Электронная библиотека » Григорий Александров » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 29 апреля 2015, 17:21


Автор книги: Григорий Александров


Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

В общем, я сейчас до зарезу хочу спать и плохо соображаю. Кончу я писать сейчас, а когда приду, отоспавшись, в себя, то напишу о моих съемочных планах и сроках подробно[79]79
  Об этом месяце самостоятельных, без Эйзенштейна, съемок в Ленинграде Александров вспоминает как о самых «адских» в своей 60-летней жизни в кино: «Эйзенштейн уехал в Москву, оставив на мое попечение двух операторов – Тиссэ и Нильсена, которые подобно тому, как топки двух сцепленных локомотивов на крутом подъеме ежеминутно жаждут: “Угля, угля!”, требовали от меня заданий, заданий и грозили, что в случае простоя сбегут. Сбегут два прекрасных оператора! А вся оставшаяся работа заключалась прежде всего в повышении качества будущего фильма. Спешка меня никак не устраивала. Ни одного кадра ни снять заново, ни переснять без моего участия было невозможно. Я разрывался на части. Ночами писал режиссерские разработки кадров, которые предполагалось снять днем или вечером, а с утра до ночи в бешеном темпе решал организационные и творческие задачи, по несколько раз на день выпрыгивая из павильона на натуру и с натуры снова врываясь в павильон». («Эпоха и кино» стр. 104.)


[Закрыть]
.

Жму ваши ножницы, рассчитывая, что до руки не доберешься[80]80
  Монтажные ножницы в руках Эйзенштейна, обвешанных пленкой.


[Закрыть]
. Желаю вам не хотеть спать так, как я хочу.

И не падать духом ни на миллиметр, как говорили. Передайте Оленьке, что люблю ее по-прежнему и даже больше.

Высокий Александров с девичьими глазами.

Он же Гр. Мормоненко.


С. ЭЙЗЕНШТЕЙН – Г. АЛЕКСАНДРОВУ

Гриша! Подробно тебе написала Ольга.

Вопрос отсрочки сегодня выяснится[81]81
  Первую отсрочку от военного призыва Эйзенштейн выхлопотал Александрову еще на «Потемкине». И снова, несмотря на то, что его теперь уже сорежиссер занят выполнением юбилейного госзаказа, военное ведомство не перестает напоминать Александрову о его воинском долге.


[Закрыть]
. Посылаю обрезки. По ним видишь, как мало еще у меня материала. Лаборатория дико задерживает. Гоните немедленно все, что снято. Вчера разобрали первые 13 000 метров по сценам. Посылаю «святой экземпляр»[82]82
  Сценария, видимо. Спустя 33 года такой «единственно-окончательный» сценарный вариант «Русского сувенира» Александров называл «красным» и, никому – ни актерам, ни группе, – не показывая, прятал в сейфе своего кабинета на «Мосфильме».


[Закрыть]
.

Пиши, пиши и пиши.

Снимите, (не забудь) подход Ленина к кафедре:

Пудовкин заканчивает картину, выпуск в октябре[83]83
  Фильм Вс. Пудовкина «Конец Санкт-Петербурга». Конкурент «Октябрю» не столь творческий – слишком они разные, – сколько материальный. Уже во время съемок «Цирка» александровский директор З. Даревский, не боясь обидеть шефа, писал: «Чем можно объяснить, что одновременно снимавшиеся “Конец Санкт-Петербурга” и “Октябрь”, делавшиеся разными режиссерами на одном и том же материале, стоили: первый – 123 000 руб., а второй – более 600 000 руб.?Разве можно сказать, что “Конец Санкт-Петербурга” – картина низкого качества или что благодаря стоимости в пять раз меньше она получилась хуже “Октября”?»Даревский говорил это не ради красного словца. Именно он был директором «Межрабпомфильма», когда там, в отличие от снимавшегося в Совкино «Октября», делался «Конец Санкт-Петербурга».


[Закрыть]
.

Шуб из Америки получила крупный план Ленина, во весь экран – надо покрыть.

Нажимайте. Обнимаю. Пиши.


С. ЭЙЗЕНШТЕЙН – Г. АЛЕКСАНДРОВУ

Гриша!

Сегодня напишу тебе подробнее. Сейчас вкратце… На фронтовичка – офицера (красивый, как м-к Церетели[84]84
  Меньшевик И. Церетели.


[Закрыть]
, и сильный) Макс (Максим Штраух, ассистент С. Эйзенштейна по актерам. – Ю. С.) д. б. достать человека.

Хорошенько сделай Брука.[85]85
  Один из не вошедших, видимо, в фильм персонажей.


[Закрыть]

Привет Ольге.


Г. АЛЕКСАНДРОВ – С. ЭЙЗЕНШТЕЙНУ

писать некогда…

Снимаем сегодня здорово. Напишу завтра или в понедельник. Привет, и не унывайте. Победим или подохнем.

Кончу съемки 28-го и в тот же день выеду.

16 сентября 1927 г.

Все фото на русской бумаге, и поэтому совершенно не передается освещение. Негативы же прекрасны.


С. ЭЙЗЕНШТЕЙН – Г. АЛЕКСАНДРОВУ

1927 год

Посылается 1 500 рублей на расчеты с … Договорись с ним, что и как платить. Кроме того, приведите в порядок счетную часть, т. е. то, за счет чего есть счета для возможного проведения материала через кооператив.

Кроме сего, 200 рублей на первый период моего отсутствия. Числа 10-го Пера передаст тебе на дальнейшее время.

А в остальном целую и крепко обнимаю. Не унывай.

Ежели что надо, обращайся к женщине, про которую ты знаешь все.

Целую. С. Эйзенштейн.


Г. АЛЕКСАНДРОВ – С. ЭЙЗЕНШТЕЙНУ

В знак уважения мастеру – фотографу, покорившему всех фотографов Советской кинематографии, уважаемому Александру Ивановичу Сигоеву от начинающего режиссера Гр. Александрова.

