Текст книги "Жених-горец"

Глава 5

– А наши новые дядюшки все такие же огромные, как и ты?

Сигимор поднял маленького Оудо так, что любопытные глазенки оказались на уровне его лица, и произнес:

– По сравнению со мной они покажутся тебе маленькими и щуплыми. Я самый высокий, самый сильный и самый мудрый из всех.

Илза улыбнулась.

Оудо хихикнул, и другие дети, осмелев, подошли поближе к Камеронам. Илза оставила спящих близнецов с Фрейзер, и поэтому они с Гейл смогли вывести остальных детишек на свежий воздух. Одного взгляда им хватило, чтобы гонять, что ее братья собираются уезжать. Илзе вдруг захотелось попросить их остаться или взять се с собой, но она подавила в себе этот трусливый порыв. Она сама выбрала Дэрмота себе в мужья еще год назад. И если сейчас между ними не все гладко, это вовсе не значит, что она должна прятаться за спинами своих братьев.

Этим утром Дэрмот снова занялся с ней любовью, после чего уехал. В те короткие минуты, когда он не целовал ее ароматную кожу и не шептал ей на ушко слова удовольствия и восхищения, Дэрмот почти не разговаривал с Илзой. Она расценивала его молчание как своеобразный способ сохранять перемирие, о котором они договорились, но эта его отчужденность быстро охладила ее пыл, забирая все тепло, оставленное его горячим телом. Илза пока еще была уверена, что решение пустить его в свою постель было правильным. Как и то, что она будет вести себя естественно, просто будет самой собой. Однако если Дэрмот собирается каждую ночь пробуждать в ней страсть, а потом весь день ее игнорировать, Илзе придется потратить кучу времени, чтобы сделать их брак крепким. А за это время он может вполне охладеть к ее телу, и задача спасти их отношения станет вообще невыполнимой.

Илза пошла по двору, чтобы получше рассмотреть свой новый дом. Рядом с ней шел Сигимор, облепленный со всех сторон детьми и оттого вынужденный делать до смешного маленькие шажочки. Айвар примостился на одной руке своего нового дядюшки, Грегори – на другой. На плечах гордо восседал Оли. Оудо и Айви крепко уцепились за его сильные ноги, а Эллис изо всех сил держалась за его большую ладонь. Ее брат очень любил детей, и Илза в очередной раз удивилась, почему он так не хочет жениться. Как-нибудь надо будет спросить его об этом.

– Как ты, малышка? – спросил Сигимор, внимательно изучая лицо своей сестры.

Несмотря на свое желание этого не допустить, Илза густо покраснела.

– Все хорошо. Ты же не видишь на мне синяков.

– На открытых частях тела не вижу.

– А остальные части – это уже мое личное дело. – Ты веришь его россказням?

– Все больше с каждым часом. На его теле много новых шрамов. И леди Джиллианна, и Фрейзер подтверждают его слова. Я сомневаюсь только в том, что он действительно меня не помнит. Ведь поженились мы до того, как на него напали. Однако же мы провели вместе очень мало времени, и я не вижу в его глазах знакомого блеска. Он как будто действительно увидел меня только вчера. – Илза пожала плечами. – Мне нужно время, чтобы понять, во что я верю, а во что – нет. Сейчас все так перепуталось… Почему Дэрмот не рассказал мне еще год назад, что уже был женат и у него шестеро детей? Разве это не странно? Там, где есть одна ложь, рядом и другая.

– Да, я тоже так думаю.

Они подошли к запущенному соду, и Сигимор опустил детей на землю.

– Мы с Тейтом остаемся. Я говорил тебе – над твоим мужем висит какая-то угроза. А это значит, что и ты в опасности.

– Вы полагаете, что сможете выяснить, что ему угрожает? – спросила, Илза. Они с Сигимором уселись на небольшую каменную скамью, а Гейл с оравой ребятишек не спеша прогуливалась по саду. – Я уверена, что Дэрмот и его семья уже пытались это сделать.

