Текст книги "Волчье лето"

– Снайпер, – констатировал П-У, интересовавшийся военной историей и знавший почти все об оружии и войне со времен шведского великодержавия.

– Ага, а Вадим служил в армии в качестве стрелка, близко подружился с тем парнем.

Он достал из папки еще одну фотографию. В отличие от других, мужчина на ней был жив в момент съемки и выглядел примерно ровесником Вадима.

– Евгений Антипин. Мы думаем, что Вадим рассказал о сделке и что тот был там, прятался в лесу и застрелил финнов и русскую.

– Что делал Вадим, когда это все случилось?

– Бросился в какое-то укрытие, наверное, – сказал Сами, пожав плечами. – Получилось, судя по всему, так себе, вы разве не говорили, что у него была пуля в заднице?

– Да.

– То есть он подстроил все так, чтобы и финны, и русские погибли, а потом… взял наркотики и деньги, – подытожил Гордон всю имеющуюся информацию.

– Мы руководствуемся этой теорией, да.

– Значит, вам не хватает двоих? – поинтересовался Александр, поднимая фотографию Антипина и рассматривая ее.

– И откуда вы знаете, что Антипин замешан? – добавила Ханна, прежде чем Сами успел ответить.

Он взглянул на них с легкой улыбкой, как будто ожидал оба вопроса и готов был представить им необычный поворот.

– Мы нашли его с пулей в голове в сгоревшем «Мерсе» с российской регистрацией у Мууролы на следующий день после бойни. Винторез лежал в машине.

– И вы можете связать «Мерседес» со стрельбой? – спросил Гордон.

– Пули в нем совпали с пулями из оружия финнов, так что «Мерседес» там точно был.

– Подождите, – сказала Ханна, подняв руку. – Я правильно поняла? Тарасов берет с собой на сделку снайпера, убеждается, что все мертвы, забирает наркотики и деньги, убивает дружка-снайпера, едет в Швецию и тут погибает под колесами.

– Похоже, что так, – кивнул Сами. – Я надавил на ребят из Susia, попытался разузнать, кого мы ищем, но, похоже, вы раскрыли это дело.

Гордон посмотрел на кивающего Александра. Сами прав: с момента, как они нашли Вадима Тарасова, стрельба около Рованиеми с полицейской точки зрения была раскрыта. Больше некого было искать или пытаться осудить в связи с бойней в Финляндии. Все причастные погибли и, хотя Сами был им полезен, но целесообразность его присутствия на встрече сразу стала менее понятна.

– Так что теперь вам нужно найти только наркотики и деньги, – сказал Сами, засовывая в рот зубочистку и откидываясь на спинку стула.

– О какой сумме идет речь? – спросил Людвиг, глядя на Сами с вопросительным кивком.

– Согласно нашим данным, мотоциклетный клуб Susia собирался совершить покупку на триста тысяч евро.

Людвиг не удержался и присвистнул. Все понимали, что это означает. Кто-то один или несколько человек имели в распоряжении наркотики на сумму в почти 30 миллионов шведских крон.

– Но если вернуться назад, – сказала Ханна и снова повернулась к Сами. – Тарасов должен был поменять автомобиль в… там где он сжег «Мерс»…

– В Муурола, – помог ей Сами.

– Точно, Муурола. Вы знаете, на какой?

– У нас есть актуальный список украденных автомобилей в этом районе, – сказал Сами, схватив лежавшую перед ним папку и открыв ее.

– Там есть «Хонда»? В Лулео сообщили, что найденные нами на месте остатки краски принадлежат «Хонде».

Сами молча просматривал список. Он занимал всего страницу, так что если Сами не имеет проблем с чтением, то затянувшаяся пауза нужна лишь для драматического эффекта, подумал Гордон и откашлялся.

– Темно-синяя «Хонда CR-V» 2015 года объявлена украденной вечером накануне стрельбы, – наконец сказал Ритола.

