Текст книги "Стихи дальнего края"

– Если бы не директива ЦК, не было бы сотрудничества в сфере поддержки неимущих между Нинся и Фуцзянь, которая длится уже более двадцати лет, работа не принесла бы столь обильных плодов.

В конце мая того же 1996 года кто-то из сотрудников рабочей группы автономного района по помощи неимущим явился к начальнику канцелярии Го Чжаньюаню.

– Слушайте, начальник, говорят, правительство готовит план распределения развитых восточных провинций и городов между неразвитыми регионами северо-запада для оказания им помощи! Интересно, за какими городами или провинциями закрепят нас?..

Го Чжаньюань, проработавший к тому моменту на своем посту четыре года, улыбнулся:

– Как вы хорошо осведомлены! Откуда у вас эти сведения?

– Мы были на том совещании в Пекине! Канцелярия по ликвидации бедности при Госсовете озвучила внутреннюю информацию и заявила, что в течение двух дней будет готов проект!

– Это очень важно. У нас в Нинся самая маленькая территория, но бедняков очень много, самое главное сейчас – чтобы нам в пару подобрали регион побогаче!

– Это точно, если нам будет помогать Шанхай или Гуандун, где живут богато, или даже Цзянсу – это будет для нас, как дождь из мясных лепешек!

– Я должен сейчас же лично доложить обо всем руководству автономного района, чтобы его представители как можно скорее отправились в Пекин и обратились к руководителям Госсовета… – Го Чжаньюань считал, что это ключевой момент в будущей работе по ликвидации бедности в Нинся, и нужно, чтобы руководство автономного района само взялось за дело, начав действовать немедленно.

Однако когда Го Чжаньюань высказал эти соображения руководству, он не только не получил одобрения, но и был раскритикован.

– ЦК проявляет столько внимания к работе по ликвидации бедности у нас в Нинся, так поддерживает наш район – как мы можем требовать чего-то от вышестоящих? А? Где ваша политическая дисциплина? Этого ни в коем случае нельзя делать! Допустимо лишь одно: выполнять распоряжения ЦК.

– Что ж, значит, будем слушаться распоряжений ЦК… – упавшим голосом ответил Го Чжаньюань после выговора, но, подумав, понял, что в словах начальства был резон: разве можно подчиненным беспокоить центральные власти, отрывая их от важных дел?

Вскоре из Пекина пришла телеграмма, в которой сотрудники канцелярии по ликвидации бедности при Госсовете вызывали коллег из автономного района в Пекин, чтобы передать им извещение из канцелярии Госсовета, озаглавленное как «Отчет рабочей группы Госсовета по поддержке и освоению бедных районов относительно организации сотрудничества в сфере помощи неимущим между экономически развитыми и неразвитыми районами страны» и ознакомить с конкретным планом работы в установленных парах регионов.

– Мы сразу отправились в Пекин. Однако по прибытии узнали, что другие бедные районы, в том числе Синьцзян и Ганьсу, уже давно расхватали самые богатые города и провинции – Шанхай, Гуандун и Цзянсу. Наши коллеги из канцелярии Госсовета по ликвидации бедности лишь рассмеялись: «Кто же виноват, что вы так долго тянули! На вашу долю осталась только Фуцзянь…» От такого ответа мы онемели и долго пребывали в шоке. Кто виноват? Конечно, мы сами!

Давно уже ушедший на заслуженный отдых Го Чжаньюань вспоминает:

– Известие, что нам досталась Фуцзянь, шокировало нас, ведь Фуцзянь на тот момент еще не догнала по уровню зажиточности развитые восточные районы, у нее самой было много бедных уездов. Мы сомневались, что этот не очень богатый район может помочь нам с ликвидацией бедности в Нинся! Тут, как и в любом другом деле – ты как порядочный человек встаешь в конец очереди, а когда подходит твой черед, получается вот так… В этом плане мы, жители Нинся, слишком смиренны и скромны, – Го Чжаньюань говорит с долей самоиронии, но в то же время его слова показывают, что руководители Нинся еще не совсем готовы к открытым и смелым действиям. Как говорят жители восточных районов, «разуму не хватает воодушевления».

