Текст книги "Дочь для волка"

Глава девятая

Рэд проснулась в неизменных сумерках, не дающих никакой возможности определить, сколько же времени она проспала. Голова болела, перед глазами все плыло. Сначала она даже не поняла, где находится. А когда вспомнила, голова разболелась еще сильнее.

Она села. Живот скрутило. После всего того, что произошло прошлой ночью, девушка просто забыла попросить, чтобы ее покормили. Теперь ее пустой желудок просто завывал.

Сюртук Эммона, заляпанный грязью и усеянный застрявшими в нем шипами, висел на крючке на двери. Рэд уставилась на него, закусив губу, затем воровато покосилась на лозы, оплетавшие окно снаружи. По крайней мере сейчас они не шевелились.

Ванну кто-то наполнил чистой, но по-прежнему холодной водой. Рэд быстро вымылась, надела платье – на этот раз темно-синее – и замерла в центре комнаты, не зная, что делать дальше.

Перед ней лежала ее новая жизнь – длинная, мрачная, блеклая, как лес, которому она теперь принадлежала.

Нет. Рэд покачала головой. Оставшись в живых вопреки всем ожиданиям, она не могла впасть теперь в уныние. Эта новая жизнь могла быть странной, но она у нее была, и это само по себе казалось чудом.

Как Нив ни умоляла ее, Рэд не бросилась в бега – и все равно осталась в живых. И в какой-то мере была обязана этим своей сестре.

Живот вновь громко заурчал. Это отвлекло Рэд от странных сумерек, в которых она теперь жила и которые она никогда не рассчитывала увидеть.

– Еда, – заявила она самой себе.

Нахмурившись от решимости, Рэд распахнула дверь.

Поднос стоял на поросшем мохом полу сразу за порогом. На нем обнаружился почти обугленный тост, обильно намазанный маслом, и кружка черного кофе. И тот, и другой были еще горячими. Но кто бы ни принес их сюда, сам он давно ускользнул. В главном холле двигались только пылинки в тусклом солнечном луче. Листья в конце коридора не колыхались.

Рэд была слишком голодна, чтобы сейчас задаваться вопросами, откуда на ее пороге взялся завтрак. Она села на пол, привалилась спиной к покрытой мхом стене и тремя жадными укусами разделалась с тостом. Сгоревшая до угля корочка тоста показалась принцессе вкуснее, чем все изысканные яства, которые ей доводилось пробовать во время жизни в Валлейде. Кофе оказался крепким. Рэд принялась потягивать его мелкими глотками, размышляя, не вернется ли тот загадочный посланец, который приготовил ей завтрак. И кто же он? Скорее всего, это был кто-то из собеседников Эммона, чей разговор она подслушала вчера вечером. Ей было трудно представить Волка у плиты.

Потом она заметила, что трещина в конце коридора теперь выглядит по-другому. Вчера там были только цветущие кусты, мох, обломки камней и корни. Теперь над этим всем возвышалось тонкое, прямое деревце. Макушка его почти упиралась в потолок.

Рэд вскочила. От резкого движения кофе плеснул через край и обжег ей пальцы. Деревце не шевелилось. Никаких признаков теневой гнили на его коре, как у пораженного дерева, с которым они боролись прошлой ночью, разлагающегося на глазах и окруженного полосой слишком мягкой земли, заметно не было. Как там Эммон говорил? Что-то про тяжело зараженное страж-древо – так жители Крепости называли эти белые деревья. Оно могло покинуть свое место и появиться в Крепости, вот что.

Страж-древо стояло тихо, тонкое и светлое, как призрак во мраке. Не там, где оно должно было расти. Но и непосредственной угрозы от него пока что не исходило. Но воспоминания о пастях, открывающихся в таких же белых стволах и набитых острыми зубами, были еще слишком свежи. Стиснув опустевшую чашку, Рэд попятилась к холлу, подальше от дерева, не сводя с него настороженного взгляда.

