Текст книги "Холодный кофе, или Одиночество Офелии Коулман"

– Ты тоже занимаешься боксом? – спросила я Аштона, когда он замолчал. – Или только футболом?

– О, это долгая история, – усмехнулся Аштон и уже открыл рот, чтобы посвятить меня в ее детали, но тут рядом с нами возник Реймонд.

– Офелия, можно тебя на минутку? – спросил он и схватил меня за руку.

– Мы знакомы? – с пренебрежением бросила я.

– Черт возьми, Беннет, ты вроде был занят! – Аштон указал пальцем на первокурсницу.

Реймонд закипал: я уже научилась определять его настроение по сжатым губам, напряженным мышцам рук и складке между бровей.

– Офелия, – процедил он тоном, которому я, вероятно, должна была сию же минуту подчиниться.

– Реймонд, мы танцуем. Ты не заметил? – Аштон слегка отодвинул меня и продолжил танец как ни в чем не бывало. Хотя из динамиков уже несколько секунд доносился французский рэп.

– Холл, убери от нее руки, – шипя, выговорил Беннет.

– Так, ребята, давайте без ваших бесконечных соревнований. Я уже поняла, что вы друг друга не любите и все такое. Не нужно вмешивать меня в ваши…

Реймонд дернул меня за локоть, оторвав от Аштона. Не на ту напал. Я свободной рукой схватила его за запястье и заломила его так, что Беннет застонал.

– Убери лапы! – прошептала я ему на ухо, чтобы не привлекать внимание тусовщиков.

– Уберу, только поговори со мной, – ответил он и цепко перехватил мои запястья, обездвижив их.

– Беннет… – Аштон уже готовился к удару.

– Аштон, все в порядке. Я сейчас вернусь, хорошо? – Мы с Беннетом расцепили руки. Я пригладила волосы, он испепелил Аштона взглядом.

– Ты уверена?

– Черт возьми, какое тебе дело?! – распалялся Реймонд.

– Стоп! Прекратите немедленно! Аштон, я тебя найду, – пообещала я и отошла, поманив Реймонда за собой.

Он прошел вперед и попросил следовать за ним. Мы поднялись по лестнице, обходя прижавшиеся к стенам пары, и оказались у двери в его комнату, судя по расположению и этажу.

– Ты что вытворяешь?! – спросила я, как только переступила порог.

Дарт Вейдер с письменного стола смотрел прямо на меня. Комнату Беннета я уже успела изучить вдоль и поперек из своего окна, но теперь могла лучше разглядеть фотографии на стенах.

– Я просто хотел предупредить тебя, чтобы ты не связывалась с Холлом. Пожалуйста, – ответил Реймонд.

Я прислонилась к двери спиной, а Беннет подошел ко мне вплотную, скрестив руки на груди.

– Ты ради этого оставил свою первокурсницу? – спросила я, повторив его позу.

– Ее зовут Кортни.

– Это была очень полезная информация, спасибо. Мне нужно вниз. – Я дернулась от двери, но Беннет прижал меня обратно, уперев руки в бока.

– Аштон способен на гнусные вещи, – проговорил он, наклонившись так, чтобы наши глаза были на одном уровне. – И я не хочу, чтобы он сотворил их с тобой.

Мне сложно было представить очаровательного, отзывчивого Аштона за чем-то гнусным.

– Реймонд, у тебя проблемы с самомнением, – сообщила я и хмуро посмотрела на него. – Какое тебе дело, с кем я общаюсь? Я не понимаю тебя. Иди, веселись со своей… как там, Кори? Неважно! Ты попросил не подходить к тебе на территории кампуса, я выполняю твою просьбу.

Рей устало закрыл глаза. Внутри него шла борьба, я чувствовала это, но не могла помочь ему, пока он сам не решит открыться. А навязываться я точно не собиралась. Дам слабину – и Беннет съест меня с потрохами.

– Что происходит на самом деле, Реймонд?

– Я не могу тебе рассказать. Не могу! Ради твоей же безопасности, не сейчас, – нехотя выговорил он.

