Текст книги "Мифы и общество Древней Ирландии"

Главным оборонительным оружием ирландского воина был щит. Археология ирландского железного века знает лишь одну находку – небольшой (55 на 35 см) четырехугольный щит с закругленными углами, деревянный, покрытый кожей. Такие щиты, видимо, удобно совмещались в бою с небольшими же мечами, и такое вооружение служило для знаменитых поединков, описанных в литературе, и ближнего боя вообще312312
  A new history of Ireland. Vol. 1. Prehistoric and Early Ireland / Ed. D. Ó Сróinín. Oxford, 2005. P. 147.


[Закрыть]. В древнеирландской литературе описываются щиты продолговатые и четырехугольные, в человеческий рост (схожие с кельтскими щитами в континентальной Европе), эти щиты были также деревянные, обивались кожей или железом, по крайней мере край щита всегда был укреплен железной кромкой. В центре щита был металлический умбон, отражающий прямые удары313313
  Togail Bruidne Da Derga… P. 24 § 87; Raftery B. Op. cit. P. 146.


[Закрыть]. Щиты (согласно литературе) красились в разные цвета и украшались орнаментами, которые все же вряд ли несли геральдическую нагрузку. Со щитом был связан один из боевых приемов Кухулина, возможно, практиковавшийся в действительности, – прыжок на умбон или край щита противника. Щит мог использоваться и в качестве наступательного оружия, если металлический край его натачивали до остроты. Описания шлемов довольно редки и поздно появляются в древнеирландской литературе, археология эпохи латена в Ирландии также не знает находок шлемов314314
  Raftery B. Op. cit. P. 141.


[Закрыть].

Предания уладского цикла посвящены долгой войне, которую вели между собой в давние времена улады и коннахты. Кульминацией этой войны был поход коннахтов и их союзников со всей Ирландии против уладов. Целью коннахтов был огромный бык Темный из Куальнге, которого захотела получить в свое стадо коннахтская королева Медб. Нравы на этой постоянной войне были жестокие, ценность человеческой жизни крайне незначительной. Даже если мы и подразумеваем влияние христианских монахов, редакторов и составителей уладского цикла, мы должны все же признать, что воинский этос, как мы видим его в этих текстах, не имеет ничего общего с христианской моралью и нравственностью. Это преимущественно языческое отношение к чужой и собственной жизни и смерти, ценность которых для воина невелика. Как говорил Коналл Кернах, уладский воин: «Клянусь тем, чем клянется мой народ, что с тех пор как я взял в руки копье, я не часто спал без головы коннахта у меня под головой и почти каждый день и каждую ночь я убивал человека» (или в другом варианте: «Не было и дня, чтоб я не убивал коннахта, не было и ночи, чтоб я не устраивал разрушение и пожар, и никогда я не спал без головы коннахта под моим коленом»)315315
  Chadwick N. K. An Early Irish Reader. Cambridge, 1927. Section 16; Scéla mucce Meic Dathó / Ed. R. Thurneysen. Dublin, 1935. P. 16.


[Закрыть]. Убийства и разрушения здесь не так поражают нас, как особое отношение к голове своего противника, к мертвой голове вообще, распространенное среди кельтов как на континенте, так и на островах. Упрощая, можно сказать, что сила и свойства врага передавались победителю с помощью отрубленной головы. В голове содержится жизненная сила человека, поэтому голова может какое-то время жить и существовать сама по себе. Головы убитых противников носили на поясах в качестве трофеев, указывающих на высокий статус воина. В особом покое под названием Красная Ветвь в Эмайн Махе хранились головы и военные трофеи316316
  Tidings of Conchobar son of Ness / Ed. Wh. Stokes // Ériu, 4, 1910. P. 26.


[Закрыть]. В случае культа голов невозможно не упомянуть особое отношение к головам противников и среди кельтов на континенте, чему мы находим массу свидетельств как в археологии, так и в античных источниках. Так, на юге Галлии в храме в Рокпертюзе были найдены колонны с нишами, в которых сохранились человеческие черепа. Диодор Сицилийский пишет о континентальных кельтах, что «головы наиболее выдающихся из врагов они бальзамируют кедровым маслом и бережно хранят в ларцах, показывая затем гостям и похваляясь тем, что или кто-то из их предков, или их отцы, или сами они не приняли предлагаемого за ту или иную голову выкупа»317317
  V.29.5. Пер. О. П. Цыбенко.


