Текст книги "Записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни"

Февраль

пятница 1 февраля

Только что мне нанесла неожиданный визит социальная работница. К счастью для нее я почти всегда сижу дома. Здесь каждый почти всегда сидит дома. Ее визит застал меня врасплох.

Я угостил ее чашечкой кофе, сказал, что польщен, и спросил, чему обязан этой честью, ее визитом. Она слегка смутилась. Как мне тут живется? Радует ли меня хоть что-то в жизни? Не тоскую ли?

Она явно не знала, как себя вести. Это было очаровательно. Она еще неопытна и молода для своей профессии, но старалась изо всех сил. Я спросил, почему она вдруг заинтересовалась моей особой.

– Ах, это не имеет значения.

– Ах, не имеет? Тем более поведайте мне об этом, сударыня.

И тут выяснилось, что ее направил ко мне домашний врач, возможно, потому, что я как бы вскользь поинтересовался таблеткой для эвтаназии. Он прислал мне эту особу, чтобы я, не дай бог, не прыгнул с крыши.

Я заверил ее, что самоубийство не входит в мои ближайшие планы. Она немного смутилась:

– Я не то имела в виду.

– Я отлично понимаю, что вы имели в виду. Ну да ладно. Я бы предпочел, чтобы впредь он лично задавал щекотливые вопросы. Так ему и передайте. – Хотите еще кофе?

Нет, она уже уходит.

Вчера я заглянул к Ане, моей разведчице в хозяйской конторе, и раздобыл у нее копию списка подозреваемых в умерщвлении рыб, составленного госпожой Стелваген. Меня в нем нет. И Эверта нет. Мадам убеждена, что преступника следует искать среди персонала и что злодей намеревался подорвать ее реноме. Она собирается установить в коридорах камеры наблюдения. Интересно, у нее есть на это разрешение?

суббота 2 февраля

“Остановите разрушение, оставайтесь в движении”. Так была озаглавлена одна старая газетная статья. В подзаголовке сообщалось: “Ученые всего мира ищут причины и решение проблем старения”. Ну же, господа ученые, поспешите в нашу богадельню. Здесь уже нечего спасать, но вы раскопаете достаточно материала для ваших исследований.

С биологической точки зрения мужчина старше сорока, так сказать, бесполезен, ведь дети уже выросли и не нуждаются в родителях. Тут-то и появляются признаки постепенного разрушения: лысина и очки для чтения. И на клеточном уровне происходят сбои. Все больше ошибок при делении и умножении. Ухудшение метаболизма приводит к дряблости клеток, отчего мозги соображают все хуже. (Я просто вкратце излагаю статью.) Ученые еще многого не знают, но ясно одно: use it or lose it[1]1
  Пользуйся, а то потеряешь (англ.). (Здесь и далее – прим. ред.)


[Закрыть]. Держите тело и дух в движении, а прежде всего – предлобную кору головного мозга, эта его часть регулирует такие функции, как планирование, инициативность и гибкость.

Что ж, мы можем констатировать, что с корой у дирекции нашего цирка дела обстоят не лучшим образом. Она не жалеет усилий и денег, чтобы сделать стариков пугливыми, пассивными и безногими, и прикрывает это бильярдным клубом, игрой в бинго и упражнениями “Красивые движения”.

Впрочем, я не возлагаю вину только на персонал дома. Клиентура слишком уж охотно позволяет себя третировать. А самое главное: иногда я могу это понять и простить. Но бывают дни, когда я едва сдерживаюсь.

Пойду пройдусь. Интересно, как далеко я продвинусь. Повязка, следствие падения во время предыдущей прогулки, тем временем исчезла с моей головы. Комментарии излишни.

воскресенье 3 февраля

Люди старше пятидесяти составляют в некоторых опросах девяносто процентов респондентов. Через шесть лет избирателей, которым за пятьдесят, будет больше, чем тех, которым меньше пятидесяти. И тут взялись за дело самые разные политические партии. Они открыли существование рассерженных стариков. Мы стали им интересны. Впрочем, здесь у нас в большой политике не разбираются. “Политиканы нас обворовывают” – вот самое глубокое высказывание, которое можно услышать за кофейным столом.

