Текст книги "Безрассудная"

Глава 5

Эйлис в изумлении смотрела на человека, растянувшегося перед ней на полу. К счастью, она не нанесла ему никаких повреждений.

Эйлис сделала осторожный шаг к лежащему телу, подобрала его тонкую полотняную рубашку с кровати и надела ее на себя. Вид при этом она приобрела не самый достойный – поскольку рубашка не доходила ей даже до колен, – однако под рукой сейчас ничего больше не было. Ей в ее положении было не до проявлений скромности. Зная, что время для действий быстро проходит, Эйлис метнулась прочь из комнаты. Она должна добраться до Джейма и помочь ему раньше, чем ее остановит Александр.

Барра и несколько мужчин клана Макдабов как раз выходили из большого зала, когда Эйлис спускалась вниз по узким каменным ступенькам. Мужчины разинули рты, глядя на нее, и быстрый взгляд в зеркало на стене, когда ей пришлось остановиться перед ними, объяснил ей почему. Эйлис сомневалась, что эти люди видели много полуобнаженных девушек с черными волосами до талии в диком беспорядке, бегущих по коридорам Ратмора. Она быстро отбросила чувство стыда, которое возникло при виде этих мужчин, – ее мысли куда больше занимали Джейм и возможные преследования Александра. Из большого зала вышла Кейт и тоже застыла в изумлении. Даже рев Александра откуда-то сверху не заставил мужчин сдвинуться с места.

– Где находится Джейм? Скажи мне немедленно, чтобы я могла его найти, – умоляюще обратилась Эйлис к Барре и тревожно обернулась – не спешит ли за ней Александр. – Скажи мне ты, идиот с разинутым ртом! – выкрикнула она, поскольку Барра продолжал молча пялиться на нее.

– Я могу сказать вам, госпожа, – произнесла Кейт, делая шаг вперед.

– Ты хочешь меня обмануть? – Эйлис не могла доверять столь быстрому предложению помощи.

– Нет. Я знаю, что ты заботишься о Джейме и что ты хочешь попытаться с ним бежать.

– Тогда, пожалуйста, поторопись, – попросила ее Эйлис, поскольку отчетливо слышала, что Александр спешит по направлению к лестнице.

Кейт стремительно направилась к темнице, и Эйлис последовала за ней. По дороге она сняла со стены факел и передала его Кейт, когда та начала спускаться по лестнице к темнице. Именно в это мгновение Александр добежал до своих людей. Проклятия так и сыпались на ее голову! Она схватила Кейт за руку, когда с максимальной быстротой, на которую они только были способны, они начали спускаться по пологим узким ступенькам в глубь Ратмора. Они едва одолели полудюжину ступенек, как услышали завывания Джейма. Эйлис не требовалось побуждать Кейт двигаться быстрее.

– Почему вы не пошли за ней, идиоты? – выкрикнул Александр. Его люди поспешно повиновались, бросившись за двумя женщинами без каких-либо колебаний.

Одного взгляда мрачных синих глаз Александра хватило Барре, чтобы удержаться от замечания, как смешно выглядит со стороны происходящее. Он двинулся к лестнице вместе с остальными и внезапно услышал слабые, тоскливые стоны взрослого человека, которые эхом поднимались вверх по коридору из темницы. Хриплая команда Александра заставила всех снова двинуться вперед. И тогда они услышали ясный, ровный голос Эйлис, пытавшейся успокоить Джейма.

Огромный человек делал бессознательные движения, совершая постоянные круги по своей темнице. Его большие руки были в крови от его попыток найти выход. Когда Кейт схватила кольцо с ключами с крюка, вставленного в сырую серую стену, и начала подбирать нужный, Эйлис начала успокаивать великана. Она пыталась отвлечь его от страха, который испытывал ее друг, но это оказалось трудно, поскольку можно было переговариваться только через узкое зарешеченное окошко, которое располагалось высоко над ее головой. Джейму требовалось много больше, чем ее голос в темноте. Когда Кейт наконец отворила дверь темницы, она вручила Эйлис факел, но Александр уже появился сзади. Он схватил Эйлис за руку, когда она сделала шаг внутрь темницы.

