Текст книги "Рождественские истории – 2024. Сборник рассказов"

Марина Боброва «РОЖДЕСТВЕНСКИЕ НАСТРОЕНИЯ»

Иллюстрация Григория Родственникова

Настя, девочка лет десяти, бесцельно смотрит в окно и в ее голове носятся унылые мысли.

Небо хмурится, собака противно цокает когтями по полу, кошка наоборот, дрыхнет, и не желает играть со мной. Бабушка в своей комнате кому-то жалуется по телефону на здоровье. Подружки сидят по домам и с умным видом хвастаются в чате о последних прочитанных книгах. А ничего там умного нет, ведь все это задано училкой на зимние каникулы. И в списке совсем нет любимой фантастики. Скукота… Зимние каникулы пропали… Сейчас бы на ватрушке с горки прокатиться, но ведь зима с чего-то стала такой трусливой. Все время место уступает то осени, то весне. Так и вижу картинку как злая, старая, лохматая, полуголая (листья с деревьев опали) Осень и молодая истеричная, с распущенными длинными волосами, тоже полуголая (листья на деревьях еще не выросли) злющая тощая Весна с двух сторон с кулаками накинулись на деда Мороза. А он в ужасе закрыл глаза руками и резво бежит прятаться в шкаф. Ха-ха! Так и надо старому бородатому трусу, вечно пьяному с красным носом и торчащей во все стороны плохо ухоженной бородой. А между тем уже прошел Новый год и на носу Рождество. И еще родители весь день как угорелые бегают по магазинам вместо того, чтоб сходить со мной в парк. Вот даже в школу захотелось от этой беспросветности.

– Настя, ложись поспи. Вечером ведь на Рождественскую ночную службу с родителями надо идти. Отдохни пока. – Послышался голос бабушки.

– Не хочу, бабуля! Не пойду с ними. Они опять будут шептаться всё время, и на них все будут шикать. Неудобно. С тобой пошла б. Ты тихонечко на лавочке в уголке сидишь и можно даже у тебя на коленках немножко вздремнуть как раньше.

– Не могу я, внучка, спина болит. Мне полежать бы в тепле с поясом собачьим на пояснице. Придется по телевизору смотреть службу. А ты родителей не осуждай, мала еще. Да и грех это. Лучше сходи помолись о них и о моем исцелении. А после службы в Храме будет праздничная трапеза. Хоть с подружками увидитесь, а то все в телефонах сидят.

– Ну, хорошо, бабуля, только ради тебя схожу.

*****

На ночной службе торжественно, весело и одновременно спокойно. Хор поет очень красиво.

Христос рождается – славьте!

Христос с небес – встречайте!

Христос на земле – воспряньте!

Пой Господу, вся земля

и с веселием воспойте, люди,

ибо Он прославился!

Настоятель Храма кадит необыкновенным ароматом ладана. Как будто в саду роз находишься и немножко привкуса ландышей. Удивительный запах. И он не смешивается с запахом елей, украшающих Храм. Как будто одновременно витают оба отдельно друг от друга.

Насте хочется взмахнуть руками как крыльями и взлететь к самым куполам, посмотреть оттуда на молящихся, на то, что происходит в алтаре (женщин туда никогда не пускают), на родителей, подружек, погладить всех по голове и шепнуть всем добрые пожелания. Она так всех любит сейчас. И даже вон того пьяненького старичка, который часто сидит у входа и просит милостыню (пусть у него будет всегда достаточно еды и новые теплые ботинки вместо этих драных), и ту сварливую старушку с клюкой и вечно скрипящей сумкой на колесиках (пусть у нее появятся родственники, которые будут о ней заботиться). И от этого всего становится так хорошо, легко и тепло на душе, что хочется всех обнять, и Настя улыбается во весь рот.

Но вот служба закончилась, и батюшка приглашает всех пройти в трапезную на праздничный ужин. Люди тянутся к выходу. Но что такое, почему вдруг образовался затор у ступенек крыльца?

– Смотрите, радуга над Храмом! – Громко произносит кто-то.

