Текст книги "Доисторический мир"

Неолит Сиро-Киликии

Новая ступень в развитии, ведущем к построению цивилизации, была достигнута в Юго-Западной Азии в то время, когда оседлые общины, существование которых зависело от многоотраслевого сельского хозяйства, а технологии по-прежнему ограничивались главным образом производством и использованием каменных орудий, занялись изготовлением керамических изделий. Произошло это, возможно, к концу шестого тысячелетия до н. э. Следует отметить три основные территории, на которых были сосредоточены поселения: первая – это Киликия и Западная Сирия, обитатели которых поддерживали контакты с югом до самого Иерихона, вторая – Северный Ирак и Восточная Сирия, и третья – Иранское нагорье. В каждой из этих местностей селяне жили в домах с комнатами прямоугольной формы, которые образовывали центр поселения, холм или так называемый тель. Керамика сиро-киликийской зоны лучше всего представлена образцами из самых нижних слоев (XXV–XXXIII[3]3
  Здесь и далее римские цифры в скобках обозначают слои археологических раскопок. (Примеч. ред.)


[Закрыть]) Юмюк-Тепе в Мерсине, Угарита (Рас-Шамра) и Библа. Найдены простые горшки, часто с широким горлышком, из черной лощеной керамики, украшенные горизонтальными рядами отпечатков, нанесенных краями раковины, которую иногда раскачивали взад и вперед. Одновременно была обнаружена богатая каменная индустрия, включающая пластины жатвенных ножей, отшлифованные топоры и заостренные наконечники копий, аналогичные тем, что представлены в тахунской индустрии Палестины, обычно со следами применения отжимной ретуши. Судя по впечатлению от текстильной одежды, найденной в Мерсине (XXVI) на человеке, захороненном в согнутом положении, наряду с производством керамики и каменно-кремневой индустрией практиковалось и ткачество.

Неолит Ирака: Хассуна и Халаф

Следы чрезвычайно похожей культуры были обнаружены в базальном слое (Ia) холма Тель-Хассуна, состоящего из огромного числа напластований, возле Мосула в Северном Ираке. Судя по ним и по отсутствию характерных особенностей строения, древнейшая фаза была отмечена простыми поселениями, в которых особое внимание уделялось разведению скота, а использование соломы при замешивании глины для грубо изготовленной керамики говорит о том, что также культивировались злаки. Богатая каменная индустрия, включающая заостренные наконечники метательных орудий, полученные при помощи отжимной ретуши, и лощеная керамика указывают на Сиро-Киликийский регион как на исток культуры, представленной в Хассуне, и в связи с этим следует заметить, что лощеная керамика встречается и на промежуточной территории в бассейне реки Хабур в Тель-Шагир-Базар и Тель-Халаф. Только в ладьевидных сосудах для хранения жидкости, грубых, смешанных с соломой глиняных изделиях проявляется местная черта развития культуры. Еще одним признаком того, что в то время вся территория от Восточного Средиземноморья до Тигра на самом деле образовывала единую зону, является то, что непосредственно в последующем периоде в Мерсине (XX–XXIV) были найдены керамические предметы, расписанные таким же остроугольным орнаментом, как в Хассуне (Ib, c; II) или Ниневии (I). Более того, изделия с выгравированным на них узором в «елочку» и остроугольным орнаментом, которые ассоциируются с Ниневией (I), были обнаружены намного западнее, в Мерсине, Библе и Иерихоне.