Делегация людей, разуму которых «недостает воодушевления», представлявших Нинся-Хуэйский автономный район, впервые отправилась к своей «паре» с «родственным визитом», чтобы разведать обстановку. В этой инспекционной делегации Го Чжаньюань был старшим секретарем. Перед отъездом из Иньчуаня руководство района наставляло его: всегда будь на шаг впереди, сразу установи контакт с канцелярией провинции Фуцзянь по ликвидации бедности, выясни, что местные работники думают о нашем сотрудничестве, как именно они готовы помочь нам, насколько горят энтузиазмом, посмотри, какие они припасли нам бонусы и насколько эти бонусы велики! Далее подготовь все для официального визита руководства района в Фуцзянь и для совещания по вопросам предстоящего сотрудничества.

– С такой миссией меня в качестве «шпиона» направили в Фуцзянь, чтобы я все подготовил к приезду начальства нашего автономного райо-на, – воспоминания Го Чжаньюаня, ныне уже восьмидесятилетнего старика, свежи, словно все это было вчера. – Не то чтобы я никогда не бывал по работе в восточных районах, море я, конечно, видел, но, наверно, из-за недостатка времени лишь мельком и никогда не рассматривал его внимательно. Тогда я впервые побывал в провинции Фуцзянь. Мне было известно, что там находится пост береговой обороны и что Фуцзянь граничит через пролив с Тайванем, так что мне очень захотелось съездить на побережье и посмотреть на море…

Го Чжаньюань, которому было тогда почти шестьдесят, приехал к морю и подошел к самой кромке воды, где волны разбивались о берег прямо у ног, его глаза наполнились слезами восторга… Это огромное, бескрайнее море где-то вдали соединяло его с Далянем. Он смотрел на эти великолепные бескрайние просторы, и ему казалось, что и душа его становится все шире, шире и шире, что она способна вместить весь мир, все сущее! В такой момент человек отбрасывает все накопившиеся печали и обиды, ненависть и досаду, грусть и раздражение. По сравнению с величием безграничного морского простора все кажется мелким и незначительным, включая славу, успех, деньги и другие суетные вещи! Душу и мысли охватывают ощущение бесконечности и великолепия и любовь ко всему миру…

Волны накатывали друг на друга, неслись прямо на него, сверкая в лучах заходящего солнца, словно его шаловливые внуки весело подпрыгивали и со смехом устремлялись к нему, укутанные в золотые лучи и выкрикивающие: «Дедушка! Дедушка!..» Он чувствовал себя опьяненным, а с ним опьянели его разум и душа…

Вдруг его глаза налились влагой, взор затуманился, он ощущал себя как во сне… Го Чжаньюань увидел самого себя, босиком бегущего по барханам и одолевающего их один за другим, а это безводное «море», где есть лишь песок, все не кончается… Горло и глаза жжет огнем, он падает, с остервенением хватает горсть песка и хочет проглотить его… Рука замирает на полпути ко рту, раздается его собственный хриплый крик: «Воды! Дайте воды!»

Но воды нет, на крик никто не отзывается, из его глаз скатываются две слезинки…

Вдруг он замечает, что рядом с ним лежит множество людей… Песчаное «море» затуманило им разум и лишило способности рассуждать – так же, как и его, – и теперь они не могут даже плакать. Их тоже мучит вопрос, почему в этом «море», которое на бумаге записывается, как и обычное, с ключом «вода», нет ни капли воды, пусть даже совсем маленькой, как слезинка…

Он и его земляки, горько вздыхая, грезят о том, каким должно быть настоящее море.

Какое же оно? Наверное, громадное… Оно столь велико, что может вместить всю Нинся, целый водный мир величиной с наш безводный Сихайгу…

Да, море – оно такое, а провинция Фуцзянь – это прежде всего море… Все-таки Нинся повезло! Мы собираемся породниться с морем! Нинся будет наполнена глубокими, как море, чувствами любви и искренней дружбы, станет живописной и плодородной, как море, а пустыня и иссушенные засухой холмы обратятся в зеленые оазисы…

Бескрайнее море – любовь Фуцзяни и ее жителей к нашей Нинся так же бескрайня, как море… Фуцзянь… «Фу – цзянь» – 福建 (Fújiàn), по-китайски звучит так же, как «увидеть счастье» – 福见 (fú jiàn), вот и мы в Нинся в новом веке увидим счастье!