Ленинград – 1 октября 1927 г.[86]86
  Надпись на одном из «стильных» – этакий молодой Жан Габен – фото «начинающего режиссера». Автор фото – А. Сигаев, будущий оператор «Чапаева». На «Октябре» был прикомандирован «Ленфильмом» художником-фотографом.


[Закрыть]


Г. АЛЕКСАНДРОВ – Ю. ЭЙЗЕНШТЕЙН

Москва, Совкино, 4 декабря 1927 г.

Уважаемая Юлия Ивановна![87]87
  Жившая в Ленинграде мать С. Эйзенштейна.


[Закрыть]

У нас все благополучно, если не считать, что у С. М. (Эйзенштейна. – Ю. С.) была маленькая температура и он просидел дома 4 дня. Думали, ангина или грипп будет, но пока еще ничего не было, и мы сегодня были в Совкино и начали работать.

До сих пор мы еще не начинали как следует работать, ибо переезжали в другое помещение, принимали иностранцев и потом вот сидел Михалыч дома.

Не слушайте слухов и сплетен, Юлия Ивановна! О нас говорят и сочиняют самые разнообразные несуразицы[88]88
  Об этом уже во время съемок писала Эйзенштейну из Москвы П. Аташева: «Про вас в Москве ходят зловредные слухи. А приезжие ленинградцы рассказывают, как они вас ненавидят». Об этом же Аташева сообщала в прессе: «Повседневный ход жизни фабрики (“Ленфильма”. – Ю. С.) был нарушен приездом “Насильственной Калифорнии” – так патриотически настроенные ленинградцы называют “Москву”».


[Закрыть]
.

Картина получается хорошо, и нет никаких сомнений в том, что она будет лучше «Потемкина». Такого мнения все иностранцы и квалифицированные специалисты.

В Ленинграде особенно много враждебных к нам слухов, потому что картина снималась там, и много было людей уязвлено и обижено в сторону самолюбия (кинематографисты, конечно).

Количество наших врагов определяется качеством нашей работы, и чем лучше наши дела, тем злее враги.

Поэтому спите спокойно и не мучайте себя думами о нас после всяких лживых сплетен.

Наше дело – дело верное, и мы с полным спокойствием ведем его к хорошему концу.

В Москве картину приняли очень, очень хорошо, несмотря на ее незаконченность[89]89
  На единственном пока «юбилейном» просмотре 7 ноября 1927 г. для МК и ЦК ВКП(б) в Экспериментальном театре. «Оркестр по ходу действия играет “Интернационал”, – сообщала пресса – и весь зал стоя аплодирует. Эйзенштейн и Александров после просмотра “удирают” из театра. И на громкие крики и вызовы: “Эйзенштейн и Александров!” опять тухнет свет и демонстрируется снятая несколько часов назад праздничная демонстрация». Эйзенштейн и Александров «удирают» в монтажную, ибо «к сроку» успели показать только фрагменты фильма.


[Закрыть]
.

Будет готова картина – обе серии – в середине января и, по всей вероятности, выйдет на экран в середине февраля.

О наших дальнейших планах пока еще определенно сказать нельзя. Ничего определенного пока не решили и решать, очевидно, будем, когда кончим «ОКТЯБРЬ».

Кроме всего прочего, должен Вам написать, что Ольга работает в «Синей блузе»[90]90
  После работы монтажницей на «Потемкине» и «Октябре» александровская жена переквалифицировалась, видимо, в актрису эстрадного агитансамбля «Синяя блуза». Потом говорят, работала (и не без успеха) в московском «Мюзик-холле»…


[Закрыть]
, и их труппа приезжает на гастроли в Ленинград 20 декабря и, очевидно, пробудет там две недели.

Ну, вот и все, кажется.

Еще раз разрешите попросить Вас не обращать внимания на слухи и жить спокойно.

Примите мои сердечные приветы и искренние пожелания в успехах Вашего сына.

Гр. Александров.


1927 год. Во время съемок фильма «Октябрь» – одной из совместных работ С. Эйзенштейна и Г. Александрова.


А. БАЛАГИН – Г. АЛЕКСАНДРОВУ

Я бесконечно счастлив, что уже теперь, а не через два года, как это будет со многими другими, понял все до одного кадра «Октября» и всю фильму. Очень, очень многим будет стыдно. И я рад, что мне стыдно не будет[91]91
  Такие письма, были, конечно, как бальзам на душу авторам «Октября», которых упрекали в «непонятливости» их фильма. Тем более что А. Балыгин через год снял по собственному сценарию фильм «Третья жена муллы»…


[Закрыть]
. Н. ПОДВОЙСКИЙ[92]92
  Руководивший штурмом Зимнего в 1917 году Н. Подвойский был главным консультантом «Октября». Отсюда его «радость» по поводу своей болезни, которая избавила его от необходимости оценивать собственную работу. А выручившая его Н. Крупская, при всей своей критике фильма, с которой, видимо, и не согласен Подвойский, утверждала: «“Октябрь” – кусок искусства будущего». «Будущее», к сожалению, показало, что его «куском» фильм Эйзенштейна и Александрова не стал.


[Закрыть]
– С. ЭЙЗЕНШТЕЙНУ и Г. АЛЕКСАНДРОВУ (1928 г.) Дорогие Сергей Михайлович и Гриша!

После перенесенного гриппа и бронхита врачи положили меня в санаторий недели на три.

Я очень доволен, что не первому пришлось дать в печати отзыв об «Октябре».

Эту работу хорошо выполнила тов. Крупская своей статьей, хотя я во многом с ней не согласен.


Г. АЛЕКСАНДРОВ – Н. ПОДВОЙСКОМУ

29/7 – 28 г. 1-й дом Советов.

Мы не могли Вас увидеть в Москве, ибо была большая паника с «Генеральной линией». Героиня наша, Марфа Лапкина, оказалась на 7-м месяце беременности.

Теперь мы в деревне Глебково около Рязани срочно отснимаем сцены с ее участием.

Деревня, конечно, ждала, а вот героиня фильма чуть не подвела забывших о ней на полтора года режиссеров.