– Да, пытались. Но у них есть земли, о которых нужно заботиться, и люди, за которых они несут ответственность. А значит, они не могут проводить все свое время в поисках этого неизвестного врага. Несколько месяцев после того случая они занимались только тем, что лечили Дэрмота. Мы с Тейтом начнем охоту и сможем заниматься этим денно и нощно. Я лэрд Дабейдленд, но у меня есть братья, которые помогут мне с поместьем и крестьянами, пока я буду заниматься здесь этим делом. Брат Дэрмота, Нэнти, собирается сделать то же самое.

– Ты думаешь, вы сможете найти этого врага?

– Это будет нелегко, но… да, мы найдем этого ублюдка! – Сигимор заботливо убрал с ее лба выбившийся из прически локон и заправил его ей за ухо. – А ты все еще любишь этого глупца?

– Да. – Илза нахмурилась. – Лучше бы я его не любила. Когда тебя хотят вышвырнуть из своей жизни – это ужасно.

– Сегодня утром я почти не видел Дэрмота, однако заметил, что ваша брачная ночь ничего не изменила.

– Он признался, что верит в то, что мы были любовниками. Это уже кое-что. – Илза покраснела. – Нас все еще связывает страсть. И это тоже имеет значение. А еще мы договорились, что в стенах спальни будем соблюдать перемирие.

– Как он великодушен! – проворчал Сигимор.

– Если он и в самом деле не помнит меня, то – да, это очень великодушно. И как заявил Дэрмот, верит он моему рассказу или нет, теперь я его жена и должна взять на себя всю связанную с этим ответственность. И именно это я и решила сделать.

– Я не уверен, что понимаю тебя.

– Ну… я долго думала и перебрала в уме несколько вариантов. И решила, что для меня лучше всего будет просто оставаться его женой. Быть собой. Я хочу оградить свое бедное разбитое сердце от дальнейших разочарований, насколько это получится. Но все же со своим мужем я буду честна. Никаких интриг, игр или обмана. Мне кажется, что это единственный способ поладить с таким подозрительным и осторожным человеком, как Дэрмот Макенрой.

Сигимор с минуту размышлял над ее словами, потирая подбородок.

– Несправедливо, что ты должна доказывать ему свою честность.

– Да, конечно, несправедливо. Но именно это мне придется делать. И опять-таки, если он на самом деле меня не помнит, значит, ничего обо мне не знает. А так как он в опасности, быть осторожным и подозрительным – очень мудро с его стороны.

– Возможно. Думаю, ты права: лучший способ изменить его мнение о тебе – это быть честной во всем. И в словах, и в поступках. Он должен научиться снова тебе доверять. Конечно, если не окажется, что он просто играет с нами в какую-то глупую игру…

– Тогда ты сотрешь его в порошок и развеешь останки над помойной ямой.

– Точно.

– На что ты смотришь? – спросил Нэнти, входя в рабочий кабинет Дэрмота и подходя к стоящему у окна брату.

– Сигимор Камерон, облепленный моими детьми, – ответил Дэрмот, не отводя взгляда от входящих в сад людей.

Увидев детей, слезающих с Сигимора и разбегающихся кто куда, Нэнти улыбнулся:

– Похоже, твои отпрыски доверяют этому человеку.

– И мне тоже следует ему доверять?

– По крайней мере заметь, что они, несмотря на его огромный рост, нисколько его не боятся. Всегда нужно обращать внимание на то, как к человеку относится ребенок. Малыши часто чувствуют то, что взрослым недоступно.

Дэрмот и сам так считал, но ему совсем не хотелось признаваться в этом. Когда он в первый раз увидел, как его дети приняли Сигимора, он испытал приступ ревности, потому что сам он не был так близок со своими малышами. А когда он понял, что в этом нет ничьей вины, кроме его собственной, он сделал вывод, что был плохим отцом. И это знание отнюдь не способствовало появлению дружеских чувств к Сигимору Камерону, человеку, заставившему Дэрмота задуматься об этой стороне своей жизни и пожалеть об упущенном времени.

– Похоже, что семейка Камеронов очень дружная, – пробормотал Нэнти.

Дэрмот взглянул на брата. Невинное выражение на лице Нэнти взбесило его, и он грозно прорычал:

– Ты веришь им! Веришь их россказням!

– Только не надо делать вид, будто этим я предаю тебя.

– Это почему же? Может, именно они стоят за всеми моими бедами? Может, именно они хотели меня убить?

