Текст книги "Филоктет"

 
Веревку.
 

Неоптолем (Филоктету)

 
Не хочу держать твой лук,
И не хочу ему подать руки,
И связывать тебя я не хочу,
Но есть лишь этот путь к твоей свободе.
 

Филоктет

 
Вы схватите руками пустоту,
Вы свяжете веревкой только воздух.
Один лишь шаг – и я уйду свободным.
Мой вес по собственной моей же воле
С камней на камень бросит вниз меня.
Как ни хвалитесь, ни к чему вам путь,
Где нас никто живой догнать не сможет.
Ногтями соскребайте со скалы
Мою сто раз разодранную плоть.
Веревками шнуруйте мой скелет,
Разбитый сотни раз, и гниль мою
Кладите вашим господам под ноги,
Она сгодится, чтоб на час продлить
Собачью жизнь троянцев, чтобы вырвать
Из пасти псов троянских ваше мясо,
А я вас подожду там, где я буду.
Собакам поделом собачья смерть.
Так говорит вам некто Филоктет,
На Милосе рожденный, ускользнувший
На Лемносе от вас – в собачью пасть.
А вы, собаки, вслед за ним пойдете.
 

Одиссей (Неоптолему)

 
Бери-ка лук. Нам уходить пора.
Ни лук, ни мы ему не пригодимся.
 

(Филоктету.)

 
Быть может, ветер твоего паденья
Приама стены защитит от бури,
Быть может, твой прыжок поднимет пыль,
И эта пыль от нас закроет Трою.
И боги не одолжат молний нам.
Нас рано или поздно смерть найдет,
Но мы – хотим иль нет – свой долг исполним.
Быть может, не совсем забудут нас
Те, кто из праха нашего восстанут,
А Филоктет и тысячное войско
Пусть кувырком, хватая пустоту,
Летят с обрыва на глухие камни.
Скорей нам молнию одолжат боги,
Чем именем твоим один хоть рот
Ту пустоту когда-нибудь наполнит.
 

Филоктет

 
Останьтесь. Вы бросаете меня
Второй раз коршунам на растерзанье.
 

Неоптолем

 
Молчи о коршунах. Идем. Вот лук.
 

Одиссей

 
Лук этот мне отдай. Не так-то быстро
Проходит гнев, питавшийся так долго
Такою пищей. Поддержи его.
Моя рука ему не даст опоры
И путь не сгладит. Время нас не ждет.
 

Филоктет

 
Второй уж раз ты отнимаешь лук,
Но лучше знать, что он в куски разбит,
Чем знать, что он вот этому достался.
 

Одиссей

 
Не только лука ты себя лишаешь.
Мечтай о мести, коль другой нет цели.
 

Филоктет

 
Себя моей приманкой хочешь сделать?
Твоя приманка чует мертвечину.
Ваш путь обратно вас не приведет.
Тебя – на Скирос, а тебя – в Итаку.
Берите лук, он мне не пригодится,
Меня оставьте – вам не пригожусь.
Возьмите меч, топор, кирку, дубину,
Мне ноги отрубите топором –
Они идут за вами против воли,
Иль оторвите голову долой,
Чтоб не следил за парусом мой взгляд,
Чтоб голос мой не заглушал прибоя,
Не рвался вслед за вами на корабль,
Не рвался вслед за кораблем на море.
И кисти рук мне отрубите тоже,
Чтоб молча не молили место дать
На вашем корабле среди гребцов,
От туловища руки оторвите,
Чтоб красные обрубки не смогли
Пошевелиться в знак покорной просьбы.
Бесчувственным хочу лежать на камне
Бесчувственном, не подчиняясь вам,
Но от себя добившись подчиненья.
 

Неоптолем

 
Оставь его. Пускай он остается.
Коль с нами жизнь ему страшнее смерти.
 

Одиссей

 
Он, ты и я – у всех нас жизнь одна.
Идем. Коль он сбесился, что поделать.
 

Одиссей и Неоптолем уходят.

Пауза.

Входит Неоптолем с луком.

Филоктет

 
Ложь новую принес? Длинней веревку?
 