– Он не в своем уме, – предупредил Александр, с опаской поглядывая на Джейма. – Лучше всего туда не заходить.

Эйлис проигнорировала его слова и, высвободив руку, пошла дальше в камеру, высоко подняв факел.

– Это Эйлис, Джейм, – окликнула она своего друга. – Посмотри – здесь больше не темно.

Прижавшись к стене широкой спиной, Джейм повернул голову к Эйлис. Его взгляд был прикован к горящему факелу.

– Свет.

– Да, мой бедный друг, свет. Я пришла взять тебя отсюда.

– Я в яме. Это яма. Они снова меня похоронили.

– Нет, Джейм, ты не в яме. Ты не в гробу. Видишь свет? Я Эйлис, и я пришла взять тебя отсюда. – Она сделала шаг к Джейму, и Александр неохотно отпустил ее руку. – Ты можешь меня видеть, Джейм? Это Эйлис. – Она вставила факел в держатель на стене и подошла к дрожащему человеку, чтобы положить руку на его широкую грудь. – Сейчас я выведу тебя отсюда. О, мой бедный Джейм, что ты сделал со своими прекрасными руками?

Джейма успокоили ее голос и свет факела. Было видно, как к нему постепенно возвращается рассудок. Увидев свои руки с многочисленными порезами, он нахмурился:

– Я п-пытался п-прорыть дорогу наружу. Я должен был п-прорыть дорогу из ямы. – Когда он встретился с ней взглядом, по его щекам покатились слезы. – Я не могу в-выносить этого, госпожа. Я пытался, в самом деле пытался, но я не с-способен это вынести.

Кейт начала отрывать полоски от своей нижней юбки и перевязывать руки Джейма.

Поглядев на нее с благодарностью, Эйлис сказала Джейму:

– Теперь все хорошо, Джейм. Видишь? Теперь у тебя есть свет, который прогонит темноту. Ты не в земле, ты не похоронен в этом ящике, ты в камере, и теперь дверь открыта. Она отперта и открыта. Ты не заперт в ней больше.

Он посмотрел на открытую дверь камеры и несколько приободрился, увидев стоящих вокруг людей, после чего снова понурился:

– Я опозорил вас.

– Нет, – негромко запротестовала Эйлис. Протянув руку, она погладила его по мокрым от пота кудрям. Она не хотела, чтобы Джейм потерял веру в себя, которую она вернула ему после перенесенных им в своей семье унижений. – Здесь все чего-нибудь боятся. Если бы им пришлось жить с таким выродком, каким был твой отец, они вели бы себя точно так же. За это я не думаю о тебе хуже.

– И я, – негромко произнесла Кейт. – Тебе надо помазать руки мазью, но пока что поможет эта повязка.

Джейм бросил смущенный взгляд на Кейт, а затем спросил Эйлис:

– Теперь я свободен, госпожа?

Александр сдержал улыбку, когда Эйлис повернулась в его сторону. Под ее взглядом он не рискнул ответить отказом и кивнул.

– Да. – Эйлис улыбнулась Джейму. – Тебя должны освободить. Пойдем, мой друг.

– Я присмотрю за этим парнем, – негромко сказал Ангус, после чего Эйлис повела Джейма из его камеры.

– Парнем? – вырвалось у Александра, после чего он бросил на Джейма иронический взгляд.

– Ему не может быть больше двадцати, хоть он и выглядит огромным, – задумчиво произнес Ангус.

– Верно. – Александр встал рядом с Эйлис и взял ее за руку. – Ты слышала нас! Ангус присмотрит за Джеймом, а ты пойдешь со мной.

Джейм повернулся и посмотрел на них. Его глаза округлились, когда он сообразил, во что одета Эйлис.

– Госпожа, – разинул он рот, – где ваша одежда?

Она не могла сказать своему заботливому другу, что ее одежда лежит лохмотьями на полу в комнате хозяина владений, поскольку она не знала, как он на это прореагирует. И потому ответила уклончиво:

– Я пролила на нее немного вина.

Джейм прищурился и наморщил нос, после чего негромко произнес:

– Как я понял, вы стирали свое платье.

Александр услышал сдавленные смешки мужчин.