Шаги Рэд эхом отдались в пустом холле. Кроме пылинок, танцующих в луче сумеречного света, падавшего из расколотого купола, и Рэд, там никого не оказалось. В этот момент дверь на улицу начала открываться – кто-то отпирал ее снаружи. Рэд присела, словно собираясь спрятаться под поросшим мхом, полуразложившимся ковром. Иссохшая дверь распахнулась окончательно. На пороге в полосе упавшего снаружи бледно-лилового света появился стройный женский силуэт с копной кудрявых волос. В руке женщина держала изогнутый кинжал. С лезвия что-то капало, скорее всего кровь и древесный сок.

Женщина остановилась. Сузились темные глаза на смуглом лице с тонкими чертами.

– Рэдарис?

Рэд узнала этот мелодичный голос. Эммон спорил с этой женщиной вчера вечером, и еще тогда было понятно, что этот голос принадлежит человеку. Рэд смутилась, выпрямилась, щеки ее зарделись.

– Я… э-э-э…

Она бестолково взмахнула руками и поняла, что уже полуприсела в реверансе. Выглядело это, должно быть, чертовски нелепо.

– Да. Это я.

Женщина фыркнула и улыбнулась уголком рта – вполне добродушно.

– Я так и подумала. Я – Лира.

Она вошла в холл. Дверь за ней закрылась. Лира вытащила из маленькой кожаной сумки у себя на поясе кусочек ткани и обтерла окровавленный край лезвия. Теперь, когда бьющий в глаза свет не ослеплял, стало заметно, что она и сама вся в крови. Острый запах – меди и древесного сока – окутывал ее. Белая рубашка и темные брюки были полностью заляпаны кровью и соком, к одежде прилипли порченные тенями обрывки корней.

Рэд непроизвольно громко сглотнула.

– С вами все в порядке? О Короли, да как вы на ногах-то держитесь?

Лира несколько растерялась, а потом поняла, куда смотрит Рэд.

– Ах, это. Не стоит беспокойства. Только Эммон пускает себе кровь прямо на месте схватки. Он – Волк, его связь с Диколесьем очень сильна, и поэтому оно любит, чтобы его кровь была горячей, прямо из вены. К нам, остальным, оно не так требовательно.

Лира вытащила из кармана маленький пузырек, покачала им в воздухе. Темно-алая жидкость плеснулась внутри.

– Пришлось потратить сейчас минимум пять штук, – сказала она, как будто это все объясняло. – Сегодня теневых тварей много. Я вернулась пополнить запасы.

Она скривилась и направилась к разбитой арке и комнате, походившей на трюм затопленного корабля, в которую вела арка.

– И переоденусь заодно, – закончила Лира.

Смущение Рэд уступило место тревоге. Сдвинув брови, она последовала за Лирой.

– Это ваша кровь?

Лира пожала плечами:

– Разумеется. Ну или Файфа, может быть. Мы оба отмечены Знаком. Кровь любого из нас сработает в схватке с теневой тварью.

Она толкнула маленькую дверь в задней части комнаты, за которой обнаружилась крохотная кухня.

– Наша кровь может удержать юные теневые деревца на сутки или около того. Немного помогает пораженным гнилью страж-древам. Но разрыв ею не закроешь.

Вдоль дальней стены кухни тянулись деревянные шкафы очень древнего вида, рассохшиеся от времени. В углу обнаружилась небольшая печь и стол, который явно знавал лучшие времена. Лира подошла к шкафу у плиты и открыла его. На полках внутри тянулись ряды пузырьков, наполненных кровью. Вся она была темно-красного цвета, без нитей зеленого, как у Эммона.

Рэд опустилась на один из стульев, стоявших у стола. Мысли сбились в клубок, и вытащить из них какую-нибудь одну внятную было сложно. Прошлой ночью, когда Волк дрался с тварью из веток и костей – о Короли, теневая тварь из легенд оказалась не вымыслом, – именно кровь Эммона в итоге прикончила чудовище. Также стало ясно, что кровь Лиры и Файфа, кем бы он ни был (скорее всего, тот мужчина, с которым Эммон спорил вчера), тоже годится для борьбы с теневыми тварями.

Но когда Диколесье чуяло запах крови Рэд, оно нападало на нее. Белые деревья превращались в ненасытных хищников. Что же было тому причиной? Почему деревья к ней так относились? Потому ли, что Рэд была Второй Дочерью, и что-то было в ее крови… в той Сделке, которую заключили люди с лесом давным-давно?