М. ЛАПКИНА – Г. АЛЕКСАНДРОВУ

Письмо от Марфушки.

Прошу вас не остав моей прозбе пожаласта.

А если не нужна буду искать работу.

Прошу не замедлит. Как получите письмо так дайте ответ. Если не нужна то пришлите удостоверение сколко я у вас работала. Если не нужна то оташлите вещи[93]93
  Как видно из письма, брошенная героиня «Генеральной линии» пыталась о себе напомнить. Но не получив, видимо, ответа на свое тройное «нужна – не нужна», подчинилась природе и «понесла» очередное дите. Снятый с ним, совсем крохотным, на коленях и с Марфой, С. Эйзенштейн – этакий посаженный отец! – «смотрится» как ни на какой другой своей фотографии. Грамматика письма подлинная.


[Закрыть]
.


Э. ТИССЭ – С. ЭЙЗЕНШТЕЙНУ и Г. АЛЕКСАНДРОВУ

Дорогие пацаны, здравствуйте!

…Кроме того, дорогой Гриша, пришлось уплатить за Ваше дезертирство штраф по постановлению суда в размере 50 рублей[94]94
  Москва, видимо, опять вспомнила об александровской военной повинности, от которой на этот раз удалось отделаться неожиданно легко – штрафом.


[Закрыть]
. В противном случае описали бы имущество – вместе с Дугом и Ольгой[95]95
  Жена и двухлетний сын Александрова, Дуглас, в просторечии Василий.


[Закрыть]
. Помимо штрафных, Ольга получила и на другие срочные расходы 50 руб.

Так что по домашним и дезертирским делам все улажено. Можете спокойно греть свои «Ж» на солнышке, ни о чем не думая…


С. ЭЙЗЕНШТЕЙН и Г. АЛЕКСАНДРОВ – Э. ШУБ

Дорогая Эсфирь Ильинишна!

Если Вы знаете, что такое «Сирокко», то Вы нас поймете. Это значит ветер, холод, отсутствие какого бы то ни было солнца. Это значит, что нельзя выходить на улицу без пальто и спать, не одевшись всеми одеждами.

Подробности письмом. Гагры. Гостиница «Гагрипш», № 27.


С. ЭЙЗЕНШТЕЙН и Г. АЛЕКСАНДРОВ – Э. ШУБ

Сердечно поздравляем Эсфирь Буш[96]96
  Телеграфистка умудрилась напечатать фамилию знаменитой документалистки наоборот: «Буш» вместо «Шуб».


[Закрыть]
сегодняшним радостным приобщением счастливой Абхазии. Падению династии ЮРА[97]97
  «Падение династии Романовых» – документальное полотно Шуб. А что такое «Юра» – очередной словесный выверт Эйзенштейна и Александрова или ошибка той же телеграфистки – непонятно.


[Закрыть]
, динамике внедрения неигровой.

Ензинштейн[98]98
  Последний телеграфный перл!


[Закрыть]
Александров.


Г. АЛЕКСАНДРОВ – ПРАВЛЕНИЮ «СОВКИНО»

Фильма «Потомок араба» была загублена заведомо режиссурой Я. Марина. Спасать ее предлагали многим, в том числе мне. Я отказался от спасения картины монтажом – но весь материал картины видел – после чего и свидетельствую, что Г. Васильев, произведя кардинальную переделку в сюжете картины и смонтировав ее по совершенно новой схеме, достиг того, что картина была выпущена и могла иметь 1-й экран.

1927 г.


И не только «1-й экран», но и восторженный отзыв С. Буденного: «Картину надо считать успешной и желательной для широкой демонстрации среди нашего крестьянства, как пропагандирующую в деле производства орловского рысака – единственного признанного деревней универсального улучшителя сельскохозяйственной лошади».

Конечно, мнение знатока лошадей С. Буденного субъективно.

«Картина построена на сценарии, который сам нуждается в том, чтобы его построили, – писали о ней, – менее равнодушные к вопросам коневодства. Понятное дело, что на таком шатающемся фундаменте здание фильма едва держится – вот-вот упадет! И, в конце концов, действительно падает, образуя в сознании зрителя провал».

Так что старания Г. Васильева – одного из авторов будущего «Чапаева» – только подтвердили нежелание Александрова спасать «Потомка араба».


В.ПЕРЦОВ[99]99
  В. Перцов – известный критик и литературовед, специалист по В. Маяковскому.


[Закрыть]
– Г.АЛЕКСАНДРОВУ (1928 г.)

1. Вещь во многом ханжонковская. Кстати сказать, написана первым сценаристом Ханжонкова[100]100
  А. Ханжонков – первый российский кинопредприниматель. Сюжеты поставленных на его средства фильмов примитивны.


[Закрыть]
.

2. Многое неубедительно (история с Аршей).

3. При надлежащем подходе может представить интерес для Эйзенштейна.

В. Перцов.


С. ЭЙЗЕНШТЕЙН и Г. АЛЕКСАНДРОВ – В ГАЗЕТУ «КИНО»

6 ноября 28 г.

К большевистскому кино! Одиннадцать лет Октября дали нам СОВЕТСКОЕ КИНО. Нам этого мало. Двенадцатый год (Советской власти. – Ю.С.) должен дать БОЛЬШЕВИСТСКОЕ КИНО.

Пусть лозунгом по кинофронту будет: «За теоретику и методологию кино – большевизма!»


ТЕЛЕГРАММА Г. АЛЕКСАНДРОВА – С. ЭЙЗЕНШТЕЙНУ

(август 1928 г.)

Ростов-Дон. Деловой центр. Эйзенштейну.

Дело скверно. Тчк. Телеграфируйте правлению (Совкино. – Ю. С.), чтобы хлопотало за меня. Дирекции (1-й Кинофабрики, снимавшей «Генеральную линию». – Ю. С.), чтобы серьезнее смотрели на мой уход с работы. Тчк. Сообщите, что картину в январе без меня выпустить невозможно. Гриша.