На место покойной госпожи Ганс поступила новая жиличка. Мне она кажется очень симпатичной женщиной. Глоток свежего воздуха по сравнению с тем, что здесь обычно шаркает по коридорам. Она тоже шаркает, но как-то иначе, с достоинством.

Я немного побеседовал с ней, и она рассказала, что переехала сюда не по направлению, а по доброй воле. Но не собирается “загонять себя в гроб”, по крайней мере “пока еще”.

– И, может быть, я попрошу меня кремировать, но пока не решила.

Я сказал, что тоже еще сомневаюсь и меня не привлекает перспектива разлагаться под землей. Она со мной согласилась.

– Других возможностей не так уж много. Если только броситься с самолета в море. Можем спросить у того аргентинского пилота.

– Сколько мне известно, он все еще в тюрьме, – сказал я.

– Собственно говоря, мне вообще ничего не остается, кроме кремации.

– То есть?

– Ну, меня зовут Эфье Бранд, будем знакомы. По-немецки моя фамилия должна писаться с т: Эфье Брандт.

– Хендрик Грун. То есть Хенк.

Такой беседы в этом доме я еще не вел. Мои перебранки с Эвертом носят несколько иной характер. Все прочие обитатели говорят только о погоде, еде и своих болячках.

Что ж, погода стоит хорошая, еда приемлемая, и, благодаря особым таблеткам, сегодня не слишком ощущается тяжесть в животе. Короче говоря, жизнь мне улыбается.

понедельник 4 февраля

Краткая газетная заметка сообщила, что какой-то водитель, чей автомобиль пошел юзом, раздавил семьдесят лысух. Массовое избиение лысух. Как можно было их не заметить. Все эти перышки и клювики, вся эта кровь. Либо они сидели, тесно прижавшись друг к другу, либо машину по-страшному занесло. Вообще-то лысухи необычайно пугливы. Впрочем, я спрашиваю себя, точно ли репортер сосчитал все трупики? И что случилось с ранеными? Не могу себе представить, что все птицы погибли одновременно. Должно быть, какая-то часть еще трепыхалась перед смертью.

Ох… мне прямо дурно становится от таких подробностей.

Эверт часто заходит по воскресеньям после обеда поболтать и “пропустить стаканчик-другой”. Он не слишком разборчивый пьяница. Вино, можжевеловка, коньяк, виски – ему без разницы. Я однажды видел, как в гостях у госпожи Танкинк он вылакал целую бутылку густого яичного ликера “Адвокат”. У нее в доме ничего другого не было. После двух рюмок он налил ликер в бульонную чашку и попросил ложку побольше. Как будто это фруктовый мусс. Тогда Танкинк не подала виду, но потом о постыдном поступке Эверта говорили целыми неделями. Когда его не было поблизости.

Воскресный день – классическое время визитов для детей многих жильцов. “Неужели мы уже пять недель не навещали маму и папу? Нужно съездить к ним в воскресенье”. Приедут, выпьют чашечку чая и высидят у родителей пару часиков.

Хендрик, не лукавь. В тебе говорит зависть, тебя-то никто не навещает. Эверт – другое дело, но его гостей и гостями не назовешь.

вторник 5 февраля

Нужно очень постараться, чтобы попасть в клинику, где можно добровольно уйти из жизни. Особенно людям, которых пользует упрямый домашний врач. Нидерландское объединение “За право на эвтаназию” это учло. И число его членов стремительно растет. Три года назад объединение за три дня собрало 40 000 подписей под требованием включить в повестку дня Второй палаты вопрос об эвтаназии людей старше 70 лет. Между прочим, свою подпись поставила сама Мис Бауман[2]2
  Мария-Антуанетта (Мис) Бауман (1929–2018) – нидерландская телеведущая, детская писательница.


[Закрыть]! Она активно участвует в работе объединения. Неужто акция “Перешагнуть через порог” будет ее последним выступлением перед публикой?

Сорок тысяч подписей означают, что Вторая палата должна уступить старику, если он считает, что его жизнь немного затянулась, и хочет расстаться с ней пристойным образом. Иначе кто-нибудь купит бутылку спирта и сам себя сожжет в своей каморке, потому что никто не пожелает ему помочь. Реальный случай, приведенный в пример сторонниками эвтаназии.