Неоптолем

 
Хочу тебе вернуть я этот лук.
Плыви на Трою или оставайся –
Как хочешь, но возьми его назад.
Я злоупотребил твоим доверьем,
Воспользовался немощью твоей,
Но не хочу пятнать своих я рук
Судьбой твоей, как он их запятнал.
 

Филоктет

 
Ты с ними. Поздно руки умывать.
И изменить уж ничего нельзя,
Хоть ты и изменил свое решенье.
А Филоктет уж ничего не значит
Ни для себя, ни для своих врагов.
Ведь если камень падает на камень,
Ничто не разрывается, не бьется.
Пускай же рвется плоть моя живая,
Пускай же разобьются эти кости –
Ничто вас не спасет от псов троянских,
На Лемносе ничто уж не живет,
Одни лишь коршуны – да вы. Хотя
Вы – те же коршуны. А я – ничто,
С тех пор, как изменил я сам себе,
Бежав от вас по моему же следу.
А то, что было некогда моим,
Ты можешь взять, отбросить иль сломать.
 

Те же и Одиссей.

Одиссей

 
Зачем ему принес ты этот лук?
 

Неоптолем

 
Меня заставил ты его ограбить,
А я, ограбленный тобою лжец,
Хочу вернуть добро, тебя ограбив.
 

Одиссей

 
Подай мне лук.
 

Неоптолем

 
Не сможешь ты меня
От праведного дела отвратить.
 

Одиссей

 
Ты наши жизни отдаешь ему.
 

Неоптолем

 
Такой ценою не хочу победы.
 

Одиссей

 
Погибнут с ним другие. Здесь и там.
 

Неоптолем

 
Нет, не допустят боги. Лгать нельзя.
 

Одиссей

 
Тебе бы с этой ложью погодить.
Под килем корабля воды довольно,
Чтоб смыть с тебя пятно. Для очищенья
Не нужно крови ни твоей, ни нашей.
Больной уж был бы на пути к спасенью.
Зачем в помощники не взял я камень?
Он был бы глух, не слушал бы речей,
Молчаньем долгим ловко подслащенных,
Он был бы слеп, не видел бы лица –
Изгнаньем долгим искаженной маски.
Я зря тебе оставил слух и зренье.
Пока кулак твой не разжала рана.
Отдай другое мне оружье – лук.
Вернись на наш корабль, баюкай волны.
Коль много слез, оплакать можешь рыб
За то, что бог им в крыльях отказал,
Или корабль, что уж не даст побегов.
И жди, пока он снова жизнь полюбит.
Мы далеко зашли, плутаем мы
В сети своих и вражеских шагов.
Чтоб выйти, надо до конца идти.
Ты жалость выплюнь, у нее вкус крови.
Для чести здесь не время и не место.
Не вопрошай богов, живи с людьми,
С богами побеседовать успеешь.
 

Неоптолем (Филоктету)

 
Возьми, пока меня опять не сбил он.
 

Одиссей

 
Назад – иль коршунам твоя рука.
 

Неоптолем

 
Иль рыбам – твой язык.
 

Филоктет

 
Стоять. Ни с места.
 

(Неоптолему.)

 
Меч убери. Оставь его живым мне.
 

(Одиссею.)

 
Его ты можешь изрубить в куски
К нему я ненависти не питаю –
И, значит, слез над трупом не пролью.
Ты тоже меч отбрось, чтоб он тебе
Не поцарапал кожу ненароком:
Ведь смерть твоя моей работой будет,
И я хочу все сделать сам, один.
Как жаль, что смертны мы. Хотел бы я
Тебя теперь и вечно убивать.
 

Неоптолем

 
Показывает ненависть, что ты
Любил все то, что отнял у тебя он
По долгу службы и готов вернуть.
 

Филоктет

 
Уроки ты усвоил хорошо.
Но говоришь о том, кого уж нет.
Скорей услышит камень этот шум.
Ты жалуйся, пока я не прервал
Назойливый твой голос.
 

Неоптолем

 
Этим луком,
Что я вернул тебе?
 

Филоктет

 
Да, этим самым.
 