Это свидание с морем переменило жизнь и даже судьбу Го Чжаньюаня. По его признанию, он словно встретил родную душу, как и жители Нинся, – душу, наполненную прекрасным, широким и глубоким, как море, чувством любви…

Последующие двадцать лет свидетельствовали о том, что мечта Го Чжаньюаня осуществилась!

«Провести пресс-конференцию и рассказать о Нинся? Хорошая идея, очень хорошая! Для многих жителей Фуцзяни Нинся – это просто географическое название, а что она из себя представляет, мало кто из нас знает… Нужно, чтобы кто-то рассказал!» – думал он.

Побродив по берегу моря, Го Чжаньюань вернулся в Фучжоу и отыскал фуцзяньскую коллегу, с которой ему предстояло работать в паре, – заведующую провинциальной канцелярией по ликвидации бедности Линь Юэчань. Он поделился с ней своими мыслями, и энергичная Линь Юэчань, привыкшая к прямому и лаконичному стилю общения, ответила просто: «Хорошо, я для вас все устрою».

– Мероприятие прошло необычайно успешно, на нем присутствовало более сотни журналистов, которые потом подробно рассказали о нинся-фуцзяньской программе совместной работы и всесторонне осветили проблему бедности… Думаю, с репортажами ознакомилось все руководство провинциального комитета и все представители фуцзяньских властей, – Го Чжаньюань остался очень доволен результатами своей поездки; в газете «Фуцзянь жибао» опубликовали объемный спецрепортаж, посвященный Нинся.

Линь Юэчань рассказывала: «Вскоре после визита товарищей из Нинся мы учредили у себя в провинции рабочую группу помощи Нинся в ликвидации бедности, которую возглавил замсекретаря провинциального парткома Си Цзиньпин. Я была постоянным заместителем заведующего канцелярией группы, а заведующим назначили начальника секретариата провинциального парткома, так что выполнение всех работ легло на мои плечи. Однажды Си Цзиньпин сказал мне: “Возьмите нескольких сотрудников и поезжайте в Нинся, оцените обстановку, а потом мы обсудим, как с ними сотрудничать”. Это стало моим первым поручением от Си Цзиньпина, представлявшего провинциальный партком и фуцзяньское правительство, после того как в 1996 году ЦК поручил нам шефство над Нинся. Моя жизнь оказалась тесно связана с Нинся, это было больше двадцати лет назад. Мне тогда исполнилось сорок лет, и я подходила к любому делу с пылким энтузиазмом. Не то что сейчас – теперь я стару ха…»

Я приехал в Фуцзянь собирать материал уже после поездки в Нинся. На протяжении всего моего путешествия по Нинся с севера на юг, стоило мне упомянуть о шефстве провинции Фуцзянь над Нинся в работе по ликвидации бедности, как оказывалось, что Линь Юэчань знает практически каждый, кто имел к ней отношение. Кадровые работники Нинся, занимавшиеся проблемами ликвидации бедности, и простые жители Нинся смотрели на нее как на богиню. Почему? Потому что за двадцать с лишним лет сотрудничества Нинся с провинцией Фуцзянь она принесла местным много добра. Линь Юэчань – одна из главных опор этого «моста к благополучию», связавшего обе провинции…

– Вы спрашиваете… ско-сколько… сколько… раз я… бы-бывала… там? Как… как мини-минимум… со-сорок раз! – впервые за сорок с лишним лет писательской деятельности я встречаю собеседника с такой особенностью речи. Выдавливая из себя каждую фразу, она выгибается и трепыхается в кресле, как только что выловленный карп… Так это и есть «богиня», которой восхищаются жители Нинся? Та самая заведующая канцелярией провинции Фуцзянь по ликвидации бедности Линь Юэчань, горевшая энтузиазмом и «готовая идти напролом, когда дело касалось Нинся»?

Да, она. Но до чего разительна разница между Линь Юэчань на старых фотографиях в газетах и той женщиной, что сидит передо мной! Мне так странно видеть ее, терзаемую болезнью Паркинсона; это зрелище разрывает мне сердце.

– Я-я… дав-давным-давно на… на пенсии… а ты-ты… все ра-равно… обра… обратился ко мне за… за интервью! – Она крайне взволнована, поэтому еще сильнее ощущается влияние недуга, как пояснила мне сиделка.