– Хорошо. Допустим, я тебе поверю. Только не делай вид, что я тебе не безразлична. Я не та, что готова отдаться тебе целиком только потому, что ты – это ты. И я не позволю играть с собой. Чего ты хочешь, Реймонд? Чтобы я не общалась с Аштоном? Во-первых, нет, я не перестану с ним общаться. Во-вторых, ты банально не вправе мне указывать.

– То, что я не завожу отношений, не значит, что ты мне безразлична.

– Как мило. И противоречиво. Не находишь? – усмехнулась я и отодвинула его руки.

– Отношения – это сложно. – Реймонд приподнял мое лицо за подбородок.

– Конечно. Моногамия и все дела – это выше твоих сил. – Я с наигранной серьезностью закивала, а Реймонд еле сдержал смешок.

– Я не об этом, но спасибо, твое представление обо мне с каждым разом все интереснее. Доверие. Быт. Это… сложно. Ответственность. Оба партнера должны быть ответственны, должны доверять друг другу, любить. Ты знаешь хоть одну пару, которая справилась с этими задачами?

– Эм… Сара Мишель Геллар и Фредди Принц-младший?..

– Забавно, – сказал Рей, отмахнувшись. – Но я про обычных людей. У меня вот таких нет. Либо кто-то изменил, либо прошла любовь, либо людей съел быт. Привязанность к одному человеку убивает. В отношениях один всегда любит сильнее другого. Поэтому я не хочу давать ложных надежд, заранее зная, чем все заканчивается.

– Я мало что понимаю в отношениях. Моим примером были родители, и, сразу скажу – пример оказался не из лучших. Но почему ты сделал такие выводы? Почему сразу решил, что любые твои отношения не заслуживают развития?

– У меня тоже был незавидный пример, – с горькой улыбкой поведал он, отошел и сел на край кровати – та скрипнула под его весом. – Мой отец – худший семьянин на свете. Он изме нял матери, она же все свое время посвящала нам с братом. Ни во что ее не ставил, а она любила, очень сильно его любила. Никогда не забуду ее страданий, а потому не хочу даже думать о подобном. Но дело не только в этом. Сейчас лучше рядом со мной не находиться.

Я не знала, что сказать, и была потрясена таким откровением со стороны Реймонда. Он, похоже, ненавидел отца. И ему было больно за мать, за себя и брата. Он сжал руку в кулак и посмотрел на меня таким печальным взглядом… я наплевала на свои принципы, подошла к нему и коснулась щеки. Рей прижался к ладони и перевел дыхание. Мне хотелось задать сотню вопросов, но я боялась расшатать его и без того нервное состояние.

– У тебя есть брат?

– Был. На следующие вопросы отвечать не буду. – Надо же, и как он догадался? – Скажу только, что в его смерти замешан Аштон.

Я громко ахнула, но Реймонд сразу объяснился:

– Он не убивал его, нет. Долгая история.

Конечно, еще одна долгая история. Что ж, я хотя бы продвинулась в разгадке причины вражды между этими ребятами.

Я посмотрела на свое окно. Жалюзи надежно закрывали всю площадь.

«Господи, он еще и брата потерял. Нет. Я не должна думать о том, что за этой маской популярного, самовлюбленного распутника может скрываться раненая душа. И ему не стоит знать о том, сколько у нас общего».

– Я не хочу быть одним из объектов вашего соперничества, – наконец сказала я. – Ваше прошлое – ваше дело. Не вовлекайте меня в это. Мне очень жаль.

– Офелия, будет лучше, если ты перестанешь посещать мое братство, – выпалил Беннет. – Прости, что отвлек тебя и сбил с толку.

– Как скажешь, – не узнавая собственный голос, ответила я и развернулась.

Я вышла из его комнаты, хлопнув дверью. И прежде чем спуститься, прижалась к стене, пытаясь погасить обуревающие чувства. Я привыкла все решать кулаками. Сказал не то? Лови хук справа! Прикоснулся без спроса? Получай хук слева! Столько лет я благополучно избегала всех этих сантиментов и гордилась тем, что ни к кому, кроме матери, ничего не чувствую. И, черт возьми, как же дерьмово оказалось чувствовать. Настоящие эмоции и симпатия гораздо хуже алкогольного опьянения или разбитого носа. Похмелье проходит, боль от удара ослабевает благодаря лекарствам, но эту бурю в душе ничему не под силу угомонить! Мысль накладывается на мысль, образуя ком переживаний, и некому помочь мне остановить его.