Одиссей

 
Никто, позволь сказать мне, кем ты был.
Ты помнишь путь на Трою, помнишь бурю?
Бог моря злобно колебал наш флот –
К плавучему его извечна ревность.
Он любит поглощать тот мертвый лес,
Который по волнам свой бег стремит,
А к водорослям вкуса не имеет,
Он алчет нашей, а не рыбьей крови.
Нам облако волну навстречу гнало,
Из волн нас дождь отбрасывал назад,
Кругом одна враждебная стихия.
Цепляла мачта мачту, и борта,
Кряхтя, затеяли друг с другом свару,
Когда кормило отнял бог у нас.
Стремительно неслась навстречу суша,
Течение, закрученное вихрем,
Подвластное ветрам, ведущим спор,
Нам предлагало дать навек жилье,
А пена – стать пристанищем надежным.
Был слишком близко недоступный берег,
И разъяренный бог не принял жертвы.
Змея кольцом свилась вкруг алтаря.
Ты сделал то, чего от всех все ждали –
На жало ядовитое ступил, –
И путь на Трою нам тогда открылся.
Твоя нога была тому ценой.
И снова бог на нас взглянул сурово.
Он, задержав дыханье, нас держал.
Чего не сделал ветер, то свершило
Безветрие, и тридцать парусов,
Бессильные, обвисли, снова жертва
Отвергнута была, на этот раз
Из-за тебя, принесшего спасенье.
Ты воплями молчанье нарушал,
Предписанное нам по ритуалу,
И путь на Лемнос стал твоим путем.
Твоя нога была тому виной.
Твой путь из многолетнего изгнанья
В заслуженную славу – это я.
Убьешь меня – три тысячи убьешь,
Три тысячи погибнут там, под Троей.
От гибели спасется этот город,
Но ты погубишь наши города.
По трупу моему шагнешь ты в пропасть.
Ты не увидишь зелени вовек,
Коль зелени я не увижу снова.
Ведь я – твои деревья и трава,
А нет меня – их для тебя не будет.
 

Филоктет

 
И ты еще владеешь языком
И болтовней оттягиваешь время?
Тогда послушай, как мое молчанье
Твою сломает речь. О городах
Я ничего не знаю. Здесь их нет.
Не верю ни в какие города.
Они из слов построены, из снов.
Они ловушки для слепых очей,
Расставленные в воздухе пустом,
Воображенья грязного плоды,
Совокупленья лжи с другою ложью,
Их нет, и ваша зелень – тоже ложь,
Моя земля плешива, и хочу
Такой же видеть я и вашу землю.
Средь пустоты простерто это нечто
Богами безработными от скуки,
И наголо обрито изверженьем,
И сыпью безобразною покрыто,
И вымыто огнем – пока огонь,
Похищенный у высших сил небесных,
Навек всю сыпь с лица земли не смоет,
И не возьмет Ничто обратно звезды,
Одолженные времени, оставив
Лишь пустоту повсюду на земле.
Вам надо вырвать лживые глаза,
Пустые впадины вам скажут правду,
И даже собственная жизнь моя
Одно лишь оправдание имеет:
Что ты погибнешь от моей руки.
 

Одиссей

 
Еще есть выход из твоей беды:
В победе вас обоих надо мной.
Как говорится, лавры не для мертвых.
Я смерть встречаю от твоей руки,
И собственное имя на губах
В тени стрелы имеет привкус крови.
Но я прошу тебя: последуй в Трою
За трупом Одиссея. Я виновен
В несчастье, некогда тебя постигшем.
На мне лежит вина в обмане новом,
Который совершил я против воли.
И там солгите так, чтоб смерть моя
Отряд мой в войске греков удержала.
Скажите, что могилу не нашли,
Скажите, что меня сожрали рыбы,
Что бог морской в пучину затянул
За то, что осквернил плевком я море.
 

Неоптолем (становясь перед ним)

 
Я отдал лук. Но я – твой щит.
 

 
(Филоктету.) Возьми
 

 
За жизнь его – мою. (Одиссею.) Она дешевле.
 

Одиссей

 
Ты не мешай, пока не пригодишься.
 