[Закрыть].

В той же знаменитой «Повести о свинье Мак Дато», где мы встречаем героического улада Коналла Кернаха, именно он заслужил право делить огромную свинью на пиру у хозяина Мак Дато. Разочарованный Кет, сын Магу, коннахтский герой, вынужденно оставляя право разделки Коналлу, грустно заметил: «Если бы Анлуан был в доме, он предложил бы тебе иное состязание. Плохо для нас, что его нет в доме». «Однако он здесь», – ответил Коналл, снял голову Анлуана со своего пояса и бросил ее в грудь Кету, так, что у того кровь хлынула изо рта318318
  Scéla mucce Meic Dathó / Ed. R. Thurneysen. Dublin, 1935. P. 16.


[Закрыть]. Эта живая и грубая в своем реализме сцена всегда привлекала внимание исследователей и комментаторов, однако сложно понять тех из них, кто считает яркие зарисовки «Повести о свинье Мак Дато» сатирой на другие произведения уладского цикла.

Уладский герой Коналл Кернах вообще часто связывается в преданиях с отрубленными головами и особыми историями, где голова противника играет вполне независимую роль. Так, в предании «Осада Эдара» речь идет о последнем поединке Мес Гегры, короля Лейнстера, брата Месройды Мак Дато. Мес Гегра, лишившись руки и своего возницы, выезжает на колеснице к броду, где встречает Коналла Кернаха на колеснице. Они сражаются в честном поединке – Коналлу привязали к боку его руку. Тем не менее ослабленный раной Мес Гегра не смог выдержать натиска Коналла и признал свое поражение: «Добро же, о Коналл. Знаю, ты не уйдешь, пока не возьмешь с собой мою голову. И положи мою голову на свою голову, а мою честь – на свою честь». Коналл срубил голову Мес Гегры и положил ее на камень у края брода. Из шеи вытекла капля крови, вошла в «голову» стоячего камня и вышла через него в землю. Потом он положил свою голову на камень. «Голова» камня упала на землю и покатилась на его глазах в реку. Тогда глаза Коналла были неким образом травмированы, поэтому героя стали называть Косым319319
  The Book of Leinster. Vol. II / Ed. R. I. Best and M. A. O’Brien. Dublin, 1956. P. 432.


[Закрыть]. Так Мес Гегра пытался обмануть Коналла и уничтожить его уже после своей смерти. Важно, что голова воина непосредственно связывается с воинской честью. Все описание последовательного положения голов в предании, при том что «верхушка» камня также по-древнеирландски дословно означает «голова» (cend), скорее всего восходит к описанию некоего неизвестного нам ныне языческого ритуала. Видимо, честь противника действительно должна была переходить из мертвой головы в живую.

После описанного ритуала Коналл положил голову врага на свою голову, взгляд его снова стал прямым, и он перестал быть косым. Видимо, подразумевается, что головы воинов соприкасались затылками, подобно двум каменным головам своеобразного кельтского двуликого Януса из упоминавшегося уже святилища в Рокпертюзе в южной Галлии (ил., см. во вклейке).

Завершив все эти манипуляции с головами, Коналл встречает вдову Мес Гегры, Буан, и сообщает ей, что муж ее велел ей идти с ним. Тогда вдова интересуется, взял ли он с собой какое-нибудь доказательство тому. «Его колесница и его лошади здесь», – ответил Коналл. «Много он дарит сокровищ», – сказала женщина. «Его голова тоже здесь», – сказал Коналл. «На этот раз по праву это от него», – ответила вдова320320
  Loc. cit. См. русск. пер.: Осада Эдара / Пер. Н. Чехонадской // Саги об уладах / Сост. Т. Михайловой. М., 2004. С. 41—43.


[Закрыть]. Голова выступает последним аргументом, как в случае дележа свиньи Мак Дато. С головой к воину переходит и собственность, и жена побежденного. Судя по всему, к нему переходит и сама личность врага: победитель сам становится в какой-то мере своим побежденным врагом.

