Текст книги "Только для тебя"

– Ее сведения были весьма ценными, и я не стал дожидаться, пока она будет вынуждена рассказать кому-либо то, что сказала мне.

– Ты убил ее?

– А ты знаешь другой способ заставить кого-нибудь замолчать? Однако я спешил и сделал все не очень аккуратно. Это меня беспокоит. – Он пожал плечами. – Но даже если найдется тело маленькой шлюшки, это ничего не изменит. Она ведь не сможет рассказать, кто убил ее и почему.

Сэсил говорил об убийстве с таким спокойствием, что Саксан содрогнулась.

– Удивительно, что ты оставил в живых Оделлу и ее отца.

– А кто тебе сказал, что я оставил их в живых?

Саксан была потрясена.

– Ты их тоже убил?

– Не своей рукой, конечно. Если они еще живы, то ненадолго. Я послал к ним очень надежного человека.

– Твой путь выстлан трупами. Не понимаю, как ты рассчитываешь остаться безнаказанным.

– Тех, кому я не доверяю, я убиваю. Это просто.

– Ты сумасшедший. – Саксан сдержала крик, когда он наотмашь ударил ее по лицу.

– Поосторожней со словами, миледи. Я не забыл, что по твоей вине мать от меня отвернулась. – Сэсил потрясал кулаком, но больше не ударил ее.

– Моя вина? Ты пытался убить ее сына, своего брата. Огромная любовь к тебе скрывала от нее правду, хотя все остальные давно все знали. Если бы ты не напал на меня и не угрожал жизни ее внука, она, может быть, до сих пор защищала бы тебя. Даже мать не может простить такого преступления.

– Не говори, что ты не виновата! – гневно воскликнул он. – Мне известно все, что ты ей сказала после нашей встречи в лесу.

Саксан покачала головой, не зная, как вести себя с этим человеком. Он, несомненно, был безумен и видел все в искаженном свете. Она понимала, что не могла отговорить его от намерения убить ее и будущего ребенка. Его нельзя было урезонить. Она даже не знала, какие слова заставят Сэсила ударить ее снова.

– Леди Мери не прощает тебе попытку убить ее сына, и в этом ты винишь меня, – сказала она. – А в чем ты винишь Ботолфа?

– Во всем. – Он холодно улыбнулся. – Довольно уже того, что он родился. – Он взглянул на живот Саксан. – Но его ребенок не родится на свет.

– Этот ребенок одной крови с тобой и не сделал тебе ничего плохого.

– Он вырастет и постарается отнять то, что принадлежит мне по праву.

– Ты… ублюдочный убийца, – прошипела Саксан, забывшись от гнева, и не удивилась, когда он опять ее ударил.

Она выпрямилась, смерила его взглядом и вытерла кровь с губы.

– Поосторожней, миледи. Я хочу только, чтобы ты привела сюда Ботолфа. Твое безжизненное тело послужит почти такой же приманкой, как и живое. Правда, я хочу заставить Ботолфа наблюдать за тем, как я покончу с его женой и ребенком, которого он так ждет. Однако я откажусь от этого удовольствия, если ты доведешь меня. Ты можешь умереть раньше или позже. Выбирай.

– Хорош выбор, – прошептала Саксан, оставшись одна.

Ей хотелось плакать, но, сделав несколько глубоких вдохов, она подавила рыдания. Слезы не помогут, они только расслабят ее. Однако картина, нарисованная Сэсилом, заставила Саксан похолодеть. Перспектива собственной гибели и смерти ее ребенка была сама по себе ужасна, но мысль о том, что их убийство будет использовано для того, чтобы мучить Ботолфа, просто сводила ее с ума. Она закрыла лицо руками и постаралась успокоиться, прогнать ужасные видения и думать только о побеге.

Саксан подошла к прорези окна и выглянула вниз. Даже если бы она могла сжаться настолько, чтобы пролезть в эту щель, до земли было по меньшей мере тридцать футов отвесной стены. Она сделала круг по комнате, ощупывая холодные, сырые стены, но не нашла никакой потайной двери или люка. Усевшись, она угрюмо уставилась на дверь. Это был единственный путь к спасению. Ей надо либо подговорить охранника и убежать на свободу, что будет трудно в ее положении, либо молиться о том, чтобы очередной страж, уходя, забыл задвинуть засов.