Филоктет

 
Слыхал, что сказано? Твое лицо
Мне зеркалом послужит, я твоими
Глазами смерть его хочу увидеть,
Пока своей в лицо не глянешь ты.
Зачем отказано богами мне
В таких глазах, чтоб я увидеть мог
Свои глаза, глядящие на это?
Зачем тот миг не будет длиться вечно?
Ах, если б выкопать из глаз твоих
Его портрет в последнее мгновенье,
А из ушей – его последний крик.
 

(Одиссею.)

 
Учись теперь, как служат полководцам.
Я высажу тебя с гнилой ногой
На камни, чтоб от боли ты шатался,
Теряя разум, ползал по камням,
На трех ногах пытался убежать
От собственной ноги – гнилой, четвертой,
Той самой, от которой не сбежишь.
И не сбежишь от собственного воя –
Он будет только громче раздаваться.
А если станешь уши зажимать,
Он станет громче у тебя внутри.
Ты опьянишься собственным зловоньем,
Стервятник среди коршунов, тебя
Стервятники заставят выть от страха,
Они тебя зальют своим пометом
И очень скоро превратят в помет.
Ползи наперегонки с гнилью, коршун,
И собственная гниль тебя настигнет,
Ползущего ползком. Ползи быстрей.
Ну что, вопить умеешь? Лемнос учит.
Жрать коршунов умеешь? Учит Лемнос.
Попробуй-ка на вкус, какая зелень,
Как здесь растет трава, цветут деревья,
Пока тебя не вырвал я с корнями
Из самого себя.
 

(Убивает коршуна, бросает Одиссею.)

 
Держи, твой коршун.
Учись-ка у него, чему учил.
Жри – он таких, как ты, нажрался, –
Кормись своей могилой, скоро он
Твоей могилой станет. Что, отвратна
Твоя работа?
 

Неоптолем

 
Мне моя – отвратна.
 

(Поднимает меч и вонзает его в спину Филоктета.)

 
Из всех, кого убил я, первый ты,
Чей выход на тот свет в спине проделан,
Зачем другой руки здесь не нашлось?
Не много чести – мертвого убить.
Сейчас исходит кровью тело смерти.
Он под пятой у смерти жил давно,
И от напасти я его избавил
И нас.
 

Одиссей

 
А ты способный ученик.
 

Неоптолем

 
Все почернело вдруг.
 

Одиссей

 
Да, это стая
Стервятников отбрасывает тень.
Последняя не сделана работа.
Одни дела влекут другие. Камни.
 

Неоптолем приносит камни.

 
То, что осталось от него теперь,
Когда мы сделали свою работу,
Пусть не останется в желудках птиц,
Пускай идет путем, который плоти
Неведом, пусть соединится то,
Что расчленили мы. Закрою я
Камнями грудь, затылок, череп, ногу,
Закрою все, что я на камни бросил.
 

Заваливают труп камнями.

 
А лук оставь, ему не пригодится.
И коршунам не годен в пищу он.
Противно мне, что я обязан жизнью
Такой ужасной смерти.
 

Неоптолем

 
И противно
Тебе ее дарить. Ноя надеюсь,
Что ненадолго. А его рука,
Бессильная теперь, имела силу
Держать во власти тысячное войско.
 

Одиссей

 
Там видно будет. Подними-ка лук.
 

Неоптолем

 
Троянцы наши города растопчут,
Раз Филоктет не приплывет под Трою.
Ты сам так говорил.
 

Одиссей

 
Да, говорил.
Теперь скажу иное. Обойдемся.
Он лишний, но помехой нам не будет
Уйдет сквозь камень на ногах здоровых.
Он нам нелишним был в семи штормах,
Придется без него войну закончить.
Возьми колчан. Одна стрела – троянец.
Хотел бы я заснуть, как он. О боги.
Пускай бы гром из глаз мне вынул небо,
Пускай бы молния разверзла землю
У ног моих. Но нет. Молитвы тщетны.
Идем же. Сменим снова эту почву
Нетвердую на палубы подвижность
И тело, погребенное едва,
Оставим, чтоб увидеть груду тел
И погребенную под ними почву.
Ее уж не хватает для того,
Чтоб места всем хватило. Слишком много
Убитых слишком быстро. Но и мало,
И слишком медленно. Не взять нам город,
Пока не перевалят через стены
Убитые. Идем быстрей – не то
Услышаны мои молитвы будут,
И боги раньше времени пошлют
Мне вечный сон. А ты один вернешься
Под черным парусом на побережье,
Зыбучее от крови. Одного
Из мясников своих утратит войско.
 

