Текст книги "Воин Севера. Сборник остросюжетных рассказов"

Ему снилась Анна. Во сне он рассматривал обнаженное тело женщины в поисках божественного знака. Вот, что-то темное под левой грудью. Плохо видно, вроде, родимое пятно…

Далекий гул заставил его пробудиться. Странный шум. Похоже на работу дровосеков. Удары раздаются со стороны города. Белоглазый зевнул и потер глаза. Что затеяли эти безмозглые вальхи?

И вдруг он увидел солдат. Они двигались по дороге к деревне. Один конный, следом восемь пеших. Шлемы и наконечники копий блестят на солнце. Куда они идут? Сигурд уже знал ответ на этот вопрос, но не хотел верить. Нет, только не Анна! Надо было уходить этой ночью! Боги, за что?! Ведь вы сами избрали её!

Солдаты шли к дому вдовы. Конный взмахнул рукой, отдавая приказ. Пешие рассеялись, окружили дом, выставили копья. Трое нырнули в дверной проем. Сердце викинга заколотилось в груди. И тотчас, со стороны города полился колокольный звон. Все громче и громче. Он плыл над полем, стелился над рекой, дрожал в листьях деревьев.

Стражники выволокли Анну. Один ударил кольчужной перчаткой в лицо, пнул упавшее тело сапогом. Другой ухватил за волосы и поставил на ноги. Затем, подгоняя копьями, погнали в сторону города.

Сигурд страшно зарычал. Соскользнул с дерева и недоуменно взглянул на небо. Хозяева Асгарда, за что? Небо было пустым и синим. Единственное облачко, похожее на маленького барашка одиноко плыло в стороне. Глаза щипала незнакомая горечь. В сознании копилась жгучая обида на себя, на богов, на несправедливый мир.

Он шагал по дороге в город, а над головой плыл колокольный звон. Этот зов собирал людей, вел на площадь. Белоглазый шел в толпе крестьян и не замечал их, а те не замечали его. Сервы перешептывались, недоумевали, по какой причине надрывается главный колокол монастыря Святого Ферреола? Может это предупреждение о новом набеге страшных северян? Крестьяне испуганно крестились и вжимали головы в плечи.

Викинга обнаружили уже в городе. Вопящая толпа отхлынула от него, как разбившаяся волна от утеса.

– Норманн! Норманн! – неслось со всех сторон.

Он остановился в двадцати шагах от эшафота. Вокруг Сигурда пустота. А на возвышении стоит Анна. Она смотрит на него огромными серыми глазами и плачет. Северянин с трудом проглотил возникший в горле ком и перевел взгляд на её мучителей. Их двое: один мелкий и плешивый монах, явно трусит, черные глазка испуганно бегают, губы дрожат. Второго он видел, во время высадки на берег. Этот удивлен. Зеленые глаза широко распахнуты, но пытается казаться спокойным, хотя щека непроизвольно дергается. И этот второй властно положил пятерню на плечо Анны.

Сигурд нахмурился, сделал шаг вперед и, обращаясь только к нему, громко сказал:

– Эй, франк, это моя женщина!

Неизвестно понял ли его вальх, но он вдруг расхохотался. Смех был излишне громким и неестественным.

– Отпусти её, франк! – нахмурился викинг и положил руку на рукоять меча.

«Похоже, этот здоровяк не слишком напуган, – пронеслось в голове у Вилье, – Или он настолько глуп? Нас пятьдесят, а он один. Смотрит, как бык, и чего-то требует. Не чего-то, а эту тощую ведьму. Ведь мог сбежать, затаиться, так нет – приперся… Или эта крестьянка зачем-то нужна ему? А какая разница? Хорошо, что не сбежал». Шевалье поднял руку и возвысил голос:

– Стража, окружить разбойника! Предупреждаю всех – мне он нужен живым!

Сигурд давно стоял один. Крестьяне держались от него на почтительном расстоянии, но не убегали, всем было интересно посмотреть, как городская стража скрутит разбойника.

Солдаты осторожно обступали Сигурда, выставив вперед копья. Блестящие на солнце наконечники почти касались его груди и спины.

Вилье удовлетворенно хмыкнул:

– Ты в моей власти, варвар! Не знаю, зачем ты пришел сюда, но обратно уже не уйдешь!

Лицо северянина оставалось бесстрастным. И это взбесило франка.

– Тебе нужна эта женщина? Попробуй, возьми, но прежде, чем ты попытаешься это сделать, я хочу сказать, что у тебя плохой вкус! Посмотри, какая она дохлая и сухая!