К тому времени как принесли еду и воду, ее настроение совсем упало. Саксан лежала в гамаке, уставясь в потолок и не глядя на поднос, который молодая служанка поставила на покосившийся столик, и вдруг ее взгляд упал на дверь, которую девушка не заперла. Стражи у дверей не было. Саксан не могла поверить в свою удачу. Либо Сэсил настолько самонадеян и уверен в своей победе, что утратил осторожность, либо его слуги – безмозглые дураки.

Саксан спрыгнула с постели и метнулась к открытой двери. Служанка, вскрикнув, отпрянула. Саксан выскочила из каморки, захлопнула дверь и заперла ее на засов, молясь, чтобы никто не услышал крик девушки. Быстро оглядевшись вокруг и убедившись, что в зале никого нет, Саксан начала красться к лестнице, зная, что если ей не удастся освободиться сейчас, то другого шанса уже не представится.

Она спустилась по каменным ступеням на один этаж. Там, как и в верхнем зале, тоже негде было спрятаться. С ее светлыми волосами и большим животом она не могла притвориться одной из служанок. Короткая вспышка радости освобождения, ослепившая ее поначалу, быстро угасла. На свету узнать ее легко, а сейчас еще день. На пути к воротам она обязательно кого-нибудь повстречает. Неужели нет спасения?

Переведя дух, Саксан стала преодолевать следующий пролет лестницы и, еще не достигнув нижнего этажа, услышала голоса.

Она в панике огляделась и, никого не заметив, устремилась к двери. Ее сердце билось так сильно, что, казалось, выскочит из груди. Саксан поплотнее завернулась в плащ, надеясь пересечь двор и выйти из ворот незамеченной. Она старалась не бежать, зная, что это привлечет внимание. Ворота были всего в нескольких шагах, когда раздались крики. Саксан похолодела. Даже не взглянув, сколько позади преследователей и кто именно пытается ее схватить, она кинулась бежать.

Взявшись за полы плаща, она проскочила ворота, однако живот мешал ей мчаться во всю прыть, и Саксан не удивилась, когда ее схватили. Упав и сильно ударившись о землю, она принялась яростно извиваться и вырываться, но человек поднял ее и потащил обратно. У дверей ее поджидал Сэсил.

– Это было очень глупо с твоей стороны, – сказал он спокойным тоном, не вязавшимся с грубостью, с какой схватил ее за руку и втянул внутрь. Саксан была слишком измучена, чтобы сопротивляться, и Сэсил повел ее обратно в комнату.

– Не более глупо, чем сидеть и ждать, пока ты меня убьешь.

– Мне следует убить тебя сейчас и избавиться от дальнейших неприятностей. – Он обратно втолкнул ее в клетушку.

– И потерять возможность помучить Ботолфа? – спросила Саксан, садясь на постель. – Этих маленьких неприятностей недостаточно, чтобы ты отказался от этого удовольствия.

Она хотела спросить, что стало со служанкой, но быстро сообразила, что ей, наверное, лучше этого не знать.

– Я сообщил Ботолфу, что ты у меня в руках. Он будет здесь завтра.

– Возможно, он догадается о твоем предательстве и откажется лезть в ловушку.

– Нет, только не благородный Ботолф. Он придет, даже если будет знать, что идет на смерть. Человек вроде него не может поступить иначе, и это всегда было его слабостью. Желаю приятных сновидений.

Саксан плюнула ему вслед, но дверь уже захлопнулась. Когда опустился засов, она забралась в гамак и подавила вновь появившееся желание расплакаться, поскольку знала, что стоит только начать, и она разрыдается до потери чувств. Она упустила единственный реальный шанс спастись. Сэсил опять заставил ее почувствовать свою беспомощность, и за это Саксан еще больше его ненавидела. Ей оставалось только ждать и надеяться, что Ботолф каким-то образом расстроит смертоносные планы Сэсила.

* * *

Ботолф готовился к поискам Саксан, когда его старейший оруженосец, Мэтью, поспешно вошел в большой зал. При одном взгляде на его встревоженное лицо Ботолф понял, что тот принес неприятное известие. Кровь застыла у него в жилах, и все тело напряглось в ожидании.