– Я всю… всю жизнь… по-помогала бедным… ра-работала для них… – продолжает Линь Юэчань, и ее тело непрестанно сотрясают судороги.

Это выглядит дико; я чувствую себя чудовищем, истязающим больного.

– Ни-ничего… – Кресло под ней еще отчаяннее затряслось. – Я по-посвятила Нин-нинся пол… полжизни! – Она улыбается, а глаза блестят хрустальными огоньками.

Так я взял интервью у одной из кадровых работниц, занимавшихся ликвидацией бедности, у женщины, вложившей всю свою мудрость и энтузиазм в координацию работы по ликвидации бедности между Нинся и Фуцзянью, расположенными в противоположных концах Китая. Только благодаря этой беседе я понял, почему жители Нинся испытывают к Линь Юэчань столько любви и уважения, и узнал, с чего начиналась эта деятельность, как она осуществлялась и к чему привела.

Провинция Фуцзянь – исторически значимый район, важная часть Центрального советского района[33]33
  Центральный советский район – один из так называемых «освобожденных районов» – территорий, во времена революционно-освободительной борьбы 1930–40-х гг. в Китае выведенных из-под влияния японских оккупационных войск и находившихся под контролем КПК.


[Закрыть]; она сыграла заметную роль в китайской революции, но долго оставалась экономически не развитым, бедным регионом. Канцелярия комитета по строительству при старой революционной базе[34]34
  Революционная опорная база компартии Китая – в период борьбы Гоминьдана и КПК штаб-квартира КПК и один из центров ее деятельности на подконтрольной ей территории.


[Закрыть] в провинции Фуцзянь (сокращенно – Фуцзяньская канцелярия по строительству) помогает неимущим и развивает бедные районы, где располагалась революционная база. Здесь раньше работала Линь Юэчань. По существу, ее работа заключалась в том, чтобы любить людей и беречь их. Позже она стала заместителем начальника провинциального управления по гражданским делам, но суть ее работы осталась прежней. После слияния канцелярии по строительству и канцелярии по ликвидации бедности ее назначили заведующей фуцзяньской провинциальной канцелярией по ликвидации бедности; на этом посту она проработала до самой пенсии.

В конце мая 1996 года, после извещения канцелярии Госсовета по ликвидации бедности о совещании в Пекине, Линь Юэчань узнала, что ей нужно обсудить с коллегами из Нинся конкретные вопросы предстоящего шефства Фуцзяни над Нинся.

– На фоне других экономически развитых восточных провинций Фуцзянь выглядит не так внушительно, поэтому с шефством над более крупными бедными регионами вы, возможно, не справитесь. Нинся – регион небольшой, так что будете помогать им, – озвучил решение ответственный представитель канцелярии Госсовета по ликвидации бедности. Линь Юэчань осознала свою задачу и ощутила прилив теплых родственных чувств к Нинся…

Пусть будет так. Линь Юэчань подумала, что это решение – показатель доверия ЦК и в то же время важная, ответственная задача.

Насколько бедна Нинся? Сколько там бедных уездов? Эти вопросы занимали ее больше всего в ходе первой встречи с коллегами из Нинся.

– У нас восемь бедных уездов, в основном они расположены в районе Сихайгу и в центральных районах, – поведали коллеги.

– Значит, по возвращении я доложу руководству провинции, что мы должны подготовить восемь своих самых развитых уездов и городов к шефству над вашими восемью уездами.

– Спасибо вам огромное!

Таков был начальный план совместной работы Фуцзяни и Нинся. Вскоре руководство обоих регионов одобрило его и задало курс, ставший основным на последующие двадцать с лишним лет.

В октябре 1996 года в Нинся и Фуцзяни были сформированы рабочие группы. В Фуцзяни такую группу возглавил замсекретаря провинциального парткома Си Цзиньпин. Возможно, именно создание этих групп, обеспечивших двадцатилетнее сотрудничество Нинся и Фуцзяни в деле ликвидации бедности, подтолкнуло Си Цзиньпина к мысли о социализме с китайской спецификой в новую эпоху. Идея Нового Китая родилась в ходе великой борьбы страны против бедности.

– Он-он направил меня… в… в Нинся, чтобы выяснить обстановку, и я сразу… поехала, – вспоминает Линь Юэчань свою первую поездку в Нинся после указания Си Цзиньпина.