Телеграмма послана в связи с очередным стремлением военных (несмотря на уплаченный штраф!) призвать Александрова для прохождения службы. В первых двух случаях – на «Потемкине» и «Октябре» – Эйзенштейну всеми правдами и неправдами удалось добиться отсрочки александровского призыва. И одновременно получить выговор от руководства Совкино за слишком резкие выражения, которые он употребил, требуя от начальства хлопот за призывника-сорежиссера.

Г. АЛЕКСАНДРОВ – С. ЭЙЗЕНШТЕЙНУ

10 сентября 1928 г. Невежкино[101]101
  Деревня Пензенской губернии, где снимались все эпизоды «старого» в «Генеральной линии».


[Закрыть]
.

«Мы познаем цену вещей только после их утраты»[102]102
  Имеется в виду отсутствие С. Эйзенштейна, его очередной, как на «Потемкине» и «Октябре», отъезд на монтаж в Москву и оставленные для досъемок Г. Александров и Э. Тиссэ.


[Закрыть]
.

Скучно!

Дожди – и никаких перспектив.

Вчера приехал Капелеви (администратор группы. – Ю. С.) и ничего не привез от Вас. Говорит, послал к Вам своего швейцара, но на вокзале его не дождался.

Я надеялся получить сведения об «Обороне страны» и моем отношении к сему делу[103]103
  Все о том же – о явном нежелании Г. Александрова, уже дважды сорежиссере С. Эйзенштейна, служить.


[Закрыть]
, надеялся на книги и шоколад. Но надеждам не суждено было осуществиться.

Пилорама стоит третий день без крыши – мы пытались ее снять и вчера, и позавчера. Но не кончили. Не кончили за малым присутствием солнца и по причине еще более ужасной.

Мужики все отрицательнее относятся к съемкам, а бабы – буквально все наотрез отказываются сниматься.

Старухи, когда их уговариваешь на съемку, или уходят молча, не взглянув, или выпроваживают кочергой.

Три дня и я и Гоморов[104]104
  Один из «железной пятерки» эйзенштейновских помощников.


[Закрыть]
рыскали по деревне в поисках типажа для пилорамы. И не только подходящих, но даже и не подходящих не смогли уговорить.

Причины столь отрицательные, как выясняется, имеют корни в следующих обстоятельствах.

Обе Насти, снимающиеся у нас, слывут за ластих[105]105
  Женщин, мягко говоря, легкого поведения.


[Закрыть]
, и потому ни одна порядочная женщина не считает для себя достойным заниматься тем же делом, что и они.

Был еще такой случай Уехал Крюков в Поим (райцентр. – Ю. С.) за трактором и пропадал там четыре дня.

В это время приезжали разные люди и шли слухи. Пьянствует Крюков с Настей Солдатовой. Купил ей на два сарафана материи по служебным запискам «Совкино» и т. д. Настя вернулась немного раньше его, и мать била ее и таскала при всей сбежавшейся компании.

Таким образом, подрывается наш престиж и растет неуважение к нашим съемкам.

Крюкова я не выгнал только потому, что уехала бы его жена, и мы голодали бы[106]106
  А также, видимо, за прошлые заслуги администратора А. Крюкова, о которых еще 20 лет спустя вспоминал С. Эйзенштейн: «Однако зоркий глаз Леши Крюкова, разыскавший великого железного старца в извилинах секретной зоны Севастопольского рейда, разглядел возможность преодоления и этой трудности». Эйзенштейн имеет в виду принадлежащую Крюкову часть открытия в «Сухарной балке» Севастопольской бухты брошенного там на вечную стоянку старого корабля «12 апостолов», который, за неимением другого, удалось поддекорировать под броненосец «Потемкин».


[Закрыть]
.

Миша (М. Гоморов. – Ю. С.) сконтактировался со священником, и сам поп ездит набирать нам типаж, увещевая свою паству проповедями. И даже такое сильнодействующее средство не помогает.

Завтра думаем переехать в У… (неразб. – Ю. С.) и там как-нибудь кончить работу.

Вчера удалось затащить Степанушкина на съемки. Но этот дурак был пьян и орал, что за 25 рублей он не будет ходить по колесу и что это скотское дело – его пришлось выгнать после 2-часовых разговоров.

Одним словом – говенное положение.

С другой стороны – наблюдается страшное усердие. Как только около кооператива собирается пьяная орава – так начинаются предложения.

Позавчера меня остановила пьяная компания и просила достать полбутылки свежей крови, одну лошадь и двух резвых (неразб. – Ю. С.) и обещала представить такую картину, которой еще никто не видел.

Если бы они были немного трезвее, я, безусловно, достал бы им требуемое и посмотрел «картину».


Кинооператор Эдуард Тиссэ (справа от киноаппарата) и Сергей Эйзенштейн (с рупором) на съемках легендарного «Броненосца «Потемкин».


На днях в нашу столовую верхом на лошади въехал пьяный мужик и, размахивая хлыстом, кричал: «Сымай меня!» Произошла маленькая драка, и мужика выкинули на улицу.

Теперь о деле.

Пилораму сняли, все, что без людей, будет великолепно. А вот как с людьми, еще не знаю. Снимали в Ольховке – хвосты. Все, что снято, будет хорошо. Теперь осталось с трактором и всякая мелочь. Всего 4,5 дня (с московскими).

Для трактора поля не можем подобрать – вот 4 дня ездим и не можем. Дело в том, что все поля уже вспаханы, и везде уже взошли озимые, а насчет озимых есть приказ из центра – «ни одного метра не испортить». Поэтому нам не разрешают нигде. Будем использовать жнитво (там прижита рожь).

Беда с людьми! Как сниму баб – не знаю!

Ну пока-пока. Пишите, не забывайте. Считайте, что сказано в этих строках много ласковых и дружелюбных, дружеских слов, и примите наше совершенное почтение, наши страдания и беспокойства.

Жду, жду писем.

Гриша.

Капелевич сказал, что израсходовано нами на сегодняшний день 26 тысяч рублей с накладными расходами.

Очень хорошо!

Много сэкономлено!