Первые настоящие знаки того, что в Ассирии начал формироваться особый центр древней культуры, совпали по времени с последней фазой ее становления в Северном Ираке, когда возникла характерная керамика, получившая название от Тель-Халаф, места, где ее образцы были найдены впервые. Халафская керамика уникальна вследствие разнообразия форм и, кроме того, живописных орнаментов, а также благодаря отличному обжигу. Но все еще была выполнена вручную, и нет оснований полагать, что она изготовлена настоящими мастерами гончарного дела. Кроме блюд и бутылей, среди изделий встречаются миски, а также чаши и бутыли на полых подставках. Украшали керамику геометрическими узорами типа треугольников, острых углов, ромбов, квадратов, звезд, мальтийских крестов, четырехлистников и розеток; орнаментами в форме яйца и круглых пятнышек, выполненных точечным пунктиром, и стилизованными рисунками людей и животных, включая композиции с изображением головы быка. Их наносили с помощью глизали на толстую бычью кожу. На пике развития искусства роспись стала многоцветной. Использовались красная, оранжевая, желтая и черная краски, иногда добавляли блики белого цвета. Обжиг керамики производился, очевидно, при температуре до 1200 °С в огромных куполообразных печах с прямоугольными отсеками, подобно тем, что сохранились в Кархемише, с глиняными стенами и потолками, на каменных основаниях. Некоторые археологи, введенные в заблуждение формальной аналогией с так называемыми греческими tholoi, круглыми подземными могилами, к которым вели наклонные проходы, толковали эти конструкции как имеющие отношение к погребальным или, возможно, религиозным обрядам, но нет никаких доказательств того, что они использовались с какой-либо другой целью, кроме известной нам довольно ясно по Кархемишу, то есть для обжига и сушки керамики. Представители халафской культуры широко применяли каменные орудия и добывали обсидиан вдали от своих границ, у самого озера Ван. На ряде халафских стоянок найдены орудия из металла, но они, как в Тель-Халафе, принадлежат либо слоям, современным ранней убейдской эпохе в Южном Ираке, либо, как в Самарре, являются интрузивными, проникшими из более молодых слоев. До убейдской культуры медь использовалась лишь при изготовлении бус и, по всей вероятности, применялся самородный металл. Халафцы искусно обрабатывали полудрагоценные камни, которые они превращали в печати-штампы, бусины, амулеты и небольшие сосуды. Они ввозили раковины из районов, прилегающих к Персидскому заливу на территорию у реки Хабур. Предположения о том, что халафцы пользовались колесным транспортом, не следует принимать во внимание, так как эти суждения основаны на несовершенной и загадочной росписи ваз. С другой стороны, существуют признаки того, что была достаточно развита деятельность, связанная с культом. Глиняные женские статуэтки из Арпачии, ассоциирующиеся с голубками, иногда с грудью и ягодицами сильно преувеличенного размера, предположительно связаны с культами плодородия, как и фигурки обычных домашних животных, особенно быков, из глины, кости и камня, а также изображения бычьих голов на горшках и каменных амулетах. Также знаки на амулетах в форме двусторонних топоров и символическая роспись горшков говорит о признании бога грома. На пике своего развития халафская керамика распространилась на запад через Сиро-Киликийскую область к Западному Средиземноморью в Мерсин (XVIIXIX) и Рас-Шамр (III), к северу до озера Ван и к югу до Багдадского региона и даже далее на восток от Тигра. С другой стороны, она не проникла на аллювиальные земли Южного Ирака, которые, как мы увидим, были впервые заселены народом убейдов с востока.

