнего человека, это, бесспорно, было только к худшему. Десикация, или высушивание растений, создала такую ситуацию, которая неотвратимо влечет либо сокращение населения, либо внесение значительных изменений в способ его пропитания.

Люди эпохи мезолита в Западной Азии, о которых мы достаточно много знаем, натуфийцы, названы так в честь Вади-эн-Натуф, где впервые были обнаружены следы их пребывания. Они, главным образом, заселяли полосу территории примерно в 65 километрах с восточной стороны Средиземного моря между Бейрутом на севере и Иудейской пустыней на юге, изолированно проживали в Сирии и вдалеке, к юго-западу, в Гелуане, что находится примерно в 32 километрах к югу от Каира. На большей части занимаемых ими земель натуфийцы обитали в пещерных жилищах, хотя недавние открытия в Эйнаме и Иерихоне указывают на то, что на начальном этапе своей истории они селились на открытых пространствах. Покойников обычно хоронили в местах поселений. К примеру, в Мухарет-эль-Ваде обнаружено кладбище с захоронениями восьмидесяти семи человек, из которых шестьдесят четыре взрослых. Большинство могил расположено на плоской возвышенности, но несколько – на глубине, хотя справедливости ради надо отметить, что не все они принадлежат к одному периоду. Древнейшие натуфийцы, по обыкновению, в одной могиле хоронили не по одному человеку, однако в подобных случаях захороненные в ней обязательно отличались личными украшениями. В поселении Эйнам найдена круглая могила внушительных размеров. Она погружена в землю примерно на метр, стены промазаны глиной, и, по-видимому, ею пользовались не однажды. Также, кроме двух пластов захоронений, в эйнамской могиле оказался целый череп с двумя шейными позвонками, что наводит на мысль о том, что он был отделен от туловища, еще будучи покрытым плотью.

Материальное оснащение ранних натуфийцев отражает хозяйство, основу которого составляла прежде всего охота, но важную роль в определенных местностях играло рыболовство. На это указывают тонкие костяные наконечники копий, заостренные с одного края, и простые рыболовные крючки. При жатве злаковых растений впервые были использованы жатвенные ножи, сделанные из кремневых пластин, вставленных в прорези костяных и, предположительно, деревянных рукоятей. Чтобы получить из злаков муку, зерно толкли в ступах. Производство пластин и резцов и использование кости и оленьего рога в значительной мере способствовало продолжению верхнепалеолитических традиций. О том же свидетельствует всплеск пещерного искусства, которому свойственно изображение животных в более или менее натуралистическом стиле. Нельзя забывать и о ношении личных украшений, к числу которых относятся нарядные головные уборы и набедренные повязки, изготовленные из пластин панциря зубчатки (Dentalium), ожерелья, собранные из фаланг и зубов газелей, и парные подвески из резной кости, разделенные пластинами той же зубчатки. С другой стороны – множество микролитов. Хотя они известны и определенным верхнепалеолитическим культурам, но более всего характерны для эпохи мезолита. У микролитов серповидной формы, которые преобладали у натуфийцев, подвергалась ретуши выпуклая задняя поверхность. Отслаивание производилось в двух направлениях с помощью так называемой приостряющей ретуши до получения пластин, подобных тем, что использовали для жатвенных ножей. Это позволяло более плотно подгонять их при вставке в прорези рукоятей или наконечники метательных орудий. На использование для жатвы злаков узких пластин, обработанных приостряющей ретушью, которые вставлены в костяные ручки и несколько образцов которых сохранилось в более или менее неповрежденном виде, указывает присутствие рассеянного свечения того же рода, что происходит при трении с кварцем в злаковых стеблях, но важно подчеркнуть, что у нас все еще отсутствуют биологические доказательства точного происхождения злаков, урожай которых собирали натуфийцы, и неизвестно, до какой степени они были окультурены и улучшены в процессе разведения. Тот факт, что даже на рукоятях жатвенных ножей были вырезаны головы животных, а каменные пестики для ступ имели форму копыт, говорит о том, что охота все еще являлась важнейшим источником пищи. Об этом свидетельствует и отсутствие костей домашних животных в отложениях нижненатуфийского периода, и даже собака, доместикация которой, как правило, предшествует одомашниванию продовольственных животных, появляется не раньше средненатуфийского. С другой стороны, утверждали, что лишь тот факт, что были созданы специальные орудия для жатвы, указывает на уборку урожая зерновых, которые благодаря разведению обрели способность некоторое время после созревания сохранять свои семена вместо того, чтобы сразу их сбрасывать.

