Текст книги "Мифы и легенды Японии"

Глава 4
БУДДИЙСКИЕ ЛЕГЕНДЫ

Легенда о Золотом Лотосе

Данная легенда явно не японского происхождения. Буддийские монахи в Японии считали, что успех их религии заключается не в отказе от старых синтоистских божеств, а в том, чтобы ловко их приспособить к своему учению. В таких случаях Япония заимствовала у Индии и в меньшей степени у Китая, если мы считаем, что драконы изначально были элементом эпоса Поднебесной. Мы близко следуем версии г-на Эдварда Грия и включили сюда эту легенду, поскольку она часто фигурирует в проповедях японских священнослужителей и приобрела явно японские черты. Мы могли бы продублировать многие легенды подобного рода, но для наших целей достаточно будет и одной. Другие две легенды, приводящиеся в данной главе, определенно японские.

Святой Будда, закончив свою священную медитацию на горе Дан-доку, медленно шел по каменистой тропе в город. Темные ночные тени наползали на землю, и всюду разливалось глубокое спокойствие.

Приближаясь к цели своего похода, Будда услышал, как кто-то выкрикнул: «Сё-гиё му-дзиё!» («Внешние манеры не всегда показывают характер»).

Великий Будда восхитился этими словами и захотел узнать, кто говорит столь мудро. Снова и снова слышал он эту фразу и, подобравшись к краю обрыва, заглянул в лежащую внизу долину и увидел безобразного Дракона, злобно смотревшего на него вверх.

Тогда Святой уселся на скалу и спросил Дракона, как тот сумел постичь одну из высших тайн буддизма. Такая глубокая мудрость подразумевает открытие для себя ряда духовных истин, и поэтому Великий Будда попросил Дракона изречь еще что-нибудь столь же мудрое.

Тогда Дракон, обвив скалу, пророкотал громовым голосом:

– Дзэ-сё мэцу-бо! (Все живущее враждебно закону Будды!)

Произнеся эти слова, Дракон некоторое время пребывал в молчании. Тогда Божественный Будда попросил Дракона изречь еще что-нибудь.

– Сё-мэцу мэцу-и! (Все живущее должно умереть!) – вскричал Дракон.

При этих словах Дракон посмотрел на Великого Будду, и гримаса крайнего голода исказила его наводящие ужас черты.

Затем Дракон поведал Святому Будде, что следующая истина будет последней и столь ценной, что он не сможет открыть ее, пока не утолит свой голод.

На это Святой отвечал, что не откажет Дракону ни в чем, если услышит четвертую истину, и спросил, что требуется Дракону в качестве пищи. Когда Великий Будда услышал, что в обмен на последнюю мудрую истину Дракон желает человеческой плоти, Будда ответил, что его религия запрещает отнимать жизнь, но для благополучия своих людей он пожертвует собственным телом.

Дракон открыл свою огромную пасть и произнес:

– Яку-мэцу и-раку! (Самое большое счастье познается лишь после того, как душа покидает тело!)

Великий Будда поклонился и прыгнул в зияющую пасть Дракона.

Как только Святой коснулся челюстей чудовища, они вдруг разделились на восемь частей и в тот же миг превратились в восемь лепестков Золотого Лотоса[36]36
  Лотос – священный цветок в буддизме, символ чистоты и райского блаженства.


[Закрыть].

Бронзовый Будда из Камакуры и Кит

(по книге У.Э. Гриффиса «Волшебные сказки Древней Японии»[37]37
  Fairy Tales of Old Japan, by W. E. Griffis.


[Закрыть])

 
Под звуки старинных песен, обращенных в прах и боль,
Когда идолы и деревья окутывает Смерть туманом вздохов
(Где вы, дни величия Камакуры?
Где ты, прежняя жизнь веков?),
С сердцем, возвышенным до тишины,
вечный Дайбуцу сидит.
 

