Текст книги "Если он опасен"

Ханна Хауэлл
Если он опасен

Hannah Howell

IF HE`S DANGEROUS

Печатается с разрешения издательства Zebra Books an imprint of Kensington Publishing Corp. и литературного агентства Andrew Nurnberg.

© Hannah Howell, 2011

© Перевод. Т.А. Осина, 2012

© Издание на русском языке AST Publishers, 2013

Глава 1

Англия, лето 1790 года

Среди роз стоял голый мужчина.

Лорелей Сандан крепко зажмурилась и снова открыла глаза. Голый мужчина не исчез, а оставался на месте и почему-то смотрел с изумлением. Но ведь это не она стояла в саду, прикрыв наготу одной-единственной пышной белой розой! Лорелей не сомневалась, что смотреть во все глаза следовало бы ей. Ну а если по-хорошему, то надо было со всех ног бежать к дому и громко звать на помощь. А вместо этого она застыла на месте, не в силах отвести глаз.

Может быть, не надо было так долго сидеть на солнце и предаваться размышлениям о собственном одиночестве? Да к тому же без шляпы. Интересно, от перегрева может случиться воспаление мозга? Но даже воспаление мозга не оправдывает галлюцинаций в виде обнаженного мужчины, прикрывшего роскошным цветком ту часть тела, которая, собственно, и вызывала острый интерес. Лорелей не верила, что рисунки в той книге, которую ей удалось найти в огромной отцовской библиотеке на верхней полке самого дальнего шкафа, соответствуют действительности. Никогда в жизни ни одному мужчине не удалось бы спрятать в бриджах такой огромный предмет. Да и ходить было бы трудно. Более того, по ее мнению, лица женщин на этих рисунках выражали не столько экстаз, сколько мучительную боль.

И вот сейчас в розарии подобно античной статуе стоял очень красивый мужчина. Наверное, поэтому никак не удавалось заставить себя отвернуться, как сделала бы любая разумная девушка. Густые черные волосы спускались ниже плеч и блестели на солнце. Резкие черты лица можно было бы назвать хищными, но страха они не внушали; возможно, потому, что освещались легкой улыбкой и сиянием ровных белых зубов. Глаза казались темными – Лорелей едва не подошла ближе, чтобы рассмотреть, какого они цвета. Мужчина был высок и худ, однако под гладкой смуглой кожей проступали твердые, четко очерченные мускулы. Безупречную красоту несколько портили следы многочисленных ссадин и синяков. Чтобы подавить внезапное желание дотронуться до согретой солнцем кожи и хотя бы немного облегчить боль, пришлось крепко сжать руки на коленях. Странный человек перестал улыбаться и сомкнул соблазнительно полные губы. Помимо этих восхитительных губ да еще длинных черных ресниц мягких линий на лице не было.

– Кто вы? – произнес незнакомец глубоким голосом.

Повелительный тон незнакомца покоробил. Разве он имел право задавать вопросы?

– Леди Лорелей Сандан, седьмой ребенок лорда Рональда Сандана, герцога Санданмора, – ответила она. – А вы?

– Сэр Аргус Уэрлок. – Мужчина нахмурился. – Я вовсе не хотел здесь оказаться.

– Наверное, не слишком приятно стоять раздетым в саду герцога.

– Вы не должны были меня видеть.

– Почему же?

– В ваших венах не течет кровь Уэрлоков и Вонов. Я прав?

Предположение не несло в себе ответа на вопрос, однако Лорелей подавила раздражение и лишь пожала плечами:

– Ни одно из этих имен в нашей родословной не встречается.

Леди Сандан решила, что не может и далее держать человека обнаженным: собственное неумеренное любопытство лишало ее душевного равновесия. Она встала, подошла и, стараясь смотреть только на его лицо, протянула мужчине восхитительную шаль из тончайшего итальянского кружева. Глаза незнакомца удивленно распахнулись – они оказались темно-синими, цвета ночного неба. И только сейчас Лорелей поняла, как близко стоит к нему: достаточно протянуть руку, и можно было коснуться теплой кожи. Лорелей торопливо, почти испуганно отступила и отвернулась, ведь, чтобы соорудить из шали подобие килта, незваному гостю пришлось расстаться с розой. Впрочем, удалось заметить, что выражение крайнего изумления на его лице слегка поблекло.