Противники эвтаназии возражают, что существование старичков нужно сначала подсластить. А вдруг они вновь обретут смысл жизни? Подход, я считаю, интересный. Давайте проведем эксперимент в нашей обители. Хотите подсластить нашу жизнь? Милости просим.

А если эксперимент провалится, постройте шикарную клинику для людей, которые желают уйти из жизни элегантно, под наблюдением сведущих специалистов. Желательно где-нибудь по соседству.

Немедленно подумай о чем-нибудь радостном, Грун. Хотя бы о весне.

Я заметил подснежники и даже несколько очень ранних нарциссов. Цветы не совсем понимают, куда они попали. Сначала декабрь был слишком теплым, потом почти три недели шел снег и все обледенело, потом снова десять градусов тепла, а теперь град и снежные шквалы. Держитесь, цветочки, не давайте сбить себя с толку! Мне хочется прекрасной весны.

среда 6 февраля

Денежные дела тоже обсуждаются за кофейным столом. “SNS-банк” испытывает финансовые затруднения, и все жильцы, вложившие в SNS сэкономленные гроши, закрыли там свои счета. Или скажем так: попросили сделать это сына или дочку, потому что для здешнего народа снять деньги со счета – мука мученическая.

Общение с банкоматом – уже героическое приключение. Озираешься в страхе, как бы на тебя не напали, и одновременно смотришь перед собой, чтобы дрожащими пальцами правильно ткнуть в четыре цифры, да еще прикрываешь автомат своим телом от любопытных зевак. Процедура сложная и часто не удается. И тогда с тоской вспоминаешь зарплату в конверте.

Здесь в доме полно вдов, которые, пока был жив муж, ни одного счета сами не подписали. Вдовы каждую неделю получают деньги на хозяйство. В случае их смерти часто обнаруживается старый носок с денежной заначкой.

Потом обсуждали шоу “Звезды на льду”. Дрянь редкая. С удовлетворением констатировал, что у меня есть союзница: Эфье Бранд. Это согревает. Попытался втянуть ее в разговор и узнать ее мнение.

– Врач запретил мне смотреть это шоу, – ответила она.

Все вокруг подняли брови. Я набрался смелости и сказал, что у нее очень тактичный доктор. А Эфье перевела разговор на погоду. Собеседники заткнулись.

Когда я уходил в наш магазинчик за газеткой, она попросила купить для нее какую-нибудь телепрограмму, так как ей трудновато ходить. И пусть я сам выберу, какую именно. Маленький знак доверия.

– Разве вы не покупаете всегда одну и ту же? – ошеломленно спросил господин Гортер.

Да нет, она покупает то одну, то другую.

– Но тогда вы не знаете, где что напечатано? – сказал Гортер, выпучив глаза. Такая безалаберность не укладывалась у него в голове.

– Я просто ее листаю. Обычно понедельник идет после воскресенья, потом вторник, среда и так далее.

Эфье Бранд, вы не заведете здесь много друзей, но я бы от всего сердца рекомендовал вам в друзья самого себя.

четверг 7 февраля

Эверт очень хочет познакомиться с госпожой Бранд и настоял на том, чтобы я пригласил на чай их обоих. Пообещал, что в этом случае будет пить чай. Я в сомнениях… Может, они друг другу не понравятся. Эверт неуклюж и неотесан, а Эфье кажется мне хрупкой и утонченной. Я смутно представляю себе, как буду лавировать между ними. Но звучит очень недурно: Эверт и Эфье. Может, мы станем тремя мушкетерами местного значения.

“Наш” председатель административного совета Элко Д. снова выступал в новостях дня. Он ратует за оздоровление: нужно сократить 1500 социальных работников. Несколько лет назад он получил 60 000 евро в качестве бонуса к зарплате в 220 000. За то, что не допустил банкротства службы опеки “Кордаан”. Мне кажется, это обычная часть его работы. Я знаю мало таких руководителей, которых бы назначали, чтобы производство развалилось. Элко совсем недавно сократил стипендии в колледжах, где готовят социальных работников. Теперь они получают 5000 евро в год за то, что опорожняют горшки с дерьмом и обмывают сморщенные гениталии. Это одна пятьдесят четвертая часть того, что получает их босс в своем офисе, шикарно отремонтированном за 40 000 евро, снятых отнюдь не с его личного банковского счета. Горе тому мужчине, который думает, что он в пятьдесят четыре раза достойнее женщины, которая с любовью делает черную работу.