И кстати, откуда взялись Файф и Лира, кто они такие? В легендах не говорилось ни слова о том, что в Диколесье живет кто-то еще, кроме Волка.

– Вы говорите, у вас есть Знак? – обратилась Рэд к Лире, пока та запихивала в сумку позвякивающие пузырьки.

– Он есть у каждого, кто заключил Сделку с Диколесьем.

Лира отвлеклась от своих пузырьков и закатала рукав. Там, под кожей, в том же самом месте, где и у самой Рэд, обнаружился обрывок корня, свернувшийся в кольцо. Знак Лиры был меньше, чем у Рэд, усики не расползались по руке так глубоко, но, несомненно, это был точно такой же Знак.

Лира опустила рукав.

– Крошечный кусочек Диколесья, вот что это. Поэтому моя кровь и кровь Файфа может усмирить теневых тварей – сила леса сводит на нет силу Тенеземья.

– И кровь Волка тоже?

– И кровь Волка, разумеется, – с печальным смешком ответила Лира.

Она взяла еще один пузырек, закрыла шкаф, пристегнула сумку к поясу и двинулась к двери.

– Хотя кусочек Диколесья в нем никогда нельзя было назвать крошечным.

Какой бы дикой ни выглядела идея наполнять пузырьки своей кровью, она давала облегчение и даже подбадривала. Эммон хотел, чтобы Рэд научилась использовать тот осколок магии, которым одарил ее лес. Судя по всему, он думал, что в таком случае девушка сможет управлять страж-древами. Разумеется, это стало бы не единственным способом применения силы, которую предстояло обуздать Рэд. Она уже поняла, что здесь любая магия завязана на крови. Не давать деревьям почувствовать вкус своей крови было первым правилом этой магии. Но, возможно, кровь, пролитая не из раны, а из пузырька, окажет на деревья какое-то другое воздействие?

Рэд была готова наполнить своей кровью все пузырьки, какие у них тут есть, лишь бы не учиться использовать эту проклятую магию.

– Здесь ведь есть нож? – спросила она. – Ну или что-нибудь еще, чем бы я могла пустить себе кровь, чтобы слить ее в…

Лира была уже двери. Женщина резко повернулась. Ее темные глаза сузились.

– Нет. Я хочу сказать, я не… Я не… – Лира вздохнула. – У Эммона спросите. Он знает.

Она выправила рубашку из-под пояса и поморщилась.

– Мне действительно нужно переодеться. Увидимся.

Рэд, не вставая, проводила ее взглядом. Девушку снова охватило острое чувство ирреальности происходящего, бессвязности его – и, как следствие, полная растерянность по поводу того, что же ей делать.

«Книги, – как свет маяка, вспыхнула мысль в ее мозгу. За нее можно было держаться. – Я принесла книги».

Жаль, что она оставила их в библиотеке. Рэд не знала, какой у Эммона распорядок дня. Неизменные сумерки не позволяли определить, какое сейчас время суток. Но предположение, что Эммона сейчас можно найти в библиотеке, казалось весьма разумным.

«Спросите у Эммона», – сказала Лира. Но Эммон наверняка снова скажет, что Рэд нужно научиться управляться с осколком магии внутри себя, заставить его повиноваться ее воле.

Рэд глубоко вздохнула и расправила плечи. Если Эммон задаст ей этот вопрос, она ответит, что еще не приняла решения. Она найдет свои книги, вернется к себе в комнату и погрузится в них с головой на несколько часов, прежде чем ей снова придется думать обо всем этом.

Светильники из несгорающих лоз по-прежнему наполняли библиотеку ровным светом своего пламени. Шкафы и стеллажи отбрасывали глубокие тени. Рэд закрыла за собой дверь, изо всех сил стараясь не шуметь. На стопке книг около двери по-прежнему стояла кружка – та же самая, но на этот раз пустая. Рэд задумчиво посмотрела на нее, вынула руки из карманов юбки и целеустремленно зашагала между стеллажами.