– Чрезвычайно странно, – пробормотал сэр Уэрлок и нахмурился еще суровее. – Вы не должны меня видеть, а тем более вот так запросто протягивать свою шаль. А я не должен эту шаль принимать.

– А уж тем более не должны стоять в нашем розарии без намека на одежду, – добавила Лорелей. – И все же разговариваете со мной и даже не испытываете особого стеснения. Итак, где вы хотели оказаться?

– Я пытался найти кого-нибудь из членов нашей семьи. – Непрошеный гость недовольно покачал головой и едва слышно выругался. – А теперь меня уже влечет обратно.

– Что значит «влечет» и что значит «обратно»? – Лорелей не верила собственным глазам: очертания его фигуры медленно начали растворяться в воздухе. Сквозь прозрачное тело уже просвечивали кусты роз. – Вы исчезаете, сэр. Значит ли это, что вы призрак?

– Нет, я не призрак. Слушайте внимательно, времени остается совсем мало. Как можно быстрее найдите кого-нибудь из моих родственников – Уэрлоков или Вонов – и передайте, что срочно необходима помощь. Негодяй по имени Чарлз Корник похитил меня, а теперь держит в темном подвале и безжалостно пытает, чтобы выведать наши таланты.

– Ваши таланты?

Сэр Уэрлок стал совсем прозрачным – настолько, что почти не загораживал собой розарий. Лорелей захотелось крепко его схватить и удержать на месте.

– Да. Надеется их украсть и присвоить. Скажите моей семье, что нужна помощь. Немедленно. Срочно. Пусть все приедут.

– Но куда? Где держит вас этот человек?

– В деревне. Точнее сказать не могу. Там, где пахнет лавандой и душистым горошком.

В следующее мгновение незнакомец окончательно растворился в воздухе. Лорелей подошла к пышной розе, за которой он прятался, однако не обнаружила ни следа; на мягкой земле не осталось даже отпечатка ноги. Возможно, конечно, сэр Уэрлок стоял на одном из покрытых рунами камней – отец окружил их цветами, – но ведь к камню надо было как-то подойти…

Лорелей попыталась убедить себя, что встреча – не более чем плод разыгравшегося воображения, и по привычке потянулась к шали, чтобы прикрыть руки. Увы, шали на месте не оказалось. Вот в этот момент стало по-настоящему холодно, и вовсе не из-за гулявшего по саду свежего ветерка. Шаль так и осталась на поясе того, кто назвал себя сэром Уэрлоком, и исчезла вместе с ним. Странный факт означал, что произошло нечто необъяснимое и в то же время бесспорное.

– Ну что же? – растерянно пробормотала Лорелей и потерла виски. – Человек не может просто так появиться, а потом растаять в воздухе. А привидение не способно унести с собой шаль.

Значит, на самом деле ничего не произошло, а удивительная встреча – всего лишь сон или фантазия.

Лорелей медленно, неуверенно направилась к дому, но через несколько шагов остановилась и снова посмотрела на то место, где только что стоял обнаженный мужчина. Нет, это точно не сон. На всякий случай она ущипнула себя за ухо и поморщилась от боли. Сомнения в реальности происшествия рассеялись, и все же верилось с трудом. Куда проще было бы убедить себя, что шаль осталась в комнате, а странная встреча – не более чем плод воображения: должно быть, задремала на солнышке.

«Скажите моей семье, что нужна помощь. Немедленно. Срочно».

Лорелей поспешила к дому. Вопрос требовал внимательного и крайне осторожного рассмотрения. Если образ – не создание внезапно разыгравшейся от жары фантазии, то в каком-то неизвестном, но очень мрачном месте человек страдал и ждал избавления. Первым делом требовалось что-нибудь разузнать о той семье, которую поручено разыскать. Значит, начинать следовало с отца и его огромной библиотеки.

Рональд Сандан, восьмой герцог Санданмор, поднял взгляд от книги и вопросительно посмотрел на младшую из дочерей. Лорелей ворвалась в комнату, даже не потрудившись постучать.

– Дорогая, что-то случилось? Наверное, опять расшалились близнецы?

– Нет, папа. Аксель и Вольфганг занимаются с учителем, – ответила Лорелей дрожащим, срывающимся от волнения голосом.