Интересно, что в качестве ценного трофея можно было использовать не только голову, но и ее содержимое. Когда слуга Коналла не смог нести голову Мес Гегры, Коналл приказал ему вынуть из нее мозг, измельчить его мечом, смешать с известью и слепить из него шар. Так и было сделано321321
  The Book of Leinster. Vol. II / Ed. R. I. Best and M. A. O’Brien. Dublin, 1956. P. 433.


[Закрыть]. Предание о смерти Конхобара добавляет, что в то время среди уладов был обычай поступать таким образом с мозгом каждого воина, убитого в поединке. Шар из мозга Мес Гегры хранился на вершине кургана. Когда улады соревновались и спорили, они держали в руках подобные шары как свидетельства доблести. Впоследствии именно от этого шара и погиб король уладов Конхобар, когда Кет, сын Магу, выстрелил в него этим мозгом из пращи322322
  The Death-Tales of the Ulster Heroes / Ed. K. Meyer. Dublin, 1906. P. 4, 6.


[Закрыть].

Если же ни головы, ни заизвесткованного мозгового мяча под рукой не оказывалось, в ход шли вражеские языки. Так, на собрание уладов во время Самайна на равнине Муртемне воины приносили языки своих убитых врагов, чтобы доказать свои победы. Правда, как сообщает средневековый комментатор, чтобы увеличить число трофеев, к ним добавляли и языки животных323323
  LU fo. 43a 3231—3233.


[Закрыть]. Видимо, это была упрощенная форма хранения боевых трофеев.

Среди кельтов в древности на континенте и на Британских островах война и насилие были практически нормой повседневной жизни, причем для свободного мужчины участие в войне было делом чести и престижа. Свидетельством подобной почти постоянной войны в Ирландии могут служить анналы, согласно которым ни один год не проходил без столкновений войск враждующих королей или нескольких династий. Вообще, в раннесредневековой Ирландии и Уэльсе сложно было четко разделить периоды войны и мира: мы наблюдаем скорее постоянное насилие, санкционированное королями или несанкционированное324324
  Charles-Edwards T. Irish warfare before 1100 // A military history of Ireland / Ed. T. Bartlett, K. Jeffery. Cambridge, 1996. P. 26—27.


[Закрыть]. Шли не только войны королей между собой, но и вооруженные столкновения родов, дружин и просто групп отдельных воинов. При этом мы можем разделить боевые действия на массовые столкновения армий и на поединки. Поединок двух воинов был более престижным видом боевых действий и необходимым элементом карьеры молодого воина, потенциального героя. Притом что те правила поведения воинов, что сохранились в древнеирландской литературе, часто представляют собой идеализированную картину, мы должны признать, что этот идеал неизбежно влиял на сознание аристократии, бывшей основным адресатом традиционных преданий. Массовые столкновения армий, хоть и были довольно беспорядочными, начинались, судя по всему, с ярких и ритуализированных построений войск противников.

Кроме регулярных войн, мы должны упомянуть еще и постоянное насилие и вооруженные столкновения на бытовой почве между свободными мужчинами. Причем, как сообщают предания, столкновения эти могли быть спровоцированы самыми незначительными причинами, действиями, которые могли показаться оскорбительными самолюбивым ирландским воинам. Кодекс чести, не всегда понятный современному читателю, регулировал их отношения. За оружие хватались часто и по самым незначительным поводам. Противника и обидчика могли атаковать внезапно, коварно, обманно, и всякая осторожность и рассудок отбрасывались в этот момент в сторону.

Судя по античным и древнеирландским описаниям, гордость пирующих воинов часто разжигала их страсти до такой степени, что они начинали кровопролитие, обращая оружие против своих сотрапезников. Основным предметом спора за такой трапезой была особая ритуальная «доля героя» – лучший по вкусам того времени кусок (как правило, свинины). Одно из самых подробных описаний спора и боя за долю героя между возничими и самими героями сохранилось в древне-ирландском предании «Пир Брикриу»:

Поднялись слуги разделить пищу. Поднялся тогда колесничий Лойгаре Победоносного, Шедланг сын Риангавара и сказал слугам: «Дайте долю героя Лойгаре Победоносному, ибо ему она полагается вперед всех юношей Улада». Затем поднялся Ид сын Риангавара, колесничий Коналла Кернаха и сказал то же о своем господине. Затем поднялся Лойг сын Риангавара и сказал ту же речь слугам: «Принесите эту долю Кухулину, не позорно для всех уладов отдать долю ему: он лучший воин среди всех вас». «Неправда это», – молвили Коналл Кернах и Лойгаре Победоносный.