Ёнэ Ногути

Огромный бронзовый Будда из Камакуры, или Дайбуцу, несомненно, является одной из самых выдающихся достопримечательностей Японии. Одно время Кама-кура была столицей Японии. Это был огромный город, примерно с миллионным населением, где в тревожные годы Средневековья находилась резиденции сегунов и регентов семейства Ходзё. Но Камакура, несмотря на благочестие почитателей Святого Будды, дважды пострадала от бури и в конечном итоге утратила свое былое величие. Сегодня на местах былой славы растут леса и расстилаются рисовые поля. Бури и пожары, однако, пощадили храм Хатимана (Бога Войны) и бронзовую статую Будды. Одно время эта гигантская фигура стояла в храме, но теперь статуя с загадочной улыбкой на огромном лице и с полным покоя взглядом, над которым не властны ничтожные мирские бури, возвышается над деревьями.

Легенды почти всегда просты. Божества, независимо от их аскетизма, низводятся до человеческого уровня. В истории об Амиде Буцу и Ките прослеживается отзвук всего учения Будды. В приведенной далее легенде можно проследить трогательное желание преуменьшить величие Будды. Гигантские размеры Дайбуцу в самом деле противоречат тому любопытному пристрастию к вещам небольших размеров, столь свойственному японцам. В этой легенде мы находим веселую иронию, желание слегка сбить спесь с Великого Учителя, уменьшив его в росте хоть на пару дюймов!

В Японии многое нам кажется «перевернутым с ног на голову», поэтому мы не удивляемся, когда обнаруживаем, что единицы меры предметов из металла и мягких изделий разные. Для мягких предметов используется «китовый» фут, для любых твердых – фут «металлический». В этих единицах измерения разница в два дюйма, и, возможно, эта легенда откроет нам причину этого явно смущающего отличия.

Бронзовый Будда в сидячей позе имеет пятьдесят футов в высоту и девяносто семь футов в окружности. Его лицо – длиной восемь футов, а пальцы на руках – три фута в диаметре. Возможно, это самая большая в мире бронзовая фигура. Такое огромное изваяние, естественно ставшее сенсацией в дни расцвета города Камакура, было создано по повелению великого военачальника Минамото Ёритомо. Дороги, ведущие в город, были забиты паломниками, сгорающими от нетерпения узреть последнее чудо. И все согласились, что это бронзовое изваяние было самым большим в мире.

Вполне могло случиться, что моряки, видевшие это чудо, обсуждали его, когда закидывали свои сети. Как бы то ни было, но громадный Кит, живший в Северном Море, случайно услышал о Бронзовом Будде из Камакуры, а поскольку он считал себя самым большим на земле, к мысли о возможном сопернике он отнесся с неодобрением. Он считал невозможным, чтобы мелкие людишки смогли соорудить нечто, что соперничало бы с его огромными размерами, и от души посмеялся над абсурдностью такого предположения. Однако смеяться ему пришлось недолго. Кит был неумеренно завистлив, и когда услыхал о многочисленных паломниках в Камакуре и непрекращающихся похвалах видевших святой образ, то сильно разгневался, стал бить по воде хвостом, пока море не вспенилось, и с такой яростью пускал фонтан из носа, что все остальные обитатели морских глубин старались обходить его стороной. Одиночество лишь усугубляло его беспокойство, он перестал есть и спать и от того похудел. В конце концов, Кит решил обсудить эту проблему с одной доброй Акулой.

Акула отвечала на раздраженные вопросы Кита со спокойным сочувствием и согласилась сплавать в Северное Море, чтобы снять мерки с изваяния и вернуться к своему возбужденному приятелю с результатами этих измерений.

Акула пустилась в путь и добралась до побережья, откуда можно было увидеть возвышающуюся статую Будды на расстоянии в полмили от моря. Так как Акула не могла передвигаться по суше, то уже была готова отказаться от задуманного, но, на свое счастье, заметила крысу, бегающую по джонке. Акула рассказала ей о своем поручении и попросила сильно польщенную крысу снять мерки с Бронзового Будды.

Крыса спрыгнула с лодки, выплыла на берег и пробралась в темный храм, где стоял Великий Будда. Поначалу она была так поражена величием увиденного, что не могла сообразить, как ей выполнить просьбу Акулы. В конце концов крыса решила обойти вокруг статуи, считая при этом свои шаги. Обойдя статую вокруг, она насчитала ровно пять тысяч шагов и по возвращении на джонку сообщила Акуле об этих измерениях основания Бронзового Будды.