– Я… я-я обнаружила мно-много всего… не-неожиданного… – она приходит в волнение, кресло под ней начинает раскачиваться.

Линь Юэчань рассказывает, что была одной из тех целеустремленных сотрудников, кто всегда доводил работу до победного конца. Но после приказа Си Цзиньпина она задумалась: в деле совместной помощи неимущим нужна большая и кропотливая работа по установлению связи между соответствующими ведомствами обеих сторон, включая министерства сельского хозяйства, промышленности, науки и технологий, образования, здравоохранения, транспорта, лишь после этого можно будет реализовать план поддержки неимущих. Полная решимости действовать, Линь Юэчань собрала делегацию провинции Фуцзянь для инспекционной поездки в Нинся в составе четырнадцати человек, включая ее саму. Им предстоял ответный визит в Нинся после визита инспекционной делегации Нинся-Хуэйского автономного района в Фуцзянь, которую возглавлял Го Чжаньюань.

Как же они добирались в Нинся? В конце 1996 года провинция Фуцзянь уже представляла собой довольно развитый регион, но никто из десяти с лишним ответственных лиц министерств провинциального правительства никогда не бывал в Нинся и даже не представлял, как туда доехать.

При обсуждении этого вопроса кто-то даже открыл рот от изумления:

– Заведующий Линь, туда из Фучжоу нет прямых рейсов!

Для Линь Юэчань стало неожиданностью, что между провинцией Фуцзянь и столь крупной территориальной единицей, как административный район, до сих пор не существует воздушного сообщения. Эта проблема не давала ей покоя, и она добилась прокладки межпровинциального «воздушного коридора» между ними. Но это было потом.

А пока что сотрудники канцелярии сообщили Линь Юэчань, что из Фучжоу в Иньчуань существуют два маршрута: первый – через Пекин, второй – через Сиань. Маршрут через Сиань короче, а значит, быстрее. Линь Юэчань предпочла ехать через Пекин. «Губернатор провинции Хэ Гоцян сейчас в Пекине, мне нужно представить ему отчет и получить от него указания». Вместе с сопровождающими Линь Юэчань прибыла в Пекин, а затем отправилась на встречу с губернатором провинции.

– Боже мой, зачем ты тащишь с собой такую ораву! Там и так живут бедно, а вы им еще хлопот добавите! – упрекнул Хэ Гоцян Линь Юэчань, услышав, что она берет с собой делегацию из десяти с лишним человек.

– Но я… я подумала, что нужно всесторонне изучить ситуацию в Нинся, поэтому… – Линь Юэчань очень расстроилась и подумала, что следует прислушаться к упреку губернатора Хэ. Она решила, что постарается доставить принимающей стороне в Нинся как можно меньше хлопот, чтобы показать истинное лицо жителей старого революционного района.

Желая избавить коллег из Нинся от лишних хлопот, Линь Юэчань не стала сообщать о вылете делегации из Пекина, чтобы их никто не встречал в аэропорту, а по прибытии в Иньчуань члены делегации самостоятельно нашли себе жилье.

Когда их самолет приземлился в Иньчуане, был уже поздний вечер.

– Поедем на такси! – решила Линь Юэчань, помня слова Хэ Гоцяна о том, что не надо слишком обременять заботами принимающую сторону. Едва ступив на землю Нинся, инспекционная делегация отыскала в аэропорту стойку такси, чтобы добраться до города.

– До чего приятны местные жители, такие честные, – заметила Линь Юэчань. Впервые оказавшись в Нинся и проехавшись на местном такси, она убедилась в этом на личном опыте.

– Мы бы хотели сначала прогуляться по самым оживленным районам Иньчуаня, прежде чем направиться к месту назначения… Мы вам доплатим! – вежливо обратилась Линь Юэчань к таксисту.

– Вы из Фуцзяни? Оставьте себе свои подачки! – неожиданно для нее возмутился тот.

– Мы не хотели вас обидеть, лишь собирались компенсировать вам беспокойство, вот и… Мы впервые в Нинся, очень хотели бы посмотреть ночной Иньчуань… – поспешно объяснила Линь Юэчань.

– О, тогда понятно! – оживился таксист и привычным движением надавил на газ. Сжимая в руках руль, он разговорился с Линь: – А я по вашему акценту сразу понял, что вы из Фуцзяни!