– Пойдем, барышня. – Потянув Эйлис из темницы, он не стал обращать внимания на сердитые взгляды Джейма, Эйлис и – к его удивлению – Кейт.

Как только Александр и Эйлис исчезли, Барра перестал сдерживать смех.

– Клянусь зубами Бога, сейчас не время смеяться, я знаю это, но я не могу остановиться. Вы видели нашего красавчика лэрда? – Он засмеялся еще громче, когда к нему присоединились остальные.

Александр слышал смех в подземелье после его ухода. Он не любил становиться объектом насмешек. Особенно если над ним смеются из-за проделок какой-то маленькой темноглазой женщины. Пока он, сыпля проклятиями, тащил за собой Эйлис, она благоразумно помалкивала. Очутившись в своей спальне, Александр захлопнул тяжелую дверь и толкнул Эйлис к кровати, после чего отправился умываться.

Эйлис продолжала молчать – такое поведение было самым разумным и безопасным. Она молча направилась к столу, где стояли кружка с оставшимся вином и ее кубок, а потом влила в себя порядочную порцию. Пока Александр ополаскивал свои золотистые волосы от остатков вина, она успела осушить свой кубок и подняла его кружку. Только в это мгновение Александр увидел, чем она занята. Он чертыхнулся и вырвал кружку с вином из рук Эйлис, потом сделал глубокий глоток.

Чувствуя пресыщение, Эйлис откинулась на спину на большой кровати.

– Полегче с вином, приятель. Я не собираюсь лежать с бесчувственным чурбаном.

Александр чуть не поперхнулся при своем последнем глотке и бросил взгляд на хихикающую Эйлис.

– У тебя грязные ноги, – заметил он.

Она смущенно нахмурилась:

– Не думаю, что ты сейчас хочешь заняться моими ногами.

Он удивленно моргнул, а затем расхохотался. Его гнев куда-то испарился. Он продолжал посмеиваться, пока мыл ее ступни и бросал мокрую ткань обратно в таз. Закончив, он лег на кровать рядом с Эйлис. Повернувшись на бок и опершись на локоть, он положил подбородок на руку. Какое-то время он внимательно рассматривал Эйлис, чувствуя, что его тело напрягается от желания.

– Ты очень спокойна для девицы, которую скоро должны лишить чести, – пробормотал он. – Или… это вино?

Расслабленность, без сомнения, была последствием выпитого вина, но Эйлис не собиралась в этом признаваться.

– Если я начну рыдать и выть, обнимая твои колени, это тебя остановит? – Она слегка напряглась, когда он начал развязывать на ней рубашку.

– Нет, все это не спасет тебя от того, что должно произойти. – Александр обнаружил, что он совершенно не хочет быть грубым, даже несмотря на то, что она его отталкивает. Но не стоило ей это показывать.

– Скажи мне, почему твой большой друг так испугался? О какой яме он говорил?

– Его отец и прочие родственники часто запирали бедного Джейма в ящике, а иногда и зарывали его в нем в землю. Это делалось для того, чтобы заставить его выполнять то, что им нужно. Несчастный Джейм очень боится, когда его запирают в темноте.

– Теперь понятно. Я отправил его в камеру для его же безопасности. Я чувствовал, что он, возможно, не сможет сдержать свое слово и нам придется его убить. Мы сделали почти то же, поместив его в камеру.

– Боюсь, что Джейм мог умертвить себя, чтобы не оставаться в закрытом темном месте.

– А как насчет его обещания держать себя в руках?

– Он сдержит слово.

Александр медленно провел пальцами вниз к открытой части рубашки, что была на Эйлис. Он видел, как ее лицо залила краска, а глаза потемнели почти до черноты. Это говорило о том, что он мог вызвать чувственный ответ. От этой мысли у Александра на миг перехватило дыхание. Такой реакции на свои прикосновения он никогда раньше не встречал, и она ему понравилась. Хотя он и не очень верил хвастливым заверениям мужчин, что им без труда удается затащить женщин в постель, он всегда им завидовал. Он часто раздумывал, способен ли он вызвать у какой-нибудь женщины искренние чувства. И вот в первый раз за долгое время женщина в его руках реагировала на его прикосновения сильно и искренне, а не была лишь средством кое-как освободиться от физического желания.