Акула, рассыпавшись в благодарностях, вернулась в Северное Море и сообщила Киту, что слухи о размерах этого ненавистного ему изваяния оказались слишком правдивы.

Изречение, что «неосведомленность – вещь опасная», применимо даже к китам, и Кит из нашей легенды, став осведомленным, разозлился еще больше. Как в сказке, знакомой детям, он обул сапоги-скороходы, которые позволяли ему передвигаться по земле так же легко, как по морю.

Кит добрался до храма в Камакуре поздно вечером. Он обнаружил, что служители уже разошлись и крепко спят. Кит постучал в дверь. И вместо недовольного бурчания полупроснувшегося священника услышал, как Святой Будда сказал голосом звучным, как звон большого колокола:

– Входи!

– Не могу, – ответил Кит, – я ведь слишком большой. Ты не мог бы сам выйти наружу?

Когда Будда узнал, кто был его гостем и что ему нужно в столь неподходящее время, он снизошел до того, чтобы спуститься с пьедестала и выйти из храма. Удивлению с обеих сторон не было предела. Если бы у Кита были колени, они бы у него непременно подогнулись. Вместо этого он ударился головой о землю. Со своей стороны Будда тоже был очень удивлен, увидев существо столь огромных размеров.

Вы можете себе представить, какой ужас испытал настоятель храма, когда обнаружил, что на пьедестале больше нет изваяния Святого. Услышав странную беседу за пределами храма, он вышел посмотреть, что происходит. Сильно перепуганного священника призвали помочь в споре и попросили снять мерки с изваяния Будды и Кита, и, естественно, он принялся измерять их своими четками. Пока настоятель был занят измерениями, статуя Будды и Кит ждали результатов, затаив дыхание. Когда мерки были сняты, оказалось, что Кит на два дюйма длиннее и выше, чем Бронзовый Будда.

Кит вернулся в Северное Море еще более тщеславным, чем прежде, а статуя вернулась в храм, уселась на пьедестал, где и остается по наши дни, не став хуже оттого, что обнаружилось, что не такая уж она и большая, как думали. С тех пор торговцы договорились, что для измерения товаров из ткани и изделий из металла и дерева будут применять разные футы. А разница между футами для одних товаров и других будет равна двум дюймам.

Кристалл Будды

(по мотивам «Кристалла Будды» госпожи Ёи Одзаки[38]38
  «Buddha's Cryslal» by Madame Yei Ozaki.


[Закрыть])

В древние времена в Японии жил-был великий государственный сановник по имени Каматари. Единственная дочь Каматари, Кохаку-Ё, была чрезвычайно красива, а доброта ее не уступала красоте. Она была утешением отцовскому сердцу, и он решил, что если она и выйдет замуж, то за того, чье положение не ниже императорского. Эта идея прочно засела у него в голове, и он упорно отклонял все предложения искателей ее руки.

Однажды во дворе дворца поднялась большая суматоха. Через открытые ворота устремились несколько человек, несущих знамя с драконом, вышитым шелком на желтом фоне. Каматари понял, что эти люди – посланники китайского Двора с вестью от императора Косо. Император прослышал о необычайной красоте и утонченном очаровании Кохаку-Ё и возжелал жениться на ней. Как и принято на Востоке в подобных случаях, предложение императора сопровождалось обещанием, что, если Кохаку-Ё согласится стать его невестой, он позволит ей выбрать из своей сокровищницы все, что ей понравится, и отослать это на родину.

После того как Каматари принял посланников с надлежащими церемониями и пышностью и предоставил в их распоряжение целое крыло дворца, он вернулся в свои покои и приказал слуге привести к нему дочь.

Войдя в отцовские покои, Кохаку-Ё поклонилась ему и смиренно опустилась на белые циновки, ожидая, когда ее сановный отец заговорит.

Каматари сказал дочери, что выбрал ей в мужья китайского императора, и малышка заплакала, услышав эту новость. Она так была счастлива в своем доме, а Китай так далеко от него. Однако, когда отец поведал ей о том, как она в будущем будет счастлива, гораздо счастливее, чем сейчас, она вытерла глаза и с некоторым удивлением слушала слова отца о том, что все сокровища Китая лягут к ее маленьким ногам. Она обрадовалась, когда отец сказал ей, что она сможет послать три драгоценности из этих сокровищ в храм Кофукудзи, где она получила благословение, когда родилась.