Съемкам «крепостного типа Степанушкина», как она его называла, пензенская газета «Трудовая коммуна» посвятила целую статью:

«Куриные избушки по черному», нравы, обычаи, а главное – крепостные типы… (Это все о деревне Невежкино, о которой пишет Александров. – Ю. С.). Впрочем, типы эти оказались уже несколько иного пошиба, а инвалид (с деревянной ногой) Степанушкин, что называется, обул Москву в лапти.

Когда народу растолковали наконец, что здесь не авантюристы, а приехали люди кино снимать, что за разные беспокойства деньги будут выплачивать, то и совсем поуспокоились, а на чересчур темных старух стали даже покрикивать:

– Каждый своим делом кормится, а нам где бы не работать!

И первый заработал Степанушкин. Согласился на полтора рубля в день. Неловко сначала было перед народом «дурака валять», а потом свыкся.

Когда же увидел, что без него не обойтись – ленту портить не станут, – он заломил уже три рубля.

– Люди мы подотчетные, как же мы можем?

– Как угодно.

Заплатили три рубля, потом стали платить по пяти. Степаныч сейчас тужит, что не брал по десять рублей, все равно никуда не делись бы».

О десяти рублях «тужит», а за 25 сниматься не захотел.…

Г. АЛЕКСАНДРОВ – С. ЭЙЗЕНШТЕЙНУ

17 сентября 1928 г., Муратиха.[107]107
  Еще одна пензенская деревня.


[Закрыть]

Как понять?

Нет никаких известий.

Нет ни одного слова…

Ругаем вас страшно, ибо не знаем, что делать. Съемки кончаются, а можно уезжать или нет? Сегодня едут в Поим, чтобы послать вам телеграмму, если нет от вас сведений.

Очень! Очень нехорошо, дорогой Учитель, мучить нас столько времени и меня особенно по вопросу моего отношения к обороне страны[108]108
  Это последнее, на бумаге, беспокойство Г. Александрова своим отношением к «обороне страны». Видимо, военным комиссариатам надоело с этим «отношением» разбираться, и спустя несколько месяцев, когда режиссер почти на три года «скрылся» за границей, вопрос о его воинской повинности отпал сам собой.


[Закрыть]
.

О том, что скучаю по Вас, вы все равно не поверите – хотя это действительно имеет место в моем сознании.

До скорого свидания.

Привет Вольдемару[109]109
  Одному из вторых операторов фильма – Попову или В. Нильсену.


[Закрыть]
.

Целую. Гриша.


Г. АЛЕКСАНДРОВ – С. ЭЙЗЕНШТЕЙНУ

(телеграмма)

От вас никаких известий. Все ответственное снято. Остатки кончаем 20-го. Ждем распоряжения о выезде и результаты первого негатива. Нет ли пересъемок, досъемок. Отвечайте телеграфом. Позвоните Данашевскому готовить полуваттные ламиты[110]110
  Осветительные приборы для павильонных, видимо, досъемок.


[Закрыть]
.

Никольский поим Пензенского округа.


Г. АЛЕКСАНДРОВ – ПРАВЛЕНИЮ «СОВКИНО»

В рекламном бюллетене фирмы «Dekruss» (немецкая фирма, занимавшаяся прокатом советских фильмов. – Ю. С.) картина «Генеральная линия» рекламируется, с нашей точки зрения, в совершенно непристойной форме. Она называется «первой миллионной картиной советской продукции», и в отдельном броском объявлении сообщается, что картина уже стоит 350 000 золотых рублей (700 000 марок). Считая, что подобная система рекламирования советской продукции вообще совершенно недопустима по тону, мы обращаем Ваше внимание на то, что она далеко не соответствует истине. Указанной суммы, мы надеемся, с Божьей помощью, вообще и с окончанием картины НЕ ДОСТИГНУТЬ! Поэтому очень просим сделать соответственное этическое внушение «Dekruss».


С. ЭЙЗЕНШТЕЙН и Г. АЛЕКСАНДРОВ – ОГПУ

РЕКОМЕНДАЦИЯ

Оператору В. Нильсену от режиссеров Совкино С. Эйзенштейна и Г. Александрова.

Работали с тов. Нильсеном по картинам «Октябрь» и «Старое и новое». Во время съемок и прохождения картин через лабораторию т. Нильсен показал себя знающим операторское дело превосходно, во всех его частях: съемка, лаборатория, монтаж и т. д.

Знание Нильсеном иностранных языков дает ему возможность быть в курсе последних достижений Запада и применять их в своих работах, что очень способствует повышению качества.

Кроме технических знаний, т. Нильсен показал в процессе работы свои изобретательские и художественные качества, благодаря которым нам удалось создать целый ряд сцен, впечатляющих исключительной операторской работой.

В общем: тов. Нильсен такой оператор, как нам надо…

Режиссеры: Эйзенштейн, Александров

Москва 18 августа 1929 г.

Написано накануне отъезда Эйзенштейна, Александрова и Тиссэ за границу по поводу ареста В. Нильсена за переход им почему-то финской границы и осуждения на три года ссылки на Север. Возымело ли это, как его теперь назвали, «письмо-поступок» действие, сидел ли Нильсен в местах не столь «отдаленных», как Европа и Америка, в которых пребывали почти те же три года его заступники, неизвестно.

На следующий день после Эйзенштейна и Александрова такую же «положительную» характеристику своему помощнику написал Э. Тиссэ. Но, если спустя 8 лет, когда ОГПУ решило все-таки, что таких, как Нильсен, «не надо», и оператора-орденоносца (за «Веселые ребята» и «Цирк») арестовали «окончательно», и на «мосфильмовском» собрании по этому поводу Александров, обвиненный в невольном потворстве «врагу народа», мямлил что-то насчет «гипнотического воздействия» на него Нильсена, то Тиссэ обрушил на последнего всю мощь своего гражданского гнева. Высказанного, судя по стенограмме, с не по-латышски буйным темпераментом.

Письма оттуда. 1929–1932 гг

…Удивляюсь на свои способности столько писать.