Встали они втроем и взяли свои щиты и схватили свои мечи. И рубились они, пока одна половина королевского дома не горела огнем от мечей и наконечников копий, а другая половина не стала ярко белой птичьей стаей от беленых щитов. Большой грохот от оружия поднялся в королевском доме. Сражались смелые воины, и разгневались Конхобар и Фергус, сын Роах, увидев страдания и несправедливость, когда двое напали на одного: Коналл Кернах и Лойгаре Победоносный – на Кухулина. Никто из уладов однако не решался развести их, пока не сказал Шенха Конхобару: «Разведи мужей». Ибо в то время был Конхобар среди уладов как земной бог325325
  Fled Bricrend / Ed. G. Henderson. London, 1899. P. 14, 16.


[Закрыть].

Доля героя на пиру была известна и континентальным кельтам, о чем пишут античные авторы. Так же, как в Ирландии, спор за долю героя часто мог завершаться кровопролитием. Вот как описывает пир героев Посейдоний устами Афинея:

На пирах кельты часто устраивают поединки. Приходят они с оружием и бьются или с мнимым противником, или, шутся, друг с другом; но случаются и ранения, тогда они приходят в ярость, и, если не вмешаются окружающие, дело может дойти до убийства. В древности… за трапезой подавались цельные окорока и самому сильному воину вручалось бедро; если же кто-либо начинал спорить, то они вступали в поединок и бились насмерть326326
  Athenaeus, IV, 154а-b. Афиней. Пир мудрецов / Пер. Н. Т. Голинкевич. М., 2004. С. 203.


[Закрыть].

Характерно, что доля героя и поединок за нее упомянуты у такого раннего автора, как относящиеся к прошлому. При этом в ирландском предании речь идет также о далеком эпическом прошлом острова. Скорее всего, это был действительно довольно архаичный обычай, который в Ирландии мог продержаться дольше, чем на континенте.

В Древней Ирландии, по крайней мере до времени Бриана Борове, мы не встречаем больших армий на службе королей. Местный король туата мог позволить себе только небольшую дружину (порядка ста шестидесяти воинов)327327
  Cath Almaine, p. 7, l. 88.


[Закрыть]. Но при этом сражаться за свой туат должен был каждый свободный мужчина (исключая духовенство и филидов), а тем более мужчина благородного происхождения. Свободные землевладельцы туата могли быть призваны на военную службу (slógad), если начиналась крупномасштабная война. Король призывал население туата на службу во время собрания туата (óenach), при этом было три варианта подобных военных сборов: 1) сбор в центре территории туата для противостояния захватчику; 2) сбор на границе туата для «защиты правды и закона», чтобы король мог начать битву или заключить договор; 3) сбор на войну с туатом, восставшим против верховного короля (собирался, видимо, верховным королем, в подчинении у которого было несколько туатов)328328
  Críth Gablach / Ed. D. Binchy. Dublin, 1979. P. 20 §37; 106.


[Закрыть]. Такая система военных сборов сохранилась в Ирландии у гэльских вождей вплоть до эпохи Тюдоров.

Первый исторически зафиксированный период древнеирландского воинского искусства относится к позднеримской и ранней постримской эпохе (конец IV—V вв.). В то время Ирландское море находилось во власти ирландских морских разбойников, которые играли тогда примерно ту же роль, что викинги несколькими столетиями позже. Вот как описывал св. Гильдас Премудрый набеги ирландцев (скоттов) и пиктов из-за моря на Римскую Британию:

Возникли наперегонки из курахов, которыми они были переправлены через долину Тефии, как будто грязные червячки, когда Титан пылает зноем, из самых узеньких отверстий норок, – мерзейшие банды скоттов и пиктов, нравами отчасти разные, но согласные в одной и той же жажде пролития крови колодники, более покрывающие волосами лицо, нежели постыдные и к постыдным близкие части тела – одеждой. Узнав о том, что покровители вернулись домой и наотрез отказались приходить опять, они увереннее, чем обычно, захватили у туземцев всю северную и крайнюю северную часть земли до самой стены329329
  Гильда Премудрый. О погибели Британии / Пер., вступ. статья и примеч. Н. Ю. Чехонадской. СПб., 2003. С. 180, 258—259.


