Текст книги "Ассистентка Злодея"

Глава 4

Эви

Остаток дня Эви топила печали в волшебном вареве Эдвина, устало наблюдая за коллегами. Кто-то точно был виноват, и как бы ей ни хотелось, чтобы это оказалась Бекки, та была слишком уж твердолобой и правильной, Эви не могла представить, что она способна на такое.

Эви со стоном выпрямилась, ощутив, как хрустнула при повороте спина. Мышцы болели, требуя внимания, и она как раз доделала свой подозрительно небольшой объём работы, который оставался на сегодня.

Вот-вот должен был прозвонить большой колокол на северной башне, и все сотрудники вернутся к своим монотонным жизням за стенами замка.

Пикси улетят в лес, пугающая стажёров тварь, кем бы она ни была, уползёт в пещеру, стажёры разбредутся по своим конурам, у кого на что хватает денег, ну и остальные тоже отправятся домой.

В замке постоянно жило всего несколько сотрудников: Татьянна, Эдвин и единственный человек, которого слушался дракон во дворе, – Блэйд.

Будто отвечая на мысли Эви, очаровательный укротитель дракона явился сам: он быстрым шагом шёл по офису с глубоким порезом на лбу.

– Татьянна свободна? – Он застенчиво улыбнулся Эви, как и всегда, когда заявлялся с очередной раной от чешуйчатой зверюги, которая завелась у них вскоре после того, как Эви устроилась.

Эви с улыбкой покачала головой:

– Не знаю, мистер Гушикен. Почему бы вам не спросить у неё самой?

Блэйд склонился к ней, продемонстрировав рельефную грудь под крайне обтягивающей майкой. Эви не была уверена, намеренно ли, но Блэйд постоянно носил самые несочетающиеся цвета. Сегодня майка была такого яркого зелёного цвета, что глазам делалось больно, а штаны были оранжевые – цвета закатов и бабочек.

Он драматически схватился за грудь:

– Так сурово, моя милая! Ты ранишь меня!

Эви хихикнула в ответ на эти нехитрые заигрывания и закрыла список сотрудников. Поднялась из-за стола, обошла его, чтобы подойти к Блэйду. У него были янтарного цвета глаза – тёплые, как он сам. Он улыбнулся, изгиб полных губ смягчил резкие линии скул и узкого подбородка с ямочками. Из всего офиса Блэйд был ближе всего к ней по возрасту: всего на год младше.

– Я не твоя, проказник! – Она отвела его длинные тёмные волосы со лба, поморщилась при виде сорванной кожи. – Эта тварь однажды тебя прикончит.

Когда Блэйд только приехал, его дракон был размером с ладошку, и она даже пару раз держала на руках это крошечное существо, умиляясь ему, как беззащитному младенчику. Но зверюга за каких-то несколько месяцев вымахала до пугающих размеров и теперь рычала и бросалась на всех подряд. Он подпускал к себе только Блэйда, да и для того встречи не проходили даром.

Но именно он нашёл яйцо. Он исследовал восточные горы и нашёл кладку, брошенную драконицей. Блэйд рассказывал, что зверушка сразу привязалась к нему, едва лишь вылупилась.

Он и сам полюбил дракончика и не нашёл в себе сил расстаться с ним, но потянуть содержание не смог. К счастью, в то время он наткнулся на вакансию, в которой говорилось, что некий Злодей ищет самых разнообразных магических животных. Так что Блэйд объявился на пороге замка через две недели после Эви, предлагая дракона в обмен на жильё и должность укротителя. Босс согласился, но пока не нашёл дракону применение – по ряду причин.

Одна из них состояла в том, что когда зверюга не пыталась откусить Эви голову, то боялась всего на свете.

Блэйд широко улыбнулся:

– Эта «тварь» – сладенький малыш, просто с перепадами настроения. – Он заметил Бекки со стопкой документов, которая шла мимо, направляясь к доске на стене, и просиял: – Прямо как ты, милая Ребекка!

Бекки застыла и осуждающе посмотрела на них:

– Мистер Гушикен, не стоит так обращаться к коллеге.

Она буквально сочилась неодобрением, но, к чести Блэйда, её осуждение не смутило его.

Честно говоря, эта строгость скорее его раззадорила.

– Может, обсудим это в Вечнозелёной таверне? – Он наскрёб где-то отваги подмигнуть ей. – Зачитаешь мне свой длиннющий список жалоб.