Спустившись вниз, я обнаружила, что за время моего отсутствия ничего не изменилось, разве что все стали пьянее. Я поправила прическу и одежду, натянула самую очаровательную улыбку, но в глазах застыли слезы. Отчего-то меня накрыло волной тоски, а я не в силах была барахтаться и выныривать наружу. Девочек поблизости видно не было, так что я стала протискиваться мимо студентов в поисках Аштона и нашла его за карточным столом. Аштон махнул, сделав мне знак сесть рядом.

– Так что насчет завтра? Реймонд тебя не обидел? Выглядишь расстроенной, – подметил он, откладывая карты. На столе лежали мятые купюры и фишки.

– Завтра? – переспросила я, не сразу вспомнив, о чем он, – совсем потерялась в мыслях. – Ах да, пойдем. Все нормально.

– Куда? – уточнил Аштон, пытаясь перекричать музыку.

– Ты наверняка знаешь, где у вас тут хорошая китайская или корейская кухня? – спросила я и одарила его самой невинной улыбкой.

– Принято, – кивнул блондин. – Тогда я заеду за тобой завтра в три часа. – Аштон подмигнул мне и продолжил играть.

– Окей, – крикнула в ответ я.

– Офелия! – К нам подошла Брианна, держа за руку Джоша. Тот над чем-то громко смеялся, а Бри раскраснелась. Ее длинные волосы намокли и слиплись. – Ты остаешься? Мы собираемся в коммуну.

– Аштон, до завтра. Я пойду.

– Хорошего вечера! – пожелал он, и я направилась к Брианне.

Перед тем как выйти, я заметила Реймонда. Он стоял в компании Тианы, Примроуз и еще пары ребят. Они что-то обсуждали, а Тиана с кокетливой улыбкой и благоговением следила за каждым движением Беннета.

– Офелия, ты идешь?! – поторопила Бри.

– Да-да!

– Ирма осталась с Тайгером, но остальные уже разошлись. Ты что, совсем не пила? Выглядишь не такой довольной, как в прошлый раз, – подколола подруга, толкая меня локтем.

Мы шли до сестринства пешком, и я растирала замерзшие руки. Определенно, пришла пора достать из шкафа верхнюю одежду.

– Я смогла пережить это на трезвую голову, – ответила я, закатывая глаза.

В коммуне мы пожелали друг другу спокойной ночи, измотанные и сонные, и разбрелись по комнатам.

Я вошла в свою спальню и оцепенела: все стены были разрисованы красным, а над кроватью огромными буквами написали: «Держись от него подальше». На вещи кто-то вылил литр ярких красок. Сломали жалюзи и перевернули кровать. Я сразу поняла, чьих это рук дело, только вот как они пробрались в наш запертый дом? Окно вновь стало незащищенным и слишком большим для такой маленькой комнаты. Теперь я снова была у Беннета как на ладони. О сумме, которую придется потратить, чтобы сделать ремонт и восстановить гардероб, страшно было представить. Зато теперь месть не казалась таким уж детским порывом.

Перешагнув через разбросанные вещи, я присмотрелась к окну Реймонда. То, что я увидела, уничтожило остатки надежды. К подоконнику подошла Тиана, ее коротенькое коктейльное платье, едва прикрывающее задницу, сверкало в слабом свете настольной лампы. Реймонда не было видно, зато эта стерва взглянула прямо на меня и с наглой ухмылкой резким движением сомкнула шторы, и комната исчезла во мраке. Представив, как, вероятно, прямо сейчас эта светловолосая курица касается Реймонда, я несколько раз моргнула и выбежала в коридор. Почти скатившись по лестнице, я подскочила к спальне Брианны.

– Бри, я войду? – Я с силой стукнула по двери.

– Что стряслось? – Бри тут же вылетела мне навстречу, завязывая на себе халат.

Я молча привела ее в свою разгромленную спальню.

– Охренеть, вот это ты им насолила. – Бри оглядела изрисованные стены. – Странно, что не сработала система безопасности. Ладно, пойдем ко мне. Завтра переселим тебя в другую комнату, пока в этой ремонт не закончим.