[Закрыть].

Этот краткий пассаж требует некоторого комментария, поскольку реалии древнеирландского пиратства и аллюзии Гильдаса не будут ясны неподготовленному читателю. Во-первых, курах, упомянутый им (лат. curuca, др.-ирл. curach) – это особая разновидность лодок, использовавшихся вплоть до XX в. на западном побережье Ирландии. Изготовление такого кураха, легкой, но вместительной лодки, описывается в тексте X в. «Плавание святого Брендана». Святой со своими сподвижниками-монахами обтянули деревянный каркас бычьими кожами, дубленными с помощью дубовой коры, а швы между кожами смазывались коровьим же маслом. Лодка была обтянута кожами и изнутри, а посреди нее была установлена мачта с парусом330330
  Navigatio sancti Brendani / Ed. C. Selmer. Notre Dame, 1959. P. 10—11.


[Закрыть]. Другие древнеирландские тексты сообщают о лодках разных размеров, обтянутых бычьими шкурами. Упоминаются и маленькие лодки из одной шкуры, и лодки побольше, обтянутые тремя кожами331331
  Kelly F. Early Irish Farming. Dublin, 1997. P. 55.


[Закрыть]. Так что ирландцы (скотты и атакотты, как их называли римляне) в древности пересекали морскую гладь вовсе не на больших кораблях, а на сравнительно маленьких лодках.

«Долина Тефии» у Гильдаса обозначает Ирландское море или внешний Атлантический океан, при том что Тефия была богиней внешнего океана и ее свойства были отчасти заимствованы ирландскими учеными мужами при реконструкции функций местного бога Тетры. В любом случае, враги римской Британии обрушились на нее из-за моря, т. е. это были ирландцы-скотты и, возможно, пикты, жившие в Северной Ирландии. Гильдас, скорее всего, ошибочно связывает экспансию скоттов и пиктов в римскую Британию с заселением пиктами Северной Британии, нынешней Шотландии.

Интересно, что Гильдас подтверждает античные сведения о кельтах, отпускающих длинные волосы и растительность на лице, при этом вступающих в битву нагими. Еще Полибий сообщал о специальных отрядах наемников, гезатов, в кельтском войске во время битвы при Теламоне в 225 г. до н. э. Таким образом, у Гильдаса речь идет именно о разбойничьих, пиратских отрядах островных кельтов (в более поздний период подобные «разбойники, наемники» по-древнеирландски именовались díbergaig332332
  О феномене разбоя (díberg) в древнеирландском обществе см. работы Кима МакКона (McCone K. Werewolfs, Cyclopes, Díberga and Fianna: Juvenile Delinquency in Early Ireland // CMCS, 12, 1986. P. 1—22; McCone K. Hund, Wolf und Krieger bei den Indogermanen // Studien zum Indogermanischen Wortschatz (ed. by W. Meid). S. 101—154; McCone K. Pagan Past and Christian Present in Early Irish Literature… P. 203—224; … Ó Cathasaigh T. Gat and Díberg in Togail Bruidne Da Derga // Celtica Helsingiensia / Ed. A. Ahlqvist (Proceedings from a symposium on Celtic Studies; Commentationes Humanarum Litterarum 107, Helsinki, 1996) P. 203—214; Nagy J. F. Conversing with Angels and Ancients. Dublin, 1997; Charles-Edwards T. M. Early Christian Ireland. Cambridge, 2000. P. 112—117. Библиография вопроса и обзор положения разбойников в Древней Ирландии составлены с помощью Ф. Д. Прокофьева.


[Закрыть]). Однако мы не можем исключать здесь заведомого преувеличения со стороны Гильдаса, ведь речь идет о дикости и свирепом нраве ирландцев и пиктов.

