Текст книги "Рассказы"

Сплав

– Пойдешь гидом на сплав с туристами? – спрашивает жена.

Вспоминаю, как мы с друзьями купили путёвки на сплав. Уселись в надувные рафты, достали ящик пива. Медленно пошли вниз по течению. Припекало солнышко, мы сняли футболки, загорали. Иногда спрыгивали с рафта и купались в прохладной речной воде. Во время путешествия любовались зелёными сопками, долинами, заросшими яркими цветами. Видели на берегу медведя, проплывающие под нами косяки красной рыбы. По вечерам пели песни у костра. Это было здорово!

– Конечно! – соглашаюсь я, предвкушая прекрасный отдых на реке.

Забираем группу туристов в Петропавловске. На вахтовке доезжаем до Малок. Здесь расположены знаменитые термальные источники. Останавливаемся на берегу реки Быстрой. Сюда на нерест заходят чавыча, нерка, горбуша, кета, кижуч, сима. Нам предстоит трехдневный тур от Малок до Усть-Большерецкого моста, с двумя ночёвками в палатках на берегу.

Грузим пиво, садимся на рафты. Я предусмотрительно сажусь поближе к припасам.

– Бери весло! – неожиданно командует старший гид, показывая на корму.

Пересаживаюсь, начинаю грести.

– Вправо!

– Влево!

– Греби, греби, веселее!

Гребу изо всех сил. В глазах темнеет от напряжения. Рафт медленно поворачивает в нужном направлении, избегая столкновения с корягой. Тем временем старший гид достаёт удочку и, насвистывая, начинает ловить рыбу. Остановки для рыбалки дают мне недолгую передышку. Наконец в сумерках причаливаем к берегу.

– Вот теперь я отдохну, – думаю я.

– Вытаскивай рафт из воды! – кричит старший гид.

Выносим рафты, сушим их. Ставим палатки, собираем дрова. Туристы располагаются вокруг костра, достают пиво…

– Иди за водой! – не унимается гид. Иду на речку, набираю два ведра воды. Карабкаюсь на высокий берег, падаю, вода разливается. Приходится повторять всё заново. Поздно вечером, помыв посуду, мокрый и измученный, я отключаюсь, едва доползая до палатки.

– Подъём! – рано утром меня будит старший гид.

– Кипяти чайник!

– Спускаем рафты!

Каждый рафт весит, наверное, тонну. Продолжаем путешествие вниз по реке.

– Вправо!

– Влево!

– Греби, греби! Ты что, уснул?

Через некоторое время осваиваю искусство управления рафтом. Изредка даже выпадает минутка отдыха. Туристы ловят гольца сплавом. Время от времени над высокой травой по берегам виднеются головы потревоженных медведей.

– Ну, вот и прошли спокойный участок! – внезапно говорит старший гид и сматывает удочку.

– А что, будет ещё неспокойный? – подозрительно интересуюсь я.

– Конечно! Впереди самое весёлое – пороги.

Посередине реки показываются валуны, течение сужается, вода вспенивается между камней бурунами. Рафт заметно набирает скорость. Я закрываю глаза.

– Вправо!

– Влево!

– Греби, греби!

Механически выполняю указания как робот. В воздухе брызги, рафт прыгает на камнях, как на американских горках. Спустя час проходим пороги, причаливаем. Палатки, дрова, вода… К вечеру чувствую, что мои бицепсы стали как у Арнольда Шварценеггера. Мошка искусала лицо. Один глаз заплыл и ничего не видит. Всех зовут фотографироваться. Делаю несколько сотен снимков на десять разных фотоаппаратов.

– Собирай камни! – командует старший гид.

– Это-то зачем?

– В бане париться будем.

Мы сооружаем речную баню – из камней выкладываем горку, сверху разводим костёр, чтобы они нагрелись, потом убираем угли и над камнями ставим палатку. Все окунаются в ледяную реку, забегают в баню греться. Старший гид выпиливает бензопилой кресло из лежащего на берегу бревна – развлекает туристов.