– Не может быть, – отвечают те, кто еще находится в притворе.

Все выходящие останавливаются и глядят в Небо как зачарованные.

И тут начинает идти снег. Он падает все быстрее и быстрее, так, что за десять минут образовываются небольшие сугробы. Радугу заслоняет снегопад, но она все равно просвечивает сквозь него, освещая стоящий рядом с крыльцом вертеп с Иосифом, Девой Марией, Младенцем Христом в яслях и волхвами с подарками. Кажется, что в вертепе уже не куклы, а живые люди. (Так и хочется дать Иосифу какой-нибудь теплый плед, чтоб Младенец не замерз под снегом).

Дети лепят снежки и кидаются ими друг в друга со смехом. Настя присоединяется к этому веселью.

– Пойдешь утром с нами на горку кататься? – Кричит ей Света.

– Обязательно пойду! Утром на ватрушках покатаемся, а днем на каток пойдем! И Иру с Викой и Вовкой захватим еще.

– Конечно. Как без них?

Тут девчонки замечают, что остались одни на улице и бегут в трапезную. Там тепло и уютно по-домашнему. Мама сразу сует Насте в руки стакан апельсинового сока и ставит рядом тарелку с дымящейся курицей и ароматным пюре, посыпанным свежей зеленью.

И только тут девочка начинает понимать, как она устала и жутко хочет спать. Просто хоть ложись на колени папы (они длиннее и удобнее маминых).

– Папа, пойдем домой. Там наверно кошка с собакой набезобразничали без нас, и бабушка соскучилась, – хитрит девочка.

– Хорошо, пойдем. Пора и на боковую, – соглашается папа. – А завтра пойдешь с нами в парк гулять?

– Вечером сходим, – еле ворочая языком от усталости, бормочет Настя.

Дверь квартиры семье открывает бабушка. У нее радостно горят глаза и она сообщает:

– Я вам праздничный стол смогла накрыть, потому что вашими молитвами спина вдруг перестала болеть. Мне и кошка с собакой помогали тем, что тихо сидели по углам и не мешали, – шутит бабуля.

– Все-таки каникулы удались, – думает Настя, уже засыпая, – ведь получилась такая удивительная ночь, и даже чудом радуга появилась. Нам со Светой в классе никто не поверит. И не надо. Это же подарок с Небес для тех, кто пришел на День Рождения Христа. А бабуля поверила и обрадовалась. Сказала, добрый знак был.

Татьяна Осипова «СТЕЧЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ»

Иллюстрация Татьяны Осиповой

Дождь лил так, словно небесная канцелярия взяла отпуск и отошла от наблюдения за погодой. Лин спешила в Эдинбург, чтобы встретиться со знаменитым доктором Энтони Конти. Талантливый молодой хирург приехал на несколько дней в Англию, и Лин тешила себя надеждой уговорить звезду кардиологии провести операцию её больному сыну.

Болезнь к двенадцатилетнему ребёнку подкралась незаметно, как впрочем, всё плохое случается незаметно на первый взгляд. Тихие шаги смерти мягкой поступью вели Тима к последней черте. Лишь надежда шептала, что есть доктор, который проведёт операцию, способную спасти. Лин верила и боялась, но тут же убеждала себя, что Энтони Конти хороший человек. Лечащий врач говорила, что только ему под силу спасти мальчика. Мать недолго думая собрала вещи, оставила сына на мужа, который взял отпуск, и отправилась из Бристоля в Эдинбург.

Дорога заняла бы куда меньше времени, если бы не ужасная погода. Сначала начался сильный ветер. Деревья бились в диком танце, вскидывая скрюченные ветви. На дорогу падали задержавшиеся на ветках бурые листья, ветер нёс пластиковые пакеты и мусор, закручивая в безумной пляске. Встречные потоки автомобилей гудели, грозясь перевернуть красный «Мини».