– Если бы ее братья хотели тебя убить, ты сейчас не стоял бы тут и не болтал глупостей. Они не оставили бы тебя лежать раненым. А удостоверились бы, что ты испустил последний вздох, и только после этого ушли. Мы говорили со всеми жителями Мьюирлейдена: с мужчинами, женщинами и даже с детьми, но так ничего и не выяснили. Не думаю, что, если бы на тебя напала небольшая армия рыжеголовых гигантов, это событие прошло незамеченным.

Это тоже было правдой, и он это знал. Дэрмоту очень не хотелось, чтобы Нэнти говорил об этом. Мужчин вроде Сигимора и других Камеронов обязательно заметили бы в Мьюирлейдене. Достаточно было кому-нибудь одному увидеть их, и слух мгновенно облетел бы все поместье. А так как Мьюирлейден располагайся недалеко от земель Кэмпбелла, родственники Маргарет, несомненно, узнали бы Камеронов вчера в церкви. Но про них никто не сказал ни слова. И об этом определенно стоило поразмыслить, прежде чем бросать обвинения в адрес своей жены и ее родичей.

– Но Камероны знают, что у них очень примечательная внешность. И они могли нанять кого-нибудь для этого дела, – предположил Дэрмот хмуро.

В ответ Нэнти закатил глаза;

– Ну почему тебе так хочется, чтобы виновными оказались именно они?

– Потому что мне некого больше винить. – Дэрмот вздохнул и покачал головой. – Да, возможно, я к ним просто придираюсь, но на данный момент это лучше, чем слишком им доверять. Кто-то хочет меня убить. То избиение было всего лишь началом. До этого на меня пару раз пытались напасть, но из-за неудачного – для врагов – стечения обстоятельств эти попытки срывались. Если все происшедшее до избиения – всего лишь несчастные случаи, тогда виновными в стремлении меня убить вполне могут оказаться Камероны. А если те случаи были на самом деле неудавшимися попытками убийства, тогда Камероны не могут быть к этому причастны. Но хотя память моя весьма туманна, я определенно могу сказать, что не знал ни одного члена этой семьи еще год назад.

– Если ты знаешь, что не встречал их раньше, значит, память начинает к тебе возвращаться!

– Нет. Я не помню ничего, что произошло непосредственно до нападения, но помню все, что было перед этим. И Камеронов я тогда не знал.

– Значит, ты уверен, что леди Илза тебе не жена?

– Я уверен, что когда-то мы с ней были любовниками. Я понял это, когда целовал ее. Мне знаком ее вкус, ощущение ее близости…

Лицо Дэрмота смягчилось при воспоминании о минутах, проведенных в объятиях жены.

– Тогда ты должен верить, что она говорит правду – вы с ней обручились год назад.

– Нет. Я помню только, что уже занимался с ней любовью. Но не помню то время, что мы проводили вместе, не помню клятвы, которые давали друг другу. Не помню даже, была ли она девственницей.

Дэрмот смотрел, как Сигимор, Илза и Гейл бродят по саду, а дети радостно прыгают вокруг них. Они внимательно изучали сад, останавливаясь то у одного, то у другого растения и бурно что-то обсуждая, и Дэрмот пришел к выводу, что они говорят о том, что пора воскресить запущенный сад.

Дэрмот не помнил точно, почему и когда сад пришел в такое запустение. Когда он унаследовал Клачтром, то вернул сад, которым его дядя открыто пренебрегал, к жизни. Когда он только-только женился на Анабель, то думал, что она наслаждается красотой растений. Но потом оказалось, что она пряталась там со своими любовниками, чтобы предаваться плотским утехам, скрывшись от любопытных глаз. И Дэрмот подумал, что именно тогда он перестал заботиться о растениях.

И вдруг Дэрмот понял – в тот момент он перестал заботиться не только о своих растениях. Он начисто забыл о многих своих обязанностях. По правде говоря, все, что он делал для своего поместья, он делал еще до свадьбы с Анабель. Теперь же он заботился только о том, чтобы он и его крестьяне не голодали и ни в чем не нуждались, и не более того.