Эйлис отчаянно старалась не поддаваться его прикосновениям, но все попытки оказались тщетными. Ей надо было отпрянуть прочь, но она с трепетом ожидала того, что последует дальше. Ясные голубые глаза Александра просто очаровывали ее. То, как его длинные мозолистые пальцы прошлись меж ее грудей, послало сладостное тепло в ее промежность. Это искушающее тепло распространялось подобно степному пожару, когда он прошелся ладонью по ее стройным ногам от большого пальца к бедру и обратно. Она была уверена, что не вино тому причиной.

– Сними рубашку, малышка, – потребовал Александр слегка охрипшим голосом. Он страстно желал увидеть то, чем скоро будет обладать.

В первый момент Эйлис подумала – не следует ли ему отказать, но потом сообразила, что он просто сорвет с нее и эту рубашку. Она вздохнула и разделась. Эйлис покраснела, когда Александр принялся пристально ее разглядывать. Никто из мужчин еще не видел ее обнаженной. Она попыталась закрыть руками грудь от его взгляда, но он без труда ей воспрепятствовал. К своему стыду, она обнаружила, что его откровенное одобрение ей польстило.

– Клянусь бородой Бога, ты прелестна, – пробормотал Александр и медленно провел рукой по ее боку к бедрам. – Ты выглядишь как богиня с шелковыми волосами. Не бойся!

Он начал дразнить языком ее губы, пока ей не захотелось более полного и глубокого поцелуя. Александр ответил на ее молчаливую просьбу с неторопливой тщательностью, от которой она застонала. Он слегка прижал ее к кровати своим сильным, стройным телом, но Эйлис сочла подобную предосторожность излишней. Сладостный плен его поцелуя удерживал ее достаточно крепко. Когда Александр прервал поцелуй, она захотела продолжения. Она поняла, что меньше всего думает о сопротивлении, и от этого у нее сжалось сердце.

– Дотронься до меня, дорогая, – хрипло прошептал Александр и провел языком вдоль изящной линии ее маленького уха.

Внутренний голос призвал Эйлис не уступать, но она с легкостью его проигнорировала, уступив громким крикам своих желаний. До этого момента она думала согласиться на требования Александра из соображений мести. Теперь она обнаружила, что не только слабеет от его прикосновений, но и сама желает продолжения. Но когда эта мысль мелькнула в ее голове, Эйлис с легкостью отбросила и ее. В следующее мгновение она уже исследовала его гладкую кожу. Сейчас девушку больше всего заботило, чтобы поглощавшие ее восхитительные ощущения не прерывались.

Эйлис энергично двигала ладонями по спине Александра, потом перевела руки на его мускулистую грудь. На этой груди почти не было волос, кроме мягкого светлого треугольника. Она легонько потерла ладонями по его соскам и почувствовала, как они затвердели. Когда она медленно провела пальцами вниз по тонкой линии нежных волос к поясу его брюк, Александр вздрогнул. С его губ сорвался легкий стон, и он принялся осыпать поцелуями ее длинную шею. Она поняла, что он захвачен тем же чувственным вихрем, что и она.

Александр начал опасаться, что не сможет продолжать медленно, как следовало. Ее застенчивые прикосновения быстро лишили его легендарного самообладания. То, как она загоралась под ним, опьяняло и вызывало в нем страсть такой силы, которую он не испытывал никогда прежде. Это одновременно и побуждало его действовать дальше, и тревожило.

– Чудесно, – пробормотал он, накрывая ее полные груди своими ладонями и проходя по кончикам грудей языком. – Я хочу услышать, как ты произносишь мое имя.

– Александр. – Она простонала, и этот стон был вызван как чувством наслаждения, так и мольбой продолжать дальше сладостное мучение, от которого затвердели ее соски. – Ах, мне даже больно!

– Да, и я знаю от чего, Эйлис. – Александр накрыл губами горошины сосков и начал легонько их посасывать.