С этими словами Вилье выхватил кинжал и одним махом распорол на пленнице рубаху. Бесформенный балахон скользнул к ногам Анны, она громко вскрикнула и закрыла лицо руками.

Шевалье громко захохотал, а Сигурд с трудом подавил в себе глухой, рвущийся наружу звериный рык. Под левой грудью Анны он увидел пурпурное родимое пятно. Огненно-красное, каким и должно быть, ибо то была женская руна Феу – стихия огня и земли. Руна, несущая своему господину несметные богатства и пожизненное изобилие.

Руна, которую пожаловал ему бог Фрейр. И которую он не смог удержать в руках. Великий Один, пригвоздил себя копьем к дереву жизни и смерти Иггдрасил, чтобы из собственной крови создать магические знаки, теряя сознание от боли, вдохнул в них божественную силу, а человек, которому упало под ноги такое сокровище, даже не смог воспользоваться им. Боги протянули ему богатство в виде женщины, а у него не хватило разума взять и защитить этот дар. Кому из асов надобен такой болван? Даже синекожая Хель будет смеяться над ним.

Сигурд почувствовал, что волны бешенства накрывают его сознание, словно пенные воды Селунда, накатывающие на острозубые скалы.

– Проклятый франк! – взревел он, сверля Вилье единственным глазом. – Отпусти её, и клянусь Одином – я сохраню тебе жизнь!

– А! – вскричал француз. – Напускная невозмутимость покинула тебя, варвар! Ты уже понял, что ведьма больше не принадлежит тебе?! А чтобы ты понял, что не только эта чумазая дрянь, но и весь этот город мой – смотри!

Узкое длинное лезвие полыхнуло на солнце, очерчивая на белой коже женщины темную дугу, отворяя уродливую рану из которой фонтаном изверглась кровь.

Анна мешком осела у ног убийцы, покрывая сапоги из свиной кожи багряными брызгами.

И тогда Сигурд закричал. Закричал так страшно и яростно, что стражники подались от него прочь. А потом лицо его свело судорогой. Единственный глаз сверкнул нечеловеческой злобой и вдруг утратил всякие проблески разума. На шевалье де Вилье глядел безумец. Изо рта текла длинная тягучая слюна, а тело дрожало и сотрясалось от конвульсий.

– Припадочный, – в страхе прошептал Вилье и непроизвольно попятился.

А в следующую минуту раздался такой жуткий рев, что некоторые слабонервные горожане лишились чувств, ибо ни один человек не способен исторгнуть из себя такой ужасающий звериный рык. Он накрыл площадь и поразил каждого в самое сердце.

Преподобный Лебо взвизгнул и, минуя лесенку сиганул вниз, побежал, расталкивая зевак, стремясь затеряться в толпе.

А существо, ранее бывшее Сигурдом, с хэканьем разорвало на себе рубаху вместе с кольчугой. Разорвало легко, словно это были истлевшие невесомые лохмотья. И шевалье поразился, какое белое у северянина тело.

– Убейте его! – в ужасе закричал он солдатам. Но его приказ опоздал, ибо викинг начал убивать первым.

Широкое лезвие с лязгом вырвалось из ножен и молнией засверкало в кровавом кошмаре. Взметнулись вверх обрубленные наконечники копий, полетели в стороны человеческие конечности.

Люди с воплями бросились врассыпную. Началось столпотворение и давка. Но тем легче было убивать их. Сигурд шел по трупам, без устали собирая кровавую жатву.

Вилье ухватил за шиворот, пробегающего мимо деморализованного солдата.

Тот дрожал и повторял:

– Это дьявол, дьявол.

Отобрав у стражника лук, шевалье натянул тугую тетиву и пустил стрелу в грудь врагу, с двадцати шагов, почти в упор. Но стрела отскочила от мускулистого тела, словно угодила в камень. А еще франк увидел, что из многочисленных порезов на теле викинга не сочится ни капли крови. И тогда он повторил вслед за солдатом:

– Дьявол…

Кровавый дождь заливал сухую землю, змеились в пыли зловонные внутренности, отсеченные головы страшно пучили остекленевшие глаза.