пятница 8 февраля

В нашей тихой обители переполох. Кто-то повесил на доску объявление, что жильцы могут приобрести у своего домашнего врача браслетик с надписью: “Просьба не реанимировать”. Подписи под объявлением не было. Большая часть обитателей возмущена бесстыдством этой рекламной акции, о чем и шла речь за кофейным столом.

– Им только бы от нас отделаться.

– Мы слишком дорого стоим.

Толстый господин Баккер сказал, что был бы рад воскреснуть с помощью хорошенькой сестрички, но вовсе не желает, чтобы его реанимировал мужчина.

– Тогда уж лучше помереть. Или для этого нужны два отдельных браслетика?

После кофе рекламка исчезла. Никто не знает, кто ее снял.

Надеюсь, такой браслетик не слишком бросается в глаза, иначе вы рыдали бы над ним целый день. Нужно справиться у моего доктора насчет этого браслетика.

Я пригласил Эфье и Эверта завтра на чай. Меню немного в английском стиле: ветчина, белый хлеб без корочки, косыми ломтиками. И сладости: шоколадки, печенье и тортик. И что-нибудь с кремом.

Нужно еще выяснить, как заваривать крепкий чай. На пятом этаже живет англичанин с пакистанским именем. Может, ему одному на свете известен секрет пакистанской чайной церемонии. Я дерзну и прямо сейчас отправлюсь к нему.

Встретил в коридоре очаровательную социальную работницу, которую подсылал ко мне доктор, чтобы отговорить от эвтаназии.

– Я еще жив! – сказал я ей. И подмигнул. Она расхохоталась. От всей души. Не могу припомнить, когда я в последний раз кому-нибудь подмигивал. Кажется, это была моя дочка.

суббота 9 февраля

Все-таки я немного нервничаю из-за предстоящего визита. Уговариваю себя, что все нормально, а между тем прибрал и пропылесосил комнату, два раза прогладил свою рубашку и накупил печенья четырех сортов. А потом пришлось снова идти в магазин, чтобы купить что-нибудь покрепче английского чая к завтраку. И плевать я хотел на чайные советы, которые дал мне любезный пакистанский господин. Он торжественно вручил мне толстую книгу о чайных обычаях во всем мире. На пакистанском языке.

В Тибете девяносто девятый тибетец поджег себя в знак протеста. Самосожжение сотого будет особо отмечено особым праздником. В арабском мире тоже с некоторых пор стало модно выражать свое недовольство таким образом. Должно быть, это означает: уделите мне внимание, хоть на миг.

У меня тоже есть серьезные претензии к ходу вещей, но чтобы из-за этого себя поджигать? По мне, это слишком. Уж как-нибудь да найдется парочка других, кого я предпочел бы поджарить, чтобы обратить на себя внимание.

Как пишет “Фолкскрант”, в Нидерландах и скандинавских странах – лучшая в мире служба опеки над стариками. Вчера вечером я осторожно поделился своими соображениями на этот счет с некоторыми соседями за кофейным столом. И понял, что с ними каши не сваришь. Либо они мне не поверили, либо считают, что ничего не поделаешь.

– Если уж мы так экономим на пенсиях и пособиях, то что же творится в других странах? – сочувственно вопрошали они.

То, что на свете по меньшей мере полмиллиарда стариков слыхом не слыхали ни о каких пособиях, большинство здешних обитателей считают в высшей степени невероятным.

воскресенье 10 февраля

Чаепитие состоялось. Катастрофы не случилось. Но сказать, что я блестяще справился с ролью раскованного, веселого и остроумного хозяина, значило бы погрешить против правды.

Эфье пришла первая. Я показал ей свой “дом”, и она любезно оценила его как “уютный”. И гостеприимный.