Бекки фыркнула, поправила очки и взглянула на него, будто на гадость, в которую наступила:

– Лучше краски выпью, чем потрачу своё свободное время на разговор с таким, как вы. Единственная причина, по которой я говорю с вами, – потому что мне платят за то, чтобы я сообщала вам, что ваша гигиена оставляет желать лучшего. – Она смерила взглядом кровь, текущую у него по щеке, скрипнула зубами и добавила: – Эта ваша кровь не менее оскорбительна, чем запах. Немедленно избавьтесь и от того и от другого, иначе в конце недели недосчитаетесь зарплаты.

Эви закатила глаза, когда демоница умчалась прочь:

– Зачем ты с ней так?

Блэйд пожал плечами и стёр кровь с лица кожаным наручем.

– Она забавная, когда такая взъерошенная. – Он посмотрел на закрытую дверь и тихо спросил: – Слышал, ещё одна поставка сорвалась. Как он?

– Вход видел? – с иронией ответила Эви.

– То есть как обычно? – Блэйд хохотнул и замер, осознав, что они стоят совсем рядом с кабинетом Злодея.

– Расслабься. Его уже два дня нет, делся куда-то.

– Сегодня никаких поджогов, выходит? – Блэйд делано нахмурился.

Эви рассмеялась, но не слишком весело: Блэйд не совсем шутил. Она видела, как люди просто горели на этой работе – и фигурально выражаясь, и буквально.

– Знаешь, я не только этим занимаюсь.

Он торопливо кивнул:

– Знаю. Мне говорили, ты свела жажду разрушения босса до двух раз в неделю.

– Не пускаю его говорить со стажёрами до завтрака, в этом всё дело. На голодный желудок он злющий, – ответила она, гадая, сколько жизней коллег спасли булочки с глазурью.

Прислонившись к столу, Эви посмотрела на большие часы на стене. По комнате разнёсся громкий звон, некоторые сотрудники испуганно подпрыгнули, а другие вскочили с мест и подхватили уже собранные сумки, спеша домой к любимым.

Кое-кто косился на закрытую дверь кабинета Злодея. В конце дня босс обычно присутствовал на работе. Он распахивал дверь, чтобы показать, что не убьёт никого, кто соберётся уйти домой.

Эви взглянула на них и кивнула, сознавая, что имеет право командовать:

– Идите. Его сегодня не будет.

А если босс разозлится, она ответит.

Не задавая вопросов, все поспешили к потайной двери и загрохотали по ступенькам. Эви подошла к сумке, убрала в неё вещи, пытаясь прогнать беспокойство.

«В какие бездны занесло Злодея на этот раз?»

– С ним всё хорошо, – заверил её Блэйд и помахал Татьянне, которая вошла в офис. – Эй, Тати!

– Я и не беспокоилась о нём… – начала Эви.

Но Блэйд уже бежал к целительнице. Татьянна осмотрела его лоб, одарила его раздражённым взглядом, махнула рукой в сторону лазарета и сама пошла следом.

Эви закончила собирать вещи, ещё раз с тоской посмотрела на дверь кабинета босса.

«Не беспокойся о нём больше, чем следует, Эви».

Она вздохнула и пошла к лестнице.

«Поздно уже».

Вышла, на пороге не удержалась и оглянулась ещё раз на закрытую дверь Злодея, гадая, что будет, если однажды он не вернётся.

Глава 5

Эви

– Совсем пресно, – буркнула десятилетняя сестра Эви Лисса.

– Тсс! – Эви прижала палец к губам.

Отец медленно шагал к столу со своей чашкой супа. Сегодня у него было замечательное настроение. Поэтому он решил заняться готовкой.

С тех пор как отец заболел, мало что в жизни радовало его, но когда он чувствовал в себе силы, то готовил дочерям. Так он проявлял заботу. И пусть его блюда частенько напоминали по вкусу бульон из сапога, Эви считала, что они с Лиссой обязаны съесть всё до последней капли.

Потому что, если отец готовил, значит, он чувствовал себя лучше, и это напоминало о том, какой их семья была… раньше.

Эви посмотрела на два стула за столом: один напротив отца и другой рядом с ней. Эти места раньше занимали мама и старший брат, Гидеон, но теперь они пустовали. Но стулья остались на месте, будто память о потере преследовала семью.

– Как дела, девочки?

Гриффин Сэйдж был крупным мужчиной с тёплой улыбкой и пышной каштановой шевелюрой. В молодости он казался завидным женихом. С нуля основал процветающую мясную лавку. Их мама была чужестранкой из Мирталии, прекрасного королевства, которое занимало юго-восток континента вместе с Реннедоном и ещё пятью странами. Мама любила папу до безумия… пока не покинула их.