– Чисти картошку! – командует гид.

В темноте доползаю до палатки. Сквозь сон слышу, как вокруг костра громко поют народные песни.

К вечеру следующего дня из тумана как мираж вырисовывается силуэт Усть-Большерецкого моста.

– Неужели мы дошли? – я не верю своей удаче.

– Ну как, понравился тебе сплав? – спрашивает дома жена.

– Очень! – отвечаю я после некоторого раздумья.

Бечевинка

– Хочешь пойти на морскую прогулку?

– А что надо делать? – уточняю я. (У меня есть неоднозначный опыт участия в сплаве в качестве гида.)

– Ничего особенного. Проводником с группой туристов.

– Куда?

– В Бечевинку.

– Интересно взглянуть на легендарное место.

Утром приезжаем в Петропавловскую гавань. Знакомимся с туристами. Это пожилая пара, две женщины и старшая группы.

– Помоги загрузить вещи! – командует тур-лидер.

Я тащу тяжеленные чемоданы на борт катера. Что они там возят, кирпичи? Катер отчаливает. Сижу на верхней палубе, курю. Слушаю рассказы капитана. Про подводную лодку, которая неожиданно всплывает рядом, пугая его до смерти. Про переговоры по радио – когда нужно говорить, а когда лучше молчать. Про гонку с больным на борту обратно в порт. Интересный он малый – размышляю я – сразу и не скажешь, сколько ему лет. Загорелое лицо. Прищуренные глаза. Настоящий морской волк! Часами сидит и крутит штурвал, смотрит в бинокль. Что он там видит? Беру бинокль, вглядываюсь в даль, но ничего кроме волн не замечаю.

Мы проходим мимо знаменитых скал – Трёх Братьев, выходим из Авачинской бухты и поворачиваем на север. Идём вдоль Халактырского пляжа. Наша цель – бухта Бечевинская. Раньше там был военный городок, где базировались дизельные подводные лодки. Но потом базу закрыли. Теперь это брошенный город-призрак, куда сейчас стремятся попасть лишь туристы и медведи.

– Мы хотим чай! – слышится крик старшей группы.

Отрываюсь от своих мыслей, спускаюсь в каюту. Путешественники сидят зелёные от качки. «Куда вам чай?» – проносится в голове.

– Пожалуйста, – я наливаю кипяток из термоса.

На палубе лучше. Свежий ветер, хорошая компания капитана и матроса.

– Раньше группы на палтуса возили, – продолжает свои байки кэп. – В основном генералов… Один раз они такого крупного палтуса поймали, что вытащить не смогли.

«Да, конечно!» – думаю я, но вслух соглашаюсь.

– Киты! – восклицает капитан. Неподалёку показываются чёрные треугольники плавников семейства косаток. Зову туристов. Держась за рейлинги, они щёлкают фотоаппаратами.

Несколько часов пролетают незаметно. Мы приближаемся к отвесным скалам, между ними узкий вход в бухту. Это Бечевинка.

– Там песка намыло, близко не подойдём, – сообщает капитан, – дальше на лодке.

Перед отплытием я прошу дать ракету на случай встречи с медведем.

– Держи! – капитан долго роется в рундуке, затем протягивает мне круглую жёлтую банку. – Это фальшвеер, используется на море, даёт яркий дым в течение трех минут. Не вздумай тратить! Он мне вместе с катером из Японии достался.

«Как придётся», – думаю я.

Туристы пересаживаются в резиновую лодку. Мотор натужно взвывает, и мы мчимся в сторону бетонного пирса.

Причаливаем.

– Ну, идите – гуляйте! – смеётся матрос. – Я вас на берегу подожду… – Он начинает собирать дрова на костёр, достаёт удочку.

Первым делом я подбираю ржавую консервную банку и металлический прут. Иду и мерно колочу по банке. Туристы удивляются.