Настроение в комнате поменялось, это могло привести к чему-то. После утренней пресс-конференции звонков поступило слишком мало, ни одно предложение не требовало дальнейшего разбирательства. Они раскрыли слишком мало деталей, дали слишком размытую информацию. Теперь они смогут спросить об определенной машине, цвете и модели. Куда-то она должна была деться после аварии, и нельзя недооценивать, как люди в деревушках отслеживают, кто к ним приезжает или выезжает, или даже просто проезжает мимо.

– Мы знаем, о каком типе наркотиков идет речь? – спросил Гордон.

– Точно нет, но кажется, что-то синтетическое. Скорее всего амфетамин.

– Не самая наша большая проблема, но она присутствует, конечно, – зачем-то сообщил Гордон. Александр хорошо знал статистику большинства полицейских районов в регионе, Хапаранда – не исключение.

– Если тут кто-то наткнется на амфетамин стоимостью тридцать миллионов, – продолжал Сами. – Как он поступит? С кем свяжется? Где окажутся наркотики?

Вопросы повисли в тишине, никто не хотел рассказывать мрачную и немного унизительную правду.

– Мы точно не знаем, – наконец ответил Гордон. – Мы, к сожалению, плохо осведомлены о том, кто сейчас всем этим заправляет.

– Но это ведь не важно, – включилась Ханна, будто пытаясь его прикрыть. – Если их найдет обычный испуганный швед, то он понятия не имеет, что с ними делать.

– Наверное, попытается получить за них деньги, – констатировал П-У.

– Как? Простые люди не умеют продавать наркотики.

– Когда ты понимаешь, сколько это стоит, то, по крайней мере, попытаешься, – настаивал П-У.

– Я бы удовлетворилась деньгами, – дернув плечом, заявила Ханна.

– Окей, свяжитесь с теми, кого знаете в городе, кто может что-то знать, в любом случае будем держать ухо востро, если реализация внезапно значительно вырастет, – прервал ее Александр, взглянув на наручные часы. Очевидно, пора заканчивать. – Посмотрим, что еще узнаем о «Хонде», завтра начнем обход домов, начнем в Витваттнете и разойдемся шире. Я вызову сюда еще людей. Всем спасибо!

Все встали, но их остановил наклонившийся над столом Сами.

– Вадим Тарасов работал на Валерия Загорного в Санкт-Петербурге. Знаете такого?

Все отрицательно замотали головой, кроме Моргана.

– Олигарх, не самый богатый, в топ пятьдесят, наверное, ходят слухи о его связях с мафией.

– Это не просто слухи, он совершенно точно мафиози и даже больше. Очень влиятельный, очень, очень опасный.

– И почему это важно? – спросил Гордон.

Сами обернулся к нему и впервые за всю встречу показался совершенно серьезным.

– Наркотики принадлежали ему. Он попытается найти ту «Хонду».

Ей досталась одна из больших комнат на верхнем этаже похожего на замок, ветхого здания в центре города. Стены непримечательного темно-зеленого цвета с сероватым оттенком, двуспальная кровать, письменный стол, два кресла в цвет с ковролином, тяжелые гардины с красным цветочным узором на трех окнах, выходящих на площадь, которая совсем была на нее не похожа. Ее уникальность заключалась в том, что с каждой стороны света в центр вели четыре улицы и вливались в круговую развязку, таким образом, площадь состояла из четырех одинаковых частей вместо привычной большой единой поверхности с движением по кругу.

Катя вышла из ванной, где расставила содержимое несессера в определенном, успокаивающем ее, порядке. Одежда уже висела в шкафу, и часть лежала сложенной в одном из ящиков комода около зеркала в полный рост. Комната была готова. Только оружие лежало в сумке. Пистолет Walther Creed с глушителем и лазерным прицелом, нож Винчестер Боуи в ножнах. Она убрала пистолет в сейф и закрепила нож на бедре, никаких неожиданностей в ближайшее время она не ожидала, но мало ли.

Женщину звали Луиза Андерссон. Приехала в Норрланд развеяться. Она почувствовала, что ей нужно сменить обстановку, получить новые впечатления, познакомиться с новыми людьми, зарядить батарейки. По крайней мере, этим она оживленно поделилась с доброжелательной и разговорчивой женщиной-администратором на стойке регистрации при заезде в отель.