7

Я проснулась, когда Брианна уже ушла. В ее комнате царил сумрак, несмотря на то, что уже пробило час дня – свет снаружи перекрывал толстый ствол клена. Аштон должен был зайти через два часа, так что я решила не набивать желудок перед походом в ресторан и сразу начала собираться. Кудри со вчерашнего дня превратились в гнездо, пришлось вновь мыть голову. Выйдя из ванной, я попыталась найти вещи, не пострадавшие от краски, и выудила затасканные широкие джинсы и черный топ без бретелей. Нацепив кеды, я спустилась из своей разрушенной спальни, в которой уже орудовали мастера и маляры, прямиком в комнату отдыха, где собрались девчонки.

– Вы проверили систему безопасности? – спросила я.

– Да, был введен код. Скорее всего, они его пронюхали. Так что нам уже поставили новый, – ответила Дори и протянула мне лист с новыми цифрами. Я сохранила их в заметках телефона. – Все в порядке? Ты сильно расстроена?

– Плевать я на них хотела, – равнодушно ответила я.

– Если тебе понадобится одежда, обращайся. Думаю, у нас с тобой один размер, – дружелюбно предложила Ирма. – Но, знаешь, может, тебе не конфликтовать с этими выскочками? Не хочется, чтобы страдало сестринство.

– Спасибо за предложение, если что обращусь. А конфликтов у нас и нет. Если не считать моей пьяной выходки, я стараюсь их избегать, и, поверь, для меня это тяжелое испытание.

– Ты уходишь? – спросила Бри, когда вошла в гостиную, хитро улыбаясь.

– А, да, Аштон пригласил меня в кафе, – призналась я и отвела глаза.

– У-у-у-у-у! – протянули девочки.

– Мрачная Офелия Коулман, которой «никакие парни не нужны и неинтересны», идет на свидание! – нараспев протянула Лайла.

– Это не свидание!

В дверь позвонили.

– Это Аштон? – воскликнули Викки и Камми. Близняшки штопали чирлидерские костюмы, сидя в одинаковых позах на диване.

– Все, пока, не скучайте!

Аштон приветливо улыбнулся и поправил воротник горчичного пальто. Из-под него выглядывало белое поло, на ногах – белые джинсы. По сравнению с Холлом я была одета безвкусно, зато удобно.

– Привет!

Аштон протянул руку, я машинально подала свою, но, когда он коснулся ее губами, немного смутилась. Со мной никогда не обращались по-джентльменски. Да я и не танцевала ни разу до вчерашнего вечера, меня лишь изредка дубасили на тренировках и подбадривали матерными словами. Вот и весь мой опыт взаимодействия с мужчинами. Меня находили хорошим другом и слушателем, но точно не леди. И раз уж мне удалось вырваться из неблагополучного района Филадельфии, нужно было работать над собой, чтобы хоть немного соответствовать Принстону. Так что я скромно улыбнулась в ответ и элегантно вернула свою руку на место.

– Прекрасно выглядишь, – явно соврал Аштон, учитывая мой наряд.

– Спасибо, – испытывая неловкость, ответила я. – Ух, похолодало, оказывается! Я сейчас схожу за курткой и вернусь.

– Конечно, – кивнул он и нажал на кнопку автозапуска автомобиля.

Я возвратилась уже через минуту, на ходу застегивая косуху.

– Пойдем!

Аштон всю дорогу рассказывал о том, как учился на первом курсе, что ему пришлось испытать, и упомянул, что, оказывается, недавно пробовался на роль Гамлета. Я поделилась тем, что проходила пробы на роль Офелии, и он выразил надежду, что нас возьмут и мы с ним составим отличный тандем.

– А тебе могут отказать? – удивилась я.

– Думаешь, я всех купил? – с хитрым прищуром спросил Аштон, и я чуть было не ответила «да».

– Думаю, тебя возьмут, – подметила я и лукаво улыбнулась.

– В Центре искусств довольно консервативные сотрудники, им важно, чтобы в постановках участвовали в первую очередь талантливые студенты. А не богатые.

– Как скажешь, – смиренно кивнула я, когда мы подъехали к ресторану.