Линь Юэчань удивилась:

– Вы там бывали?

– Да нет, но я какое-то время работал водителем у одного фуцзяньского бизнесмена, который вел здесь дела…

– Надо же, здесь есть фуцзяньские бизнесмены?! – еще больше удивилась Линь Юэчань.

– Не просто есть, их так же много, как бизнесменов из Чжэцзяна. Мы фуцзяньцев любим, они, как и мы, обитатели Нинся, честные!

Линь Юэчань засмеялась. Таксист внушал ей симпатию, и она рассказала, кто она и кто ее спутники, и зачем они приехали в Нинся. Также она выразила желание встретиться с этими фуцзяньскими бизнесменами, работающими в Нинся.

– Раз мы, их земляки, оказались здесь, хотелось бы с ними увидеться, пообщаться, засвидетельствовать свое почтение, – сказала она.

– Я могу все устроить! – простодушно предложил водитель. И он действительно созвал всех сорок с лишним фуцзяньских предпринимателей, ведших свои дела в Иньчуане.

– Благодарю вас, не ожидала встретить земляков в такой дали от родной провинции! Мое почтение!

Обменявшись приветствиями с земляками, Линь Юэчань объяснила им цель приезда ее делегации и предложила им присоединиться к предстоящей работе по оказанию помощи неимущим в Нинся.

– У меня есть предложение. Пробить дорогу для своего бизнеса в чужих краях – задача непростая, а если бы вы поучаствовали в совместной работе наших провинций по ликвидации бедности, успех сотрудничества с Нинся стал бы прекрасной рекламой для вашего бизнеса. Вы могли бы учредить собственную группу, например, ассоциацию фуцзяньских предпринимателей для помощи неимущим. Как вы на это смотрите?

– Положительно! Это хорошая идея. Раньше каждый из нас был сам по себе, а в случае проблем не к кому было обратиться за помощью. Если у нас будет такая ассоциация, нам станет необязательно ездить в Фуцзянь, чтобы попросить о помощи! – немедленно откликнулись фуцзяньские земляки.

– Я тоже за такую ассоциацию, но обязательно ли упоминать в названии про помощь неимущим? Ведь наш профиль – коммерция! – возразил другой предприниматель.

Линь Юэчань с улыбкой объяснила:

– С этим словосочетанием у названия получается совсем иной смысл. Во-первых, нам, фуцзяньцам, следует откликнуться на призыв партии и правительства, а ведь торговлю и бизнес тоже надо направлять на борьбу с бедностью. Поскольку вы ведете бизнес в Нинся, он должен приносить пользу местному населению, способствовать решению проблемы нищеты: лучше получать прибыль ничтожную, чем бесчестную. Во-вторых, занимаясь успешным бизнесом, нужно задействовать всю свою любовь, вложить всю душу и бескорыстие, чтобы стать похожими на нашего предшественника Чэнь Цзягэна[35]35
  Чэнь Цзягэн (1874–1961) – крупный сингапурский бизнесмен-эмигрант, патриот Китая и меценат, в 1919 г. пожертвовавший крупную сумму на создание университета в г. Сямэне провинции Фуцзянь. Университет был официально открыт в 1921 г. и получил репутацию «самого красивого в Китае». Кампус университета выстроен «в стиле Цзягэн», сочетающем китайские и западные архитектурные традиции.


[Закрыть], жившего на чужбине. Верно я гов орю?

– Совершенно верно! После ваших объяснений, заведующая Линь, мы все поняли. «Ассоциация фуцзяньских предпринимателей для помощи неимущим» звучит прекрасно, а какой глубокий смысл! – наперебой восхищались предприниматели, одобрительно поднимая руки. Предложение Линь Юэчань помогло создать благоприятную обстановку для ведения бизнеса в Нинся. За двадцать лет многие из этих предпринимателей стали эталоном работы по ликвидации бедности в Нинся и сделали в нее выдающийся вклад. Но это было потом.

Вернемся к тому моменту, когда Линь Юэчань и ее спутники по прилете в Нинся на такси добирались из аэропорта в Иньчуань. По просьбе заведующей таксист привез их в самый оживленный район города – к торговому центру «Хуалянь».