Первые воспоминания Эви были о родителях, смеющихся вместе, поющих и танцующих на маленькой кухоньке. Она откашлялась и улыбнулась отцу.

– Просто объедение, пап. – Она выразительно посмотрела на сестричку и добавила: – Кажется, Лисса не откажется от добавки.

Под столом её ощутимо пнула в голень маленькая ножка. Эви хихикнула и налила в чашку Лиссы ещё половник комковатой жижи. Она радовалась, что оставшаяся семья здорова и счастлива, хотя понимала: это не продлится долго. Но не было такого правила, которое запрещало бы радоваться прямо сейчас.

– Как дела в поместье? – Отец ласково улыбнулся ей. На его щеках играл здоровый румянец, какого она не видела несколько месяцев.

Эви с трудом проглотила твёрдый кусок картошки и принялась возить в тарелке ложкой, изображая беззаботность.

– Да ничего интересного.

– Я тоже хочу работать в замке, – заныла Лисса и поморщилась, сунув в рот ложку.

Эви подавилась, закашлялась.

– Это… Это не замок, Лисса. Просто особняк.

– Но здоровенный небось, как замок, да? – Сестра вопросительно уставилась на неё.

Эви очень многое нравилось в работе: люди, планы. Но вот это она ненавидела. Враньё.

Она не могла рассказать семье ни слова о том, чем занималась на самом деле. И они, и вся деревня считали Злодея чудовищным мерзавцем. Любой, кого хотя бы заподозрят в связи с ним, ответит по всей строгости закона. Она понимала, что однажды её могут поймать, что гнев королевства обрушится на неё, но это не пугало. Честно говоря, скорее будоражило.

Такая же безрассудная, как мама.

– Он очень большой, это правда. – Собираясь с духом, Эви отпила вина, которое купила по пути домой, и попыталась сменить тему. – А как твоя учёба?

К её облегчению, один вопрос – и Лисса разразилась тирадой про одноклассника, который вечно дёргает её за косички. Эви вздохнула: было приятно отвлечься на невинную жизнь Лиссы. Она отдала бы всё на свете, чтобы хоть на миг вернуться в беззаботную юность.

Эви было всего двадцать три, но она чувствовала себя изрядно пожившей на свете. И как она ещё не поседела, учитывая, что ей приходилось заботиться о семье и выносить скверное обращение от тех, кто был сильнее и злее?

«Чудо, что ты дожила до двадцати трех, учитывая, в какое дурацкое положение ты вечно попадаешь».

Она подозревала, что именно поэтому так легко приняла новую работу. Она понятия не имела, в чем состоит финальный замысел Злодея, если не считать таковым задачу как можно сильнее попортить жизнь королю. Но Эви знала самое важное: он не злоупотреблял положением с сотрудницами, всем честно платил и клал в своё зелье из котла добрых полкило сахара.

Последняя добродетель была не самой важной, но нравилась Эви больше всего. В её обязанности входило каждое утро воровать с кухни нужное количество сахара, а с ледника – сливки и добавлять всё это в его чашку как можно незаметнее. Она не понимала, почему он стесняется своих вкусов, но полагала, что такие вещи не идут на пользу его репутации.

Ещё больше ей нравилось, что она входила в число немногих посвящённых, – так нравилось, что она застыла, с улыбкой глядя в стену и чувствуя, как колотится сердце.

Отец доел и принялся убирать деревянные тарелки со стола в корзину у плиты. Эви вскочила, едва не опрокинув стул.

– Папа, я уберу!

Она улыбнулась и похлопала его по руке, не обращая внимания, что он нахмурился.

– Эванджелина, я могу и сам…

– Расскажешь мне сказку? – Лисса подёргала его за рукав, широко улыбаясь, и понимающе посмотрела на Эви. Так она выглядела гораздо старше. Как бы Эви ни пыталась оградить её от мира, порой сестра встречалась с его жестокостью.

Они уселись, и Эви замерла на миг, увидев, что отец занял мамин стул. Лисса залезла к нему на колени и уставилась на него, а он пустился в один из своих бесчисленных рассказов о героях, которые побеждают злодеев. Эви пришлось проглотить горькую правду о том, что теперь она работает на одного из тех, кого презирает отец.