То, что мезолитические жители Палестины внесли существенный вклад в раннее развитие оседлого образа жизни, основанного на занятии животноводством, прояснится при рассмотрении результатов, обнаруженных в древних пластах в Иерихоне. К тому же эту вероятность увеличивают познания о доисторическом прошлом территории, простирающейся от Средиземного моря до Иранского плато, где появились самые древние оседлые общины. Станет понятно, что процесс приспосабливания к менее дружелюбным условиям окружающей среды стал причиной того, что не одна группа людей эпохи мезолита стала в конечном счете одомашнивать определенные виды животных и окультуривать растения. Далее, следует помнить о том, что даже в отдаленные доисторические времена люди и, следовательно, принадлежащие им знания проникали за рамки родовых границ и способствовали появлению групп с различными культурными традициями и, соответственно, свойственным им определенным технологическим уровнем. Вряд ли следует задавать вопрос «Кто придумал сельское хозяйство?», поскольку нет ни малейшего шанса в обозримом будущем получить на него убедительный ответ. В то же время следы того, что люди, самыми первыми освоившие сельское хозяйство в разных частях Западной Азии, сохранили традиции своих мезолитических предков, подчеркивают, по существу, что они носили переходный характер. Так, скотоводы докерамической эпохи в Джармо (Ирак) использовали микролиты, а формально причисляющиеся к неолиту или даже халколиту (периоду применения меди наряду с кремнем и камнем) обитатели персидского Сиалка изготавливали жатвенные ножи, вставляя кремневые пластины в прорези костяных рукоятей, на одном конце которых были вырезаны головы животных. Насколько это предполагает, что каждая отдельная группа участвовала в начальном этапе перехода от охоты и собирательства к сельскому хозяйству и насколько всего лишь переняла новый образ жизни от более развитых соседей, еще предстоит решить, когда как можно точнее удастся составить схему радиоуглеродной датировки.

Если взять территории, такие как бо́льшая часть Европы, на которых, как известно, сельское хозяйство распространилось, придя извне, народы мезолитической эпохи олицетворяют переходный период только в некотором смысле. Еще одним доказательством является то, что неотермальные времена, в течение которых преобладали мезолитические общества, характеризует относительная удаленность различных территорий от древних центров цивилизации. Результатом этого, если сослаться на исключительный пример, является то, что, скажем, в Дании эпоха мезолита длилась намного дольше, чем в Палестине. Другое существенное отличие: несмотря на то что в Западной Азии начало неотермального периода было довольно стрессовым, ознаменовавшим наступление засухи вслед за изобилием дождей, характерным для прошедшего плювиального периода, в Северной Европе, напротив, жесткие условия ледниковья смягчились, им на смену пришел более умеренный климат. Итак, в то время как в Азии ухудшение условий существования способствовало развитию нового образа жизни взамен старого, в Европе особое значение приобрела его адаптация к переменам: распространению лесов, протянувшихся вплоть до регионов, ранее покрытых пластами льда или, по крайней мере, подвергшихся перигляциальным (окраинно-ледниковым) условиям. Между двумя этими крайностями, например, почти на всей протяженности западной средиземноморской зоны изменения в экологической обстановке были менее выражены и не стали причиной никаких выдающихся перемен в культуре.