Из ее груди вырвался тихий, полный чувства звук, вызванный наполнившими ее ощущениями. Ее тело выгнулось, желая коснуться его бедрами. Когда Александр переменил позицию и твердое доказательство его собственного возбуждения прижалось к ней, Эйлис всхлипнула. Она обхватила ногами его тело и резко притянула его к себе. Ее крик был вызван больше освобождением от напряжения, чем изумлением, когда он подсунул руку между их телами, чтобы ласкать теплый центр ее желания. Чувство освобождения росло по мере того, как Александр погружал пальцы глубже. Когда Александр выпрямился, чтобы сбросить с себя последнюю одежду, Эйлис не сделала попытки отстраниться. Невидимые цепи, которыми он приковал ее к себе своими прикосновениями и поцелуями, стали еще крепче при виде его стройного, сильного тела. Несмотря на это, она немного пошевельнулась при виде его полностью поднявшегося мужского естества. Однако при всей своей страсти она ощущала некоторый страх перед тем, что должно произойти. Она с жадностью приняла его обратно в свои руки, поскольку возвращение теплоты его тела начало развеивать ее страх и наполнило ее сильнейшим желанием. То, что она чувствовала, приносило куда больше удовольствия, чем если бы она принялась бороться с ним или начала размышлять о будущем позоре.

– Ах, какие прекрасные ощущения, – пробормотала она, наслаждаясь тем, как сливаются их тела.

Александр повел руками по ее стройному телу, его рот буквально пожирал ее. То, как она двигала бедрами, стараясь прижаться к нему, было ясным знаком ее искреннего желания. Это опьяняло Александра. В конце концов по ощущениям в теле он пришел к выводу, что настало время полностью ею овладеть. Он внимательно смотрел на ее алеющее от желания лицо, следя за тем, возникает ли на нем страх или напряжение. Эти чувства могли погасить в ней желание, а этого он стремился избежать. К тому же он помнил свое обещание Барре не причинять боль этой девушке. Если он может доставить Эйлис удовольствие, он, без сомнения, выполнит это обещание.

Медленно, сжав зубы в попытке себя сдержать, Александр начал входить в ее тело. Она ногтями впилась в его бедра и с силой сжала губы, чтобы сдержать крик, когда он лишил ее девственности. Какое-то мгновение он не двигался, выжидая, когда утихнет вызванная им боль, но при этом еще и наслаждался странной экзальтацией от мысли, что ни один мужчина еще не чувствовал с этой женщиной того, что чувствовал он. Она была единственной, кого он лишил девственности, хотя несколько женщин пытались его в этом обмануть. Потом Александр принялся поглаживать Эйлис – и потому, что ему хотелось до нее дотронуться, и потому, что он стремился снова разжечь в ней огонь. Он хотел, чтобы желание в ней снова разгорелось с полной силой.

– Эта боль скоро пройдет, – тихо и мягко объяснял он, проводя ладонью но ее бедру.

– Мне не больно, – солгала Эйлис.

Впрочем, чувство, возникшее от разрыва, начало утихать.

Александр чуть заметно улыбнулся:

– Да? Тогда почему ты стала белой, как призрак, и чуть не откусила себе язык?

– Это от отвращения. – Она приоткрыла рот, когда он накрыл ее грудь. Когда он начал дразнить сосок, Эйлис задрожала от желания.

Александр хрипло рассмеялся. Эйлис пришла к выводу, что лишь один его бархатный соблазнительный голос способен ввести ее в грех. Удивительно, что мужской голос ощущался как интимная ласка. У нее мелькнула мысль, что он держится надменно, но она была слишком захвачена вернувшейся страстью, чтобы обращать на это внимание.

Когда он глубоко захватил в рот твердый кончик ее груди и начал посасывать, она вскрикнула от наслаждения, которое не в силах была скрыть. Жажда новых ощущений лишила ее стремления сопротивляться. В это же мгновение Александр начал двигаться. Эйлис не требовалось особого приглашения, чтобы обхватить ногами его мускулистые бедра и начать отвечать на каждый его толчок. Она прижалась к нему, и из ее головы улетучились все мысли. Встретив пристальный взгляд Александра, она удивилась, каким огнем пылают его голубые глаза.

– Ах, Александр, от этого даже больно. – Она подалась вперед, чтобы он вошел в нее еще глубже. – Ты не можешь прекратить? Я сойду с ума. – Она вскрикнула, когда боль внезапно пропала и в ее сознании вспыхнули дикие, ослепляющие всполохи.