Мы шли умеренным шагом, не замечая прохожих, вдыхая ароматы принстонского парка. Я надеялась, что встреча с Аштоном поможет мне узнать побольше об их с Реймондом прошлом и о том, что происходит сейчас. Как бы я ни злилась на Беннета, мне было до смерти любопытно, во что он ввязался. Из подслушанных обрывков его разговоров невозможно было сложить цельную картину.

В ресторане, в который меня привел Аштон, аппетитно пахло говядиной и восточными специями. Я заказала себе лапшу, а Аштон жареную острую курицу с рисом. Нас разместили в уютном уголке рядом с подоконником, на котором стояла статуэтка машущего лапой кота.

– Сколько раз в неделю ходишь на свидания? – спросила я, вытирая губы салфеткой.

– Я бы сказал, что это впервые за два месяца, – ответил мой собеседник и коварно ухмыльнулся. Конечно, я не поверила.

– Почему ты позвал меня? – Я решила спросить прямо.

– Все очень просто – мне интересно узнать тебя поближе. Скажем так, мне нравится неординарность. – Аштон искренне улыбнулся и поправил светлые волосы. – С той самой подножки. Ты стояла с таким гордым лицом, будто опустила меня головой в унитаз, хотя я так и не понял причины твоего поступка.

– Все очень просто – ты выглядел до ужаса самодовольным, – парировала я с набитым ртом. – Знаю, я поступила по-детски, но не смогла удержаться.

– Вот оно как! Обидно, вообще-то. Ты всегда такая прямолинейная? – Аштон отпил холодный чай, позвякивая льдом. – Мне нравится, что у тебя есть свое непредвзятое мнение, что ты не обладаешь стадным чувством. То, что ты оказалась в коммуне Брианны, а не в «Дзете», уже многое объясняет. Все девушки, что окружают меня, преследуют свои цели: деньги, секс, популярность. Так уж заведено в обществе, что сейчас невинность не в моде, как и самодостаточность или независимость. Хотя, наверное, люди всегда и во всем искали выгоду.

– Не стоит их винить, многие девочки верят в сказку про принца на белом коне, а ты – само воплощение этого персонажа, – съязвила я. – Прости. Ты прав. Иногда я бываю слишком… груба. Для меня главное – осуществление мечты и целей, поэтому я веду себя обособленно, но пытаюсь участвовать в студенческой жизни.

– Каких целей, если не секрет?

– Секрет, – сказала я и подмигнула.

Аштон внимательно заглянул мне в глаза, пытаясь разгадать мои мысли.

– Ты стипендиат? Из Принстона?

– Я на стипендии, но сама из Филадельфии. Принстон и Нью-Джерси в целом мне нравятся. Но здесь слишком… чинно и культурно в сравнении с моим захудалым, безлюдным районом. Зато есть откуда черпать вдохновение. А ты откуда?

– Мы с Реймондом приехали из Техаса. – Аштон улыбнулся так, будто вспомнил что-то очень приятное. – Наши дома стояли по соседству. Мы дружим с семи лет, со школьной скамьи.

– Дружите? – усмехнулась я. – Странное у вас понятие о дружбе.

– Справедливо… В последнее время мы немного не ладим. – Аштон нервно усмехнулся. – Но когда-то были очень близки с Реем и его братом Виктором. После смерти Виктора наши пути разошлись. Он был очень веселым, но безответственным парнем. В этом они с Реймондом расходились, у младшего Беннета развита гиперответственность. Хотя внешне они были похожи как две капли воды, их можно принять за близнецов, если бы не разница в возрасте.

– А что с случилось с Виктором? – Причина смерти брата Реймонда интересовала меня со вчерашнего дня.

– К сожалению, это не моя тайна, и я не уверен, что именно мне стоит говорить тебе об этом. Могу сказать одно – Реймонд сильно переживал потерю. Да что там, он до сих пор скорбит. Его как подменили, раньше он был самым прилежным из нас. Да, мог выпить, любил девочек, а особенно организацию бойцовского клуба в Техасе, но оставался тихим, замкнутым в себе, верным и очень умным, и вот в один момент, раз! И другой человек.

– Аштон, я вот чего не понимаю: если ваши пути разошлись, почему он так тебя ненавидит? Да и ты в основном нелестно о нем отзывался.

– Хм, Офелия, мы встретились, чтобы обсуждать Реймонда? – поспешил сменить тему Аштон, допивая чай.