Дэрмот удивился, когда сообразил, что к приезду Маргарет он вообще, по сути, не готовился, К приезду женщины, на которой хотел жениться! Но ему не хотелось думать, что его неудавшийся брак лишил его радости жизни.

– Она была девственницей, – произнес Нэнти после нескольких минут раздумья.

Лишь некоторое время спустя Дэрмот понял, что Нэнти говорит об Илзе.

– Ты был там и разглядывал белье, так, что ли? Нэнти с отвращением посмотрел на брата.

– У Илзы четырнадцать братьев, сорок с лишним кузенов, и почти все – мужчины. Нет сомнения, что все они очень внимательно за ней присматривали. Я вообще удивляюсь, как тебе удалось ее соблазнить. – Он выглянул в окно. В этот момент Сигимор щекотал Илзу, и она заливисто смеялась. Потом она сумела вырваться и убежала от брата, который бросился за ней, намереваясь пощекотать еще – к большой радости детишек. – Она их единственная и очень любимая сестра. Это же очевидно.

Дэрмот был вынужден согласиться, но все же произнес:

– Если она такая бесценная и все ее защищают, почему к ней подпустили эту девчонку Гейл?

– Она помогает вскармливать твоих ненасытных сыновей. Какой ты черствый! Думаю, ты не хуже меня знаешь, что произошло с этой бедной девушкой. Ей даже не надо рассказывать свою историю, все и гак видно. Она прячется от мужчин, боится их как огня. А когда ей приходится сидеть в комнате, полной мужчин, она от страха прямо трясется, бедняжка. Она всегда прячется за Илзу, Думаю, ей очень повезло, что Камероны взяли ее к себе. И если бы она не боялась мужчин так панически, то сказала бы тебе то же самое.

– Если судить по твоим словам, эти Камероны – прямо святые! А я кощунственно подозреваю их во лжи или – того хуже! – считаю врагами!

– Ты что-то очень уж ворчлив для мужчины, проведшего ночь в объятиях страстной женщины.

– Эта женщина появляется на моей свадьбе, говорит мне об обручении, которого я не помню и о котором все вы ничего не знаете, машет перед моим носом бумагами с моей подписью, хотя я не помню, чтобы подписывал их в присутствии священника. И что потом? Я венчаюсь с ней! Да, одно я знаю точно: когда-то мы, несомненно, занимались любовью. Но это не причина доверять ей или ее родственникам. И не важно, что они добры к детям и приютили у себя бедную поруганную девушку.

Дэрмот отошел от окна, устав смотреть на Илзу и ее брата. Их поведение скорее соответствовало мнению Нэнти, чем его собственному.

– Тогда держись крепче за свои сомнения и подозрения, – проворчал Нэнти, поворачиваясь к Дэрмоту. – Я не согласен с этим, но понять тебя, конечно, могу. Рискни, попробуй доказать, что Камероны – твои враги. А я постараюсь доказать, что ты не прав.

– Почему?

– Потому что я им верю! И доверяю мнению Джиллианны, а она чувствует, что они – хорошие люди. Когда ты поведал мне о своих сомнениях, я увидел их в ином свете. Ее братья вправе злиться на тебя – ведь ты бросил их сестру. А сама Илза – просто обиженная и брошенная любимым женщина, которая от этого страдает. Когда ты «познакомил» ее со своим выводком, из которого лишь Эллис законный ребенок, я не заметил, чтобы она молча и покорно проглотила это. Нет, она была в гневе, как и любая другая женщина на ее месте, тонко чувствующая и имеющая собственное мнение. Она не подумала, что тогда, год назад, ты просто забыл рассказать ей о них, но, несмотря на это, приняла их как родных детей. И она пустила тебя в свою постель, хотя ты вел себя, честно говоря, просто по-свински. И наверное, неплохо согревала тебя ночью, – проговорил Нэнти, подходя к двери. – Вот что я думаю: год назад ты как раз выкарабкался из того болота, в котором утопила тебя Анабель, и нашел себе хорошенькую маленькую женушку. И я твердо намерен приложить все силы к тому, чтобы ваш брак стал счастливым.

– Ха, тогда стоит поторопиться, потому что через несколько дней тебе придется уехать.

– А разве я не сказал тебе? – Нэнти застыл на пороге и слащаво улыбнулся Дэрмоту. – Я решил порадовать тебя своим присутствием еще немного.