Итак, Кохаку-Ё подчинилась воле отца без малейших дурных предчувствий, без малейшей сердечной боли. Девушки, прислуживавшие ей, заплакали, услышав эту весть, но утешились, когда мать Кохаку-Ё сказала, что из них выберут нескольких, которые отправятся вместе с хозяйкой.

Прежде чем отплыть в Китай, Кохаку направилась в свой любимый храм Кофукудзи и, подойдя к священному алтарю, воздала молитву, прося у богов защиты в дороге, пообещав, что если молитвы ее будут услышаны, то в благодарность она пришлет в храм три самые ценные вещи из Китая.

Кохаку добралась до Китая благополучно и была встречена императором Косо с большими почестями. Доброта императора вскоре развеяла ее детские страхи. На самом деле он относился к ней с гораздо более сильным чувством, чем доброта. Он разговаривал с ней языком влюбленных:

– После нескончаемых дней утомительного ожидания я сорвал азалию в далеких горах, а теперь посадил цветок в своем саду, и сердце мое преисполнено радостью!

Император Косо водил ее из дворца во дворец, а она не знала, какой из них самый красивый, но ее венценосный супруг счел, что ни один из них не достоин ее красоты. Ее несказанную красоту он пожелал увековечить на просторах Китая и за его границами. «Поэтому он созвал своих золотых дел мастеров и садовников, – как пишет госпожа Одзаки, – и приказал им сотворить такую дорогу для императрицы, о которой никогда никто не слышал во всем мире. Ступени, по которым она будет ходить, должны представлять собой цветки лотоса, отлитые из золота и серебра; и куда бы она ни направлялась – прогуляться ли под сенью деревьев или вдоль озера, – чтобы ее прекрасные ноги никогда не касались простой земли». И с тех самых пор в Китае и Японии поэты, воспевающие любовь в своих песнях, стихах и любезных разговорах, называли ступни возлюбленных «ступнями лотоса».

Но, несмотря на все великолепие, что окружало Кохаку, она не забыла о родной земле и о клятве, данной богам в храме Кофукудзи. Однажды она робко рассказала о своем обещании императору, и он, обрадовавшись еще одной возможности ей услужить, разложил перед ней такое количество красивых и драгоценных вещей, что казалось, будто у ног ее внезапно возник изысканный призрачный мир из ярких красок и совершенных форм. Красивых вещей было так много, что Кохаку поняла, что сделать выбор ей будет очень сложно. В конце концов она выбрала три волшебных сокровища: музыкальный инструмент, по которому ударишь лишь раз, и он будет играть сам; каменную тушечницу – стоит открыть ее крышку, и обнаружишь внутри неиссякаемый запас индийской туши; а самым последним она выбрала «прекраснейший кристалл, в глубине которого, с какой стороны ни посмотришь, видно Великого Будду верхом на белом слоне. Драгоценный камень был превосходной чистоты и сиял ярко, как звезда, и кто бы ни заглянул в его прозрачные глубины, увидит божественный лик Будды, навеки обретет покой в своем сердце».

После того как Кохаку налюбовалась этими сокровищами, она послала за великим мореходом Банко и поручила ему в целости и сохранности доставить их в храм Кофукудзи.

Плавание морехода Банко шло благополучно, пока он не оказался в японских водах и не стал входить в залив Сидо-но-ура. Тогда внезапно налетел страшный ураган, который бросал судно из стороны в сторону. Волны вздымались с яростью диких животных, а вспышки молний без конца рассекали небо, лишь на секунду освещая качающийся на волнах корабль; судно то взмывало на пик водной горы, то обрушивалось в зеленую долину, из которой, казалось, ему не суждено выбраться.

Шторм прекратился также неожиданно, как и начался. Чья-то волшебная рука разогнала тучи на небе и постелила на море синий сверкающий ковер. Первая мысль морехода Банко была о том, все ли в порядке с сокровищами, доверенными ему, и, спустившись в трюм, он нашел и музыкальный инструмент, и чернильницу на своих местах, а вот самой большой драгоценности – Кристалла Будды – не было. Он уже подумывал лишить себя жизни – так сильно горевал о потере. Но, поразмыслив, решил, что мудрее будет оставаться в живых и сделать все возможное, чтобы найти кристалл. Поэтому он поспешно сошел на берег и доложил об этом ужасном несчастье Каматари.