На обширной европейской территории, включая Иберийский полуостров, Италию, бо́льшую часть Франции, Британию, Центральную Европу и Южную Россию, археологические находки мезолитических культур указывают на заметное отступление от культурных традиций, преобладавших ранее в тех же местностях, что наводит на мысль об их всеобщем обеднении, возможно, в силу небольшого нарушения установившегося равновесия. Приметная черта кремневых индустрий – изобилие микролитов, полученных из узких отщепов маленького размера при помощи крутой ретуши и нашедших применение во многих случаях в качестве наконечников и зубцов для деревянных стрел. В действительности микролиты играли важную роль в определенных развитых индустриях палеолита, но о таком широко распространившемся господстве говорить прежде не приходилось. Невзирая на это, произошло заметное сокращение разновидностей орудий труда, хотя скребки продолжали оставаться характерной чертой многих индустрий. То же касается и резцов, число которых сильно сократилось. В соответствии с упадком резцовых индустрий последовала всеобщая тенденция к уменьшению важности оленьего рога и кости как материалов для изготовления различных приспособлений и оружия. Редкостью стали любые виды практиковавшегося ранее искусства. Единственным исключением явилась азильская (ашильская) культура, названная в честь стоянки Мас-д’Азиль в Арьеже, где сохранилось множество наконечников гарпунов, сделанных из рога оленя и заостренных с одного или с обоих концов, а также камни, раскрашенные в красный цвет, с нанесенными на них символическими узорами, несомненно, антропоморфического происхождения. И эта культура, сконцентрированная на территории Дордони, северных склонах Пиренеев и в Кантабрийских горах, очевидно, напрямую наследовала поздней мадленской традиции этого региона. Точно определить источники культур, представленных геометрическими микролитами и найденных на обширных площадях Южной, Западной и Центральной Европы, чрезвычайно трудно. Отчасти – в связи с их обеднением, отчасти – в результате миграционных процессов. Гримальдийская культура Италии развилась, действительно, не вторгаясь в эпигримальдийскую, существовавшую в неотермальный век, но также нет четкой линии наследования для совтерской культуры Франции или сопоставимых с ней индустрий Британии или Центральной Европы.

Охотники-рыболовы, которые начали расселяться на Северо-Европейской равнине в пребореальный период и достигли пика своего развития в позднебореальное время, являют ярчайший контраст верхнепалеолитическим народам Южной и Центральной Европы в проявлении своих творческих импульсов. Маглемозцы получили свое название от слов magle mose (большое болото). Их останки впервые были обнаружены на датской стоянке Муллеруп. Иногда их классифицируют как обладателей лесной культуры, но важно подчеркнуть, что они отличались от описанных выше не столько средой обитания (Франция и Центральная Европа были, как и Дания, покрыты лесами в неотермальные времена), сколько тем, как они этой средой пользовались. Центральная часть маглемозианской территории включала Восточную Британию, болотистую местность, в наши дни скрытую под Северным морем, Северогерманскую равнину и земли, граничившие с западным берегом Анцилового озера, в бореальные времена находившегося на месте современного Балтийского моря. Оттуда культура маглемозе распространилась на запад до Ольстера, проникла на восток, в лесную зону России, и на север до Средней Швеции и Норвегии, так как эти территории стали достижимы в результате изостатического восстановления земной коры, сбросившей тяжесть ледяных пластов. Маглемозцы селились по берегам рек и границам озер, которыми изобиловали эти земли, поэтому большинство их останков оказалось в подводных отложениях, а также это способствовало сохранению необычайно большого количества предметов, созданных из органических материалов.