С этими словами он вышел и захлопнул за собой дверь, а Дэрмот так и остался стоять посреди комнаты, недоуменно тараща глаза. Кинуть что-нибудь в дверь показалось ему слишком уж по-детски, и он подавил в себе этот порыв. Но секунду спустя большая железная кружка, мирно стоявшая до этого на письменном столе, с грохотом ударилась о тяжелую деревянную дверь и рухнула на пол. Впрочем, это не удовлетворило Дэрмота, и тогда он схватил свой кинжал и отправил его вслед за кружкой. А потом тяжело плюхнулся в мягкое кресло и угрюмо уставился на торчащую из двери ручку кинжала.

Хотя это и было глупо, но Дэрмот чувствовал, что вся его семья предает его, встав на сторону Илзы. Конечно, это их право. И они понимают, почему он не верит своей жене. Просто он не может ей верить. Но к сожалению, это их понимание скорее походило на жалость к бедному обиженному мальчику. А терпеть их жалость было чрезвычайно трудно.

Дэрмот вздохнул, закрыл глаза и положил голову на высокую спинку кресла. Было нелегко признаться в этом даже самому себе, но его родственники правы. Мужчина, у которого в памяти такие большие дыры, что туда можно выбросить целую жизнь, действительно достоин только жалости. К тому же его ужасный первый брак оставил в его сердце много кровоточащих ран. Он не хотел верить Илзе, потому что боялся. От этой мысли Дэрмота передернуло. В свое время Анабель доказала ему, что он не должен верить даже тем людям, которые клялись ему в верности. А особенно женщинам, которых он хочет. И сейчас еще одно предательство могло не просто проделать новую дыру в его душе. Оно могло его убить.

У Илзы и Анабель было мало общего. Но все-таки было. Илза – очень эмоциональна, как и Анабель, но у своей новой жены он видел только вспыльчивость, страсть и чувство юмора. Дэрмот подумал, что видел и грызущую ее боль, однако не осмелился признаться себе, что причиной ее страданий был он сам. Когда Дэрмот начал вспоминать другие общие черты между своей бывшей женой и нынешней, в голову ему ничего не пришло. Но он утешил себя тем, что со временем это обязательно выплывет наружу.

Да, сходства между Илзой и Анабель было очень мало, а вот различий – предостаточно. И чтобы их увидеть, не надо было далеко ходить: хватит и одного взгляда в окно. В отличие от его первой жены Илза приняла его детей, и это было ему очень приятно. Анабель никогда не обращала на малышей внимания, даже на собственную дочь Эллис. У Илзы, конечно, очень вспыльчивый нрав, но по крайней мере она не такая истеричная и крикливая, как Анабель. Дэрмот вынужден был признать, что у Илзы есть очень веская причина для ярости. А Анабель никогда даже не искала причин – она просто ни с того ни с сего начинала бешено орать, чем пугала не только слуг и детей, но и самого Дэрмота. Илза была женщиной страстной, но ее страстями руководили отнюдь не темные мотивы, как это было с Анабель. Однако даже его подозрительный и осторожный ум не смог предугадать, что будет делать Илза после того, как он так грубо втолкнул ее в детскую сразу после свадьбы.

Поморщившись, Дэрмот заерзал в кресле, потому что мысли о страстной натуре Илзы заставили его тело налиться желанием. Страсть Илзы была жаркой и сладкой, она дарила ему такое наслаждение, о каком он и мечтать прежде не мог. И уж конечно, ни одна женщина до нее не доводила его до такого блаженного состояния, даже Анабель в ту пору, когда он еще был безумно в нее влюблен. Дэрмот знал, что стремление снова оказаться в объятиях Илзы делает его слабым перед ней, но все же решил, что из прошлых горьких ошибок он извлек соответствующий урок. Возможно, он не может контролировать свое желание, когда Илза рядом, но зато твердо знает, что не позволит этому желанию затмить свой разум или стать средством для управлениями самим.