Как только Каматари сообщили о пропаже Кристалла Будды, его мудрый министр сообразил, что, скорее всего, его похитил Дракон – Повелитель Моря. Для этого-то он и вызвал шторм, позволивший ему безнаказанно похитить сокровище.

Каматари посулил большую награду рыбакам, которых он увидел на побережье Сидо-но-ура, если кому-то из них удастся добыть из моря кристалл и привезти его обратно. Все рыбаки вызвались сделать это, но после многочисленных попыток драгоценный камень все еще оставался у Повелителя Моря.

Весьма огорченный этим, Каматари неожиданно увидел бедную женщину с ребенком на руках. Она стала просить влиятельного вельможу позволить ей броситься в море и отыскать кристалл. Несмотря на то что на вид она казалась очень хрупкой, речи ее звучали убедительно. Казалось, материнские чувства придавали ей храбрости. Она вызвалась помочь, рассчитывая, что, если ей повезет и она найдет кристалл, в качестве награды Каматари воспитает ее малолетнего сына самураем, чтобы он стал в жизни кем-то иным, а не жалким рыбаком.

Следует заметить, что Каматари при жизни был сильно озабочен благополучием своей дочери, и потому он понял стремление бедной женщины и торжественно пообещал, что, если женщина честно выполнит свое обещание, он с радостью выполнит ее просьбу.

Женщина отошла в сторону и, сняв с себя верхнюю одежду и обвязав талию веревкой, за которую заткнула нож, приготовилась к выполнению этой рискованной задачи. Отдав конец веревки рыбакам, она прыгнула в воду.

Сначала женщина видела под собой лишь смутные очертания скал, мечущихся испуганных рыб и тусклое золото песка. Внезапно перед ней появились крыши дворца Повелителя Моря, огромного и величественного сооружения из кораллов, чередующихся с пучками многоцветных водорослей. Дворец был похож на огромную пагоду, возвышавшуюся ярус за ярусом. Женщина подплыла поближе, чтобы лучше разглядеть его, и заметила яркое свечение, ярче, чем свет нескольких лун, такое яркое, что слепило глаза. Это был блеск Кристалла Будды, укрепленного на острие самой высокой дворцовой башни. Сияющий драгоценный камень со всех сторон окружали драконы-стражники, которые крепко спали, но казалось, что они сторожат камень даже во сне!

Женщина храбро плыла вверх и молилась про себя, чтобы стражники не проснулись до того, как она с похищенным сокровищем не окажется в безопасности. Но как только она схватила Кристалл, стражники проснулись, яростно взбивая воду хвостами, они тянули к сокровищу свои лапы с огромными когтями, и спустя мгновение они бросились в погоню. Чтобы не потерять Кристалл, который она добыла, подвергаясь смертельной опасности, женщина разрезала себе левую грудь и вложила Кристалл в кровоточащую рану, зажав рукой свою израненную плоть, не издав ни единого стона от боли. Когда драконы увидели, что вода потемнела от крови, то повернули назад, ведь морские драконы боятся вида крови.

Тут женщина резко дернула веревку, и рыбаки, сидящие на выступающих из воды скалах, резво потянули ее к берегу. Они осторожно положили спасенную на песок и увидели, что глаза женщины закрыты, а из груди обильно течет кровь. Каматари сначала подумал, что женщина пожертвовала своей жизнью напрасно, но, склонившись над ней, заметил рану у нее на груди.

В этот момент она открыла глаза и, достав драгоценный камень из потайного места, прошептала несколько слов Каматари о его обещании, а затем упала замертво с блаженной улыбкой на лице.

Каматари взял ребенка женщины к себе и заботился о нем, как заботился бы о нем любящий отец. В должное время мальчик вырос, возмужал и стал храбрым самураем, а после смерти Каматари, так же как и он, занял должность государственного чиновника. Когда позднее он узнал историю о самопожертвовании его матери, то построил храм у залива Сидо-но-ура в память о той, что была такой храброй и преданной. Храм назвали Сидодзи, паломники до сих пор приходят туда и помнят благородство бедной ныряльщицы за жемчугом.