(Идет. Останавливается.)

 
Хотя живьем нам рыба не далась,
Пускай приманкой мертвая послужит,
Быть может, даже лучше, чем живая, –
Нам рана заострить поможет копья.
Прочь эти камни. Труп – ко мне на спину,
Ему свои я ноги одолжу.
 

Убирают камни. Неоптолем взваливает на спину Одиссея труп Филоктета.

 
Живой ты ношей был потяжелее,
Твою же ношу целых десять лет
Отягощали лемносские камни.
Теперь от голода ты легче стал,
От голода, что длился десять лет.
 

(Снова к Неоптолему.)

 
Так вот: троянцы нас опередили.
Хотели натравить его на нас,
А он остался благородным греком
И потому врагами был убит.
Бессильны оказались перед ним
И золото, и речи, и угрозы.
Мы собственными видели глазами,
Как он с семью троянцами сражался.
(Нас не пускал прибой.) Восьмой троянец,
Подкравшись, в спину меч ему вонзил.
Он вскрикнул так, что заглушил прибой.
(Мы сами чуть в прибое не погибли.)
Картина эта врезалась нам в память.
Свидетель гибели его печальной,
Ты – помнишь? – выпустил из рук весло.
Волна чуть не расшибла нас о скалы
И тут же, откатившись, пронесла
Врагов на легком судне мимо нас.
Им удалось уйти от наших копий,
Мы даже не смогли им отомстить.
Прибой враждебный помешал и в этом.
А лук они оставили при бегстве.
Убийцы хорошо известны нам –
Мы узнаем их по удару в спину.
 

Неоптолем

 
Раз без него мы можем обойтись,
То без тебя мы тоже обойдемся.
Я все святое погубил в себе
Из-за тебя, убийца, лжец и вор.
Твою прошел я школу. Я видал,
Как убивал троянец – вас двоих.
 

Одиссей (с мертвым на спине, повернувшись спиной)

 
Вот мертвая моя спина. Стреляй
И помни: ложь должна внушать доверье.
И знай: когда убьет меня троянец,
Лишишься ты свидетеля живого,
А одному тебе поверят вряд ли
В таком-то деле. Тысячам людей
Известно, как меня ты ненавидел.
Ведь я тебя ограбил и ношу
Оружье твоего отца. Напрасно
Натягиваешь лук. Он твой по праву
Меча, который ты вонзил в него,
Стрела же полетит в тебя обратно,
Твои же воины поднимут камни,
Чтоб бросить их в тебя. Тебя убьют.
Хорош мой щит из крепкой бычьей кожи,
Но лучше – этот мертвый на спине.
Всего же лучше – ненависть твоя.
 

(Оборачивается к Неоптолему.)

Неоптолем (пряча стрелу в колчан)

 
Будь все иначе…
 

Одиссей

 
Обменяем ноши.
 

Меняются. Одиссей берет лук, Неоптолем – мертвого.

 
Иди вперед. Когда вернемся к Трое
Скажу тебе, как мог бы ты солгать,
Чтоб оправдать себя в глазах людей,
Когда бы кровь мою сейчас ты пролил.
 

Идут. Неоптолем впереди.

 
Иди быстрей, чтоб ярость не пропала.
Добыча в Трое ждет. Иди быстрей.
 

Примечание

Антракт возможен после первого ухода Одиссея и Неоптолема. В антракте в освещенном зале два клоуна (играющие роли Одиссея и Неоптолема) фехтуют деревянными мечами. Двери зрительного зала открыты, публика может выходить или оставаться, смотреть или не смотреть.

В финале, когда Одиссей и Неоптолем уносят мертвого Филоктета, можно показывать слайды, иллюстрирующие историю войн – от Троянской до японской.