Неблизкий путь от розария до библиотеки она пробежала, ни разу не остановившись, чтобы отдохнуть, и теперь едва дышала. Герцог – высокий худощавый (возможно, даже слишком худой) джентльмен – выглядел несколько ошеломленным, однако винить его было трудно. Столь стремительное появление кого-то из домашних могло означать лишь одно: произошло нечто исключительное, из ряда вон выходящее. Собственно, так оно и было, но раскрывать тайну в первую же минуту не хотелось.

– Папа, тебе что-нибудь известно о семействах Уэрлок или Вон?

– О да, дорогая. – Герцог закрыл книгу и встал из-за стола. – Уже много лет изучаю историю этого старинного клана. Но почему же ты спрашиваешь?

– Да так. Случайно услышала кое-какие сплетни. Говорят, за ними водятся разные… странности.

– Странности? Ничего подобного! Одаренные люди. Исключительно талантливые. Потрясающие. Необыкновенные.

Лорелей наблюдала, как отец подошел к высокому, до самого потолка, шкафу, где хранил книги и записи на дорогую сердцу тему. Описания и исследования призраков, привидений, магии, колдовства и всякого рода странных происшествий до отказа заполнили просторные полки. Интерес отца служил хорошим знаком. Немедленного ответа ждать, разумеется, не приходилось, но тот факт, что лорд Сандан направился прямиком к своему заветному шкафу, означал, что встреча в саду вполне могла оказаться самой что ни на есть настоящей.

Аргус болезненно поморщился. Всякий раз, заставляя дух покинуть тело, он испытывал мучительный приступ слабости, тошноты и головной боли. Страдания казались особенно несправедливыми, поскольку миссия себя не оправдала. Пытаясь унять болезненные симптомы, он провел рукой по животу и замер: пальцы наткнулись на тонкое мягкое кружево. Открыл глаза и с удивлением посмотрел на обвязанную вокруг пояса дорогую шаль:

– Черт возьми, неужели она настоящая?

В сердце затеплилась надежда, и дурнота отступила.

Юная леди сказала, что ее зовут Лорелей, и представилась седьмым ребенком лорда Сандана. Аргус призвал на помощь обширные познания в области английских аристократических фамилий и погрузился в размышления. Постепенно из глубины памяти начали появляться отрывочные сведения относительно герцога Санданмора, а вскоре из отдельных фрагментов сложилась интересная картина. Богат, влиятелен, эксцентричен. Трижды женат. Вдовец. Воспитывает целую армию детей. О каких-то конкретных связях между семейством Сандан и семейством Уэрлок Аргусу слышать не приходилось, но все же Лорелей его увидела и даже едва не дотронулась. А ведь не обладай она примерно таким же даром, как он сам и его родные, то не заподозрила бы ровным счетом ничего.

Оставался один важный вопрос: поверит ли мисс Сандан собственным глазам и ушам и воспримет ли всерьез просьбу о помощи? Он и сейчас ясно ее видел: большие зеленые глаза наполнены не страхом, а любопытством и живым интересом. Фигурка миниатюрная, но отнюдь не худая; все положенные выпуклости и изгибы присутствуют в полной мере. Пышные каштановые волосы с рыжеватым отливом свободно спадают на плечи. К сожалению, эффектная внешность не гарантировала одного: способности содействовать его освобождению.

На лестнице послышался стук сапог. Кажется, в подвал, служивший тюрьмой, кто-то спускался. Аргус торопливо развязал шаль и засунул под тонкий, набитый гнилой соломой матрас, на котором лежал. Убедился, что улика надежно спрятана, сложил руки на груди и принялся ждать. Внешнее спокойствие давалось ему с огромным трудом, однако он твердо решил, что ни за что не обрадует врагов унынием и страхом. Что и говорить, после двух недель голода, пыток и беспомощного лежания на каменном полу без одежды, но с цепью на ноге сохранять невозмутимость становилось все сложнее.

Железная дверь открылась, и в подвал вошел Чарлз Корник в сопровождении двух дюжих помощников. Все трое заранее прикрыли глаза темными очками, а в руках держали фонари, которые ту же повесили на крючки в стене. Аргус с трудом скрыл острую ненависть, пронзившую его при одном лишь взгляде на мучителя. Высокомерная невозмутимость пленника неизменно раздражала Чарлза, и Аргус не мог отказать себе в удовольствии в очередной раз продемонстрировать несгибаемую силу духа. И все же порожденный беспомощностью гнев с каждым днем становился все яростнее и уже с трудом поддавался контролю.