Глава 5
ЛЕГЕНДЫ О ЛИСАХ

Инари – Божество Лисы

Лиса по многим причинам занимает важное место в японских легендах[39]39
  Легенды о странных сверхъестественных силах лисиц существуют не только в Японии. Множество примеров магических умений этих животных можно найти и в китайских легендах.


[Закрыть]. Изначально Инари была Богиней Риса, но в XI веке ее стали связывать с Божеством Лисы, которому приписывались добрые и злые поступки, но в большинстве случаев злые, столь разнообразные и изощренные, что не вызывают непонимания у иностранного читателя. Все лисы обладают почти неограниченными сверхъестественными способностями, у них необыкновенно острое зрение, они все слышат и могут читать тайные мысли человека, вдобавок могут принимать иной облик и мгновенно перемещаться в пространстве. Главное свойство злой лисицы – умение обманывать людей, для чего она превращается в красивую женщину, и именно об этом повествуют многие легенды. Если тень женщины-лисицы случайно упадет на воду, в ней отразится лиса, а не прекрасная женщина. Считается, что если собака увидит женщину-лису, то образ красивой женщины тут же исчезнет, а останется только лисица.

Хотя легенды о лисах в Японии обычно ассоциируются со злом, Инари иногда проявляет себя и как доброе божество, которое может излечить кашель и простуду, принести богатство нуждающимся и откликнуться на молитвы женщин о ребенке. Еще один добрый поступок Инари, который мы можем связать с Дзидзо, – это то, что божество помогает маленьким мальчикам и девочкам стойко переносить неприятную процедуру бритья волос не слишком острой бритвой, а также помогает малышам вытерпеть горячую ванну, температура которой в Японии обычно бывает не менее 55 °C.

Инари нередко вознаграждает людей за любое проявление доброты к лисам. Однако только часть его вознаграждения на самом деле реальна, по крайней мере одна из соблазнительных монет очень быстро превратится в траву! Те немногие добрые дела, что совершает Инари (а мы хотим отдать ему справедливость), зачеркиваются бесчисленным количеством его злых поступков, иногда очень жестоких, о чем мы скажем позже. Лисью тему в японской мифологии Лафкадио Херн точно назвал «зоологией привидений», и это хитрое и зловредное животное своими гораздо более ужасающими повадками и поступками, определенно, больше походит на привидение, чем целый арсенал призраков в светящихся одеждах, гремящих цепями!

Одержимость дьяволом

Часто считают, что одержимость дьяволом вызвана пагубным влиянием лисы. Такая форма одержимости известна как «кицунэ-цуки»[40]40
  «Кицнэ» (яп.) – лисица, лиса; «цуки» от «цуру» (яп.) – прилипать, приставать.


[Закрыть]. От дьявольской одержимости обычно страдает женщина из бедного сословия, очень чувствительная и суеверная и верящая во всевозможные приметы. Вопрос об одержимости дьяволом до сего времени считается неразрешенной загадкой и исследования доктора Баэлза из Императорского университета Японии, видимо, указывают на тот факт, что, несмотря ни на что, одержимость людей животными вполне реальна и абсолютно правдива. Он отмечает, что лиса обычно входит в женщину или через грудь, или под ногти и живет в ней своей жизнью, часто говоря голосом, совершенно отличным от человеческого.

Камень Смерти[41]41
  «Камень Смерти», без сомнения, одна из самых примечательных легенд о лисах. Она рассказывает о злобной лисице, в разных жизнях принимавшей вид соблазнительной женщины. Это то появляющееся, то исчезающее существо, полное обольстительной, но разрушительной силы, разновидность японской Фата Морганы. Эта легенда взята из лирической драмы театра Но в переводе профессора Чэмберлейна.


[Закрыть]

 
И в зимнюю стужу, и в летний зной
Камень Смерти стоит на болоте в Насу.
Хоть от старости он и порос серым мхом,
Злобный Демон никак не покинет его.
 
 
Холодом обдает: печальный крик совы
Раздался хрипло средь стонущих сосен;
По зарослям измельчавших хризантем
Лиса крадется, слышен вой шакала,
Болото освещает лишь тусклый осени свет.
 