– Прибыл посланник от Сэсила, милорд, – сказал Мэтью. – Он хочет с вами поговорить.

Страх сжал горло. Ботолф схватился за край стола с такой силой, что пальцы побелели. Он не сомневался, что Сэсил поймал Саксан; он также знал, что сам будет выкупом, который запросит за нее сводный брат, а затем убьет и его, и Саксан, и неродившегося ребенка. Чего Ботолф не знал, так это того, как, где и когда это случится и есть ли возможность спасти себя и свою молодую семью.

– Пусть войдет, – приказал Ботолф, садясь за стол.

– Интересно, зачем он приехал? – пробормотал Весли, когда Мэтью вышел.

– Сэсил захватил в плен Саксан, – сказал Ботолф, стараясь не поддаться паническому страху, из-за чего его голос прозвучал тускло, почти безжизненно.

– Откуда вы знаете? Нам еще ничего не сказали, – возразил Весли.

– Не стоит и говорить. Я и так знаю. Потому она и не вернулась.

– Может быть, она просто так долго собирает травы, – предположил Весли.

– Дай бог, чтобы это было так, но тогда почему Сэсил посылает ко мне гонца?

– Может быть, чтобы помириться с вами.

– На его руках слишком много крови.

Прежде чем Весли успел еще что-то сказать, Мэтью ввел посланника Сэсила, высокого, темноволосого, с узким лицом. Ботолф подумал, что этот человек – подходящий лакей для Сэсила.

– Чего хочет мой сводный брат? – спросил Ботолф, не давая вошедшему даже представиться.

– Его светлость… – начал человек тихим писклявым голосом.

– Сэсил не лорд, – перебил его Ботолф. – Он даже не добился звания рыцаря. Он всего лишь бастард.

– Он захватил вашу жену.

Хотя Ботолф и ожидал этого, удар был слишком силен. Он вынужден был сделать глубокий вдох, просто чтобы совладать с собой и не броситься на этого человека. Здравый смысл говорил ему, что этим он ничего не добьется, но ему необходимо было ударить кого-нибудь, излить свои чувства. Однако избиение посланца было бессмысленно и, конечно, не могло помочь Саксан.

– Почему я должен тебе верить? Какие у тебя доказательства?

– Вот они, милорд. – Человек протянул маленький мешочек.

Ботолф осторожно открыл его и дрожащей рукой развернул материю, машинально расправив ее, когда из нее выпал до боли знакомый локон серебристых волос, обмотанный вокруг кольца, которое он надел на тоненький пальчик Саксан в день их свадьбы. Подняв голову, он увидел, что посланник Сэсила поспешно отступил к двери. Если хотя бы часть гнева, который испытывал Ботолф, отразилась в его глазах, у этого человека были все основания испугаться.

– Значит, моя жена в ваших руках, – сказал граф. – А где ее сестра и мои люди?

– Они у шотландцев, которые скоро потребуют за них выкуп.

– А чего хочет Сэсил за мою жену?

– Вас, милорд.

– Где и когда?

– Ботолф, – запротестовал Весли, но тот резким жестом приказал ему замолчать.

– Завтра днем у ворот Коллинбернской башни. Если вас не будет там к заходу солнца, ваша жена умрет. Вы должны войти в ворота один, но вам разрешено взять с собой в дорогу трех человек для безопасности.

– А что станется с моей женой, если я попаду в руки Сэсила?

– Ее отпустят.

– Хорошо. Скажи моему сводному брату, что я буду у ворот завтра до захода солнца.

Аудиенция закончилась, и Мэтью вывел посланца Сэсила из большого зала. Тут же Весли бросился к Ботолфу:

– Вы не можете так просто сдаться ему! Это безумие. Его обещание освободить вашу жену ничего не стоит, и вы это знаете.

– Но у меня нет выбора, – ответил граф. – Если я не пойду, Саксан умрет. Если пойду, то по крайней мере оттяну время. Она моя жена и носит моего наследника. Я не могу отвернуться от нее, даже если выкупом является моя жизнь.

– Это всего лишь ловушка. Негодяй будет торжествовать.

– Возможно. Я только не могу понять, откуда он узнал, что Саксан будет в тех местах. Мне казалось, что мы обнаружили предателей в Регенфорде и выгнали их.