– Выглядишь на удивление здоровым, – заговорил Чарлз, усаживаясь на стул подальше от пленника. – Уж не слишком ли мягко мы с тобой обращаемся?

Аргус пожалел, что не обладает способностью двигать предметы силой мысли: очень хотелось запустить во врага чем-нибудь тяжелым. Впрочем, пару раз стукнуть его головой о каменную стену тоже не помешало бы.

– Гостеприимство – весьма похвальное качество. Трудно было ожидать от тебя чего-то иного. – При этих словах и без того маленькие карие глазки тюремщика превратились в узкие щелки, но Аргус не испугался и продолжил дразнить: – Впрочем, не уверен, что раздеть гостя догола и приковать цепью – лучший способ выражения симпатии. Не хотелось бы, чтобы он вошел в моду.

– Ошибаешься. На многих подобный прием наверняка оказал бы благотворное действие. – Чарлз криво улыбнулся. – Во всяком случае, никто не упрямился бы так, как ты.

Еще один выпад в адрес близких, подумал Аргус. Нескончаемые жестокие намеки лишали его остатков терпения; больше всего на свете ему хотелось придушить врага на месте. Чарлз не скупился на угрозы семейству Уэрлок, и в том, что это далеко не пустые слова, сомнений уже не оставалось. Алчный противник отказывался понимать, что редкостные знания и умения, которыми обладали члены древнего рода, не могли перейти к чужому человеку: редкие, почти сверхъестественные способности невозможно ни украсть, ни отнять силой.

– Что это за царапины на животе? – Чарлз внимательно посмотрел на пленника. – Где ты умудрился получить такие раны?

Аргус едва не произнес опасного слова «розы», однако, к счастью, вовремя спохватился. Чарлз искренне верил в потусторонние силы. Он не знал и не понимал, откуда берутся удивительные таланты, однако преклонялся перед их неограниченной мощью, уважал их власть и жаждал обладать хотя бы некоторыми из дарований. В отличие от большинства непосвященных он не терялся и не пасовал перед невероятными проявлениями непознанного. Напротив, необычные, а порою и шокирующие слова, поразительные действия вызывали неуемное любопытство, и тюремщик начинал задавать вопросы, требовать объяснений и даже пытать – тем более жестоко, чем дольше не получал ответа.

– Раны пустяковые. Немного поцарапался, пока пытался избавиться от цепи, – ровным голосом ответил Аргус.

– Напрасно трудился. Избавляться от цепи бесполезно. Все равно отсюда не выберешься. Твой дар не позволяет ни отпирать железные двери, ни рушить каменные стены. Впрочем, насколько мне известно, один из младших членов вашего огромного клана способен и на такие подвиги.

Враг знал слишком много. Это обстоятельство и заставило Аргуса пренебречь слабостью и болью от постоянных побоев, собрать остатки сил и отправить собственный дух к людям в надежде на помощь. Родные должны знать, что Корник выведал важные секреты и скорее всего действует не в одиночку.

– Слишком доверяешь слухам, – заметил Аргус.

Да, он снова попытался воспользоваться даром, однако ни один из тюремщиков не поддался чарам. Темные очки оберегали от воздействия магического взгляда. Вата в ушах ослабляла гипнотическую мощь голоса. Едва увидев средства защиты, Аргус понял, что Чарлз Корник не только подозревал о даре своего пленника, но и верил в силу древних знаний. И все же он не оставлял попыток вырваться на свободу и всякий раз, как только тюремщик появлялся в подвале, пытался атаковать.

– Должно быть, игра чересчур утомительна, – скептически ухмыльнулся Корник. – Как видишь, мы неуязвимы. – Он закинул ногу на ногу и лениво стер с сапога засохшую землю. – Но только прошу: не начинай снова доказывать, что никакого особого таланта нет. За две недели уже порядком надоело выслушивать твои выдумки. Неужели тебе самому еще не наскучило?

– Это вовсе не игра. Даже если бы я и обладал тем даром, о котором ты постоянно твердишь, все равно не смог бы передать его тебе.