Александр обнял ее лицо ладонями, зачарованный видом освобождения Эйлис. Сладостные судороги в ее теле быстро довели его до пика. Он рухнул на нее, его губы хрипло произносили ее имя. Она тоже выкрикнула его имя, и это показалось ему восхитительным. Все, на что он надеялся, он получил, и даже больше.

Эйлис уставилась в потолок. Теперь в ее сердце были ужас и отвращение к себе. Одно дело – быть изнасилованной врагом, а совсем другое – открыто выражать свой восторг его действиями. Ее мало беспокоила ее потерянная невинность, поскольку у нее не было человека, которого бы она по-настоящему любила и для которого хотела бы сохранить девственность. Она даже радовалась, что Дональд Маккорди не получит удовольствия от того, что он будет у нее первым. Однако пыл, с которым она отвечала Александру Макдабу, ее весьма беспокоил.

Не обманывая себя, она не могла сказать, что Александр вызвал ее страсть своим знаменитым искусством соблазнения, поскольку все произошло слишком легко. Она не была столь глупа, чтобы уступить искусному совращению. Не могла она убедить себя, что виной всему вино. Смущенная и ошеломленная тем, что произошло, Эйлис начала думать, что ее дядя Колин Макфарлан был прав, часто приговаривая, что испанская кровь ее матери делает ее шлюхой по природе. Какой-то момент это казалось ей единственным возможным объяснением, почему она так страстно отзывалась на прикосновения врага, человека, которого ее учили ненавидеть.

Александр поднялся, глядя на Эйлис с острым интересом. То, что она смотрит в потолок, начало его беспокоить. Он посмотрел на кровать и невольно поморщился. У него никогда раньше не было девственницы, но он знал, что в первую ночь они теряют кровь. Кровь на кровати всегда была средством, которым женщины стремились его одурачить. Однако он всегда видел, что этой крови слишком много, особенно для девушки слабого телосложения.

Внезапно Эйлис осознала, что лежит голой. Тяжело дыша, она села в кровати, намереваясь схватить покрывало и скрыть свою наготу. Держа покрывало перед собой, она взглянула туда; куда смотрел Александр, и вскрикнула, не сомневаясь, что потеряла слишком много крови.

– Ты меня убил, – обвиняюще заявила она Александру, затем застонала и упала обратно на кровать, все еще с силой прижимая к груди покрывало. – Я знала это, но ты заставил меня думать, что я не права. Теперь я знаю, что ты действительно разрубил меня надвое, как я и подозревала. – Ее голос медленно поднимался до трагического крика, когда она произносила: – С тем же успехом ты мог пронзить меня мечом. Со мной покончено! Я истеку кровью на постели моего врага.

От ее причитаний у Александра отлегло от сердца, хотя он не мог понять причины ее истерики. Если бы она действительно истекала кровью, подумал он с улыбкой, она бы не вопила так энергично. Поднимаясь с кровати, он даже не попытался скрыть свою усмешку. Ополоснувшись, он вернулся к кровати с влажной тканью в руке.

Эйлис сдавленно вскрикнула, когда он вырвал покрывало из ее рук. Она попыталась отобрать его обратно, но в следующее мгновение обнаружила, что сильная рука Александра крепко прижимает ее к кровати. Она засмущалась, когда он стер с нее последние следы потерянной ею невинности. Похоже, этот человек совершенно равнодушен к женской скромности. Она не хотела себе признаваться в том, что чувствует себя гораздо лучше после того, что он сделал. Она бросила на него гневный взгляд и наконец получила покрывало обратно, после чего расправила его на животе, спрятала лицо в подушку и с облегчением зарыдала.

Александр вздохнул, потушил все свечи, кроме одной, что стояла около кровати, и скользнул под одеяло. Некоторое время он молча наблюдал, как она плачет, говоря себе, что его не должны волновать слезы одной из девок клана Макфарланов. Но его злоба по отношению к Макфарланам и женщинам скоро угасла, а ее причитания были неприятны. Нахмурившись, он с силой тряхнул Эйлис.

– Перестань выть, – громко произнес он. – Слезы не вернут то, что ты потеряла этой ночью.