Так хорошо снова быть в Швеции, разговаривать и думать по-шведски. Так естественно. Из всех освоенных ею языков шведский давался ей легче всего. Я скучала по разговорам на нем, отметила она, пока нахваливала фантастический свет и спрашивала администратора, есть ли в городе йога-студия. Теперь времени будет предостаточно. Для начала ее вызвали на неделю. Должно хватить для запланированного дела.

Катя набрала в чайник воды в ванной и сделала себе чашку растворимого кофе, пока раскладывала на столе привезенные с собой материалы. Большая часть информации о Рованиеми попала к ней из материалов финского расследования – очевидно, кто-то щедро поделился – и из шведской и финской прессы.

Она дважды прочла основные данные, прежде чем достала ноутбук, подключила к нему свой модем – она избегала незащищенного вайфая отеля – и начала поиск возможной новой информации. И нашла кое-что. Полиция искала кого-то, кто, возможно, видел темно-синюю «Хонду CR-V» в том районе в определенное время. Полезная информация, а то о мертвом в лесу не так уж много известно. Имеющиеся сведения, однако, сразу вызывали вопросы.

Что Вадим там делал?

Он только что ограбил очень опасного мужчину, который сделает все, чтобы найти его. Почему бы не поехать по более крупным дорогам, чтобы как можно скорее оторваться от Загорного на максимальное расстояние? Она была рада, что он решил так не делать. Взглянув на карту, она поняла, что кто угодно по той дороге не ездил. Тот, кто сбил его, должен был знать местность, скорее всего, жил в том районе.

Кто-то случайно убил его, а затем оттащил в лес.

Человек совершенно точно был в шоке, не мог рационально мыслить. По имеющимся скудным данным, тело Вадима даже не пытались скрыть, труп был просто прикрыт ветками. Это давало ей некоторую надежду. Она искала человека поблизости, действовавшего инстинктивно.

Не имевшего дел со смертью, не думавшего о последствиях.

Что означало – он совершит и другие ошибки.

Использует деньги. Вероятно, попытается продать наркотики. Пора приступать к работе. Задание от Валерия Загорного понятно.

Найти наркотики и деньги.

Убить того, кто их взял.

Открыв дверь, она услышала игравшую откуда-то из запрятанных колонок «К Элизе». Людвиг ван Бетховен, вероятно, написано около 1810 года. Один из более или менее банальных фактов, знание которых от нее ожидалось. Мускулистый мужчина с чисто выбритой головой, одетый в синий комбинезон вышел к ней навстречу из одного из дальних помещений.

– Здравствуйте, УВ, – поздоровалась она и двинулась ему навстречу с вытянутой рукой.

– Хм, здравствуйте.

Сомнение в голосе и взгляд демонстрировали, что он судорожно ищет в памяти, видел ли ее раньше, и в таком случае где.

– У вас не будет минутки мне помочь? – спросила Катя, кивнув на дверь и двор снаружи.

– Мы закрываемся, – сказал он, быстро взглянув на часы.

– Пять минут, максимум. – Выражающая надежду улыбка с некоторой долей заискивания. Чтобы подчеркнуть, как ей это важно, она положила ладонь ему на руку. – Пожалуйста!

– Мы знакомы? – спросил он, очевидно продолжая пытаться ее вспомнить.

– У нас есть общие знакомые.

– Конечно.

УВ последовал за ней во двор, где с десяток готовых или ожидающих ремонта машин стояли плотно припаркованными друг к другу. Катя снова надела солнечные очки. УВ зажег сигарету, протянул ей пачку. Она покачала головой.

– Какая? – спросил УВ.

Катя показала на «Ауди Q5», которая ожидала ее, когда приземлился частный самолет, а теперь стояла ближе всего к въезду на двор.

– Что с ней не так?

– Думаю, ничего, это совершенно новая арендованная машина.

Она пошла дальше к машине и наклонилась к капоту. УВ остановился в паре шагов от нее, посмотрел на Катю с недоверием и злобой.

– Что вы, черт возьми, хотите?

– Вы работали с людьми, которых я знаю, – сказала она по-русски, чтобы он понял, откуда она. Понял серьезность ситуации. Вероятно, это он понял, но конечно не то, что она сказала. – Вы работали с людьми, которых я знаю, – перевела она.