Самого Волка нигде не было видно, но тут и там Рэд натыкалась на следы его присутствия. Раскрытая книга на столе в ворохе бумаг и перьев. Стопка книг у стола, прячущаяся в резких тенях, отбрасываемых несгорающим светильником-щепкой. Рэд осторожно подкралась к столу. Эммон будет очень недоволен, если узнает, что она рылась в его записях. Но любопытство оказалось сильнее страха перед его гневом. Она глянула на исписанный листок. Записи на ней были чрезвычайно похожи на список покупок. «Хлеб» и «сыр» были нацарапаны другим, косым и неряшливым почерком. Некоторые позиции были уже зачеркнуты. «Спросить Ашейлу о ботинках», было написано в самом низу листа. Кто-то добавил – чернила еще не успели просохнуть – «и о новом сюртуке».

Рэд поморщилась и обратила свое внимание на лежащую рядом открытую книгу. Она была раскрыта на оглавлении. Заголовок отсутствовал, но названия некоторых разделов оказались знакомыми: «Великая чума», «Таксономия малых чудовищ», «Обряды древних». Рэд чуть было не поддалась искушению сесть и полистать книгу. Но вещи, оставленные Эммоном, ясно говорили, что он покидал библиотеку в спешке и, значит, мог вернуться в любой момент.

Рэд повернулась было к полкам, чтобы продолжить поиски, но тут заметила стопку книг у стола. Было в ней нечто невыразимо странное, форма книг казалась неправильной. Она шагнула к ним и тут же шарахнулась обратно.

«Легенды», книга, которую она вчера заляпала своей кровью, лежали сверху. И Диколесье уже наполовину поглотила ее. Тонкие извилистые усики проползли сквозь трещины в каменной стене, только чтобы добраться до пятна крови на обложке. Они пробились сквозь нее, сквозь страницы, пронзили книгу насквозь и опутали все остальные книги в стопке – так превращается в паутину корней земля в слишком тесном для растения горшке.

Рэд хрипло выругалась и попятилась. Но корни не шевелились, как если бы в этот момент были сыты. Сердце Рэд, застучавшее как сумасшедшее, медленно начало успокаиваться.

Ее книги. Вот зачем она здесь. Ее собственные книги, а не та, которую она вчера случайно испачкала своей кровью, еще одна вещь, пожранная этим проклятым, ненасытным лесом.

Кожаная сумка обнаружилась на другой стороне стола, сразу за краем освещенного немигающими светильниками круга. Рэд повесила ее на плечо и поспешила к выходу. Но перед тем как покинуть библиотеку, она присела рядом с дверью, чтобы проверить, все ли книги на месте. После всех событий, произошедших в ее двадцатый день рождения, девушка была не уверена, что все нужные книги попали в сумку. И в особенности – одна из них. Рэд хотела убедиться, что она не потерялась во всей этой неразберихе. Пальцы ее коснулись кожаного переплета, который она узнала даже на ощупь, и облегченно вздохнула. Рэд вытащила книгу из сумки, погладила потускневшее золотое тиснение. Это был сборник стихов – единственный за всю жизнь подарок, который Вторая Дочь получила от матери.

Ей было десять, и она уже читала все подряд, взахлеб. Вскоре после дня рождения Рэд Айла пришла в ее покои – одна, без свиты.

– Вот, – сказала мать, не глядя дочери в глаза и протягивая книгу, которую даже не стала празднично запаковывать. – Похоже, тебе это может понравиться.

Рэд не понравилось. Точнее, понравилось не сразу. Не успела она взять книгу в руки, как Айла ушла. И тогда Рэд села у окна и прочитала книгу залпом – и дважды.

В книге были стихи для детей, и теперь она знала их все наизусть. Рэд уже много лет не перечитывала их. Но ей нравилось иметь книгу под рукой, как доказательство, как напоминание о том единственном разе, когда Айла проявила к ней что-то похожее на теплоту.

Рэд сложила книги обратно в сумку и начала подниматься по лестнице. В конце коридора кто-то был. Девушка остановилась. Эту копну рыжих волос нельзя было не узнать. Файф стоял на коленях перед тем юным деревцем, которое она заметила утром, когда вышла из своей комнаты, и рассматривал его корни. Одну руку, сильно поврежденную, но, похоже, давно – удивительно светлая кожа была исполосована шрамами, – он прижимал к груди.