– Как только мы там оказались, сразу стало понятно, каково состояние дел в Нинся: на проспектах было немноголюдно, хотя было только восемь-девять вечера. В эти часы в Фуцзяни даже в небольших городах бурлит ночная жизнь, там намного оживленнее… В Иньчуане же почти не было ночных магазинов, на улицах уныло и безлюдно, не считая того квартала, где расположен торговый центр «Хуалянь». Улицы – лучшее свидетельство того, что в Нинся еще не сформировалось рыночное сознание, а разница в уровне жизни между Нинся и нашей провинцией особенно чувствуетсяименно здесь, – вздыхает Линь Юэчань.

Последующие десять с лишним дней Линь Юэчань налаживала сотрудничество с профильными ведомствами и другими организациями, занимающимися помощью неимущим на уровне городского округа Иньчуань и всего автономного района, и совершила несколько инспекционных поездок по Сихайгу и еще двум бедным районам к югу от Иньчуаня.

Прежний облик горной деревни в Сихайгу

– Поездка взволновала и потрясла меня. Я увидела, как живут местные бедняки, их жизнь можно описать только словами «ужасающая» и «невиданная», – докладывала она Си Цзиньпину по возвращении из Нинся в родную провинцию.

Я беседовал с Линь Юэчань у нее дома. Когда речь зашла об этом эпизоде, кресло под ней начало стучать по полу, а речь прерывалась заиканием с такой частотой, что было больно слушать. Поэтому фрагмент с ее описанием местной необычайной бедности я приведу полностью:

«Я вошла в яодун одной из бедных семей, темный, с осыпающимися сводами, и стала заглядывать в котелки, чтобы понять, чем они питаются, есть ли у них продовольственные запасы… Но большинство котелков оказались пусты, лишь кое-где попадались две-три перемерзших картофелины. Я осмотрелась, надеясь обнаружить продовольственные запасы где-нибудь в углу, но ничего не увидела. Все, что у них было, – это небольшая куча картофелин, и это был весь рацион семьи из четырех-пяти человек. Яодун освещается одной-единственной масляной лампой с ничтожно маленьким фитилем, ее света не хватало даже чтобы разглядеть лица всех, кто был внутри. Во многих семьях дети и даже взрослые девушки вынуждены установить график выхода из дома, потому что в семье один комплект одежды на всех – пожертвованная армией военная форма, которую все носят по очереди…»

Линь Юэчань увидела воду, хранящуюся у них в погребах, – желтоватую, кишащую опарышами и личинками мух… Увидела и печально известные углубления, продолбленные в поверхности кана[36]36
  Кан – традиционная кирпичная или глиняная печь для обогрева жилья и приготовления пищи.


[Закрыть] и служащие пиалами для еды у некоторых семей.

«Однажды я остановилась на ночь в небольшой гостинице в уезде. Спозаранку меня разбудил какой-то шум с улицы. Я выглянула в окно и увидела выстроившихся в длинную шеренгу крестьян, торгующих картошкой. Тогда уже наступили холода, но на многих была тонкая одежда, а плечи прикрыты холщовыми мешками. От этого зрелища я расплакалась…»

Линь Юэчань поделилась со мной воспоминаниями о картинах, вызвавших у нее слезы в ходе поездки в Нинся. Доброта и сочувствие, теплые чувства к жителям Нинся побудили ее по завершении инспекционной поездки и возвращении в Фучжоу немедленно обратиться к Си Цзиньпину и другим руководителям со специальным докладом. В дальнейшем, в ходе рассмотрения провинциальной администрацией и парткомом плана работы по ликвидации бедности в Нинся, она регулярно озвучивала свои идеи и предложения, и ее не смущали комментарии недоброжелателей: «С утра до ночи от вас слышно только о том, как страдает Нинся, а то, что у нас в Фуцзяни полно своих проблем, вас не волнует!» Она бескомпромиссно парировала: «И что? А проблемы в Нинся на наши проблемы не влияют? Надолго ли хватит экономического взлета в Фуцзяни и других восточных провинциях, если не обеспечить западным провинциям и национальным меньшинствам процветания и богатства?»

– В большинстве случаев последнее слово оставалось за мной. Всем были ясны мои намерения и мои доводы, наша работа и дельные предложения находили у всех поддержку, – радостно рассказывала Линь Юэчань.