– Это не объясняет, чего вы хотите, – невозмутимо сказал он. – Я завязал с этим дерьмом.

УВ затянулся, но не сдвинулся с места, разглядывал ее, как будто решал, стоит ли оставаться и слушать дальше. Катя подумала, что он все-таки надеется на выгодное предложение. Если она правильно поняла, он постоянно и сильно нуждался в деньгах.

– Я знаю, но иногда все равно доходят слухи.

– Можете просто сказать, что вам нужно, и свалить?

– Кто-нибудь пытался продать большую партию амфетамина? Или есть кто-то новенький, совсем новенький, торгующий на улице?

– Понятия не имею. Я же сказал, что завязал.

– Но вы занимаетесь своими разбитыми автомобилями, немного торгуете краденым, покрываете преступников… – Она отошла от машины, подняла очки на лоб и шагнула к нему. – Вы все еще в курсе происходящего.

– Извините, ничем не могу помочь, – он затушил выкуренную до половины сигарету и на этот раз собрался уходить назад внутрь.

– Слышали что-то о парне, которого они нашли в лесу?

Катя заметила, что он пытается осознать, как связаны эти две вещи, но слишком умен, чтобы спрашивать, потому что знает, что не получит ответа.

– Легавая ищет темно-синюю машину, это все, что я знаю.

– «Хонду».

– Не знаю, – пожал он плечами. – Они тут были вчера и спрашивали, не чинил ли я ее.

– Но вы не чинили?

– Нет.

– Потому что иначе вы бы мне рассказали, – она сумела сформулировать короткое утверждение как угрозу. – Сказали бы, кто ее вам пригнал.

– Да.

Она ему верила. Он был не дурак, с него мог быть толк. Хоть он и не знал, на кого конкретно, но понимал, что людям, на кого она работает, не понравится, если они задним числом узнают, что он мог им помочь, но не стал.

– Так если вам больше не продают, то кому?

– Не знаю, сказал же.

– А кто может знать?

– Может, наши «общие знакомые».

– Нет, точно нет, – честно сказала она. Когда она получила задание, Дядя пытался узнать, кто в Хапаранде мог превратить наркотики в деньги, дать ей какую-то отправную точку, но никто ничего не знал. Снабжение было хорошим, что снижало цены, но кто бы это ни был, он использовал свои отдельные каналы для получения товара, собственную сеть продаж, державшуюся в тени, и пока никто больше не сумел закрепиться на рынке.

– Я тоже не знаю, – сказал УВ.

– Вы уже говорили, и я вам верю, но я спросила, кто может знать.

Он колебался. Катя была уверена, что получит имя. Мужчине перед ней о многом приходится размышлять – о лояльности, репутации, возможно, безопасности. Нужно многое принять во внимание. Она снова опустила очки, повернула лицо к солнцу и стала ждать.

– Йонте может знать, – неохотно ответил он.

– Йонте кто?

– Йонатан Лундин. Он употребляет, крепко сидит на них.

– Где он живет?

Тяжелый вздох – на этот раз из-за явного дискомфорта, не нравилось ему все это. Но адрес она получила.

Половина перерыва позади, принесенный с собой полдник съеден. Сандра почти никогда не оставляла ничего не тарелке, она в принципе редко выбрасывала еду. Прошло больше пятнадцати лет, но она отчетливо помнила мамины слова, когда та с утренней сигаретой во рту зачерпывала овсяную кашу на завтрак. Иногда с молоком, чаще без.

«Постарайся сегодня хорошо поесть в школе, ведь когда вернешься, дома еды не будет».

Сейчас она была сыта и пила вторую чашку кофе. Пока день ничем не отличался от большинства других. Она ценила это. Рутина и обыденность помогали ей расслабиться, помогали убеждать себя в том, что все нормально. Что у нее есть работа, парень. Что она провела выходные, занимаясь садом, приезжала к маме. Что она с нетерпением ждет концерта Феликса Сандмана в Лулео, куда они с подружками поедут в начале июля. Что она не помогала хоронить незнакомого молодого мужчину за несколько километров от своего дома.