– Возможно. Но вполне мог бы им поделиться.

– Как делятся познаниями в сочинении музыки или стихов? Неужели ты искренне считаешь, что подобное возможно?

– Почему бы и нет? Ты обладаешь неким мастерством, а мастерство способно переходить из рук в руки, от учителя к ученику, от мастера к подмастерью. Точно таким же полезным качеством является умение заставить людей говорить все, что им известно, вытягивать правду даже из тех, кто не желает ее сообщать. Мне известно немало действенных способов.

– Не могу передать тебе никакого мастерства.

– Фу, как скучно! Что за упрямство! Сам навлекаешь неприятности на свою голову.

– Неужели? А что случилось бы, если бы я действительно обладал неким тайным умением и передал его тебе? Ты бы меня сразу освободил?

Чарлз не произнес ни слова в ответ, лишь едва заметно улыбнулся и знаком приказал своим людям приступить к работе. Как всегда, Аргус стоически вынес зверские побои. Тяжелая железная цепь, две недели голодания и истязаний отняли силы и лишили возможности дать отпор врагам. Впрочем, те несколько славных следов, которые удалось оставить на ненавистных физиономиях в первые дни плена, радовали и по сей день. Конечно, даже сейчас можно было бы попробовать оказать сопротивление, однако неравная схватка доставила бы Корнику эстетическое наслаждение, а вот этого никак нельзя было допускать.

К тому моменту как избиение наконец закончилось, с действительностью Аргуса связывала лишь тонкая ниточка угасающего сознания. На теле не осталось ни единого целого места – сплошные синяки и кровавые ссадины. И все же стоило Чарлзу склониться над пленником, как тот попытался уничтожить тюремщика взглядом. Ничего не получилось: веки безнадежно распухли.

– Я же сказал, что все это скучно и утомительно. Очень скучно и крайне утомительно.

– Прошу прощения за доставленные хлопоты, – пробормотал Аргус. Слова прозвучали невнятно – разбитые губы едва могли двигаться.

– Ничего, скоро томительная канитель закончится. Кажется, я нашел способ получить все, что хочу.

Тревога заставила Аргуса прийти в себя, ведь Корнику ничего не стоило взять в заложники кого-нибудь из родных и начать шантажировать.

– Я уже сказал: если бы дар и существовал, передать его тебе я все равно не смогу.

– С некоторых пор мы и сами так думаем, однако не исключено, что существует способ его украсть. – Чарлз выпрямился и суетливо поправил кружевные манжеты. – Лично мне предложение не очень нравится. Одно успокаивает: получив от ведьмы все, что надо, избавиться от нее не долго. – Он зловеще улыбнулся и направился к выходу. – Постарайтесь хорошо отдохнуть, сэр Уэрлок, и восстановить силы к нашему следующему визиту.

Дверь с шумом закрылась, а спустя мгновение в замке заскрежетал ключ. Аргус поморщился. Значит, ведьма? Несмотря на необычные способности многочисленных родственников, в существование ведьм и колдунов он верил слабо. Все дарования членов избранного природой семейства имели строгое логическое обоснование, в то время как магия, зелья и чары разумному объяснению, как правило, не поддавались. И все-таки трудно было утверждать наверняка, что подобных явлений на свете вообще не существует. Ну а если сверхъестественные силы присутствуют, то, значит, присутствует и возможность украсть дар. От одной мысли стало страшно: что, если негодяю действительно удастся присвоить умение властвовать над людьми, а потом придет в голову открыть охоту на всех, кто способен принести пользу?

«Мы». Враг сказал «мы». Аргус твердо знал, что оговорка не случайна. Позже, как только к нему вернется способность ясно мыслить, надо будет непременно подумать и решить, насколько важно короткое слово и какие опасности оно в себе таит. Если против семьи организован заговор, то угроза окажется нешуточной.

– Лорелей, седьмой ребенок герцога Санданмора, – невнятно прошептал Аргус, погружаясь во тьму. – Умоляю, помоги! Окажись сильнее, чем выглядишь. В твоих маленьких руках не только моя судьба. – Теряя сознание, узник сунул ладонь под тощий матрас и, словно спасительный талисман, сжал уголок кружевной шали.