Г. Александров

Г. АЛЕКСАНДРОВ – П. АТАШЕВОЙ[111]111
  Первое, через 10 дней после отъезда из СССР, письмо Александрова.


[Закрыть]

Berlin 31/VIII-29 г.

Что было бы?

Дорогая Перл[112]112
  Перу Аташеву режиссер именует «Перл» – «от перлов готической архитектуры» – на одной из посланных ранее открыток.


[Закрыть]
, если бы не было Вас?

1-е. У нас не было бы денег, ибо мы получили сейчас только благодаря сценарию, который вовремя поспел[113]113
  О каком сценарии идет речь – неизвестно. Возможно, Аташева переслала в Берлин не захваченный, но понадобившийся там сценарий «Старого и нового».


[Закрыть]
.

2-е. Я умер бы от тоски по Ольге, ибо от нее самой я не получил ни одной весточки. А вы мне хоть несколько слов о ней написали.

3-е. Мы ничего не знали бы о Москве, а ваши, Перл, письма, хоть и не очень обширные, но очень хорошие.

Вы можете мне не верить (тогда вы будете сволочь), но я должен сказать, что Ваши письма в берлинской обстановке на меня производят такой же эффект, как они производили в Пензенской губернии.

Несмотря на многомиллионные впечатления и бешеную скорость, хорошее впечатление от Ваших писем остается долго в наших сердцах, и мы ждем их с большим нетерпением.

На это вы можете ответить, что мы сволочи и мало пишем. Но вы же сами понимаете, что слава и популярность связаны с большими делами, визитами, банкетами, встречами и путешествиями.

Мы не живем – мы бежим, как белка в колесе. Из одних рук мы попадаем в другие, из одного дома в другой, из одной машины в другую, и таким образом наш день начинается с 8 утра и кончается в 2–3 часа ночи. Обедаем через день – не хватает времени. Похудели.

Но я с уверенностью могу сказать, что умею снимать картины вдвое лучше, чем до сих пор.

Я даже не знаю, с чего начинать, чтобы передать то буквально ПОТРЯСАЮЩЕЕ впечатление от Европы, которое сейчас владеет моими мыслями и чувствами.

Только две доминанты моего состояния служат мне семафорами и дают возможность ориентироваться. Это замечательная любовь к Ольге, несмотря на миллионы европейских женщин, и великолепное дружеское отношение к Вам, дорогая моя Перл.

Я мог бы сейчас написать поэтическое письмо, ибо творческие импульсы – встревоженные и возбужденные – трепещут во мне, но обстановка, в которой пишу, не располагает к этому.

Пишу в просмотровом зале, пока Арнольд Цвейг[114]114
  Немецкий писатель и общественный деятель ГДР. Вернулся в Германию после 15 лет эмиграции (1933–1948 гг). Президент Германской академии искусств в 1950–1953 гг. Член Всемирного совета мира. В 1958 году Александров, будучи замом председателя Комитета по международным Ленинским премиям, вручил такую премию А. Цвейгу.


[Закрыть]
смотрит картину («Старое и новое». – Ю. С.), чтобы сделать немецкие надписи.

А вы сами понимаете, как трудно писать в темном зале, да еще при разговоре.

Вот завтра я сделаю попытку написать Вам о наших впечатлениях, делах и планах.

1. Я непременно должен описать скандал в кино «Универсум», когда освистали тон-фильм «Душитель».

2. Расписать о тонфильмах (мы видели почти все, что есть в Европе).

3. О торжественных приемах, которые устраивают нам немцы.

4. Прислать Вам вырезки из прессы.

5. И еще миллион всяких впечатлений.

Простите за небрежность письма – в темноте очень трудно писать.

Завтра летим в Швейцарию, в Цюрих. Нас пригласил швейцарский «Прометеус»[115]115
  Немецкая прогрессивная кинокомпания, выпустившая «Потемкина» и «Октябрь», снявшая совместно с СССР «Саламандру» (реж. Г. Рошаль) и «Живой труп» с Вс. Пудовкиным в роли Протасова (реж. Ф. Оцеп).


[Закрыть]
делать доклады в четырех городах. Заедем на конгресс к мадам Мандро[116]116
  Владелица замка Ла Зарас близ Женевы, предоставившая его для проведения 1-го Международного конгресса независимой кинематографии.


[Закрыть]
, и если будем иметь директивы не участвовать в Конгрессе, то предполагаем с соответствующим скандалом удалиться с него[117]117
  После убийства в Лозанне советского посла Воровского отношения между СССР и Швейцарией осложнились, визы на въезд в Женевский кантон, где произошел теракт, представителям СССР не выдавались, и Эйзенштейн с Александровым и Тиссэ не были приглашены на конгресс.


[Закрыть]
.

Если что будет срочное – сообщите по адресу Конгресса (мне неизвестному).

По всей Швейцарии и обратно в Берлин нас будут возить на авто.

…Картина кончается, должен кончить и я.

Сердечные приветы от С. М. и Э. К.


«Швейцария – сказочная, великолепная страна…» – так восторженно передавал свои впечатления в письмах впервые попавший в Европу в конце 1920-х годов Григорий Александров.


Г. АЛЕКСАНДРОВ – П. АТАШЕВОЙ

Привет, дорогая Перл!

Только что прибыли в замок к мадам Мандро. Приключений масса. Напишу, когда буду в Германии. На это есть уважительные причины (конспиративные – Ю. С.).

Швейцария – сказочная, великолепная страна…

Жить будем в этом самом замке[118]118
  Написано на открытке с видом замка.


[Закрыть]
.

Подробно о конгрессе напишу завтра.

Оленьке передавайте мои приветы и любовь.

Ваш Гриша.


Г. АЛЕКСАНДРОВ – Ю. И. ЭЙЗЕНШТЕЙН[119]119
  Матери С. Эйзенштейна.


[Закрыть]

Ленинград, Таврическая 5, кВ. 21.

Привет из Швейцарии!

Живем в этом самом замке La Zarraz у мадам Мандро на Конгрессе кино (тоже на открытке замка. – Ю. С.).