Кеннет как обычно спал на верхнем этаже, когда она утром уезжала на работу. Села в машину, стоявшую во дворе, стараясь не думать, почему она не в гараже. Через час она уже подъехала к учреждению. Смена одежды и чашка кофе по-быстрому, прежде чем открыть камеры с заключенными и после совместного завтрака провести три часа в столярной мастерской, в одном из тридцати девяти производственных цехов в системе исправительных учреждений страны. Они получили большой заказ на паллетные борта и тринадцать из девятнадцати заключенных работали в мастерской пять дней в неделю. Потом наступило время ланча, который они готовили сами. Сандра сопровождала их до двенадцати, когда смена закончилась, она направилась в столовую для персонала, где быстро съела принесенную с собой еду, а потом поехала в Торнео, где купила вазу, о которой давно мечтала. Ваза лежала в машине, и Сандра собиралась нарвать цветов и поставить их в нее, как только приедет домой. У них с Кеннетом не так уж много красивых вещей в доме.

Вторая половина дня проходила как обычно, и теперь Сандра сидела и просматривала Instagram. В ленте новостей – друзья, знакомые, люди, с которыми она потеряла контакт, и пара знаменитостей. Много улыбок, солнечные очки, веселые дети, розовое вино и кава, привкус лета и отпуска, все идеально. Сама она редко что-то публиковала. Что ей показывать? Колючую проволоку, забор и двор для прогулок на работе или разваливающийся дом в Норра Стуртрэск. Сад был, конечно, красив, природа вокруг, полуночное солнце – фотографии с ним всегда комментировали, лайкали и ставили сердечки, особенно ее подписчики, живущие южнее, – но она чувствовала дискомфорт, чувствовала себя жалкой, как будто продолжала ходить в переданных по наследству, несовременных вещах и ничем модным не владела.

Скучная. Жалкая. Невзрачная.

По радио сообщили время, а затем объявили местные новости. Полиция Хапаранды утром сделала заявление об обнаружении тела в лесу, в паре миль к северу от города. Сандра замерла, повернулась к колонкам, чтобы лучше слышать. Теперь полиция интересуется, не видел ли кто в том районе в указанное время темно-синюю «Хонду CR-V».

Когда тема сменилась, Сандра медленно, покачиваясь, поднялась. Она почти не лгала, когда сказала, что заболевает и ей нужно домой. Коллеги отнеслись с пониманием, выглядела она неважно.

Как только она завернула во двор, выключила двигатель и покинула машину, Кеннет вышел из дома и, забеспокоившись, направился к ней.

– Почему ты дома? У тебя разве не двенадцатичасовая смена?

Сандра мельком взглянула на ближайших соседей, прежде чем порывисто шагнула к нему и сказала, понизив голос:

– Они нашли его.

– Откуда ты знаешь?

– Сказали по радио.

Они вместе пошли в дом, на кухню, где каждая ветхая деталь идеально соответствовала разрушающемуся экстерьеру. Она пошла переодеться. Форма сменилась на джинсы и футболку, Сандра распустила тугой хвостик, и распущенные волосы теперь окаймляли широкое веснушчатое лицо. Она посмотрела в отражение своих зеленых глаз в зеркале. Обстоятельства изменились – зайдя уже так далеко, она вынуждена идти дальше. Прежде чем покинуть спальню, она открыла шкаф, и там лежали они, разбросанные между обувью, корзиной для белья и комиксами Кеннета.

Она по-прежнему помнила первый раз, когда их увидела.

Она уснула в машине по дороге домой с приятной, но затянувшейся, вечеринки. Проснулась от внезапного и шокирующего звука гнущегося металла, разбивающегося стекла и проклятий Кеннета.

– Черт! Черт! Черт!

– Что случилось? – Несмотря на звуки, мысли сразу зацепились за наиболее вероятное событие. – Олень? Какое-то животное?

Кеннет оставался на месте несколько секунд, глядя перед собой, а потом повернулся к ней с удивительным спокойствием в голосе.

– Нет, не животное.