– Это от медведя, – объясняю я, – смотрите! – Показываю на свежие следы пребывания медведя. Размер кучи даёт представление о величине зверя. «Поэтичная скотина – сел ведь ни где-нибудь, а на бетонной площадке с великолепной панорамой всей бухты», – отмечаю я.

Продвигаемся по заросшей кустами дорожке в сторону многоэтажек. Туристы достают камеры и врассыпную исчезают в полуразрушенных домах.

Сажусь на травку, загораю. Пытаюсь представить, как жил этот город много лет назад. Захожу в жилой дом. На полу детские игрушки. Такое ощущение, что всех эвакуировали в срочном порядке. Становится жутковато. Иду в здание столовой. На полу лежит айфон. «Неплохо сохранился», – кладу телефон в карман.

Смеркается. Кажется, из кустов за мной внимательно наблюдают чьи-то большие глаза… Изо всех сил бью по банке – вызываю туристов. Все собираются возле штаба. Возбуждённо переговариваются, хвастаются фотографиями развалин. Только одна женщина выглядит расстроенной.

– Что случилось? – спрашиваю её.

– Телефон потеряла…

– Вот он!

Женщина, благодарно улыбаясь, забирает свой телефон.

Возвращаемся на пирс. Садимся в лодку.

– Медведь приходил, – рассказывает матрос, – крупный такой. Наверное, вы его вспугнули.

«Да уж», – чувствую, что рука от ударов по банке занемела.

На прощание дёргаю кольцо на японском фальшвеере, кидаю в воду, как написано в инструкции (капитан потом выскажет мне всё, что думает о моих невысоких умственных способностях). Мы зачарованно смотрим на оранжевый дым в лучах закатного солнца. Бечевинка скрывает свои тайны за завесой дыма… Подплываем к катеру.

– В темпе вальса! – капитан чем-то озабочен. – Прогноз плохой передали, усиление ветра.

Мы быстро снимаемся с якоря и выходим в обратный путь. Качка заметно усиливается. Темнеет. Идём по приборам. Главный из них измеряет глубину. Туристы укладываются внизу. Закутываюсь в спальный мешок, сижу рядом с капитаном наверху. Ему всё нипочём! Матрос приносит горячий чай. Капитан рассказывает про ночные кораблекрушения.

– Дай подушку! – над палубой торчит голова тур-лидера.

Спускаюсь вниз, перешагиваю через спящих, достаю подушку. Нос катера с шумом режет пенящиеся волны. Мы идём, и над нами только звёздное небо.

…Начинается шторм, вода переливает через борт. Катер идёт ко дну. Нас вылавливают военные моряки с подводной лодки. Внутри почему-то сидит медведь и смотрит на меня большими глазами…

– Подъём! – меня будит капитан. – Подходим!

Впереди сияют огни ночного города.

Через час швартуемся в порту, прощаемся с капитаном. Довольные туристы уезжают. На берегу меня ждёт жена.

Рыбалка на севере

В аэропорту Паланы, поднимая снежные вихри, приземляется вертолёт с красной звездой на фюзеляже. На борту вместе со мной двое пограничников. Они привезли на заставу почту. Нас встречает командир на УАЗике. По пути на побережье, где находится часть, он показывает посёлок.

– Вот это у нас дом культуры, здесь гостиница, а вот бизнес-инкубатор.

Командир вкладывает в последнее словосочетание целый спектр чувств – от восхищения до неприязни.

– А что там? – интересуюсь я.

– А кто его знает, – командир использует далеко нелитературный оборот речи.

Вечером мы идём в местное развлекательное заведение. В небольшом помещении три стола. Звучит группа «Ласковый май».

– Меню можно? – спрашиваю я у хозяина.

– Пиво камчатское, водка и камбала, – оглашает тот традиционный для Севера набор угощений.

– Давайте всё!

Я разглядываю посетителей.

– За тем столиком кто?

– Это администрация, – отвечает командир.