– Должно быть, ему рассказал кто-то из наших людей. Посторонних в Регенфорде не было.

– Думаю, я знаю, кто ему рассказал, – вмешался вошедший Мэтью и подошел к столу, за которым сидели Ботолф и Весли. – Я как раз собирался сообщить вам ужасную новость, когда пришел гонец от Сэсила. – Он поклонился. – Не пройдет ли ваша светлость со мной?

Ботолф нехотя последовал за Мэтью. Они вышли за стены замка и подошли ко рву, окружавшему Регенфорд. Трое мужчин стояли возле тела, завернутого в одеяло. Все еще держа локон и кольцо Саксан в руке, Ботолф дал знак поднять одеяло и увидел труп молодой женщины.

– Это Мери, кухарка, милорд, – объяснил Мэтью. – Она исчезла почти три дня назад. Мы думали, что она убежала с мужчиной. Стефен, – он кивнул в сторону самого молодого из трех мужчин, – искал торф для растопки и нашел бедную Мери в этой яме.

– Ты думаешь, это она снабжала информацией Сэсила?

– Боюсь, что да. Одна из кухарок начала подозревать ее. Но уже поздно было помочь ее светлости, леди Саксан.

– И слишком поздно, чтобы помочь бедной одураченной Мери. За свою преданность она осталась с перерезанным горлом. Совершенно ясно, Сэсил хотел быть уверенным в том, что мы никогда не обнаружим предательства Мери. Он, должно быть, торопился, потому и закопал ее так небрежно. – Ботолф усмехнулся. – Боялся, как бы мы не узнали, что он опять находится поблизости. Он и теперь поблизости, в Коллинбернской башне, всего полдня езды отсюда.

– Трудно найти человека, знающего здесь каждый уголок, – покачал головой Мэтью, дав знак мужчинам унести тело Мери. – Я только жалею, что мы не нашли предательницу раньше. Это послужило бы уроком.

– Достаточным уроком, чтобы я не отпустил Саксан. – Ботолф взглянул на дорогу, услышав топот копыт. – Что-то сегодня слишком много неприятных сюрпризов, – пробормотал он, узнав во всадниках братьев Саксан.

– Почему неприятных? – возразил Весли.

Они могут помочь нам спасти Саксан.

– Потому что я должен сказать им, что одна из сестер захвачена нашим смертельным врагом, а другая удерживается скоттами. – Ботолф вздохнул и направился к замку. – И я должен уговаривать их подождать и ничего пока не предпринимать. Нелегко будет убедить их, что это лучший способ помочь Саксан.

– Похоже, прибыли мои братья, – сказала Тильда, глядя на Регенфорд с седла лошади, на которой она сидела перед Бреттоном. – По-моему, это Хантер идет к замку от конюшен.

– Теперь может быть труднее, – пробормотал Бреттон.

– Труднее сказать мужу, что вы отдали его беременную жену убийце?

– Я вижу, ночь, проведенная на холодной земле, не смягчила твой нрав.

– Когда вы решили поехать ночью, я подумала, что мы отправимся прямо сюда. Не понимаю, почему вы остановились лагерем на полпути.

– Я не хотел оставаться там, где меня может разыскать Сэсил, – объяснил Бреттон, пуская лошадь шагом. – Один из псов Сэсила приезжал сюда накануне, так что граф знает, какая опасность угрожает его жене, и, быть может, обратит внимание на то, что я собираюсь ему сказать.

– Или захочет убить вас.

– Возможно, потому-то ты будешь моим щитом, пока мы не придем с ним к соглашению.

– Вы будете прятаться за моей юбкой?

– Да, если это поможет сдержать гнев сеньора, и он выслушает меня. Тогда мы спасем твою сестру.

– Вы намекаете, что можете помочь, но не говорите как.

– Скоро узнаешь. А сейчас молчи. Тебе лучше подумать, как не дать своим родственникам убить меня, прежде чем я смогу предложить им помощь.

* * *

Ботолф потягивал из кружки эль и наблюдал за остальными. Они собрались в большом зале, чтобы перекусить перед дорогой в Коллинбернскую башню, но ни у кого не было аппетита. Прошлая ночь казалась графу самой длинной в его жизни. Каждый раз, когда он закрывал глаза, его преследовало кошмарное зрелище Саксан, мучившейся в руках Сэсила. Он вообще не спал, но после многих часов размышлений плана освобождения жены от мертвой хватки своего брата-убийцы все еще не было.