Потом, довольно шумно, явился Эверт. У него есть запасной ключ, и он терпеть не может звонить. Он ввалился с широкой улыбкой и как-то слишком уж громко провозгласил: “Привет!” После чего я спросил, какой сорт чая он предпочитает. Он задумался вслух, с каких это пор можно выбрать к завтраку что-то, кроме английского чая. А когда я чуть позже попытался незаметно выставить на стол скромный ассортимент печенья, он заявил, что никогда прежде его так по-королевски не обслуживали.

– Или ты так расстарался ради присутствующей здесь королевы? – брякнул он и демонстративно подмигнул.

Признаюсь, я немного покраснел. Эфье рассмеялась и сказала, что чувствует себя польщенной.

Мы немного поговорили о разных пустяках и о погоде. Потом пришло время осторожно узнать у Эфье, как ее угораздило попасть в нашу богадельню. Она дипломатично ушла от ответа:

– Да как вам сказать… В общем, кроме преимуществ, есть и другие позитивы, как говорится на современном бюрократическом жаргоне.

– То есть? – попытался уточнить Эверт.

– Я пока что осматриваюсь. Может, мы в ближайшее время посвятим этому вопросу еще одно заседание с чаем и пирожными.

– Или с чем-нибудь покрепче.

Эверт ратовал за можжевеловку, а также за красное или хотя бы оранжевое, потому что для него выпивка важнее всякой изысканности.

Но Эфье и тут элегантно уладила дело:

– Да, может быть что-то покрепче. Может быть, в следующий раз я приглашу вас на коньяк. Но ничего не обещаю, – улыбнулась она.

– А можжевеловка будет?

Чтобы проявить бестактность, Эверту не обязательно напиваться.

– Почему-то мне кажется, Эверт, что в смысле выпивки вы предпочитаете количество качеству. А Хенк – в точности наоборот.

– Эфье, я буду чаще вас приглашать, – сказал я, улыбаясь на обе стороны.

Через полчаса она ушла. Еще одна ее черта: не засиживаться в гостях.

Эверт компенсировал свое поражение. Через два часа и после пяти стаканов можжевеловки я его выставил.

понедельник 11 февраля

Жильцы нашего дома слегка свихнулись из-за погоды последних дней. Если выглянуть в окно, на дворе прекрасный день для прогулки. Но стоит выйти из подъезда, попадаешь прямиком в снежную бурю. А мы не любим неожиданностей, как и перемен.

На доске объявлений появились протоколы заседания жилищного комитета. “В дальнейшем во время игры в бинго комитет обеспечит играющих арахисом и сладкой соломкой”.

Вероятно, эту соломку подадут на стол в стаканах. Тогда хоть один человек скажет:

– Надо же. А помните, раньше по праздникам на стол ставили сигареты. В точно таком стакане.

– Правда, правда. Полный стакан сигарет с фильтром, и еще один – без фильтра.

Если такой разговор не состоится, я готов съесть свою сигарку. Или хотя бы ее бандерольку. В самом деле, раньше, когда все было лучше, мы их не выбрасывали.

“Взносы объединения жильцов повышаются на десять центов”. Я не поверил своим глазам: на десять центов.

Полугодовая экскурсия откладывается, пока за нее единогласно не проголосуют члены комитета. С тех пор как комитет не смог договориться, какой вечер отвести для игры в бинго, в его недрах царит глубокий раскол. На следующем заседании они снова попробуют прийти к согласию и назначить дату. Если номер не пройдет, комитет объявит новые выборы, чтобы выйти из тупика.

Джеймс Уандин умер[3]3
  Джеймс Уандин – герой английского телесериала (1971–1980), действие которого происходит в середине XIX в. Роль исполнял Питер Гилмор (1931–2013).


[Закрыть]. Некоторые старые дамы прослезились. Ах, какие были бакенбарды! Какая неустрашимость! Сорок лет назад они бы подумали, что в кресле рядом с ними сидит всего-навсего эрзац настоящего мужчины.

вторник 12 февраля

Пожилые люди в последнее время вызывают большой интерес. Не только в Нидерландах. В Германии им тоже придают кое-какое значение. Недавно там возник очередной скандал вокруг книжки Мартины Розенберг “Мама, когда же ты наконец умрешь?” Она много лет подряд ухаживала за своей сумасшедшей матерью. Газеты вскрыли и тот факт, что некоторые немцы помещают своих беспомощных родителей в более дешевые украинские, словацкие и даже тайские дома престарелых. У наших восточных соседей принято содержать родителей. Если государственных пенсий, пособий и личных сбережений не хватает на оплату месячного содержания отца или матери, дети должны выплачивать им алименты по старости. А если не повезет, то платить алименты и родителям, и детям.