Ирландские разбойники или наемники (díbergaig) и группы неженатых молодых свободных мужчин, живущих охотой и разбоем, фении (fían), в ранний период часто не разделяются в литературе. Видимо, изначально эти термины выступали как синонимы. Причем отношение к этим маргинальным героям, обитающим на окраине обитаемого мира, в литературных произведениях, как правило, отрицательное: они связываются с языческим прошлым и друидами. Яркий пример совмещения образа разбойника и друида мы можем найти в историях о верховном друиде уладов Катбаде, о котором у нас шла речь выше. Катбад описывается в преданиях не просто как воин, но как фений и предводитель отряда фениев333333
  Meyer K. Compert Conchobuir – The Conception of Conchobur // RC, 6, 1883—1885. P. 173; Tidings of Conchobar mac Nessa // Ériu, 4, 1910. P. 22.


[Закрыть] (при этом позднее Катбад выступает в роли учителя главного уладского героя Кухулина). В ранние Средние века ирландские церковные уложения о покаянии часто связывают друидов с фениями или разбойниками. Как пишет Р. Шарп, «разбой (т. е. díberg – Г. Б. ). . . рассматривался как языческое занятие и, очевидно, был связан с особым ритуальным поведением»334334
  Sharpe R. Hiberno-Latin laicus, Irish láech and the devil’s men // Ériu, 30, 1979. P. 82.


[Закрыть]. Ранний ирландский пенитенциарий в Canones Hibernenses, который можно датировать VII в., налагает одинаковую епитимью как на друида, так и на разбойника: «Такова епитимья друида или посвященного богам жестокого злодея (т. е. demergach) … семь лет на хлебе и воде» … 335335
  The Irish Penitentials / Ed. L. Bieler. Dublin, 1975. P. 160.


[Закрыть]. Один древнеирландский пенитенциарий упоминает среди наиболее серьезных грехов разбой и друидизм, один за другим: «. . .Есть и другие грехи среди них, покаяние за которые нельзя ослабить, сколь долго бы ни было время, отведенное на него, если только Сам Бог не сократит это время, даровав смерть или другой знак в виде болезни или трудов, что грешник выполнит. . . такие грехи, например, – разбой и друидизм (diberggae ┐ druithdechta)»336336
  Binchy D. A. Old Irish table of penitential commutations // Ériu, 19, 1962. P. 58; еще один пример крайне отрицательного отношения к друидам и díberga(ig) можно найти в среднеирландском житии Колмана сына Луахана (Betha Colmáin maic Lúacháin), которое не допускает отпущения грехов друиду или разбойнику (Betha Colmáin maic Lúacháin / Ed. K. Meyer. Dublin, 1911. P. 106).


[Закрыть].

В ранней ирландской литературе есть несколько примеров, где две эти группы ассоциируются друг с другом. В древнеирландском законе о ранах Bretha Crólige есть параграф о содержании больных (othrus) из трех групп, друиды же и разбойники снова выступают как две тесно связанные социальные группы: «Есть три человека в туате, которых принимают согласно статусу крепкого хозяина (bó-aire), – ни их честь, ни их священный статус (nemthes), ни их права, ни их стрижка (cend-gelt) не увеличивают отпущенное на их содержание – это друид, разбойник (dibergach) и сатирист. Ибо Богу угодно отринуть их, а не защищать их»337337
  Bretha Crólige / Ed. D. Binchy // Ériu, 12, 1938. P. 40.


[Закрыть]. Все еще высокий статус друида (nemthes) принижен в этом законодательном тексте, когда друид ставится на один уровень со свободным крепким хозяином (bó-aire), не обладающим статусом nemed. С другой стороны, положение изгоя-разбойника (díbergach) здесь приравнено к статусу bó-aire. Стрижка (cend-gelt), или тонзура, упомянутая в тексте, может относиться как к тонзуре друидов, известной по Книге из Арма338338
  См. о тонзуре друидов в Книге из Арма fo. 12b1: «ablati sunt capilli capitis illius, id est norma magica quae prius in capite videbatur, airbacc (угол – Г. Б.), ut dicitur, giunnae (стрижки – Г. Б.)».