Они вышли из машины, увидели на земле мужчину. Она подавила крик, зажав рот рукой. Кеннет присел на корточки и приложил палец к шее мужчины. Она щупала карманы куртки и брюк. Она понимала, что им нужно сделать. Не могла найти то, что искала.

– Где мой телефон?

– Зачем он тебе? – поинтересовался Кеннет, поднимаясь. Она вспомнила, что подумала, какой же это потрясающе глупый вопрос. О чем он думал? У них перед машиной лежал мертвый мужчина.

– Мы должны позвонить в полицию.

Она направилась назад, к машине. Кеннет догнал ее и остановил.

– Подожди, – попросил он. – Подожди еще, нам надо подумать. Я выпил и мои права изъяты.

Превышение скорости. Дурацкий спор поздним вечером прошлой зимой. Он бы получил 200 крон, если бы добрался до магазина со спиртным «Сюстемет» до его закрытия. 145 км/ч на дороге с ограничением в 80. Права испарились прямо на месте. Чистое везение, что он не попал в тюрьму. Снова.

Еще одно неправильное его решение в череде подобных. Она так на него злилась.

– Это не важно, мы должны позвонить. – Теперь, когда первый шок спал, она сдерживала слезы.

– Позвоним, позвоним, – спокойно сказал он, вытирая ее слезы большим пальцем. – Но подожди, просто подожди немного.

Он шагнул за машину, бродил туда-обратно, проводя руками по волосам. Она опустилась на дорогу, прислонилась к переднему крылу машины, опустила лоб к коленям и обхватила себя руками. Спутанные мысли и чувства роились за закрытыми веками, но доминировать начала злоба. Так типично для Кеннета. Наступить в дерьмо. Втянуть в этот раз и ее. Она не знала, сколько так просидела, когда он вернулся и сел рядом.

– Мы его похороним.

Спокойный голос. Уверенный. Сандра совершенно ошарашенно посмотрела на него, будто он говорил на иностранном языке.

– Мы похороним его и заберем машину.

– Нет.

– Никто не знает, что это мы. Никому и не нужно знать, что это вообще произошло.

– Нет, мы должны позвонить в полицию.

– Я снова сяду. Мне нельзя снова садиться. Пожалуйста…

Она не ответила, закрыла глаза и снова положила голову на колени. Она молча плакала. Чтоб он провалился за то, что поставил ее в такое безвыходное положение.

– Послушай…

Он осторожно положил руку на ее сцепленные в замок руки. Она отпрянула от него. Красные заплаканные глаза с укоризной смотрели на него.

– Да как ты вообще его сбил?

– Он просто стоял там, посреди дороги.

– На улице светло, как ты мог его не увидеть? – Она снова его пихнула, и он согнулся, взглянув на нее с до боли знакомой гримасой. Которая появлялась у него, когда он сделал что-то не подумав и вынужден в этом признаться.

– Я… я взял твой телефон, хотел поменять музыку и уронил его…

Остальное ей было неинтересно, это уже не имело значения. Ее взгляд упал на «Хонду», наполовину оказавшуюся в кювете за спиной у Кеннета. Внезапно парализующий страх ударил ее будто кулаком под дых.

А что если.

Сандра встала и медленно, как лунатик, приблизилась к машине. Молилась богу, в которого не верит, чтобы в машине ничего больше не оказалось. Кого-то раненого или погибшего. И господи, только бы не ребенок.

Она подошла и заглянула в боковые окна. К ее большому облегчению, автомобиль был пуст. Что касается людей. На заднем сиденье лежали три спортивные сумки. Сама не зная почему, она открыла заднюю дверь и наклонилась над сиденьем. Расстегнула молнию у одной из сумок. Купюры. Она никогда столько не видела. Она открыла вторую. Еще больше денег. Очень много денег. Евро. В третьей сумке лежало что-то, что могло быть только наркотиками. Кучей наркотиков.

Кеннет подошел сзади, заглянул внутрь, увидел все своими глазами.

– Там бабки?

Она выпрямилась, кивнула, но не могла отвести взгляд от сумок. От денег.

Столько денег, что можно полностью изменить жизнь.

– Что будем делать?