Впрочем, в нашем доме престарелых с сокращением пособий все обстоит не так уж страшно. Большинство жильцов получает государственную пенсию и малюсенькую ренту. А так как они почти ничего не тратят, у них даже кое-что остается. Народ тут у нас, черт возьми, бережливый! Деньги тратятся в основном на печенье, шоколадки, на парикмахера и телефон-автомат. Отдыхать почти никто не ездит. Никто не водит машину. Дорогую мебель или одежду я вижу редко. Посещение ресторана считается расточительством, а поездка на такси – вообще мотовством. Старые люди слишком себя ограничивают.

За последнее время продолжительность жизни в домах престарелых возросла. Люди дольше живут самостоятельно и все позже перебираются в такие дома, как наш. Мне 83, а я здесь – один из самых молодых. Если уж угодил сюда, дороги назад нет: никто не возвращается в свою квартиру. И нас никогда не выселяют отсюда из-за бедности. Да, детки жалуются! У них душа разрывается, когда папочке или мамочке приходится проедать их наследство. Чем дольше старик живет, тем меньше он завещает. Я бы на это ответил: “Деточка, это не моя забота”.

Старики вовсе не так бедны, как принято думать. Согласно недавним опросам, бедны лишь 2,6 процента людей старше 65 лет. Шестьдесят три процента ответили, что на жизнь им вполне хватает.

Байку об ограбленных стариках пустила в ход молодежная фракция партии “50 плюс”, теперь у них чуть ли не тринадцать виртуальных кресел в парламенте.

Это Хенк Крол и его ребята, в чьих руках пока что все рычаги и ниточки. И они еще мечтают поскорее получать щедрые пенсии. Пятьдесят лет как пенсионный возраст – полный бред. Пятидесятилетние – самая влиятельная и богатая социальная группа в Нидерландах.

Шестьдесят пять, ну, шестьдесят семь – куда более подходящий возраст. И нужно проводить различие между теми, у кого приличная пенсия, и стариками вроде меня. Предлагаю учредить партии “67 плюс”, “77 плюс” и “87 плюс”. “97 плюс”, вероятно, не выдержит предвыборной гонки.

среда 13 февраля

В разговорах за кофейным столом скандал с кониной уступил первое место выборам папы. Народ решил, что святой отец правильно сделал, что ушел на пенсию. Мнения насчет чернокожего папы разделились. Господин Схют не одобряет превращения Черного Пита в Синтерклааса[4]4
  Синтерклаас – св. Николай, Санта-Клаус в Нидерландах и Бельгии; день св. Николая, когда дети получают подарки, отмечается ежегодно 6 декабря. Черный Пит – помощник Синтерклааса, через печную трубу доставляющий детям подарки.


[Закрыть]. Ему эта идея не нравится. В роли кандидата на святой престол ему больше нравится Берлускони.

К счастью, нашлось достаточно людей, которые принципиально не возражают против негритянского папы, но возражают против папы как такового. В нашем доме большинство – католики. Но есть среди нас и отщепенцы. Напряженные отношения между католиками, обновленцами и протестантами никуда не делись. Папа – воистину яблоко раздора.

Описание обычного дня. Фрагмент

Примерно в половине девятого я встаю. Потом иду в мини-супермаркет и покупаю две свежие булки. За завтраком читаю “Фолкскрант”. Впрочем, в последнее время газета стала отвратительной. Затем я делаю запись в свой тайный дневник. Это занимает у меня примерно час. По ходу дела я пью кофе и выкуриваю сигарку. Откашлявшись, ровно в половине двенадцатого я приступаю к своей гимнастике – совершаю прогулки по дому и окрестностям. Обычно я направляюсь к Эверту, но теперь то и дело ловлю себя на мысли, что пытаюсь случайно столкнуться с Эфье. У меня сложилось впечатление, что и она бывает рада нашей случайной встрече. Мы обмениваемся рукопожатием, а потом часто садимся выпить вместе вторую чашку кофе.