Мрачные лица братьев Саксан ясно говорили, что они тоже не могли думать ни о чем другом. Когда они узнали о несчастье, случившемся с сестрами, Ботолфу стоило большого труда удержать их в замке. Было уже совсем темно, когда Тодды достаточно успокоились, чтобы внимать здравому смыслу. Сообщение о том, что граф мог приблизиться к башне только с тремя рыцарями, помогло их убедить. Братья не хотели ждать, но еще больше не хотели оставаться за воротами.

– Вы не поверите, кто только что прибыл в Регенфорд, – объявил Хантер, входя в большой зал.

Когда за ним вошел высокий темноволосый человек, прижимавший к себе Тильду, за которым следовали трое дюжих вооруженных людей, Ботолф и все остальные вскочили на ноги, сразу поняв, что это те самые шотландцы, которые работали на Сэсила. Ботолф был поражен, что они осмелились требовать выкуп за одну сестру, в то время как вторую своими руками отдали убийце.

– Мне следует зарубить тебя на месте, – прошипел Ботолф, вытаскивая меч.

– Вам придется сначала загубить девушку, – парировал Бреттон.

– Значит, ты будешь трусливо прятаться за юбками девушки, чтобы спасти свою проклятую шкуру?

– Нет, хочу только сохранить голову на плечах до тех пор, пока жажда крови перестанет застилать вам глаза, и вы будете готовы выслушать то, что я собираюсь сказать.

– Скажи, какой ты хочешь выкуп, и убирайся.

– Выкуп за девушку и шестерых ваших людей тот, что вы позволите мне помочь вам покончить с этим бастардом Сэсилом.

– Все мои люди живы? – спросил Ботолф, чье удивление пересилило ярость.

– Да, хотя один тяжело ранен, но пока не умер, так что еще есть надежда.

– Я не ошибаюсь, ты один из тех, кто отдал мою жену Сэсилу?

Бреттон пожал плечами:

– Сэсил захватил троих детей моего покойного брата. – Он отпустил Тильду, и мужчины медленно спрятали мечи в ножны. – Ваша жена служила выкупом за них. Сэсил не хотел в обмен ничего иного, даже моей жизни. Поэтому я сделал за него эту подлую работу.

– Ты хочешь заверить меня, что не знал о его намерении убить мою жену?

– Нет, я догадывался. Он дал мне это ясно понять.

Ботолф медленно убрал меч и сел, остальные последовали его примеру.

– Ты не мог прийти сюда только затем, чтобы объясниться. Ни один скотт не станет беспокоиться о том, что о нем подумает англичанин. И также ни один Грейм – а если я верно догадался по твоему символу и пледу, ты из Греймов.

– Сэр Бреттон Грейм, милорд. – Он слегка поклонился.

– Я все еще не совсем понимаю, зачем ты здесь. Обычно не принято привозить пленных с собой, когда вопрос идет о выкупе.

– Я сказал, что не прошу за них выкуп. Но я хочу помочь вам вернуть вашу жену и убить этого предателя.

– Вы не сумели вернуть своих детей, не отдав Сэсилу мою жену, каким же образом вы сумеете помочь мне? Я не могу подъехать к Коллинбернским воротам с целой армией. Тогда Сэсил не колеблясь убьет Саксан.

– Я знаю, как пройти в башню незамеченными, – заявил Бреттон.

– Тогда почему вы не спасли детей, вместо того чтобы торговать моей женой?

– Потому что мне это рассказали дети.

Долгое время Ботолф смотрел на шотландца, не зная, доверять ли ему, но понимая, что у него нет выбора. Если с появлением Бреттона представился малейший шанс, он должен воспользоваться им. Все выглядело логично: сэр Грейм сожалеет о том, что ему пришлось сделать по принуждению Сэсила, и теперь старается исправить причиненное им зло.

– Сэр, – обратился Ботолф к Грейму, еще не вполне доверяя ему, но желая послушать, что тот скажет. – У меня мало времени, так что вам надо поскорее убедить меня. Я должен быть в Коллинберне до захода солнца.