Буддийский монах по имени Гэнно после долгого утомительного путешествия добрался до болота в Насу и уже собирался отдохнуть в тени огромного камня, когда внезапно явился Дух и сказал:

– Не отдыхай у этого камня. Это – Камень Смерти. Люди, птицы и звери погибали, лишь прикоснувшись к нему!

Эти загадочные слова предупреждения, естественно, пробудили любопытство Гэнно, и он попросил Духа сделать ему одолжение и рассказать историю о Камне Смерти[42]42
  Камень Смерти – это камень вулканического происхождения, вокруг которого поднимаются одуряющие сернистые пары. Он находится на севере уезда Насу, в десяти японских милях от Куроханэ. Легенда связывает его с Тамама-но-маэ – лисой-оборотнем.


[Закрыть].

И Дух начал свой рассказ:

– Давным-давно при дворе японского императора жила одна красавица. Девушка была так прекрасна, что ее прозвали Драгоценная Дева. Ее мудрость не уступала ее красоте, поскольку она разбиралась в буддийском учении и конфуцианской классике, в науке и поэзии Китая.

Обладая прекрасным характером, она была столь искусна в науках, что сам император проявил к ней интерес.

Однажды ночью, – продолжал Дух, – Микадо устроил огромный пир в Летнем Дворце и собрал на него самых остроумных, мудрых и красивых людей земли. Это было блестящее общество. Но пока гости пили и ели под сладкие музыкальные мелодии, на большие покои наползла темнота. По небу метались черные тучи, и звезд не было видно. Пока гости сидели, оцепенев от страха, поднялся загадочный ветер и задул все светильники в Летнем Дворце. Кромешная тьма посеяла панику среди гостей, и кто-то выкрикнул, перекрывая шум: «Свет! Свет!»

И вдруг – о чудо! От тела Драгоценной Девы стало исходить яркое свечение. Этот таинственный свет рос, ширился и заполнял императорские покои. В непроглядном сумраке ночи стали видны узорные циновки и богато убранные стены, словно при свете полной луны.

С того самого часа Микадо захворал, – рассказывал Дух. – Он был настолько болен, что послали за Придворным Заклинателем, и этот достойный человек быстро определил причину изнурительной болезни его высочества. Он вкрадчиво поведал, что Драгоценная Дева порочна, это – демон, «который с искусным коварством, завладев сердцем Микадо, доведет государство до гибели!». Слова Придворного Заклинателя обратили сердце Микадо против Драгоценной Девы. Когда этого оборотня с презрением выдворили, она приняла свой истинный облик, а именно лисий, и убежала к этому самому камню в болоте в Насу.

Монах с сомнением посмотрел на Духа и осведомился:

– А ты сам-то кто такой?

– Я Дух, который когда-то поселился в груди Драгоценной Девы! Теперь же я навечно обитаю в Камне Смерти!

Праведный Гэнно пришел в ужас от такого жуткого признания, но, помня о своем долге монаха, сказал:

– Хотя ты и низко пал в своей порочности, но можешь опять подняться до добродетели. Возьми эту монашескую рясу и чашу для подаяний и яви мне свое лисье обличье.

Тогда этот злой Дух жалобно запричитал:

– Я прячусь от ослепительного света дня, с наступлением ночи я появляюсь снова и с болью признаю свою вину, ведь во мне рождаются новые чистые помыслы.

С этими словами Дух внезапно исчез.

Гэнно не оставлял своих благих намерений. Он боролся за спасение этой заблудшей души решительнее, чем когда-либо. Чтобы душа смогла достичь Нирваны, он возлагал цветы, возжигал благовония и читал священные тексты перед камнем.

Совершив эти религиозные обряды, Гэнно обратился к камню со следующими словами:

– Дух Камня Смерти! Заклинаю тебя! Что случилось с тобой в прошлом, что заставило тебя принять такой жалкий облик?

Внезапно Камень Смерти разломился, Дух появился снова и зарыдал:

– И в камнях есть души, и в водах слышатся голоса. Ветер сметает все с небесного свода!