– Ты сам завел этот разговор.

– Наелась? Может, хочешь чего-нибудь еще? – Аштон бросил наличные на стол.

– Нам нужно в кофейню.

– Будет сделано, – пообещал Аштон, отсалютовав, и мы вышли из ресторана.

Мой спутник оставил машину у входа в парк. В одной руке я несла стаканчик с айс-карамель-макиато, а вторую постоянно прятала от пальцев Аштона, который так и норовил украдкой ко мне прикоснуться. Он мог считать нашу встречу свиданием, а для меня это была чисто дружеская прогулка с целью выяснить как можно больше о прошлом Реймонда. Нет, не так. Первоначально эта прогулка должна была отбросить всякие воспоминания о Реймонде, но Аштон расшевелил мое любопытство.

Мы направились в парк. Дети кормили уток у пруда, и я настояла, что мы тоже должны сде лать доброе дело, но в итоге одна утка прихватила Аштона за руку. Под вечер стало еще прохладнее, даже косуха уже не спасала от пронизывающего холода.

– У тебя зубы стучат. Может, зайдем погреться в кафе? – предложил Аштон.

– Нет-нет, все равно уже пора возвращаться, мне нужно закончить несколько работ по учебе.

– Тогда давай я провожу тебя.

Аштон шел медленно и вальяжно покачивался, рассказывая о жизни в Техасе, о том, что его отец владел фермой и каким-то казино. Отец Реймонда тоже был владельцем фермы, однако после многолетних грязных измен и сплетен вокруг его жены, супруги приняли решение развестись, и он уехал сюда, в Принстон. И даже на похороны Виктора, по слухам, не явился.

Мне нравилось, как непринужденно Аштон вещал о своей жизни. Из него не нужно было клещами тащить информацию или задавать наводящие вопросы, он просто делился и радовался моему интересу, как мальчишка. Он много говорил и шутил, разряжая обстановку, но не вытягивал из меня самой никаких подробностей о прошлом. Аштон Холл за несколько часов открылся для меня с новой стороны, и я больше не воспринимала его как самодовольного богатея. Я разглядела в нем доброго болтуна, который пользовался своими возможностями, но при этом оставался обычным парнем, которому не было зазорно покормить уток и пройтись в компании пацанки вроде меня.

Смеркалось. Мы уже приближались к аллеям коммуны со стороны озера, когда я споткнулась о булыжник. В темноте его было не разглядеть, я запнулась правой ногой, подлетела, и… нет, Аштон не успел меня поймать. Я упала очень неудачно: ногти вошли в землю, точнее, я думала, что это земля, а оказалось – щебенка. И тут же перестала чувствовать пальцы.

– Офелия! – завопил Аштон, помогая мне подняться.

* * *

В травмпункте была небольшая очередь – подозрительно для воскресного вечера. Мне несказанно повезло, что я сломала целых три пальца на левой руке, а не на правой. Аштон всю дорогу надо мной смеялся, а я то пихала его локтем в бок, то била стопой по голени. Он подбросил меня до больницы и решительно заявил, что останется со мной.

Сидя в очереди, я всерьез задумалась о новой татуировке: четырехлистный клевер или подкова – на удачу. Врач направил меня на рентген, после чего изучил снимок и наложил гипс, велев через две недели явиться на осмотр.

– Я думал, ты себе еще и нос сломаешь, – признался Аштон, тщетно пытаясь не улыбаться, когда мы вышли из кабинета.

– Я тоже так думала. Когда-нибудь это произойдет. Но, как мы уже выяснили на матче, нос у меня крепкий, – со смехом парировала я.

– Часто летаешь?

– Редко хожу.

– Спасибо тебе за этот чудесный день. И прости, что он закончился так… – Аштон сжал шею ладонями, подбирая слово.

– Болезненно? – предложила я, посмеиваясь. – Это я прошу прощения за хлопоты. Масштабы моего невезения соизмеримы со Вселенной.