– Начну с того, что вы не должны попасть в Коллинберн раньше, чем зайдет солнце, – сказал Бреттон, усаживаясь напротив Тильды и ее братьев и наливая себе вина.

– Я не могу тянуть время. Это может стоить Саксан жизни, – возразил Ботолф.

– А я не могу проникнуть в башню средь бела дня.

– Откуда я знаю, что это не очередной трюк Сэсила?

– Ниоткуда, и я никак не могу заставить вас поверить мне. Но подумайте: у вас нет выхода, кроме как идти к Сэсилу и погибнуть вместе с вашей женушкой и ребенком. Даже если я обманываю вас, разве вам может быть хуже?

– Не может. Рассказывай о своем плане.

Саксан поплотнее укуталась в плащ, чтобы согреться в холодной сырости Коллинберна, и наблюдала за Сэсилом, вышагивающим по большому залу. В ожидании прибытия Ботолфа он выпустил ее из комнаты, но в присутствии охранников, стоящих по обеим сторонам ее стула, у нее не было возможности убежать. Она неотступно думала о том, что скорее всего не сможет защититься, когда Сэсил нанесет ей последний удар. И Ботолф тоже не сможет. Если им суждено умереть, то уж лучше встретить смерть как воинам, с мечом в руке, а не как животным, которых закалывают на жаркое.

Она выглянула из узкой бойницы и удивилась, что уже стемнело. Если Ботолф собирается прийти, ему стоило бы появиться в тот момент, когда солнце скрылось за горизонтом. С одной стороны, Саксан хотела, чтобы любовь мужа оказалась достаточно сильной для того, чтобы он пожертвовал ради нее своей жизнью, но, с другой стороны, надеялась, что муж разгадает замысел Сэсила, останется дома, и не погибнет вместе с ней и ребенком. Это бы ничего не дало, кроме удовлетворения его чувства чести и долга, да и кровожадности Сэсила. Ей совсем не хотелось умирать, но думала Саксан о Ботолфе.

– Возможно, я переоценил его благородство, – сказал Сэсил, останавливаясь перед ней. Он грубо схватил ее за подбородок и заставил взглянуть в глаза. – Ты хорошенькая, но, видимо, недостаточно для того, чтобы внушить любовь.

– Любовь? – Саксан засмеялась и произнесла слова, которые причинили боль ей самой: – Ботолф не любит меня.

– Мой брат способен на сильные чувства.

– Конечно, но после того, как ты кобелился с его женой Элис, он решил держать в узде такие размягчающие чувства, как любовь и нежность. Это, наверное, не входило в твои планы?

– Ты просто не смогла заставить мужа полюбить себя и теперь ищешь объяснений, чтобы успокоить свое уязвленное самолюбие.

Эти слова сильно задели Саксан. Она знала, что это неправда, но постаралась не подавать виду. Если Сэсил подумает, что может воздействовать на нее словами, ее последние часы станут еще более мучительными.

– Мое самолюбие не нуждается в любви кого бы то ни было. Нужно быть дурой, чтобы возлагать надежды на такую зыбкую вещь, как любовь.

– Значит, ты возлагаешь надежды на ребенка. Теперь это тоже оказалось зыбким.

– Возможно. – Саксан поражалась своему внешнему спокойствию, потому что внутри у нее бушевали ужас и ярость. – Но даже если бы ты захотел вырастить его как собственного ребенка, я бы предпочла, чтобы он умер, нежели воспитывался сумасшедшим убийцей вроде тебя.

Сэсил ударил ее по лицу, но Саксан смело взглянула ему в глаза:

– Что, бесит?

– Ботолф, наверное, решил оставить свою жену мне, чтобы избавиться от твоего острого языка. – Он подошел к окну и ударил по стене кулаком. – Он должен быть здесь. Если и не из-за тебя, то потому, что того требуют долг и честь.

– Он не дурак. Возможно, он придумал план, который позволит ему удовлетворить требования долга и чести, не попавшись в твою ловушку. Ты не думаешь, что это возможно?

– Я думаю, что твоя смерть для меня не необходимость, а удовольствие.

– Милорд, – обратился к Сэсилу один из его людей, махнув рукой в сторону окна, – мне кажется, он идет.