– А те?

– Казначейство, вон там в углу – полиция.

– А танцует кто? – я наблюдаю за медленно извивающимся на танцполе долговязым мужчиной.

– А, это? Пожарник!

На следующее утро мы грузимся в вертолёт. Командиру надо отвезти топливо в соседний посёлок. По пути забираем местного охотника. На его заимке стоит гусеничный вездеход армейской окраски. Рядом с избушкой лежит позвоночник кита. Какого размера морское млекопитающее, если одна его кость больше меня? Охотник совещается с лётчиками, показывает маршрут по карте.

– Сейчас порыбачим, – обещает командир.

Вертолёт взмывает в воздух. Спустя 15 минут, опускается рядом со скалой. Рядом, огибая сопку, стремительно бежит ручей едва ли в метр шириной.

– Ну, что, порыбачишь? – спрашивает меня командир.

– Я рыбу ловить не умею.

– Ты попробуй! – смеётся охотник.

Он протягивает мне большой гнутый гвоздь, к нему привязана леска, обмотанная вокруг дощечки. Первый раз вижу подобную снасть. С сомнением кидаю гвоздь в ручей. Через мгновение следует резкий рывок. Вытягиваю. На конце лески бьется крупная рыбина.

– Кто это?

– Голец.

Я рассматриваю улов. По прикидкам серебристый голец достигает в длину сантиметров 50. Скоро у нас полное ведро рыбы.

– Хватит – говорит охотник.

Вечером мы паримся в бане на заставе.

– Пора и гольца попробовать, – приглашает командир.

На большой сковородке шкворчит запечённая с луком рыба. «Такое блюдо не подадут даже в самом дорогом рыбном ресторане Парижа», – думаю я.

Банные

«На выходных идём в поход на Банные», – говорит коллега. Я не придаю этим словам особого значения, что довольно легкомысленно с моей стороны. «Это – традиция для шефа», – объясняют мне. Те, кто уже принимал участие в походе, ничего конкретного не говорят, прячут глаза и только печально улыбаются. Шеф, я слышал, занимается спортом. Каждое утро он бегает. Зимой – на лыжах. Выглядит как Путин на рыбалке в Сибири. «Но это не тяжело?» – предполагаю я. «Что ты? Конечно, нет!» – успокаивают меня. На собрании перед походом шеф уверенно рисует на доске стрелочки маршрута и объясняет, как мы непринуждённо, в основном наслаждаясь природой, доберёмся до конечного пункта. Какое это будет лёгкое, но незабываемое приключение. По пути нас ждут несколько остановок. Мне нравится количество привалов. Ничего страшного в походе, кажется, нет. В конце концов, это же не «Фантоцци против всех».

Затемнение.

Раннее утро субботы. Мы грузим бесконечные ящики на грузовики. Колонна выезжает. За окном темно. Равномерно урчит мотор.

Затемнение.

Мы стоим на поляне. Машин уже нет. Все навьючены рюкзаками. «Вперёд!» – командует шеф. «На повороте нас подберут квадроциклы, если кто-то устанет.» «Квадроциклы? – думаю я. – Прекрасно! По-моему, я уже устал.» Мы идем на протяжении нескольких часов. Неожиданно появляются квадроциклы, но свободных мест на них нет. Водитель первого кричит: «Ну, как? Идете? Молодцы!». Квадроциклы проезжают мимо, обрызгивая нас грязью. Мы идём дальше. Впереди – река. «Сними обувь», – советует шеф. «У меня высокие ботинки», – отвечаю я. Захожу в речку, проваливаюсь по пояс и промокаю насквозь. В голове мелькает мысль о том, что запасную обувь я не взял. На привале сушу носки около костра. Сажусь под дерево, достаю фляжку.

Затемнение.