Она отвернулась к корзине, взяла тряпочку и принялась с силой тереть горшок. Она чувствовала, как горят щёки, колотится сердце и учащается дыхание. Потрогала воду, прикрыла глаза и начала напевать простенькую мелодию, которую часто пела мама, когда мыла посуду.

Это почему-то успокаивало Эви, несмотря на всю боль, которую причинила ей мама. Эта песенка стала одной из последних хороших вещей, которые подарила мама до того, как настал тот день, до луга с одуванчиками, просто – до.

Эви увидела отражение в окне перед собой, увидела, как папа за её спиной уносит заснувшую Лиссу в комнату. Вновь посмотрела на собственное лицо и обнаружила, что улыбается. Той самой улыбкой, которой так долго училась. Даже когда казалось, что лёгкие не справятся, даже когда сердце было готово разорваться от боли – она всегда умела растянуть губы в улыбке.

В голове зазвучал мамин голос. «Не печалься, хасибси. Сломанный мир можно починить одной улыбкой».

Конечно, она ошибалась. Эви ничего не починила – ни в тот день, ни потом.

Но всё равно улыбалась.

Просто на всякий случай.

И не в последний раз надеялась, что этого хватит, чтобы уберечь близких.

Глава 6

Злодей

Она снова напевала.

Тристан Артур Маверин, более известный публике под звучным прозвищем Злодей, побарабанил длинными пальцами по гладкому чёрному столу. Звук её пения должен был раздражать его. Врезаться в мозг. У него и так болела голова от смеха других сотрудников за дверью. Работа тёмного лорда – нелёгкий труд, и мигрень тому доказательство.

Но он держал себя в руках. Он и так выпустил пар в начале недели, когда поубивал тех парней из Славной Гвардии и повесил их под потолком на всеобщее обозрение.

И снова её весёлый голос просочился через щёлочку в приоткрытой двери кабинета. Будь на её месте кто-нибудь другой, он не сомневался – распахнул бы дверь и потребовал, чтобы раздражающий звук немедленно прекратился. Он угрожал бы и запугивал, пока все не затряслись бы от ужаса – а заодно так можно упрочить свою репутацию. Так безопаснее – и для него, и для них.

Но там был не кто-нибудь, а Сэйдж – мысленно он звал её только так. Ему приходилось работать совсем рядом с ней, он ощущал её ванильный аромат, и в этом было больше близости, чем нужно.

Он как дурак подошёл к двери и прижался ухом. Хотелось разобрать, что это за песня так нравится ей, раз она запомнила мелодию наизусть.

А может…

Хрясь!

Он отскочил назад и схватился за нос, рыкнув от боли. Он увлёкся разгадыванием песни и даже не заметил, что голос приближается.

Пение оборвалось, уступив место потрясённой тишине: его сконфуженная ассистентка стояла у двери, которой только что врезала ему по лицу.

Она наморщила изящный носик и сделала шажок назад, всплеснув руками.

– Упс… – Тут её чётко очерченные губы изогнулись в широкой улыбке, и он вдруг понял, что нос не так уж болит, если сравнивать с тем, что творится в груди. – Простите, сэр! Надо было сперва постучать. – Она пожала плечами, будто говоря: «Ну что со мной поделать?»

Была у него пара мыслей на этот счёт.

Он покачал головой, вперив в неё гневный взгляд.

– Сэйдж, зачем ты ворвалась ко мне в кабинет, как таран? Или просто надеялась прикончить меня моей же дверью?

Она распахнула светлые глаза, обходя его и вторгаясь в его личное пространство. Как будто она и так уже не влезла в каждую сферу его жизни.

– «Прикончить» – как-то громковато, не находите? Уверена, вас и не так лупили, причём по более нежным местам.

Она помолчала – до неё явно доходило, что она только что ляпнула. Мозг у неё работал не так, как у других. Будто любая мысль, любое произнесённое слово запускали колёсики чепухи в её голове, которые крутились, пока она не придумывала для всего свой собственный смысл. Удивительно интригующе. И…

Что бесило: отвратительно отвлекающе.

А потом она выдавала что-то такое, от чего он просто терял дар речи. Как сейчас.

– Не то чтобы я думала про ваши нежные места! В смысле теперь-то я думаю, когда говорю о них, но я имела в виду нежные, ну например… – Она примолкла, и по некой неизъяснимой причине ему стало просто необходимо узнать, чем она закончит. Так что он подождал… – Ухо?

Эта знакомая, раздражающая жизнерадостность бурлила вокруг, из-за неё он чувствовал всякие гадкие вещи, например радость и бесспорное желание рассмеяться.