Саксан хотела посмотреть, не входит ли Ботолф в башню, но Сэсил грубо толкнул ее обратно на стул.

– Не думаю, что тебе нужно волноваться, как бы я не предупредила его об опасности, – сказала она. – Ботолф вполне понимает, что его ждет, если он войдет сюда. Сомневаюсь, что он поверил твоим обещаниям отпустить меня.

– И все же он пришел, – пробормотал Сэсил.

– Ты не оставил ему выбора. Жаль, но честь требует, чтобы он поступил именно так. Кто бы ни сочинял кодекс чести, он, очевидно, не ожидал, что порядочным людям придется иметь дело с предателями и убийцами вроде тебя. – Саксан увернулась, когда он замахнулся, и его рука только задела ее щеку. – Если ты теряешь время, слушая мои оскорбления, то пропустишь и Ботолфа, – заметила она, когда Сэсил приготовился ударить ее снова.

– Следи за ней, – приказал Сэсил стражнику. – Я не хочу, чтобы она встретилась с мужем. Не знаю, что могут сделать вдвоем тот дурак и эта женщина, и не хочу знать.

– В отличие от твоего брата ты боишься умереть, – усмехнулась Саксан.

Она не отвела глаз и наблюдала за ним холодным взором, когда он сел напротив двери. Казалось невозможным, что Ботолф вот так войдет и сдастся своему брату, а затем Сэсил убьет их обоих. Саксан молилась о том, чтобы этого не случилось, и чтобы у Ботолфа был какой-то план.

– Он вошел в башню? – спросил Хантер у Бреттона, когда он и другие братья Саксан прятались в зарослях кустарника.

– Да. Три его рыцаря находятся во дворе, – ответил шотландец, увидев сигнал с наблюдательного пункта.

Хантер оглянулся на человека, которого Бреттон поместил высоко на дереве.

– Вы можете догадаться об этом по нескольким взмахам рук?

– У нас много сигналов, которые мы хорошо знаем, и мы придумываем новые по мере необходимости, – ответил сэр Грейм, взглянув на небо. – Я думаю, мы можем идти в потайной ход. Уже достаточно темно, и мы будем двигаться осторожно.

– Трудно представить себе, что Сэсил сделал ошибку, позволив детям заметить секретный ход, – с сомнением сказал Питни, подозрительно глядя на Бреттона и укрепляя на поясе ножны.

– Многие люди не проявляют осторожности при женщинах и детях, – ответил тот. – Они слишком самонадеянны и думают, что никто, кроме мужчины, не может сделать ничего такого, из-за чего им следовало бы беспокоиться. Да, те, кто не имел дело с детьми, не знает, что ребенок все видит и понимает. Мой племянник заметил, что Сэсил пропустил эту сучку Мери в потайную дверь, и решил это запомнить.

– Возможно, это еще одна причина, по которой Сэсил убил Мери, – вслух подумал Хантер, следуя за Бреттоном, пробирающимся сквозь кусты. – Он боялся, что кухарка выдаст не только его планы относительно Саксан, но и местонахождение потайного хода.

– Да, может быть, – согласился Бреттон. – А возможно, он из тех, кому просто нравится убивать людей. – Он выругался, когда колючая ветка больно ударила его по лицу. – Не исключено, что девушка просто не захотела принимать участие в убийстве беременной женщины, и Сэсил понял, что больше не может ей доверять. Вот мы и пришли.

Хантер и Бреттон остановились так внезапно, что Питни, чертыхнувшись, налетел на них.

– Где? – раздраженно спросил он.

– Прямо внутри этих зарослей, – ответил шотландец, указывая на стену колючих кустов.

– Понятно, никому не вздумается лезть сюда или даже заглядывать внутрь. Я удивляюсь, что наша кухарка осмелилась на это.

– Влюбленная женщина ни перед чем не остановится, чтобы попасть к своему мужчине. – Бреттон дал знак одному из его людей, который неловко пополз вперед с толстыми одеялами в руках. – Расстели их на той стороне, приятель.

– Дети, возможно, сказали вам, что существует тайный ход, но откуда они могли знать, где он начинается? – высказал свои сомнения Питни.