Начался дождь, и Лин злилась, на ехавшую впереди фуру. От махины летела грязь, отчего стекло постоянно покрывалось мелкими капельками слякоти. Дорога в две полосы, вилась между холмами и, предприняв попытку, женщина вырулила на встречную полосу, чуть не столкнувшись с микроавтобусом. Проскочила между фурой и «фольксвагеном», на юрком «Мини», чувствуя, как водитель встречной машины не только яростно просигналил наглой автоледи, но и кинул вслед ругательства и проклятия.

«Господи, ну что ты делаешь, Лин, – отругала она себя, словно за рулём сидела другая женщина. – А что если бы ты врезалась? Погибли бы люди, да и от тебя не осталось и мокрого места. Что потом скажет Дон и Тимми?» Она чуть не расплакалась. Но впереди ни одной машины, неповоротливая фура осталась позади.

Несколько минут облегчения. Скорость, пустая дорога и снова надежда скорее добраться до волшебного доктора. Лин его так и называла.

Ветер немного утих, но дождь превратился в стену из воды и тумана. Нет, это облако, поняла Лин, видя, что видимость снова стала нормальной, как только машина вырвалась из объятий серого морока. Однако дворники еле справлялись. Вокруг ни одного мотеля, заправки или кафе, чтобы переждать стихию. Воздух внутри машины пропитался сыростью, лобовое стекло запотело, и женщина включила кондиционер на обогрев. «Надо было починить его», – вздыхала она. Сердце замирало всякий раз, когда приходило понимание о неисправности в автомобиле. Запахло чем-то неприятным, Лин даже испугалась и решила не включать «печку», а вытирать стекло тряпкой. От неё оставались разводы, но иного выхода сейчас нет.

Когда впереди показалась заправочная станция, женщина вздохнула с облегчением. Представила, как выпьет горячего чая. Туалет устроил бы любой, главное – возможность немного согреться. Всего пятнадцать минут. Этого было бы вполне достаточно.

Заправила машину и, подняв капюшон, побежала к маленькому кафе возле бензоколонки. За стойкой толстая тётка с гладкими сальными волосами, зачёсанными за уши. Внутри заведения пахло плесенью и совсем не тепло и сухо. А как мечталось немного согреться. В отвратительном чае хорошее лишь одно, что он был горячим. Лин попросила хозяйку набрать в термос кипятка. Та, к счастью, кивнув, согласилась, улыбнулась, показывая неровные зубы. «Иной раз внешность бывает обманчивой», – решила про себя уставшая путешественница. Съела картофельный пирог с сыром, оказавшимся вполне сносным в отличие от чая. Взяла с собой пачку чипсов и несколько пакетиков растворимого кофе.

Туалет встретил исписанными стенами и засохшими следами грязи на полу. Словно недавно тут кто-то боролся. О происшествии красноречиво говорили разбитая раковина и стоявший в углу треснутый бачок. Лин вздохнула. Окно заклеено выцветшим плакатам с ещё молодой Бритни Спирс. Вероятно, хозяйка была её поклонницей. «В самом деле, лучше посетить даже такой туалет, чем морозить задницу под дождём в дороге», – решила Лин и даже рассмеялась.

Несколько километров она ехала сытая, согревшаяся и в хорошем настроении. Дождь немного успокоился, но огромная пробка на въезде в Стаффорд задержала путницу на несколько часов. Она позвонила Дону, расспрашивая, как сын. Улыбалась, слушая голос Тима. Приятный разговор отвлёк от нервозности и согрел душу. Оказавшись в Сток-Он-Тренте, автомобиль Лин наконец-то вырвался вперёд. До Эдинбурга ехать часов пять и сейчас это казалось сущим пустяком. Женщина включила громче радио, слушая музыку, пока песню не прервал голос радиоведущего с экстренным сообщением о штормовом предупреждении. Просьба оставаться дома и не покидать пределы графства Стаффордшир не остановили молодую мать. Она прибавила скорости, надеясь успеть обогнать непогоду.