Лорелей неподвижно сидела в огромном кожаном кресле и внимательно слушала долгие рассуждения отца об Уэрлоках и Вонах. Однако стоило герцогу на миг замолчать, как дочь тут же встрепенулась:

– Значит, все они маги?

– Нет, дитя мое. – Лорд Сандан улыбнулся той очаровательной улыбкой, против которой в свое время не смогли устоять три красивые женщины. – Эти люди обладают способностями, посланными Богом. Полагаю, в каждом из нас теплится Божья искра, но некоторым досталась порция более щедрая, а вдобавок и умение распорядиться посланным свыше благословением. Разве не слышим мы порою неясного предупреждения о грозящей опасности? Разве не чувствуем смутной тревоги, туманного предостережения? Те же, кто наделен истинным даром, ясно видят приближение опасности во сне или в минуты особого, близкого к трансу, состояния.

Герцог перевел дух и собрался продолжить лекцию.

– А человек может отделить собственный дух от тела и отослать прочь? – поспешила уточнить Лорелей.

– Ты слышала и о таких примерах?

– Среди прочего, – пробормотала мисс Сандан, стараясь выглядеть как можно наивнее.

– Мне доводилось читать о подобных опытах. Некоторым исключительно одаренным людям действительно удается преодолеть единство духа и плоти и отправить собственную душу в скитания по миру. Правда, свидетельств об этом значительно меньше, чем об иных умениях – в частности, о способности видеть призраки или слышать некие таинственные звуки.

– Понятно. Значит, ты считаешь, что это невозможно?

– Ну почему же невозможно? Просто достаточно трудно. В конце концов, все мы верим, что обладаем душой, которая после смерти покинет бренное тело. Так почему бы не попробовать отправить ее в небольшое путешествие еще при жизни?

Лорд Сандан увлеченно продолжал витиеватый монолог. Лорелей еще немного послушала, а потом попросила разрешения уйти, чтобы переодеться к обеду. По дороге в свою комнату она сосредоточенно обдумывала услышанное. Судя по всему, слухи ползли вовсе не случайно: Уэрлоки и Воны действительно обладали некими необычными способностями. Во всяком случае, отец считал именно так, а во всей Англии трудно было найти человека умнее герцога Санданмора. К тому же в потрясающие свойства разума и воли верил не только он: того же мнения придерживались и другие солидные ученые, иначе в заветном шкафу не стояло бы такое количество толстых мудреных книг.

Вывод: сэр Аргус Уэрлок действительно обладал возможностью отправить свой дух на волю. И ему действительно могла угрожать серьезная опасность. Сердце забилось тяжело и неровно – должно быть, от возбуждения, а вовсе не от страха за человека с темно-синими глазами и смуглой теплой кожей. Отныне вопрос заключался в следующем: следует ли срочно написать Уэрлокам письмо, честно рассказать о невероятной встрече и рискнуть прослыть ненормальной? Или проще отнестись к событию как к игре внезапно воспалившегося ума, забыть о просьбе и рискнуть оставить человека в плену?

Решение пришло само собой. Едва войдя в комнату, Лорелей безотлагательно направилась к письменному столу. Легче пережить перешептывания за спиной и кривые улыбки, чем бросить человека в беде, когда ничто не мешает помочь. Она быстро написала три письма. Макс, опытный дворецкий, наверняка сумеет разыскать адреса тех членов семейства Уэрлок, чьи имена удалось уловить и запомнить во время длинной и сумбурной лекции отца.

К сожалению, чтобы письма дошли по назначению, потребуется несколько дней. А если адресата не окажется дома, то на пересылку уйдет еще немало времени. Когда же родственники узнают о страшной беде, в которой оказался сэр Аргус? Не прошло и нескольких минут, как стало ясно: нельзя сидеть сложа руки и ждать, пока другие отправятся на помощь, тем более что пока неизвестно, поспешит ли кто-нибудь вообще и сможет ли неведомый спаситель что-то сделать. А раз так, поиски следует начинать немедленно.

Лорелей отложила письма в сторону, чтобы отдать дворецкому, и занялась подготовкой к обеду. Требовалось немедленно составить конкретный план действий, однако прежде следовало хорошенько подумать, где искать неведомый подвал. В столовую мисс Сандан спустилась легкой и стремительной походкой. Мечта о подвигах окрыляла.