Меня трясёт за плечо шеф. «Подъём.» Я успеваю увидеть хвост колонны. «Оставьте меня здесь навсегда», – думаю я, но вслух говорю «Иду!». Натягиваю ещё мокрые носки и бегу догонять коллег. «Видишь?» – спрашивает товарищ. Я действительно вижу перед собой на тропе слоновью кучу. Но откуда здесь слоны? «Медведь», – спокойно рассуждает коллега. «Свежее», – зачем-то добавляет он. «Кто взял ружьё?» – спрашивает шеф. Выясняется, что у нас есть свисток. Мы идём и свистим. Некоторые кричат. Что про это думает медведь?

Затемнение.

Мы идём в траве выше человеческого роста. Мы идём по снегу. Мы идём по льду. Сзади слышится крик. Один провалился под лёд. Его достают. Мы ползём по скалам, внизу – обрыв. Прыгаем через ручьи. По лицу бьют ветки. Это всё происходит не со мной – успокаиваю я себя. Это просто телепередача «Выживание в джунглях».

Затемнение.

«Ну, вот и всё!» – слова шефа пробуждают остатки жизни в приунывшей группе. Мы сидим возле домиков геологов. «Осталась только Табуретка». «Какая ещё Табуретка?» – я инстинктивно опасаюсь новых названий. «Теперь надо по пять капель перед Табуреткой, чтобы ноги не болели», – объявляет шеф. «Ни за что!» – проносится в голове. Но я пью коньяк, и ноги на самом деле перестают болеть. Становится легче. Мы выходим из лагеря геологов, идём по руслу ручья, пересекаем долины, проходим мимо озёр, в которых плавают утки. И вот перед нами встаёт отвесная скала, вероятно, кратер древнего вулкана. «Вот и Табуретка!» – мечтательно говорит шеф.

Затемнение.

Я лежу на траве, смотрю в небо. Пытаюсь восстановить дыхание. Сердце, кажется, сейчас выпрыгнет из груди. Голова кружится. Руки нащупывают ягоды. Ноги пока не шевелятся. Лицо обдувает тёплый ветер. Это – вершина Табуретки. Мы сделали это! «Ну что, друзья? – слышится радостный голос шефа. – Вот и середина пути!»

Затемнение.

Который час продолжается игра «Попробуй не упасть с обрыва». Цепляясь за ветки стланика, мы спускаемся, скорее всего, в самый центр Земли. Мозг отключился. Тело не слушается. Шеф бодро успевает и вести группу, и подгонять отстающих. Наконец, впереди внизу маячат какие-то постройки, похожие на человеческое жильё. Это галлюцинации. Это мираж. «Пришли», – слышу я. Последние шаги я делаю, как робот, не чувствуя ни ног, ни рук, не понимая, кто я и что вокруг.

Затемнение.

Мы сидим вокруг костра. Рядом журчит река. На небе – луна. Я – в приятной нирване, в руках фляжка. В голове звучит Клэптон: «You are wonderfull tonight». «Если есть рай на земле, то он здесь», – думаю я. Внезапно шеф весело говорит: «Ну что? Поём песни! А потом – танцы!». «Ничто на свете не сможет поднять меня с любимого кресла», – думаю я. Через секунду я уже вожу хоровод вместе со всеми и громко пою: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались».

Затемнение.

Меня трясут за плечи. «Построение», – говорит чей-то голос. На поляне – оптимистичные коллеги. Шеф, одетый в спортивный костюм (на голове – бандана), спрашивает: «Кто идёт со мной на Лысый Пуп?». Я теряю сознание.

Затемнение.

Я сижу в кресле. Сияет солнце. Зам генерального трясёт связкой рыбы. «Он был на рыбалке», – догадываюсь я. Коллега достаёт ракетку для бадминтона. От кухни доносится аромат плова. В руке нащупывается холодное пиво. Жизнь, кажется, налаживается. «Кто идёт со мной собирать золотой корень?» – вдруг слышится голос вернувшегося с Лысого Пупа шефа. Я сливаюсь со стулом. Вспоминаю передачи про сусликов по каналу «Нэшнл Джиографик». Я умер, я окаменел, стал частью природы. Меня нет.