Снег начался на подъезде к Блэкберну. Он налипал на лобовое стекло и собирался седыми косами с обеих сторон. Лин осторожно вела машину, потому что дорога медленно уходила в гору, и лихачей в этом районе трассы хватало всегда. Она вдруг подумала о Доне. Муж водил машину куда лучше, но к доктору Конти решила отправиться Лин. Супруг говорил, что дар убеждения у неё куда лучше. Никто и подумать не мог, что арктический циклон понесётся из Исландии в сторону Англии, как сорвавшийся с цепи пёс.

Ветер точно желал остановить автомобиль. Гудел и бился в стёкла. Лин чуть не плакала, понимая, что время близится к ночи. И остановиться негде. Поблизости ни одного дома – лишь холмы и мрачный сосновый лес. Высокие деревья величественно склонялись в поклоне. Внезапно дорогу преградило падающее дерево. Женщина, закричав, ударила по тормозам, пыталась вывернуть руль, чтобы избежать столкновения. Автомобиль пошёл юзом, подскочил, угодив колесом в выбоину, и завертелся волчком на мёрзлой трассе.

Перед глазами блики от фар, белая метель и ночь. Удар слева. Лин охнула, понимая, что в машину врезался шедший по трассе автомобиль. Водитель не успел затормозить, не заметил поваленного дерева и застрявший на обочине «Мини».

Потолок перевернулся, всё вокруг завертелось, звон разбитого стекла оповестил, что «Мини» напоролся на торчащую из кювета корягу. Холодный воздух и снег колючими иголками впились в лицо и руки. Темнота укрыла, прошептала в ухо: «Вот и всё Лин, тебе не суждено больше открыть глаза, увидеть Тимми, и главное – никто не спасёт тебя».

Она очнулась от боли в правом боку. С трудом отстегнула ремень и ощутила, как будто смерть разжала тиски. Выдохнула. Тишина. Никто не ищет её, никто не зовёт. Лин начала искать телефон. Где же он? Машина перевернулась несколько раз. Сколько? Женщина наморщила лоб и поднесла к губам замёрзшие пальцы. Острая боль пронзила запястье правой руки. На глазах выступили слёзы. Она снова искала телефон. Обрадовалась, что нащупала его где-то в темноте пустых коробок, между лопнувшим пакетом с чипсами и липкой бутылкой из-под колы. Газировка клейкой лужицей застыла на коврике. Лин не могла открыть дверь. Замок заклинило. Пришлось выбираться через разбитое стекло. Главное она нашла телефон и можно вызвать службу спасения. Куртка зацепилась за осколки, и ткань предательски затрещала, оставляя на оскалившемся стёклами окне «Мини» обрывки одежды.

Женщина с трудом выбралась из автомобиля. Теперь он представлял жалкое зрелище. Отбросила со лба спутанные светлые волосы и натянула на голову капюшон. Холод пробирался внутрь, забираясь в куртку и под свитер. Женщина, используя левую руку, с трудом застегнулась. Любое движение правой конечностью вызывало сильную боль. Снова на глаза навернулись слёзы.

Она вынула из кармана телефон. Он выключен, попытка включить его не увенчалась ничем. Отчаявшись Лин, выругалась, ощупала смартфон и вдруг поняла, что в руке у неё экран. Телефон развалился на части, и она нашла только отвалившуюся часть «Самсунга».

– Ну, почему?! – закричала Лин в тёмное небо. Упала на колени, окутанная мглой. Вокруг снег и холод. Ветер стих. Метель смолкла. – Это не честно, – прошептала женщина и закричала в пустоту: – Не честно!

Немного отойдя от шока, она размышляла, что надо бы выбраться на дорогу. Возможно, другой водитель, врезавшийся в неё ещё на месте аварии. Он поможет? Или тоже пострадал? Как понять в какой стороне дорога?

Мокрый снег сделался вязким. Температура стремительно падала. Лин поняла, что не завершили ветер, дождь и снег, закончит холод. Стоять на месте нельзя. Надо идти. Идти, двигаясь из последних сил, чтобы отыскать помощь и выжить. Ради Тимми. Ради Дона.