Однажды после возвращения из Нинся губернатор Фуцзяни Хэ Гоцян встретился с ней и довольно похлопал по плечу:

– Линь Юэчань, ты молодец! Чтобы всесторонне изучить ситуацию в Нинся, необходима была именно такая большая делегация. Благодаря тому, что вы досконально изучили тамошнее положение дел, мы поняли, что нам делать и как помочь, на какие ключевые моменты обратить внимание.

Позже Хэ Гоцян дал Линь Юэчань такой наказ:

– Почаще наведывайся туда и сообщай нам о местной обстановке, постарайся принести им как можно больше пользы, реальной пользы…

Си Цзиньпин как глава фуцзяньской рабочей группы по оказанию помощи неимущим в Нинся напрямую руководил работой Линь Юэчань. При каждой личной встрече и в каждом телефонном разговоре он расспрашивал, как идут дела, какие пункты работы требуют дополнительных усилий, чем нужно помочь.

Обстановка в Нинся отныне и навсегда стала ее ответственностью и объектом постоянной заботы. С зимы 1996 года, когда Си Цзиньпин впервые поручил ей работу в Нинся, Линь Юэчань ездила туда ежегодно, иногда даже по нескольку раз в год. Она сбилась со счета, сколько раз там побывала.

В июле 2016 года Си Цзиньпин провел в Иньчуане совещание, посвященное сотрудничеству восточных и западных провинций в работе по ликвидации бедности. На него пригласили и Линь Юэчань, и теперь она посетила Нинся уже после того, как оставила участие в деле помощи неимущим и ушла на пенсию, и перед тем, как ее поразил недуг…

– Я-я… сейчас… не-не могу хо-ходить… но я-я… постоянно ду-думаю… как та-там дела… ах…

Когда я уходил, она настояла, чтобы сиделка помогла ей проводить меня до выхода.

– Пе-передайте… от меня… привет ме-местным… по-почтенным… почтенным землякам, пови… повидайте их… и еще… еще спросите, че-чего… им не хва… хватает… мы по-поможем…

Я снова и снова подходил к Линь Юэчань и уговаривал ее идти в дом и не провожать меня. Но она, сотрясаемая дрожью, оставалась на прежнем месте и силилась продолжать разговор, то и дело прерываемый судорогами. Мне пришлось ускорить шаг и побыстрее уйти, потому что велик был соблазн оглянуться и еще раз увидеть бывшую кадровую работницу, вложившую всю душу и все силы в дело помощи неимущим, встретить ее лучащийся безграничной нежностью взгляд. Я опустил голову, ускорил шаг и на прощанье сказал:

– Не беспокойтесь, госпожа Линь, я обязательно передам им ваши теплые пожелания, когда там окажусь…

Я поспешил уйти, так как боялся не сдержать слез.

– Вы то… товарищ Хэ… Хэ Цзяньмин? Я-я хотела бы с-с вами… поговорить… о тех… делах, – услышал я в телефонной трубке заикающийся голос на пятый или шестой день после интервью, когда уже вернулся из Фуцзяни в Пекин.

– Вы не могли бы говорить разборчивее? О каких делах? – переспросил я.

– О тех… Вы туда ездили? Я-я… о стольком хотела бы… с вами поговорить… – я понял, что это голос прикованной к креслу Линь Юэчань, все мысли которой были «там».

По мобильному я так и не смог разобрать, что она говорит или хочет сказать, зато отчетливо расслышал слово «там».

«То» место очень далеко от Фуцзяни, «там» – это в далеком Нинся, «то» место – для большинства фуцзяньцев дальние края, «те» дальние края, что впоследствии стали предметом постоянных забот нашего генсекретаря и председателя Си Цзиньпина…

Что же это за края? После визита к заведующей фуцзяньской канцелярией по ликвидации бедности, всей душой болевшей за «тот» край, и личной беседы с ней я осознал, почему жители Нинся считают Линь Юэчань своей, и, кажется, понял, почему сраженная недугом, извиваясь в судорогах, на дрожащих и подгибающихся ногах, она упорно спешит к телефону, когда ей звонят «оттуда». Как поведала мне сиделка, однажды Линь Юэчань упала прямо во время телефонного разговора, но не позволяла сиделке ее поднять, пока не закончила разговаривать, – так и стояла на коленях.