Гэнно увидел перед собой пылающее сияние, и в сияющем свете перед ним вдруг появилась лисица, внезапно превратившаяся в красивую девушку.

Так говорил дух Камня Смерти:

– Я та, которая вначале, в Индии, была демоном, почитаемым самим принцем Хадзоку. В Великом Китае я приняла обличье Ходзи, супруги императора Лю Вао; а при Дворе Страны Восходящего Солнца я стала Безупречной Драгоценной Девой, наложницей императора Тоба.

Дух признался Гэнно, что в облике Драгоценной Девы он действительно хотел прервать род императора.

– Я строил планы, – рассказывал Дух, – я уже торжествовал при мысли о смерти Микадо, и, если бы не могущество Придворного Заклинателя, я бы преуспел в исполнении задуманного. Как я и рассказывал, меня изгнали из дворца. Меня преследовали собаки и стрелы, и я, измученный, в конце концов укрылся в Камне Смерти. Время от времени я появляюсь на болотах. А теперь Великий Будда почувствовал ко мне сострадание и послал своего священника, чтобы указать путь истинной веры и принести покой.

В легенде сохранились следующие благочестивые строки, произнесенные раскаявшимся Духом:

«Клянусь, о, божий человек, клянусь тебе, чьи молитвы вознесли меня на Небеса, клянусь торжественною клятвой, такой же крепкой, как этот Камень Смерти, стоящий на торфах, что с этого часа я непорочен, как ребенок!»

Так говорил призрак и вслед за тем исчез.

Как лисы обманули Токутаро

Токутаро очень скептично относился к волшебным силам лисиц. Его скептицизм раздражал его товарищей, и они на спор заставили его пойти на болота Маки. «Если с ним ничего не случится, – пишет А.Б. Митфорд (лорд Редесдейл) в «Сказаниях Древней Японии», – Токутаро получит пять мер вина и тысячу дзэни – медных монет, ходивших тогда в обращении». Но если Токутаро испытает на себе лисье волшебство, он должен будет поставить пять мер вина и отдать тысячу медяков своим товарищам. Токутаро, презрительно усмехнувшись, заключил такое пари и, когда наступила ночь, отправился на болота Маки.

Токутаро решил быть очень осмотрительным и осторожным. Когда он почти дошел до болот, случайно встретил лису, метнувшуюся в бамбуковую рощу. Сразу после этого он увидел дочь старосты верхней деревни Хориканэ. Когда он сказал ей, что идет как раз в ту деревню, дочь старосты предложила путешествовать вместе, поскольку она сама направлялась туда же.

У Токутаро возникли вполне определенные подозрения. Он шел позади девушки, напрасно пытаясь увидеть у нее хвост лисицы. Когда они пришли в верхнюю деревню Хориканэ, родители девушки вышли им навстречу и были очень удивлены, увидев свою дочь, которая, выйдя замуж, жила совсем в другой деревне.

Токутаро с высокомерной улыбкой мудреца объяснил, что девушка, стоящая перед ними, не их дочь, а лиса, принявшая ее облик. Старики сначала с возмущением отвергли такое предположение. В конце концов, однако, Токутаро убедил родителей предоставить ему разобраться с девушкой в чулане, и те стали ждать, что из этого выйдет.

Токутаро схватил девушку, грубо сбил с ног, осыпая ее оскорблениями. Он топтал ее ногами, пытал ее, как только мог, каждую секунду ожидая увидеть, как она превратится обратно в лису. Но та только плакала и жалобно просила родителей, чтобы они пришли и спасли ее.

Этот искренний скептик, обнаружив тщетность своих попыток, сложил дрова на полу, поджег их и запы-тал девушку огнем до смерти. В этот момент прибежали ее родители и, привязав Токутаро к столбу, гневно обвинили его в убийстве.

Случилось так, что мимо проходил монах, услышав шум, он потребовал объяснений о случившемся. Когда родители девушки рассказали ему все, и когда он выслушал оправдания Токутаро, то попросил стариков пощадить ему жизнь с условием, что тот со временем станет хорошим и набожным монахом. Такая необычная просьба после некоторых споров была выполнена, и Токутаро, опустившись на колени для того, чтобы ему выбрили голову, был, несомненно, счастлив, что так легко вышел из такого затруднительного положения.