Аббат Лебо, спрятавшись за пустой бочкой, стуча зубами, неистово бормотал молитвы. Он видел, как шевалье де Вилье пятится прочь от жуткого создания, а тот, расчищая себе дорогу мечом, упрямо идет на него. Благородный франк не выдерживает, поворачивается и бежит прочь. А рыжий монстр вскидывает вверх руку и метает тяжелый меч ему в спину, словно это обычный нож. И клинок протыкает шевалье насквозь. А потом дьявол выдергивает железо наружу и рубит француза на куски. И вокруг клубится кровавый пар. Монах хочет потерять сознание, чтобы не видеть этого ужаса, но продолжает упрямо смотреть. На его глазах чудовище закатывает единственный глаз и вдруг валится на останки шевалье. Валится и лежит без всякого движения.

Время тянется медленно, Лебо прижимается щекой к разогретым на солнце доскам и ждет. Вдруг чудовище встанет. Но северный разбойник продолжает лежать. А еще, похоже, он дышит. Неужели, этот дьявол лег отдохнуть? Устал убивать и улегся? Хорошо бы уйти, пока он не пробудился. Но ноги окаменели и не желают двигаться.

Какой-то посторонний шум сбоку. Аббат вздрагивает. Рядом из укрытия вылезают два стражника. Неужели это все, кто уцелел? Смелые парни, они крадучись приближаются к викингу. Нет, они сумасшедшие. Они что не понимают, что дьявол бессмертен? А если они разозлят его? Монстр вскочит и опять начнет убивать. На площади никого нет, лишь они трое. Он убьёт этих дуралеев, а потом найдет его. Надо их остановить.

Аббат шепчет, но делает это так тихо, что солдаты не слышат его. Один из стражников, подкравшись к лежащему викингу, тыкает ему в шею копьем. Лезвие окрашивается красным, враг неподвижен. И тогда другой, осмелев, извлекает меч и, коротко размахнувшись, отсекает рыжеволосую голову. Но проходит еще довольно времени, чтобы преподобный Лебо осознал: «Все кончено. Монстр убит». И когда монах понимает это, горячие слезы текут по впалым щекам, глаза устремляются к небесам, а побелевшие губы жарко возносят благодарственную молитву Создателю.

* * *

Таверна была слишком мала, чтобы вместить всех желающих, поэтому за дубовыми столами восседали лишь инглинги и их ближайшие помощники. Простые хирдамы и хускарлы расположились на улицах и площадях поверженного Парижа. Жгли костры, жарили мясо, тут же насиловали франкских женщин и пытали горожан, в надежде выбить из них сведения о еще не найденных тайниках и сокровищницах. Пьяные викинги горланили песни и хвастались добычей. То и дело вспыхивали стычки, но до смертоубийств, впрочем, доходило редко. Для того чтобы спустить пар и отвести душу имелись многочисленные пленники. Эти испуганные овцы сидели на земле, дрожали и жались друг к другу. Кому-то из них повезет – они станут трэлями и тем самым сохранят свою жалкую жизнь. Другим же была уготована незавидная участь – их принесут в жертву одноглазому Одину. А для верховного аса нет большего удовольствия, чем созерцать изощренные пытки и наслаждаться воплями умирающих. Париж ждала та же участь, что Нант, Анжер, Леперж, Тур и прочие франкские города.

В таверне было тесно. Зато сюда не проникала вонь от сожженных трупов монахов церквей св. Петра и Женевьевы, и не доносились крики победителей и вопли несчастных пленников. Здесь собрался цвет северного воинства. Сам легендарный конунг Рагнар Ландброк и его ближайшие ярлы. В дальнем углу сидели и наши знакомые Харальд Краснозубый и хевдинг Торстейн Вилобородый. Заливали в глотки дорогущее вино, сетовали на убогость заведения, где так мало припасено пива, и лениво обсуждали новости: Хороша ли земля в Нейстрии, которую напуганный вторжением французский король уступил викингам в вечное пользование, и так ли велик выкуп в 685 фунтов золота и 3250 фунтов серебра за Сен-Дени, Сен-Стефан, Сен-Жермен?

Ответа не знал ни тот, ни другой. Но оба считали, что Волосатые Штаны продешевил.

– Я думал – добыча будет больше, – задумчиво произнес Торстейн, пошарил за пазухой и выудил блестящую спутанную связку золотых и серебряных бус.

– Для Брунхильды? – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Краснозубый.

Вилобородый кивнул.

– Получив такие игрушки, твоя сестренка быстро перестанет горевать об этом недотепе.

– Зря ты так, – покачал головой хёвдинг, – она действительно любила его. Мне будет тяжело рассказывать о его смерти. – С этими словами Вилобородый аккуратно спрятал украшения обратно.