[Закрыть], так и к стрижке (или татуировке?) разбойников, известной по житиям святых (signa diabolica super capita, в Vita III S. Patricii; stigmata diabolica in capitibus suis, в Vita prima S. Brigitae)339339
  Bieler L. Four Latin Lives of St. Patrick. Dublin, 1971. P. 169—170; цитируется по Sharpe R. Op. cit. P. 84.


[Закрыть]. В житии св. Патрика, написанном в VII в. Мурьху, разбойник (díberg) Мак Куйл мокку Греке, облик которого, прежде всего, определяется кровавыми знаками на его голове, символами его чудовищного поведения, главенствует над бандой разбойников и убивает путешественников340340
  The Patrician texts in the Book of Armagh / Ed. L. Bieler. Dublin, 1979. P. 102—106.


[Закрыть]. Что и составляло значительную часть функций díberga, древнеирландского варианта мужского сообщества («Männerbund»), никому не подчиняющейся группы безземельных, неженатых, молодых выходцев из благородных семейств (часто королевских сыновей, как указывает «Разговор старейших»341341
  McCone K. Pagan Past and Christian Present in Early Irish Literature… P. 206.


[Закрыть]), занимающихся разбоем и охотой в лесах и пустошах за пределами своего туата до того момента (не раньше двадцати лет), когда они получали наследство в случае смерти отца или кого-либо из близких по роду. После чего им надлежало перейти от членства в fían к полноценному членству в туате в качестве женатых землевладельцев. Друиды и разбойники воспринимались в раннесредневековом ирландском обществе как маргинальные группы, ассоциируемые с демоническими силами. Они также ассоциировались с периферией, которая должна была быть доместицирована и подобающим образом связана с центром.

Интересную иллюстрацию быта древнеирландских разбойников-фениев предлагает поэма из так называемых «Гесперийских речений», поэтического сборника, созданного, скорее всего, в Ирландии в VII в. и написанного на очень темном для понимания латинском (гесперийском) языке в монашеской среде. Поэма «О битве» повествует о том, как «шайка некая воинов свирепая / к границам внешним подходит земли вражеской»342342
  Гесперийские речения / Пер. Д. Б. Шабельникова. СПб., 2000. С. 252, 255.


[Закрыть]. Речь идет о разбойниках, подошедших к границам чужого туата. Там, на периферийной, внешней территории разбойники убивают кабана, жарят его на вертелах и пируют. Здесь-то их и настигают воины туата, нападают на них с мечами и пиками (там же находим редкое упоминание луков и стрел, если речь все же не идет о дротиках343343
  Луки отсутствуют в археологических находках в Ирландии в эпоху железного века. В кельтской Европе латенской эпохи луки также были непопулярны. Скорее всего, они редко использовались в кельтской и раннехристианской Ирландии (A new history of Ireland. Vol. 1. Prehistoric and Early Ireland / Ed. D. Ó Cróinín. Oxford, 2005. P. 146.)


[Закрыть]), ополчение терпит поражение и отступает, а затем, вернувшись в свой туат, участники похода «воздвигают рассказов ворох». Именно так, надо полагать, из подобных стычек на периферии обитаемого мира, и возникали предания и поэмы о фениях.

Важно отметить, что в древнеирландском обществе среди землевладельцев туата свободный мужчина получал полные права и статус bó-aire лишь по достижении двадцати лет, когда у него вырастала борода и когда он наследовал земельную собственность. Если одно из этих условий не выполнялось, например, он не наследовал землю, он оставался в отряде фениев344344
  Гесперийские речения… С. 252, 255.


[Закрыть]. Молодой человек до двадцати лет, не обладающий полными правами, не считался достойным противником в поединке. По этой причине зрелый воин Над Краннталь отказывался сражаться с безбородым Кухулином. Встретив Кухулина, Над Краннталь удивился:

– Ты, что ли, Кухулин?

– А что, если это я? – сказал Кухулин.

– Если это ты, – сказал Над Краннталь, – то пока я не принесу в наш стан головы ягненка, не принесу и твоей головы, головы безбородого юнца.

– И вовсе я не Кухулин, – молвил Кухулин. – Иди к нему на ту сторону холма.

Пришел Кухулин к Лайгу.