Если быть честным, Дэрмот должен был бы признать, что ужасно рад разделить постель с Илзой, а не с Маргарет. Он почти сразу понял, почему они с Илзой стали любовниками. Те искры страсти, которые проскакивали между ними, стоило им оказаться наедине, могли бы свести с ума любого мужчину. О таком можно только мечтать. Несмотря на все свои сомнения, страхи и подозрения, Дэрмот твердо решил извлечь максимум пользы из их с Илзой совместной жизни и терять голову в ее пламенной страсти так часто, как только это возможно. Это было единственным положительным моментом, который Дэрмот сумел найти во всей этой истории. Надо только быть очень осторожным, чтобы не сгореть в этом чувственном пламени дотла.

Держа на руках Сирнака, Илза с печальной улыбкой смотрела, как ее братья прощаются со своими новыми племянниками. Рядом стояла, держа Финли, Гейл. Сигимор и Тейт оставались в замке, но Илза знала, что отъезд остальных – это только первый шаг на пути отделения ее собственной жизни от жизни ее семьи. Несмотря на то что она обручилась с Дэрмотом еще год назад, горький момент расставания наступил только сейчас, и Илза была благодарна за это Богу.

Хотя стоящая рядом Гейл все еще слегка дрожала, она отважно прощалась с Камеронами и махала им маленькой ручкой Финли. И Илза вдруг поняла, что эта девушка уже почти стала ее родной сестрой. Илза подошла к Сигимору и хотела что-то сказать, но замерла, потому что в этот момент к Гейл подошел Элиас и что-то протянул ей.

– Вот. Это тебе. Подарок, – буркнул он смущенно.

Гейл осторожно взяла протянутую ей вещь, которая оказалась небольшим кинжалом в красивых кожаных ножнах, и нахмурилась.

– Но это же нож, сэр!

– Именно. Илза покажет тебе, как его носить и как им пользоваться.

– А почему вы подарили мне нож, сэр?

– Теперь ты сможешь научиться постоять за себя в случае опасности. Тебе нужно чувствовать себя защищенной, малышка, – чувствовать, что ты не так уж беспомощна. – Он улыбнулся. – А еще ты сможешь защищать им нашу Илзу.

Гейл покраснела.

– Спасибо, сэр. Вы очень добры ко мне.

– О, как мило, – прошептала Илза, когда Элиас отошел от Гейл. Сигимор положил руку сестре на плечи, и она притворно сгорбилась, как будто его рука была слишком тяжелой.

– Да, – согласился Сигимор, не обращая внимания на ее гримасы. – Элиаса очень беспокоит, что Гейл всегда выглядит такой запуганной.

– Ей уже становится лучше.

– Да, несомненно. – Он наблюдал, как Макенрои прощались с его братьями. – Если не считать твоего вечно всем недовольного и подозрительного муженька, то у нас тут подобралась неплохая компания.

– Я несказанно рада, что вы довольны, ваша светлость. Не успела она договорить, как Сигимор дернул ее за косу в наказание за сарказм.

Братья выехали за ворота, и Илза замахала им рукой.

– Так странно, что они больше не будут топтаться вокруг меня все время.

– Ну, мы с Тейтом постараемся заполнить этот пробел и будем топтаться вокруг тебя, по крайней мере еще некоторое время.

– О, как мило, – протянул Дэрмот, подходя к ним и вставая напротив Сигимора. – Странно только, что я не помню, чтобы приглашал вас пожить в моем доме это «некоторое время».

– Я знаю, но мы с Тейтом, к счастью, совершенно забыли про эту часть правил хорошего тона, – не растерялся Сигимор.

– Очень остроумно!

– Да, сэр.

Мужчины были так напряжены, что Илза удивилась, когда не услышала, как скрипят их туго натянутые сухожилия. Дэрмот злился оттого, что ее братья задерживаются, чтобы удостовериться, что он не причинит их любимой сестрице никакого вреда. Или может, они хотят своими глазами убедиться, что их коварные планы претворяются в жизнь, как было задумано. А Сигимора ужасно раздражала подозрительность Дэрмота. И, судя по лицу Тейта, который двинулся к старшему брату и встал с ним плечом к плечу, он испытывал то же самое.

В этот момент к ним подошли остальные Макенрои, и Илза вздохнула с облегчением. Но облегчение это длилось недолго, потому что Дэрмот осуждающе нахмурился при виде своих близких и быстро зашагал в замок.