– Все не налюбуетесь на добычу? – раздался над их головами насмешливый голос Ивара Бескостного, сына Рагнара Ландброка. – По мне добыча только тогда чего-нибудь стоит, если её нельзя уместить за пазухой.

Харальд напрягся, глаза стали жесткими. Он понял, что Бескостный специально подошел к ним покуражиться. Словно в подтверждение этих мыслей, один из самых кровожадных разбойников севера притворно вздохнул:

– Мне искренне жаль, что я не успел помешать Длиннорукому убить твоего лоцмана. Бьерн Счастливый был искусный мореход.

Харальд хранил молчание.

– Такие лоцманы редки даже в наших краях, – продолжал Ивар, – Но даже они должны понимать, что оскорбления смываются только кровью.

Харальд с хрустом сжал кулаки.

Ивар словно не замечал свирепого взгляда Краснозубого.

– Мне жаль, что так получилось, – повторил он и вдруг, жестом фокусника выдернул из-за спины, трясущегося словно осиновый лист, аббата Лебо. Преподобный настоятель монастыря Святого Ферреола заметно сдал и почернел лицом, под глазом растекся огромный синяк, сутана изорвана и испачкана кровью.

– Мы поймали эту зверушку в одном маленьком городке, куда, как оказалось, заходил и ты. Этот чудак оказался не слишком беден и выкупил свою жалкую жизнь. И, надо сказать, неплохо заплатил. – Ивар не смог скрыть откровенную насмешку. Краснозубый скрипнул зубами. – Но он также рассказал много интересного, – продолжал улыбаться Бескостный, – Я думаю – тебе понравится. Вам обоим.

Харальд шумно выдохнул и медленно процедил:

– Благодарю тебя за этот дар, Ивар Рагнарсон. Но с чего ты взял, что мне интересна эта ворона, если я сам могу наловить таких целую сотню?

– Ты ошибся дважды, Харальд ярл. Это не просто ворона, а ворона, которая много знает. Знает о твоём пропавшем хирдмане Сигурде. И почему ты решил, что это дар тебе? Посмотри на крысиную рожу этого недомерка? Я так сразу начинаю смеяться. Из него получится отменный шут. Подарю его одному сконскому ярлу. Уверен, старик Гунарсон оценит подарок.

– Он знает о Сигурде?! – воскликнул Торстейн.

– Знает, – подтвердил сын Ландброка.

– Пусть говорит, – буркнул Харальд.

Бескостный поманил пальцем одного из своих хирдманов:

– Магнус знает язык франков.

Угрюмый викинг с поломанным носом плюхнулся за их стол, легонько ткнул преподобного в пузо и рявкнул:

– Расскажи, что ты видел!

Казалось, аббат только и ждал приказа. Он выпучил глаза и затараторил. Магнус с трудом успевал переводить:

– Я видел дьявола! Ибо рожденный от человеческой женщины не может быть такого роста!

Чтобы показать высоту дьявола, Лебо вытянул руку вверх и подпрыгнул. Викинги захохотали. Даже Харальд не удержался от усмешки.

– Лицо его было таким страшным, что взглянув на него, люди падали, как подкошенные! Волосы и борода его были цвета огня, а когда он говорил – изо рта шел серный дым! А еще огненноволосый дьявол не имел одного глаза. Вместо него, слева, на его жутком лице расползлось чудовищное бельмо в виде отвратительного паука!

– Это точно наш Сигурд! – Воскликнул Вилобородый.

– Без сомнения, это он, – подтвердил Харальд и кивнул Магнусу. – Пусть ворона рассказывает, что было дальше!

И преподобный отец Лебо рассказал. По мере его рассказа, лица слушателей вытягивались от изумления. Когда же монах закончил, у Харальда и Торстейна блестели глаза от возбуждения.

– Он все же стал берсерком! – рявкнул Краснозубый.

– Я знал, что Сигурд не посрамит памяти своего отца Олафа и станет величайшим среди сыновей Одина! – поддержал Вилобородый.

– Так выпьем за нового эйнхери, достойного занять место за пиршественном столом в Вальхалле! – заорал Ивар Бескостный и взметнул вверх серебряный кубок.

– За Сигурда Белоглазого! – разом вскричали остальные.

– Люди Севера, – неожиданно раздался из дальнего конца заведения громоподобный рык самого конунга Рагнара Волосатые штаны, – Сегодня в Небесный Город вошел новый герой! Восславим же его имя!

Старая таверна сотрясалась от восторженного рева сотен глоток. Слышался хохот и волчий вой. Звенели кубки, рекой текло дорогое вино. А за узкими стрельчатыми окнами лежал растерзанный сожженный Париж.