Он твёрдо воззрился на неё. Довольный блеск в глазах, круглые щёчки, лёгкий изгиб губ – она словно в любой момент была готова заулыбаться. Он вздохнул, пригладил волосы и отвернулся к столу. Ему нужно было заземлиться.

– Сегодня утром моё терпение на пределе, Сэйдж.

– А в любое другое утро не так, сэр?

Тристан обошёл стол и уселся на стул, не обращая внимания на Кингсли, который заметно придвинулся к Сэйдж. Кингсли добрых десять лет подряд каждый день проводил у него на столе, давая тихие непрошеные советы в одно слово своими потешными табличками. Поразительно, как этому земноводному хватало всего одного слова, чтобы взбесить. Истинный дар.

Тристан жестом пригласил Сэйдж сесть на стул поскромнее напротив стола. Он не говорил ей, что этих стульев не было, пока каких-то пять месяцев назад не появилась она. Ему раньше никогда не хотелось видеть, как сотрудники расслабляются в его присутствии настолько, чтобы сидеть.

Но теперь было логично завести стулья, раз уж у него появилась помощница, с которой он проводил ежедневные планёрки. И желание сделать ей удобно тут совершенно ни при чём.

Абсолютно.

Она вздёрнула тёмную бровь и села на стул. Ярко-жёлтая юбка колыхалась у ног. Тёмные волосы, как обычно, были заплетены в косу, но одна прядь вечно убегала и ложилась на щёку. Сэйдж тепло улыбнулась Кингсли, который прыгнул к ней и ткнулся зелёной башкой ей в ладонь.

– Доброе утро, мой маленький король! – сказала Сэйдж, поправляя ему корону. – Кто это у нас тут такой красивый сегодня?

Кингсли одобрительно квакнул.

Сэйдж осторожно взяла его в руки и потёрлась об него щёчкой. Тристан понял, что планирует свергнуть это земноводное.

– Сэйдж, прекрати тискать моих пленников.

– Тогда прекратите держать таких чудесных пленников. – Она подмигнула Кингсли и вернула предателя обратно на стол.

– Принято, – сдался он, поднимая обе ладони. Вздохнул и попытался вернуться к тому, над чем работал, пока в его личное пространство не ворвалось это ожившее стихийное бедствие.

«Ты воплощение зла. Мир трепещет при звуках твоего имени. Хладнокровный убийца».

От неё послышался внезапный писк, подозрительно похожий на чих. Она застенчиво посмотрела на него.

Он растёкся в лужу. Каждая пылинка в комнате сейчас была его личным врагом.

– Продолжай, – процедил он сквозь зубы.

Её бледные руки оказались на столе: она подвинула ему лист бумаги.

– Я составила список всех сотрудников и собрала о каждом как можно больше информации. Уверена, если понадобится, Бекки или Татьянна дополнят её. Татьянна любит секреты, а Бекки так тщательно ведёт записи, что ей следовало бы работать в королевском совете.

Он удивился тому, что Сэйдж высоко отозвалась о миз Эрринг в каком бы то ни было контексте. Он знал о непримиримой вражде между ними. Он ни за что бы не признался, но эта вражда его слегка забавляла.

Он посмотрел на лист. Аккуратным почерком Сэйдж перечислила имена всех сотрудников и написала небольшие комментарии о них. Учитывая детальность, она наверняка потратила много часов на эту работу.

Он кашлянул, одарил её редким одобрительным взглядом.

– Отличная работа, Сэйдж. – Он собрал остальные листы и пролистал стопку. – Это очень поможет.

Она просияла, и он ощутил, как внутри нарывом поднимается нечто отвратительное. На его глазах колёсики её чепухи вновь раскрутились.

– Сэр…

Он опустил бумаги и переключился на неё.

– Что-то не так?

Она беспокойно перебирала пальцами.

– Просто интересно, а почему вместо всего этого расследования… просто не спрашивать до тех пор, пока преступник не найдётся?

Вот поэтому он её и нанял. Ну, среди прочего. Она была умна и коварна – этого она сама в себе почти не замечала, но имелась в ней некая тихая безжалостность, которая просто обезоруживала, когда исходила от неё – от человека, просто лучившегося добротой.

– «Спросить» в смысле… Почему бы не пытать всех сотрудников подряд, пока кто-нибудь не сознается?

У неё заалели щёки, и он стушевался. Её лицо исказил карикатурный гнев.

– К-конечно нет! – выпалила она.

Тристан едко хохотнул, не сдержавшись, потом наклонился, поставил локти на стол.

– Не сомневайся, Сэйдж, эта идея приходила мне в голову. Но я хочу не просто найти человека, который разрушил все наши тщательно выверенные планы. – Он помолчал, глядя, как она подаётся к нему будто загипнотизированная, хотя это было невозможно. – Я хочу напасть неожиданно. – Она вскинула брови, осознавая сказанное, и он добавил: – Пусть сидят себе спокойно в этом офисе и думают, что всё обошлось. Что так оно и продолжится. А в это время мы тихо их вычислим. Пусть чувствуют себя в безопасности, а когда решат, что всё в порядке, я сокрушу их.

Он подождал, не мелькнёт ли на её лице страх. Подождал, не проявится ли отвращение. Но вместо этого она понимающе улыбнулась. Поблёскивая глазами, откинулась на спинку стула, скрестила руки.

– Вы знаете, если предатели выяснят, что вы ищете их, они сообщат своему начальству. А вы хотите застать врасплох не только исполнителей.

Он не справился с удивлением.

– Ты… Да, именно.

Она усмехнулась, потом широко заулыбалась, как обычно. Будто радовалась, что поняла ход его мыслей.

– Кстати, мы не вычёркиваем никого. Я тоже в списке.

Это удивило его больше всего, потому что, разумеется, она должна быть в списке. Никто не избежал подозрений. Но меньше всех – этот маниакальный ураганчик напротив, хотя он знал, что она ни при чём.

– Себя вычеркни, – буркнул он.

Сэйдж нахмурилась, покачала головой.

– Не надо обращаться со мной по-особому. Запросто могу быть и я: я к вам ближе всех.

– Говорю тебе: кто угодно, но не ты. – Он посмотрел на блестящий золотой ободок у неё на мизинце, потом снова в глаза.

Она проследила за его взглядом, и на её лице отразилось понимание.

– Ой, да, договор о приёме на работу.

Хранителей договора было непросто разыскать, как и волшебные чернила, которые использовались при заключении сделки. Тот, что работал у Тристана, драл с него целое состояние каждый раз, когда требовались его услуги. Поэтому договоры обычно скреплялись зелёным цветом только с Бесславной Гвардией.

Они выступали в роли охраны Злодея и шпионов, если требовалось. Договор зелёными чернилами гарантировал, что они никогда не предадут. Подписывая документ, новый гвардеец привязывал себя к жизненной силе Тристана с помощью татуировки на пальце. Случись что с Тристаном по их вине, чернила обратились бы в яд, который проник бы в кровоток и быстро убил.

Легко добиться верности, если альтернатива – смерть.

Сначала он хотел и для Эви сделать зелёное кольцо – у него ещё оставалось немного чернил. Но когда прибыл хранитель, он не смог.

Кольцо было золотым.

– Я не смогу тебя предать, даже если пожелаю, – твёрдо сказала она, с лёгкой тоской разглядывая рисунок. – Не буду врать, я не расстроена, что меня убрали из списка подозреваемых. Предатель похерил столько лично моей работы, что я сама не отказалась бы кого-нибудь запытать.

Порой ему нравилось дразнить её – хотелось бы ему отучиться от этой привычки.

– В темнице сидит пара бедолаг. Хочешь попробовать?

Он шутил.

Она вскочила со стула, несколько неуклюже бросилась к выходу.

«Славно».

Уже почти у двери она обернулась и посмотрела на него.

– Знаете, я бы не отказалась. Кого-нибудь запытать, – с тревожной искренностью в голосе пояснила она. – Если бы знала, что это вам поможет, если бы этот человек навредил вам… Я бы пошла на это, и может, мне бы даже слегка понравилось.

С этими словами она развернулась, и солнечное платьице уравновесило тяжесть её слов.

Тристан потёр грудь, чувствуя, что все её слова крошат стену, которую он воздвиг. И трещины уже протянулись до самых ушей, в которых стучала кровь. Он выругался, встал со стула и подошел к окну в углу, чтобы посмотреть вдаль.

Покосился на стол: Кингсли посмотрел на него почти сочувствующе, а потом поднял одну из табличек: «БЕДА».

Точно.

Тристан резко отвернулся к окну, пытаясь унять дыхание.

Дурацкий орган под рёбрами всё колотился. Тристан выругался снова, вцепился в подоконник так, что пальцы побелели, но сердце не успокаивалось.

Будто настойчиво напоминало о своём существовании.