С. ЭЙЗЕНШТЕЙН и Г. АЛЕКСАНДРОВ – Э. ШУБ

Дорогая Эсфирь Ильинишна!

Шлем сердечный привет из этого богоспасаемого места – дворца Мандро, где играют в Конгресс, а мы отдыхаем на лоне природы.

5 сентября 29 года.


Г. АЛЕКСАНДРОВ – Э. ШУБ

Дорогая Эсфирь Ильинишна!

Привет из швейцарской столицы, из Берна! Катаемся по этой великолепной стране и собираемся делать очень странные вещи[120]120
  «Папа» Векслер уговорил советскую троицу снять первый, как он уверял, швейцарский фильм «Женское счастье – женское несчастье» – о запрете в его стране абортов и его катастрофических антимедицинских последствиях… Не сразу, но «советские», для заработка, согласились стать авторами «первого швейцарского фильма». А между тем за 10 лет до них уже появились швейцарские Глупышкины: «Исидору не везет», «Исидор на озере…» и пр.


[Закрыть]
, о которых подробно письмом.

Гриша.

7/IX 29 г.


П. АТАШЕВА – Г. АЛЕКСАНДРОВУ

(в письме С. Эйзенштейну)

Гришенька! Ольга, конечно, вышлет вам «Преступное ремесло». Ой, что вы затеваете! Хотя цикл подобран правильно – аборт, детская мука и, наконец, проституция. Но что-то не лежит душа у меня к этому делу – (вам видней).


Г. АЛЕКСАНДРОВ – П. АТАШЕВОЙ

14 сентября 29 года, Швейцария.

Дорогая Перл!

Я должен был написать Вам вчера, но дело, которое обсуждалось, было слишком важное. Судите сами. Ротшильд летит на аэроплане в Африку на охоту на один месяц (декабрь). И может, мы полетим с ним. Вчера были предварительные переговоры с летчиком Миттельгольдом, который нас вчера утром катал на своем аэроплане над альпийскими снежными горами и потряс наши мозги на всю жизнь – сильными впечатлениями.

Вот почему не мог написать Вам вчера, а сегодня тоже важные дела.

В кинотеатре «Бельво» в 10 утра состоялся доклад С. М. о советском кино. Доклад был устроен швейцарским «Прометеусом» для представителей прессы и общественности.

После доклада были показаны 2 части из «Потемкина», 2 части из «Октября» и 2 части «Генеральной». Первая и последняя картины и доклад С. М. имели большой успех. Но к концу сеанса выяснилось, что полиция уже информирована и что дальнейшее выступления С. М. запрещаются за революционность.

Доклад для публики состоится, даже если не будет получено разрешение от полиции. Но доклад будет происходить так: Эйзен будет сидеть на сцене и молчать, а другой человек будет читать его доклад с листа.

Вот почему я не мог написать Вам сегодня. Это послание нельзя считать за письмо, ибо пишется оно опять в просмотровом зале («письма из просмотрового зала») во время перерыва. Но на этот раз просматриваются куски той картины, которую мы снимаем здесь (это по секрету). Картина об аборте.

Завтра в 3 часа утра выезжаем на авто в снежные вершины горы Юнг-Фрау.

Информацию о докладе пустите в печать.

Секрета, на который рассчитывал Александров, как помним, не получилось.

Г. АЛЕКСАНДРОВ – Э. ШУБ

Привет, дорогая Эсфирь Ильинишна!

Летим в Берлин. Сейчас осматриваем архитектурные достижения Франкфурта. Замечательно. Письмо напишу при первой же возможности.

Гриша.

1929 г.


Г. АЛЕКСАНДРОВ – П. АТАШЕВОЙ

Франкфурт. 19 сентября

Летим в Берлин!

Вчера утром вылетели из Цюриха, покинув Швейцарию. По пути останавливались в Штутгарте и ночевали во Франкфурте, чтобы осмотреть новые города, построенные примерно как наш совхоз в «Генералке»[121]121
  Урбанистические, из фанеры, декорации идеального совхозного комплекса, построенные бывшим в штате «Старого и нового» архитектором А. Буровым. И приведшие в восторг приехавшего в Москву Ле Корбюзье: «Здания, которые я видел на Западе в качестве вилл и особняков – в рабоче-крестьянском государстве строятся для утилитарных сельскохозяйственных нужд. И насколько приятнее видеть среди таких построек пышных племенных коров и йоркширских свиней, а не буржуазную клиентуру».


[Закрыть]
.

Осмотрели здесь и старые города – это тоже потрясающее зрелище. Я думал, что такие дома и улицы выдумали для оперетты «Фауст», оказывается, люди до сих пор живут в таких декорациях.

Сегодня в 2.45 – прямо в Берлин, где я надеюсь иметь письма от Вас и от Оленьки.

Так как вам сегодня многое нужно посмотреть, я не буду вдаваться в собственные переживания и впечатления, а расскажу только то, что совершенно необходимо.

15 сентября в Цюрихе состоялся второй доклад С. М. – этот доклад был для публики. Билеты были проданы, публика аплодировала и докладу, и картинам, но этот вечер мне не хочется описывать, ибо следующий вечер был самым сильным, и о нем Вам следует рассказать.

С полицией, как видите, дело удалось уладить до последнего доклада, а после нам не разрешили ни часу оставаться в Швейцарии, и утром мы улетели.

17 сентября в рабочем районе, в кинотеатре «Форум», не таком чистом, как «Бельво», но зато вмещающем 1500 человек, состоялся третий и последний доклад С. М. о советском кино.

Публика совсем другая, нежели в центре. В общем, швейцарские рабочие одеты так же, как наши, и 400 «красных фронтовиков» (участники организации «Рот-Фронт». – Ю. С.) выделяются из массы своими поднятыми кулаками, как это у них полагается. И троекратное «РОТ-ФРОНТ» прогремело в театре. Затем опять овация, Эйзенштейну передают большой букет цветов – и еще аплодисменты.