Краткая справка:

В 845 году норманны под предводительством РагнараЛандброка по прозвищу Волосатые штаны (Кожаные штаны) опустошают Францию. Одни историки утверждают, что у Рагнара было 120 боевых кораблей, другие доводят их число до 600. Вторжение стало возможным благодаря предательству Ламберта, графа Нантского, которого французский король Карл II Лысый с позором выслал из страны. Желая отомстить, этот вельможа обратился за помощью к викингам, предоставив в их распоряжение свое войско и лучших лоцманов для беспрепятственного прохождения по Сене и Луаре. В зверствах над жителями Нанта солдаты Ламберта превзошли даже своих северных союзников. Все жители города были безжалостно вырезаны, включая грудных младенцев.

Ярл – человек, принадлежащий к сословию знати. Синоним слова князь. Первоначально означал племенного вождя.

Дренг – юноша, неопытный воин. Синоним юнги на флоте.

Драккар – парусно-гребной военный корабль викингов VII—X вв. Штевень корабля украшала съемная морда чудовища: дракона, змеи, кабана. Устанавливалась во время боевого похода для устрашения врагов.

Хольмганг – дуэль по-древнескандинавски.

Хирд – боевая дружина скандинавского вождя.

Хирдман – член дружины.

Хускарл – опытный воин. Часто синоним хирдмана.

Вергельд (верегельд) – денежная компенсация за убийство свободного человека.

Инглинги – одна из самых влиятельных и древних династий конунгов. Прародитель – некто Ингве Фрей, чья родословная, в свою очередь, восходит непосредственно к Одину. К этой династии принадлежал Рагнар Ландброк и его многочисленные сыновья. А сыновей у него была прорва. Утверждают, что не меньше пятидесяти. Любвеобильный был мужичок.

Хёвдинг – вождь, предводитель.

Ньёрд – покровитель мореплавателей. Также бог плодородия. Его антиподом является Эгир – злой полубог, творящий морякам всякие пакости. При помощи черного пивного котла, он создает шторма и ураганы.

Один – верховный бог скандинавов. По преданию пожертвовал левым глазом, чтобы испить из источника мудрости, который охранял великан Мимир.

Варяги – автор полностью согласен с теорией, что варяги это славяне, населяющие южное побережье Балтийского моря. В настоящее время этому найдено множество подтверждений. В исторических источниках мы находим название этих славянских племен: вельты, хижане, черезпеняне, доленчане, бодричи и т. д. Сами они предпочитали себя называть вильцы или лютичи.

Вся история варягов это непрекращающаяся борьба с франками, а затем с германцами. Поэтому нет ничего удивительного, что варяги нанимались в дружины к своим северным соседям – норманнам, дабы вместе потрошить своих давних недругов.

Не буду говорить о происхождении слова варяг – трактовок множество.

Описание типичного варяга можно найти в византийских источниках. Не правда ли, очень похоже на запорожского казака? Наш князь Святослав, имевший варяжскую дружину, выглядел точно так же. Бритый череп с длинным чубом мало напоминает заросшую до самых бровей физиономию викинга.

Валланд – страна кельтов (так викинги называли Францию)

Вальхи – французы.

Вальгалла, Вальхалла – рай для доблестных воинов. Один правит Валгаллой. Он отбирает лучших воинов, павших в бою, а валькирии доставляют их в чертог. Другая часть павших отправляется в Фольквангр («Людское поле») к богине Фрейе.

Эйнхерии (Einherjar) – в германо-скандинавской мифологии лучшие из воинов, павшие в битве, которые живут в Вальхалле.

Валькирии – Девы-воительницы, скачущие на крылатых конях и собирающие павших воинов для Вальгаллы.

Лютефиск (норв. Lutefisk, швед.Lutfisk, фин. Lipe; kala, дословно рыба в щёлочи) – традиционное скандинавское рыбное блюдо, популярное в Норвегии, Швеции и некоторых районах Финляндии. Первоначально приготавливалось из трески, а в настоящее время в Швеции и Финляндии в 99% используют сушёную мольву.

Хакарл – хлеб викингов, невыносимо отвратительная пища родом из Исландии. Известность среди иностранцев получила благодаря своим необычным свойствам. Данный образчик кулинарного искусства представляет собой перегнившее мясо гренландской полярной, либо гигантской акулы со всем причитающимся.

Гарм – жуткий пес, охраняющий царство мертвых.

Урд – судьба.