Иран: Бакун, Сиалк и Хисар

Иранское нагорье вместе с Белуджистаном и Афганистаном, как и предгорная зона Сирии и Северного Ирака, стали древними центрами возникновения обществ, основанных на многоотраслевом сельском хозяйстве и оседлом образе жизни, обществ, довольно скоро научившихся разрабатывать меднорудные месторождения этого региона и заниматься металлургией. Хотя Иран являлся частью зоны, на которой в изобилии водились дикие овцы – прототип одомашненных – и произрастали дикие злаки, позже подвергшиеся окультуриванию, до сих пор известно очень мало о крестьянских общинах, которые существовали в одно время с представленными даже в ранних слоях в Хассуне. Грубая, сделанная вручную простая керамика, найденная вместе с богатой каменной индустрией и многочисленными костяными орудиями в базальном слое на холме Бакун (Б) вблизи Персеполиса, наводит на мысль о том, что горная территория Юго-Западной Персии была заселена до появления расписной керамики, характерной главным образом для этого региона. Далее на север, на восточном склоне гор, образующих западный край Иранской пустыни, самый нижний слой (Ia) северного теля в Сиалке возле Кашана содержит документально подтвержденный материал, сравнимый по своему возрасту с хассунской культурой. Древнейшее поселение у подножия холма, очевидно, было чем-то бо́льшим, чем просто лагерь. Очень скоро в нем начали строить глинобитные дома, и холм разросся. Присутствие отполированных пластин жатвенных ножей, седлообразных ручных мельниц, костей домашнего крупного рогатого скота и овец наряду с останками диких животных, добытых на охоте, указывает на то, что люди в Сиалке I практиковали занятие многоотраслевым сельским хозяйством. Верхние слои свидетельствуют, что люди уже умели ковать из меди небольшие предметы, подобные булавкам и шилам. Наиболее интересная черта керамики – особые изделия ручной работы, простые, без украшений, неяркие, раскрашенные черной краской, суриком (красной окисью), сначала без орнаментов, но позже декорированные черным цветом, и редкие черные черепки. Все это доказывает, что керамика Сиалка обладает заслуживающей внимания историей. Даже при этих условиях знаменательно, что культура Сиалка I хранит черты своих мезолитических предков; особенно это касается микролитов и костяных рукоятей с прорезями для жатвенных ножей, на концах которых были вырезаны головы животных, в общих чертах напоминающие натуфийские. Еще один намек на древность культуры неолита в этом регионе – мягкая керамика, обнаруженная в Белт-Кейв на юго-восточном берегу Каспия. Согласно радиоуглеродной датировке, отложение датируется шестым тысячелетием до н. э. Однако пока не будут систематизированы все данные по фазам, предшествующим появлению Сиалка, вряд ли станет возможным с точностью установить, когда именно Иран начал вносить свою лепту в историю культур, основу которых составляло занятие сельским хозяйством.

Подобно предгорной зоне Северного Ирака и Сирии, Иран был слишком засушливой территорией, чтобы на ней могли развиваться цивилизации, сравнимые по древности с теми, что возникли в огромных прибрежных зонах, и, естественно, он только в первом тысячелетии до н. э. начал осваивать письменность. С другой стороны, эта большая, расположенная в горах территория, так сказать, образовала своеобразный резервуар, из которого время от времени вырывались человеческие потоки, чтобы воспрепятствовать развитию цивилизации в прибрежных землях, а иногда, напротив, подстегнуть ее. В этом регионе отмечены две главные области распространения расписной керамики: для одной характерны преимущественно красноватые изделия, для другой – темно-желтые, цвета буйволовой кожи. Первая из двух упомянутых и более северная группа обнаружена на таких стоянках, как Сиалк, Раги (Рей) и Хисар на западной и северной окраине Иранской пустыни и в Анау в бывшем Туркестане. Помимо керамики, ее отличает полное отсутствие глиняных фигурок, свойственных южной группе, и обычай хоронить покойников посреди домов, а не на отдельных кладбищах. Вторая, напротив, сосредоточена на высокогорьях Юго-Западного и Южного Ирана, от Элама до Фарса, и в восточном направлении до Систана и, возможно, Макрана на юге Белуджистана. Она представлена стоянками Тепе-Гиян, Сузы I и Бакун А и Б.

Халколит или меднокаменный век Ирака: Убейд, Эриду, Ур и Тепе-Гаура

Именно из области, где изготавливали керамику цвета буйволовой кожи, пришли на аллювиальные земли Северного Ирака первые поселенцы. Они стали теми, кто заложил основы первой исторической цивилизации – цивилизации шумеров в Месопотамии. Народ убейдов, получивший свое название благодаря низкому телю, расположенному не слишком далеко от древней стоянки Ур, прибыл сюда, обладая уже сложившимся и хорошо развитым хозяйством и, почти несомненно, имея познания в металлургии, обретенные в более древние времена их истории, при жизни в высокогорьях. Они ступили на земли, бедные минералами, со скудными запасами строительного камня и даже древесины (за исключением пальмовых стволов), более того, на земли, сочетавшие засушливый климат с полным отсутствием ежегодных паводков, которые требовали искусственного орошения для обеспечения гарантированных богатых запасов продовольствия. Но, однако, это были земли, дарившие множество возможностей. Обладая определенным уровнем развития технологий и, помимо этого, определенной степенью социальной интеграции, способствующей укреплению политической власти, необходимой для осуществления общественных проектов, они могли стать прекрасным источником продуктов питания, вполне достаточным, чтобы поддерживать жизнь обществ, становящихся все более сложными по своей структуре. А великие реки открывали доступ к ввозу сырья из дальних мест и в конечном счете обеспечивали возможность взять под контроль практически всю Месопотамию. Тем, кто был способен их заселить, аллювиальные земли Южного Ирака бросили настоящий вызов, единственно возможным ответом на который стало развитие новой формы городской жизни и менее чем через тысячу лет возникновение особенной шумерской цивилизации, охватившей весь регион бассейна Тигра—Евфрата.

Начнем с того, что народ убейдов поселился в южной части Ирака в то время, когда северные части страны были заняты представителями халафской культуры, в завершающий период пятого тысячелетия до н. э. Но в течение нескольких веков они распространили свою культуру по всей Месопотамии, и ее влияния не миновала бо́льшая часть Сирии. Сама стоянка Аль-Убейд была скромной небольшой деревенькой, расположенной на низком холме или островке, образованном речными наносами, находившемся прямо по течению Евфрата. Дома были построены из материалов, в избытке встречавшихся на этой территории. У некоторых домов крыши были плоские, стены представляли собой тростниковые маты, замазанные глиной, висящие между пальмовыми стволами. Другие, округлой формы, образованные связками согнутого тростника, соединенных между собой, создавали конструкцию, напоминавшую ниссеновский барак. Крестьяне жили сельским хозяйством: урожай злаков собирали жатвенными ножами или серпами с кремневыми зубцами, подобными тем, что использовали в высокогорных районах и Сиро-Киликии, или, в качестве альтернативы, серпами из обожженной глины. И хотя не сохранилось костей, применение навоза в качестве замазки и изготовление фигурок животных подтверждает, что люди занимались разведением домашнего скота. Также существуют свидетельства того, что они охотились и ловили рыбу в болотах и реках. Судя по глиняной модели с поднятыми кверху концами, оказывается, что для навигации по рекам они уже использовали лодки из связок тростника, похожие на современные bellum. На ранней стадии развития культуры керамику в основном все еще изготавливали вручную, но кольцам для опоры, прикрепляемым к определенным сосудам перед обжигом, придавали форму на специальном медленно вращающемся колесе, tournette, круге, который приводила в движение рука гончара. Более изящные изделия цвета буйволовой кожи светлого оттенка, которые при пережоге становились зеленоватыми, украшали росписью глянцевитой, содержащей железо краской по матовой поверхности, обычно черноватой, но иногда красноватого цвета. Узоры преимущественно составляли из относительно простых геометрических орнаментов, таких как зигзагообразные линии, треугольники, ромбы и перекрестные штрихи, но мотивы, изображающие животных, которые в огромном количестве встречаются в высокогорных районах, здесь довольно редки. Несмотря на особенные собственные изделия, убейдская керамика имеет очень явно выраженную связь с провинцией Ирана, производившей глиняные предметы цвета буйволовой кожи. Также примечательно, что еще одной значительной чертой месопотамской культуры является присутствие многочисленных статуэток женщин и животных.

Картина сельской жизни, возникшая после изучения стоянки Аль-Убейд, позже была подкорректирована в результате работ на ряде городских стоянок. Раскопки в Тель-Абу-Шахрейне (древнем Эриду) и Уре на юге, а также в Тепе-Гауре (XII–XIX) на севере показали, что убейды жили в городах и возводили постройки из высушенных на солнце кирпичей. Еще один признак того, что они достигли относительного прогресса по отношению к своим предшественникам в Месопотамии, – это их занятие металлургией. На юге в убейдских отложениях обнаружено очень мало медных предметов, но в Тепе-Гауре и Арпачии и вдалеке, в Тель-Халафе, найден целый ряд литых медных топоров и других орудий. Даже в Аль-Убейде крестьяне изготавливали из обожженной глины копии медных орудий, в особенности втульчатых топоров с расширенными пластинами. Самыми потрясающими памятниками народа убейдов, не только с точки зрения их размера, но и в большей степени из-за их роли в формировании общества, были храмы. В Абу-Шахрейне найдено не менее тринадцати, два нижних известны лишь по нескольким стенам и были обнаружены в убейдских слоях, залегающих под конструкциями, относящимися к периоду третьей династии Ура. Древнейший храм, план которого можно было восстановить (слой XVI), представлял собой маленькую, почти квадратную комнату с дверью возле одного из углов, двумя короткими ширмами, предполагающими разделение внутреннего пространства, алтаря в нише тыльной стены и места для жертвоприношений, где посередине остались признаки разведения огня. С другой стороны, в слое VIII реконструирован план храма, состоящего из трех частей, с центральной кельей, или целлой, по обе стороны которой располагаются ряды маленьких комнат. Храм того же типа обнаружен в двух самых нижних убейдских слоях (XVIII–XIX) в Тепе-Гауре, и подобные ему возникали снова и снова на протяжении последующих стадий развития культуры в Южном Ираке: эпохи Варки и дописьменной эпохи. Сооружение и, прежде всего, повторяющаяся реконструкция храмов, которые могли иметь весьма внушительные размеры, свидетельствует о том, что народ убейдов создал, так сказать, характерную форму ранней цивилизации в Месопотамии – священный город, чья хозяйственная, общественная и религиозная жизнь была сосредоточена вокруг храмов и их жрецов.

Варка

Шумерская цивилизация, основанная на фундаменте убейдской культуры, относительно быстро развилась на юге. Ее прогресс можно без труда проследить в последовательности отложений, обнаруженных на территории, примыкающей к храму Инанны в Варке (по-шумерски – Урук, семитское название – Эрех). Здесь собственно эпоха Варки представлена шестью нижними слоями (XIV–IX), последующие шесть (VIII–III) приписывают дописьменной эпохе. Эпоха Варки отмечена распространением нового вида керамики, который поначалу сосуществовал с развившимися формами убейдских изделий, а потом их заменил. С точки зрения культуры эта керамика интересна прежде всего потому, что представлена предметами обихода в анатолийском доме, что предполагает влияние севера на развитие месопотамской цивилизации и ее обогащение. С точки зрения экономики ее главное значение состоит в том, что для изготовления керамики использовался гончарный круг, в общем смысле знак того, что это производство перестало быть просто домашним трудом и находилось в руках профессиональных гончаров, постоянно занятых этой работой. В слоях, принадлежащих к этой ступени развития, на раскопках у Инанны не обнаружено никаких остатков архитектурных сооружений, которые были бы нам исключительно интересны, но среди последующих найден целый ряд храмов, воздвигнутых в честь бога Ану. Древнейший из них, представленный всего лишь пандусом, возможно, был построен раньше, чем Инанна (XIV), но те, планы которых были восстановлены, возможно, современны Инанне (XI–VIII). Постройка, венчающая собой кульминацию эпохи Варки – Белый храм, который возведен по традиционному тройному образцу и имеет на центральной осевой линии целлы прямоугольный пьедестал с низкой полукруглой ступенью, хранящей следы разжигания огня, предположительно в связи с жертвоприношениями или курением благовоний. Размеры Белого храма 22,3 × 17,5 метра. Огромная платформа, на которой он располагался, построенная из прямоугольных глиняных кирпичей, была 70 метров в длину, 66 метров в ширину и 13 метров в высоту. Величина храмов, воздвигнутых во времена эпохи Варки и, главным образом, возможно, частота, с которой они перестраивались, подчеркивала, насколько важное место принадлежало им в общественном устройстве той поры. Еще одна появившаяся тогда значимая черта, которой было предназначено обрести даже еще бо́льшую важность в шумерском обществе, – цилиндрическая печать, впервые найденная между двумя пластами, представляющими эпоху сооружений, наиболее вероятно, относится к Инанне периода X–IX.