Идя наугад, Лин не знала, что отдаляется от трассы. Ноги стали свинцовыми, мокрый снег, налипший на штаны, влез в ботинки. Она дышала тяжело, и настолько замёрзла, что уже не ощущала холода. Щёки горели огнём, как и озябшие руки. Только ноги ещё не заиндевели, потому что идти по снегу то ещё удовольствие. Женщина решила, что неплохо бы запеть песню, вспомнила плакат с Бритни Спирс в забегаловке толстой леди. Сейчас она бы с удовольствием выпила её безвкусный чай. В желудке сжалось, а к горлу подкатила тошнота. «Нет-нет, не дури, Лин, – приказала себе, – ты выберешься. Мать всегда сильна тем, что у неё есть ребёнок»! Мысли о любимых придали сил. Она снова запела «Малыш, ещё раз».

– О, малыш, малыш, откуда мне было знать?

О, симпатяга, мне не следовало отпускать тебя.

Улыбалась, поднимая дрожащие от усталости ноги, и пела громко, порой, не попадая в ноты:

– Должна признаться, что одиночество убивает меня.

Разве ты не знаешь, что я всё ещё верю,

Что ты будешь рядом и дашь мне знак?

Малыш, набери мне ещё раз!

Её словно накрыла волна. Лин застыла, потом закричала:

– Эй! – Она вскинула вверх руки, – эй, помогите… – в правое запястье вонзились иголки боли, обрывая крик женщины.

Впереди в снежном убранстве, окружённый деревьями стоял двухэтажный дом, украшенный огнями. Он походил на домик волшебника, и Лин, коснувшись пальцами губ, рассмеялась, ойкнула, прижимая к груди руку. Ускорила шаг, пока не поскользнулась, запутавшись в промокших и потяжелевших ботинках, и не рухнула лицом в снег. Это падение повлекло за собой новый вопль и грохот, который не утаил снеговик, упавший на бок и загремевший ведром, скатившимся с круглой головы. «Нет, – Лин приподнялась, сдвигая со лба шапку и разглядывая белую фигуру. – Этот снеговик ненастоящий».

– Что случилось? – голос незнакомца прозвучал неожиданно. Лин хотела вскочить на ноги, но её попытки не увенчались ни чем. Она так и лежала лицом вниз и сдавлено выкрикнула:

– Пожалуйста. Помогите…

Мужчина, словно опомнившись, видимо, перед дверью он впервые видел женщину, нуждающуюся в помощи, помог ей подняться. Под носом незнакомки засохшая кровь, куртка разорвана и в глазах отчаяние сменившееся радостью.

– Что случилось? – спросил он.

– Я … – Силы словно решили оставить Лин. Ноги сделались ватными, и незнакомцу пришлось подхватить её на руки.

– Не волнуйтесь, я помогу вам.

Она сбивчиво начала рассказывать, как попала в аварию, а потом о том, как ехала в Эдинбург.

Она вскрикнула, когда незнакомец снимал с неё куртку.

– Господи, у вас сломана рука, – воскликнул он.

– Конечно, – Лин вытащила из кармана разбитый телефон, будто забыла, что с него уже невозможно сделать звонки. – Меня так закрутило…

– Не беспокойтесь, – проговорил он, – я позвоню в участок, а пока дайте осмотрю вашу руку. Я врач. Как вас зовут?

– Лин, – ответила женщина, ощущая, как тепло, разливающееся по телу, превращалось в огонь. – Жарко.

– Это после переохлаждения. Вот ложитесь на диван.

Лин не нужно было уговаривать. Тело стало мягким и податливым, будто оно тоже заиндевев сначала, сейчас таяло и скоро превратится в мутную лужицу. Она закрыла глаза и когда пришла в себя, за окном уже светало.

Вскочила, сбрасывая плед, и тут же поморщилась от боли. На правую руку наложен гипс. Лин кивнула пустоте, врач и правда настоящий. Но что он делал в этом глухом месте?

Он пришёл, услышав, видимо, что она проснулась, и сказал, что вчера позвонил полицию.