Я пригласил ее на утренний концерт в управе нашего округа. Она с удовольствием приняла приглашение, заметив, что лестницы для нее – непреодолимое препятствие.

В час я обедаю в ресторане нашего дома, куда часто заглядывает Эверт купить булку с котлетой. Кажется, он решил питаться внизу, в ресторане, всего неделю тому назад. Дело в том, что тогда жильцам раздали вопросник. Нам предлагали за семь дней вперед указать, когда мы придем на обед – в полдень или вечером, и заказать то, что мы собираемся съесть. На вечер имелся выбор из трех главных блюд, двух закусок и двух десертов. Нужно только поставить крестики. Имя жильца уже указано сверху, равно как и все диетические предписания. Эверт семь раз пометил крестиком булку с котлетой, независимо от того, придет он или не придет на завтрак. Моя разведка в конторе донесла, что шеф-повар пожаловался на него директрисе. Дескать, каждый раз, когда Эверт не приходит, булки и котлеты пропадают зря. Но госпожа Стелваген не нашла в правилах проживания ничего, что позволило бы ей противодействовать подобному расточительству.

четверг 14 февраля

Валентинов день. Сегодня рано утром Эверт подсунул под дверь Эфье открытку с поздравлением. И явился в восемь утра сообщить мне об этом. От него слегка несло перегаром, он явно еще не привел себя в порядок.

– Теперь ты знаешь, так что можешь сделать вид, что открытка от тебя. На картинке два лебедя. Чистая романтика. А я пойду к себе, посплю еще немного. Счастливо оставаться, Хенки.

Я и остался. С открытым ртом.

Когда я вчера заходил в универсам “Блоккер” за новой щеткой для раковины, там за кассой сидела девица лет восемнадцати. Я хотел заплатить, но никак не мог найти портмоне. Кассирша посмотрела на меня подозрительно и собралась обслужить даму, стоявшую за мной. Но та сказала ей: “Нет-нет, этот мужчина передо мной”. И мне: “Да вы не спешите”.

Я наконец нашел портмоне и вытащил десятку:

– Прошу.

Не удостоив меня извинением, она выложила на прилавок сдачу.

– Спасибо.

Она даже не взглянула на меня.

Некоторые молодые люди испытывают глубокое презрение ко всему старому, седому и медлительному.

Эта соплячка у Блоккера как раз такая. Трудно найти защиту, когда сталкиваешься с полным отсутствием уважения.

Госпожа ван Димен надеется, что новый папа в свое время посетит Амстердам, чтобы короновать Виллема Александра. Она предпочла бы голландского папу. Госпожа ван Димен созрела для отправки в закрытое отделение.

пятница 15 февраля

Эверт получил записку от Эфье: “Большое спасибо за прекрасную открытку. К несчастью, я видела, как вы совали ее под дверь. Хочу познакомиться с вами поближе”.

Эверт страшно смутился. Настолько, что я не смог удержаться от смеха. Так тебе и надо, дружище. Сам заварил кашу, сам и расхлебывай. В ответ он запустил в меня бананом. При этом угодил в свою единственную цветочную вазу: образовалась большая трещина.

– После обеда куплю тебе букет тюльпанов.

Из-за постоянных снегопадов все здесь дуреют!

Недавно заходил к Ане узнать, жаловался ли кто-нибудь еще на нашу директрису, ведь должна же она хоть что-нибудь сделать для стариков. Ее зарплата повышена на 2000 евро в год. Прошу прощения. Не повышена, а проиндексирована.

Здесь в доме страшно боятся этой Стелваген. И всех вообще высоких особ. Что до меня, я люблю смотреть, как падают высокие деревья.

Несколько лет назад трое самых могущественных мужей в мире почти одновременно публично оскандалились: Борис Ельцин был так пьян, что не смог сойти с трапа самолета, папа Павел заснул и не смог произнести формулу “Благодарю за цветы”, а Билл Клинтон засунул свою сигару в ротик некой стажерки. Хотя и там его сигара лучше гореть не станет. Но гораздо хуже то, что эта забавная манера курить заинтересовала все газеты. Так что я теперь в хорошей компании. Некий индийский министр на заседании Совета безопасности зачитал распечатку речи, которую забыл на трибуне его португальский коллега. И даже не заметил, что читает чужую речь. Лишь через пять минут один из соотечественников обратил его внимание на это недоразумение.