Эйзен начинает с того, что высказывает свою радость – сегодня он может говорить не «дамы-господа», а просто сказать: «Товарищи». Это вызывает бурю восторга, крики «браво» и хлопки.

Доклад проходит великолепно, слушают с напряженным вниманием. И хотя Эйзен говорит о кино, он все же рассказывает о Советском Союзе, и доклад получает большой пропагандистский смысл. Он несколько раз прерывался аплодисментами, а кончился овацией.

…Мы приехали сюда, когда показывали хронику – на экране проплывали памятники из Сан-Суси (дворец в Потсдаме под Берлином. – Ю. С.), и когда крупно появлялись выгравированные на граните памятников надписи за здравие императоров – общий хохот зрительного зала предупреждал нас о революционной настроенности данной аудитории.

Наконец открылся занавес, и мы были убиты – задний фон был задрапирован красным бархатом.

Эйзен вышел без предупреждения, был узнан немедленно и встречен громовой овацией.

Когда она стихла, руководитель «Красных фронтовиков» отдал команду – «фронтовики» встали.

В фойе, на улице перед кинотеатром долго не расходился народ – к нам подходят люди, жмут руки, трогательно говорят, что этого они не забудут всю жизнь.

Полицейские посты на улице не дали возможности устроить овацию, когда Эйзен садился в автомобиль…

Ну вот, а теперь летим в Берлин.

Если из моих несвязных рассказов можно сделать информацию в прессу, то, пожалуйста, дорогая Перл, сделайте.

А засим целую, жду Ваших писем и остаюсь преданный Вам – Ваш Гриша. Оленьке привет и любовь.

P.S. Надо Вам сказать, Перл, что С. М. по-немецки говорит гораздо лучше – темпераментнее, и даже голос его звучит весьма приятно[122]122
  О голосе С. Эйзенштейна «в оригинале», по-русски, Александров говорил, вспоминая их первую встречу:«– Вы знаете, что такое биомеханика? – спросил меня незнакомец таким неожиданно тонким голосом, что я еле удержался, чтобы не рассмеяться».


[Закрыть]
.

Картины проходят под частые аплодисменты.

Хлопают, когда «Потемкин» отвечает выстрелом на зверства казаков в Одессе.

Хлопают при встрече «Потемкина» с эскадрой. Общим словом – все места, на которые мы рассчитывали, вызывают громовые крики «браво» и аплодисменты.

«Парад тракторов» в «Генеральной линии» вызывает самые большие восторги, и аплодисменты звучат до самого конца.

Другие доклады в Базеле, Берне и Женеве были запрещены полицией.

Узнав об этом, левые художественные группы приехали на последний доклад в Цюрих и принимали участие в выражении восторгов.

После доклада ночью они говорили с Эйзенштейном о советском искусстве.

Интерес к новой России огромный – рабочая публика и партийная бредит поездками в Москву. Многие удивляются, что и мы в восторге от СССР, ибо бывает так, что приезжают люди и скептически говорят о нашей стране.


Г. АЛЕКСАНДРОВ – П. АТАШЕВОЙ

27 сентября 29 г. Берлин

Спасибо за письмо и вырезки. Очень хорошо получилась информация о Швейцарии. Как кончим съемки, напишу пару фельетонов о Швейцарии и пришлю.

В немецкой прессе появились сведения, что Эйзен ставит в театре Пискатора, но они не соответствуют действительности[123]123
  Пискатор Эрвин – немецкий театральный режиссер-новатор. В Берлине с 1927-го по 31-й год работал театр его имени.


[Закрыть]
.

В Берлинском советском клубе состоялся мой доклад для сотрудников торгпредства о Советском кино, о работе нашей группы. О впечатлениях социалистического строительства, в связи с нашей поездкой по СССР[124]124
  В эту поездку весной того же, 29-го года С. Эйзенштейна и Г. Александрова отправил И. Сталин.


[Закрыть]
. Был большой успех.

В тот же день Эйзен делал доклад по радио. Отзывы блестящие, особенно в «Роте-фоне»[125]125
  «Роте фоне» («Красное знамя») – орган компартии Германии. В. Ленин: «Геройская борьба берлинской газеты «Красное знамя» вызывает «полный восторг». В свою очередь, «полный восторг» вызвал у «Роте фоне» радиодоклад С. Эйзенштейна.


[Закрыть]
. Вырезки пришлю.

Вот!

Гриша.


Г. АЛЕКСАНДРОВ – П. АТАШЕВОЙ

Berlin. 4/X 29 г.

Не сердитесь, дорогая Перл!

Писать нет никакой возможности, ибо снимаем для заработка.

Снимаем секретно конец картины «Ядовитый газ» и зарабатываем монету.

Осталось два дня, после чего напишу подробно.

Работаем с 8 утра до 12 ночи. Устаем.

Эйзенштейн же гуляет по знакомым знаменитостям и получает деньги за работу[126]126
  «За работу»… Г. Александрова и Э. Тиссэ. А между тем немецкие газеты писали: «Во время своего пребывания в Берлине Эйзенштейн принял участие в постановке ряда сцен для фильма “Ядовитый газ” под Берлином».


[Закрыть]
.

С Америкой дело пока задерживается, ибо мы не можем окончательно договориться, пока из Москвы не придет бумажка с печатями Совкино, предоставляющая нам право лично подписывать договор.

В Англию едем на той неделе, ибо в пятницу выезжаем в Гамбург, Киль и еще пару городов для докладов.

Ну, пожалуйста! Не сердитесь! Честное слово, нет времени. Целую и с искренней радостью приветствую.

Ваш Гриша.


Эсфирь Шуб – кинорежиссер-документалист, сценарист, киномонтажер, киновед. Автор документального фильма «Падение династии Романовых» (1927).


Г. АЛЕКСАНДРОВ – Э. ШУБ

Привет, дорогая Эсфирь Ильинишна, из Гамбурга и его замечательных улиц, переулков, кабаков, гавани и пр. Описывать, конечно, можно, только в книге, но не в письме. Каждый день – книга, каждый час – глава.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации