Текст книги "Станционный смотритель. Бес в ребро"

Глава 4

Это было, без сомнения, самое приятно утро, проведенное мною в Беловодье.

А что? Ночь прошла шикарно, и меня даже никто не пытался побить в неглиже. Честно скажу – раздевался с оглядкой. Но как показало время, происшествие в Васнецове было единичным случаем. Что не может не радовать. К тому же радости добавляла смена обстановки, а то в куполе станции я начал чувствовать себя как узник. Не помогали даже окрестные красоты. Человек – существо социальное, и ему нужна смена не только пейзажей, но и лиц. К тому же по городской обстановке, пусть и провинциального формата, я соскучился до неимоверности.

В общем, утро было действительно добрым, о чем я и поведал проснувшейся девушке… Правда, пришлось напрячься, чтобы вспомнить, что ее зовут Региной. Ну а в остальном наше утреннее, точнее, почти полуденное общение было идеальным. А то, что за всю ночь с двумя дамами, бонусом к которой шло совместное пробуждение, пришлось заплатить почти две сотни червонцев, было лишь прозой жизни и на мое хорошее настроение влияния не имело.

Засыпал я с двумя, а проснулся с одной, и что-то мне подсказывало, что это тоже не просто так. Не скажу, что в прошлой жизни был ловеласом, но женщин повидал изрядно и понимал, что не каждой дано утром спросонья выглядеть свежо и привлекательно.

Эта девушка и во сне, и в момент пробуждения представляла собой шикарное зрелище – как цветок, раскрывавший лепестки навстречу утреннему солнцу. Так что после легкого завтрака в постели я, чуть подумав, озадачил Регину еще одним раундом секса, а затем попросил провести мне экскурсию по городу. Вчерашнюю просьбу барона я не забыл, но так как он не назначил ни время, ни место встречи, то посчитал, что в таком небольшом городе люди местного властителя найдут меня без малейших проблем.

Регина обрадовалась моему предложению, словно я пригласил ее на бал во дворец барона. Она тут же развила бурную деятельность. Для начала позвонила со стационарного телефона в моем номере и заказала какую-то коляску, а затем, ласково промурлыкав, спросила, можно ли пригласить на прогулку подружек.

Соглашаться я не спешил, потому что не хотел превращать простую экскурсию в выгул целого выводка дам легкого поведения. Не то чтобы меня волновала репутация среди бюргеров, просто для четверга в шахтерском городе это будет слегка экстравагантно. А может, и не слегка.

Впрочем, девушка была убедительна и быстро добилась от меня согласия, к тому же пообещав, что возьмет только двоих – как раз по количеству мест в коляске.

Пока дамы собирались, я даже не успел заскучать. Когда мы вышли из веселого дома фрау Катарины, я увидел, о каком именно транспорте договаривалась Регина.

Это действительно была самая настоящая коляска, правда, с добавлением «самобеглая». Понятия не имею, сделали данный экипаж во времена, когда конный транспорт был еще актуален, или же создали совсем недавно с декоративной целью, но приводы на колеса и управления явно приделали дополнительно. Причем отсутствие лошадей немного нарушало гармонию композиции. В остальном все было вполне прилично и даже с претензией на шик, включая кучера в красной ливрее. Если судить по нарядам моих компаньонок, именно на это и рассчитывала Регина.

Вот в такие моменты и возникает понимание, почему мужикам, в конце концов, все же приходится жениться. Тот, кто утверждает, что ему вполне хватит общения с дамами легкого поведения, немного лукавит. Вчера вечером и Регина и ее подруги были великолепны в своей томности и сексуальности, а вот при свете дня они выглядели как форменные куклы. И наряды и макияж были, мягко говоря, неуместными, да и поведение щебечущих див начало напрягать уже через пять минут. А если учесть хмурые и недоуменные взгляды прохожих горожан, даже такому пофигисту, как я, становилось неудобно.

Одно хорошо: если профильтровать тот словесный поток, который изливался на меня с трех сторон, то можно получить изрядную порцию полезной информации. Особенно об их начальнице – многоуважаемой фрау Катарине.

И это действительно так – сию даму уважали не только посещавшие веселый дом шахтеры и повольники, но и городские бюргеры, ведь именно ее стараниями дочери добропорядочных горожан были защищены от похотливых взглядов лихих парней. Девочки фрау Катарины выматывали ловеласов до такой степени, что им уже было не до маминых дочек. Но это лишь верхний слой социальной значимости бордельмадам. Именно глава гильдии ночных бабочек вправляла мозги не только местным Ромео, но и Джульеттам. Именно к ней обращались папаши, решившие, что мальчикам пора становиться мужчинами. А также, как ни странно, мамаши, начавшие замечать излишнюю томность во взглядах дочерей. Сыночкам фрау Катарина предоставляла путану поопытнее, а с доченьками проводила такую беседу, что внушения хватало аж до первой брачной ночи с законным супругом.

В общем, дама крайне интересная, и знакомство с ней было не менее полезным, чем хорошие отношения с бароном.

Чтобы не раздражать горожан своим праздным видом, я попросил нашего то ли кучера, то ли водителя свернуть к центральному парку. Там мы выгрузились и заняли столик под уютным навесом на берегу пруда.

Персонал кафешки мы совершенно не смущали, так что необходимость стесняться отпала и девушки вошли в раж. Их заливистый смех разлетелся по всему парку. Не скажу, что было совсем скучно, но пошловатые и незамысловатые шутки девиц быстро приелись. Так что появление Тадеуша я встретил едва ли не с радостью.

– Мой господин ждет вас, – спокойно заявил подручный барона.

Дамы, замершие под его холодным взглядом, как мартышки перед удавом, естественно, возражать не стали. Впрочем, они не сильно-то и расстроились. Как только мы дошли до замершего на объездной дороге электромобиля, над парком опять разлетелся заливистый смех.

Ну а чего им не радоваться? Официанта я зарядил полусотней червонцев и уверен, что сразу после моего ухода девчонки закажут как минимум пару бутылок ликера.

Тадеуш, как обычно, был молчалив и отстранен. У меня даже начали появляться не очень-то хорошие мысли. Особенно напрягся, когда понял, что едем мы не к дворцу барона, да и вообще не к центру города, а наоборот – к окраине.

Как назло, мощный защитный амулет Тадеуша не давал мне возможности уловить даже отголосков эмоций этого человека, а пытаться хоть как-то влиять на него я не стал бы ни при каких обстоятельствах. От такой мысли меня даже передернуло.

Впрочем, все переживания оказались напрасными. Когда мы доехали до большой промзоны на окраине города, нас встретил радушно улыбающийся барон:

– Простите, что оторвал вас от приятного общества девушек, но мне подумалось, что вам будет интересно посмотреть на знаменитые малахитовые чертоги.

Мне даже стало на секунду неудобно, что о знаменитости этих самых чертогов я узнал только сейчас. Так что изобразил радость и вполне искренне заявил:

– Очень интересно!

Спуск в шахту был расположен прямо посреди промзоны, точнее, это она образовалась вокруг выхода из рудника. Было видно, что здесь все обжито давным-давно. Причем обжито и обустроено в истинно немецком стиле.

Лифтовая кабина больше напоминала подъемник в жилом доме, не хватало только зеркал.

Спуск оказался довольно затяжным, и уже просившийся наружу вопрос так и не прозвучал – мне что-то перехотелось знать, сколько метров тяжелой породы находится над моей головой.

Штрек, в который мы вышли из лифта, мало чем отличался от коридоров в обычных зданиях – ни тебе грязи и труб с кабелями, ни капающей на голову воды. Все было прикрыто пластиковыми панелями. Больше меня мог бы удивить только ковер на полу, но до такого извращения барон не дошел.

Суть столь странного интерьера стала понятна, когда мы дошли до конца коридора. Стены резко раздвинулись, образуя обширную, обработанную только наполовину пещеру.

Да уж, это действительно впечатляет. Все стены пещеры отливали благородной зеленью малахита. Понятно, что его все-таки обработали для лучшего блеска, но дикий хаос линий потолка и стен завораживал. В голову сразу пришла мысль, что именно так и должно было выглядеть жилище сказочной Хозяйки Медной горы.

Местный хозяин был явно доволен произведенным на меня впечатлением:

– Вот оставил эту выработку в, так сказать, первозданном виде. Люблю здесь посидеть, подумать о бренности бытия, – с легкой улыбкой сказал барон и сделал приглашающий жест.

Только после этого, отойдя от шока первого впечатления, я начал подмечать детали.

От входа в пещеру к ее дальней стене вела выложенная зеленой плиткой прямая тропинка, упирающаяся в настоящее произведение искусства – резную малахитовую беседку.

Зачем беседка в пещере, где осадков быть не может по определению, мне непонятно, но выглядит очень красиво. Строение имело два выхода: один – на тропинку, а другой – к стене пещеры, где, как личинки в ячейках пчелиных сот, разместились добрых два десятка бочонков.

Мы уселись перед малахитовым столом на малахитовых же лавках, с немецкой предусмотрительностью прикрытых мягкими подушками. Пока появившийся словно из ниоткуда лакей накрывал на стол и бегал с кувшином к бочкам, я продолжал глазеть по сторонам.

Теперь стало видно, что над пещерой все же поработал грамотный дизайнер – хоть и не сразу, из-за правильно расставленных ламп, но все же можно заметить, что места, где раньше выпирала пустая порода, закрывали вставки из малахитовых панелей. И все же эти уловки не делали пещеру менее впечатляющей.

Кто бы сомневался, что в бочонках обнаружится пиво, причем довольно интересное! И дело даже не во вкусе, а в ощущении легкости и заряде энергией, которое подарила первая, едва ощутимая волна опьянения. Она приходит через десяток секунд после первого глотка любого качественного алкоголя. Именно из-за этой волны я больше люблю виски. Но этот пенный напиток стал для меня исключением из правила.

Нужно будет выпросить у барона бочонок, хотя даже боюсь представить, сколько он может стоить.

Карл дал мне возможность насладиться не только напитком, но и закусками, а затем перешел к разговору, причем, так сказать, с места в карьер:

– Как вы относитесь к личной власти, герр Зимин? – с небрежностью беседы о мелочах спросил барон, но было видно, что ответ его интересует не из простого любопытства.

– Это смотря какую власть вы имеете в виду, – ответил я, пытаясь для начала ответить на этот вопрос самому себе.

– А она бывает разная? – хитро прищурился немец.

– Конечно. Власть над другими людьми мне неинтересна, потому что с самооценкой у меня все в порядке и манией величия не страдаю. А вот власть над происходящими вокруг меня событиями – это то, к чему я всегда стремился; жаль, что получается слабовато. Еще такую власть называют свободой. Так что власть в общепринятом ее понимании мне неинтересна.

– Любопытная интерпретация, – хмыкнул Майер. – Значит, по-вашему, я – совершенно несвободный человек со слабой самооценкой и признаками мания величия, коль уж решил стать бароном?

На подначку я не повелся и ответил в том же тоне:

– Совершенно не получается. Будь это так, вас повсюду сопровождали бы восторженные горожане, бросающие вам под ноги цветы, а за их спинами маячили бы те, кто контролируют – достаточно ли сильно жители баронства любят своего великого, мудрого, справедливого, ну и еще очень красивого господина. Цветов я не наблюдал, как и жандармов, значит, вы просто используете власть, чтобы получить максимально возможную степень свободы. Как по мне, это слишком сложный путь, но, если тех, кто от вас зависит, слишком много, – иного выхода может и не быть.

– Интересная философская концепция.

– Да какая там философия… – отмахнулся я. – Просто досужие измышления ленивого и безответственного человека.

Барон опять хмыкнул и внезапно огорошил меня вопросом:

– А если бы вам пришлось стать боярином?

– Не дай бог! – вполне искренно воскликнул я.

– И все же? Порой в жизни от нас мало что зависит, – настоял мой собеседник на честном ответе. – Как бы вы построили власть в своем уделе?

– Максимальное делегирование полномочий, негласный контроль и достаточная мотивация, – продумав, все же ответил я. – Как мне кажется, примерно так поступаете и вы.

– Вот тут вы ошибаетесь, – широко улыбнулся Карл, да так, что его улыбка стала похожа не оскал. – Мотиватор из меня еще тот. Многие говорят, что, мол, доброго слова от этого зверя не услышишь. А еще жадным обзывают.

– Не знаю как насчет жадности, но с умением мотивировать у вас точно все в порядке, – не согласился я. – Уважение такого человека, как вы, многого стоит, и это очень сильный мотиватор.

Внезапно глаза моего собеседника холодно блеснули.

Кажется, у него аллергия на лесть, а точнее, настороженность к тому, что обычно скрывается под льстивыми словами. Ладно, сейчас добавим чуточку жести.

– Ну и самый главный мотиватор – это то, что только последний идиот станет осознанно вредить Головорубу.

Улыбка барона окончательно превратилась в оскал, зато холодный блеск в глазах исчез вместе с искорками презрения.

– Ну, у вас при случае получится не хуже, с таким-то прозвищем.

– Нет, господин барон. Мое прозвище – всего лишь фикция и досужие домыслы. А вот ваша жесткая репутация имеет под собой железобетонное основание. Хотя, уверен, вы обзавелись ею не из-за чрезмерной жажды крови.

– Да уж, – нахмурился мой собеседник, явно что-то вспомнив. – Удовольствия я от этого не получал ни тогда, ни сейчас.

Подмывало спросить, что значит «сейчас», но здравый смысл все же победил нездоровое любопытство и вопрос остался незаданным.

– Так, значит, постарались бы устраниться от управления и оставили лишь контроль? – вернулся к прежней линии разговора барон.

– Если бы нашел на кого скинуть рутину, – согласно кивнул я.

– Ну что же, – чуть кривовато улыбнулся Головоруб, – это лишний раз подтверждает, что я еще не разучился разбираться в людях.

Мне так и не удалось понять, к чему все эти странные разговоры, потому что дальше барон опять перескочил на другую тему.

Мы еще немного поболтали, а затем продолжили экскурсию. Остальные штреки медного рудника были не такими вылизанными, как ход к малахитовой пещере, но и там царили идеальный порядок и чистота.

Не знаю, зачем это было нужно барону, но обедали мы прямо в столовой, составив компанию трем десяткам шахтеров. Если в борделе они вели себя шумно и даже агрессивно, то в присутствии барона выглядели аки ангелы кроткие. При этом, как уже было подмечено мной ранее, – никакого подобострастия, лишь уважение стаи перед более сильным вожаком.

Выбор места для обеда меня ничуть не расстроил – кормили здесь не только сытно, но и с претензией на кулинарные изыски. Судя по тому, как Карл уплетал кашу, – снобом в плане еды он не был. Впрочем, как и я, поэтому мы оба отдали должное стараниям поварих и не забыли поблагодарить их.

После обеда была экскурсия по городу. Если честно, внимание барона начинало меня напрягать – слишком уж непонятно, с чего это он взялся так плотно опекать совершенно незнакомого ему человека. Да и эти его намеки…

И все же моя врожденная паранойя не сумела противостоять любопытству, и очень скоро я забыл о ней, любуясь красотами и впитывая информацию о достопримечательностях Купферштадта. И неудивительно, ведь барон рассказывал о своем городе с пылом любящего родителя и безграничной любовью к своему творению. Тем более что историй о городе, в основание которого он буквально заложил первый камень, у моего собеседника был вагон и не такая уж маленькая тележка.

– Вон смотри, – ткнул барон пальцем в каменную башню, дополнявшую невысокую скалу. Сложена она была из грубо отесанных камней и потому контрастировала с общим стилем городского квартала, – это башня Одиночества. Там Рихард Хайнц по прозвищу Куница просидел три недели, питаясь только сырым мясом панцирных волков и запивая это дело талой водой.

– Боюсь представить, что подвигло его на такое свершение, – сказал я, еще раз посмотрев на строение, которое явно оставили здесь как достопримечательность.

– Ха, ты не представляешь, как мы все тогда струхнули! – непонятно чему развеселившись, хлопнул меня по плечу барон. За последние полчаса он как-то плавно и непринужденно перешел на «ты», причем в одностороннем порядке. Что тоже являлось звоночком, который совершенно непонятно к чему нужно относить. – Это была наша первая зимовка. Вместо станционного купола, как у тебя, за лето и осень мы успели отстроить только частично забетонированный бункер. Кроме него лишь несколько сараев и вон та сторожевая башня. В середине зимы стая оголодавших панцирных волков – это такие твари, больше похожие на здоровенных крыс, покрытых костяными пластинами, но с чисто волчьими повадками – пришла посмотреть на новых соседей. Я успел увести почти всех своих людей в бункер, а Рихард, которого тогда еще называли Рик Полстакана, сидел в башне наблюдателем. Там и остался. Мы раз десять пытались прорваться к башне, но безуспешно. Магия почти не брала этих тварей, а костяные пластины неплохо держали пули. Да и живучие они, как черти…

– А у меня в долине они есть? – напрягшись, вклинился я в рассказ собеседника.

– Нет, – явно понимая мою обеспокоенность, ответил Карл. – Они любят места похолоднее. Но если надумаешь зимовать у себя в норе, то можешь и познакомиться. Своих я выбил почти всех. Так вот, – продолжил рассказ барон, – когда началась метель и рация у Рихарда сдохла, мы выпили шнапса за упокой его души и забыли о славном парне. Времена тогда были лихие, за жизнь не давали и пфеннига, который в нашем мире вообще ничего не стоит. Каково же было наше удивление, когда после оттепели мы вышли наружу и, сунувшись в башню, нашли там живого и даже не очень похудевшего Рихарда. Забраться внутрь волки не могли, но когда этот пройдоха захотел жрать, то соорудил из стола, трех стульев и немного подпорченной двери ловушку. Сунуться туда мог только один волк, потерявший с голодухи всякий страх. Там он и застревал. А уж тогда наш удалец не зевал, хоть из оружия имел только двустволку с десятком патронов да копьецо, которое сделал из ножа…

– Потому его и назвали Куницей, – озвучил я догадку.

– Да, к нашему парню, как и к кунице в нору, лучше не соваться.

– Он еще жив? – проникнувшись уважением к истребителю волков, спросил я.

– Да, – искренне улыбнувшись, ответил барон, – к тому же стал моим лучшим охотником. – Кстати, как ни удивительно, до сих пор любит строганину из сырого мяса волков. Ради этого даже в горы за кромку льда ходит, чтобы отыскать уцелевших тварей.

Пока барон рассказывал мне о своем лучшем охотнике, неожиданно для меня мы опять покинули пределы города. Ничего спрашивать я не стал и лишь приготовился к еще одному интересному зрелищу. И мои ожидания было полностью оправданны.

Ехали мы недолго и остановились через пару минут после того, как пересекли окраины и оказались на гравийной дороге между разномастными полями.

Только выйдя за бароном из машины и подойдя к обширной площадке, огороженной каменным бордюром, я понял, что передо мной обрыв. Довольно неожиданный переход, хотя, учитывая, что мы находимся в горах, ничего странного в этом нет.

С правой стороны от площадки небольшая горная речушка срывалась вниз. Ее падение продолжалось не больше пары десятков метров, а дальше она довольно спокойно протекала еще с километр. Затем исчезала за кромкой очередного порога.

Все дно узкой долины под нами поросло большими кустами и цеплявшимися за стены лианами. Из царей местного растительного мира там росли только два каких-то карликовых баобаба, даже не пытавшихся объединиться в общую крону. Но не это было главным в наблюдаемой мною картинке. Внизу мирно паслись шесть единорогов.

– Это мой личный зоопарк, – явно с гордостью за свое деяние изрек барон. – Из ущелья без подъемника не выбраться. Десять лет назад туда упал один взрослый самец. Чудом не разбился. А через пару лет мы ему спустили двух телушек. Так и получилось это стадо. Хотя они и не стадные животные, но вроде как привыкли. Да и мы оставляем только одного самца из молодых, а стариков отстреливаем.

Если честно, я не особый любитель зоопарков как явления, но тут эти гиганты вроде чувствовали себя вольготно. Уверен, зимой их даже подкармливают. К тому же наблюдать за этими красавцами, находясь в полной безопасности, очень интересно. На созерцание мы и потратили следующие полчаса.

Здесь же барон поведал мне еще пару интересных историй, да и на пути обратно в город он не молчал. Было видно, что старику явно не хватало собеседника, еще не слышавшего его рассказов. Что же касается меня, то слушать я умел всегда, доставляя этим удовольствие рассказчику и подпитывая свой вечный информационный голод.

Когда электромобиль подкатил к особняку барона, солнце уже клонилось к горизонту. Неудивительно, что рядом с таким интересным человеком, который стал для меня бездонным кладезем информации, время летело очень быстро.

Как и вчера, Головоруб с пониманием отнесся к моим плотским нуждам, и отпустил обратно в царство фрау Катарины.

Так уж вышло, что свой гостиничный номер я использовал только в качестве камеры хранения для вещей. Там я быстро принял душ, и надел свежую одежду. Перед тем как отправиться в дом веселых дам, я все же решил пробежаться по магазинам. Благо они работали допоздна. Если честно, было опасение, что тут все строго, как и в уделе боярина-старовера Протасова.

Когда двинулся по Карлштрассе – главной улице Купферштадта, то заметил за собой хвост. Успокаивало только то, что хвостом был один из сопровождавших барона бойцов. Но такое внимание все же напрягало.

Поход по магазинам оказался скорее экскурсией, чем шопингом. На удивление, полезного мне там оказалось мало. Из одежды только городские варианты, а насчет артефактов – вообще все печально. Что же касается товаров для повольников-экстремалов, то хозяйству продавца, похожего на тирольского охотника, до коллекции Баламута как пешком до любой из местных лун по выбору.

В итоге я ограничился бытовыми мелочами и большой плюшевой игрушкой для Златки. Спохватившись, прикупил набор ножей для поваров, на который они мне давно намекали.

Ну а дальше ноги едва ли не самостоятельно привели меня к веселому дому. Правда, на входе озадачил лакея насчет посыльного, чтобы отправить покупки в гостиницу – не хватало еще, чтобы местные девчонки решили, что плюшевая игрушка является призом для самой старательной. Тогда точно живым отсюда не выйду – очень уж они здесь все впечатлительные и азартные.

В этот раз я попал в самый разгар гульбища. Как ни странно, экскурсия по руднику и обед в шахтерской столовой положительно сказались на атмосфере, царящей в публичном доме. В том смысле, что шахтеры теперь не смотрели на меня волком и даже зазывали в свою компанию, чтобы совместно нахлебаться шнапса до умопомрачения. Отказывать не стал и отдал должное неплохому напитку, а затем все же пришлось вежливо откланяться, потому что планы у меня были совсем другие. Несмотря на вчерашний марафон, стоило оторваться по максимуму, чтобы нормально пережить неделю воздержания.

В этот раз моим вниманием завладела красотка с рыжими волосами и вся в миленьких таких конопушках. После недолгих прелюдий мы переместились в номер. Так как сегодня она была одна, то получила все мое внимание без остатка. В итоге девушка переутомилась и после второго захода уснула.

Меня это уже начало утомлять. Конечно, льстит, когда партнерша в восторге, но я-то сюда явился не для этого. Хотелось продолжения, но, как ни странно, растолкать рыженькую не получалось – она отмахивалась и сонно ворчала. Конечно же я не собирался ничего делать в такой ситуации, несмотря на потраченные деньги. Где-то на краю сознания царапнуло беспокойство по поводу странного состояния девушки, но тут же улетучилось, когда скрипнула дверь и в комнату словно кошка просочилась гибкая фигурка.

Это была миниатюрная, жгучая брюнетка с точеной фигуркой и маленькой грудью. Все подробности удалось рассмотреть благодаря совершенной прозрачности ее платья. Похоже, девушка решила взять дело в свои руки и заполучить мага вне очереди. Я был в таком состоянии неудовлетворения, что возражать не стал, поманив смуглянку пальцем.

Как ни странно, девушка не потребовала от меня подвигов и лишь ластилась, как кошка. Зато она предложила серьезно разнообразить программу:

– Хочешь пошалить?

– А сейчас мы чем собрались заниматься?..

– Унылым и скучным сексом, – не унималась шалунья. – Ты когда-нибудь делал это в фонтане?

Да уж, неожиданное предложение.

– За домом в саду есть фонтан с рыбками… – прошептала мне в ухо смуглянка.

Ее черные глаза, изрядное количество шнапса и то, как она произнесла: «с рыбками» окончательно добили меня.

На вылазку отправились в довольно оригинальном виде – она полностью голышом, а я в тоге из простыни, в туфлях на босу ногу и шляпой на голове. Едва вновь установил контакт с амулетом, тут же ощутил, как от девушки дохнуло странной смесью возбуждения и страха.

Похоже, фрау Катарина не особо обрадуется тому стрессу, который переживут ее бедные рыбки.

О других причинах появления именно такой смеси эмоций у девушки я не подумал, и очень даже зря.

В парк за домом мы спустились из окна второго этажа по снятым с карниза гардинам – шалить так шалить!

Глубокой беловодской ночью в свете двух лун небольшой садик с фонтаном посредине казался совсем уж сказочным и до предела романтичным. Осторожно ступая босыми ногами по траве, девушка, словно нимфа, вела меня к приключениям.

В обширный, метров шесть в диаметре, фонтан она скользнула, как гибкий тюлень. Так что мне праздновать труса не захотелось, и я шагнул следом за ней, быстро сняв туфли и оставив шляпу на бортике.

Вода была чистой, прохладной и доходила мне где-то до середины бедра, так что здесь даже нырнуть можно. К тому же струи фонтана окутывали все вокруг легкой водной взвесью, моментально сняв ощущение духоты летней ночи.

Девушка одним движением распласталась в воде словно медуза, и я увидел, как вокруг ее тела засновали любопытные рыбки красного цвета.

Я уселся на дно чаши фонтана, откинувшись спиной на бортик. Девушка тут же прильнула ко мне всем телом, обвив руками и ногами. Такого у меня еще не было – странный контраст прохладной воды и разгоряченного тела заводил не на шутку, но едва я приготовился к новым свершениям, нимфа вздрогнула и, как та рыбка, выскользнула из моих объятий.

Не понял…

Вся романтика и возбуждение слетели с меня, как пух с одуванчика. Шляпу я цапнул на чистом автомате, и вошел в контакт с обручем, как только нахлобучил головной убор на свою бестолковку.

Сознание тут же вычленило из общего фона четыре источника эмоций, и радости с доброжелательностью в них не было ни капли. Различать ментальный фон мужчин и женщин я научился давно, поэтому сразу стало понятно, что предстоящее групповое мероприятие мне точно не понравится.

Ладно, ребята, вы сами напросились!

Увы, как только я собрался сделать энергетический вдох, то почувствовал, что не могу этого сделать. Это все равно что дышать в сильно задымленном помещении. Кашлять не хотелось, но вся энергетика вне тела, а после попытки «вдоха» – и внутри меня, словно стала воплощением хаоса и совершенно не поддавалась управлению.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы распознать работу эфирной гранаты, пусть я и знал о ней лишь по рассказам и в руках никогда не держал.

Разобраться с ситуацией до конца мне не дали, потому что ту же прилетел увесистый хук справа. Шляпа свалилась в воду, а сам я упал на спину, добавив кучу брызг к струям фонтана. Агрессор тут же полез в воду следом за мной и через секунду выбросил меня на траву, как марлина на палубу рыбачьей лодки.

Вертевшийся в голове вопрос озвучить не получилось, потому что меня тупо начали бить ногами. И все же кое-что прояснилось.

– Слышишь, свинья, – с легким немецким акцентом сказал еще один незнакомец, – исчезни из Купферштадта и больше здесь никогда не появляйся!

Я знаю, что в подобных ситуациях – а в моей жизни случалось и такое – любой человек стремится свернуться калачиком. Тем более что убивать меня явно не собирались – иначе как труп сможет самостоятельно исчезнуть из города? Но нахлынувшая ярость оказалась сильнее инстинктов и здравого смысла. Очередной удар ногой я принял в живот, а заодно в свои объятия. Затем мало того что рывком свалил соперника на землю, так еще и укусил его за икру.

Укушенный дико заорал, и это повлияло на двух других агрессоров – они шустро отскочили в стороны, но затем в меня прилетел разряд, словно пульнули из электрошокера.

А что это значит? Правильно, действие эфирной гранаты закончилось и энергетический фон вокруг нас успокоился. Не вставая полностью на ноги, я стартовал прямо с четверенек и в длинном прыжке, как цирковой морской лев, с плеском вошел в воду. Энергетический вдох делал уже в полете, приложив изрядное усилие, – в окружающем пространстве все еще чувствовались последствия взрыва эфирной гранаты.

Тот же голос, что пару минут назад давал мне советы, сейчас скомандовал что-то по-немецки, но меня это не особо волновало.

Искать шляпу в фонтане долго не пришлось – я чувствовал родной артефакт даже с закрытыми глазами.

Не знаю, как выглядела со стороны фигура голого мужика в шляпе, но мне казалось, что истекающая из обруча ментальная тьма окутала меня словно плащ некроманта.

Пытавшегося вновь влезь в фонтан крупного мужика в маске я припечатал видением прыгнувшего на него гремучего льва. Здоровяк с воплем выпал из фонтана и рухнул на спину, пытаясь отбиться от несуществующего зверя. Вторым видением досталось еще одному любителю маскарадов, на котором я почувствовал парочку артефактов. Увы, продавить защиту коллеги-мага мне не удалось, и я тут же переключился на говоруна, пока здоровяк не опомнился и все еще барахтается на траве.

Бросаться образами меня научил Чуча, а вот болотный бегун, который едва не свел всю нашу команду с ума, дал мне несколько очень поучительных уроков боли, страха и наведенного извне отчаяния. В мозг явного предводителя этой троицы я вцепился со всем пылом моей оскорбленной души.

Не берусь судить, что именно он увидел в затопившем его мозг кошмаре, да и выражение закрытого маской лица мне было недоступно, но визжала эта сволочь, словно свинья на скотобойне.

Не успел я порадоваться успешному внедрению, как все опять пошло наперекосяк. Не знаю, что там переклинило в головешке говоруна, но в стандартном выборе – бей или беги, он выбрал первое, хотя и, к счастью для меня, действовал слишком бестолково.