– Думаю, вы, наверное, расстроитесь, если я сверну его толстую шею? – процедил Сигимор и посмотрел на Макенроев.

– Да уж! – хмыкнул Коннор. – Ведь в конце концов этот упрямый надутый чурбан – мой брат.

– Будет сложно заставить его поверить правде.

– Да, это будет о-очень сложно. Когда мужчина приходит в себя после таких смертельно опасных побоев и обнаруживает, что часть воспоминаний вдруг ускользнула от него, он начинает волноваться и подозревать в своих бедах вес свое окружение.

– Это можно понять. Он ведь не знает, кто его враги. Знать, что в твое сердце направлен чей-то кинжал, но не знать – чей и почему… Да, такое заставит поволноваться и самого спокойного человека.

Коннор кивнул:

– И плюс ко всему, за последние несколько лет он пережил немало предательств и измен.

– Ну что ж, я потерплю. – Сигимор нахмурился, когда его брат и сестра посмотрели на него недоверчиво и закатили глаза. – Я смогу потерпеть! Вы что, не верите? Ведь я до сих пор не убил никого из вас, разве нет?

– Ах так? Но зато ты неплохо расправляешься с другими. Помнишь, как ты вышвырнул нашего кузена Мэддокса из окна? – спросил Тейт. – Это ты так проявлял свою терпеливую натуру?

– Я сделал только то, что этот дурень заслужил. И кроме нескольких синяков, с ним ничего не случилось, – пробурчал Сигимор. – Этот парень набрался при королевском дворе дурных манер, когда ездил туда со своими богатенькими дружками. Я просто вбил в его тупую башку немного здравого смысла.

– Ах, ну да, конечно. А когда ты швырнул Гилберта в реку и держал его за волосы, чтобы тот не мог вынырнуть, ты тоже вбивал в него здравый смысл?

– Нет, ему я промывал уши, потому что этот болван совсем не слышал то, что я говорю. Я поступил так не оттого, что злился, я просто пытался призвать его к послушанию.

Зная, что эта игра будет продолжаться еще долго, Илза решила вернуться домой, потому что близнецы уже давно проголодались и могли потребовать грудь с минуты на минуту. Гейл быстро пошла вслед за ней, и леди Джиллианна тут же присоединилась к ним. Илза оглянулась назад и увидела, что братья Макенрои слишком поглощены спором, чтобы покидать место действия.

– Твоя семья очень напоминает мне мою собственную, – хмыкнула Джиллианна, когда они вошли в зал и начали подниматься по лестнице в детскую. – Семья Мюррей большая и горластая. И у нас, похоже, как и у вас, парней намного больше, чем девочек.

Улыбнувшись, Илза покачала головой:

– У моего отца было четыре жены. И родилась всего одна девочка – я. Когда умерла его последняя жена, рожая Фергюса, – ему сейчас одиннадцать лет, – он сказал, что похоронил достаточно жен и больше обзаводиться супругами не хочет. Он умер меньше чем через год после того, как жителей Дабеидленда начала косить страшная лихорадка. Тогда погибло много стариков. Мне тогда было почти одиннадцать, и воспитывали меня мои многочисленные братья и кузены, среди которых было гораздо больше мальчиков, чем девочек. – В этот момент они вошли в детскую, и дети Дэрмота мгновенно кинулись ей навстречу. Илза улыбнулась детям. – Поэтому, когда у меня самой оказалось вдруг шестеро сыновей и всего две дочки, я нисколько не удивилась. Мне это кажется вполне естественным.

– Значит, тебе не в диковинку иметь дело с мужской глупостью и упрямством? – улыбнулась Джиллианна.

– Ах, этому я уже давно перестала удивляться. Это, конечно, не просто, но для меня привычно.

– Думаю, ты с легкостью справишься со всеми. И с Дэрмотом – тоже. И добьешься своего.

– Твои слова связаны с каким-то пророчеством или вещим сном?

– Нет, я просто серю в волшебную силу любви. А ведь ты любишь Дэрмота, правда?

Илза вздохнула:

– Да. И молю Бога, чтобы моя любовь пережила все те испытания, которые, я уверена, Дэрмот готовит для меня.