Она сбросила с плеча его руку и ответила дрожащим голосом:

– Я плачу не поэтому, ты, большой дурак, а по себе. Мой дядя был прав.

Последние слова были произнесены с таким отчаянием, что Александр не мог не спросить:

– Ты о чем?

– О моей испанской крови. – Эйлис произнесла это таким тоном, словно только что подцепила чуму, но не смогла его смягчить.

– А-а, – буркнул Александр, только сейчас поняв, почему ее кожа такого необычного цвета. – И что с ней?

Его ровный тон подействовал на Эйлис успокаивающе. В его голосе слышался снисходительный интерес, и эта снисходительность вызвала в ней гнев, заставив забыть о жалости к себе. В конце концов, виновен в том, что произошло, только он. Никто из мужчин, которых она отвергла за свою жизнь, не пробуждал в ней распутности. Если бы Александр Макдаб не обратил на нее свой взгляд, в ней бы не пробудились желания плоти. Все еще прикрываясь, она села в кровати и с ненавистью взглянула на него, видя в нем истинную причину всех своих несчастий и волнений. Она не стала обращать внимания на едва различимый трезвый голос, который шептал, что она поступает неразумно. В данный момент это ей было безразлично.

– Мой дядя говорит, что испанцы – люди с горячей кровью, распущенный народ и что кровь рано или поздно скажется. – Она подумала: как Александр, человек, явно хорошо знающий мир, мог не понимать этого?

– Вот как? Никогда бы не поверил, что я в чем-то соглашусь с твоим свиньей-дядей. Я рад, что не ошибся.

Она увидела в его ответе ясное подтверждение того, что этот человек ничего не понимает, да к тому же еще и демонстрирует полное равнодушие к ее бесчестью. От этого Эйлис разъярилась еще больше. Перейдя на язык своей бабушки – от которой пошла столь ненавистная дяде испанская кровь, – она обрушилась на Александра с ругательствами. Теперь она ненавидела его красивую внешность, проклинала его предков, презирала его способности в постели и обзывала его мужское достоинство словами, которые заставили бы покраснеть любого конюха. Однако от всего этого у Александра лишь больше растягивались в улыбке губы. Тогда Эйлис в сердцах прокляла весь мужской род и откинулась на подушку.

Александр наклонился над ней и заглянул ей в глаза. Сейчас он уже хорошо знал, что ее беспокоит. Благодаря тому, что он провел какое-то время при дворе в компании двух испанских дворян, выглядевших как наемные солдаты, он знал испанский, однако не хотел, чтобы Эйлис про это знала. Может, это сослужит ему службу в какое-нибудь другое время. Если она считает, что он не знает испанского, то он будет иметь преимущество, когда она скажет что-нибудь по-испански, надеясь, что он ее не понимает.

– Нет людей, у которых кровь горячее или холоднее, чем у других. Есть только те, кто стремится скрыть свою натуру, – произнес он. – Тебе нечего стыдиться.

– Как ты можешь так говорить?

– Ты не можешь мне этого запретить. Какой вред от того, что ты находишь удовольствие в том, чего тебе все равно не избежать? – Он молча смотрел на нее, пока она раздумывала над его словами. А потом взял покрывало из ее ослабевшего захвата, чтобы получить доступ к ее мягкой коже.

Эйлис знала, что поверила в его слова по большей части от того, что ей хотелось в них верить. В конце концов она кивнула в знак согласия, но потом нахмурилась. Несмотря на то, что его прикосновения волновали ее кровь, она схватила его за руку, когда та скользнула к ее животу.

– Теперь, когда ты получил то, что от меня хотел, где я должна спать? – спросила она. – Я устала и хочу отдохнуть.

– Твоя кровать здесь, – солгал Александр, поскольку для Эйлис была приготовлена соседняя комната, куда он обычно отправлял женщин после того, как насыщался ими.

– Но ты уже осуществил свою месть! – Эйлис почувствовала тревогу, поскольку близость этого человека пугала ее.

– Да, я взял то, что должно принадлежать Маккорди, но я решил, что моя месть имеет очень хороший аромат, и я хотел бы почувствовать его снова. – Он накрыл ее рот своим, чтобы глубокий поцелуй лишил ее возможности выразить несогласие.