Я просто хочу сказать, что можно лишь позавидовать самоуверенности вышестоящих особ.

суббота 16 февраля

– Я чую конину! – заорал на всю столовую толстяк Баккер.

После чего почти каждый, кто заказывал тефтели, обнаружил в них конину. Позвали повара.

– Нет, это невозможно. Обычный фарш, поступил, как всегда, из магазина.

– Ну и что? О чем это говорит? Может, они и там конину проворачивают. Я чую обычную конину. Я не дурак! – бушевал Баккер.

Проблема в том, что Баккер как раз дурак, и притом весьма неприятный.

Позвали экономку, но хоть она и была красноречива, как Цицерон, это не помогло. В конце концов все тефтели заменили жареной камбалой. Большинство решило, что шанс обнаружить в ней конину весьма невелик.

В мясном фарше каждый год обнаруживают то свиные глаза, то коровье вымя – и никаких проблем, а тут вдруг столько шума из-за кусочка конины.

Внизу, в комнате отдыха, где мы пьем кофе, с 10 до 12 всегда включено радио. Мы можем слушать передачу для больных: концерт по заявкам из больниц. Никто не знает почему. Многие жильцы недурно разбираются в голландском репертуаре прошлых лет. Для пациентов часто передают хиты Виллеке Альберти и “Безымянных певцов”.

В прошлом году перед Пасхой кто-то рискнул включить утром радиостанцию с классикой: все уселись аплодировать “Страстям по Матфею”.

Госпожа Блоккер недавно выразила надежду, что на похоронах Нельсона Манделы будет звучать “У вас найдется для меня минутка?” Франса Бауэра.

Я тренирую умение отключаться от фоновой музыки. Главное – не садиться слишком близко к приемнику. В 12 передача закончится. Какое наслаждение – слушать наступающую после нее тишину.

воскресенье 17 февраля

Когда не нужно идти на работу и каждый день похож на другой, исчезает представление о том, какой сегодня день недели. Персонал, конечно, работает, но они каждый день делают одно и то же.

Единственный день, отличный от прочих, – воскресенье. Потому что три четверти жильцов по утрам идут в церковь, а после обеда принимают визиты своих детей и внуков. Для некоторых это единственный контакт с внешним миром. Даже если такой визит излучает невыносимую скуку, в нем есть смысл: частые визиты повышают статус жильца. Несимпатичный господин Пот всю первую половину недели рассказывает о тех, кто к нему недавно приезжал, а вторую половину – о тех, кто к нему приедет. У него одиннадцать детей. Пот из тех людей, которые, стоя у зебры, ждут, пока подъедет машина, и только тогда начинают переходить дорогу.

Ко мне никогда никто не приезжает. По воскресеньям после обеда я обычно смотрю какой-нибудь взятый напрокат фильм. В кинематографе я разбираюсь. У меня в комнате есть плоский телик среднего размера. Когда он выключен, я загораживаю его поддельной китайской ширмой. Иногда я смотрю кино у Эверта, но он предпочитает боевики, а это не мой жанр. К Эверту тоже иногда приезжает сын, а иногда заглядывает внучка. Насчет Эфье я, в сущности, не в курсе.

Описание обычного дня. Фрагмент

Только крестьяне Восточного Гронингена и жильцы домов престарелых еще едят днем горячее. Но не мы. Не спрашивайте меня, почему мы являем собой исключение, но я этому рад.

После ланча я люблю четверть часика вздремнуть. Это прелюдия к послеполуденной активности. Мне нравится делать что-нибудь на свежем воздухе, но честно признаюсь, моя физическая немощь все больше затрудняет дело. Мне трудно ходить, и я обречен ездить на маршрутке. Удовольствие сомнительное. Не то чтобы мне до слез жалко двух евро, но нашу маршрутку правильнее было бы назвать не связью, а разлукой. Нужно очень постараться, чтобы поймать ее, так плохо она ходит. Можно сказать, что “Коннексион” и пунктуальность с трудом поддерживают отношения. Зато старость и нетерпение, напротив, шествуют рука об руку.