Точно, Файф.

Он выругался себе под нос и полез в карман. Достав оттуда пузырек с кровью, Файф наклонился к дереву.

– Осторожно! – невольно крикнула Рэд.

Файф жил в Диколесье и, конечно, знал, как вести себя с теми деревьями, в стволах которых внезапно могут распахнуться зубастые пасти, но, увидев, как он сует обнаженную руку прямо к стволу, Рэд не смогла удержаться.

Файф так и застыл с протянутой рукой при этом окрике. Затем повернул голову. Рыжая бровь приподнялась.

Рэд переступила с ноги на ногу.

– Извини, я просто… они иногда кусаются.

Бровь поднялась выше.

– Они кусают только тебя, Вторая Дочь.

Если Файф таким образом пытался ее успокоить, то это была самая неудачная попытка в его жизни.

Вокруг деревца уже появились и лозы вьюнка, и усыпанные цветами кусты. Файф осторожно раздвинул их, чтобы осмотреть основание ствола.

– О Короли, – он присел на пятки. – Только один раз раньше им удавалось прорваться так глубоко в Крепость.

Файф привычным движением откупорил пузырек одной рукой – вторую, покрытую шрамами, словно бы высохшую и немного скрюченную, он так и не отнимал от груди – и полил кровью корни деревца. Ничего не произошло – по крайней мере, на взгляд Рэд ничего не изменилось. Однако Файф больше ничего предпринимать не стал. Он перевел взгляд на девушку.

– А ты с ним что-нибудь сделала уже, утром?

– С кем? С этим деревом?

– Да, с деревом. Что тебе Эммон сказал с ними делать?

– Ничего. – На лице Файфа мелькнуло недоверие, и ответ Рэд прозвучал резче, чем она хотела. – Он сказал мне держаться от него подальше. Не именно от этого, а вообще от всех белых деревьев.

Файф поджал губы, смерил Рэд взглядом, значение которого она понять не смогла.

– Что ж, это должно удержать дерево на месте до тех пор, пока Эммон не доберется до него. – Файф поднялся. – Раз уж он по-прежнему намерен тащить все это в одиночку.

Рэд сдвинула брови, переводя взгляд со спины уходящего Файфа на побег страж-древа. Скривилась и догнала Файфа.

– Я – Рэдарис. Но ты и так это знал.

– Верно.

– А ты – Файф.

– Опять угадала.

– Значит, твоя кровь теневых тварей не убивает. Но на деревья как-то влияет?

Лира что-то говорила об этом – что-то вроде того, что их с Файфом кровь удерживает побеги на месте.

Это наконец заставило Файфа остановиться. Он покосился на Рэд.

– Вводит их в стабильное состояние, – разрушив напряженную тишину, ответил он. – Не позволяет теневой гнили расползтись до тех пор, пока Эммон не отправит ее туда, где она и должна быть.

Файф снова двинулся к холлу. Рэд последовала за ним, проигнорировав взгляд, который он на нее бросил – и в котором ясно читалось его желание отделаться от нее поскорее. Рэд бросила свою сумку с книгами у двери комнаты.

– Спасибо за завтрак, – наугад выстрелила она.

– Лучший повар в Крепости. – Файф направился к двери, прятавшейся за главной лестницей. – Хотя это очень относительно. Эммон считает, что хлеб с сыром подходят и на завтрак, и на обед, и на ужин. Навыки Лиры как повара начинаются с заваривания чая – и на этом же заканчиваются.

Файф протянул руку, чтобы открыть дверь. Рукав его чуть задрался, и взгляду Рэд предстал Знак – зеркальное отражение того, который она видела на руке Лиры. Файф заметил, куда она смотрит.

– У всех нас здесь есть такой. Гайя и Киаран были не единственными, кому хватило глупости заключить Сделку с лесом.

Рука Рэд невольно скользнула к ее собственному Знаку, надежно скрытому под темно-синим рукавом.

– Я никаких Сделок не заключала.