Как и у современников в Центральной и Южной Европе, жизнь маглемозцев находилась в зависимости от занятий охотой и рыболовством, которые время от времени также дополняли охота на дичь и собирательство. Присутствие множества оленьих рогов и костей на некоторых стоянках позволяет с уверенностью говорить о том, что они убивали немало лосей, туров, благородных оленей, косуль и диких свиней, которые скрывались в девственных лесах. Более того, открытие микролитов, все еще прикрепленных к древку сосновой стрелы с помощью смолы, бесспорно, доказывает, что их главным назначением было стать зубцами и наконечниками стрел. В дополнение к стрелам такого типа были найдены и деревянные с притупленными концами, предназначенные для охоты на птиц или небольших млекопитающих, мех которых считался драгоценным. Вместе с ними обнаружили луки, изготовленные из цельных кусков дерева клиновидной формы и имеющие посередине тщательно выполненные рукояти. Одновременно с луками и стрелами маглемозцы использовали копья с наконечниками из оленьего рога или кости, зазубренные с одного конца, отдельно или попарно, для охоты и ловли рыбы. Как и следовало ожидать, исходя из условий естественной среды обитания, они ловили значительное количество рыбы в пресноводных водоемах, применяя в дополнение к копьям или острогам удочки с костяными крючками без бородки, напоминающие подобные же из натуфийской культуры Палестины. Сети изготавливали из шнура, свитого из волокон внутренней поверхности коры. Они были снабжены грузилами и поплавками из древесной коры. Многочисленные находки деревянных весел, включая образцы времен позднего пребореального периода из Стар-Карр, Англия, говорят о том, что широко использовались лодки и прекрасно изготовленные челноки, а каноэ, найденное в голландском Пессе, датируется радиоуглеродным анализом примерно 6250 г. до н. э.

Одной из главных особенностей, которые отличали маглемозцев от других мезолитических групп, кроется в их позитивном отношении к лесам, что отмечено пиком роста постгляциальной растительности в умеренной зоне. Есть свидетельства того, что уже до конца пребореальных времен, в тот период, когда преобладали березовые леса, топоры и тесла, отколотые от кремневых заготовок и заточенные благодаря нанесенным перпендикулярно пластине ударам, использовались для рубки деревьев и обработки древесины. Сначала пластины были маленького размера, изготовленные довольно грубо, но обязательно вставлялись в рукояти, имели своего рода держатели или муфты, чтобы амортизировать удары. В бореальные времена появились пластины более правильной формы и крупного размера. Мы обладаем множеством образцов таких орудий, принадлежащих этому периоду, в которых оригинальные муфты из оленьего рога или дерева использованы для фиксации пластин в деревянных рукоятях. При помощи подобных инструментов маглемозцы были способны не только положить начало, хотя в весьма ограниченных масштабах, очистке территорий от лесов, необходимость в которой возникла с освоением сельского хозяйства, они также сумели найти более широкое применение древесине, к примеру изготавливая выдолбленные из бревен каноэ, о которых уже упоминалось выше.

Другое отличие заключается в распространенном использовании оленьего рога и кости. В то время как эпигримальдийцы и представители совтерской культуры довольствовались шилами, длинными тупыми иглами и различными лопатовидными орудиями, маглемозцы употребляли эти материалы, чтобы изготавливать рабочие части мотыг, своеобразные муфты для крепления пластин в топорах и теслах, зазубренные наконечники самых разных форм и размеров для копий, рыболовные крючки, сетевязальные иглы, орудия для обработки кожи и предметы, по всей видимости, церемониального характера.

И наконец, на пике развития культуры маглемозе значительных масштабов достигли занятия искусством. Главным образом, это проявлялось в украшении предметов обихода, перфорировании и полировке основных ветвей оленьих рогов или изготовлении подвесок и амулетов. Технологии включали штриховую гравировку, иногда выполненную превосходно, при внимательном изучении которой не обнаруживается недостатков. Мелкие фруктовые косточки очень аккуратно просверлены, предположительно острыми кремневыми шилами, чтобы ими можно было декорировать поверхности предметов. Самыми распространенными мотивами для украшения были геометрические узоры, как, например, зигзаги из линий, крест-накрест, разные виды зубцов. Все они при случае могли быть соединены так, что сливались в единый сетчатый рисунок. К тому же использовался животный или антропоморфический дизайн, последний – чаще всего в украшении подвесок и амулетов. Иногда также фигурки животных вырезали из кусков янтаря. Объяснить расцвет этого искусства на пике развития культуры маглемозе и в самом центре территории ее распространения можно, признав в ней ответный отклик на природные условия, особенно благоприятные для занятий охотой, в которых общины охотников, должно быть, сумели многое постичь и приобрести достаточно опыта для ее усиления.