– Намажь мне грязную бороду, – сказал ему Кухулин. – Воин не может сразиться со мной безбородым.

И было сделано так345345
  Tain Bó Cúailnge. Recension I / Ed. C. O’Rahilly. Dublin, 1976. l. 1443—1456.


[Закрыть].

Среди фениев можно выделить и своего рода высшую категорию, людей, приближенных к королю и состоявших, видимо, на королевской службе. Подобный воин в источниках называется fer-gniae ‘геройский муж’, его боевые качества так описаны в трактате Críth Gablach: «У кого есть право, и кому подобает готовить еду для короля? Геройскому мужу (fer-gniae) трех ударов. Каковы они? Муж ударов, что может ударить своего противника так, что пронзает человека через его щит. Муж, что берет противника живым в плен на поле битвы. Муж, что убивает быка одним ударом сразу. Муж, что пронзает пленника без сожаления (?). Муж, что пронзает воина перед войском, так, что тот падает от единого удара»346346
  Críth Gablach… P. 22 § 43.


[Закрыть]. В королевском доме этот геройский муж сидел с фениями, охраняя дверь. Помимо этого fer-gniae должен был помогать женщине, если ей не выплатили вено (плату за невесту). Можно предположить, что подобные «геройские мужи» выполняли своеобразные «полицейские» функции при королевском дворе и в туате в целом.

С самого раннего времени, начиная с эпохи пиратских, разбойных набегов гойделов на Римскую Британию, мы видим, что военное дело у древних ирландцев было связано с дальними походами и борьбой с сильным противником. Все это противоречит высказанному однажды Д. Бинчи мнению об условном и ритуальном характере военных действий в Ирландии. Более того, то, как велась война в самой Ирландии, а не за ее пределами в раннее Средневековье, также опровергает представления об ее ограниченных и ритуальных свойствах. Конечно, ритуальный характер войны в дохристианской Ирландии прослеживается в срубании священного дерева туата или в охоте за человеческими головами, но решающие битвы между крупнейшими правителями острова заканчивались часто истреблением одной из сторон, как это произошло, например, в 738 г. с армией лагенов в их битве с О Нейллами при Ат Шенахь. Вот как красноречиво описывают это сражение «Ольстерские анналы»:

Битва при Ат Шенахь, т. е. «Битва Стонов» 14 сентября, на шестой праздничный день, между О Нейллами и лагенами жестокое сражение, в котором два короля, твердые правители, встретились вооруженные, а именно: Аэд Аллан, король Темры, и Аэд, сын Колгу, король лагенов, из которых один был ранен, но выжил и победил (Аэд Аллан); другому же, Аэду, сыну Колгу, отрубили мечом голову. Тогда наследникам Конна была дарована великая победа, когда они необычайным образом своих соперников лагенов обратили в бегство, растоптали, повергли наземь, опрокинули, уничтожили, так что почти всех врагов истребили, кроме немногих вестников для распространения известий. В той битве столько было убито, что мы не знаем за все прошедшие века ни одного нападения или жестокой схватки, где было бы столько павших. Убиты были многие вожди…

и другие многие, коих мы не упоминаем ради краткости изложения.

Помимо отрубленной головы короля, которая отсылает нас к теме культа трофейных голов в ранней Ирландии, это сообщение анналов важно как свидетельство массовой жестокости в древнеирландской войне. С конца VIII в. как на ирландское оружие, так и на тактику ведения боевых действий оказывают влияние скандинавы, ставшие на долгое время главными врагами ирландцев. В ответ на скандинавские рейды ирландские короли были вынуждены строить свой флот, состоящий уже из больших кораблей: «Ольстерские анналы» сообщают о первом сражении с участием ирландского флота в 912 г. После битвы при Клонтарфе в 1014 г., когда скандинавы были разбиты войском Бриана Борове, ирландское военное дело еще более совершенствуется: строятся замки и мосты, создаются флоты и кавалерия347347
  Тогда же как таковая появляется и регулярная пехота (ceithernn).


[Закрыть], отряды лучников, появляется даже своеобразная военная стратегия. При этом все военные приготовления ирландских королей направлены уже не против ослабевших скандинавов, а друг против друга. Война становится более кровавой и продолжительной: военные действия могут длиться месяцами.