Затемнение.

Ночь. Кругом непроглядная темнота. Фонарик забыт в палатке. Я стою на четвереньках. Куда я шел? Вроде бы в бассейн. Впереди – дикие лужи с кипятком, сзади – горная река. Я в ловушке. Внезапно из темноты показывается лучик света. Это шеф. «Держись! Мостик в другой стороне.» Он выводит меня на тропу. Я спасён.

Затемнение.

Мы в горячем бассейне. До этого было купание в ледяной реке, а может быть, мне показалось. Зам генерального настойчиво брызгает мне в лицо водой. Понимаю, что надо обернуться. Поворачиваясь, вижу танцующих русалок. В ушах вибрирует: «Валера! Валера! Я стану нежной и верной…». Спустя какое-то время мы снова вокруг костра. Бард хрипит: «А утки хама-хама-хама ик, ик, ик!». Напротив «приятное» лицо одного из туристов-дикарей, тоже отдыхающих на базе: «Ты меня уважаешь?»… «В ресторане есть шампанское, – шепчет мне айтишник, – … и караоке…»

Затемнение.

Построение. «Вы, конечно, можете поехать в вахтовке… – говорит шеф, – но я буду вынужден сделать выводы…» Все выходят пешком. На вершине Табуретки зам генерального не выдерживает боли в колене, берёт спутниковый телефон и задействует опцию «Звонок другу». Через полчаса прилетает вертолёт и забирает зама. У нас таких друзей нет, поэтому мы продолжаем идти. На очередном привале мы изменнически садимся в вахтовки.

Затемнение.

Вахтовка торчит капотом в небо, как в апокалиптическом фильме. Она намертво увязла в глине и не двигается ни вперёд, ни назад. Пробуем дёрнуть другой вахтовкой – рвётся трос. Пытаемся вытянуть лебёдкой – ломается единственное на берегу дерево. «Я же обещал приключения!» – хохочет шеф, снимает футболку и прыгает под вахтовку с лопатой в руках. Мы копаем противотанковый ров, как при обороне Москвы, уже несколько часов. Надежды нет никакой. Наступает вечер. На десятки километров кругом – тундра и медведи. «Толкаем!» – весело зовёт шеф. «Вахтовка весит 10 тонн», – проносится у меня в голове, и тут машина выезжает из ямы.

Затемнение.

«На выходных идём в поход на Банные», – слышу я объявление. «Как быстро пролетел год!» – думаю я.

Мильково

Летом приятель зовёт в Мильково. Там живёт заядлый рыбак, который знает секретные места на реке Камчатке. Вспоминаю, что у меня есть удочка, которую мне подарили на день рождения. Один раз я её даже закидывал в воду, после чего на ней образовалась борода из лески. С тех пор удочка стоит в шкафу. Значит, снасти у меня уже есть.

После посёлка Коряки машин на дороге остаётся совсем немного. В Сокоче делаем традиционную остановку для чая с пирожком. Здесь много людей: автобус с пассажирами, туристы на вахтовке и экстремалы на больших джипах.

Приятель находит кассету. Едем под «Комбат-батяня!» группы «Любе». Музыка соответствует суровому камчатскому пейзажу. Ганальская тундра, реки со странными названиями, горы…

Приезжаем в Мильково после обеда, встречаемся с рыбаком. Это – крупный мужчина средних лет, похожий на медведя. Правда, круглое лицо с открытой улыбкой выдаёт в нём добродушного весельчака.

– Давай тебя переоденем, – говорит он.

Видимо, я отличаюсь от классических рыбаков на реке. На мне джинсы, футболка и бейсболка. Они же все одеты стандартно – в камуфляж. С удивлением замечаю, что приятель тоже облачился в зелёный пятнистый костюм. Значит, он здесь не впервые.

Приходим на берег реки. У рыбака большая надувная лодка, несколько японских удочек и специальный ящик со странным названием «выпить-закусить», позднее выяснится, что на нём удобно сидеть. Якорем служит звено от гусеницы ГТТ. Мне достаётся роль матроса. Оказывается, «якорь» довольно тяжёлый. Садимся в лодку, надеваем спасательные жилеты. Рыбак рассказывает, что недавно в этих местах утонул «матёрый» лодочник.

Уходим вверх по реке. Японский мотор мощно несёт нас против течения. Широкая по камчатским меркам водная дорога завораживает. По берегам стоят деревья-великаны, каких нет в Петропавловске. А чайки, наоборот, – до смешного малы! Вдалеке виднеются горы с острыми пиками. Небо ясное, светит солнце. Вода прозрачная, в ней отражаются и деревья, и горы. В лицо дует прохладный ветерок – это чистый воздух со смешанными запахами воды, земли, травы. Такое ощущение, что ты надел кислородную маску. Вспоминаю детство в деревне, где мы купались в озере… Местные жители, завидев лодку, приветливо машут руками. Может быть, их удивляет мой наряд?

Повороты на реке называются кривуны. Рыбак подробно живописует, сколько и какой рыбы он поймал на каждом из них. Сразу видно, что это человек, влюблённый в Камчатку. Воду здесь можно пить прямо из реки. Рыбак говорит, что один знакомый из-за границы долго не мог в это поверить, а когда разожгли костёр на берегу, был просто поражён – там вообще нельзя жечь костры.

Через полчаса причаливаем (верёвка от якоря обматывается вокруг моей ноги, и я чудом не лечу в воду вслед за якорем), выходим на косу. На всякий случай оглядываюсь на непроходимую чащу леса сзади – от неё нас отделяет лишь узкая полоска воды.

– Медведи здесь есть?

– Конечно!

По спине пробегает холодок.

Сначала рыбак разматывает бороду на моём спиннинге и привязывает крючок. Он учит нас правильно бросать и вытягивать блесну. Повторяем за ним. В азарте не замечаю, как захожу в реку. Кроссовки промокают, но вода тёплая. Несколько попыток, и вот оно! Леска натягивается и начинает трепетать. Вытаскиваю небольшого гольца – сковородника. Оказывается, это не так и сложно! Следом за этим рыбак с приятелем вытягивают ещё несколько рыбин. Наш улов – гольцы, кунжа и хариус. Рыбак говорит, что поймать хариуса – большая удача. Начинает темнеть. Возвращаемся. Обратно едем в сумраке. Лицо залепляют мошки.

Вот мы уже за гостеприимным столом. Местные налегают на шашлык, а «городские» – так нас называют – на свежевыловленную жареную рыбу. Она просто тает во рту. Рыбак готовит сашими из хариуса – тонкие ломтики сырой рыбы обмакивает в соевом соусе и васаби. Ничего вкуснее я не ел даже в Японии! Идём в баню. Потом соревнуемся, кто больше раз запрыгнет в бассейн с ледяной водой.

Просыпаемся на удивление рано. После рыбного пиршества организм чувствует себя хорошо. Завтракаем и снова на речку!

В этот раз едем не так далеко вниз по течению. Минут через 15 приезжаем к большой яме. Выходим на отмель и начинаем ловить. Солнце печёт. Хочется просто лечь на песок и загорать. Но нельзя – нам нужен улов на уху. Забрасываю спиннинг, и вдруг толчок – вытаскиваю большую кунжу.

– Новичкам везёт! – сердито ворчит приятель.

Но вскоре и он вытаскивает хорошую рыбину. Быстро пролетают два часа. Собираемся обратно.

Рыбак показывает нам мастер-класс по разделке рыбы. Советует, как правильно её солить и вялить. Варим уху.

На прощание нас угощают рыбными деликатесами. Невольно начинаем чувствовать себя опытными рыбаками. Обещаем снова приехать на рыбалку в Мильково.