– Эммон тоже. – Файф толкнул дверь. – Это сделали самый первый Волк и самая первая Вторая Дочь. Теперь, когда они покинули нас, Диколесье довольствуется их потомками.

Дверь вывела их на задний двор, где находились та странная поросшая лесом башня и стена, проигрывающая в схватке с ветром, солнцем и временем. Файф повернул налево – теперь он двигался параллельно коридору, в котором находилась комната Рэд. Из груды щебня и обломков торчали еще три новых побега страж-древ, почти неразличимые в тумане. Файф подошел к ним поближе, Рэд решила так не рисковать и осталась на почтительном расстоянии от них.

– Я так понимаю, что и их здесь быть не должно?

– Схватываешь на лету, да?

Файф внимательно осмотрел корни юного побега. Скользкая гниль покрывала их полностью, но земля вокруг все еще была твердой, ничем не напоминая ту рыхлую, слишком мягкую почву, которую Рэд видела прошлой ночью у корней зараженного страж-древа.

– В первую очередь Эммон должен будет заняться этими, – пробормотал Файф, откупорил еще один пузырек с кровью и вылил его на землю. Гнили стало чуть меньше – но если бы Рэд не смотрела внимательно, не сводя глаз с корней, она бы этого даже не заметила.

– Они уже слабеют. Тот, что внутри, может подождать, он теневой гнилью еще не поражен.

– Теневой гнилью?

Еще один взгляд искоса – ее вопросы явно его раздражали. Файф указал на лес за воротами, почти невидимый в тумане.

– Видишь, там вон?

В том месте, где лес обрывался, на земле чернело круглое пятно – это была та же гнилая склизкая земля, из которой во время вылазки прошлой ночью вырвалась чудовищная тварь. Рэд кивнула.

– На этом месте, – сказал Файф, – должно находиться одно из страж-древ. Оно почувствовало, как Тенеземье пытается прорваться сквозь него, поэтому исчезло там и выросло здесь, как можно ближе к Эммону, чтобы он мог исцелить его. Такие штуки под силу только сильнейшим из страж-древ. Остальные просто гниют на месте, и там открываются разрывы, которые мы должны успеть найти и закрыть.

– Прошлой ночью мы видели одного такого. Когда мы нашли страж-древо, оно было почти все покрыто гнилью. Эммон сказал, что еще минут десять – и древо оказалось бы в Крепости.

Карие глаза уставились на нее.

– Он позволил тебе пойти с ним?

В голосе Файфа звучало такое глубокое недоверие, что Рэд на мгновение решила вообще не отвечать. Затем пожала плечами:

– Не то чтобы был сильно рад этому. Но да, позволил.

– Значит, действительно хотел убедить тебя, что ему можно доверять.

Рэд переступила с ноги на ногу, чтобы скрыть неловкость.

Файф указал на гниль, расползающуюся по стволу юного страж-древа.

– Чем сильнее теневая гниль успевает прогрызть деревья, когда они оказываются здесь, тем труднее потом отправить их обратно. Страж-древа – как кирпичи в стене, каждый – на своем точно рассчитанном месте. Вынь один, и все оно станет слабее.

– Что «все»?

– Все Диколесье.

Рэд прижала руки к груди, нервно глядя на спокойные белые деревья. Страж-древа. Они были похожи на осколки костей, воткнутые в землю.

– Так, значит, страж-древа… хорошие?

– Страж-древа не хорошие, – поправил ее Файф таким тоном, словно она сморозила несусветную чушь. – Но они и не плохие. У Диколесья есть задача, которую оно должно выполнять, и оно берет для этого все, что может.

– Кровь в основном.

Файф украдкой покосился на нее.

– В настоящее время, – осторожно произнес он, – да, кровь.

– Но не любую ведь? Я так смотрю, только кровь Волка по-настоящему оказывает воздействие на все эти штуки.

Еще одна пауза, еще один взгляд, значение которого Рэд не смогла понять.

– Связь Эммона с лесом сильнее, чем у любого из нас, – взвешивая каждое слово, ответил Файф. – Только его кровь может закрыть разрывы. Его кровь или его магия. Он применяет то, что ему кажется наиболее безопасным применять в каждой конкретной ситуации.