– Вы слишком подозрительны для такого молодого человека, – пробурчал Бреттон. – Мой племянник слышал, как ваша кухарка жаловалась на колючки, и Сэсил тоже говорил что-то о кустах. Я заранее послал сюда людей отыскать вход.

– Но…

– Прекрати, Питни, – перебил его Хантер.

– Я не стану извиняться за то, что осторожен, – заявил Питни. – Даже если бы я мог закрыть глаза на то, что он скотт, один из тех, с кем Тодды сражаются, с тех пор как был заложен первый камень Вулфшед-Холла, я не могу забыть, что он похитил наших сестер и отдал Саксан на растерзание Сэсилу. Почему я должен верить, что он на нашей стороне?

– Потому что у тебя нет выбора, а из того, что рассказывала Тильда, у него не было тоже. А теперь полезай-ка первым в эту дыру.

– Ну да, чтобы мне первому перерезали глотку!

– Это заставит замолчать твой трескучий, дерзкий язык, – с раздражением заметил старший брат.

– Тебе, наверное, не приходило в голову, что Сэсил может покончить здесь со всеми Тоддами сразу, – не унимался Питни, подползая под кусты.

– Нет, не со всеми, потому что один из вас отсутствует, – усмехнулся Бреттон. Тодды уставились на него. – Нет большого секрета в том, что лорд Вулфшед-Холла имел пятерых сыновей. Поскольку я не слышал, чтобы кто-то из вас умер, должен предположить, что один из вас остался где-нибудь в другом месте.

– А зачем нам это надо? – спросил Хантер.

– Чтобы не все Тодды погибли. Такой способ я применял сам, делая все, чтобы мой брат остался жив, если бы мне пришлось взяться за меч. – Он пожал плечами. – Важно, чтобы один из кровных родственников имел несколько сыновей, до того как вступит в сражение. А теперь, мне кажется, нам пора. Не думаю, что его светлость сможет так долго поддерживать беседу с братом.

– Что ожидает нас при выходе? – проговорил Хантер, подталкивая Питни, проползающего в отверстие люка.

– Дверь в подземелье и один или два стражника. – Бреттон двинулся вслед за Питни. – Если в подземелье никого из нас не схватят, значит, там никого нет.

Хантер пополз вслед за ним.

– Это была бы невероятная удача, а я думаю, что мы ее заслужили.

Саксан обернулась. Двери в большой зал открылись, и двое людей Сэсила ввели Ботолфа. Она сумела ему улыбнуться, когда он взглянул в ее сторону. Хмурое, рассерженное выражение, появившееся на его лице, сказало ей лучше любого зеркала, как разукрасили ее кулаки Сэсила. Ботолф попытался сделать шаг вперед, но его схватила стража. Саксан увидела, что ножны его пусты, и ее сердце упало. Даже если бы они попробовали убежать, он бы не смог обороняться.

– Тебе не следовало приезжать, – сказала она.

– Я не мог тебя здесь оставить.

– Ты в самом деле думаешь, что он отпустит меня?

– Нет, я давно знаю, что его обещания ничего не стоят. И все же я не мог оставить тебя здесь.

– Слабое утешение знать, что ты умрешь вместе со мной.

– Мы еще не умерли, милая.

Саксан улыбнулась, но внутреннее напряжение усилилось. «Мы еще не умерли». Это были простые слова, однако то, как муж их произнес, ободрило ее. Инстинкт подсказал ей, что у него есть план. Саксан не знала, что он может сделать, когда оба они, безоружные, находятся в комнате с семью вооруженными людьми, двое из которых стояли возле нее, двое – возле него и двое – возле Сэсила. Тем не менее она напряженно ждала сигнала от Ботолфа. Если у него есть план, она должна быть наготове. Она не отводила глаз от мужа, веря и надеясь.

Ботолф встал перед Сэсилом и постарался совладать с ненавистью и гневом, которые испытывал к этому человеку. Ему нужна была ясная голова. Саксан находилась рядом, и это было преимуществом, но ее охраняли двое вооруженных людей, которые могли помешать исполнить задуманное. Он не имел возможности сказать ей что-либо или даже намекнуть из страха, что Сэсил поймет намек. Ботолф мог сообщить что-то лишь глазами и тоном голоса, и это требовало от него огромного напряжения. Он старался успокоиться и выиграть время.