Наконец она к нему повернулась. Он выглядел таким хрупким, будто сейчас развалится. Таким маленьким и испуганным, что снова попадет в тюрьму. Она была сильнее его. И физически, и психологически. Он опирался на нее, нуждался в ней.

Она нежно положила ладонь на его бородатую щеку.

Так легко убеждать себя, что все делается ради него.

– Сделаем, как ты хочешь, – похороним его и заберем машину.

У него на лице отразилось такое же удивление, как и около автомобиля, когда она достала сумки из шкафа и поставила их на кухонный стол, а потом занавесила окна.

– Что будем с ними делать?

– Вот об этом нам и надо поговорить, – сказала она, присоединившись к нему за столом. – Что будем теперь делать?

– Они говорили что-нибудь о том, что знают о случившемся? – спросил Кеннет.

– Нет, только о том, что ищут «Хонду».

– У них есть подозреваемые, свидетели?

– Не говорили.

– Черт, мы его перемещали! – Кеннет подскочил со стула, сделал пару шажков, его вдруг ошарашило. – Наверное, оставили на нем ДНК? Когда двигали.

– Не знаю.

– Если они найдут мою ДНК, то мне конец, я есть у них в базе.

– Если они найдут твою ДНК, то придут сюда, и все будет кончено. – Сандру саму удивляло, как спокойно она говорила, какой спокойной она на самом деле была. Сконцентрированной. Теперь им нельзя допускать ошибок, на кону – ее будущее. Наше будущее, быстро поправила она себя.

– Но если не придут, у нас должен быть план.

Кеннет кивнул, но продолжил бродить по кухне.

– Сядь, – сказала Сандра приказным тоном, и Кеннет послушался. – Начнем с автомобилей.

– Да, я уже думал об этом, – сказал он, чуть не заикаясь, радуясь, что может оказаться полезным. Сандра сомневалась, что их мысли сходятся, но кивнула, чтобы он продолжал.

– С «Вольво» много работы. Конечно, УВ может ее починить…

– Нам нельзя его втягивать, – тут же перебила Сандра, решительно качая головой.

– Но я не знаю, справлюсь ли сам, так что… я подумал, не лучше ли будет купить новую.

– И на какие деньги?

С совершенно обескураженным взглядом он кивнул на сумки на столе.

– Вот на эти.

Сандра сразу все поняла. Тут были деньги. Много денег. Почему бы им просто не купить то, что они хотят и в чем нуждаются? Она понимала это как никто другой. Все детство она мечтала о возможности приобрести лишь малую часть того, что другие, казалось, принимали как должное. Но с малообеспеченной матерью-одиночкой, часть времени проводящей на больничном, денег никогда ни на что не хватало, кроме сигарет и вина, на которые деньги почему-то всегда находились.

Она так устала быть бедной.

Не то чтобы она стремилась к жизни в стиле Кардашьян, она была реалисткой. Просто хотела баловать себя, не жертвуя чем-то другим, не искать скидки все время, иметь возможность отремонтировать дом.

Никаких излишеств, только то, что, кажется, есть у большинства.

Хорошая жизнь. Безопасная с финансовой точки зрения.

Поэтому они вынуждены действовать разумно. Устоять перед импульсом мгновенно насладиться лучшей жизнью. Хапаранда – маленький город. Конечно, она работала на полную ставку в учреждении, но зарплата была не высока, а Кеннет не работал. Большие деньги привлекут внимание. Они не могут так рисковать. Особенно учитывая, на ком женат дядя Кеннета.

– Начнем с того, что избавимся от «Хонды», а это спрячем туда, где никто не найдет, – отчеканила она и положила руку на три сумки на столе, посмотрела на Кеннета, который не понимал почему. – Даже если ты сядешь, если мы оба сядем, то вот это должно остаться, когда мы выйдем.

– Наркотики тоже спрячем?

– А что еще ты собирался с ними делать?

– Продать.

– Нет! Исключено.

Это еще более высокие риски, чем пустить в ход деньги. У нее появился шанс. Никто его не отнимет. Если уж ей приходится жить с мыслью об участии в убийстве человека, то, по крайней мере, она уж имеет право извлечь из этого какую-то пользу. Она любила Кеннета, но ее жизнь изменит не он. Не он увезет ее от дома из заплесневелого этернита в Норра Стуртрэск, даст ей возможности, о которых она всю жизнь мечтала.