Мы решили пройтись пешком до коммун, а машину Аштон оставил у стадиона, так как ему через пару часов нужно было на тренировку. У сестринства я обернулась к нему и улыбнулась, поджав губы. День и правда выдался чудесным. Аштон медленно и аккуратно склонил ко мне голову, я немного привстала на носочках, чтобы подставить ему щеку, раз ему так хочется меня чмокнуть под конец встречи, и тут он неожиданно взял мое лицо в руки, осторожно развернув к себе, и почти что коснулся моих губ, но я молниеносно уклонилась, собираясь растолковать Аштону, что ни о каких поцелуях и речи быть не может.

– Офелия! – Мы с Аштоном вздрогнули от громогласного окрика и одновременно обернулись в сторону его источника.

Реймонд, весь потный, со спортивной сумкой в руках, шел в нашу сторону. Разделявшее нас расстояние он преодолел в считаные секунды. Бесцеремонно отодвинул от меня Аштона и обратился ко мне:

– Офелия, я видел твою комнату! Нам надо это обсудить. – Я закатила глаза. Только не очередная сцена. – Погоди-ка, что это с твоей рукой?!

– Перелом, – ответила я и помахала гипсом.

Сумка выпала из рук Беннета. Реймонд перевел взгляд с гипса на Аштона, в его глазах сверкнули предупреждающие молнии – «Высокое напряжение!», – казалось, он готов броситься на Холла, но тут я дернула его за руку и пояснила:

– Я, как обычно, упала. Но Аштон великодушно свозил меня в травмпункт.

– Какой благородный, – процедил сквозь зубы Беннет, стоя вплотную к Аштону. Еще чуть-чуть, и их носы соприкоснутся. Аштона, похоже, забавляли вспышки Реймонда. Он по-доброму улыбнулся ему.

– Реймонд, что тебе нужно? – спросил Аштон.

– Мне нужна Офелия, – без раздумий ответил Беннет, затем цокнул языком и уточнил: – Вернее, поговорить с Офелией.

– Так подожди, пока мы попрощаемся, – уже резче сказал Аштон и повернулся ко мне. – Дурацкое вышло свидание, Офелия, но обещаю все исправить в следующий раз.

И, бросив победоносный взгляд на Рея, Аштон пошел в сторону своего братства. Я побоялась, как бы от перенапряжения у Беннета глаза из орбит не выкатились.

– Свидание? – Реймонд понизил голос до свирепого шепота, нависая надо мной.

– Ты хотел о чем-то поговорить? – напомнила я. Если Беннет решил закрыть ворота в свою личную жизнь, то я отвечу ему тем же.

– Что произошло с твоей комнатой? Я видел там рабочих. – Рей поднял сумку с земли.

– Твои чокнутые фанатки устроили там погром. А что, Тиана вчера не поделилась с тобой этим?

– Тиана? Вчера? О чем ты?

– Она была в твоей спальне. Только не нужно подробностей, меня и так подташнивает от боли. – Я потерла бинты вокруг гипса.

– Эх, Вороненок, умеешь же ты вляпаться.

Реймонд неуверенно коснулся моей щеки, а я залюбовалась его кривой улыбкой и даже не задумалась о том, чтобы отшатнуться. Его прикосновение согрело меня и устроило очередную бурю, которую способно было вызвать лишь его тело. Это пугало. Я не хотела быть в чьей-то власти. Не хотела, не умела зависеть от чьего-то присутствия. Мне хорошо одной. Но становилось еще лучше, когда на горизонте появлялся Беннет. И это было очень, очень плохо. Мне доставляло удовольствие бесить его, я упивалась его вспыльчивостью, так похожей на мою. Но не так-то просто свести меня с ума, Беннет. Я сумею противостоять тебе даже в ущерб себе.

– Раны быстро заживают, – сказала я, разглядывая его побитые скулы. Потом импульсивно провела пальцем по шву, который наложила недавно, и Беннет закрыл глаза, громко втянув воздух.

А потом что-то щелкнуло в его голове, и он резко отпрянул. На лице опять появилось привычное сердитое выражение. Дверь сестринства распахнулась, и на дорожку выпорхнула Ирма.

– Ой! Я помешала? – стушевалась она, круглыми глазами рассматривая Рея.

– Нет, я просто заметил у Офелии гипс и хотел узнать, что стряслось, – оправдался Реймонд, причем так громко, будто кто-то нас подслушивал в ближайших кустах.

– Я уже иду, Ирма. А ты к Тайгеру?