– Вашу машину нашли, Лин, не волнуйтесь. Я связался с Доном. Не переживайте, сказал, что с вами всё в порядке. – Женщина вдруг заплакала, и незнакомый врач сжал пальцы, на его лбу возникла вертикальная морщинка. Обычно мужчины теряются, видя женские слёзы. – Я могу отвезти вас в Эдинбург. Мне завтра надо быть там.

– Правда? – на губах только что плачущей женщины вспыхнула улыбка. – Только я, – она опустила глаза на порванные джинсы и высохшую кровь на толстовке. – Он не захочет говорить со мной.

– Это настолько важный человек? – усмехнулся врач. – Он судит о человеке по его одежде? Если вам не покажется это чем-то стыдным, я могу завтра остановиться рядом с магазином, чтобы вы могли подобрать себе что-то. И понимая, что наверняка, вы оставили в машине документы и деньги, помогу вам. Разве мы не люди?

– Господи, – выдохнула Лин. – Я сплю или вы святой?

– Бросьте.

– Да нет же. – Лицо Лин сияло от счастья. – Сегодня Рождество, а я встречаю его не рядом с любимым мужем и сыном. Знаете, я ехала в Эдинбург, чтобы поговорить доктором об операции. – Мужчина с интересом слушал её, склонив голову набок. – У моего Тима… Все бумаги остались в сумке. Его сердце, оно… – Её дыхание перехватило, и женщина вдруг спросила: – А как вас зовут, простите, я даже не спросила, вашего имени… Кого мне благодарить.

– И я не представился, – немого смутившись, ответил он. – Меня зовут Тони. И как хорошо, что приехав в Англию, я решил остановиться в домике родителей. Иначе бы кто помог вам.

– Ваша правда, Тони.

– Я накануне позвонил в участок, и мне скоро принесут ваши вещи.

– Как замечательно! – воскликнула Лин. – И вы, в самом деле, отвезёте меня в Эдинбург?

– Только завтра, потому что конференция состоится после Рождества. – Лин вопросительно смотрела на доктора, не до конца осознавая, кто перед ней. – Бывает такое стечение обстоятельств, – улыбнулся мистер Конти. – И думаю, раз вы ехали на встречу со мной, то готовы к разговору об операции.

Лин вдруг заплакал, а Тони снова растерялся, утешая её, говорил, что всё позади и вместе они справятся.

Вечером они сидели за столом и отмечали Рождество. Совершенно чужие и ставшие вдруг такими близкими люди. Лин позвонила Дону и, перескакивая с одного места рассказа на другое, говорила о том, что произошло с ней и какая удача – встретить того самого хирурга к которому она ехала в Эдинбург.

– Разве такое бывает? – спросила она мужчину, убирая со стола. – Это настоящий подарок.

– Рождество преподносит нам часто необычные сюрпризы, – улыбнулся он. – Тем более, – Тони, немного замешкавшись, глянул на Лин и продолжил: – Я и не знал, что ваш муж мой бывший одноклассник, и мы с ним играли в одной футбольной команде. Отлично помню этого верзилу. – Теперь настал черёд рассмеяться удивившейся Лин. – Был у нас такой задира Ромми, так Дон не раз заступался за меня. Тогда я был этаким увальнем и не умел постоять за себя. – Гостья кивала, потому что муж часто вспоминал стычки с рыжим хулиганом Ромми Качински. – Мы поговорили Доном и не сразу узнали друг друга. Но скоро встретимся. Вот такие случайности бывают.

За окном чернела ночь. Яркие огни освещали дом и проезжающего на санях между деревьями старичка. Он потянул за поводья, и олени приостановили бег. Взглянул на дом освещённый огнями и закряхтел:

– Хо-хо. Одним подарком больше, – улыбнулся в снежные усы, – Рождество всё-таки!

Тронул поводья, и вереница белых оленей понеслась сквозь ночь. Ноги волшебных созданий, словно вырезанные изо льда несли сани с волшебником, всё выше и выше поднимая к небу. Если бы кто-то посмотрел на полную луну, то увидел бы странное событие, словно там, в вышине несётся повозка, запряжённая волшебными существами везущим Санту, доставляющего подарок каждому при особых стечениях обстоятельств.