Не он, а сумки на столе.

Около 1580000 результатов. Издевательство.

Ханна добавила в поисковую строку «травы», ей вспомнилось что-то о базилике, может, тимьяне, и теперь оставалось просмотреть только 244 тысячи рецептов. Она просмотрела первые две страницы, но не узнала ни один из них. Они были вполне ничего, и она могла взять любой, в конце концов, это просто обычный ужин, но она настроилась найти один, определенный рецепт. Его легко готовить и Томасу нравится. Она выругалась про себя и закрыла поиск.

– Что делаешь?

Она обернулась к двери, где стоял Гордон, который выглядел так, будто собрался уходить с работы.

– Ищу рецепт пасты с курицей, которую делала пару месяцев назад, но не могу найти.

– Пойдем лучше сходим куда-нибудь, а ты что-нибудь поешь.

Звучало привлекательно, но она надеялась, что ее планы на вечер приведут к сексу.

– Я обещала провести вечер с Томасом, мы давно не виделись.

– Тогда в другой раз, – сказал Гордон, пожав плечами. Если он и был расстроен, то хорошо скрывал это.

Ханна думала, что он попрощается, скажет «до завтра» и уйдет, но он вошел и сел на свое обычное место у двери. Ханна взглянула на часы. Переодеться, сходить в магазин, домой, приготовить еду. Минут пять у него есть.

– То есть ты думаешь, что кто-то спустит тридцать миллионов в унитаз!

– Я просто имела в виду, что простые люди не умеют торговать наркотиками.

– Возможно, ты права, так что будем делать?

Ханна колебалась – после встречи у нее возникла одна мысль, пока не до конца оформившаяся. Она собиралась отложить разговор до завтра, но почему бы не проверить ее на Гордоне.

– Может, дурацкая идея, но что если мы заявим, будто знаем о том, что лежало в машине, и предоставляем амнистию. Тот, кто нам это вернет, может сохранить анонимность.

Гордон пару секунд молча обдумывал услышанное. В прошлом году у них по всей стране шла оружейная амнистия. В течение трех месяцев кто угодно мог сдать любое оружие в любом количестве без всяких вопросов или дальнейшего расследования. Позднее то же самое для взрывчатых веществ. Операция была успешной, но с наркотиками такого никогда не делали. Насколько известно Ханне, на уровне страны такие планы тоже отсутствовали. Она не была уверена, что полиции Хапаранды разрешат организовать подобное, даже в качестве исключения.

– Проблема в том, что они заполучили все, сбив того парня на смерть, – наконец произнес Гордон.

– Мы амнистируем только наркотики, продолжим расследовать ДТП.

– Но скажем, что деньги они могут оставить себе?

– Не знаю, – вздохнула Ханна, пожалев, что не отложила этот разговор на завтра и не дала себе больше времени на обдумывание предложения. – Я еще не продумала детали, это просто идея, чтобы убрать это дерьмо с улиц.

– В ней есть разумное зерно, – сообщил Гордон.

– Спасибо огромное.

– Я завтра обсужу это с Эксом, если ты не захочешь. Возможно, начальство разрешит нам что-то такое организовать.

Ханна кивнула, выключила компьютер и встала. Гордон неподвижно сидел на месте. Она догадывалась, что он последует за ней в раздевалку. По-видимому, откладывает поездку домой.

– Каково это, когда он здесь? – спросила она и начала собирать вещи со стола.

– Хорошо, а что?

– Он пришел и забрал твое расследование.

– Он забрал его, когда мы нашли тело.

– Но когда он здесь, все совсем по-другому.

Это был всего лишь третий раз за время, что Гордон возглавлял отдел, когда из Лулео приезжали и вели расследование на месте. Каждый раз всем становилось очевидно, что он больше не главный начальник, а на ступень ниже. Ханна не думала, что приезд Александра представляет для Гордона проблему, но будет не лишним спросить, немного поинтересоваться его жизнью.