– Да. Не знаешь, он в братстве? – обратилась она к Беннету.

Я ушла, не попрощавшись. Что-то творилось внутри Беннета, какие-то мысли грызли его и не давали покоя. Были ли они связаны со мной? Или с тем, что он когда-то обсуждал на парковке с Джи Уком? Как бы то ни было, я снова подпустила его к себе. И снова позволила себя оттолкнуть. А Офелии Коулман не свойственно поддаваться.

И какого-то черта, сев перед сном за рукопись, я написала самую чувственную главу из всех. Мне удалось детально передать ощущения от поцелуя детектива с судмедэкспертом, любовная линия которых даже не была запланирована.

Что ты со мной сделал, Реймонд Беннет?

* * *

За неделю мастера успели сотворить из моей бело-золотой, разрисованной и разрушенной комнаты идеальную черную дыру – положили черный паркет, поклеили космические обои и повесили черные шторы. Вместо туалетного столика с разбитым зеркалом я заказала роскошный письменный стол, на полках которого расставила книги. Теперь из комнаты совсем не хотелось выходить.

Учеба шла своим чередом, я вовремя выполняла все задания и прилежно посещала пары. Стипендиату прогул или падение успеваемости могли принести серьезные проблемы, вплоть до перевода на платное обучение. Аштон частенько провожал меня в кафе на переменах, а к середине октября мы узнали, что будем играть главные роли в пьесе: Гамлета и Офелию. К тому времени мне уже сняли гипс. Реймонд почти не появлялся ни в университете, ни в своей комнате (признаю, иногда я подглядывала. Возможно, чаще, чем «иногда»). Зато его отсутствие помогло мне отвлечься и с головой погрузиться в новую книгу.

Я знала, что многие люди страдают от аутофобии – боязни одиночества, и книги – первый шаг к ее преодолению. С ними можно постепенно полюбить времяпровождение наедине с собой, познать себя. Я скорее боролась с социофобией, и здесь литература помогала ничуть не меньше. Однако если раньше я писала сюжеты, чтобы убежать от реальности и переместить себя в другую вселенную, то теперь ловила себя на том, что добавляю героям больше черт тех людей, которых узнала в Принстоне. Я получила еще два отказа, но не отчаивалась, потому что чувствовала: Принстон меняет меня и мое творчество, и эти перемены мне чертовски нравились, потому что герои перестали быть картонными и обрели свою индивидуальность.

За эти почти два месяца студенческой жизни произошло столько всего, сколько не случалось в течение семи лет моего отшельничества. Я стала задумываться о том, что раньше жила не совсем своей жизнью. Я была одержима обучением самозащите. Считала дни до новой тренировки по боксу и усердно занималась, агрессивно оттачивая удары. Может, на самом деле я боролась с собой? Со своим чувством вины? Ведь после того, как мне пришлось спасать мать от пьяного вдрызг отца, в моем двенадцатилетнем разуме что-то надломилось. Во-первых, мир перевернулся – оказалось, что родитель не всегда может защитить ребенка, более того, способен даже на него напасть. Во-вторых, несколько месяцев мне пришлось провести у психолога, выворачивая душу наизнанку, чего мне совершенно не хотелось, – я с большей охотой усмиряла переживания, избивая боксерскую грушу. В один день мне пришлось повзрослеть и смириться с тем, что меня чуть не убил родной отец, что из-за него я чуть не потеряла мать.

Эта мысль не давала мне покоя, и я стала нервной, дерганой, вспыльчивой, без конца задавалась вопросом «почему?». Почему я не стала для отца причиной бросить выпивку и радоваться жизни? Почему я не стала той, ради кого он должен был исправиться? Почему мне пришлось… убить его? Да, пожалуй, вина за это лежала могильным камнем на ребрах и никогда не давала вздохнуть полной грудью. «Это была самозащита, Офелия, ты спасла нам жизнь. Ты замечательная, добрая девочка, которой пришлось сделать взрослый выбор и поступить правильно», – успокаивала мать.

Жаль, что нашим соседям и знакомым так не казалось. С того дня все стали сторониться меня, будто это я в состоянии тотального опьянения набросилась на жену и воткнула нож в ключицу дочери. Они сочли меня опасной, а его несчастным больным, которому никто не помог побороть зависимость.