Рэд вспомнила, что вчера Эммон не сразу вспорол себе руку. Сначала он коснулся зараженной земли, и кожа его начала походить на кору дерева, а по сосудам потекла зелень. Такова была его магия. Магия, которая меняла его, которая превращала его тело из человеческого – в ствол дерева.

Рэд ощутила укол непонятного беспокойства.

– Меня и Лиру связывает с лесом вот эта проклятая штука. – Файф кивком указал на свой Знак. – Но эта связь слаба. Мы можем замедлить продвижение теневых тварей, даже убить их, если они еще слабы, стабилизировать состояние зараженных страж-древ, чтобы Эммон успел добраться до них. Но он единственный здесь, кто может справиться со всем, – в глазах Файфа проскочила искра. – Он – и ты.

Рэд с трудом сглотнула. Что-то висело в воздухе, такое же плотное, как туман, и, как и туман, напряжение между ней и Файфом все сгущалось.

Она отвернулась, скользнула взглядом по башне и Крепости.

– А где он сейчас?

Раньше или позже Рэд столкнулась бы с ним в любом случае – в полуразрушенной Крепости было не так много мест, чтобы спрятаться. То, что этого не случилось до сих пор, ее даже тревожило – особенно после того, что ей довелось увидеть прошлой ночью.

– Лира сегодня утром нашла еще один разрыв, Эммон пошел закрыть его. Он скоро вернется.

Если Эммон уже был в состоянии закрывать новые разрывы, он, должно быть, уже чувствовал себя хорошо. У Рэд отлегло от сердца, хотя и не до конца.

Они вскарабкались на крутой холм и оказались у двери, ведущей в Крепость. Файф толкнул ее, она со скрипом открылась.

– Хочу раздобыть что-нибудь поесть, – сказал Файф и неохотно добавил: – Пойдешь со мной?

Рэд приняла решение мгновенно и отрицательно покачала головой. Файф нахмурился.

– Не выходи за ворота, – сказал он и захлопнул дверь за собой.

Разумнее всего было тоже вернуться в Крепость. Но теперь, когда Рэд выбралась наружу из этих душных коридоров, поросших мхом, при одной мысли об этом она начинала задыхаться.

Рэд развернулась и двинулась в глубину двора. Туман клубился в промозглом воздухе, полз по двору, забивался к ней под юбку. Небо, лишенное луны, звезд и облаков, переливалось всеми оттенками сиреневого. Это выглядело очень красиво – но и до жути странно.

Рэд бросила еще один настороженный взгляд на саженцы у подножия холма и двинулась в противоположную сторону. Потом перепрыгнула невысокую каменную стену, намереваясь обойти Крепость по периметру. Груды обломков возвышались в тумане, как спящие великаны.

За воротами что-то мелькнуло. Какая-то фигура появилась из тумана и снова скрылась в нем, прежде чем Рэд успела ее толком разглядеть. Рэд замерла на месте, глаза ее сузились. Силуэт снова проступил из тумана – как будто человек споткнулся, но затем опять поднялся на ноги. Бесшумно ступая по мху, девушка сделала несколько шагов вперед.

Фигура снова появилась из тумана, на этот раз настолько близко, что Рэд смогла различить лицо. Высокие скулы, орлиный нос. Глаза зеленые, как летняя трава. Воздух застыл у нее в груди, сердце замерло.

Нет. Нет. Никто, кроме Второй Дочери, не мог попасть в Диколесье. Только она могла перейти границу. Это невозможно, но…

Из тумана пробирался хорошо знакомый ей человек.

Рэд хватило силы воли, чтобы сломя голову не броситься ему навстречу. Она стала пробираться сквозь обломки упавшей стены медленно, чтобы не напороться на почти невидимые в тумане камни. Почти не дыша, двигаясь словно в полусне. И вот она уже на расстоянии вытянутой руки от неожиданного гостя. Такие знакомые темные волосы, крепкие плечи, зеленые глаза на лице в свежих царапинах, из которых сочится кровь. Он выглядел измученным, весь в крови. Под глазами залегли глубокие тени, одежда изорвана во время борьбы с хищными деревьями.

– Рэд, – выдохнул Арик.